Category: Грамматика русского языка

Особенности правописания окончаний творительного падежа

В русском языке падежные формы творительного падежа имеют существительные и прилагательные, имеющие падежные окончания Т. п. и отвечающие на вопросы – Кем? Чем? Каким? Чьим?. Правописание окончаний творительного падежа у существительных зависит от их склонения, рода и числа, у прилагательных – от грамматических признаков существительного, с которыми они согласуются.

Окончания существительных

В единственном числе творительного падежа окончания существительных различаются по склонениям, при этом для существительных первого склонения характерно наличие двух падежных форм Т. п. единственного числа.

Окончания существительных в творительном падеже множественного числа совпадают у существительных всех склонений.

Исключения – некоторые дополнительные формы Т. п. у существительных третьего склонения и разносклоняемое слово “дитя”.

Окончания существительных творительного падежа с примерами представлены в таблице.

Окончания прилагательных

У прилагательных в творительном падеже совпадают окончания среднего и мужского рода, а окончания множественного числа являются общими для слов любого рода. Примеры прилагательных в творительном падеже представлены в таблице.

Что такое одновидовые глаголы?

Одновидовые глаголы – это глаголы совершенного вида или несовершенного вида, у которых нет видовой пары. Данное свойство глаголов зависит от их лексического значения. Одновидовые глаголы также называют непарными.

Примеры одновидовых глаголов – отсутствовать, обитать, хлынуть, очутиться.

От некоторых одновидовых глаголов образуются глаголы другого вида, однако новые глаголы имеют иное лексическое значение, поэтому видовая пара не образуется.

Какие глаголы относятся к одновидовым?

К одновидовым глаголам несовершенного вида относятся глаголы, обозначающие:

Состояние, бытийное свойство, положение в пространстве ; Логическое соответствие ; Принадлежность или способность ; Действие, которое осуществляется одновременно с другим действием ; Неоднонаправленное движение. Эмоциональное и интеллектуальное отношение ; Проявление свойств внешности, характера ; Род занятий.

К одновидовым глаголам совершенного вида относятся глаголы, обозначающие:

Неожиданное, мгновенное либо однократное действие ; Ограниченное во времени действие ; Начало процесса ; Завершение действия.

А. Т. Твардовский. Поэма “Василий Теркин”

Образ Василия Теркина

В центре поэмы стоит образ Теркина, объединяющий композицию произведения в единое целое. Теркин Василий Иванович – главный герой поэмы, рядовой пехотинец из смоленских крестьян. Он воплощает лучшие черты русского солдата и народа в целом.

Теркин с юмором рассказывает молодым бойцам о буднях войны; говорит, что воюет с самого начала войны, трижды был в окружении, был ранен.

Судьба главного героя, рядового солдата, одного из тех, кто вынес на своих плечах всю тяжесть войны, становится олицетворением национальной силы духа, воли к жизни.

Фамилия героя неслучайно созвучна слову “тереть”: Теркин – бывалый солдат, участник войны с Финляндией. В Великой Отечественной войне он участвует с первых дней: “в строй с июня, в бой с июля”.

Теркин – воплощение русского характера. Он не выделяется ни выдающимися умственными способностями, ни внешним совершенством:

Скажем откровенно:

Просто парень сам собой

Он обыкновенный.

Впрочем, парень хоть куда.

Парень в этом роде

В каждой роте есть всегда,

Да и в каждом взводе.

В образе Василия Теркина воплощены лучшие черты народа: мужество, смелость, любовь к труду, скромность, простота, чувство юмора.

Жизнерадостность и природный юмор помогают Теркину справиться со страхом и побеждают саму смерть. Теркин часто рискует собственной жизнью. Например, он в ледяной воде переправляется через реку и налаживает связь, обеспечивая благоприятный исход боя (“Переправа”).

Когда замерзшему Теркину оказывают медицинскую помощь, он шутит:

Растирали, растирали…

Вдруг он молвит, как во сне:

– Доктор, доктор, а нельзя ли

Изнутри погреться мне?

Василий Теркин показан не только как солдат, он еще и мастер на все руки. В суровых военных условиях он не утратил вкус к мирному труду: умеет и починить часы, и наточить старую пилу (“Два солдата”). Кроме того, Теркин еще и мастер играть на гармонике.

Словом, Теркин, тот, который

На войне лихой солдат,

На гулянке гость не лишний,

На работе – хоть куда.

Прототипом Василия Теркина стал весь русский народ. 1

Не случайно в главе “Теркин – Теркин” мы встречаем еще одного бойца с такой же фамилией и таким же именем, и он тоже герой.

Теркин говорит сам о себе во множественном числе, показывая тем самым, что он – это собирательный образ.

Пожалуй, самое жуткое место “Книги про бойца” – это глава “Смерть и воин”. Она повествует о том, как к герою, который “неподобранный лежал”, пришла смерть. Смерть уговаривала его сдаться ей, но Теркин мужественно отказывался, хотя стоило ему это очень больших усилий. Смерть не хочет так просто упускать свою добычу и не отходит от раненого. Наконец, когда Теркин стал терять силы, он поставил Смерти условие:

Я не худший и не лучший,

Что погибну на войне.

Но в конце ее, послушай,

Дашь ты на день отпуск мне?

Дашь ты мне в тот день последний,

В праздник славы мировой,

Услыхать салют победный,

Что раздастся над Москвой?

Из этих слов солдата становится ясно, что он готов расстаться с жизнью, но увидеть победу своего народа. В тяжкой борьбе помогает главному герою фронтовое братство. Даже Смерть удивляется этой дружбе и отступает.

Василий Теркин – обобщенный и в то же время глубоко индивидуализированный образ.

Он воспринимается как совершенно реальный герой – ловкий, смекалистый, остроумный. Теркин неотделим от воюющего народа.

Книга “населена” множеством эпизодических лиц: дед, солдат, воевавший во времена Первой мировой войны, и бабка, его жена, танкисты в бою и на марше, девчонка, медсестра в госпитале, солдатская мать, возвращающаяся из плена, солдат, потерявший всех родных, и т. д.

Почти все эти герои – безымянные, что, конечно, не случайно. Это помогает автору создать единый образ советского народа, защищающего свою землю.

Что такое морфологический разбор имени существительного?

Морфологически разбор имени существительного – это полная грамматическая характеристика словоформы существительного. При морфологическом разборе определяются постоянные и изменяемые признаки существительного, а также его семантическая роль в словосочетании или в предложении.

Как разобрать существительное как часть речи?

Разбор имени существительного как части речи производится в такой последовательности:

1. Часть речи, к которой относится словоформа, и вопрос. 2. Начальная форма, морфологические признаки:
2.1. Постоянные ); 2.2. Непостоянные.

3. Синтаксическая роль.

Примеры морфологического разбора существительных

Для примера морфологического разбора существительных рассмотрим разбор словоформ в предложении: ” Андрей пил Кофе из фарфоровой Чашки “.

Андрей

1. Андрей – существительное. 2. Начальная форма – Андрей;
2.1. Постоянные признаки: одушевленное, собственное, м. р., 2 склонение; 2.2. Непостоянные признаки: И. п., единственное число.

3. Подлежащее.

Кофе

1. Кофе – существительное. 2. Начальная форма – кофе;
2.1. Постоянные признаки: неодушевленное, нарицательное, м. р., несклоняемое существительное, единственное число; 2.2. Непостоянные признаки: В. п.

3. Дополнение.

Из чашки

1. Чашки – существительное. 2. Начальная форма – чашка;
2.1. Постоянные признаки: неодушевленное, нарицательное, ж. р., 1 склонение; 2.2. Непостоянные признаки: Р. п., единственное число.

3. Обстоятельство.

Особенности правописания падежных окончаний прилагательных

Правописание падежных окончаний прилагательных зависит от типа основы слова, а также от его разряда по значению. Краткие прилагательные не имеют падежных окончаний.

При определении правильного написания падежных окончаний прилагательных следует руководствоваться следующими правилами:

Большинство прилагательных имеют окончания, аналогичные окончаниям вопросительных слов – Какой? Какая? Какое? Какие? сосновОму Лесу, смотреть на большОе облако, решать сложнУю задачу). В формах И. п. и В. п. прилагательные имеют одинаковые падежные окончания. Окончания – ий пишутся в безударной позиции, – ой – в ударной. Притяжательные прилагательные на – ий, – ья, – ье, – ьи во всех формах кроме совпадающих форм И. п. и В. п. пишутся с мягким знаком. Прилагательные междугородный, загородный, пригородный изменяются так же, как и прилагательные с основой на твердый согласный. Прилагательные бескрайний, иногородний – склоняются как прилагательные с основой на мягкий согласный.

Важно! Различайте Притяжательные прилагательные на – ий, – ья, – ье, – ьи и Качественные на – чий. У последних при склонении мягкий знак не пишется.

Система падежных окончаний имен прилагательных

Падежные окончания имен прилагательных с примерами представлены в подробной таблице.

Структура словаря – принцип построения словаря, который определяет объем, состав и содержание словаря, особенности подачи материала. Структура словаря зависит от предназначения словаря: энциклопедический словарь, толковый словарь, двуязычный переводной словарь, словарь рифм, учебный словообразовательный словарь и т. п.

Лингвистическая теория, определяющая структуру словаря, обычно излагается во вводной части справочника. Автор-составитель сообщает о составе словаря, порядке изложения материала, об алгоритме работы со словарем, содержании и оформлении словарных статей, о системе условных и технических обозначений, о принципах подбора иллюстративного материала. Новые словари часто содержат специальные очерки, разъясняющие теоретические положения, на которые ориентируются составители словаря.

Предназначение и особенности словаря определяют принцип отбора материала и способ его представления в словаре. В современной лексикографии широко используются следующие основные принципы подачи материала:

Традиционным является алфавитный принцип расположения единиц в словаре, согласно которому они располагаются в алфавитном порядке начальных букв заголовочного слова. Словарь, построенный по алфавитному принципу, называется алфавитным. Согласно гнездовому принципу расположения материала слова объединяются в ряды производных слов – гнезда. Словарь, в котором единицы описания объединяются по гнездовому принципу, называется гнездовым. В таком словаре словарные статьи, расположенные, как правило, в алфавитном порядке, приводятся не для всех слов, а только для непроизводных. Особой разновидностью алфавитного принципа является обратный принцип, согласно которому единицы располагаются в алфавитном порядке конечных букв. Принцип расположения слов не по алфавиту, а по лексикосемантическим группам, которые выделяются на основе смысловой общности, называется понятийным или идеографическим. Такой способ подачи материала используется идеографическим словарем.

Разнообразная информация о словарной единице: толкование, указание на морфемное членение слова, на грамматические и стилистические его характеристики и т. п., – содержится в словарной статье. Нередко в состав словаря входит заключительная часть – приложение, которое в систематизированном виде содержит разнообразную дополнительную информацию о единицах, представленных в словаре.

Необходимым требованием к оформлению современного словаря является наличие указателя слов. Особенно это важно для семантических словарей, комплексных современных словарей, тезаурусов и т. п., то есть тех словарей, которые используют отличный от алфавитного принцип подачи материала. Словоуказатель представляет собой список всех заголовочных слов, расположенных в алфавитном порядке, с указанием страниц словаря, на которых упоминается слово. Благодаря указателю читатель может легко найти в словаре нужное слово.

О РОЛИ ЛИТЕРАТУРЫ

Каждая книга – кража у собственной жизни.

Чем больше читаешь, тем меньше умеешь

И хочешь жить сам. Ведь это ужасно?

Книги – гибель. Много читавший не может быть счастлив.

Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательно.

Из письма М. Цветаевой М. Волошину

У литературы не может быть практических задач; каждый раз, когда литературу пытались заставить служить какому-то делу, теряли самое главное.

Искусство для искусства.

Книга – учебник жизни?! Никогда!

Цель литературного произведения не в том, что читатель научится жить или станет лучше; цель одна – эстетическое наслаждение. Можно возразить: книги облагораживают душу, разве это не цель? Нет, это – побочный эффект.

Талант поэта, писателя – всегда от лукавого. И если есть Ад (а я уверена, что вернувшиеся из мира людей души не сортируются, не делятся на плохих и хороших: все плохие, ибо жили там, все хорошие, ибо невинны, – все попадают не в пустой и сладкий Рай, а туда, где нет ничего, кроме вечного полета, на земле замененного творчеством) – если есть все – таки Геенна огненная, – то всем причастным к Слову гореть там за самые сильные свои строки: по веку за каждого читателя, пережившего вслед за автором его экстаз вдохновения (ведь вдохновение не только у пишущего – и у читающего тоже!).

Божественное вдохновение? Да. Божественное. Только Бог – не тот. Литература вся насквозь – язычество, и боги у нее языческие. Смиренный бог аскетов и мучеников не имеет ничего общего со свободными и безумными древними богами пишущих, вдохновение – дьявольское наваждение. Вакхическая пляска – вот что сейчас в сердце этого человека, склонившегося с пером над бумагой. Бог его – Бог вина, жизнь его – сон, слова его – бред сумасшедшего.

Ведьмы, летя на шабаш, произносят такое заклинание: “Выше небес, быстрее света, да со всей нечистой силой!” Разве не то же самое шепчет писатель, принимаясь за свое дело?

Цели? Какие цели? Упоение, неземное наслаждение – подлецы или тупицы те, кто требует от литературы чего-то еще!

Книги – гибель, это однозначно. Но ни на какую жизнь не променяла бы я этой гибели. Я начала читать слишком рано, ребенком я прочла слишком серьезные книги, я читаю слишком много, я слишком живо воспринимаю книги. Моя жизнь – там, в том, что я читаю и пишу. Это совсем другой мир, и он ничем не связан с миром реальности. Моя реальность не здесь, а там. Для меня живые – призрачны, тени – живы. Порой мне кажется, что, если я умру, я этого не замечу или даже вздохну с облегчением.

Книги отняли у меня несочтимо много. Но дали гораздо больше, хотя и в другой плоскости.

Я никогда не любила, не хотела, не умела жить среди людей, мне ни один человек никогда не был так дорог, как дороги книги.

Мне совсем ничего не нужно от этого мира: только письменный стол, книги, бумага и ручка. Я могу миллионы лет прожить, не видя никого, прожить в своих иллюзиях. Только покой – чтобы никто не заставлял меня уходить из Бытия в Быт. Я ненавижу быт всеми силами души, я ничего не хочу, кроме одного: избавиться от него.

Несчастны на этой планете только те, кто помнит, откуда сюда пришли. Единственный выход – научиться радоваться тем черточкам другого мира, которые можно найти здесь.

Для меня этот мост в другой мир – литература. Я чувствую себя собой, только когда пишу или читаю.

Максим Горький

Рассказ “Старуха Изергиль”

Рассказ “Старуха Изергиль” был написан в 1894 году.

Как правило, жанр “Старухи Изергиль” определяют как рассказ. Однако жанровая природа этого произведения неоднозначна, поскольку оно включает в себя две истории (о JIappe и о Дан – ко), которые рассказчик называет “сказками”.

Сюжет и композиция

В Бессарабии, на морском берегу, старуха Изергиль поведала рассказчику три истории. Первая – о Ларре, который был наказан за гордость. Вторая история – о жизни самой Изергиль, представленной чередой любовных историй. Третья – “сказка” о Данко, который вырвал из своей груди сердце, чтобы осветить дорогу соплеменникам.

Композиция рассказа достаточно сложна,. Повествование много повидавшей на своем веку Изергиль делится на три части (легенда о Ларре, рассказ Изергиль о своей жизни, легенда о Данко). При этом каждая из них целиком подчинена одной цели – изобразить сильный тип личности, соотносимый со сверхчеловеком. Поэтому все три части представляют собой единое целое, пронизанное общей идеей. Легенды, или, как их называет Изергиль, “сказки”, о Ларре и Данко как бы обрамляют повествование о жизни Изергиль, которое и составляет идеологический центр произведения. Легенды раскрывают две концепции жизни, два представления о ней.

Тематика и проблематика

В “Старухе Изергиль”, как и в большинстве ранних рассказов, Горький поднимает тему сильной личности и ставит философскую проблему: каким должен быть человек? возможно ли существование сильной личности? “Сказки”, рассказанные Изергиль, должны дать ответы на эти вопросы.

Первой следует легенда о Ларре, в которой представлен “антигерой”, в каком-то смысле соотносимый со сверхчеловеком Ницше. Он попирает общепринятые законы и освященные веками традиции. Однако убийство девушки оборачивается для него страшным наказанием – вечным изгнанием. Ларра предстает как воплощение абсолютного зла. Не случайно сюжет этой “сказки” заставляет вспомнить о вечном жиде Агасфере, который совершает преступление против Бога.

Вторая легенда – легенда о Данко. Данко тоже в определенном смысле сверхчеловек: он выделяется среди соплеменников своей статностью, смелостью и красотой. Данко знает людям цену, понимает, что они слабы телом и духом. Когда люди испугались, что не смогут выйти из болот,

То обвинили во всем Данко и тот посмотрел на своих будущих убийц с презрением. Очевидно сходство с первой легендой, где Лappa презрительно говорил со старейшинами племени. Но все же в Данко, в отличие от персонажа первой легенды, живет неугасимое пламя любви к людям, которое затмевает презрение к ним. Он вырывает из своей груди сердце, чтобы осветить им путь.

Первая и последняя легенды противопоставлены друг другу не только композиционно, но и по смыслу. В них отражены два различных варианта ницшеанского типа личности. Если для Ларры имеют значение только его личные потребности и желания, то Данко на первое место ставит счастье своего народа. Но, несмотря на противоположность, они имеют немало общего. Прежде всего, Данко и Ларра отличаются от своих соплеменников – они неординарные личности. Ларра необычайно горд и жесток, а Данко слишком смел и благороден; к тому же оба героя одиноки. И, наконец, оба очень высоко ценят свободу. И Ларра, и Данко сродни ницшеанскому сверхчеловеку, но счастье они понимают по-разному. Данко, жертвуя жизнью, ведет за собою толпу, чтобы спасти ее, а Ларра, презирая всех, лишает людей жизни и свободы, чтобы быть свободным самому. Однако поведение смельчака Данко вызывает у толпы почти ту же реакцию, что и жестокость Ларры, – их боятся.

Финал обеих легенд трагичен. Для Ларры, в котором просыпается, в конце концов, человеческое сердце, свободная, но одинокая жизнь становится мукой, а смелое сердце Данко “один осторожный человек” затаптывает в грязь. Нужно отметить и то, что Горький эстетизирует не только образ Данко, но и Ларры. Описывая беседу Ларры со старейшинами племени, автор любуется смелостью и независимостью своего героя, несмотря на его жестокость.

Оба героя – Данко и Ларра – фигуры очень яркие, но достаточно условные и обобщенные. Видимо, не случайно произведение названо именем третьей героини – Изергиль, воплощающей в себе вполне конкретные человеческие качества. На фоне легенд о Ларре и Данко и рассказ старухи Изергиль о своей жизни приобретает легендарное звучание. Образ Изергиль – уже не абстрактная и условная, а вполне жизнеподобная вариация сильного типа личности, соотносимого со сверхчеловеком. Ее волнует только то, чего она хочет, и тот, кого она любит. И тем не менее, автор восхищается ею, как и своими сказочными и легендарными персонажами, потому что она не “примеряется” к жизни, а берет от нее все, что может. Любой человек – и Изергиль это доказывает личным примером – должен стремиться к высшему, потому что в жизни “всегда есть место подвигу”.

Особенности видовых пар глаголов

Видовые пары глаголов В русском языке – это пары глаголов, которые обозначают одно действие, при этом первый является глаголом несовершенного вида, а второй – глаголом совершенного. То есть глаголы в видовой паре различаются только грамматической семантикой и являются синонимами:

Глагол НСВ обозначает длительное, многократное действие, процесс. Глагол СВ обозначает однократное действие, результат.

Глаголы, образующие видовую пару, также называются парно-видовыми.

Как образуются видовые пары глаголов?

Существует несколько способов образования видовых пар глаголов, которые можно разделить на два основных типа:

Образование глаголов СВ от глаголов НСВ

Перфективация – образование с помощью суффиксов с-, со-, про-, по-, о-, об – и других. Имперфективация – образование видовых пар при помощи суффиксов – ну-, – и – . При помощи ударения.

Образование глаголов НСВ от глаголов СВ

Имперфективация при помощи суффиксов – ыва-, – ива-, – ва-, – а-, – я – . Путем чередования букв в корне, часто с суффиксацией. Суплетивизм – когда видовая пара глаголов образована от разных слов, способ возможен для глаголов обоих видов. Префиксально-суффиксальный способ, возможен для глаголов обоих видов.

Важно учитывать, что при префиксальном образовании видовых пар, видовой парой считаются только глаголы, значение которых после добавления приставки меняется от “процесса” к “результату”. Сравните: шить – сшить и шить – вышить.

Мережковский Д. С М. Ю. Лермонтов – поэт сверхчеловечества

Пушкин – дневное, Лермонтов – ночное светило русской поэзии. Вся она между ними колеблется, как между двумя полюсами – созерцанием и действием.

“Смирись, гордый человек!” – воскликнул Достоевский в своей пушкинской речи. Но с полной ясностью не сумел определить, чем истинное Христово смирение сынов Божиих отличается от мнимо-христианского рабьего смирения. Кажется, чего другого, а смирения всяческого – и доброго и злого – в России довольно.

Смирению учила нас русская природа – холод и голод – русская история: византийские монахи и татарские ханы, московские цари и петербургские императоры. Смирял нас Петр, смирял Бирон, смирял Аракчеев, смирял Николай I; ныне смиряют карательные экспедиции и ежедневные смертные казни.

Забунтовал Гоголь – написал первую часть “Мертвых душ” и смирился – сжег вторую, благословил крепостное право. Забунтовал Достоевский, пошел на каторгу – и вернулся проповедником смирения. Забунтовал Л. Толстой, начал с анархической синицы, собиравшейся море зажечь, и смирился – кончил непротивлением злу, проклятием русской революции.

Где же, где, наконец, в России тот “гордый человек”, которому надо смириться? Хочется иногда ответить на этот вечный призыв к смирению: докуда же еще смиряться?

И вот один-единственный человек в русской литературе, до конца не смирившийся, – Лермонтов.

Потому ли, что не успел смириться? Едва ли.

Лермонтов первый в русской литературе поднял религиозный вопрос о зле.

Пушкин почти не касался этого вопроса. Трагедия разрешалась для него примирением эстетическим. Когда же случилось ему однажды откликнуться и на вопрос о зле, как на все откликался он, подобно “эху”:

Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты нам дана? –

То вместо религиозного ответа удовольствовался он плоскими стишками известного сочинителя православного катехизиса, митрополита Филарета, которому написал свое знаменитое послание:

И внемлет арфе серафима В священном ужасе поэт.

А. И. Тургенев описывает, минута за минутой, предсмертное страдание Пушкина: “… ночью он кричал ужасно, почти упал на пол в конвульсии страдания. Теперь (в полдень) я опять входил к нему; он страдает, повторяя: “Боже мой, Боже мой! что это?..” И сжимает кулаки в конвульсии”.

“Боже мой! Боже мой! что это?..” – с этим вопросом, который явился у Пушкина только в минуту смерти, Лермонтов прожил всю жизнь.

“Почему, зачем, откуда зло?” Если есть Бог, то как может быть зло? Если есть зло, то как может быть Бог?

Никто никогда не говорил о Боге с такой личной обидою, как Лермонтов:

Зачем так горько прекословил Надеждам юности моей?

Никто никогда не обращался к Богу с таким спокойным вызовом:

И пусть меня накажет Тот, Кто изобрел мои мученья.

Никто никогда не благодарил Бога с такой горькою усмешкою:

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне Недолго я благодарил…

Мцыри – значит монастырский послушник. Та же стена монастырская, стена христианства отделяет его от природы, как Лермонтова от Вареньки, Демона от Тамары.

И вспомнил я ваш темный храм И вдоль по треснувшим стенам Изображения святых… … как взоры их Следили медленно за мной С угрозой мрачной и немой…

Христианская святость – неземная угроза, неземная ненависть; а у Мцыри неземная любовь к земле. Вот почему не принимает и он, как Демон, как сам Лермонтов, христианского рая:

… за несколько минут Между крутых и диких скал, Где я в ребячестве играл, Я б рай и вечность променял.

И здесь, в любви к природе, как там, в любви к женщине, то же кощунство, за которым, может быть, начало какой-то новой святыни.

И с этой мыслью я засну И никого не прокляну.

Неземная любовь к земле – особенность Лермонтова, едва ли не единственная во всемирной поэзии.

Никто так не чувствует, как Лермонтов, человеческого отпадения от божеского единства природы:

Тем я несчастлив, добрые люди, Что звезды и небо – звезды и небо, А я – человек…

Никто так не завидует холоду вольных стихий.

Вечно холодные, вечно свободные, Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Он больше чем любит, он влюблен в природу, как десятилетний мальчик в девятилетнюю девочку “с глазами, полными лазурного огня”. “Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде голубого неба”.

Для того, чтобы почувствовать чужое тело как продолжение своего, надо быть влюбленным. Лермонтов чувствует природу, как тело возлюбленной.

Ему больно за камни: И железная лопата В каменную грудь, Добывая медь и злато, Врежет страшный путь. Больно за растения: Изрублены были тела их потом, И медленно жгли их до утра огнем. Больно за воду – Морскую царевну: Очи одела смертельная мгла… Бледные руки хватают песок, Шепчут уста непонятный упрек, –

Упрек всех невинных стихий человеку, своему убийце и осквернителю.

Последняя тайна природы – тайна влюбленности.

Влюбленный утес-великан плачет о тучке золотой. Одинокая сосна грустит о прекрасной пальме. И разделенные потоком скалы хотят обнять друг друга.

Но дни бегут, бегут года, Им не сойтися никогда. И волны речные – русалки поют: Расчесывать кольца шелковых кудрей Мы любим во мраке ночей, И в чело, и в уста мы красавца не раз Целовали в полуденный час. И желание смерти – желание любви: Чтоб весь день, всю ночь, мой слух лелея, Про любовь мне сладкий голос пел…

1909