Category: Грамматика русского языка

  • ДЕРЕВЕНСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

    ОБЗОРНЫЕ ТЕМЫ ПО РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

    ДЕРЕВЕНСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

    (По произведениям В. Астафьева и В. Распутина)

    В наше трудное время мы порой стараемся не замечать трудностей, возникающих в современной деревне. А ведь именно они связаны с наиболее актуальными проблемами общества – экологией и нравственным поведением человека. Решение этих проблем определяет дальнейший ход истории нашей цивилизации.

    Темой многих произведений писателей – современников В. Распутина и В. Астафьева – является экологическая проблема. На примере Матеры показана судьба наших многочисленных деревень, которые уничтожили якобы ради блага людей, построив разнообразные ГЭСы, ТЭСы и т. п. Судьбы героев разворачиваются на фоне главной проблемы, задевшей всех. За всю историю Матеры жители держались друг за друга, т. е. жили одной семьей. А затопление родной земли нежданно – негаданно свалилось им на голову. Жители до последнего тянут с отъездом, потому что многим из них было страшно уезжать отсюда, где в течение долгих лет они существовали. В буквальном смысле слова у людей перечеркивают их прошлое, ставят перед неизвестным будущим. В деревне жили в основном пожилые люди, а ведь невозможно начинать совершенно новую жизнь в 70-80 лет. Люди до последнего сопротивляются, готовы даже умереть, но они не могут противостоять огромной машине действительности, сметающей все на своем пути. Я считаю, что герои, созданные Распутиным, являются патриотами родной земли. Может быть, поэтому даже сама природа “помогает” жителям отвести от Матеры неминуемую гибель.

    Как и Распутин, Астафьев посвящает цикл своих рассказов современникам, “тем, кто заблудился или блуждает, кто готов перестрелять друг друга, кто тонет в отраве “бормотухи”. Писатель всеми средствами пытается обратить внимание читателя на главную идею – безжалостное отношение к тайге. Ведь она с древнейших времен – богатейший источник различных природных ресурсов. На примере Игнатьича автор показывает беззаконный грабеж природы. Он живет одним днем, не задумываясь о последствиях. В поединке с символической царь-рыбой, перед лицом неизвестной высшей силы происходит преображение героя, в тот момент он молится лишь о спасении. Мне кажется, необычное животное выступает в роли вершителя суда над браконьером, показывает, что использование природы вечно невозможно.

    Оба произведения объединены одной мыслью: хозяйское отношение человека к окружающей среде. Актуальность этой проблемы заключается в том, что беспощадная эксплуатация и загрязнение природы чреваты непоправимыми последствиями и экологическими катастрофами в будущем.

    Существование человеческого общества, благополучие его и процветание зависят только от нас и наших совместных усилий!

  • Звукопись. Аллитерация. Ассонанс

    Звукопись. Аллитерация. Ассонанс

    Звукопись – прием усиления изобразительности текста с помощью повторения ударных и безударных слогов, гласных и согласных звуков. Наиболее распространенной формой звукописи являются поэтические повторы, образующие особое построение текста. Это придает тексту своеобразную симметрию.

    Я мечтою ловил уходящие тени,

    Уходящие тени погасавшего дня,

    Я на башню всходил, и дрожали ступени,

    И дрожали ступени под ногой у меня.

    И чем выше я шел, тем ясней рисовались,

    Тем ясней рисовались очертанья вдали,

    И какие-то звуки вдали раздавались,

    Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

    (Бальмонт)

    Аллитерация – повторение согласных. Например, в следующей строфе из стихотворения Бальмонта повторяется звук “л”:

    Лебедь уплыл в полумглу,

    Вдаль, под луною белея.

    Ластятся волны к веслу,

    Ластится к влаге лилея…

    Ассонанс – повторение гласных:

    Я вольный ветер, я вечно вею,

    Волную волны, ласкаю ивы,

    В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,

    Лелею травы, лелею нивы.

    Здесь повторяются гласные “о” и “е”.

    Звукопись иногда представляет определенную эстетическую игру. Так, Сумароков воспроизводит кваканье лягушки: “О как к вам, к вам, к вам, боги, не гласить”.

  • Чувства добрые в лирике А. С. Пушкина

    “Чувства добрые” в лирике А. С. Пушкина

    I. Отражение в поэзии Пушкина гармонической личности поэта и человека, ставшего “с веком наравне” (Пушкин).

    II. “Лелеющая душу гуманность” (Белинский) поэзии Пушкина.

    1. Воплощение в поэзии Пушкина торжества света, разума, правды.

    2. Идеи гуманизма как отражение идеалов декабристской эпохи: защита свободы личности, творчества; “Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный…”; “Отчизне посвятим души прекрасные порывы!”; стойкая верность “прежним гимнам” в жестокий век расправы с рыцарями свободы.

    3. Высокое нравственное начало дружеской лирики Пушкина.

    4. Гимн возвышающему и вдохновляющему чувству любви.

    5. Философская глубина лирической исповеди поэта: любовь к жизни и бесстрашие перед непреложными законами бытия.

    III. “Тебя, как первую любовь, России сердце не забудет” (Тютчев). (Пушкин всегда с нами.)

  • Деталь. Символ. Подтекст

    Деталь. Символ. Подтекст

    Деталь – это выразительная подробность, с помощью которой создается художественный образ. Деталь помогает представить изображаемую автором картину, предмет или характер в неповторимой индивидуальности. Она может воспроизводить черты внешности, детали одежды, обстановки, переживания или поступка.

    В рассказе Чехова “Хамелеон” выразительной деталью является, например, шинель полицейского надзирателя Очумелова. На протяжении повествования герой несколько раз то снимает шинель, то надевает вновь, то запахивается в нее. Эта деталь подчеркивает, как меняется поведение полицейского надзирателя в зависимости от обстоятельств.

    Символ – художественный образ, раскрывающийся через сопоставление с другими понятиями. Символ говорит о том, что существует некий другой смысл, который не совпадает с самим образом, не тождественен ему.

    Символ, подобно метафоре и аллегории, образует переносные значения на основе связи между предметами и явлениями. Но в то же время символ резко отличается от метафоры и аллегории, потому что имеет не одно, а безграничное количество значений. Например, “весна” может символизировать (обозначать) начало жизни, время года, наступление нового этапа в жизни, пробуждение любви. Символ отличает от метафоры и то, что метафору обычно связывают с конкретным предметом, а символ стремится обозначить вечное и ускользающее. Метафора углубляет понимание реальности, а символ уводит за ее пределы, стремясь постичь “высшую” реальность. Так, Прекрасная Дама в лирике Блока – не только возлюбленная, но и Душа Мира, Вечная женственность.

    Каждый элемент художественной системы может быть символом – метафора, сравнение, пейзаж, художественная деталь, заголовок и литературный герой. Например, такие библейские персонажи, как Каин и Иуда, стали символом предательства. Символично название пьесы Островского “Гроза”: гроза стала символом отчаяния и очищения.

    Подтекст – не выраженный явно, скрытый смысл текста. Подтекст может быть обнаружен читателем на основании соотнесения данного фрагмента текста с предшествующими ему фрагментами как в рамках этого текста, так и за его пределами – в созданных ранее текстах. Разнообразные намеки и реминисценции в тексте – все это проявления подтекста.

    Так, в романе Л. Толстого “Анна Каренина” первое и последнее появление Анны связано с железной дорогой и поездом: в начале романа она слышит о раздавленном поездом мужике, в конце – сама бросается под поезд. Гибель железнодорожного сторожа кажется самой героине дурным предзнаменованием, и по мере движения текста романа вперед оно начинает сбываться.

  • Языковые средства для построения текста

    Тем, кто сталкивается с трудностями при написании сочинения, советуем обратить внимание на слова и обороты, которые облегчат ему эту работу.

    Для формулирования Темы можно использовать такие выражения: произведение, автора, посвящено теме о…, касается темы, анализирует, является обобщением…).

    Для выражения идеи произведения можно использовать один из следующих вариантов: автор рассматривает.

    Когда речь идет о композиции художественного произведения, можно употребить выражения: произведение состоит из нескольких частей.

    Для изложения Авторской позиции, оценки, авторского отношения имеет смысл использовать, например, такие выражения: автор считает, придерживается точки зрения, утверждает отрицает, убедительно доказывает, сомневается, утверждает, принимает во внимание, выступает против, ценит, недооценивает, опровергает, обвиняет, возражает). Эти синонимы можно употреблять и при характеристике образов.

    Для связи с предыдущими частями целесообразно использовать такие слова и обороты: как уже отмечалось, в предыдущем, упомянутый.

    В заключительной части не обойтись без выражений: итак, точнее говоря, анализ показывает, в заключение, можно сделать такой вывод.

    Итак, основными требованиями к сочинению являются: 1) логическая последовательность изложения мыслей; 2) эмоциональная и лексико-стилистическая выразительность; 3) точность изложения и формулирования мысли, ее выразительность, яркость; 4) орфографическая и пунктуационная грамотность, аккуратность и правильность оформления.

    Помните, что для успешного написания сочинения необходимо:

    1) хорошо осмыслить тему, подобрать материал к ней;

    2) тщательно продумать и составить план сочинения;

    3) писать только о том, что вы поняли, в чем убеждены;

    4) уметь различать главное и второстепенное и отбрасывать все лишнее;

    5) избегать общих, ни о чем не говорящих фраз;

    6) последовательно излагать свои мысли;

    7) следить за речью, не употреблять слов-паразитов, вульгаризмов и диалектизмов;

    8) написать все на черновик, потом проверить написанное и лишь затем переписать сочинение на чистовик.

  • Словарь словообразовательный

    Словарь словообразовательный – справочник, отражающий словообразовательную структуру слова и устанавливающий отношение производности между словами. Словообразовательный словарь может давать слова в алфавитном порядке или объединять в группы на основе общей морфемы: корневой или аффиксальной. Словарная статья словообразовательного словаря имеет своеобразное строение, обусловленное структурой и задачами словаря.

    Ученикам адресован Школьный словообразовательный словарь русского языка А. Н. Тихонова, который описывает деривационные отношения наиболее употребительных русских слов. Принцип подачи материала в словаре – гнездовой, а словарная статья представляет собой словообразовательное гнездо с исходным заголовочным словом.

    Объем словарной статьи зависит от количества производных слов. Статья может содержать только два слова – производящее и производное, а может включать множество однокоренных слов: от числительного два образовано 265 слов, от существительного рука -153.

    Наиболее известным словарем является двухтомный Словообразовательный словарь русского языка А. Н. Тихонова, который описывает морфемное строение и словообразовательную структуру множества русских слов.

  • Р. В. Приходной

    История русской литературы

    Р. В. Приходной “Да, и такой моя Россия…” Образ России в очерке Георгия Иванова “Московский Форштадт”

    В 1932 году Георгий Иванов отметил десятилетие своего эмигрантства, поместив в газете “Сегодня” мемуарный очерк “Качка (Отъезд из России)”) . Он отмечает, что выезд за границу был сложным предприятием и удался чудом, но достигнутая цель не доставила радости: “Конечно, теперь я курил папиросы с золотым мундштуком вместо махорки, конечно, я был свободен, конечно, я ехал в Берлин, в Париж, где я мог делать, что хочу, где никто не мог меня вдруг арестовать, сослать, расстрелять. Все это было так. Но сознание это было каким-то бесцветным, отвлеченным, бесплотным, не имеющим цены. Реальными были: резкий ветер, мокрая палуба, хмурые волны да еще тревожный вопрос: неужели Россия потеряна для меня навсегда?” . С годами этот вопрос утратил конкретность и приобрел для поэта все более трансцендентный характер. Вспомним строки из его предсмертного стихотворения:

    Но я не забыл, что обещано мне Воскреснуть. Вернуться в Россию – стихами.

    Это – столь характерная для многих русских литераторов надежда на “памятник нерукотворный”. Однако, представление России как некой реалии и намерение вернуться туда, исчезли из жизни Георгия Иванова лишь с крахом третьего рейха. В 1934 году в газете “Парижские новости” появился очерк писателя о предместье Риги – “Московский Форштадт” . Это небольшое произведение – проверка на прочность авторской любви к России. Оказывается, она еще не потеряна, здесь ее уцелевшая частичка, но какая! Россия Островского и Растеряевской улицы: “Огромный материк шестнадцать лет тому назад дрогнул, зашатался и безвозвратно канул на дно. Чудом уцелел маленький островок, и на нем несколько толстосумов, десятки лабазов, воровская, толкучка, кастет в кулаке хулигана, ростовщик “Жила”, смрадный чад кабаков” . Георгий Иванов испытывает волнение, гуляя по улицам Форштадта, но именно потому, что он – часть Атлантиды, неизвестно почему не затонувшая. Притягательность Форштадта – притягательность материализовавшегося сновидения о России. Настоящая жизнь – за виадуком, который служит границей между реальностью и “дном потонувшего мира” с “хриплым, искаженным и все-таки прелестным голосом Вяльцевой” . Г. Иванов соглашается с А. Блоком: “Да, и такой, моя Россия” …Ну, конечно” . Но “петербургский сноб, острослов и губитель литературных репутаций” , испытывает недоумение и тоску: “Но зачем, все – таки, уцелело главным образом это?” . Поэт солидарен с поэтом, но отмечает тяжесть атмосферы этой России. Патриотизм Иванова, как и патриотизм Блока, проходит испытание удушливостью “русского духа”. Сон и прелестен и отвратителен, и автор четко обозначает дистанцию между Форштадтом и собой. Г. Иванов, возможно, испытывает еще более сложное чувство, чем явствует из текста: не может быть, гуляя по Форштадту, он вспоминал о Юлии Айхенвальде, который до революции, в “Силуэтах русских писателей” писал о том, что мир Островского ушел в прошлое. Но “уцелело именно это” . Описание атмосферы – начало очерка. Далее Г. Иванов рассказывает о двух эпизодах форштадской жизни. Он иллюстрирует слова старого форштадца: “Темное наше форштадское царство, мутное, – если осветить, – Бог знает, чего наглядишься. Только фонаря на то нет. А люди у нас – не люди, а гвозди” . Автор говорит о недавних уголовных происшествиях, напоминая читателю Н. Лескова и Г. Успенского. Г. Иванов использовал прием стилизации в ранних рассказах, в частности, в “Монастырской липе”, “Дальней дороге”, “Губительных покойниках”. В этих произведениях за желанием оригинальности проявляется авторская неопытность. В очерке о русском предместье Риги стилизация – прием зрелого мастера, который еще раз подчеркивает фантастичность вполне реальных происшествий. “Г. Иванов не раз бывал в Риге, где жил его тесть, коммерсант Г. Т. Гейнике. Возможно, история купчихи Пелагеи Петровны и ростовщика Ивана Севериновича записана именно со слов Гейнике” . В этом своеобразно выразилась особенность прозы Георгия Иванова: рассказ основан на реальном событии, но в нем выявляется иррациональная суть происходящего. История купца Снеткова и его жены Пелагеи Петровны – современность, герои еще живут в Форштадте и известны всем. Рассказ, как указывает писатель, имеет основанием местные сплетни. Но заурядный случай погубленного страстью к нищей девчонке немолодого “толстосума” вызывает ассоциации с “Леди Макбет Мценского Уезда”. “А люди у нас – не люди, а гвозди”.

    Сопоставим с Лесковым: “Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета” . Возможно, история недоказанного преступления привлекла Георгия Иванова сходством с произведением Николая Лескова. Он показывает случай подражания жизни литературе. Сходство усиливается не только из-за необычной атмосферы: среди действующих лиц – “Исполнительный человек дворник Семен из себя молодец: белозубый, статный, почтительный, ловкий” . Он – доверенное лицо хозяина, ставший после смерти Снеткова доверенным лицом Пелагеи Петровны. Форштадтская молва приписывает ему роль сообщника хозяйки. Жанр обеих вещей – очерк. Не исключено, что сходство фабул повлияло на выбор жанровой формы “Московского Форштадта”. Другой герой очерка – ростовщик Иван Северинович, о котором упоминается с самого начала. “Жила” “чахнет над златом”: “Черная тень Ивана Севериновича то подымается до самого потолка, то прячется в длинный ящик – точно не ростовщик рассматривает заклады, а покойник встает из гроба, ложится и снова встает” . Ростовщику чужды человеческие чувства, любовь не к людям, а к вещам – признак смерти. Ящик с закладами – гроб. Иван Северинович ассоциируется одновременно с Кащеем Бессмертным и Скупым рыцарем. Пушкинский барон обращается к деньгам:

    Ступайте, полно вам по свету рыскать Служа страстям и нуждам человека.

    Герой Иванова, глядя на заклады, думает: “Лежите себе и отдыхайте, вещицы” . Иван Северинович получает возможность спасти от тюрьмы человека, расставшись с очень дорогими часами, но в очередной раз оправдывает свое прозвище. Под влиянием уговоров своей служанки и бессонницы он решает отказаться от ростовщического взгляда на вещи и отдает часы служанке, чтобы она передала их сестре его жертвы: “Иван Северинович знает, что сейчас он сладко, крепко заснет, и от этого ему удивительно, как никогда в жизни, приятно” . Однако постель, на которой он сладко и крепко засыпает, становится его смертным одром. Во сне он видит благодарность облагодетельствованного. Но в этот момент облагодетельствованный, который не успел узнать о благодеянии, опускает на голову благодетеля топор. Положительный финал – иллюзия героя. Отказавшись вернуть часы первый раз, он делает выбор необратимым. Перестав быть нравственным мертвецом, он тут же погибает. В этом финале проявляется проблемный мотив ивановской прозы – отсутствие оптимистической альтернативы. Выход – иллюзия, а иногда, как в “Распаде атома” – подтверждение нигилистической истины. Московский Форштадт и люди – гвозди чужды автору, но он говорит себе:

    Насладись, пока не поздно Ведь искать недалеко… .

    Насладись, а то и этого скоро не будет. И это действительно исчезло с приходом в Латвию большевиков. С началом гитлеровской агрессии у Георгия Иванова появился большой шанс вернуться на Родину. Ирина Одоевцева отмечает, что Иванов полагал: “хоть с чертом, но против большевиков” . Василий Яновский в “Полях Елисейских” приводит слова согласного с Черчиллем писателя: “Во второй раз эмигрантом я не буду! А в Москву я готов вернуться даже в обозе Гитлера” . В письме М. Алданову от 6 февраля 1948 года Г. Иванов проясняет смысл и уточняет границы своего гитлеризма: “Конечно, смешно было бы отрицать, что я в свое время не разделял некоторых надежд, затем разочарований тех же, что не только в эмиграции, но еще больше в России разделяли многие, очень многие. Но поскольку ни одной моей печатной строчки или одного печатного выступления – никто мне предъявить не может – это уже больше чтение мыслей или казнь за непочтительные разговоры в “Круге” бедного Фондаминского” . Суть склонности к национал-социализму – надежда на возвращение в Россию. В. Яновский говорит о “духовной беспомощности” Георгия Иванова и о его неспособности различать “дурное и хорошее” . Тем не менее, его отношение к нацизму показывает, что “духовная беспомощность” была относительна. Действительно, после выхода в 1938 году “Распада атома” в творчестве Иванова наступил длительный перерыв: он возобновил литературную деятельность в 1947 году. Возможно, причина молчания – нежелание сотрудничать в коллаборационистской печати. Еще более очевидно его брезгливое отношение к обновленной, жаждущей реванша Германии в цикле очерков “По Европе на автомобиле”. Атмосфера гитлеровского царства ассоциируется с атмосферой царства большевиков. Кроме того, созданию “прекрасной иллюзии” мешает “избыток пессимистического воображения. Итог впечатлений – тошнота. Писатель солидарен с героиней своего рассказа “Карменсита”, которую тошнит от Ленина. Он чувствует сходство режимов. “Отвращение Георгия Иванова к фашизму очевидно, причем особенную неприязнь вызывают у него “Русские наци” . Большевизм и гитлеризм – части торжествующего мирового уродства. В письме Роману Гулю от 29 июля 1955 года Георгий Иванов писал: “Атом должен был кончаться иначе: “Хайль Гитлер, да здравствует отец народов Великий Сталин, никогда, никогда англичанин не будет рабом”. Выбросил и жалею” . Парадоксальная ситуация: надеяться вернуться в Россию, воспользовавшись победой не менее отвратительной и чуждой силы. А островок, где “Русью пахнет” – угнетающ: “Почему уцелело главным образом это?” С одной стороны – подлость, с другой – болото. Возвращение в Россию обернулось бы еще одним этапом приобщения к мировому уродству. Окончание войны означало для Иванова утрату этого шанса. И в этот период он создавал “те полторы-две сотни лирических миниатюр, благодаря которым его имя никогда уже не затеряется среди имен русских поэтов “серебряного века” . Возвращение в Россию стало для Г. Иванова синонимом обретения широкой русской читательской аудитории или синонимом спасения от вод Леты. Можно констатировать, что надежда его оправдалась: он вернулся после многих лет забвения.

  • “Предопределение”

    Ф. И. Тютчев. Стихотворения

    “Предопределение”

    В названии стихотворения заключена мысль о роковом предопределении судьбы человека, его любви. Любовь – “поединок роковой”, единство и борьба двух душ:

    Любовь, любовь – гласит преданье –

    Союз души с душой родной –

    Их съединенье, сочетанье,

    И роковое их слиянье,

    И… поединок роковой…

    И чем одно из них нежнее

    В борьбе неравной двух сердец,

    Тем неизбежней и вернее,

    Любя, страдая, грустно млея,

    Оно изноет наконец…

    Человек не волен противостоять року, обречен любить, а значит, неизбежен трагический финал этого “поединка”: “изноет” сердце того, кто любит сильнее, “нежнее”.

  • Орфограмма

    Орфограмма – написание, регулируемое орфографическим правилом или устанавливаемое в словарном порядке.

    На уроках русского языка школьников учат узнавать орфограмму, правильно применять правило и объяснять написание, ссылаясь на орфограмму. Например, слова капуста, здоровье – словарные слова: “Правописание словарного слова нужно запомнить”. В словах вода, примирять – проверяемые гласные в корне: “Чтобы проверить безударную гласную в корне, нужно изменить слово так, чтобы гласная оказалась под ударением”. Наиболее важными орфограммами школьного курса являются: безударные гласные в корнях и окончаниях, безударные частицы, глухие и звонкие согласные на конце слова, глухие и звонкие согласные перед согласными, непроизносимые согласные, мягкие согласные перед согласными и др.

    В рамках школьного курса русского языка оправданно уделяется большое внимание усвоению орфограмм, потому что именно эта работа позволяет обеспечить грамотное письмо.

  • А. В. Вампилов

    А. В. Вампилов

    Автор четырех больших пьес и трех одноактных (считая ученическую “Дом окнами в поле”), трагически погибший в возрасте 35 лет, не увидевший ни одной из своих пьес на московской сцене, издавший при жизни лишь небольшой сборник рассказов (1961) – Вампилов (1937-1972) тем не менее произвел революцию не только в современной русской драматургии, но и в русском театре, разделив их историю на до – и послевампиловскую.

    Источники театра Вампилова не только разнообразны, но и противоречивы. Во-первых, это мелодрама 1960-х. Хотя очевидно, что Вампилов иронически, а подчас саркастически обнажает мелодраматические ходы, а главное, переигрывает заново коллизию молодого героя, самоуверенного, но симпатичного супермена, входящего в жизнь и надеющегося ее обустроить заново, Вампилов начинает там, где закончили его предшественники, – в точке поражения молодого героя, убеждающегося в тщетности романтических упований. Обращение – порой откровенно полемическое – к традиции мелодрамы “шестидесяников” связано прежде с переосмыслением роли своего поколения. В драматургии Вампилова “звездные мальчики” 1960-х впервые предстают как цинично обманутое поколение или, в духе Хемингуэя, как “потерянное поколение”. При этом сохраняется характерная для “оттепельной традиции” позиция писателя как голоса поколения, выговаривающего именно то, что на душе у каждого ровесника. Так, по поводу “Утиной охоты”, самой горькой из своих пьес, Вампилов восклицал: “Пьесу осудили люди устаревшие, не понимающие и не знающие молодежь. А мы – такие вот! Это я, понимаете?! Зарубежные писатели писали о “потерянном поколении”. А разве в нас не произошло потерь?”

    Во-вторых, Вампилов несомненно испытал глубокое влияние европейского театра экзистенциализма – как непосредственно благодаря переведенным и популярным в 1960-е годы пьесам Сартра и Камю, так и опосредованно – через пробивавшиеся на полузакрытые показы фильмы Феллини, Антониони, Пазолини, Годара. С экзистенциалистской драмой Вампилова сближает отношение к драматургическому действию как к парадоксальному эксперименту, нацеленному на проверку всех возможных ответов на главный вопрос его творчества: что есть свобода? может ли личность добиться свободы от мерзкого социального окружения? как стать свободным? какова цена свободы? Характерно и то, как часто Вампилов создает в своих пьесах “пороговую ситуацию”: почти всерьез стреляются на дуэли бывшие приятели в “Прощании в июне”; почти умирает Калошин в “Случае с метранпажем”; после похорон матери, которую не видел пять лет, возвращается агроном Хомутов в “Двадцати минутах с ангелом” (а его партнеры, экспедиторы Угаров и Анчугин, поставлены на “порог” муками похмельного пробуждения без копейки в карманах); получив поутру (опять-таки с похмелья) венок с надписью “Незабвенному Виктору Александровичу от безутешных друзей”, перебирает свою жизнь Зилов и в конечном счете тянется к винтовке, чтоб выстрелить себе в рот; в упор, с разрешения Шаманова, стреляет в него Пашка (“Прошлым летом в Чулимске”). В соответствии с постулатами экзистенциализма именно на “пороге” выявляется подлинная цена и значение свободы.

    Наконец, в-третьих, Вампилов очень чуток к смеховой стихии современного ему городского фольклора (“Провинциальные анекдоты”, “Старший сын” и др.). Именно в анекдотических сюжетах Вампилов нашел демократический эквивалент абсурдизма – драматургического течения, также дошедшего до советского читателя в 1960-е годы (публикации Ионеско и Беккета в “Иностранной литературе”), но воспринимавшегося зачастую как элитарный излом модернизма.

    Система характеров театра Вампилова, с одной стороны, воплощает трагикомедийную ситуацию распада устойчивых ценностей, всеобщей моральной текучести и зыбкости: дело не в том, что кто-то плохой, а кто-то хороший, кто-то прогрессивный, а кто-то отсталый, здесь в буквальном смысле “век вывихнул сустав”. С другой стороны, так создается определенное философское единство: каждая пьеса Вампилова демонстрирует весь спектр возможных человеческих позиций в данной ситуации, а его центральный герой на протяжении всей пьесы совершает свой индивидуальный выбор, соотнося себя с каждой из альтернатив – и, как правило, отторгая их все.

    Автопортрет “потерянного поколения”, экзистенциальные вопросы, действие как эксперимент, атмосфера всеобщего комически-абсурдного лицедейства – комбинация всех этих и многих иных элементов оформилась в специфическом жанре вампиловской трагикомедии.