Да здравствует солнце, да скроется тьма!
А. С. Пушкин
В лирике Пушкина с особенной полнотой раскрывается его личность, внутренняя сила и богатство восприятия жизни. Но при этом она откликается на все многообразие действительности, на все голоса окружающего его мира.
В своих стихах поэт стремился осмыслить мир и место в нем человека. С особой полнотой этот пафос познания, эта вера в постоянное развитие природы и общества звучат в элегии «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» Здесь убежденность в бренности жизни отдельного человека сочетается с мыслью о бесконечности и разнообразии бытия вообще:
И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть И равнодушная природа Красою вечною сиять.
Мировоззрение Пушкина оптимистично, проникнуто верой в человека. Гимном радости, человеческому разуму, дружбе, любви стала его «Вакхическая песня». Борьба света, солнца, разума с «тьмой», с «ложной мудростью», со всем, что мешает прогрессу человечества, — вот основная мысль этого искрящегося дифирамба:
Да здравствуют музы, да здравствует разум! Ты, солнце святое, гори! Как эта лампада бледнеет Пред ясным восходом зари, Так ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертным ума. Да здравствует солнце, да скроется тьма!
Поэт верит в победу человека над жестокостью и несправедливостью. В своем раннем творчестве он был глашатаем идей декабристов. «Вольность», «Чаадаеву», «Деревня», «Кинжал» и другие стихотворения звучали прямым призывом к свободе, гневным протестом против рабства и самодержавия. Пушкин с горячей симпатией следил за борьбой греческого народа за национальную независимость, откликаясь взволнованными стихами на события этой войны.
Поэт тяжело пережил разгром восстания декабристов. Он сохранил свое сочувствие к ним, свою веру в правоту и торжество их дела:
Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье.
О верности прежним идеалам говорит поэт и в стихотворении «Арион»:
Погиб и кормчий, и пловец! — Лишь я, таинственный певец, На берег выброшен грозою, Я гимны прежние пою…
Ратуя за свободу, Пушкин прежде всего имел в виду свободу политическую. Политическая тема неизменно занимает в его лирике большое и важное место. От «Вольности» и «Деревни» он приходит к таким стихотворениям, как «Клеветникам России», «Бородинская годовщина», «Мирская власть», «Памятник». Он обращается к истории России, и на ее примерах показывает, что главная надежда на перемены — не в подвиге бунтарей-одиночек, а в мощи и духовном здоровье русского народа.
Даже в тяжелую пору безвременья, последовавшую за поражением восстания на Сенатской площади, Пушкин продолжал верить в силу человеческого разума и духа. Порой его одолевали сомнения, трагическое сознание собственного одиночества и одиночества художника в его разладе с толпой, проявившееся в произведениях «Не дай мне бог сойти с ума…» , «Когда за городом, задумчив, я брожу…» и особенно — в стихотворении «Поэт и толпа» :
Толпа холодная поэта окружала И равнодушные хвалы ему жужжала, Но равнодушно ей, задумчив, он внимал И звучной лирою рассеянно бряцал…
Разочарование в существующем порядке вещей особенно сказалось в лирике последних лет жизни. Пушкин отстаивает личную свободу, независимость как от произвола царя, так и от агрессивного невежества толпы :
Иные, лучшие, мне дороги права; Иная, лучшая, потребна мне свобода: Зависеть от царя, зависеть от народа — Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому Отчета не давать, себе лишь самому Служить и угождать; для власти, для ливреи Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…
Неудовлетворенность собственной судьбой, горечь от предательства «друзей», любовные разочарования не мешали поэту верить в конечную победу положительного, жизнеутверждающего начала, в творческие силы народа. Он страстно защищает светлое, разумное начало жизни. В элегии «Безумных лет угасшее веселье…» Пушкин говорит о своей приверженности жизни, несмотря на всю ее сложность:
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море. Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.
Оптимизм и гуманизм Пушкина рождались в страдании, сопутствующем жизни и облагораживающем душу человека. Поэтому его поэзия — земная, жизнеутверждающая. И в этом поэт видел свое вечное, высокое предназначение:
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал.