В поэме четко ощущаются два плана: один – конкретный, реальный, вытекающий из непосредственной сути изображенных событий, другой – скрытый, условно-символический, вытекающий из общего восприятия революции как “мирового пожара”. Начало поэмы вводит читателя в обстановку Петербурга конца 17-го года. Приметы революционной эпохи воплотились в таких деталях, как плакат “Вся власть Учредительному Собранию!”, “барыня в каракуле”, отдельные, отрывочные реплики, как бы доносящиеся до читателя.
В основе сюжета поэмы принцип контраста: противопоставление старой и новой жизни. Прошлая жизнь изображается сатирически:
Стоит буржуй на перекрестке И в воротник упрятал нос.
Защитники новой жизни показаны в образе двенадцати красноармейцев, которые готовы к любому развитию событий:
Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!
Но этот обобщенный образ имеет трагическую окраску: красноармейцы несут в себе стихийное, неуправляемое начало. Через весь текст поэмы проходят мотивы ветра, вихря, бури – стихийные начала. В финале “Двенадцати” появляется образ Христа, который, по мнению большинства исследователей творчества А. А. Блока, дает нравственное оправдание революции. К. Чуковский в статье “Александр Блок как человек и поэт” вспоминает интересный эпизод: “Гумилев сказал, что конец поэмы “Двенадцать” кажется ему искусственно приклеенным, что внезапное появление Христа есть чисто литературный эффект. Блок слушал, как всегда, не меняя лица, но по окончании лекции сказал задумчиво и осторожно, словно к чему-то прислушиваясь:
– Мне тоже не нравится конец “Двенадцати”. Я хотел бы, чтобы этот конец был иной. Когда я кончил, я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа. И тогда же я записал у себя: к сожалению, Христос”.