Идейно-художественное своеобразие романа
Роман написав в жанре хроники – события отражают ход коллективизации в хуторе Гремячий Лог. Автор последовательно излагает события, но событийная канва является лишь сюжетообразующим компонентом повествования о судьбе народа, его идеалах и путях развития.
“Красные” и “белые” в романе
Представителей двух противостоящих лагерей в романе не так много, основную массу составляют люди колеблющиеся, сомневающиеся. До конца “красными” можно считать лишь трех главных персонажей – Нагульнова, Давыдова и Разметнова, так как именно они являются носителями идеологии (остальные гремяченцы приходят в их лагерь постепенно, под их влиянием). Для всех троих, хотя и в разной степени, характерны непримиримость, безграничная вера в коммунистические идеалы. Автор не говорит о том, как каждый из них пришел к коммунистической идеологии (рассказы о детстве Давыдова, о службе Разметнова и Нагульнова не дают ответа на вопрос, почему каждый из них оказался в стане “красных”, они лишь констатируют факт), все трое предстают перед нами уже сформировавшимися в идейном отношении личностями. Уровень образования всех троих крайне невысок (занятия Нагульнова английским, наивные суждения о коммунизме и “мировой революций”, попытки Разметнова вести бухгалтерскую отчетность, хозяйственная безграмотность Давыдова), и вряд ли они знают об учении Маркса больше, чем Половцев, который читал “Манифест” и даже работал учителем в школе. Половцев с Лятьевским также “борцы”, и они также не жалеют своей жизни ради идеи. Им свойственны обычные человеческие чувства и привязанности (Лятьевский идет за цветами, Половцев целует привезенную ему шашку и проч.). Таким образом, полюса сближаются. Методы, которыми действуют и те и другие, также часто похожи. Следовательно, противопоставление идет не по “идеологической” линии. Основным критерием, по которому оценивается тот или иной поступок, оказывается его корыстность или бескорыстность, способность или неспособность на подлость или предательство (например, Лятьевский предает четырех казаков). Единственным судьей и мерилом всего того, что совершается, в романе оказывается народ. Если действия Нагульнова, Разметнова и Давыдова направлены на то, чтобы сделать благо для людей, важным оказывается в первую очередь сам порыв, искренность чувств, а вовсе не цель (колхоз). “Идеологические” воззрения и Давыдова, и Разметнова, и Нагульнова крайне размыты и неопределенны. В конечном итоге они сводятся к устремлению к социальной справедливости, извечному русскому желанию “жить по правде” (еще со времен житийной литературы). Для автора и, по его мнению, для народа важна даже не сама “правда”, но искреннее стремление ее найти (вечный мотив поисков “земли обетованной”, странничества, жанр “хождений”), причем найти для всех. В этом отношении Половцев и Лятьевский резко противопоставлены “красным” – они считают народ быдлом, стадом, сражаются лишь за свои интересы.
Народ и власть в романе
Характерно, что гремяченские “коммунисты” с самого начала действуют самостоятельно. Образ высокого партийного начальства в романе прорисован невразумительно, а то, что прорисовано, выглядит крайне негативно. Во всех сценах, происходящих в райкомовских стенах, на совещаниях у начальства, ощущаются неискренность, бюрократизм, незнание реальной обстановки, равнодушие к конкретным людям. Особенно ярко это видно на примере совещания, на котором Нагульнова исключают из партии. По существу, в ней воплотилось представление о бездушной государственной машине (какой бы она ни была и как бы себя ни называла), для которой человек – не личность, а человекоединица. Недаром Нестеренко выведен за общие скобки (он действует на местах, общаясь с народом, а не из кабинета), но это скорее отличительные особенности его личности, а не следствие его партийной принадлежности. То, что он советует Давыдову, действительно нужно и направлено на благо людей (покупка книг, внимательное отношение к женщинам, собравшимся в станицу за покупками, нравственная чистоплотность, воспитание на личном примере и проч.) Характерно, что эволюция, которую претерпевает в романе образ Давыдова, происходит именно в этом направлении. Жить чаяниями и интересами людей – именно этому учится Давыдов (рассказ Аржанова, спор с Устином Рыкалиным). “Правда” Нагульнова, Разметнова и Давыдова в итоге оказывается совершенно не похожа на ту “идеологию”, которую пропагандируют в государственном масштабе. Романтическая мечта Нагульнова о том, что все люди после победы мировой революции станут “приятно смуглявы” и не будут различаться ничем, даже цветом кожи, походит скорее на некую идеологическую карикатуру, однако здесь важна не сама идея, но та искренность, с которой Нагульнов верит в нее. Противопоставление “правды” отдельной личности и официальной идеологии достигает своего апогея в сцене, когда Нагульнов выражает несогласие со статьей Сталина. Таким образом, его “правда” входит в прямое противоречие с официальной идеологией, от чего Нагульнов не отказывается и впоследствии.
Примечательно, что в “партийном треугольнике” у каждого оказывается не только своя “правда”, но и свой способ смотреть на вещи. Если в образе Нагульнова сильны романтические черты, то Разметнов – в большей степени реалист. Давыдов представляет собой промежуточный тип – от “правды” Нагульнова он постепенно приближается к “правде” Разметнова, для которого морально-этические нормы, выработанные народом на протяжении веков, оказываются нерушимы (отказался раскулачивать “ребятишек”, не смог зарубить отца и детей человека, насиловавшего его жену). Давыдов – пришелец, “чистый лист” для хуторян, и что они будут думать о нем, зависит только от него (его поведение во время “бабьего бунта”, пахоты). Признание Давыдова со стороны хуторян – это признание его личных качеств, безотносительно к его партийной принадлежности.
В отличие от Нагульнова, Давыдова и Разметнова у Лятьевского и Половцева нет своей “правды”, так как “правда” (в народном понимании) – мысль общественная, объединяющая и примиряющая. У них же есть лишь “интересы” – восстановить свой прошлый социальный статус, вернуть имущество и проч. Отсюда отношение к людям не своего круга – как к “быдлу”, “стаду” и т. д. (Лятьевский даже по отношению к Половцеву ведет себя высокомерно, так как он ” шляхтич “, а Половцев не благородных кровей).
Юмор и ирония в романе
Юмор в романе вполне конкретен и овеществлен. Он связан с определенным образом – деда Щукаря. Образу на страницах романа отведено достаточно много места, так как он несет на себе помимо общей юмористической нагрузки еще и нагрузку смысловую. Дед Щукарь, несмотря на то, что он попадает в самые невероятные ситуации, а также постоянно врет, хвастает и т. д., любим хутором – потому, что его вранье и хвастовство бескорыстно, оно не приносит никому вреда, никого не оскорбляет (в отличие от Якова Лукича Островнова, которого, несмотря на его хозяйственность, в хуторе не любят). Но образ Щукаря нужен был автору еще для того, чтобы ввести иронию в характеры главных героев. Так в народном понимании рассказы Нагульнова о мировой революции, а Давыдова о классовой борьбе ничем не отличаются от вранья Щукаря, и то и другое – безобидное чудачество, делающее человека близким и понятным (Нагульнов и Щукарь осознанно ставятся очень часто рядом – Нагульнов изучает английский язык, а Щукарь читает “по догадке” словарь, причем и то и другое очень похоже; они вместе слушают петушиное пение). Каждого из персонажей (положительных) автор наделяет щукаревой “чудинкой” – это своего рода знак принадлежности к народу. У Давыдова это слово “факт”, которое он постоянно, часто невпопад повторяет в разговоре (сравн. чтение Щукарем энциклопедии), у Нагульнова – страсть к петушиному пению, у Разметнова – голуби, ради которых он стреляет окрестных кошек (сравн. нелюбовь Щукаря к собакам). Сквозь призму образа Щукаря, через иронию образы главных героев очищаются от наносного (идеологической шелухи), вынося на поверхность мысль общественную (“правду”), которую герои утверждают силами собственной души.
Смех, юмор, по Шолохову, – неотъемлемая часть народного духа (противопоставление – Половцев никогда не улыбается), часто именно смех приходит на помощь в критической ситуации (сцена раскулачивания, выступление Щукаря на приеме колхозников в партию).
Женские образы в романе
Иронией пронизано и описание взаимоотношений главных героев с женщинами. Все трое оказываются несостоятельны в семейных отношениях (Лушка изменяет Нагульнову, Давыдов никак не может определить свои отношения с той же Лушкой, боится общественного мнения, Разметнова заманивает к себе Марина под предлогом покрытия крыши). В отношениях с женщинами у главных героев также есть что-то “щукаревое” (Давыдов воровато озирается по сторонам, когда они идут с Лушкой, так что та в конце концов обзывает его трусом, бабой и предлагает надеть свою юбку; Разметнов щеголяет в галифе первого мужа Марины, которые с него стаскивают бабы во время бунта). Все женщины, обрисованные в романе, образы цельные и сильные. Они твердо стоят на земле, знают, чего хотят в жизни, в них сильно природное начало (хозяйство, продолжение рода). Именно эта цельность и привлекает Нагульнова и Давыдова в Лушке, а Разметнова в Марине, хотя всем троим в итоге изменяют. Здоровое, реалистическое начало в женщинах и “романтические идеи” главных героев великолепно проецируются на взаимоотношения Щукаря и его старухи (не случайно в Давыдова влюбляется девушка Варя, находящаяся в юном, “романтическом” возрасте).
Однако несмотря на то, что и Нагульнова, и Разметнова, и Давыдова покидают, им оказывается дано важное умение – любить. Нагульнов продолжает любить Лушку, как и Давыдов, Андрей – Марину. Любовью главные герои проверяются и, несмотря на то что она оканчивается неудачей, выказывают важнейшее свойство своей души – бескорыстие и преданность.