Во время одного из боев на фронте Первой мировой войны рядом с Хемингуэем разорвалась мина, вследствие чего он получил 227 ранений. Чтобы встать на ноги, ему пришлось выдержать 12 операций. Однако сильнее физических страданий была психическая травма, которая давала о себе знать в течение всей жизни писателя и переросла в губительную душевную болезнь в последние его годы. Вспоминая о своих первых шагах на литературном поприще в Париже, Хэмингуэй рассказывал о том, как он по утрам отправлялся в кафе, где, собственно, и занимался сочинительством: “Синие блокноты, два карандаша и точилка, мраморные столики, запах раннего утра, свежий и всеочищающий, да немного удачи – вот и все, что требовалось. А удачу должны принести конский каштан и кроличья лапка в правом кармане. Мех кроличьей лапки давным-давно стерся, а косточки и сухожилия стали как полированные. Когти царапали подкладку кармана, и ты знал, что твоя удача с тобой”. За свою жизнь Хемингуэй дважды попадал в автомобильные катастрофы и дважды – в катастрофы авиационные; несколько раз дезориентированные газеты откликались на эти известия некрологами.