Я совсем не историю предаю осмеянию,
А известный порядок вещей.
М. Е. Салтыков-Щедрин
“История одного города”, печатавшаяся в “Отечественных записках” в 1869-,1870 гг., – величайшее сатирическое произведение XIX века. В нем Щедрин обратился к историческому прошлому России, чтобы с большей силой и гневом обличить современный ему государственный строй. Великий писатель видел, что и в “эпоху великих реформ”, как называли ее либералы, “возможна такая история, содержанием которой является беспрерывный испуг”, что и теперь “градоначальники секут, а обыватели трепещут”.
“История одного города” – сатира на государственный строй, рождающий угрюм-бурчеевых и перехват-залихватских. В ней автор с горечью говорит также о народной пассивности и долготерпении. В “Истории одного города” показан искусственно сконструированный им фантастический мир придуманного города с “говорящим” названием Глупов.
На фантастичность нарисованной им самим картины писатель указывал, отмечая, что его произведение вовсе “не опыт исторической сатиры”: “Мне нет никакого дела до истории, и я имею в виду лишь настоящее”.
Перед нами гротесковое изображение явлений общественной жизни, коренных социальных язв и пороков. Жизнь города Глупова на протяжении многих веков – это “жизнь, находящаяся под игом безумия”. Как искажено восприятие окружающего в голове сумасшедшего, так и. здесь все фантастично, невероятно, преувеличено, все смешно и вместе с тем страшно. Правят этим городом градоначальники с немыслимыми и ужасными фамилиями: Прыщ, Угрюм-Бурчеев, Перехват-Залихватский, Брудастый и др. Все они – невежды и проходимцы, реформы их бессмысленны и вредны. Один градоначальник вводит просвещение, другой его упраздняет; один строит город, другой его разрушает; один замостил улицы, другой размостил и из добытого камня соорудил памятники.
Наиболее страшный из всех градоначальников, который одновременно является и самым деятельным из них, – Угрюм-Бурчеев. Это воплощение тупой и слепой силы, сущности единовластия. У них был “взор, совершенно свободный от мысли”. Показывая подобные персонажи, сатирик словно говорит: “Посмотрите, и такое безмозглое существо может править городом, государством!”
Суров автор и по отношению к благодушному и пассивному народу, который смиренно выносит на своих плечах бородавкиных и угрюм-бурчеевых. В образе глуповцев воплощено все темное, косное, рабское, что веками накапливалось в народной среде “под игом безумия”. Тупой, бессмысленный страх и холопская любовь к начальству руководят поступками глуповских обывателей. История глуповцев – это история бесконечных бедствий, которые породили философию терпения.
Некоторые критики обвиняли Щедрина в издевательстве над русским народом. Но сатирик, по его словам, “любил Россию до боли сердечной”. Он твердо верил, что русский народ “широкую, ясную грудью проложит дорогу себе”. Сатира Щедрина не только не убивала веры в народ и в возможность его освобождения, но и звала к борьбе и протесту. Сатирик утверждал: “Из Глупова в Умнов дорога лежит через Буянов, а не через манную кашу”.
“Изображая жизнь, находящуюся под гнетом безумия”, он желал возбудить в читателе “горькое чувство, а отнюдь не веселонравие”. Являясь замечательным продолжателем традиций Свифта, Рабле, Гоголя, М. Е. Салтыков-Щедрин пошел дальше своих великих учителей в критике самодержавно-полицейского государства. По словам Чернышевского, “Никто не карал наших общественных язв с большей беспощадностью”.
Читая Щедрина, мы словно узнаем знакомые лица, слышим знакомые речи, видим знакомых персонажей. Разве нельзя отнести к нашей новейшей истории слова, сказанные великим сатириком более века назад: “… Все на что-то негодуют, жалуются… Есть такие, которые участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают! ну где же такое безобразие видано? Даже расхитители казенного имущества и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет”?