Друзьям Гоголя пришлось изрядно похлопотать, чтобы добиться разрешения на первую постановку “Ревизора”. Для этого они заручились поддержкой самого императора. Наконец разрешение было получено. 19 апреля 1836 г. комедия была представлена на сцене Александрийского театра в Петербурге, а через месяц – в Москве, в Малом театре, где роль городничего исполнял прославленный русский актер Михаил Семенович Щепкин. Гоголь шутил, что Щепкин в его “Ревизоре” мог бы сыграть хоть десять ролей подряд.
Премьера собрала полный зал. Ярко горели огни в огромных люстрах, в ложах сияли ордена и бриллианты, на галерке шумела молодежь – студенты, молодые чиновники, художники. В императорской ложе расположились царь и наследник престола. Незаметно пробрался на свое место и взволнованный автор.
Спектакль прошел успешно. Император лично поблагодарил актеров. Но Гоголя все это не радовало: расстроенный недостатками актерской игры, недоработками собственного текста и реакцией публики, смеявшейся, как ему казалось, вовсе не над тем, над чем следовало, он бежал из театра. Тягостные впечатления усугубились появившимися в печати отдельными критическими отзывами, которые Гоголь воспринял как откровенную травлю. “Все против меня, – жаловался он Щепкину. – Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого… Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня”. Растерянный и обиженный, писатель не заметил того, что все передовые люди общества стремились попасть на спектакль по “Ревизору”, а издание текста пьесы стало настоящим событием в культурной жизни России. В течение всего XIX в. пьеса не сходила с театральных подмостков.
В XX в. одну из самых ярких и нетрадиционных постановок “Ревизора” на российской сцене предложил известный режиссер-новатор Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Для спектакля он отобрал актеров, чья внешность максимально соответствовала персонажам пьесы и не требовала грима. Таким образом, он вывел на сцену не просто гоголевские образы, а “людей из жизни”. Единственным местом, где Мейерхольд отступил от реалистичности театрального изображения, была “немая” сцена: вместо людей в ней перед публикой предстали бездушные куклы, символизировавшие ужас внутреннего “бесчеловечья” гоголевских персонажей.
А в XXI в. новаторским спектаклем по бессмертной гоголевской комедии публику удивил коллектив актеров из Италии под руководством известного режиссера Матиаса Лангхоффа. В исполнении этой труппы “Ревизор” превратился в спектакль о бюрократической машине, коррупции и страхе перед разоблачением. В качестве основных декораций режиссер использовал странную конструкцию, состоящую из немыслимого количества стен, дверей, коридоров, лестниц, закутков и комнаток, некоторые из которых могут вращаться вокруг своей оси. Собрание уездных чиновников XIX в., одетых по моде 60-70-х годов XX в., напоминает сходку итальянской мафии. Купцы в добротных костюмах и темных очках разговаривают по мобильным телефонам и выписывают Хлестакову чеки, заливаются спецсигналы эскорта начальственных машин, в зал выходят десятские с метлами, жена городничего исполняет танец с лентами, живая собачка бегает по сцене, а в финале пьесы появляются две огромные мохнатые крысы… Все эти новшества призваны подчеркнуть современное звучание пьесы, ее очевидную связь с сегодняшней жизнью. Неслучайно на пресс-конференции режиссер и актеры в один голос утверждали, что русская комедия, изображающая уездный городок XIX в., актуальна для нынешней Италии. Ибо в Италии, как и во многих других странах, есть свои Хлестаковы, и городничие, и, разумеется, – страх перед ревизором.