Казалось бы, Хлестаков – человек ничтожный и мелкий – меньше всего подходит для раскрытия темы. Вроде бы надо взять более мощную личность, такую, как Анна Каренина или Евгений Базаров, и показать, какими литературными приемами авторы раскрывают внутренний мир героев.
Однако гоголевский Хлестаков вовсе не так однозначен, как кажется на первый взгляд. И хотя внутри его не мир, а скорее мирок, разбор его личности, раскрываемой Гоголем разнообразно и оригинально, не менее интересен. Что ни говори, а Хлестаковых в любом обществе очень и очень много, их часто принимают за кого-то другого, и они приноравливаются к чужим маскам, чужим должностям, чужим жизням, обменивая мизерность собственного существования на внешнюю полноту чужого.
Существовал – и до сих пор еще существует – взгляд, будто бы Хлестаков морочит чиновников, в какой-то мере сознательно добиваясь своих целей. Но изображение внутреннего мира этого человека в одном из известнейших произведений русской литературы XIX века доказывает, что пустяшный Хлестаков не был способен на сознательный обман, аферу.
Разберем замысел Н. В. Гоголя подробнее.
Над всем в пьесе преобладает одна “всегородская” забота – мысль о ревизоре. В отношение к ревизору поставлены все без исключения персонажи комедии. Больше того: приезд ревизора глубоко взволновал и тех, кто находится за сценой. Воздух пьесы наэлектризован до предела; мы чувствуем, как расходятся во все стороны токи от событий, которые совершаются на сценической площадке.
При господствовавших в дореволюционной России бюрократических порядках деятельность государственных чиновников совершалась в значительной мере для вида, “для начальства”, для показухи. Да и верховным властям нужно было создать у подчиненных впечатление, что оно все видит и за всем наблюдает. Это был обоюдный обман, создавший почву для всевозможных мистификаций, недоразумений, ошибок, жертвой одной из которых стали персонажи “Ревизора”.
Это был, кроме того, и самообман, поскольку с прибытием ревизора обычно связывались разные, но равно несбыточные надежды. Верховные власти делали вид, что таким путем можно несколько подправить государственную машину и приостановить взяточничество и казнокрадство. Люди бесправные и обиженные тщетно ожидали, что начальственное лицо принесет им избавление от произвола.
Из всех возможностей прибытие ревизора оставляло реальной только одну – возможность и дальше лгать и обманывать друг друга. Чиновники города, как известно, это и делают. Они спешно производят кое-какие внешние улучшения (вроде снятия арапника, висевшего в присутствии, или уборки улицы, по которой поедет ревизор), а что касается исправлений по существу – то о них и не помышляют.
Правда, на сей раз меры городничего ни к чему не привели, но это не потому, что тактика его была неверной, а потому, что ревизор оказался не ревизором.
Гоголь показал, что сложившаяся ситуация охватывает жизнь многих, собственно, всех людей – и находящихся внизу, и занимающих высшие ступени на иерархической лестнице. Он приоткрыл связи, объединяющие людей в обществе. Для персонажей комедии прибытие ревизора – больше, чем служебная или административная забота. Тут, говоря словами городничего, “дело идет о жизни человека”. Ведь почти для каждого из них на карту поставлена и служебная карьера, и благополучие “жены, детей маленьких”, о которых в минуту страха вспоминает городничий.
В этих обстоятельствах каждый из характеров раскрывается глубоко и разносторонне. Несмотря на исключительную рельефность гоголевских типов, невозможно определить их по одной или нескольким чертам характера.
Но самый яркий образ комедии – это Хлестаков, тот, кто явился виновником необычайных событий. Гоголь сразу же дает понять, что этот человек не ревизор, предваряя появление Хлестакова рассказом о нем Осипа. Однако весь смысл этого персонажа и его отношения к своим ревизорским “обязанностям” становятся ясны не сразу. Неожиданно, с места в карьер, ему повезло. Его приняли за ревизора, и он, разумеется, не преминул этим воспользоваться.
Не переживает он по приезде в город никакого процесса ориентации – для этого ему недостает элементарной наблюдательности. Не строит он никаких планов обмана чиновников – для этого у него нет достаточной хитрости. Не пользуется он сознательно выгодами своего положения, потому что, в чем оно состоит, он и не задумывается. Только перед самым отъездом Хлестаков смутно догадывается, что его приняли “за государственного человека”, за кого-то другого; но за кого именно, он так и не понял. Все происходящее с ним в пьесе происходит как бы помимо его воли.
Гоголь писал: “Хлестаков, сам по себе, ничтожный человек. Даже пустые люди называют его пустейшим. Никогда бы ему в жизни не случилось сделать дела, способного обратить чье-нибудь внимание. Но сила всеобщего страха создала из него замечательное комическое лицо. Страх, отуманивши глаза всех, дал ему поприще для комической роли”. Хлестакова сделали вельможей те фантастические, извращенные отношения, в которые люди были поставлены друг к другу.
Но, конечно, для этого нужны были и некоторые качества самого Хлестакова. Когда человек напуган (а в данном случае напуган не один человек, а весь город), то самое эффективное – это дать людям возможность и дальше запугивать самих себя, не мешать катастрофическому возрастанию “всеобщего страха”. Ничтожный и недалекий Хлестаков с успехом это делает. Он бессознательно и потому наиболее верно ведет ту роль, которой от него требует ситуация.
Субъективно Хлестаков был прекрасно подготовлен к этой роли. В петербургских канцеляриях он накопил необходимый запас представлений, как должно вести себя начальственное лицо. “Обрываемый и обрезываемой доселе во всем, даже и в замашке пройтись козырем по Невскому проспекту”, Хлестаков не мог втайне не примеривать к себе полученного опыта, не мечтать лично производить все то, что ежедневно производилось над ним. Делал он это бескорыстно и бессознательно, по-детски мешая быль и мечту, действительное и желаемое.
Положение, в которое Хлестаков попал в городе, вдруг дало простор для его роли, Нет, он никого не собирался обманывать, он только любезно принимал те почести и подношения, которые – он убежден в этом – полагались ему по праву “Хлестаков вовсе не надувает; он не лгун по ремеслу; он сам позабывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит”, – писал Гоголь.
Такого случая городничий не предусмотрел. Его тактика была рассчитана на настоящего ревизора. Раскусил бы он, без сомнения, и мнимого ревизора, мошенника: положение, где хитрость сталкивается с хитростью, было для него знакомым. Но чистосердечие Хлестакова его обмануло. Ревизора, который не был ревизором, не собирался себя за него выдавать и тем не менее с успехом сыграл его роль, – такого чиновники не ожидали…
А почему, собственно, не быть Хлестакову ревизором, начальственным лицом? Ведь в мире, где так странно и непостижимо “играет нами судьба наша”, возможно, чтобы кое-что происходило и не по правилам. “Правильной” становится сама бесцельность и хаотичность. “Нет определенных воззрений, нет определенных целей – и вечный тип Хлестакова, повторяющийся от волостного писаря до царя”, – говорил А. Герцен.