АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Джордж Ноэл Гордон Байрон (George Noel Gordon Byron)
Корсар (The Corsair)
Поэма (1813, опубл. 1814)
Исполненный живописных контрастов колорит “Гяура” отличает и следующее произведение Байрона “восточного” цикла – более обширную по объему поэму “Корсар”, написанную героическими двустишиями. В кратком прозаическом вступлении к поэме, посвященной собрату автора по перу и единомышленнику Томасу Муру, автор предостерегает против характерного, на его взгляд, порока современной критики – преследовавшей его со времен “Чайльд Гарольда” неправомерной идентификации главных героев – будь то Гяур или кто-либо другой – с создателем произведений. В то же время эпиграф к новой поэме – строка из “Освобожденного Иерусалима” Тассо – акцентирует внутреннюю раздвоенность героя как важнейший эмоциональный лейтмотив повествования.
Действие “Корсара” развертывается на юге Пелопоннесского полуострова, в порту Корони и затерявшемся на просторах Средиземноморья Пиратском острове. Время действия точно не обозначено, однако нетрудно заключить, что перед читателем – та же эпоха порабощения Греции Османской империей, вступившей в фазу кризиса. Образно-речевые средства, характеризующие персонажей и происходящее, близки к знакомым по “Гяуру”, однако новая поэма более компактна по композиции, ее фабула детальнее разработана (особенно в том, что касается авантюрного “фона”), а развитие событий и их последовательность – более упорядоченны.
Песнь первая открывается страстной речью, живописующей романтику исполненного риска и тревог пиратского удела. Спаянные чувством боевого товарищества флибустьеры боготворят своего бесстрашного атамана Конрада. Вот и сейчас быстрый бриг под наводящим ужас на всю округу пиратским флагом принес ободряющую весть: грек-наводчик сообщил, что в ближайшие дни может быть осуществлен набег на город и дворец турецкого наместника Сеида. Привыкшие к странностям характера командира, пираты робеют, застав его погруженным в глубокое раздумье. Следуют несколько строф с подробной характеристикой Конрада (“Загадочен и вечно одинок, Казалось, улыбаться он не мог”), внушающего восхищение героизмом и страх – непредсказуемой импульсивностью ушедшего в себя, изверившегося в иллюзиях (“Он средь людей тягчайшую из школ – Путь разочарования – прошел”) – словом, несущего в себе типичнейшие черты романтического бунтаря-индивидуалиста, чье сердце согрето одной неукротимой страстью – любовью к Медоре.
Возлюбленная Конрада отвечает ему взаимностью; и одной из самых проникновенных страниц в поэме становится любовная песнь Медоры и сцена прощания героев перед походом, Оставшись одна, она не находит себе места, как всегда тревожась за его жизнь, а он на палубе брига раздает поручения команде, полной готовности осуществить дерзкое нападение – и победить.
Песнь вторая переносит нас в пиршественный зал во дворце Сеида. Турки, со своей стороны, давно планируют окончательно очистить морские окрестности от пиратов и заранее делят богатую добычу. Внимание паши привлекает загадочный дервиш в лохмотьях, невесть откуда появившийся на пиру. Тот рассказывает, что был взят в плен неверными и сумел бежать от похитителей, однако наотрез отказывается вкусить роскошных яств, ссылаясь на обет, данный пророку. Заподозрив в нем лазутчика, Сеид приказывает схватить его, и тут незнакомец мгновенно преображается: под смиренным обличием странника скрывался воин в латах и с мечом, разящим наповал. Зал и подходы к нему в мгновение ока переполняются соратниками Конрада; закипает яростный бой: “Дворец в огне, пылает минарет”.
Смявший сопротивление турок беспощадный пират являет, однако, неподдельную рыцарственность, когда охватившее дворец пламя перекидывается на женскую половину. Он запрещает собратьям по оружию прибегать к насилию в отношении невольниц паши и сам выносит на руках из огня самую красивую из них – черноокую Гюльнар. Между тем ускользнувший от пиратского клинка в неразберихе побоища Сеид организует свою многочисленную Охрану в контратаку, и Конраду приходится доверить Гюльнар и ее подруг по несчастью заботам простого турецкого дома, а самому – вступить в неравное противоборство. Вокруг один за другим падают его сраженные товарищи; он же, изрубивший несчетное множество врагов, едва живой попадает в плен.
Решив подвергнуть Конрада пыткам и страшной казни, кровожадный Сеид приказывает поместить его в тесный каземат. Героя не страшат грядущие испытания; перед лицом смерти его тревожит лишь одна мысль: “Как встретит весть Медора, злую весть?” Он засыпает на каменном ложе, а проснувшись, обнаруживает в своей темнице тайком пробравшуюся в узилище черноокую Гюльнар, безраздельно плененную его мужеством и благородством. Обещая склонить пашу отсрочить готовящуюся казнь, она предлагает помочь корсару бежать. Он колеблется: малодушно бежать от противника – не в его привычках. Но Медора… Выслушав его страстную исповедь, Гюльнар вздыхает: “Увы! Любить свободным лишь дано!”
Песнь третью открывает поэтическое авторское признание в любви Греции (“Прекрасный град Афины! Кто закат Твой дивный видел, тот придет назад…”), сменяющееся картиной Пиратского острова, где Конрада тщетно ждет Медора. К берегу причаливает лодка с остатками его отряда, приносящего страшную весть, их предводитель ранен и пленен, флибустьеры единодушно решают любой ценой вызволить Конрада из плена.
Тем временем уговоры Гюльнар отсрочить мучительную казнь “Гяура” производят на Сеида неожиданное действие: он подозревает, что любимая невольница неравнодушна к пленнику и замышляет измену. Осыпая девушку угрозами, он выгоняет ее из покоев.
Спустя трое суток Гюльнар еще раз проникает в темницу, где томится Конрад. Оскорбленная тираном, она предлагает узнику свободу и реванш: он должен заколоть пашу в ночной тиши. Пират отшатывается; следует взволнованная исповедь женщины: “Месть деспоту злодейством не зови! Твой враг презренный должен пасть в крови! Ты вздрогнул? Да, я стать иной хочу: Оттолкнута, оскорблена – я мщу! Я незаслуженно обвинена: Хоть и рабыня, я была верна!”
“Меч – но не тайный нож!” – таков контраргумент Конрада. Гюльнар исчезает, чтобы появиться на’рассвете: она сама свершила месть тирану и подкупила стражу; у побережья их ждет лодка и лодочник, чтобы доставить на заветный остров.
Герой растерян: в его душе – непримиримый конфликт. Волею обстоятельств он обязан жизнью влюбленной в него женщине, а сам – по-прежнему любит Медору. Подавлена и Гюльнар: в молчании Конрада она читает осуждение свершенному ею злодеянию. Только мимолетное объятие и дружеский поцелуй спасенного ею узника приводят ее в чувство.
На острове пираты радостно приветствуют вернувшегося к ним предводителя. Но цена, назначенная провидением за чудесное избавление героя, неимоверна: в башне замка не светится лишь одно окно – окно Медоры. Терзаемый страшным предчувствием, он поднимается по лестнице… Медора мертва.
Скорбь Конрада неизбывна. В уединении он оплакивает подругу, а затем исчезает без следа: ” Дней проходит череда, Нет Конрада, он скрылся навсегда, И ни один намек не возвестил, Где он страдал, где муку схоронил! Он шайкой был оплакан лишь своей; Его подругу принял мавзолей… Он будет жить в преданиях семейств С одной любовью, с тясячью злодейств”.
Финал “Корсара”, как и “Гяура”, оставляет читателя наедине с ощущением не до конца разгаданной загадки, окружающей все существование главного героя.
Н. М. Пальцев