Category: Краткие содержания

Максим Горький

Песня о буревестнике

Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и.- тучи слышат радость в смелом крике птицы. В этом крике – жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.

Чайки стонут перед бурей, – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.

Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах… Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!

Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому. Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады. Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает. Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!

В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют! Ветер воет… Гром грохочет… Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.

Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: “Пусть сильнее грянет буря!..”

Каждый из живущих на земле – итог бесчисленных сложений: четыре тысячи лет назад на Крите могла начаться любовь, которая закончилась вчера в Техасе. Каждая жизнь – миг, открытый в вечность, говорит Вулф. И вот – один из них… Юджин Гант – потомок англичанина Гилберта Ганта, прибывшего в Балтимор из Бристоля и породнившегося с немецкой семьей, и Пентлендов, в которых преобладала шотландская кровь. От отца, Оливера Ганта, резчика по камню, Юджин унаследовал взрывчатый темперамент, художественность натуры и актерскую праздничность речи, а от матери, Элизы Пенгленд, – способность к методичному труду и упорство.

Детство Элизы прошло в годы после Гражданской войны в нищете и лишениях, эти годы были так страшны, что развили в ней скаредность и ненасытную любовь к собственности. Оливер Гант, напротив, отличался широтой натуры, непрактичностью и почти ребяческим эгоизмом. Поселившись в Алтамонте и женившись на Элизе, Гант построил для жены живописное жилище. Но этот окруженный садом и увитый виноградными лозами дом, бывший для мужа образом его души, для жены являлся всего лишь недвижимостью, выгодным вложением капитала.

Сама Элиза уже с двадцати лет стала понемногу приобретать недвижимость, отказывая себе во всем и копя деньги. На одном из купленных ранее участков Элиза уговорила мужа построить мастерскую. Юджину запомнилось, как у входа в рабочее помещение отца стояли мраморные надгробия, среди которых выделялся тяжеловесный, сладко улыбающийся ангел.

За одиннадцать лет Элиза родила Оливеру девять детей, из которых в живых осталось шестеро. Последнего, Юджина, она произвела на свет осенью 1900 г., когда в доме стоял душный залах от разложенных повсюду дозревающих яблок и груш. Этот запах будет преследовать Юджина всю жизнь.

Юджин помнил себя чуть ли не с рождения: помнил страдание от того, что его младенческий интеллект опутан сетью и он не знает названий окружавших его предметов; помнил, как глядит с головокружительной высоты колыбели на мир внизу; помнил, как держит в ручонках кубики брата Люка и, изучая символы речи, пытается найти ключ, который внесет наконец порядок в хаос.

Между отцом и матерью шла постоянная безжалостная война. Разные темпераменты, разные жизненные установки провоцировали постоянные стычки. В 1904 г., когда в Сент-Луисе открывалась Всемирная выставка, Элиза настояла, чтобы поехать туда, снять дом и сдавать комнаты приезжим из Алтамонта. Гант с трудом согласился на этот бизнес жены: его гордость страдала – соседи могли подумать, что он не способен содержать семью. Но Элиза чувствовала, что эта поездка должна стать для нее началом чего-то большего. Дети, кроме старших, поехали с ней. Для маленького Юджина жизнь в “ярмарочном” городе казалась чем-то вроде яркого ирреального кошмара, тем более что пребывание там омрачилось смертью двенадцатилетнего Гровера – самого печального и нежного из детей Гантов.

Но жизнь продолжалась. Семья пребывала в самом расцвете и полноте совместной жизни. Гант изливал на домашних свою брань, свою нежность и изобилие съестных припасов. Дети с восторгом внимали его красноречивым филиппикам, направленным против жены: красноречие отца благодаря ежедневной практике обрело стройность и выразительность классической риторики,

Уже в шесть лет Юджин сделал первый шаг к освобождению из замкнутости домашнего бытия: он настоял на том, чтобы посещать школу. Проводив его, Элиза долго плакала, интуитивно чувствуя не обычность этого своего ребенка и понимая, что сын будет всегда неизмеримо одинок. Только молчаливого Бена какой-то глубокий инстинкт толкал к младшему брату, и он из своего маленького жалованья выкраивал часть на подарки и развлечения для Юджина.

Юджин учился легко, но отношения с одноклассниками складывались не лучшим образом: дети чувствовали в нем чужака. Яркое воображение мальчика отличало его от других, и хотя Юджин завидовал душевной бесчувственности одноклассников, которая помогала им легко переносить школьные наказания и прочие уродства бытия, но сам был устроен по-другому. Подростком Юджин жадно поглощает книги, становится завсегдатаем библиотеки, мысленно проигрывает сюжеты книг, становясь в мечтах героем произведений. Фантазия уносит его ввысь, “стирая все грязные мазки жизни”. Теперь у него две мечты: быть любимым женщиной и быть знаменитым.

Родители Юджина – убежденные сторонники экономической независимости детей, особенно сыновей, – всех их посылали как можно раньше на заработки. Юджин сначала продавал зелень из родительского сада, а потом газеты, помогая Люку. Он ненавидел эту работу: чтобы всучить прохожему газету, приходилось превращаться в назойливого маленького нахала.

С восьми лет Юджин обрел второй кров: мать купила большой дом и переехала туда с младшим сыном, рассчитывая сдавать комнаты жильцам. Юджин всегда стыдился “Диксиленда”, понимая, что нависшая над ними якобы бедность, угроза богадельни – сущий вымысел, мифотворчество жадного скопидомства. Постояльцы словно вытесняли Гантов из собственного дома. Элиза старательно не замечала никаких неприятных обстоятельств, если это приносило деньги, и потому “Диксиленд” приобрел известность у женщин легкого поведения, которые как бы случайно поселялись там.

Родителям Юджина предлагают отдать сына как особо одаренного ученика в частную школу. Там он встречается с Маргарет Леонард, преподавателем литературы, которая стала его духовной матерью. Четыре года он проводит словно в сказочной стране, поглощая – теперь уже систематично – книги и оттачивая мысль и слог в беседах с Маргарет. То, что он читает и воображает, усугубляет его чувство к Югу – “эссенцию и порождение темного романтизма”. В Юджине быстро набирает силу заложенный от природы могучий талант наблюдателя и аналитика – качества, необходимые будущему писателю. Он остро чувствует двойственность явлений, заложенную в них борьбу противоположностей. Собственная семья “видится ему микрокосмосом сущего: красота и уродство, добро и зло, сила и слабость – все присутствует в ней. Одно Юджин чувствует сердцем: только любовь, которую он испытывает к родным, дает ему силы вынести все их слабости.

Юджину нет еще и шестнадцати, когда он поступает в университет родного штата, вызвав тем самым завистливые чувства у остальных братьев и сестер. В университете Юджин по причине слишком юного возраста, рьяного прилежания в учебе и чудаковатого поведения быстро становится объектом всеобщих насмешек. Постепенно он, однако, усваивает нехитрый стиль студенческого общежития, а по части посещения кварталов, где живут девицы легкого поведения, многих даже обгоняет.

Первая мировая война проходит для Юджина почти незаметно, оставаясь где-то в стороне. По слухам, брат Бен рвался на войну добровольцем, но не прошел медицинский осмотр.

Скоро это известие получает печальное продолжение – Юджина вызывают домой: у Бена воспаление легких. Юджин находит старшего брата в одной из комнат “Диксиленда”, где тот лежит, задыхаясь от бессильной ярости на жизнь, которая дала ему так мало. В этот раз Юджину, как никогда раньше, открывается одинокая красота этого талантливого, нереализовавшегося человека. Через смерть брата Юджин постигает неизвестную ему дотоле истину: все изысканное и прекрасное в человеческой жизни всегда “тронуто божественной порчей”.

Вскоре Юджин заканчивает учебу, но душа его рвется дальше, ему мало университетской премудрости провинциального университета. Юноша мечтает о Гарварде. Скрепя сердце родители соглашаются послать его туда на один год, но братья и сестры требуют, чтобы в этом случае Юджин отказался от своей доли наследства, Юджин, не раздумывая, подписывает нужные документы.

Покидая родной город, Юджин чувствует, что больше не вернется сюда. Разве что на похороны отца – старый Гант отошел от дел и дряхлеет с каждым днем. Юджин бродит по городу, прощаясь с прошлым. Неожиданно он видит рядом с собой призрак умершего брата.

“Я забыл имена, – жалуется ему Юджин. – Забыл лица. Помню только мелочи. О, Бен, где мир?” И получает ответ: “Твой мир – это ты”.

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Ромен Роллан (Romain Rolland)

Очарованная душа

(l’Ame enchantee)

Роман-эпопея (1922-1933)

По замыслу писателя роман представляет собой “нечто большее, чем литературное произведение. Это – живое существо, повесть о духовном мире одной женщины”, охватывающая сорок лет ее жизни – от беспечной юности до мужественной смерти.

С первых страниц романа перед нами предстает “сильная, свежая девушка, налитая соками жизни”, крепкая, белокурая, с упрямым выпуклым лбом, еще ничего не изведавшая в жизни и постоянно погруженная в свои грезы. Положение в обществе и состояние ее отца позволяют Аннете Ривьер жить свободной, обеспеченной жизнью. Она учится в Сорбонне, умна, независима, уверена в себе.

Из бумаг недавно умершего отца Аннета узнает, что у нее есть сводная сестра Сильвия, незаконнорожденная дочь Рауля Ривьера и цветочницы Дельфины. Она находит Сильвию и искренне к ней привязывается. Сильвия, гризетка, типичное дитя рабочего Парижа, не вполне отвечает высоким моральным требованиям сестры. Она не прочь обмануть Аннету, а когда замечает, что сестре нравится молодой итальянский аристократ, без всякого смущения отбивает его у нее. И все же общая кровь объединяет этих двух, столь не похожих женщин. “Они представляли собой словно два полушария одной души”. При любых испытаниях, уготованных им судьбой, они не теряют друг друга из виду и всегда готовы помочь одна другой.

Аннете делает предложение молодой адвокат Роже Бриссо. Его семья готова присоединить к своим землям владения богатой наследницы. Роже уверен, что “истинное назначение женщины – у очага, ее призвание – материнство”. Но Аннета, “которая сама обладает своим миром, которая тоже сама есть целый мир”, не желает стать тенью мужа и жить только его интересами. Она просит у Роже свободы для себя и своей души, но наталкивается на стену непонимания. Аннета не может примириться с заурядностью своего избранника. Правдивая во всем, она находит в себе силы расторгнуть помолвку. Но ей жаль отвергнутого возлюбленного. Не в состоянии совладать с собой, она отдается ему.

Душа Аннеты исцелилась от страсти, но под сердцем у нее зреет новая жизнь – она беременна. Сестра предлагает ей рассказать все бывшему жениху и обязать его жениться на ней, чтобы избежать позора и дать ребенку отца. Но Аннета не боится людских толков и готова стать для малыша и отцом и матерью. Всю беременность она погружена в грезы и мечты о сладостной жизни вдвоем с ребенком.

У Аннеты рождается сын. Действительность выглядит куда суровее, чемее мечты. Светское общество, друзья, подруги, так восхищавшиеся ею раньше, отвернулись от нее. Неожиданно для самой Аннеты это больно ранит ее. Она не собирается мириться с “положением отверженной”. Тут заболевает маленький Марк. Не успел ребенок выздороветь, как на Аннету обрушивается новое несчастье: она разорена, дом в Париже и поместье в Бургундии пущены с молотка. Мать с сыном вынуждены перебраться в маленькую квартиру в доме, где живет Сильвия. За мизерную плату Аннета дает частные уроки, с утра до вечера бегая по городу из конца в конец, пока малыш находится под присмотром сестры и ее белошвеек. Однако такая жизнь по душе Аннете. Она словно пробудилась ото сна, “начала находить удовольствие в преодолении трудностей, была ко всему готова, смела и верила в себя”.

Аннета встречает бывшего университетского товарища Жюльена Дави. Нескладный, робкий Жюльен тянется к сильной, волевой Аннете. Она в свою очередь откликается на безраздельную преданность этого милого человека. Молодая женщина не утаивает ничего из своей прошлой жизни и рассказывает о своем незаконнорожденном ребенке. Жюльен признает прямоту и благородство Аннеты, но в его душе сильны католические и буржуазные предрассудки. Аннета не винит его за это, но решительно порывает с ним.

Аннета знакомится с молодым врачом Филиппом Вилларом. С первого взгляда Виллар распознает в Аннете родственную душу. Ее незаурядный ум и бурный темперамент восхищают его. Между ними вспыхивает страсть, они становятся любовниками. Аннете хочется быть нужной любимому, стать его женой и подругой, равной ему во всем. Но Филипп в своем безмерном эгоизме видит в Аннете лишь свою вещь, свою рабыню. Он не против связать их жизни, но в настоящий момент он увлечен полемикой, развернувшейся вокруг его статьи по поводу ограничения рождаемости, и не торопится с принятием решения. Пытаясь освободиться от “унизительного рабства, на которое ее обрекла любовь”, Аннета бежит из Парижа и укрывается у сестры. Вернувшись же, она отказывается встречаться с Филиппом. Через три месяца измученная Аннета исцеляется от любовной горячки. “На исходе ночи мук она родила в себе новую душу”.

Начинается первая мировая война. Аннета, “одержимый игрок”, приветствует ее: “Война, мир – все это жизнь, все это ее игра”. Она встрепенулась, ей легко дышится. Но воодушевление первых месяцев войны проходит, и у Аннеты раскрываются глаза. Она “ни на чьей стороне”, ее материнской жалости достойны все страдающие, и свои, и чужие.

В поисках работы Аннета вынуждена отдать сына в лицей, а сама уехать в провинцию, где она находит место учительницы в коллеже. Здесь она знакомится с Жерменом Шаванном, молодым буржуа, вернувшимся с войны отравленным газами. У Жермена есть друг, немецкий художник Франц, находящийся сейчас в лагере для военнопленных. Перед смертью Жермен мечтает получить от друга, хотя бы весточку. Растроганная нежной дружбой молодых людей, Аннета организует между ними переписку, затем устраивает Францу побег из лагеря и переправляет его в Швейцарию, где его ожидает умирающий Жермен. Незаметно для себя Аннета привязывается К безвольному, эгоистичному Францу. Франц же, потрясенный смертью друга, привязывается к Аннете и буквально шагу без нее ступить не может. Сделав мучительный для себя выбор, Аннета отказывается от личного счастья в пользу сына и уезжает в Париж.

В Париже она узнает, что человек, помогавший ей устроить побег Франца, арестован и ему грозит смертная казнь. Аннета готова во всем признаться и взять вину на себя, чтобы спасти его. Друзьям чудом удается отвести от нее беду, представив ее поступок как любовное сумасбродство.

Для всех это приключение Аннеты выглядит именно так, только не для ее сына. Марк, переживающий период юношеского становления, чувствует себя одиноким, заброшенным матерью, но втайне гордится ею, ее смелостью. Долгое время он избегал Анкету, стыдился ее бурных проявлений чувств, ее откровенности и прямоты. Теперь же, когда он понял, какое благородное и чистое сердце у его матери, он жаждет поговорить с ней по душам. Аннета предоставляет Марку свободу выбора, открыв юноше, что его отец – знаменитый адвокат, блестящий оратор и политик Роже Бриссо. Но Марк, побывав на митинге, где выступает его отец, разочарован: слова оратора о “бессмертных принципах, крестовых походах, жертвенном алтаре” пропитаны фальшью. Марку стыдно за отца и толпу, рукоплещущую ему. Вернувшись домой, он говорит Анкете: “Ты мне отец и мать”.

Аннета в ужасе ожидает, что вот-вот придет очередьее дорогого мальчика отправляться на фронт. Марк, как и его мать, видит всю мерзость войны и презирает лживых патриотов и их ханжеский героизм. Он готов сказать войне “нет” и отказаться идти на фронт, “Несчастные! Нам посулили освобождение, а навязали гнусную войну, которая швырнула нас в бездну страдания и смерти, отвратительной и бесполезной!” – кричит Марк. Аннета не способна обмануть его доверия, она поддерживает его.

Окончена первая мировая война. Марк так и не попал на фронт. Он учится в Сорбонне. Ему уже стыдно брать деньги и еду у матери, он сам хочет зарабатывать. Вместе с друзьями юноша пытается понять, что же происходит в послевоенной Европе, и выбрать свою позицию по отношению к происходящему.

Аннете уже за сорок, она достигла того возраста, когда наслаждаются каждым прожитым днем: “Мир таков, каков он есть. И я тоже такая, какая есть. Пусть он меня потерпит! Я-то его терплю”. Глядя с улыбкой на то, как мечется ее мальчик, она уверена, что, несмотря на сыплющиеся на него со всех сторон шишки и удары, он “никогда не сложит оружия”, не скатится вниз, не изменит тем принципам добра и справедливости, которые заложила в нем она, его мать.

Аннета пытается найти хоть какую-нибудь работу, не брезгуя самой тяжелой. Случай приводит ее в редакцию газеты, владельцем которой является Тимон. Этот агрессивный, грубый, хваткий человек, перед которым трепещет вся редакция, замечает Аннету и делает своей личной секретаршей. Ему нравится эта умная, спокойная, бойкая на язык женщина “хорошей галльской закваски”. Он доверяет ей, делится своими секретами, советуется с ней. Аннета его не одобряет, но принимает, “как принимают зрелище”. Она верит, “что покуда человек остается внутренне правдивым и свободным, не все для него еще потеряно”, даже если он погряз в махинациях и преступлениях. Благодаря Тимону Аннета проникает за кулисы политики и убеждается, что “государи, парламенты, министры… – не больше чем марионетки с граммофонными пластинками: они существуют для галерки”. За ними стоят другие. “Главные звонари – Дела и Деньги”. И Тимон плавает в этом море, как акула, обладающая несокрушимой энергией. Аннета направляет эту энергию в нужное русло. Ее все. больше привлекает молодая Советская Россия, и с подачи Аннеты Тимон противодействует экономической блокаде СССР. Бывшие партнеры Тимона, почувствовав, откуда ветер дует, пытаются убрать сначала Аннету, а потом самого Тимона. Последнее им удается – Тимон погибает.

Тяжело заболевает Марк. Здоровье его подорвано непосильным трудом, недосыпанием и недоеданием. Бросив все, Аннета спасает сына. Ей. помогает соседка Марка, русская девушка Ася. усилиями обеих женщин Марк идет на поправку. Между Марком и Асей вспыхивает любовь. Аннета принимает Асю как родную дочь. Ася открывает ей свою душу: на родине ей довелось пережить смерть ребенка, ужасы гражданской войны, голод, лишения. Под мудрым материнским взглядом Аннеты девушка словно оттаивает, расцветает.

У Аси и Марка рождается сын. Однако их чувство дает трещину: деятельная, свободолюбивая Ася не может усидеть в четырех стенах и рвется на волю. Ей все больше интересны перемены, происходящие. на ее родине, в России. Марк же мечется в поисках работы, в поисках своей цели в жизни. Между супругами происходит разрыв, и Ася уходит из дома. Аннета не обвиняет невестку, не прерывает с ней отношения. Ей жаль обоих детей. Она берет внука к себе и надеется, что когда-нибудь его блудные родители случайно или преднамеренно столкнутся у нее дома и помирятся. Она видит, что в молодых, горячих сердцах под слоем пепла теплится любовь.

Аннета оказалась права: Ася и Марк снова вместе. После стольких выпавших наих долю испытаний они ощущают себя не только супругами, но и единомышленниками. Марк принимает твердое решение “посвятить себя великому делу и подготовиться к великим социальным битвам”. Они организуют людей в поддержку Советского Союза, против зарождающегося фашизма, открывают небольшую типографию, где печатают переводы Маркса, Ленина, воззвания и памфлеты, написанные Марком. Аннета не старается усмирить энергичные прыжки двух своих жеребят”. С ее помощью книжное издательство Марка превращается в один из очагов эмигрантов-антифашистов.

Деятельность Марка становится слишком заметной, и ему грозит опасность. Аннета принимает решение отправиться отдохнуть всем семейством в Швейцарию. Там мать и сын, как никогда, чувствуют родство душ, полное единство, они бесконечно счастливы и наслаждаются обществом друг друга. Оставив маленького Ваню на попечение друзей, Аннета, Марк и Ася отправляются в Италию. Однако и там Марк уже известен как борец за социальную справедливость и антифашист, и за ними следит полиция. Итальянские приверженцы дуче тоже не оставляют Марка без внимания. Во Флоренции, в день отъезди на родину, Марк погибает, спасая от разъяренных фашистов мальчика-подростка. Боль Аннеты безмерна, но у нее хватает сил и мужества вывезти тело сына и обезумевшую от горя невестку во Францию.

После гибели сына Аннете кажется, что “у нее ничего больше не осталось”. Любимый сын был ее “вторым я”, она вложила в него все самое лучшее. Повторяя про себя: “Мой любимый сын умер, но он не мертв. Он всегда со мной…”, Аннета постепенно пробуждается к жизни. Она решает продолжить дело сына и таким образом сохранить живую память о Марке. “Это не я, это он идет… В моем теле он, мертвый, дойдет дальше, чем дошел бы живой”. Аннета выступает на антифашистских митингах, работает в различных общественных организациях международной помощи. И вскоре в глазах людей мать и сын Ривьер сливаются воедино.

Однако силы у Аннеты уже не те, начинает сдавать “утомленное сердце”. Врачи запрещают ей заниматься активной деятельностью. Ася выходит замуж и уезжает в Америку, оставив Ваню на попечение бабушки. Аннета посвящает себя дому и своим “птенцам”: тяжелобольной сестре, внуку, юной Жорж, дочери ее старого друга Жюльена Дави, юноше Сильвио, жизнь которого спас Марк. Аннета знает, какие опасности и страдания ждут тех, кого она любит, но она спокойна: “Если мы знаем, что дело справедливо, что так и должно быть, мы, следовательно, знаем, что так оно и будет”.

Пролетев над Римом и разбросав антифашистские листовки, гибнет Сильвио. Аннета понимает, что все ее дети “предназначены принять с восторгом смерть в пламени, < ...> То пламя, что озаряло ее, не сжигая, разрушило стены и пожаром перекинулось в души других. Очарованная душа и выводок ее птенцов, подобно фениксу, были рождены для костра. Так слава же костру, если из их пепла, как из пепла феникса, возродится новое, более достойное человечество!” Радуясь, что она приобщается к добровольной жертве своих детей, Аннета приветствует смерть. “Завершается цикл Очарованной души. Была она звеном лестницы, переброшенной через пустоту, на одном из поворотов. И когда стопа безжалостно опирается на нее, ступенька не сдает, по телу, изогнутому, словно полукружье лука, переходит через пропасть Учитель. Вся боль ее жизни была углом отклонения на пути, которым идет вперед Судьба”.

Е. Б. Морозова

Исаак Эммануилович Бабель

Конармия

Книга рассказов (1923-1925)

МОЙ ПЕРВЫЙ ГУСЬ

Корреспондент газеты “Красный кавалерист” Лютов (рассказчик и лирический герой) оказывается в рядах Первой Конной армии, возглавляемой С. Буденным. Первая Конная, воюя с поляками, совершает поход по Западной Украине и Галиции. Среди конармейцев Лютов – чужак. Очкарик, интеллигент, еврей, он чувствует к себе снисходительно-насмешливое, а то и неприязненное отношение со стороны бойцов. “Ты из киндербальзамов… и очки на носу. Какой паршивенький! Шлют вас, не спросясь, а тут режут за очки”, – говорит ему начдив шесть Савицкий, когда он является к нему с бумагой о прикомандировании к штабу дивизии. Здесь, на фронте, лошади, страсти, кровь, слезы и смерть. Здесь не привыкли церемониться и живут одним днем. Потешаясь над прибывшим грамотеем, казаки вышвыривают его сундучок, и Лютов жалко ползает по земле, собирая разлетевшиеся рукописи. В конце концов, он, изголодавшись, требует, чтобы хозяйка ею накормила. Не дождавшись отклика, он толкает ее в грудь, берет чужую саблю и убивает шатающегося по двору гуся, а затем приказывает хозяйке изжарить его. Теперь казаки больше не насмехаются над ним, они приглашают его поесть вместе с ними. Теперь он почти как свой, и только сердце его, обагренное убийством, во сне “скрипело и текло”.

СМЕРТЬ ДОЛГУШОВА

Даже повоевав и достаточно насмотревшись на смерть, Лютов по-прежнему остается “мягкотелым” интеллигентом. Однажды он видит после боя сидящего возле дороги телефониста Долгушова. Тот смертельно ранен и просит добить его. “Патрон на меня надо стратить, – говорит он. – Наскочит шляхта – насмешку сделает”. Отвернув рубашку, Долгушов показывает рану. Живот у него вырван, кишки ползут на колени и видны удары сердца. Однако Лютов не в силах совершить убийство. Он отъезжает в сторону, показав на Долгушова подскакавшему взводному Афоньке Биде. Долгушов и Афонька коротко о чем-то говорят, раненый протягивает казаку свои документы, потом Афонька стреляет Долгушову в рот. Он кипит гневом на сердобольного Лютова, так что в запале готов пристрелить и его. “Уйди! – говорит он ему, бледнея. – Убью! Жалеете вы, очкастые, нашего брата, как кошка мышку…”

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ПАВЛИЧЕНКИ, МАТВЕЯ РОДИОНЫЧА

Лютов завидует твердости и решительности бойцов, не испытывающих, подобно ему, ложной, как ему кажется, сентиментальности. Он хочет быть своим. Он пытается понять “правду” конармейцев, в том числе и “правду” их жестокости. Вот красный генерал рассказывает о том, как он рассчитался со своим бывшим барином Никитинским, у которого до революции пас свиней. Барин приставал к его жене Насте, и вот Матвей, став красным командиром, явился к нему в имение, чтобы отомстить за обиду. Он не стреляет в него сразу, хоть тот и просит об этом, а на глазах сумасшедшей жены Никитинского топчет его час или больше и таким образом, по его словам, сполна узнает жизнь. Он говорит: “Стрельбой от человека… только отделаться можно: стрельба – это ему помилование, а себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека есть и как она показывается”.

СОЛЬ

Конармеец Балмашев в письме в редакцию газеты описывает случаи, происшедший с ним в поезде,

Двигавшемся на Бердичев. На одной из станций бойцы пускают к себе в теплушку женщину с грудным дитем, якобы едущую на свидание с мужем. Однако в пути Балмашев начинает сомневаться в честности этой женщины, он подходит к ней, срывает с ребенка пеленки и обнаруживает под ними “добрый пудовик соли”. Балмашев произносит пламенную обвинительную речь и выбрасывает мешочницу на ходу под откос. Видя же ее оставшейся невредимой, он снимает со стенки “верный винт” и убивает женщину, смыв “этот позор с лица трудовой земли и республики”.

ПИСЬМО

Мальчик Василий Курдюков пишет матери письмо, в котором просит прислать ему что-нибудь поесть и рассказывает о братьях, воюющих, как и он, за красных. Одного из них, Федора, попавшего в плен, убил папаша-белогвардеец, командир роты у Деникина, “стражник при старом режиме”. Он резал сына до темноты, “говоря – шкура, красная собака, сукин сын и разно”, “пока брат Федор Тимофеич не кончился”. А спустя некоторое время сам папаша, пытавшийся спрятаться, перекрасив бороду, попадается в руки другого сына, Степана, и тот, услав со двора братишку Васю, в свою очередь кончает папашу.

ПРИЩЕПА

У молодого кубанца Прищепы, бежавшего от белых, те в отместку убили родителей. Имущество расхитили соседи. Когда белых прогнали, Прищепа возвращается в родную станицу. Он берет телегу и идет по домам собирать свои граммофоны, жбаны для кваса и расшитые матерью полотенца. В тех хатах, где он находит вещи матери или отца, Прищепа оставляет подколотых старух, собак, повешенных над колодцем, иконы, загаженные пометом. Расставив собранные вещи по местам, он запирается в отчем доме и двое суток пьет, плачет, поет и рубит шашкой столы. На третью ночь пламя занимается над его хатой. Прищепа выводит из стойла корову и убивает ее. Затем он вскакивает на коня, бросает в огонь прядь своих волос и исчезает.

ЭСКАДРОННЫЙ ТРУНОВ

Эскадронный Трунов ищет офицеров среди пленных поляков. Он вытаскивает из кучи нарочно сброшенной поляками одежды офицерскую фуражку и надевает ее на голову пленного старика, утверждающего, что он не офицер. Фуражка ему впору, и Трунов закалывает пленного. Тут же к умирающему подбирается конармеец-мародер Андрюшка Восьмилетов и стягивает с него штаны. Прихватив еще два мундира, он направляется к обозу, но возмущенный Трунов приказывает ему оставить барахло, стреляет в Андрюшку, но промахивается. Чуть позже он вместе с Восьмилетовым вступает в бой с американскими аэропланами, пытаясь сбить их из пулемета, и оба погибают в этом бою.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛОШАДИ

Страсть правит в художественном мире Бабеля. Для конармейца “конь – он друг… Конь – он отец…”. Начдив Савицкий отобрал у командира первого эскадрона белого жеребца, и с тех пор Хлебников жаждет мести, ждет своего часа. Когда Савицкого смещают, он пишет в штаб армии прошение о возвращении ему лошади. Получив положительную резолюцию, Хлебников отправляется к опальному Савицкому и требует отдать ему лошадь, однако бывший начдив, угрожая револьвером, решительно отказывает. Хлебников снова ищет справедливости у начштаба, но тот гонит его от себя. В результате Хлебников пишет заявление, где выражает свою обиду на Коммунистическую партию, которая не может возвратить “его кровное”, и через неделю демобилизуется как инвалид, имеющий шесть ранений.

АФОНЬКА БИДА

Когда у Афоньки Биды убивают любимого коня, расстроенный конармеец надолго исчезает, и только грозный ропот в деревнях указывает на злой и хищный след разбоя Афоньки, добывающего себе коня. Только когда дивизия вступает в Берестечко, появляется наконец Афонька на рослом жеребце. Вместо левого глаза на его обуглившемся лице чудовищная розовая опухоль. В нем еще не остыл жар вольницы, и он крушит все вокруг себя.

ПАН АПОЛЕК

У икон Новоградского костела своя история – “история неслыханной войны между могущественным телом католической церкви, с одной стороны, и беспечным богомазом – с другой”, войны, длившейся три десятилетия. Эти иконы нарисованы юродивым художником паном Аполеком, который своим искусством произвел в святые простых людей. Ему, представившему диплом об окончании мюнхенской академии и свои картины на темы Священного писания (“горящий пурпур мантий, блеск смарагдовых полей и цветистые покрывала, накинутые на равнины Палестины”), новоградским ксендзом была доверена роспись нового костела. Каково удивление приглашенных ксендзом именитых граждан, когда они узнают в апостоле Павле на расписанных стенах костела хромого выкреста Янека, а в Марии Магдалине – еврейскую девушку Эльку, дочь неведомых родителей и мать многих подзаборных детей. Художник, приглашенный на место Аполека, не решается замазать Эльку и хромого Янека. Рассказчик знакомится с паном Аполеком на кухне дома сбежавшего ксендза, и тот предлагает за пятьдесят марок сделать его портрет под видом блаженного Франциска. Еще он передает ему кощунственную историю о браке Иисуса и незнатной девицы Деборы, у которой от него родился первенец.

ГЕДАЛИ

Лютов видит старых евреев, торгующих у желтых стен древней синагоги, и с печалью вспоминает еврейский быт, теперь полуразрушенный войной, вспоминает свое детство и деда, поглаживающего желтой бородой тома еврейского мудреца Ибн-Эзры. Проходя по базару, он видит смерть – немые замки на лотках. Он заходит в лавку древностей старого еврея Гедали, где есть все: от золоченых туфель и корабельных канатов до сломанной кастрюли и мертвой бабочки. Гедали расхаживает, потирая белые ручки, среди своих сокровищ и сетует на жестокость революции, которая грабит, стреляет и убивает. Гедали мечтает “о сладкой революции”, об “Интернационале добрых людей”. Рассказчик же убежденно наставляет его, что Интернационал “кушают с порохом… и приправляют лучшей кровью”. Но когда он спрашивает, где можно достать еврейский коржик и еврейский стакан чаю, Гедали сокрушенно отвечает ему, что еще недавно это можно было сделать в соседней харчевне, но теперь “там не кушают, там плачут…”.

РАББИ

Лютову жаль этого разметанного вихрем революцией быта, с великим трудом пытающегося сохранить себя, он участвует в субботней вечерней трапезе во главе с мудрым рабби Моталэ Брацлавским, чей непокорный сын Илья “с лицом Спинозы, с могущественным лбом Спинозы” тоже здесь. Илья, как и рассказчик, воюет в Красной Армии, и вскоре ему суждено погибнуть. Рабби призывает гостя радоваться тому, что он жив, а не мертв, но Лютов с облегчением уходит на вокзал, где стоит агитпоезд Первой Конной, где его ждет сияние сотен огней, волшебный блеск радиостанции, упорный бег машин в типографии и недописанная статья в газету “Красный кавалерист”.

Е. А. Шкловский

Между мужем и женой вспыхивает ссора из-за того, что она подозревает его в измене. Разгневанный муж уходит, а жена жалуется соседке. Та обещает подруге разузнать, справедливы ли ее опасения. У них созревает план: когда муж вернется домой, жена притворится встревоженной и в ответ на его вопросы скажет ему, что он страдает неизлечимой болезнью. Потом она приведет с собой служанку, переодетую священником, которая на исповеди постарается выведать у него всю правду.

Приходит муж и требует обед, а жена при виде его начинает рыдать и убиваться. Ей так ловко удается сыграть свою роль, что муж и сам начинает верить, что он опасно болен. Женщина бежит за священником.

Переодетая служанка приступает к исповеди. Испуганный близостью смерти, супруг раскаивается в своих грехах и признается, что действительно изменял жене. Оказывается, что его любовница – дочь соседки. Разгневанные женщины решают раз и навсегда проучить потерявшего всякий стыд сластолюбца. Мнимый священник налагает на грешника епитимью: он должен раздеться донага и на коленях вымаливать у жены прощение. Когда он выполняет это требование, жена и соседка набрасываются на него с розгами. Пристыженный муж клянется жене в вечной любви и верности и обещает впредь никогда не изменять ей.

Действие романа Ч. П. Сноу “Коридоры власти” происходит в Великобритании в 1955-1958 гг. Главный герой романа – молодой политик-консерватор, представляющий левое крыло своей партии, Роджер Куэйф. Повествование ведется от лица его сослуживца, а впоследствии друга Льюиса Элиота

Весной 1955 г. партия консерваторов побеждает на парламентских выборах и получает возможность сформировать правительство. Молодой честолюбивый политик Роджер Куэйф получает место товарища министра во вновь созданном министерстве вооружений. Это радует далеко не всех. Так, чиновники Государственного управления – ведомства, отчасти дублирующего функции нового министерства, отчасти конкурирующего с ним, – которых обошли при распределении мест в правительстве, и в частности шеф Льюиса Элиота Гектор Роуз, демонстрируют явное разочарование. По их мнению, новое министерство лишь тратит огромные суммы денег, но не может ничего представить в оправдание своих расходов.

Роджер Куэйф полагает, что в условиях, когда две сверхдержавы уже давно обладают ядерным оружием, работы по его созданию в Великобритании лишены какого-либо смысла: их продолжение означает лишь безумные траты денег, а догнать США и СССР все равно не удастся. Однако открыто заявить свою позицию он не может, ибо проблема затрагивает интересы многих слишком влиятельных сил – в противостояние по этому вопросу вовлечены политики, чиновники, ученые, крупные промышленники. Закрытие ядерных программ для многих из них означает миллионные потери. Цель Роджера – добиться власти, а затем использовать эту власть с толком, пока еще что-то можно сделать. Для этого ему часто приходится вести закулисную борьбу, скрывая свои истинные взгляды.

В качестве ближайшей цели Роджер наметил министерское кресло, которое пока занимает стареющий и больной лорд Гилби. Для достижения своей цели он умело использует недовольство “ястребов” во главе с эмигрантом из Польши неким Майклом Бродзинским – политиком крайне правого толка. Не раскрывая полностью своей политической линии, Роджер тем не менее сумел привлечь на свою сторону политиков и влиятельных бизнесменов из самых разных лагерей. В конце концов Роджер добивается успеха: Гилби получает отставку, а Роджер занимает его пост.

Вместе с тем такая внешне двуличная политика Роджера Куэйфа имеет и свои издержки. На него начинают косо смотреть его друзья и сторонники, а в то же время “ястребы” и тот же Бродзинский питают неоправданные надежды на то, что новый министр станет проводить жесткую линию в вопросах ядерной политики Великобритании.

К “социально-политической” сюжетной линии примешивается и личная. Роджер Куэйф женат на красавице Кэролайн, дочери графа, принадлежащей к древнему аристократическому роду. По мнению всех знакомых, это счастливый брак, которому ничего не угрожает. Однако однажды Роджер признается Льюису в том, что у него есть любовница – Элен Смит. Познакомившись с ней, Льюис вспоминает фразу Кэролайн, как-то в шутку оброненную на одном приеме: “Жены должны опасаться не сногсшибательных красавиц, а тихих сереньких мышек, которых никто не замечает”.

Личные и политические проблемы Роджера завязываются в тугой узел. В законопроекте, над которым он работает, он пытается предложить новую национальную политику в вопросах производства ядерного оружия, указывая на те неоправданные расходы, которые несет страна. Однако закрытие производства ядерного оружия неизбежно повлечет за собой потерю работы несколькими тысячами человек. Против позиции Роджера выступает министерство труда. Открыто выступил против Роджера и Бродзинский, назвав его позицию пораженческой и льющей воду на мельницу Москвы. Начинают действовать и различные “группы нажима”, в том числе явно инспирируемые из Вашингтона.

Одновременно с этим Роджер, публично отстаивающий идею предотвращения гонки ядерных вооружений, становится популярным в либеральной среде. Его охотно цитируют газеты, а также независимые и оппозиционные политики.

Оппоненты Роджера не брезгуют никакими средствами. Элен Смит получает анонимные письма с угрозами и требованиями повлиять на Роджера. Ряд ученых-оборонщиков должны подвергнуться унизительной процедуре проверки на благонадежность.

Действие достигает своей кульминации тогда, когда подготовленный Роджером законопроект опубликован, и начинается открытая политическая борьба по вопросу о его принятии. Был выработан компромисс, согласно условиям которого кабинет не станет возражать против законопроекта, но и Роджер должен отказаться от идеи полного прекращения производства ядерного оружия. Роджер не согласен пойти на это, хотя всем, в том числе и ему самому, очевидно, что в конкретных условиях “холодной войны” реальное осуществление его идеи попросту невозможно. Знакомый Роджера, американский физик Дэвид Рубин, советует ему бросить эту затею, мотивируя свой совет тем, что Роджер опередил свое время, а надежды на победу нет никакой. “Ваша точка зрения правильна, но время еще не пришло”, – говорит он. Роджер твердо стоит на своем и готов отстаивать свою позицию до конца.

Незадолго до парламентских дебатов по законопроекту оппозиция вносит резолюцию “о сокращении ассигнований на десять фунтов стерлингов” – под такой формулой скрывается вотум недоверия правительству. Оппоненты Роджера внутри партии тори идут на сговор с оппозицией.

Тем временем Кэро получает анонимные письма об измене мужа. Она приходит в ярость, но продолжает поддерживать мужа как политика.

Роджер произносит блестящую речь в защиту своей позиции, но тщетно – против него выступают даже близкие ему люди, в частности, брат Кэролайн, молодой лорд Сэммикинс Хаутон, которого Роджеру неоднократно доводилось защищать от нападок со стороны товарищей по партии, критиковавших Сэммикинса за его далеко не ортодоксальные взгляды. Депутаты парламента говорят о “сдерживающем начале”, о “щите и мече” и резко выступают против реального сокращения ядерной программы. Даже смертельно больной бывший министр лорд Гилби лично прибывает на дебаты, чтобы, как он выразился, “дать бой авантюристам”.

Законопроект провален. Роджер вынужден уйти в отставку. Но он остается убежденным в том, что его позиция – единственно правильная, что наши потомки, если только они у нас будут, проклянут нас за то, что мы не отказались от производства и испытаний ядерного оружия. Вера в то, что когда-нибудь кто-нибудь другой все равно добьется того, чего не удалось добиться ему, остается непоколебимой.

Преемником Роджера на посту министра становится бывший шеф Льюиса Элиота Гектор Роуз. Сам Льюис, за несколько лет совместной работы с Роджером Куэйфом весьма с ним сблизившийся, также решает покинуть государственную службу.

Однажды, спустя полтора года после описываемых событий, Льюис с женой Маргарет попадают на званый прием, где присутствует весь цвет британского истеблишмента. Нет только Роджера. Он полностью удалился от дел, развелся с красавицей аристократкой Кэролайн, женился на Элен Смит и живет очень скромно, избегая встреч с прошлыми знакомыми. Он пока еще остается депутатом парламента, но развод фактически поставил крест на его политической карьере – даже его собственный округ отказался выдвинуть его кандидатуру на следующих выборах. И все же и сам Роджер, и его друг Льюис верят в то, что их борьба – пусть она и закончилась поражением – не была напрасной.

Надворный советник Подколесин, лежа на диване с трубкою и размышляя, что не мешало бы все же жениться, призывает слугу Степана, коего расспрашивает как о том, не заходила ли сваха, так и о посещении им портного, о качестве пущенного на фрак сукна и не спрашивал ли портной, для чего барину фрак такого тонкого сукна и не хочет ли, дескать, барин жениться. Перейдя затем к ваксе и обсудив ее столь же детально, Подколесин сокрушается, что женитьба такая хлопотливая вещь. Появляется сваха Фекла Ивановна и рассказывает о невесте Агафье Тихоновне, купеческой дочери, ее внешности, ее нежелании выходить за купца, а только за дворянина. Удовлетворенный Подколесин велит свахе прийти послезавтра, она упрекает его в лености и говорит, что скоро он уж будет негоден для женитьбы. Вбегает друг его Кочкарев, бранит Феклу за то, что та его женила, но, поняв, что и Подколесин думает жениться, принимает в этом самое живое участие. Выспросив у свахи, где живет невеста, он выпроваживает Феклу, собираясь женить Подколесина сам. Он живописует не уверенному еще другу прелести семейной жизни и уж было убеждает его, но Подколесин вновь задумывается о странности того, что “все был неженатый, а теперь вдруг женатый”. Кочкарев объясняет, что сейчас Подколесин просто бревно и никакого значения не имеет, а то будут вокруг него “этакие маленькие канальчонки”, и все на него похожи. Уж совсем собравшись ехать, Подколесин говорит, что лучше завтра. С бранью Кочкарев его увозит.

Агафья Тихоновна с теткою, Ариной Пантелеймоновной, гадает на картах, та поминает покойного батюшку Агафьи, его величие и солидность, и тем пытается склонить внимание племянницы к торговцу “по суконной линии” Алексею Дмитриевичу Старикову. Но Агафья упрямится: он и купец, и борода у него растет, и дворянин завсегда лучше. Приходит Фекла, сетует на хлопотность своего дела: все дома исходила, по канцеляриям истаскалась, зато женихов сыскала человек шесть. Она описывает женихов, но недовольная тетка вздорит с Феклою о том, кто лучше – купец или дворянин. В двери звонят. В страшном смятении все разбегаются, Дуняша бежит открывать. Вошедший Иван Павлович Яичница, экзекутор, перечитывает роспись приданого и сличает с тем, что в доступности. Появляется Никанор Иванович Анучкин, субтильный и “великатный”, ищущий в невесте знания французского языка. Взаимно скрывая истинную причину своего появления, оба жениха ожидают дальше. Приходит Балтазар Балтазарович Жевакин, отставной лейтенант морской службы, с порога поминает Сицилию, чем и образует общий разговор. Анучкин интересуется образованием сицилианок и потрясен заявлением Жевакина, что все поголовно, включая и мужиков, говорят на французском языке. Яичница любопытствует комплекцией тамошних мужиков и их привычками. Рассуждения о странностях некоторых фамилий прерывается появлением Кочкарева и Подколесина. Кочкарев, желающий немедля оценить невесту, припадает к замочной скважине, вызывая ужас Феклы.

Невеста в сопровождении тетки выходит, женихи представляются, Кочкарев рекомендуется родственником несколько туманного свойства, а Подколесина выставляет едва ли не управляющим департаментом. Появляется и Стариков. Общий разговор о погоде, сбитый прямым вопросом Яичницы о том, в какой службе желала бы видеть Агафья Тихоновна мужа, прерывается смущенным бегством невесты. Женихи, полагая прийти вечером “на чашку чая” и обсуждая, не велик ли у невесты нос, расходятся. Подколесин, решив уж, что и нос великоват, и по-французски вряд ли она знает, говорит приятелю, что невеста ему не нравится. Кочкарев без труда убеждает его в несравненных достоинствах невесты и, взяв слово, что Подколесин не отступится, берется остальных женихов спровадить.

Агафья Тихоновна не может решить, которого из женихов ей выбрать, и хочет кинуть жребий. Появляется Кочкарев, убеждая взять Подколесина, и решительно только его, потому что он чудо человек, а остальные все дрянь. Объяснив, как отказать женихам, Кочкарев убегает за Подколесиным. Приходит Яичница, требуя прямого ответа: да или нет. Жевакин и Анучкин являются следом. Растерянная Агафья Тихоновна выпаливает “пошли вон” и, устрашенная видом Яичницы, убегает. Входит Кочкарев, оставивший Подколесина в прихожей поправить стремешку, объясняет опешившим женихам, что невеста дура, приданого за ней почти нет и по-французски она ни бельмеса. Женихи распекают Феклу и уходят, оставив Жевакина, не раздумавшего жениться. Кочкарев отсылает и его, посулив свое участие и несомненную удачу в сватовстве. Смущенной же невесте Кочкарев аттестует Жевакина дураком и пьяницей. Жевакин подслушивал и изумлен странным поведением своего заступника. Агафья Тихоновна не желает с ним говорить, множа его недоумения: семнадцатая невеста отказывает, а почему?

Кочкарев приводит Подколесина и принуждает его, оставшись с невестою наедине, открыть ей сердце. Беседа о приятностях катания в лодке, желательности хорошего лета и близости екатеринингофского гуляния оканчивается ничем: Подколесин откланивается. Однако он возвращен Кочкаревым, уже заказавшим ужин, сговорившимся о поездке в церковь через час и умоляющим приятеля жениться, не откладывая. Но Подколесин уходит. Наградив приятеля множеством нелестных прозвищ, Кочкарев поспешает его вернуть. Агафья Тихоновна в размышлении, что и двадцати семи лет не провела в девках, ожидает жениха. Водворенный в комнату пинком Подколесин не может приступиться к делу, и наконец сам Кочкарев просит за него руки Агафьи Тихоновны. Все устраивается, и невеста спешит одеться. Подколесин, уж довольный и благодарный, остается один, поскольку Кочкарев отлучается взглянуть, готов ли стол, и размышляет, что он был до сих пор и понимал ли значение жизни. Он удивлен, что множество людей живет в такой слепоте, и, доведись ему быть государем, он повелел бы всем жениться. Мысль о непоправимости того, что сейчас произойдет, несколько смущает, а затем и страшит его не на шутку. Он решается бежать, пусть бы и через окно, коли нельзя в дверь, пусть и без шляпы, раз ее нет, – выскакивает в окно и уезжает на извозчике.

Агафья Тихоновна, Фекла, Арина Пантелеймоновна и Кочкарев, появляясь один за другим, в недоумении, кое разрешается призванной Дуняшкой, видевшей весь пассаж. Арина Пантелеймоновна осыпает бранью Кочкарева, он убегает за женихом, но Фекла почитает дело пропащим: “коли жених да шмыгнул в окно – уж тут, просто мое почтение!”

Англия, XVIII в. Семейство пастора Чарльза Примроза наслаждается безмятежным существованием “в прекрасном доме среди живописной природы”. Главное сокровище четы Примрозов – шестеро замечательных детей: “сыновья – молодцы, ловкие и полные отваги, две дочки – цветущие красавицы”. Старший сын, Джордж, учился в Оксфорде, средний, Мозес, обучался дома, а двое младших, Дик и Билл, еще малыши.

Излюбленная тема проповедей пастора Примроза – брак вообще и строжайшее единобрачие священнослужителей в частности. Он даже написал несколько трактатов о единобрачии, правда, они так и остались лежать у книготорговца. Он обожает философские диспуты и невинные развлечения и ненавидит суетность, тщеславие и праздность. Имея некоторое состояние, он все, что дает ему приход, тратит “на вдов и сирот”.

Но вот семью постигает несчастье: купец, ведавший ее состоянием, разоряется. Примроз с радостью принимает предложение принять небольшой приход далеко от родного Векфильда и призывает домочадцев “без сожалений отказаться от роскоши”.

Во время переезда семья знакомится с мистером Берчеллом, человеком умным, щедрым и обходительным, но, по всей видимости, бедным. Он спасает жизнь Софье, упавшей с лошади в бурный поток, и, когда Примрозы водворяются на новом месте, становится частым гостем в одноэтажном домике, крытом соломой, – вместе с фермером Флембро и слепым флейтистом.

Новые прихожане пастора живут собственным хозяйством, “не зная ни нужды, ни избытка”. Они сохранили патриархальную простоту, с удовольствием трудятся в будни и предаются простодушному веселью в праздники. И Примрозы тоже “встают вместе с солнцем и прекращают труды с его заходом”.

Однажды в праздничный день появляется мистер Торнхилл, племянник сэра Уильяма Торнхилла, “известного своим богатством, добродетелью, щедростью и чудачествами”. Дядя предоставил почти все свое состояние и поместья в распоряжение племянника. Жена пастора, Дебора, и обе дочери, прельщенные роскошным нарядом и непринужденными манерами гостя, с удовольствием принимают его комплименты и вводят нового знакомца в дом. Вскоре Дебора уже видит Оливию замужем за владельцем всех окрестных земель, хотя пастор предостерегает ее от опасностей “неравной дружбы”, тем более что Торнхилл имеет весьма дурную репутацию.

Мистер Торнхилл устраивает в честь барышень Примроз деревенский бал и является туда в сопровождении двух в “высшей степени пышно разодетых особ”, которых он представляет как знатных дам. Те сразу высказывают расположение к Оливии и Софье, начинают расписывать прелести столичной жизни. Последствия нового знакомства оказываются самыми пагубными, пробуждая тщеславие, угасшее за время простой сельской жизни. В ход опять идут исчезнувшие было “оборки, шлейфы да баночки с притираниями”. А когда лондонские дамы заводят речь о том, чтобы взять Оливию и Софью в компаньонки, даже пастор забывает о благоразумии в предвкушении блестящего будущего, и предостережения Берчелла вызывают всеобщее негодование. Однако и сама судьба словно стремится сдержать наивно-честолюбивые устремления домочадцев пастора. Мозеса посылают на ярмарку, чтобы продать рабочего жеребца и купить верховую лошадь, на которой не зазорно выехать в люди, а он возвращается с двумя дюжинами никому не нужных зеленых очков. Их всучил ему на ярмарке какой-то мошенник. Оставшегося мерина продает сам пастор, мнящий себя “человеком большой житейской мудрости”. И что же? Он также возвращается без гроша в кармане, зато с поддельным чеком, полученным от благообразного, убеленного сединами старца, ярого сторонника единобрачия. Семья заказывает портрет странствующему живописцу “в историческом жанре”, и портрет выходит на славу, да вот беда, он так велик, что в доме его решительно некуда пристроить. А обе светские дамы внезапно уезжают в Лондон, якобы получив дурной отзыв об Оливии и Софье. Виновником крушения надежд оказывается не кто иной, как мистер Берчелд. Ему в самой резкой форме отказывают от дома,

Но настоящие бедствия еще впереди. Оливия убегает с человеком, по описаниям похожим на того же Берчелла. Дебора готова отречься от дочери, но пастор, сунув под мышку Библию и посох, отправляется в путь, чтобы спасти грешницу. “Весьма порядочно одетый господин” приглашает его в гости и заводит разговор о политике, а пастор произносит целую речь, из коей следует, что “он испытывает врожденное отвращение к физиономии всякого тирана”, но природа человеческая такова, что тирания неизбежна, и монархия – наименьшее зло, ибо при этом “сокращается число тиранов”. Назревает крупная ссора, поскольку хозяин – поборник “свободы”. Но тут возвращаются настоящие хозяева дома, дядя и тетя Арабеллы уилмот, вместе с племянницей, бывшей невестой старшего сына пастора, а его собеседник оказывается всего лишь дворецким. Все вместе посещают бродячий театр, и ошеломленный пастор узнает в одном из актеров Джорджа. Пока Джордж рассказывает о своих приключениях, появляется мистер Торнхилл, который, как выясняется, сватается к Арабелле. Он не только не кажется огорченным, видя, что Арабелла по-прежнему влюблена в Джорджа, но, напротив, оказывает тому величайшую услугу: покупает ему патент лейтенанта и таким образом спроваживает соперника в Вест-Индию.

По воле случая пастор находит Оливию в деревенской гостинице. Он прижимает к груди свою “милую заблудшую овечку” и узнает, что истинный виновник ее несчастий – мистер Торнхилл. Он нанял уличных девок, изображавших знатных дам, чтобы заманить Оливию с сестрой в Лондон, а когда затея провалилась благодаря письму мистера Берчелла, склонил Оливию к побегу. Католический священник свершил тайный обряд бракосочетания, но оказалось, что таких жен у Торнхилла не то шесть, не то восемь. Оливия не могла смириться с подобным положением и ушла, бросив деньги в лицо соблазнителю.

В ту самую ночь, когда Примроз возвращается домой, возникает страшный пожар, он едва успевает спасти из огня младших сынишек. Теперь все семейство ютится в сарае, располагая лишь тем имуществом, которым поделились с ними добрые соседи, но пастор Примроз не сетует на судьбу – ведь он сохранил главное достояние – детей. Лишь Оливия пребывает в неутешной печали. Наконец появляется Торнхилл, который не только не чувствует ни малейших угрызений совести, но оскорбляет пастора предложением обвенчать Оливию с кем угодно, с тем чтобы “ее первый любовник оставался при ней”, Примроз в гневе выгоняет негодяя и слышит в ответ угрозы, которые Торнхилл уже на другой день приводит в исполнение: пастора отправляют в тюрьму за долги.

В тюрьме он встречает некоего митера Дженкинсона и узнает в нем того самого седовласого старца, который так ловко облапошил его на ярмарке, только старец изрядно помолодел, потому что снял парик. Дженкинсон в общем-то незлой малый, хоть и отъявленный мошенник. Пастор обещает не свидетельствовать против него в суде, чем завоевывает его признательность и расположение. Пастор поражен тем, что не слышит в тюрьме ни воплей, ни стенаний, ни слов раскаяния – заключенные проводят время в грубом веселье. Тогда, забыв о собственных невзгодах, Примроз обращается к ним с проповедью, смысл которой состоит в том, что “выгоды в их богохульстве нет никакой, а прогадать они могут очень много”, ибо в отличие от дьявола, которому они служат и который не дал им ничего, кроме голода и лишений, “Господь обещает принять каждого к себе”.

А на семью Примрозов обрушиваются новые беды: Джордж, получив письмо матери, возвращается в Англию и вызывает на поединок соблазнителя сестры, но его избивают слуги Торнхилла, и он попадает в ту же тюрьму, что и отец. Дженкинсон приносит известие о том, что Оливия умерла от болезни и горя. Софью похищает неизвестный. Пастор, являя пример истинно христианской твердости духа, обращается к родным и узникам тюрьмы с проповедью смирения и надежды на небесное блаженство, особенно драгоценного для тех, кто в жизни испытывал одни страдания.

Избавление приходит в лице благородного мистера Берчелла, который оказывается знаменитым сэром уильямом Торнхиллом. Это он вырвал Софью из лап похитителя. Он призывает к ответу племянника, список злодеяний которого пополняется свидетельством Дженкинсона, выполнявшего его гнусные поручения. Это он приказал похитить Софью, это он сообщил Арабелле о мнимой измене Джорджа, чтобы жениться на ней ради приданого. В разгар разбирательства появляется Оливия, целая и невредимая, а Дженкинсон объявляет, что вместо подложных разрешения на брак и священника Дженкинсон на этот раз доставил настоящих. Торнхилл на коленях умоляет о прощении, а дядя выносит решение, что отныне молодая жена племянника будет владеть третью всего состояния. Джордж соединяется с Арабеллой, а сэр уильям, нашедший наконец девушку, которая ценила его не за богатство, а за личные достоинства, делает предложе-ние Софье. Все несчастья пастора завершились, и теперь ему остается одно – “быть столь же благодарным в счастье, сколь смиренным он был в беде”.

С. Топелиус

Звездоглазка

С саней лопаря упал ребенок. Девочку подобрал финский новосел. Назвали ее Элисабет, но пастор пошутил что надо было назвать ее Звездоглазкой, ведь глаза девочки так ярко светились. Жена новосела боялась приемную дочь, ведь лопари умеют колдовать, а Звездоглазка усмиряла стихии, животных и умела читать мысли. Даже когда ее посадили в темный подвал, девочка видела звезды и знала, кто чем занят.

Злая соседка Мурра, пока новосел был в разьездах, по согласию его жены увезла Звездоглазку в горы и оставила там. Вернувшись, новосел разгневался и отправился с Муррой искать девочку. Ее так и не нашли, только увидели следы лыжни возле сугроба, где женщина оставила малышку. Мурру растерзали волки; они же унесли всех овец новосела.

В. Я. Брюсов

Огненный ангел

Рупрехт встретил Ренату весной 1534 г., возвращаясь после десяти лет службы ландскнехтом в Европе и Новом Свете. Он не успел засветло добраться до Кельна, где когда-то учился в университете и неподалеку от которого была его родная деревня Лозгейм, и заночевал в одиноко стоявшем среди леса старом доме. Ночью его разбудили женские крики за стеной, и он, ворвавшись в соседнюю комнату, обнаружил женщину, бившуюся в страшных корчах. Отогнав молитвой и крестом дьявола, Рупрехт выслушал пришедшую в себя даму, которая поведала ему о происшествии, ставшем для нее роковым.

Когда ей было восемь лет, стал ей являться ангел, весь как бы огненный. Он называл себя Мадиэлем, был весел и добр. Позднее он возвестил ей, что она будет святой, и заклинал вести строгую жизнь, презирать плотское. В те дни открылся у Ренаты дар чудотворения и в округе слыла она угодной Господу. Но, достигнув возраста любви, девушка захотела сочетаться с Мадиэлем телесно, однако ангел превратился в огненный столп и исчез, а на ее отчаянные мольбы пообещал предстать перед ней в образе человека.

Вскоре Рената действительно встретила графа Генриха фон Оттергейма, походившего белизной одежд, голубыми глазами и золотистыми кудрями на ангела.

Два года были они несказанно счастливы, но потом граф оставил Ренату один на один с демонами. Правда, добрые духи-покровители ободрили ее сообщением, что скоро повстречает она Рупрехта, который и защитит ее.

Рассказав все это, женщина повела себя так, будто Рупрехт принял обет служить ей, и они отправились искать Генриха, завернув к знаменитой ворожее, которая только и молвила: “Куда едете, туда и езжайте”. Однако тут же в ужасе закричала: “И течет кровь и пахнет!” Это, впрочем, не отвратило их продолжать путь.

Ночью Рената, боясь демонов, оставляла Рупрехта при себе, но не позволяла никаких вольностей и без конца говорила с ним о Генрихе.

По прибытии в Кельн она безрезультатно обегала город в поисках графа, и Рупрехт стал свидетелем нового приступа одержимости, сменившегося глубокой меланхолией. Все же настал день, когда Рената оживилась и потребовала подтвердить любовь к ней, отправившись на шабаш, чтобы там узнать что-то о Генрихе. Натершись зеленоватой мазью, которую она дала ему, Рупрехт перенесся куда-то далеко, где голые ведьмы представили его “мастеру Леонарду”, заставившему его отречься от Господа и поцеловать свой черный смердящий зад, но лишь повторившему слова ворожеи: куда едете, туда и поезжайте.

По возвращении к Ренате ему ничего не оставалось, как обратиться к изучению черной магии, чтобы стать повелителем тех, к кому он являлся просителем. Рената помогала в изучении творений Альберта Великого, Рогерия Бакона, Шпренгера и Инститориса и произведшего особенно сильное на него впечатление Агриппы Ноттесгеймского.

Увы, попытка вызвать духов, несмотря на тщательные приготовления и скрупулезность в следовании советам чернокнижников, чуть не закончилась гибелью начинающих магов. Было что-то, что следовало знать, видимо, непосредственно от учителей, и Рупрехт отправился в Бонн к доктору Агриппе Ноттесгеймскому. Но великий открестился от своих писаний и посоветовал от гаданий перейти к истинному источнику познания. Между тем Рената встретилась с Генрихом и тот сказал, что не хочет больше видеть ее, что их любовь мерзость и грех. Граф состоял членом тайного общества, стремившегося скрепить христиан сильнее, чем церковь, и надеялся возглавить его, но Рената заставила нарушить обет безбрачия. Рассказав все это Рупрехту, она пообещала стать его женой, если тот убьет Генриха, выдававшего себя за другого, высшего. В ту же ночь совершилось первое их соединение с Рупрехтом, а на другой день бывший ландскнехт нашел повод вызвать графа на поединок. Однако Рената потребовала, чтобы он не смел проливать кровь Генриха, и рыцарь, принужденный только защищаться, был тяжело ранен и долго блуждал между жизнью и смертью. Именно в это время женщина вдруг сказала, что любит его, и любит давно, только его, и никого больше. Весь декабрь прожили они, как новобрачные, но вскоре Ренате явился Мадиэль, сказавший, что тяжки ее прегрешения и что надо каяться. Рената предалась молитве и посту.

Настал день, и Рупрехт нашел комнату Ренаты пустой, пережив то, что пережила когда-то она, отыскивая на улицах Кельна своего Генриха. Доктор Фауст, испытатель элементов, и сопровождавший его монах по прозвищу Мефистофелес пригласили к совместному путешествию. На пути в Трир во время гостевания в замке графа фон Валлена Рупрехт принял предложение хозяина стать его секретарем и сопровождать в монастырь святого Улафа, где проявилась новая ересь и куда он отправляется в составе миссии архиепископа трирского Иоанна.

В свите его преосвященства оказался доминиканец брат Фома, инквизитор его святейшества, известный упорством в преследовании ведьм. Он был настроен решительно в отношении источника смуты в монастыре – сестры Марии, которую одни считали святой, другие – одержимой бесами. Когда в зал заседания суда ввели несчастную монахиню, Рупрехт, призванный вести протокол, узнал Ренату. Она призналась в колдовстве, в сожительстве с дьяволом, участии в черной мессе, шабашах и других преступлениях против веры и сограждан, но отказалась назвать сообщниц. Брат Фома настоял на применении пыток, а потом и на смертном приговоре. В ночь перед костром Рупрехт при содействии графа проник в подземелье, где содержали приговоренную, но та отказалась бежать, твердя, что жаждет мученической кончины, что Мадиэль, огненный ангел, простит ее, великую грешницу. Когда же Рупрехт попытался унести ее, Рената закричала, стала отчаянно отбиваться, но вдруг затихла и прошептала: “Рупрехт! Как хорошо, что ты со мной!” – и умерла.

После всех этих потрясших его событий Рупрехт отправился в родной Аозгейм, но только издали посмотрел на отца и мать, уже сгорбленных стариков, гревшихся на солнце перед домом. Завернул он и к доктору Агриппе, но застал его при последнем издыхании. Эта кончина вновь смутила его душу. Огромный черный пес, с которого учитель слабеющей рукой снял ошейник с магическими письменами, после слов: “Поди прочь, проклятый! От тебя все мои несчастья!” – поджав хвост и наклонив голову выбежал из дому, с разбегу кинулся в воды реки и больше не появлялся на поверхности. В тот же миг учитель испустил последний вздох и покинул этот мир. Ничего не осталось уже, что помешало бы Рупрехту ринуться на поиски счастья за океан, в Новую Испанию.