Category: Краткие содержания

Действие трагедии охватывает пять дней одной недели, в течение которых происходит роковая череда событий.

Первый акт начинается с потасовки слуг, которые принадлежат к двум враждующим семьям – Монтекки и Капулетти. Неясно, что послужило причиной вражды, очевидно лишь, что она давняя и непримиримая, втягивающая в водоворот страстей и молодых, и старых. К слугам быстро присоединяются знатные представители двух домов, а затем и сами их главы. На залитой июльским солнцем площади закипает настоящий бой. Горожанам, уставшим от розни, с трудом удается разнять дерущихся. Наконец прибывает верховный правитель Вероны – князь, который приказывает прекратить столкновение под страхом смерти, и сердито удаляется.

На площади появляется Ромео, сын Монтекки. Он уже знает о недавней стачке, но мысли его заняты другим. Как и положено в его возрасте, он влюблен и страдает. Предмет его неразделенной страсти – некая неприступная красавица Розалина. В разговоре с приятелем Бенволио он делится своими переживаниями. Бенволио добродушно советует обратить взор на прочих девушек и посмеивается над возражениями друга.

В это время Капулетти наносит визит родственник князя граф Парис, который просит руки единственной дочери хозяев. Джульетте еще не исполнилось и четырнадцати, но отец соглашается на предложение. Парис знатен, богат, красив, и о лучшем женихе нельзя мечтать. Капулетти приглашает Париса на ежегодный бал, который они дают в этот вечер. Хозяйка отправляется в покои дочери, чтобы предупредить Джульетту о сватовстве. Втроем – Джульетта, мать и кормилица, вырастившая девочку, – они живо обсуждают новость. Джульетта пока безмятежна и послушна родительской воле.

На пышный бал-карнавал в доме Капулетти под масками проникают несколько молодых людей из вражеского лагеря – в том числе Бенволио, Меркуцио и Ромео. Все они горячи, остры на язык и ищут приключений. Особенно насмешлив и речист Меркуцио – ближайший друг Ромео. Сам Ромео охвачен на пороге дома Капулетти странной тревогой. “Добра не жду. Неведомое что-то, / Что спрятано пока еще во тьме, / Но зародится с нынешнего бала, / Безвременно укоротит мне жизнь / Виной каких-то странных обстоятельств. / Но тот, кто направляет мой корабль, / Уж поднял парус…”

В толчее бала, среди случайных фраз, которыми обмениваются хозяева, гости и слуги, взгляды Ромео и Джульетты впервые пересекаются, и, подобно ослепительной молнии, их поражает любовь.

Мир для обоих моментально преображается. Для Ромео с этого мгновенья не существует прошлых привязанностей: “Любил ли я хоть раз до этих пор? / О нет, то были ложные богини. / Я истинной красы не знал отныне…” Когда он произносит эти слова, его по голосу узнает двоюродный брат Джульетты Тибальт, немедленно хватающийся за шпагу. Хозяева упрашивают его не поднимать шум на празднике. Они замечают, что Ромео известен благородством и нет беды, даже если он побывал на балу. Уязвленный Тибальт затаивает обиду.

Ромео тем временем удается обменяться с Джульеттой несколькими репликами. Он в костюме монаха, и за капюшоном она не видит его лица. Когда девушка выскальзывает из зала на зов матери, Ромео от кормилицы узнает, что она – дочь хозяев. Через несколько минут Джульетта делает такое же открытие – через ту же кормилицу она выясняет, что Ромео – сын их заклятого врага! “Я воплощенье ненавистной силы / Некстати по незнанью полюбила”.

Бенволио и Меркуцио уходят с бала, не дождавшись друга. Ромео в это время неслышно перелезает через стену и прячется в густом саду Капулетти. Чутье приводит его к балкону Джульетты, и он, замирая, слышит, как она произносит его имя. Не выдержав, юноша отзывается. Разговор двух влюбленных начинается с робких восклицаний и вопросов, а заканчивается клятвой в любви и решением немедля соединить свои судьбы. “Мне не подвластно то, чем я владею. / Моя любовь без дна, а доброта – как ширь морская. / Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче” – так говорит Джульетта о поразившем ее чувстве. “Святая ночь, святая ночь… / Так непомерно счастье…” – вторит ей Ромео. С этого момента Ромео и Джульетта действуют с необычайной твердостью, отвагой и вместе с тем осторожностью, полностью подчиняясь поглотившей их любви. Из их поступков непроизвольно уходит детскость, они вдруг преображаются в умудренных высшим опытом людей.

Их поверенными становятся монах брат Лоренцо, духовник Ромео, и кормилица, наперсница Джульетты. Лоренцо соглашается тайно обвенчать их – он надеется, что союз юных Монтекки и Капулетти послужит миру между двумя семьями. В келье брата Лоренцо совершается обряд бракосочетания. Влюбленные переполнены счастьем.

Но в Вероне по-прежнему жаркое лето, и “в жилах закипает кровь от зноя”. Особенно у тех, кто и без того вспыльчив как порох и ищет повода показать свою храбрость. Меркуцио коротает время на площади и спорит с Бенволио, кто из них больше любит ссоры. Когда появляется задира Тибальт с приятелями, становится ясно, что без стычки не обойтись. Обмен едкими колкостями прерван приходом Ромео. “Отстаньте! Вот мне нужный человек, – заявляет Тибальт и продолжает: – Ромео, сущность чувств моих к тебе вся выразима в слове: ты мерзавец”. Однако гордец Ромео не хватается в ответ за шпагу, он лишь говорит Тибальту, что тот заблуждается. Ведь после венчанья с Джульеттой он считает Тибальта своим родственником, почти братом! Но никто этого еще не знает. А Тибальт продолжает издевательства, пока не вмешивается взбешенный Меркуцио: “Трусливая, презренная покорность! / Я кровью должен смыть ее позор!” Они дерутся на шпагах. Ромео в ужасе от происходящего бросается между ними, и в эту минуту Тибальт из-под его руки ловко наносит удар Меркуцио, а затем быстро скрывается со своими сообщниками. Меркуцио умирает на руках у Ромео. Последние слова, которые он шепчет: “Чума возьми семейства ваши оба!”

Ромео потрясен. Он потерял лучшего друга. Мало того, он понимает, что тот погиб из-за него, что Меркуцио был предан им, Ромео, когда защищал его честь… “Благодаря тебе, Джульетта, становлюсь я слишком мягок…” – бормочет Ромео в порыве раскаянья, горечи и ярости. В этот миг на площади вновь появляется Тибальт. Обнажив шпагу, Ромео налетает на него в “огненнооком гневе”. Они бьются молча и исступленно. Через несколько секунд Тибальт падает мертвым. Бенволио в страхе велит Ромео срочно бежать. Он говорит, что смерть Тибальта на поединке будет расценена как убийство и Ромео грозит казнь. Ромео уходит, подавленный всем происшедшим, а площадь заполняют возмущенные горожане. После объяснений Бенволио князь выносит приговор: отныне Ромео осужден на изгнанье – в противном случае его ждет смерть.

Джульетта узнает о страшной новости от кормилицы. Сердце ее сжимается от смертной тоски. Скорбя о гибели брата, она тем не менее непреклонна в оправдании Ромео. “Супруга ль осуждать мне? / Бедный муж, где доброе тебе услышать слово, / Когда его не скажет и жена на третьем часе брака…”

Ромео в этот миг мрачно выслушивает советы брата Лоренцо. Тот убеждает юношу скрыться, подчинившись закону, пока ему не будет даровано прощение. Он обещает регулярно посылать Ромео письма. Ромео в отчаянье, изгнанье для него – та же смерть. Он изнывает от тоски по Джульетте. Лишь несколько часов удается провести им вместе, когда ночью он тайком пробирается в ее комнату. Трели жаворонка на рассвете извещают влюбленных, что им пора расставаться. Они никак не могут оторваться друг от друга, бледные, терзаемые предстоящей разлукой и тревожными предчувствиями. Наконец Джульетта сама уговаривает Ромео уйти, страшась за его жизнь.

Вошедшая в спальню дочери леди Капулетти застает Джульетту в слезах и объясняет это горем из-за смерти Тибальта. Известие, которое сообщает мать, заставляет Джульетту похолодеть: граф Парис торопит со свадьбой, и отец уже принял решение о венчанье на следующий день. Девушка молит родителей обождать, но те непреклонны. Или немедленная свадьба с Парисом – или “тебе тогда я больше не отец”. Кормилица после ухода родителей уговаривает Джульетту не переживать: “Твой новый брак затмит своими выгодами первый…” “Аминь!” – замечает в ответ Джульетта. С этой минуты в кормилице она видит уже не друга, а врага. Остается единственный человек, кому еще может она доверять, – брат Лоренцо. “И если не поможет мне монах, / Есть средство умереть в моих руках”.

“Всему конец! Надежды больше нет!” – безжизненно говорит Джульетта, когда остается наедине с монахом. В отличие от кормилицы Лоренцо не утешает ее – он понимает отчаянное положение девушки. Всем сердцем сочувствуя ей и Ромео, он предлагает единственный путь к спасению. Ей надо притвориться покорной воле отца, готовиться к свадьбе, а вечером принять чудодейственный раствор. После этого она должна погрузиться в состояние, напоминающее смерть, которое продлится ровно сорок два часа. За этот срок Джульетту погребут в фамильном склепе. Лоренцо же даст знать обо всем Ромео, тот прибудет к моменту ее пробуждения, и они смогут исчезнуть до лучшей поры… “Вот выход, если ты не оробеешь / Или не спутаешь чего-нибудь”, – заключает монах, не утаивая опасности этого тайного плана. “Дай склянку мне! Не говори о страхе”, – обрывает его Джульетта. Окрыленная новой надеждой, она уходит с флаконом раствора.

В доме Капулетти готовятся к свадьбе. Родители счастливы, что дочь больше не упрямится. Кормилица и мать нежно прощаются с ней перед сном. Джульетта остается одна. Перед решающим поступком ее охватывает страх. Что, если монах обманул ее? Или эликсир не подействует? Или действие будет иным, чем он обещал? Что, если она проснется раньше времени? Или еще хуже – останется жива, но потеряет рассудок от страха? И все-таки, не колеблясь, она выпивает флакон до дна.

Утром дом оглашает истошный вопль кормилицы: “Джульетта померла! Она скончалась!” Дом охватывает смятение и ужас. Сомнений быть не может – Джульетта мертва. Она лежит в постели в свадебном наряде, окоченевшая, без кровинки в лице. Парис, как все прочие, подавлен страшной вестью. Музыканты, приглашенные играть на свадьбе, еще неловко топчутся, ожидая приказов, но несчастная семья уже погружается в безутешный траур. Пришедший Лоренцо произносит слова сочувствия близким и напоминает, что покойницу пора нести на кладбище.

…”Я видел сон: ко мне жена явилась. / А я был мертв и, мертвый, наблюдал. / И вдруг от жарких губ ее я ожил…” – Ромео, который скрывается в Мантуе, еще не подозревает, каким пророческим окажется это видение. Пока он ничего не ведает о случившемся в Вероне, а лишь, сжигаемый нетерпением, ждет вестей от монаха. Вместо посыльного появляется слуга Ромео Балтазар. Юноша кидается к нему с расспросами и – о горе! – узнает ужасную весть о смерти Джульетты. Он отдает команду запрягать лошадей и обещает: “Джульетта, мы сегодня будем вместе”. У местного аптекаря он требует самого страшного и скорого яда и за пятьдесят дукатов получает порошок -“в любую жидкость всыпьте, / И будь в вас силы за двадцатерых, / Один глоток уложит вас мгновенно”.

В это самое время брат Лоренцо переживает не меньший ужас. К нему возвращается монах, которого Лоренцо посылал в Мантую с тайным письмом. Оказывается, роковая случайность не позволила выполнить поручение: монах был заперт в доме по случаю чумного карантина, так как его товарищ перед тем ухаживал за больными.

Последняя сцена происходит в гробнице семьи Капулетти. Здесь, рядом с Тибальтом, только что положили в усыпальнице мертвую Джульетту. Задержавшийся у гроба невесты Парис забрасывает Джульетту цветами. Услышав шорох, он прячется. Появляется Ромео со слугой. Он отдает Балтазару письмо к отцу и отсылает его, а сам ломом открывает склеп. В этот момент Парис выступает из укрытия. Он преграждает Ромео путь, грозит ему арестом и казнью. Ромео просит его уйти добром и “не искушать безумного”. Парис настаивает на аресте. Начинается поединок. Паж Париса в страхе бросается за помощью. Парис гибнет от шпаги Ромео и перед смертью просит внести его в склеп к Джульетте. Ромео наконец остается один перед гробом Джульетты, Он поражен, что в гробу она выглядит как живая и так же прекрасна. Проклиная злые силы, унесшие это совершеннейшее из земных созданий, он целует Джульетту в последний раз и со словами “Пью за тебя, любовь!” выпивает яд.

Лоренцо опаздывает на какой-то миг, но он уже не в силах оживить юношу. Он поспевает как раз к пробуждению Джульетты. Увидев монаха, она немедленно спрашивает, где ее супруг, и заверяет, что все отлично помнит и чувствует себя бодрой и здоровой. Лоренцо, боясь сказать ей страшную правду, торопит ее покинуть склеп. Джульетта не слышит его слов. Увидев мертвого Ромео, она думает лишь о том, как скорее умереть самой. Она досадует, что Ромео один выпил весь яд. Зато рядом с ним лежит кинжал. Пора. Тем более что снаружи уже слышны голоса сторожей. И девушка вонзает себе в грудь кинжал.

Вошедшие в усыпальницу нашли мертвых Париса и Ромео, а рядом с ними еще теплую Джульетту. Давший волю слезам Лоренцо поведал трагическую историю влюбленных. Монтекки и Капулетти, забыв о старых распрях, протянули руки друг другу, безутешно оплакивая мертвых детей. Решено было поставить на их могилах по золотой статуе.

Но, как верно заметил князь, все равно повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете…

АВСТРИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Роберт Музиль (Robert Musil)

Человек без свойств

(Der Mann ohne Eigenschaften)

Роман (193О-1943, неоконч.)

Книга 1

Часть 1. СВОЕГО РОДА ВВЕДЕНИЕ

Действие романа происходит в Вене в 1913 г. Главный герой, тридцатидвухлетний Ульрих, математик и возвышенный мечтатель, интеллектуал и циник, уже успевший устать от себя и от мира, живет яркой, но беспорядочной жизнью. Ему не приходится заботиться о хлебе насущном благодаря богатству и связям своего отца, который начинал с того, что был домашним учителем и помощником адвоката, зато со временем сделал блестящую карьеру и удостоился того, что Его Величество даровало ему потомственное дворянство. Когда Ульрих в очередной раз задает себе вопрос, чем же ему заняться, он получает от отца рекомендательное письмо к графу Штальбургу, который, по словам отца, позаботится о будущем сына. Отец сообщает Ульриху, что в 1918 г. в Германии состоится празднование тридцатилетнего правления императора Вильгельма II, а поскольку в этот же год император Франц Иосиф празднует семидесятилетие вступления на престол, то патриотически настроенные австрийцы решили сделать 1918 г. юбилейным годом и тем самым утереть нос спесивым немцам.

Часть 2. ПРОИСХОДИТ ВСЕ ТО ЖЕ

Ульрих по настоянию отца знакомится с графом Лейнсдорфом и с Туцци, начальником отдела министерства иностранных дел и императорского дома, жена его приходится Ульриху кузиной. Эта женщина, которую Ульрих мысленно называет не иначе как Диотима (ее мудрость, по свидетельству Платона, открыла Сократу тайну Эроса и мистический смысл любви), недалекая, но честолюбивая и окрыленная мечтой войти в историю, распахивает двери своего дома перед всеми знаменитостями. Под руководством графа Лейнсдорфа она надеется совершить духовный подвиг, ведь, возможно, при ее горячем участии будет открыта и провозглашена “великая идея”, призванная навечно сплотить многонациональное государство и возвести имперскую идею на недосягаемые прежде высоты Духа. Ульрих, в качестве Секретаря Лейнсдорфа, оказывается свидетелем того, как движение, получившее название “параллельной акции”, набирает силу, привлекая одних и отталкивая других, невзирая на то, что “великая идея” никак не желает открыться душам, жаждущим откровения. Правда, поступают конкретные предложения, одно нелепее другого: жена некоего фабриканта, занимающаяся благотворительностью, предлагает открыть “Великоавстрийскую супораздаточную столовую имени Франца-Иосифа”, представитель министерства по делам культов и просвещения предлагает издать монументальный труд “Франц-Иосиф I и его время”, а подруга юности Ульриха, Кларисса, страстная поклонница Ницше, пишет Лейнсдорфу письмо, предлагая объявить 1918 г. “австрийским годом Ницше”. Постепенно круг создателей и апологетов “параллельной акции” расширяется: по заданию военного министерства в салоне Диотимы появляется генерал Штумм фон Бордвер, задача которого – наблюдать за всеми и при возможности пытаться “внести порядок в штатский ум”. Доктор Пауль Арнгейм, баснословно богатый промышленник и при этом известный и модный автор псевдофилософских сочинений, становится едва ли не главной фигурой в салоне Диотимы. Поскольку он прекрасно образован и не чужд “духовному поиску”, между ним и Диотимой устанавливается все более тесное духовное родство, которое переходит незаметно в странное, обоим непонятное чувство. И он, и она холодны, расчетливы и вместе с тем одиноки в своей абстрактной, совершенно оторванной от действительности “духовности”. Однако эгоизм не позволяет им устремиться навстречу друг Другу. В доме Туцци сталкиваются самые разные люди: языковеды и банкиры, поэты и светила науки. Наконец Диотима создает и возглавляет “Комитет по выработке директив в связи с семидесятилетием правления его величества”.

Увы, ничего путного не могут придумать ни светила науки, ни маститые литераторы. Тогда двери салона открываются для богемной молодежи, чьи зачастую безумные идеи смущают даже столь закаленную служительницу разума, как Диотима. Ульрих, помимо своей воли вовлеченный в деятельность “комитета”, хотя и замечает всю бессодержательность и пустоту этих затей, тем не менее недолюбливает самодовольного Арнгейма и пытается воздействовать на кузину, но страсть делает ее слепой. Она признается Ульриху, что Арнгейм уговаривает ее бросить мужа и стать его женой, и лишь святое чувство долга и служение “великой идее” мешают ей исполнить его желание. Ульриха, весьма искушенного в любовных делах, одновременно притягивает и отталкивает эта пылкая, самоуверенная и властная женщина. Но здесь, как и во всем остальном, наблюдается некая раздвоенность его мыслей и чувств. Взбалмошная, экзальтированная Кларисса хочет, чтобы Ульрих, а не Вальтер, ее муж, стал отцом их ребенка, называет его “человеком без свойств” и говорит, что он всегда поступает прямо противоположно тому, чего в действительности хочет. Не веря в успех “параллельной акции”, понимая ее тщету и бесплодность, Ульрих тем не менее пытается привлечь на свою сторону идейных противников. Он узнает, что Герда, дочь его старого знакомого Лео Фишеля, управляющего Ллойд-банком, принимает участие в собраниях мистически настроенных молодых немцев и антисемитов, возглавляемых Гансом Зеппом. Ульрих встречается с Зеппом и пытается выяснить, сможет ли этот восторженный маньяк от политики с его бредовыми и опасными идеями вдохнуть жизнь в “параллельную акцию”.

Однако Ульрихом движет еще и подспудное желание покорить Герду, эту агрессивную девственницу, которая, как он догадывается, давно влюблена в него, хотя и не хочет себе в этом признаться. И снова Ульрих не знает, чего же он хочет на самом деле. Когда Герда приходит к нему, чтобы сообщить важную новость (от отца она узнает, что Арнгейм, этот “глубокомысленный финансист”, использует “параллельную акцию” как прикрытие, чтобы взять под контроль своего концерна галицийские нефтяные промыслы), Ульрих овладевает ею, не испытывая при этом ни малейшего желания, Все, что происходит с Ульрихом, случается словно помимо его воли, однако он, даже сознавая свою внутреннюю безучастность по отношению ко всему, что с ним случается, никогда не пытается сопротивляться происходящему и безвольно плывет по течению. Все это время внимание общества приковано к процессу над Моосбругером, душевнобольным бродягой, который убивал женщин. Газетчики смакуют количество ран, нанесенных Моосбругером проститутке, – та пристала к нему на улице. И была так навязчива, что, как признавался потом Моосбругер, он совершил убийство, защищаясь от чего-то темного и бесформенного. История сумасшедшего бродяги глубоко волнует Ульриха: в своем сознании он чувствует ту же разрушительную работу, которая сделала нищего плотника убийцей.

Тем временем обстановка обостряется. Прогермански настроенные круги организуют демонстрацию протеста против “параллельной акции”, и Ульрихом, наблюдающим за процессией ожесточенных людей, овладевает отвращение. Он признается себе, что не может больше участвовать во всем этом, но также не способен и восстать против такой жизни. Отказавшись от предложения Арнгейма стать его личным секретарем, а значит, и от перспективы блестящей карьеры, Ульрих хочет быть подальше и от экономики, и от политики. И вдруг он получает от отца загадочную телеграмму: “Ставлю тебя в известность о последовавшей моей кончине”. Ульрих уезжает.

Книга 2

Часть 3. В ТЫСЯЧЕЛЕТН ЕЕ ЦАРСТВО (ПРЕСТУПНИКИ)

(Из опубликованного посмертно)

В родительском доме он встречает свою сестру Агату, с которой у него постепенно складывается духовная близость, грозящая перерасти в страсть. Агата второй раз замужем, но собирается уйти от мужа, профессора Хагауэра. Ее светлый ум, чувственность и веселый цинизм настолько привлекают Ульриха, что он переживает неведомое ему прежде “иное состояние”. Пытаясь разобраться в своих мыслях и желаниях, он проводит целые дни наедине с сестрой, поверяя ей все, что рождает его ум; его смущает столь чистая и “не наделенная аппетитом” привязанность. Ульрих мечтает о “Тысячелетнем Царстве”, в котором все чувства и поступки станут поддерживать взаимную любовь. Постепенно их отношения с сестрой все больше запутываются, заходят в тупик, из которого нет выхода. В таком же тупике оказывается и “параллельная акция”, несмотря на попытки Аейнсдорфа продолжать поиски “великой идеи”. Арнгейм отдаляется от Диотимы, отныне она презирает его, считая, что он испугался ее духовной мощи, и открывает для себя новое увлечение – “сексуальную науку”. Ульрих и Агата уединяются и перестают принимать у себя знакомых. Они гуляют, ведут беседы и все больше проникаются безмерной симпатией друг к Другу. Грезы любви для них ближе, чем физическое влечение, телесная оболочка слишком тесна, и потому сама природа неспособна подарить им сладость вожделенного единения.

В. В. Рынкевич

Аристофан (др.-греч. ???????????) (444 до н. э. – между 387 и 380 гг., Афины) – древнегреческий комедиограф, “отец комедии”. Первую свою комедию Аристофан поставил в 427, но еще под чужим именем. Когда год спустя (426) он осмеял в своих “Вавилонянах” могущественного демагога, кожевника Клеона, последний обвинил его перед советом в том, что он в присутствии уполномоченных от союзных государств порицал и выставил в смешном виде политику Афин. Позднее Клеон поднял против него довольно обычное в Афинах обвинение в незаконном присвоении звания афинского гражданина. Аристофан, как говорят, защищался перед судом стихами Гомера: Мать уверяет, что сын я ему, но сам я не знаю: Ведать о том, кто отец наш, наверное, нам невозможно. Аристофан отомстил Клеону, жестоко напав на него в комедии “Всадники”. Страх перед сильным демагогом будто был так велик, что актеры отказались от этой роли. Никто не соглашался даже сделать маску, походящую на Клеона, и Аристофан сам играл эту роль, раскрасив себе лицо. Но этот рассказ, вероятно, выдуман на основании некоторых непонятых стихов комедии.

Впервые мы встречаемся с главными героями романа, Алиной и Луи Давермель, во время их бракоразводного процесса. Двадцать лет они прожили вместе, родили четверых детей, но в сорок четыре года Луи решил начать новую жизнь с юной Одиль, с которой он знаком уже пять лет, и уйти от старой, мелочной, сварливой и недалекой жены, которая изводит его постоянными истериками и скандалами.

До окончательного решения суда Алина с детьми остается жить в доме, купленном Луи, а их отцу дозволяется общаться с ними во второе и четвертое воскресенье каждого месяца, да еще на каникулах: в его распоряжении ровно половина всех каникул. Дети в семье разного возраста и с разными характерами. Леону, старшему сыну, семнадцать лет. Это довольно скрытный, спокойный молодой человек, которому отсутствие отца в доме в чем-то на руку, поскольку теперь он чувствует себя здесь хозяином. Агата, пятнадцатилетняя девушка, в споре между отцом и матерью взяла сторону матери и сурово осудила поступок отца. Тринадцатилетняя Роза, внешне копия матери, боготворит отца и всегда встает на его сторону. Ги в начале бракоразводного процесса слишком мал, чтобы иметь собственный взгляд на происходящее: ему всего девять. Когда Луи забирает детей с собой, Алина страшно ревнует и по их возвращении срывает на них свою злобу.

События романа охватывают семилетний период, причем каждый значительный поворот в развитии сюжета с неукоснительной точностью выделяется повествователем, сообщающим его конкретную дату. В апреле 1966 г., через полгода после начала бракоразводного процесса, Луи сообщает родственникам Одили, что уже в июле она станет его женой. Так и происходит. В начале августа Луи везет своих детей в Ля-Боль, предгорный район, откуда родом Одиль, чтобы познакомить детей со своей новой женой. Одиль, двадцатилетняя стройная девушка с длинными черными волосами и светлыми глазами, при знакомстве проявляет максимум такта и терпения. Вскоре дети привыкают к окружающей обстановке и чувствуют себя вполне комфортно. Одна лишь Агата, союзница матери, пользуется любым поводом, чтобы досадить отцу и его новой жене.

Алина тем временем, по инициативе своей приятельницы и тоже одинокой матери Эммы, пробует посещать клуб разведенных и брошенных женщин. Там она знакомится с мэтром Грэнд, женщиной-адвокатом, которой впоследствии заменяет не угодившего ей своей мягкотелостью мэтра Лере.

Через год после женитьбы Луи его родители Луиза и Фернан Давермель приезжают к нему в гости и оказываются поражены видом дома, снятого молодоженами год назад на окраине Парижа. Все в нем теперь чисто, отремонтировано, уютно. Они отдают должное хозяйственным талантам новой невестки, по отношению к которой вначале были настроены не слишком дружелюбно. Когда же они узнают, что дом этот не только отремонтирован, но уже и куплен молодой четой, а Луи, работающий в дизайнерской фирме, при поддержке Одили вернулся к своему давнему увлечению – живописи, то со смирением и радостью признают, что их сын сделал превосходный выбор и не зря решил уйти от сварливой жены, которая угнетала его своим занудством и неверием в его способности.

Прежний дом, где жила семья Давермель, пришлось продать, и Алина с детьми теперь обитает в четырехкомнатной квартире, так что девочки живут вдвоем в одной комнате, а Ги, которого Леон в свою комнату не пускает, вынужден спать на диванчике в гостиной, которым он может располагать только тогда, когда все остальные соблаговолят отправиться на покой. Ги учится все хуже и хуже, его даже оставляют на второй год. Учителя, понимающие, что мальчику тяжело приходится разрываться между двумя семьями: семьей отца, где его любят и где у него есть своя комната, и домом матери, которая в грубых выражениях настраивает его против отца и где атмосфера оставляет желать лучшего, настаивают на том, чтобы Алина отвела Ги на консультацию в Центр для психически неполноценных детей.

В семье Луи предстоит пополнение: Одиль ждет ребенка. Алика же досаждает бывшему мужу бесконечными вызовами в суд, апелляциями, кассациями, выклянчиванием дополнительных процентов к тем алиментам, что Луи скрупулезно выплачивает ей и детям. Ей надоело жить одной: если ее муженек второй раз женился, то почему бы и ей не выйти замуж. Жинетта, сестра Алины, устраивает ей у себя дома встречу с неким вдовцом, отставным военным. Знакомство, однако, не имеет продолжения, потому что Алина, как бы ей ни было трудно, не собирается связывать свою жизнь с кем попало. Ее согревает мысль о том, что если ею пренебрегли, то и она может позволить себе то же самое.

У Одили рождается мальчик, которого называют Феликсом. Луи сразу же сообщает об этом Алине и просит, чтобы она передала это известие детям и они смогли бы повидаться с братишкой, но та нарочно скрывает эту новость. Когда Роза и Ги узнают о поступке матери, они впадают в ярость: помимо бесконечных нападок на отца она еще и запрещает им видеться с братом. Младшие дети до сих пор пользовались любой возможностью, чтобы заехать в Ножан к отцу, пусть даже на пять минут, а теперь и вовсе хотят к нему переселиться. Роза и Ги решают пойти на крайние меры, чтобы добиться передачи опеки над ними отцу: они сбегают из дому и, сидя на вокзале, пишут жалобные письма во все судебные инстанции с просьбой рассмотреть их дело.

Алина, обеспокоенная отсутствием детей, подсылает Леона и Агату, которую всегда использует в качестве шпионки в доме отца, разузнать, не к нему ли сбежали дети. После очередного судебного разбирательства младшим детям разрешается переехать к отцу. Старшие тоже все больше отдаляются от матери. Леон уже совсем взрослый, у него есть девушка, да и Агату все чаще можно увидеть на мотоцикле позади какого-нибудь крепкого парня. Алина смотрит на компанию дочери сквозь пальцы: только бы она не увлеклась всерьез кем-то одним. Но, пообщавшись с молодыми ребятами, Агата делает вывод, что ее больше интересуют взрослые мужчины, и влюбляется в Эдмона, владельца магазина кожаных изделий. Эдмон женат, но его жена находится в сумасшедшем доме. Агата не желает повторять ошибок матери и хочет иметь возможность порвать свою связь в любой момент, без развода. Вместе с тем ей теперь лучше становятся понятны мотивы и поведение отца.

Алина всеми возможными способами пытается переманить обратно младших детей, но это ей не удается. Дети повзрослели и уже отлично могут за себя постоять. Правда, два раза в месяц и на каникулах они продолжают с ней видеться.

Через три с половиной года после начала бракоразводного процесса Луи и Алина, вконец измотанные бесконечными гонорарами адвокатам и другими поборами, связанными с судопроизводством, решают наконец, по обоюдному согласию, его завершить. У Луи появляется возможность больше времени и денег уделять своей семье. Леон один раз в месяц теперь будет приходить к отцу за чеком. Такую же возможность получает и Агата, но именно в последний судебный день она навсегда уходит из материнского дома, чтобы поселиться у Эдмона. Агата ощущает себя предательницей, ведь именно она была ближе всех к матери, но и она больше не может жить под крылом Алины. Агата не оставляет ей даже своего нового телефона, а лишь дает возможность писать письма до востребования.

Почти через год после этих событий, в феврале 1970 года, трое старших детей собираются вместе в кафе и решают с этих пор чаще встречаться и попытаться как-то примирить своих родителей.

Однажды Алина, не совладав с нервами, около своего старого дома на машине попадает в аварию, в результате которой оказывается в больнице со сломанными ногами, руками и ребрами. Единственное, что приносит ей утешение, так это то, что все дети, даже Агата, которую она давно не видела, приходят ее навестить.

В ноябре 1972 г. Леон женится на Соланж, с которой встречался до этого несколько лет. Через год он станет, как и его дед по отцовской линии, фармацевтом. Гордиться своими детьми, иногда с ними видеться и жить в квартире, пропахшей кошками, да еще оплачиваемой ее бывшим мужем, – вот все, что остается Алине. Без радости и без цели тихо доживает свой век Алина и медленно, медленно угасает.

ИЗ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX ВЕКА

А. А. Фет

Первый ландыш

О первый ландыш! Из-под снега

Ты просишь солнечных лучей;

Какая девственная нега

В душистой чистоте твоей!

Как первый луч весенний ярок!

Какие в нем нисходят сны!

Как ты пленителен, подарок

Воспламеняющей весны!

Так дева в первый раз вздыхает –

О чем – неясно ей самой. –

И робкий вздох благоухает

Избытком жизни молодой.

Ж. де Лафонтен

Похороны Львицы

У Льва скончалась жена. Звери, чтобы выразить ему свое сочувствие, собираются отовсюду. Царь зверей плачет и стонет на всю свою пещеру, и, вторя властелину, на тысячи ладов ревет придворный штат (так бывает при всех дворах: люди – лишь отражение настроений и прихотей царя).

Один Олень не плачет по Львице – та в свое время погубила его жену и сына. Придворные льстецы немедленно доносят Льву, что Олень не изъявляет должного горя и смеется над всеобщей скорбью. Разъяренный Лев велит волкам убить изменника. Но тот заявляет, что ему-де явилась почившая царица, вся лучезарная, и приказала не рыдать по ней: она вкусила в раю тысячи наслаждений, познала радости блаженного чертога и счастлива. Услышав такое, весь двор единогласно сходится на том, что Оленю было откровение. Лев с дарами отпускает его домой.

Владык всегда надо тешить сказочными снами. Даже если они разгневаны на вас – польстите им, и они назовут вас своим другом.

Ч. Т. Айтматов

Джамиля

Шел третий год войны. Взрослых здоровых мужчин в аиле не было, и потому жену моего старшего брата Садыка (он также был на фронте), Джамилю, бригадир послал на чисто мужскую работу – возить зерно на станцию. А чтоб старшие не тревожились за невесту, направил вместе с ней меня, подростка. Да еще сказал: пошлю с ними Данияра.

Джамиля была хороша собой – стройная, статная, с иссиня-черными миндалевидными глазами, неутомимая, сноровистая. С соседками ладить умела, но если ее задевали, никому не уступала в ругани. Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мне кажется, что и моя мать втайне мечтала когда-нибудь сделать ее властной хозяйкой нашего семейства, жившего в согласии и достатке.

На току я встретил Данияра. Рассказывали, что в детстве он остался сиротой, года три мыкался по дворам, а потом подался к казахам в Чакмакскую степь. Раненая нога Данияра (он только вернулся с фронта) не сгибалась, потому и отправили его работать с нами. Он был замкнутым, и в аиле его считали человеком со странностями. Но в его молчаливой, угрюмой задумчивости таилось что-то такое, что мы не решались обходиться с ним запанибрата.

А Джамиля, так уж повелось, или смеялась над ним, или вовсе не обращала на него внимания. Не каждый бы стал терпеть ее выходки, но Данияр смотрел на хохочущую Джамилю с угрюмым восхищением.

Однако наши проделки с Джамилей окончились однажды печально. Среди мешков был один огромный, на семь пудов, и мы управлялись с ним вдвоем. И как-то на току мы свалили этот мешок в бричку напарника. На станции Данияр озабоченно разглядывал чудовищный груз, но, заметив, как усмехнулась Джамиля, взвалил мешок на спину и пошел. Джамиля догнала его: “Брось мешок, я же пошутила!” – “Уйди!” – твердо сказал он и пошел по трапу, все сильнее припадая на раненую ногу… Вокруг наступила мертвая тишина. “Бросай!” – закричали люди. “Нет, он не бросит!” – убежденно прошептал кто-то.

Весь следующий день Данияр держался ровно и молчаливо. Возвращались со станции поздно. Неожиданно он запел. Меня поразило, какой страстью, каким горением была насыщена мелодия. И мне вдруг стали понятны его странности: мечтательность, любовь к одиночеству, молчаливость. Песни Данияра всполошили мою душу. А как изменилась Джамиля!

Каждый раз, когда ночью мы возвращались в аил, я замечал, как Джамиля, потрясенная и растроганная этим пением, все ближе подходила к бричке и медленно тянула к Данияру руку… а потом опускала ее. Я видел, как что-то копилось и созревало в ее душе, требуя выхода. И она страшилась этого.

Однажды мы, как обычно, ехали со станции. И когда голос Данияра начал снова набирать высоту, Джамиля села рядом и легонько прислонилась головой к его плечу. Тихая, робкая… Песня неожиданно оборвалась. Это Джамиля порывисто обняла его, но тут же спрыгнула с брички и, едва сдерживая слезы, резко сказала: “Не смотри на меня, езжай!”

И был вечер на току, когда я сквозь сон увидел, как с реки пришла Джамиля, села рядом с Данияром и припала к нему. “Джамилям, Джамалтай!” – шептал Данияр, называя ее самыми нежными казахскими и киргизскими именами.

Вскоре задул степняк, помутилось небо, пошли холодные дожди – предвестники снега. И я увидел Данияра, шагавшего с вещмешком, а рядом шла Джамиля, одной рукой держась за лямку его мешка.

Сколько разговоров и пересудов было в аиле! Женщины наперебой осуждали Джамилю: уйти из такой семьи! с голодранцем! Может быть, только я один не осуждал ее.

ИЗ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX ВЕКА

А. П. Чехов

ДРАМАТУРГИЯ

Чайка

Комедия в четырех действиях

Действующие лица

Ирина Николаевна Аркадина, по мужу Треплева, актриса.

Константин Гаврилович Треплев, ее сын, молодой человек.

Петр Николаевич Сорин, ее брат.

Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика.

Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина.

Полина Андреевна, его жена.

Маша, его дочь.

Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист.

Евгений Сергеевич Дорн, врач.

Семен Семенович Медведенко, учитель.

Действие первое

Медведенко, безнадежно влюбленный в Машу, в очередной раз пытается объясниться с ней. Он понимает, что его шансы практически сведены к нулю, потому что у него большая семья, а жалованья всего 23 рубля, и из-за этого Маша никогда не выйдет за него. Маша же постоянно ходит в черном, мотивируя свой траур неудавшейся личной жизнью (она безответно любит Треплева, который любит Нину Заречную и пользуется ее взаимностью).

Вечером ожидается премьера пьесы Треплева, в которой нет действующих лиц, а есть только текст, который будет читать Заречная, а не мать Треплева, актриса Аркадина. Треплеву кажется, что именно потому, что роль отдана не ей, мать заранее ненавидит и пьесу, и автора, и исполнительницу роли. Треплев понимает, что своим присутствием он сильно мешает матери, которой хочется выглядеть молодо (и она преуспевает в этом: носит светлые кофточки и очень следит за собой), а он, сообщая знакомым свой возраст, разрушает все ее достижения. Треплев страдает оттого, что зачастую в обществе его воспринимают не как самостоятельную личность, а только как сына известной актрисы. Он не одобряет традиционный театр и

Хочет искать “новые формы”. Ему не нравится и новый кавалер матери, беллетрист Тригорин: “мило, талантливо… но… после Толстого или Золя не захочешь читать Тригорина”.

Приезжает Нина, ей трудно незаметно ускользнуть из дома, потому что отец и мачеха категорически против ее увлечения сценой и поездок к Треплевым. Нина с похвалой отзывается о рассказах Тригорина, Треплев начинает нервничать, опровергает ее суждения.

На спектакль собираются зрители. Среди них – Дорн, которому не дает прохода своей любовью и ревностью Полина Андреевна; Аркадина, которая ведет себя как примадонна даже в повседневной жизни; Шамраев, который постоянно вспоминает каких-то актеров и актрис и их гениальную игру.

Начинается спектакль. Нина читает монолог: “Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, – словом все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли… Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На лугу уже не просыпаются с криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно. (Пауза) Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их всех слились в одну. Общая мировая душа – это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь. (Показываются болотные огни.) Я одинока. Раз в сто лет я открываю уста, чтобы говорить, и мой голос звучит в этой пустоте уныло, и никто не слышит… И вы, бледные огни, не слышите меня… Под утро вас рождает гнилое болото, и вы блуждаете до зари, но без мысли, без воли, без трепетания жизни. Боясь, чтобы в вас не возникла жизнь, отец вечной материи, дьявол, каждое мгновение в вас, как в камнях и в воде, производит обмен атомов, и вы меняетесь непрерывно. Во вселенной остается постоянным и неизменным один лишь дух. (Пауза.) Как пленник, брошенный в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет. От меня не скрыто лишь, что в упорной, жестокой борьбе с дьяволом, началом материальных сил, мне суждено победить, и после того материя и дух сольются в гармонии прекрасной и наступит царство мировой воли. Но это будет лишь, когда мало-помалу, через длинный, длинный ряд тысячелетий, и луна, и светлый Сириус, и земля обратятся в пыль… А до тех пор ужас, ужас… (Пауза; на фоне озера показываются две красных точки.)Вот приближается мой могучий противник, дьявол. Я вижу его страшные, багровые глаза…”

В этот момент Аркадина, которая и раньше прерывала декламацию ироничными замечаниями, интересуется, почему пахнет серой, смеется над таким лобовым эффектом, а затем тонко поднимает на смех и пьесу, и ее “декадентское” воплощение. Треплев, вспылив, дает занавес и убегает, обиженный, прочь.

Аркадина, как бы не понимая, что конкретно рассердило ее самолюбивого сына, прилюдно объясняет его выходку дурным характером. Маша отправляется на поиски Треплева.

Нина выходит из-за кулисы, все радостно приветствуют ее. Аркадина и Тригорин уверяют Нину, что она талантлива, все сходятся на том, что представленная пьеса “странная”. Только Дорн замечает, что кое-что показалось ему интересным, и, хотя он, как и прочие, ничего не понял, пьеса произвела на него сильное впечатление. Встретившись с Треплевым, Дорн благодарит его за написанное и советует продолжать. Треплев уходит, спасаясь от преследований Маши, и та, чувствуя доверие к Дорну, признается ему в своей любви к Константину и просит помочь ей.

Действие второе

Аркадина, с симпатией относящаяся к Маше, укоряет ее за то, что последняя мало следит за собой. Аркадина ставит саму себя в пример Маше, потому что, будучи вдвое старше девушки, она выглядит моложавее. Маша же снова все объясняет не сложившейся личной жизнью.

Появляется Нина; ее отец и мачеха уехали на три дня, и Нина сразу же отправилась к Аркадиной. Аркадина и Сорин рассуждают о преимуществах интенсивной городской жизни перед деревенской скукой. Нина признается, что мечтает поступить на сцену и жить, как жила Аркадина.

Аркадина решает ехать в город, но Шамраев не дает лошадей (они все в поле). Аркадина устраивает скандал, велит нанять себе чужих лошадей, объявляет, что ее ноги больше не будет в этом доме, а Шамраев, вспылив, отказывается от места. У разнервничавшегося Сорина начинается приступ астмы. Полина Андреевна, расстроенная безучастностью к ней Дорна, не может повлиять на мужа и добиться для Аркадиной лошадей. По всей вероятности, это не впервые, потому что Дорн, нимало не беспокоясь, отправляется в дом лечить всех его обитателей валериановыми каплями.

Нина остается одна. Ей странно видеть, что известная актриса плачет по такому ничтожному поводу, что знаменитый писатель Тригорин по целым дням удит рыбу на озере, хотя они, по ее представлениям, должны отличаться от обыкновенных людей.

Появляется Треплев с подстреленной чайкой в руках. Он кладет птицу к ногам Нины и вдруг заявляет, что вскоре таким же образом убьет себя. Причина этого – нескрываемый интерес Нины к Тригорину и ее охлаждение к Треп – леву. Треплев считает, что все дело в том, что его пьеса провалилась, а “женщины не прощают неуспеха”. Нина делает вид, что не понимает аллегорий Треплева; на ее счастье входит Тригорин, и Константин демонстративно исчезает.

Тригорин объявляет о скором отъезде, Нина с восхищением отзывается о жизни писателя, о его славе, о вдохновении. Тригорин же возражает: он ни на минуту не может “расслабиться”, он постоянно что-то записывает в книжку (для будущих произведений), он не воспринимает мир так непосредственно, как прочие люди, а повсюду ищет новые сюжеты, новые обороты речи, новых персонажей. Он отдает себе отчет в том, что его творения милы – и только, что он пишет намного хуже классиков, что не любит себя как писателя. Нина уверяет его, что он заработался, твердит, что все отдала бы за то, чтобы быть на месте Тригорина. Тот видит убитую чайку и записывает себе в книжку сюжет: “На берегу озера с детства живет молодая девушка… любит озеро, как чайка, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку”. Аркадина, появившись в окне, объявляет, что они остаются.

Действие третье

Треплев пытался застрелиться, но лишь легко ранил себя. Маша после этого принимает решение выйти замуж за Медведенко, несмотря на его бедность, уехать к мужу и “вырвать” бессмысленную любовь из своего сердца. Аркадина же решает уехать из имения и увезти с собой Тригорина, из-за которого, собственно, и разыгралась “трагедия”.

Нина просит у Тригорина совета, идти ли ей в актрисы, но тот отвечает, что “тут советовать нельзя”. Девушка хочет перед отъездом еще раз переговорить с Тригориным наедине, дарит ему медальон, на котором выгравировано название одного из произведений писателя (“Дни и ночи”), номер страницы и двух строк. Тригорин берет у Аркадиной свою книгу, находит искомые строки и читает: “Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее”.

Аркадина меняет сыну повязку (у нее “золотые” руки, она прекрасно ухаживает за больными). Треплеву стыдно за свой поступок, он считает, что после неудавшегося самоубийства все станут над ним смеяться. Однако это не мешает ему по-прежнему “иронично” отзываться о Тригорине – он называет того и трусом, и бесталанным писателем, и рутинером. Аркадина все же просит сына хотя бы формально помириться с Тригориным до отъезда и не вызывать того на дуэль. Треплев соглашается, но при условии, что ему не надо будет встречаться с Тригориным.

Тригорин просит Аркадину остаться еще хотя бы на один день. Он прямо признается ей, что немного влюблен в Нину, умоляет Аркадину “быть необыкновенною”, “понять” его и закрыть глаза на его отношения с молодой девушкой. Аркадина прекрасно разыгрывает сцену, в ходе которой она с помощью “восточной” лести и уверений, что кроме нее никто не сможет оценить Тригорина по достоинству, убеждает его в необходимости отъезда. Тригорин, сокрушаясь о собственном безволии и нерешительности, соглашается ехать. Перед отбытием Тригорин успевает минуту поговорить с Ниной, которая приняла “бесповоротное” решение поступать в актрисы. Тригорин назначает ей свидание в Москве.

Действие четвертое

Проходит два года. Треплев печатается, ему даже присылают деньги за его литературные произведения. Маша по-прежнему проводит массу времени в доме Треплевых и даже ночует там, не обращая внимания на мужа и забывая о том, что дома остался маленький ребенок. Она по-прежнему нюхает табак, пьет водку и нежно заботится о Треп леве.

За эти годы Нина уехала из дома и сошлась с Тригориным, затем он бросил ее, ребенок их умер, а сценическая карьера Нины не удалась совершенно. Она “играла грубо, безвкусно, с завываниями, с резкими жестами”. Отец и мачеха не желают ее видеть и не помогают ей материально. Нина не вполне здорова психически; в письмах она постоянно называет себя “чайкой”. Она вернулась на родину, живет на постоялом дворе и никого не принимает (ни Треплева, ни Машу).

Аркадина и Тригорин возвращаются в имение. Между Треплевым и Тригориным по-прежнему напряженные отношения. Треплев уходит, а остальные садятся играть в лото. Пока Маша выкрикивает цифры, Аркадина рассказывает о своих сногсшибательных успехах в сыгранных спектаклях и великолепных туалетах, в которых она блистала. На вопрос Дорна, рада ли Аркадина, что ее сын – писатель, та отвечает, что она еще ни одного произведения не прочитала: некогда. Дорн же по-прежнему верит в талант Треплева: “Он мыслит образами, рассказы его красочны, ярки, и я их сильно чувствую. Жаль только, что он не имеет определенных задач. Производит впечатление, и больше ничего, а на одном впечатлении далеко не уедешь”.

Треплев и сам отдает себе отчет, что его творчество не несет в себе ничего по-настоящему свежего и оригинального. Он приходит к мысли, что вообще “дело не в старых или новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души”. Он слышит стук в окно; это Нина. Она требует запереть двери, она не хочет, чтобы ее видели. По ее бессвязной речи видно, что она на грани душевного расстройства. Треплев признается, что по-прежнему любит ее несмотря ни на что. Нина не хочет ничего слышать, собирается уезжать, но потом остается, рассказывает свою историю – как перестала верить в себя, как опустилась, как ее возвышенные мечты о сцене обернулись третьесортными ангажементами. Впрочем, у нее бывают моменты просветления, когда она играет с наслаждением и восторгом. Она пришла к мысли, что “главное не слава, не блеск… а умение терпеть”. Нина говорит, что до сих пор страстно любит Тригорина, но не хочет попадаться ему на глаза, а поэтому должна немедленно исчезнуть. Она читает отрывок из монолога (того, что читала два года назад в маленьком театре в саду Треплевых), обнимает на прощание Константина и уходит. Оставшись один, Треплев рвет все свои рукописи и выходит в боковую дверь.

Играющие слышат звук выстрела. Дорн идет проверить, что случилось, а вернувшись, заявляет, что лопнула склянка в его походной аптечке. Незаметно отведя Тригорина в сторону, Дорн просит его увести Аркадину: “Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился”.

Алексей Иванович, 25-летний домашний учитель, вместе с семьей пожилого генерала Загорянского – падчерицей Полиной и двумя малолетними детьми – живет в роскошном отеле на немецком курорте Рулетенбург. Еще в России генерал заложил свое имение некоему маркизу Де-Грие и уже полгода с нетерпением ждет из Москвы известий о смерти больной тетки Антониды Васильевны Тарасевичевой. Тогда Де-Грие вступит во владение имуществом генерала, а последний получит большое наследство и женится на молодой красивой француженке мадемуазель Бланш, в которую без памяти влюблен. Французы, в ожидании крупных денег, постоянно находятся возле генерала, человека недалекого и простодушного, к тому же подверженного сильным страстям. К Алексею Ивановичу все они относятся свысока, почти как к слуге, что сильно задевает его самолюбие. В дружбе русский учитель состоит лишь с англичанином Астлеем, аристократом и богачом, на редкость честным, благородным и целомудренным человеком. Оба они влюблены в Полину.

Около двух месяцев назад эта красивая и гордая девушка пожелала сделать Алексея Ивановича своим другом. Между ними установились своеобразные отношения “раба” и “мучительницы”. Образованный дворянин, но без средств, Алексей Иванович уязвлен своим зависимым положением – поэтому любовь к высокомерной и бесцеремонной с ним Полине нередко смешивается у него с ненавистью. Молодой учитель убежден, что только деньги способны вызвать к нему уважение окружающих, в том числе любимой девушки: “Деньги – все!” Единственный способ их обретения – выигрыш в рулетку. Полина также нуждается в деньгах, но для пока непонятных Алексею Ивановичу целей. Она не верит в серьезность любви героя, возможно потому, что в нем слишком развито самолюбие, доходящее порой до желания убить жестокую насмешницу. Все же, по капризу своей повелительницы, учитель совершает нелепую выходку: оскорбляет во время прогулки прусскую баронскую чету Вурмергельмов.

Вечером разражается скандал. Барон потребовал от генерала лишить места дерзкого “слугу”. Тот грубо распекает Алексея Ивановича. Со своей стороны последний возмущен тем, что генерал взялся отвечать за его поступок: он сам “лицо, юридически компетентное”. Борясь за свое человеческое достоинство даже в “приниженном положении” учителя, он ведет себя вызывающе, и дело действительно кончается его увольнением. Однако генерал почему-то напуган намерением бывшего учителя самому объясниться с бароном. Он присылает к Алексею Ивановичу Де-Грие теперь уже с просьбой оставить свою затею. Видя упорство Алексея, француз переходит к угрозам, а затем передает записку от Полины: ” перестаньте и уймитесь Вы мне нужны ” “Раб” повинуется, но озадачен влиянием Де-Грие на Полину.

Встретившийся на “променаде” Астлей, которому герой рассказывает о произошедшем, объясняет дело. Оказывается, два года назад мадемуазель Бланш уже проводила сезон в Рулетенбурге. Покинутая любовниками, без денег, она безуспешно пытала судьбу на рулетке. Затем решила очаровать барона, за что, по жалобе баронессы в полицию, была выслана из города. Сейчас же, стремясь стать генеральшей, Бланш должна избегать внимания Вурмергельмов. Продолжение скандала нежелательно.

Возвращаясь в отель, Алексей Иванович в изумлении видит на крыльце только что приехавшую из России “бабушку”, смерти которой тщетно ждут генерал и французы. Это 75-летняя “грозная и богатая помещица и московская барыня”, в кресле, с парализованными ногами, с повелительно-грубоватыми манерами. Ее приезд – “катастрофа для всех”: прямая и искренняя, старуха сразу же отказывает генералу в деньгах за его отношение к себе. “Историю” Алексея Ивановича с прусским бароном она судит с позиций русского национального достоинства: “не умеете отечества своего поддержать”. Ее заботит незавидная судьба Полины и генеральских детей; слуга для патриархальной барыни тоже “живой человек”. Невзлюбив французов, она высоко оценила Астлея.

Желая осмотреть местные достопримечательности, бабушка велит Алексею Ивановичу везти себя на рулетку, где “в исступлении” начинает делать ставки и выигрывает значительную сумму.

Генерал и французы страшатся, что бабушка проиграет их будущее наследство: они умоляют Алексея Ивановича отвлечь старуху от игры. Однако в тот же вечер она снова в “воксале”. На этот раз эксцентричная москвичка “профершпилила” все наличные и часть ценных бумаг. Раскаиваясь в легкомыслии, она намеревается построить церковь в “подмосковной” и велит тотчас же собираться в Россию. Но за двадцать минут до отхода поезда меняет планы: “Жива не хочу быть, отыграюсь!” Алексей Иванович отказывается сопровождать ее на рулетку. В течение вечера и следующего дня бабушка проигрывает почти все свое состояние.

Де-Грие уезжает из города; Бланш “отшвыривает” от себя генерала, перестав даже узнавать его при встрече. От отчаяния тот почти теряет рассудок.

Наконец старуха уезжает в Россию на занятые у Астлея деньги. У нее осталась недвижимость, и она зовет к себе в Москву Полину с детьми. Убедившись в могуществе страстей, мягче отзывается о генерале: “Да и того несчастного грешно мне теперь обвинять”.

Вечером, в темноте, Алексей Иванович находит у себя в номере Полину. Она показывает ему прощальное письмо Де-Грие. Между ней и французом была связь, но без бабушкиного наследства расчетливый “маркиз” отказался жениться. Впрочем, он возвратил генералу закладные на пятьдесят тысяч франков – “собственные” деньги Полины. Гордая до страсти, она мечтает бросить в “подлое лицо” Де-Грие эти пятьдесят тысяч. Добыть их должен Алексей Иванович.

Герой кидается в игорный зал. Счастье улыбается ему, и он вскоре приносит в отель огромную сумму – двести тысяч франков. Еще в “воксале” бывший учитель ощутил “ужасное наслаждение удачи, победы, могущества”. Игра из средства самоутверждения и “служения” любимой превращается для него в самостоятельную, всепоглощающую страсть. Даже в присутствии Полины игрок не может отвести глаз от принесенной им “груды билетов и свертков золота”. Девушка уязвлена тем, что для Алексея Ивановича, как и для Де-Грие, другие интересы важнее любви к ней. Гордячка отказывается принять “даром” пятьдесят тысяч и проводит с героем ночь. Утром с ненавистью швыряет банкноты в лицо любовнику и убегает.

Бескорыстный друг Астлей, приютив больную Полину, винит Алексея Ивановича за непонимание ее внутренней драмы и неспособность к настоящей любви. “Клянусь, мне было жаль Полину, – вторит ему герой, – но с той минуты, как я дотронулся вчера до игорного стола и стал загребать пачки денег, – моя любовь отступила как бы на второй план”.

В тот же день Бланш без труда соблазняет разбогатевшего русского и увозит с собой в Париж. Завладев его деньгами, она, для приобретения имени и титула, сочетается браком с приехавшим сюда же генералом. Тот совсем “потерялся” и согласен на самую жалкую роль при расчетливой и распутной француженке. Через три недели Алексей Иванович без сожаления о растраченных деньгах покидает любовницу и едет на рулетку в Гамбург.

Более полутора лет он скитается по “игорным” городам Германии, опускаясь порой до службы в лакеях и тюремного заключения за неуплаченный долг. В нем все “одеревенело”.

И вот – неожиданная встреча в Гамбурге с Астлеем, который разыскал Алексея Ивановича по поручению Полины, живущей в Швейцарии с родственниками англичанина. Герой узнает о смерти бабушки в Москве и генерала в Париже, а главное – о неугасшей любви к себе Полины. Оказывается, он ошибался, думая, что она любила Де-Грие. Астлей считает своего друга “погибшим человеком”, не способным, в силу своего русского характера, противостоять губительным страстям. “Не первый вы не понимаете, что такое труд. Рулетка – это игра по преимуществу русская”.

“Нет, он не прав! Он резок и скор насчет русских”, – думает Алексей Иванович в надежде “воскреснуть” в любви с Полиной. Нужно лишь “выдержать характер” по отношению к игре. Выйдет ли?

И. А. Бунин

Деревня

Россия. Конец XIX – начало XX в.

Братья Красовы, Тихон и Кузьма, родились в небольшой деревне Дурновка. В молодости они вместе занимались мелкой торговлей, потом рассорились, и дороги их разошлись. Кузьма пошел работать по найму. Тихон снял постоялый дворишко, открыл кабак и лавочку, начал скупать у помещиков хлеб на корню, приобретать за бесценок землю и, став довольно состоятельным хозяином, купил даже барскую усадьбу у обнищавшего потомка прежних владельцев. Но все это не принесло ему радости: жена рожала только мертвых девочек, и некому было оставить все, что нажил. Никакого утешения в темной, грязной деревенской жизни, кроме трактира, Тихон не находил. Стал попивать. К пятидесяти годам он понял, что из пробежавших лет и вспомнить нечего, что нет ни одного близкого человека и сам он всем чужой. Тогда решил Тихон помириться с братом.

Кузьма по характеру был совсем другим человеком. С детства он мечтал учиться. Сосед выучил его грамоте, базарный “вольнодумец”, старик гармонист, снабжал книжками и приобщил к спорам о литературе. Кузьме хотелось описать свою жизнь во всей ее нищете и страшной обыденности. Он пытался сочинить рассказ, потом принялся за стихи и даже издал книжку немудреных виршей, но сам понимал все несовершенство своих творений. Да и доходов это дело не приносило, а кусок хлеба даром не давался. Много лет прошло в поисках работы, часто бесплодных. Насмотревшись в своих странствиях на человеческую жестокость и равнодушие, он запил, стал опускаться все ниже и пришел к мысли, что надо либо уйти в монастырь, либо покончить с собой.

Тут и отыскал его Тихон, предложивший брату взять на себя управление усадьбой. Вроде бы нашлось спокойное место, Поселившись в Дурновке, Кузьма повеселел. Ночью он ходил с колотушкой – караулил усадьбу, днем читал газеты и в старой конторской книге делал заметки о том, что видел и слышал вокруг. Но постепенно стала одолевать его тоска: поговорить было не с кем. Тихон появлялся редко, толковал только о хозяйстве, о подлости и злобе мужиков и о необходимости продать имение. Кухарка Авдотья, единственное живое существо в доме, всегда молчала, а когда Кузьма тяжело заболел, предоставив его самому себе, без всякого сочувствия ушла ночевать в людскую.

С трудом оправился Кузьма от болезни и поехал к брату. Тихон встретил гостя приветливо, но взаимопонимания между ними так и не было. Кузьме хотелось поделиться вычитанным из газет, а Тихона это не интересовало. Уже давно он был одержим мыслью устроить свадьбу Авдотьи с одним из деревенских парней. Когда-то он согрешил с ней ради своего неукротимого желания обрести ребенка – хотя бы и незаконного. Мечта не осуществилась, а женщину опозорили на всю деревню. Теперь Тихон, который и в церковь-то редко ходил, решил оправдаться перед Богом. Он просил брата взять на себя хлопоты по этому делу. Кузьма воспротивился затее: ему было жаль несчастную Авдотью, в женихи которой Тихон определил настоящего “живореза”, который избивал собственного отца, к хозяйству склонности не имел и соблазнился лишь обещанным приданым. Тихон стоял на своем, Авдотья безропотно покорилась незавидной участи, и Кузьма был вынужден уступить брату.

Свадьбу сыграли заведенным порядком. Невеста горько рыдала, Кузьма со слезами ее благословил, гости пили водку и пели песни. Неуемная февральская вьюга сопровождала свадебный поезд под унылый перезвон бубенцов.