Category: Краткие содержания

Действие происходит в Москве зимой 1924/25 г. Профессор Филипп Филиппович Преображенский открыл способ омоложения организма посредством пересадки людям желез внутренней секреции животных. В своей семикомнатной квартире в большом доме на Пречистенке он ведет прием пациентов. В доме проходит “уплотнение”: в квартиры прежних жильцов вселяют новых – “жилтоварищей”. К Преображенскому приходит председатель домкома Швондер с требованием освободить две комнаты в его квартире. Однако профессор, позвонив по телефону одному из своих высокопоставленных пациентов, получает на свою квартиру броню, и Швондер уходит ни с чем.

Профессор Преображенский и его ассистент доктор Иван Арнольдович Борменталь обедают в столовой у профессора. Откуда-то сверху доносится хоровое пение – это проходит общее собрание “жилтоварищей”. Профессор возмущен происходящим в доме: с парадной лестницы украли ковер, заколотили парадную дверь и ходят теперь через черный ход, с калошной стойки в подъезде пропали разом все калоши. “Разруха”, – замечает Борменталь и получает в ответ: “Если я вместо того, чтобы оперировать, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха!”

Профессор Преображенский подбирает на улице беспородного пса, больного и с ободранной шерстью, приводит его домой, поручает домработнице Зине кормить его и ухаживать за ним. Через неделю чистый и сытый Шарик становится ласковым, обаятельным и красивым псом.

Профессор проводит операцию – пересаживает Шарику железы внутренней секреции Клима Чугункина, 25 лет, трижды судимого за кражи, игравшего на балалайке по трактирам, погибшего от удара ножом. Эксперимент удался – пес не погибает, а, напротив, постепенно превращается в человека: прибавляет в росте и весе, у него выпадает шерсть, он начинает говорить. Через три недели это уже человек небольшого роста, несимпатичной наружности, который с увлечением играет на балалайке, курит и сквернословит. Через некоторое время он требует у Филиппа Филипповича, чтобы тот прописал его, для чего ему необходим документ, а имя и фамилию он уже себе выбрал: Полиграф Полиграфович Шариков.

От прежней собачьей жизни у Шарикова остается ненависть к котам. Однажды, погнавшись за котом, забежавшим в ванную, Шариков защелкивает в ванной замок, случайно выворачивает водопроводный кран, и всю квартиру заливает водой. Профессор вынужден отменить прием. Дворник Федор, вызванный для починки крана, смущенно просит Филиппа Филипповича заплатить за разбитое Шариковым окно: тот пытался обнять кухарку из седьмой квартиры, хозяин стал его гнать. Шариков же в ответ начал швырять в него камнями.

Филипп Филиппович, Борменталь и Шариков обедают; снова и снова Борменталь безуспешно учит Шарикова хорошим манерам. На вопрос Филиппа Филипповича о том, что Шариков сейчас читает, он отвечает: “Переписку Энгельса с Каутским” – и добавляет, что он не согласен с обоими, а вообще “все надо поделить”, а то “один в семи комнатах расселся, а другой в сорных ящиках пропитание ищет”. Возмущенный профессор объявляет Шарикову, что тот стоит на самой низшей ступени развития и тем не менее позволяет себе подавать советы космического масштаба. Вредную же книжку профессор приказывает бросить в печь.

Через неделю Шариков предъявляет профессору документ, из которого следует, что он, Шариков, является членом жилтоварищества и ему полагается комната в профессорской квартире. Тем же вечером в кабинете профессора Шариков присваивает два червонца и возвращается ночью совершенно пьяный в сопровождении двух неизвестных, которые удалились лишь после звонка в милицию, прихватив, однако, с собой малахитовую пепельницу, трость и бобровую шапку Филиппа Филипповича.

Той же ночью в своем кабинете профессор Преображенский беседует с Борменталем. Анализируя происходящее, ученый приходит в отчаяние от того, что он из милейшего пса получил такую мразь. И весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человечье сердце, и самое паршивое из всех, которые существуют в природе. Он уверен, что перед ними – Клим Чугункин со всеми его кражами и судимостями.

Однажды, придя домой, Шариков предъявляет Филиппу Филипповичу удостоверение, из которого явствует, что он, Шариков, состоит заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных. Спустя несколько дней Шариков приводит домой барышню, с которой, по его словам, он собирается расписаться и жить в квартире Преображенского. Профессор рассказывает барышне о прошлом Шарикова; она рыдает, говоря, что он шрам от операции выдавал за боевое ранение.

На следующий день один из высокопоставленных пациентов профессора приносит ему написанный на него Шариковым донос, в котором упоминается и брошенный в печь Энгельс, и “контрреволюционные речи” профессора. Филипп Филиппович предлагает Шарикову собрать свои вещи и немедленно убираться из квартиры. В ответ на это одной рукой Шариков показывает профессору шиш, а другой вынимает из кармана револьвер… Через несколько минут бледный Борменталь перерезает провод звонка, запирает парадную дверь и черный ход и скрывается вместе с профессором в смотровой.

Спустя десять дней в квартире появляется следователь с ордером на обыск и арест профессора Преображенского и доктора Борменталя по обвинению их в убийстве заведующего подотделом очистки Шарикова П. П. “Какого Шарикова? – спрашивает профессор. – Ах пса, которого я оперировал!” И представляет пришедшим пса странного вида: местами лысый, местами с пятнами отрастающей шерсти, он выходит на задних лапах, потом встает на все четыре, затем опять поднимается на задние лапы и садится в кресло. Следователь падает в обморок.

Проходит два месяца. По вечерам пес мирно дремлет на ковре в кабинете профессора, и жизнь в квартире идет своим чередом.

Уильям Шекспир

Ричард III

Когда родился Ричард, бушевал ураган, крушивший деревья. Предвещая безвременье, кричала сова и плакал филин, выли псы, зловеще каркал ворон и стрекотали сороки. В тяжелейших родах появился на свет бесформенный комок, от которого в ужасе отшатнулась собственная мать. Младенец был горбат, кривобок, с ногами разной длины. Зато с зубами – чтобы грызть и терзать людей, как злобно скажут ему впоследствии. Он рос с клеймом урода, терпя унижения и насмешки. В лицо ему бросали слова “богомерзкий” и “безобразный”, а от его вида начинали лаять собаки. Сын Плантагенета, при старших братьях он фактически был лишен надежд на престол и обречен довольствоваться ролью знатного шута. Однако он оказался наделен могучей волей, честолюбием, талантом политика и змеиным коварством. Ему довелось жить в эпоху кровавых войн, междоусобных распрей, когда шла беспощадная борьба за трон между Йорками и Ланкастерами, и в этой стихии вероломства, предательства и изощренной жестокости он быстро овладел всеми тонкостями придворных интриг. С активным участием Ричарда его старший брат Эдуард стал королем Эдуардом IV, одержав победу над Ланкастерами, Для достижения этой цели Ричард, герцог Глостер, убил вместе с братьями сподвижника Ланкастеров вельможу Уорика, прикончил наследника престола принца Эдуарда и затем в Тауэре лично заколол пленного короля Генриха VI, хладнокровно заметив над его трупом: “Сперва тебе, потом другим черед. Пусть низок я, но ввысь мой путь ведет”. Король Эдуард, который восклицал в конце предыдущей хроники: “Греми, труба! Прощайте, все невзгоды! Счастливые нас ожидают годы!” – и не подозревал, какие дьявольские замыслы зреют в душе его родного брата.

Действие начинается через три месяца после коронования Эдуарда. Ричард презрительно говорит о том, что суровые дни борьбы сменились праздностью, развратом и скукой. Он называет свой “мирный” век тщедушным, пышным и болтливым и заявляет, что проклинает ленивые забавы. Всю мощь своей натуры он решает обратить на неуклонное продвижение к единоличной власти. “Решился стать я подлецом…” Первые шаги к этому уже сделаны, С помощью наветов Ричард добивается того, что король перестает доверять брату Георгу, герцогу Кларенсу, и отправляет его в тюрьму – как бы для его же безопасности. Встретив Кларенса, которого под стражей ведут в Тауэр, Ричард лицемерно сочувствует ему, а сам в душе ликует. От лорда-камергера Хестингса он узнает другую радостную для него весть: король болен и врачи серьезно опасаются за его жизнь. Сказалась тяга Эдуарда к пагубным развлечениям, истощавшим “царственное тело”. Итак, устранение обоих братьев становится реальностью.

Ричард тем временем приступает к почти невероятной задаче: он мечтает жениться на Анне Уорик – дочери Уорика и вдове принца Эдуарда, которых он сам же убил. Он встречает Анну, когда та в глубоком трауре сопровождает гроб короля Генриха VI, и немедля начинает прямой разговор с ней. Эта беседа поразительна как пример стремительного завоевания женского сердца единственным оружием – словом. В начале разговора Анна ненавидит и проклинает Глостера, обзывает его колдуном, подлецом и палачом, плюет ему в лицо в ответ на вкрадчивые речи. Ричард терпит все ее оскорбления, именует Анну ангелом и святой и выдвигает в свое оправдание единственный довод: он совершил все убийства только из любви к ней. То лестью, то остроумными увертками он парирует все ее упреки. Она говорит, что даже звери испытывают жалость. Ричард соглашается, что ему жалость неведома, – стало быть, он не зверь. Она обвиняет его в убийстве мужа, который был “ласков, чист и милосерден”, Ричард замечает, что в таком случае ему приличней быть на небесах. В результате он неопровержимо доказывает Анне, что причина гибели мужа – ее собственная красота. Наконец, он обнажает грудь и требует, чтобы Анна убила его, если не желает простить. Анна роняет меч, постепенно смягчается, слушает Ричарда уже без прежнего содрогания и напоследок принимает от него кольцо, давая тем самым надежду на их брак…

Когда Анна удаляется, возбужденный Ричард не может прийти в себя от легкости одержанной над ней победы: “Как! Я, убивший мужа и отца, Я ею овладел в час горшей злобы… Против меня был бог, и суд, и совесть, И не было друзей, чтоб мне помочь. Один лишь дьявол да притворный вид… И все ж она моя… Ха-ха!” И он в очередной раз убеждается в своей безграничной способности влиять на людей и подчинять их своей воле.

Далее Ричард, не дрогнув, осуществляет свой план убийства заточенного в Тауэр Кларенса: тайно нанимает двух головорезов и подсылает их в тюрьму. Простакам-вельможам Бекингему, Стенли, Хестингсу и другим он при этом внушает, что арест Кларенса – происки королевы Елизаветы и ее родни, с которыми сам враждует. Лишь перед смертью Кларенс узнает от убийцы, что виновник его гибели – Глостер.

Больной король Эдуард в предчувствии скорой смерти собирает придворных и просит представителей двух враждующих лагерей – окружения короля и окружения королевы – заключить мир и поклясться в дальнейшей терпимости друг к другу. Пэры обмениваются обещаниями и рукопожатиями. Не хватает лишь Глостера. Но вот появляется и он сам. Узнав о перемирии, Ричард пылко заверяет, что ненавидит вражду, что в Англии у него врагов не больше, чем у новорожденного младенца, что он просит прощения у всех благородных лордов, если кого-то невзначай обидел, и тому подобное. Радостная Елизавета обращается к королю с просьбой в честь торжественного дня немедленно освободить Кларенса. Ричард сухо возражает ей: вернуть Кларенса нельзя, ибо “все знают – благородный герцог умер!”. Наступает минута общего потрясения. Король допытывается, кто отдал приказ об умерщвлении брата, однако никто не может ему ответить. Эдуард горько сокрушается о случившемся и с трудом добирается до спальни. Ричард тихо обращает внимание Бекингема, как побледнели родные королевы, намекая, что в случившемся виновны именно они.

Не перенеся удара, король вскоре умирает. Королева Елизавета, мать короля герцогиня Йоркская, дети Кларенса – все они горько оплакивают двух умерших. Ричард присоединяется к ним со скорбными словами сочувствия. Теперь по закону трон должен наследовать одиннадцатилетний Эдуард, сын Елизаветы и покойного короля. Вельможи посылают за ним в Ледло свиту.

В этой ситуации родные королевы – дядя и сводные братья наследника – представляют для Ричарда угрозу. И он отдает приказ перехватить их по дороге за принцем и заключить под стражу в Памфретском замке. Гонец сообщает эту весть королеве, которая начинает метаться в смертном страхе за детей. Герцогиня Йоркская проклинает дни смут, когда победители, одолев врагов, немедленно вступают в бой друг с другом, “на брата брат и кровь на кровь родную…”.

Придворные встречаются с маленьким принцем Уэльским. Тот ведет себя с трогательным достоинством истинного монарха. Его огорчает, что он пока не видит Елизавету, дядю по материнской линии и своего восьмилетнего брата Йорка. Ричард поясняет мальчику, что родные его матери лживы и таят в сердце яд. Глостеру, своему опекуну, принц полностью доверяет и со вздохом принимает его слова. Он спрашивает дядю, где будет жить до коронации. Ричард отвечает, что “советовал бы” временно пожить в Тауэре, пока принц не изберет себе иное приятное жилище. Мальчик вздрагивает, но затем покорно соглашается с волей дяди. Приходит маленький Йорк – насмешливый и проницательный, который досаждает Ричарду язвительными шутками. Наконец обоих мальчиков сопровождают в Тауэр.

Ричард, Бекингем и их третий союзник Кетсби уже тайно договорились возвести на престол Глостера. Надо заручиться еще поддержкой лорда Хестингса. К нему подсылают Кетсби. Разбудив Хестингса среди ночи, тот сообщает, что их общие враги – родственники королевы – нынче будут казнены. Это приводит лорда в восторг. Однако идея коронования Ричарда в обход маленького Эдуарда вызывает у Хестингса возмущение: “…чтоб за Ричарда я голос подал, наследника прямого обездолил, – нет, богом я клянусь, скорей умру!” Недальновидный вельможа уверен в собственной безопасности, а между тем Ричард уготовил смерть любому, кто посмеет воспрепятствовать ему на пути к короне.

В Памфрете совершается казнь родственников королевы. А в Тауэре в это время заседает государственный совет, обязанный назначить день коронации. Сам Ричард появляется на совете с опозданием. Он уже знает, что Хестингс отказался участвовать в сговоре, и быстро распоряжается взять его под стражу и отрубить ему голову. Он заявляет даже, что не сядет обедать, пока ему не принесут голову предателя. В позднем прозрении Хестингс проклинает “кровавого Ричарда” и покорно идет на плаху.

После его ухода Ричард начинает плакать, сокрушаясь из-за людской неверности, сообщает членам совета, что Хестингс был самым скрытным и лукавым изменником, что он был вынужден решиться на столь крутую меру в интересах Англии. Лживый Бекингем с готовностью вторит этим словам.

Теперь предстоит окончательно подготовить общественное мнение, чем снова занимается Бекингем. По указанию Глостера он распространяет слухи, что принцы – незаконные дети Эдуарда, что сам его брак с Елизаветой тоже незаконен, подводит различные иные основания для воцарения на английском престоле Ричарда. Толпа горожан остается глухой к этим речам, однако мэр Лондона и другие вельможи соглашаются на то, что следует просить Ричарда стать королем.

Наступает высший момент торжества: делегация знатных горожан приходит к тирану, чтобы молить его о милости принять корону. Этот эпизод отрежиссирован Ричардом с дьявольским искусством. Он обставляет дело так, что просители находят его не где-нибудь, а в монастыре, где он в окружении святых отцов углублен в молитвы. Узнав о делегации, он не сразу выходит к ней, а, появившись в обществе двух епископов, разыгрывает роль простодушного и далекого от земной суеты человека, который боится “ига власти” больше всего на свете и мечтает только о покое. Его ханжеские речи восхитительны в своем утонченном лицемерии. Он долго упорствует, заставляя пришедших говорить о том, как он добр, нежен сердцем и необходим для счастья Англии. Когда же, наконец, отчаявшиеся сломить его нежелание стать королем горожане удаляются, он как бы нехотя просит их вернуться. “Да будет мне щитом насилье ваше от грязной клеветы и от бесчестья”, – предусмотрительно предупреждает он.

Угодливый Бекингем спешит поздравить нового короля Англии – Ричарда III.

И после достижения заветной цели кровавая цепь не может быть разорвана. Напротив, по страшной логике вещей Ричарду требуются новые жертвы для упрочения положения – ибо он сам осознает, сколь оно непрочно и незаконно: “Мой трон – на хрупком хрустале”. Он освобождается от Анны Уорик, которая недолгое время была с ним в браке – несчастливом и тягостном. Недаром сам Ричард заметил как-то, что ему неведомо присущее всем смертным чувство любви. Теперь он отдает распоряжение запереть жену и распустить слух о ее болезни. Сам он намерен, изведя Анну, жениться на дочери покойного короля Эдуарда, своего брата. Однако прежде ему надо совершить еще одно злодейство – самое чудовищное.

Ричард испытывает Бекингема, напоминая ему, что жив еще в Тауэре маленький Эдуард. Но даже этот вельможный лакей холодеет от страшного намека. Тогда король разыскивает алчного придворного Тиррела, которому поручает убить обоих принцев. Тот нанимает двух кровожадных стервецов, которые проникают по пропуску Ричарда в Тауэр и душат сонных детей, а позже сами плачут от содеянного.

Ричард с мрачным удовлетворением принимает весть о смерти принцев. Но она не приносит ему желанного покоя. Под властью кровавого тирана начинаются волнения в стране. Со стороны Франции выступает с флотом могущественный Ричмонд, соперник Ричарда в борьбе за право владеть престолом. Ричард взбешен, полон ярости и готовности дать бой всем врагам. Между тем самые надежные его сторонники уже или казнены – как Хестингс, или попали в опалу – как Бекингем, или тайно изменили ему – как ужаснувшийся от его страшной сути Стенли…

Последний, пятый акт начинается с очередной казни – на этот раз Бекингема. Несчастный признает, что верил Ричарду больше всех и за это теперь жестоко наказан.

Дальнейшие сцены разворачиваются непосредственно на поле сражений. Здесь расположились противостоящие полки – Ричмонда и Ричарда, Предводители проводят ночь в своих шатрах. Они одновременно засыпают – и во сне им поочередно являются духи казненных тираном людей. Эдуард, Кларенс, Генрих VI, Анна Уорик, маленькие принцы, родные королевы, Хестингс и Бекингем – каждый из них перед решающим боем обращает к Ричарду свое проклятие, заканчивая его одинаковым грозным рефреном: “Меч вырони, отчайся и умри!” И те же самые духи безвинно казненных желают Ричмонду уверенности и победы.

Ричмонд просыпается, полный сил и бодрости. Его соперник пробуждается в холодном поту, терзаемый – кажется, впервые в жизни – муками совести, в адрес которой разражается злобными проклятьями. “У совести моей сто языков, все разные рассказывают сказки, но каждый подлецом меня зовет…” Клятвопреступник, тиран, потерявший счет убийствам, он не готов к раскаянью. Он и любит и ненавидит сам себя, но гордыня, убежденность в собственном превосходстве над всеми пересиливают прочие эмоции. В последних эпизодах Ричард являет себя как воин, а не трус. На заре он выходит к войскам и обращается к ним с блестящей, полной злого сарказма речью. Он напоминает, что бороться предстоит “со стадом плутов, беглецов, бродяг, с бретонской сволочью и жалкой гнилью…”. Призывает к решительности: “Да не смутят пустые сны наш дух: ведь совесть – слово, созданное трусом, чтоб сильных напугать и остеречь. Кулак нам – совесть, и закон нам – меч./ Сомкнитесь, смело на врага вперед, не в рай, так в ад наш тесный строй войдет”. Впервые он откровенно говорит о том, что считаться стоит только с силой, а не с нравственными понятиями или с законом. И в этом высшем цинизме он, может быть, наиболее страшен и вместе с тем притягателен.

Исход боя решает поведение Стенли, который в последний момент переходит со своими полками на сторону Ричмонда. В этом тяжелом, кровопролитном сражении сам король показывает чудеса храбрости. Когда под ним убивают коня и Кетсби предлагает спастись бегством, Ричард без колебаний отказывается. “Раб, свою жизнь поставил я и буду стоять, покуда кончится игра”. Его последняя реплика полна, боевого азарта: “Коня, коня! Венец мой за коня!”

В поединке с Ричмондом он гибнет. Ричмонд становится новым королем Англии. С его воцарением начинается правление династии Тюдоров. Война Белой и Алой Розы, терзавшая страну тридцать лет, закончена.

Действие романа разворачивается в Париже и повествует о жизни нескольких героев в течение двадцати лет.

1

Ночь. Молодая женщина Жервеза в своей жалкой комнате ждет сожителя Лантье. Она стройна, “с тонкими чертами лица, уже потрепанного суровой жизнью”. Жервеза хромает на одну ногу. В комнате спят два сына: восьмилетний Клод и четырехлетний Этьен. Лантье возвращается под утро, разговаривает с ней очень грубо. Забирает одежду Жервезы, чтобы получить за нее деньги. Позже, придя в прачечную, Жервеза узнает о том, что Лантье ушел из дома: уехал с Аделью в красивом фиакре, который он нанял на деньги, полученные за одежду Жервезы.

В прачечной присутствует Виржини, которую Жервеза видела вместе с Аделью. В истерике Жервеза бросается на нее: завязывается драка между двумя женщинами.

Сцена драки описана очень натуралистично, реплики героинь отборная парижская брань. Девушек никто не разнимает: “прачечная наслаждалась”. Наконец, Жервеза задирает Виржини юбки, срывает панталоны и лупит ее по ягодицам вальком для выбивания белья. Побежденная Виржини, всхлипывая, уходит.

2

“Западня” это кабачок, где выпивают и проводят время многие герои романа.

Именно там кровельщик Купо признается в своих нежных чувствах к Жервезе и делает ей предложение.

Они идут в гости к его сестре с мужем, живущим вместе с матерью. Г-н Лорилле цепочных дел мастер, делает украшения из золота. Г-жа Лорилле вздорная завистливая женщина, сразу невзлюбила Жервезу.

3

Свадьба Жервезы и Купо.

Приглашенные представляют собой людей постоянно сплетничающих, бранящихся, завистливых. Г-жа Лорилле дает Жервеза кличку: “Хромуша”.

Гости напиваются. А один из гостей, пьяный дядя Базуж, начинает разглагольствовать: “Когда человек помер это уж надолго”.

4

Четыре года жизни Жервезы и Купо прошли в тяжелой работе. Жервеза родила дочь. Очень натуралистично описана сцена родов: Жервеза рожает, не прекращая обычных дел ведь ей надо работать и готовить мужу еду: “Котлеты были уже на сковородке, когда опять начались схватки. Слезы градом катились у нее из глаз, но она продолжала топтаться у печки; перевернула жаркое. Ну что ж из того, что она родит? Это еще не значит, что надо оставить Купо без обеда! Но она едва успела поставить бутылку вина; добраться до кровати ей уже не хватило сил, она упала на пол и родила тут же, прямо на рогожке”.

Купо очень заботливо относится к Жервезе и маленькой дочке, которую назвали Нана.

Вторую квартирку наверху занимало двое жильцов мать и сын Гуже. Мать занималась починкой кружев, а сын, кузнец, работал на гвоздильном заводе.

Сбережения четы Купо достигли шестисот франков. С этого времени Жервеза потеряла покой. Ею овладела честолюбивая мечта открыть свою собственную прачечную и самой нанять работниц.

Но пока ее мечтам не суждено сбыться. Работая, Купо падает с крыши: “Его тело описало легкую кривую, два раза перевернулось в воздухе и с глухим звуком, как узел белья, брошенный с высоты, рухнуло на середину улицы”. Купо при смерти. Жервеза тратит все сбережения на его лечение. Завистливые Лорилле рады такому раскладу событий.

Однако Гуже, тайно влюбленный в Жервезу, предлагает ей занять у него деньги 500 франков, и открыть прачечную. Сам Гуже откладывал их на свадьбу, как того желала его мать.

5

Жервеза открыла прачечную и наняла работниц: кривую Огюстину и долговязую Клеманс. Лорилле окончательно рассорились с Жервезой. Г-жа Лорилле открыто обвиняла Жервезу в любовной связи с Гуже. Жервеза же стала еще красивее и была счастлива: ее мечты сбывались.

А Купо начал часто напиваться, приставать к прачкам. Однако Жервеза прощала его.

6

Сын Жервезы Этьен работает подмастерьем у Гуже в кузнице, Жервеза иногда приходит к ним отнести белье и любуется на то, как Гуже работает.

На лестнице как-то раз Жервеза встречает Виржинии, и между ними завязывается разговор, ставший началом закадычной дружбы. Виржини рассказала, что Лантье бросил Адель и ему негде жить.

7

19 июня день рождения Жервезы. Все гости в сборе, нет только Купо он пьет в “Западне”. А чуть позже он, пьяный, приходит домой в обнимку с Лантье.

8

Купо предлагает Лантье жить у них. Лантье поселяется и начинает очень свободно вести себя с Жервезой. Как-то раз, во время одного из домогательств Лантье, их с Жервезой застает Гуже: он решил, что Жервеза спит с Лантье. Но Жервеза разубеждает его: она бы никогда не стала так делать. Гуже предлагает ей уехать в Бельгию, на что Жервеза отвечает отказом. Да, она любит его. Но у нее муж, дети, прачечная.

В одну из ночей Жервеза вернулась с Лантье и увидела, что вся комната в блевотине пьяного Купо. В эту минуту Лантье стал домогаться до Жервезы, она согласилась: “Купо сам виноват”. За этой сценой с любопытством наблюдает маленькая дочь Жервезы Нана.

9

Скоро весь квартал узнал, что Жервеза каждую ночь ходит к Лантье. “В первое время она чувствовала себя преступницей, испытывала отвращение к себе, ей казалось, что она окунулась в грязь. Выйдя из комнаты Лантье, она чуть не до крови терла себе плечи, точно желая смыть эту грязь. Ей хотелось бы, меняя мужчин, менять и кожу. Но мало-помалу Жервеза привыкла. Слишком утомительно было каждый раз мыться”. Жервеза понемногу начала забрасывать прачечную, стала хуже работать.

Старуха Купо рассказала Гуже о том, что происходит между Жервезой и Лантье. Гуже заболел от горя. Жервеза пришла принести им белье Гуже попросил ее уйти. “Жервеза вернулась в прачечную тупо, без единой мысли, так коровы возвращаются к себе в стойло”.

Через некоторое время прачечная разорилась, а Купо процветал среди этого разорения. “Положительно, этот проклятый пьяница только жирел от водки”. Вместе Купо и Лантье частенько бьют Жервезу. Она уже привыкла “в конце концов она смирилась, она поняла, что им просто доставляет удовольствие лупить ее, и безропотно подставляла под удары свою жирную спину”.

Умерла мать Купо, на глазах у маленькой Нана. На похороны приходят все те же люди злобные, завистливые сплетники и лицемеры.

На похороны приходит Гуже. Он говорит Жервезе о том, что она всегда может на него рассчитывать.

Супруги Купо переехали в жалкую каморку, потому что денег становилось все меньше и меньше.

10

Сосед супругов Купо, Бижар, ударом ноги в живот убил свою жену. Теперь он регулярно бьет свою восьмилетнюю дочь Лали. “А между тем сивуха Западни начала свою разрушительную работу и в семействе Купо. Прачка уже предвидела день, когда ее муж, подобно Бижару, возьмется за кнут и заставит ее плясать “. Жервеза понемногу “опускается”, начинает крепко выпивать.

11

Купо очень жестоко обращается со своей дочерью Нана. Бьет ее, подозревает в том, что она пошла на панель. На самом деле Нана просто кокетка, любит красиво одеваться и хорошо выглядеть. Ей 15 лет, а она уже выглядит как настоящая женщина. “Всем своим существом Нана жаждала “покутить и покрутиться”, как говорил папаша Купо”.

За Нана начинает бегать какой-то старик; и однажды, когда девушка получила очередную порцию брани от пьяных родителей, она уходит из дома.

Вскоре Лантье говорит, что видел ее, хорошо одетую, идущую под руку со стариком.

Через некоторое время Купо и Жервеза увидели Нана на площади, поймали ее, избили и забрали домой. “В конце концов, родителям пришлось примириться с Нана. Пусть приходит или не приходит, как хочет, только бы закрывала за собою дверь. Что делать, привычка сильнее всего, даже порядочности!”

Как-то раз Жервеза бранила девушку, на что она ответила: “Я не раз видела, как ты разгуливала в одной рубашке и чулках! Оставь меня в покое, не надо было показывать пример!”

12

Восьмилетняя соседка Лали умирает от истощения и побоев своего отца.

Для Жервезы и Купо наступает время платить за квартиру. Жервеза в долгах и голодает, Купо пьет. От голода Жервеза идет на панель, где совершенно случайно встречает Гуже. Он приводит ее домой, в комнату покойной матери, и кормит. Гуже все еще любит ее. И она любит его, но уходит. “Она вспомнила свою давнюю мечту: спокойно работать, всегда иметь хлеб, спать в чистенькой комнатке, хорошо воспитать детей, не знать побоев, умереть в своей постели.

Теперь она не работала, голодала, спала в грязи, дочь ее пошла по рукам, муж бил ее походя.

Оставалось одно умереть на мостовой, и если бы она нашла в себе мужество выброситься из окна, это случилось бы сейчас же”.

13

Купо в “Западне” напился и умер. С этого дня Жервеза стала часто забываться.

“Так Жервеза протянула несколько месяцев. Она опускалась все ниже, выносила последние унижения и с каждым днем понемногу умирала с голоду. Никто не знал, отчего она умерла. Истина была в том, что она погибла от нищеты, от грязи и усталости, от невыносимой жизни. Однажды утром в коридоре распространился дурной запах, и соседи вспомнили, что вот уже два дня не видно Жервезы; когда вошли к ней в каморку, она уже разлагалась”.

Жервезу хоронит дядя Базуж со словами: “Послушай Это я, Веселый Биби, по прозвищу Утешенье дам Счастливая ты! Бай-бай, красавица!”

Софокл

Эдип в Колоне

Колон – местечко к северу от Афин. Там была священная роща богинь Евменид, страшных блюстительниц правды – тех, о которых писал Эсхил в “Орестее”. Среди этой рощи стоял алтарь в честь героя Эдипа: считалось, что этот фиванский герой здесь похоронен и охраняет эту землю. Как оказался прах фиванского героя в афинской земле – об этом рассказывали по-разному. По одному из этих рассказов и написал трагедию Софокл. Он сам был родом из Колона, и эта трагедия была в его жизни последней.

От кровосмесительного брака с матерью у Эдипа были два сына и две дочери: Этеокл и Полиник, Антигона и Исмена. Когда Эдип ослепил себя за грехи и ушел от власти, оба сына отшатнулись от него. Тогда он покинул Фивы и ушел странствовать неведомо куда. Вместе с ним ушла верная дочь Антигона – поводырем при дряхлом слепце. Ослепнув, он прозрел душою: понял, что добровольным самонаказанием искупил свою невольную вину, что боги его простили и что умрет он не грешником, а святым. Это значит, что на его могиле будут совершать жертвы и возлияния, а его прах будет охраною той земле, где будет погребен.

Слепой Эдип и усталая Антигона выходят на сцену и присаживаются отдохнуть. “Где мы?” – спрашивает Эдип. “Это роща лавров и маслин, здесь вьется виноград и поют соловьи, а вдалеке – Афины”, – отвечает Антигона. Навстречу им выходит сторож:

“Прочь отсюда, это место запретно для смертных, здесь обитают Ев-мениды, дочери Ночи и Земли”. “О счастье! Здесь, под сенью Евменид, боги обещали мне блаженную смерть. Ступай, скажи афинскому царю: пусть придет сюда, пусть даст мне малое, а получит многое”, – просит Эдип. “От тебя, слепого нищего?” – удивляется сторож. “Я слеп, но разумом зряч”. Сторож уходит, а Эдип возносит мольбы к Евменидам и всем богам: “Исполните обещание, пошлите мне долгожданную смерть”.

Появляется хор колонских жителей: они тоже сперва рассержены, видя чужеземца на святой земле, но его жалкий вид начинает внушать им сочувствие. “Кто ты?” – “Эдип”, – выговаривает тот. “Отцеубийца, кровосмеситель, прочь!” – “Страшен мой грех, но неволен; не гоните меня – боги справедливы и вас за мою вину не накажут. Дайте мне дождаться вашего царя”.

Но вместо царя появляется еще одна усталая женщина с дальней стороны – Исмена, вторая дочь Эдипа. У нее дурные вести. В Фивах распри, Этеокл изгнал Полиника, тот собирает в поход Семерых против Фив; боги предрекли: “Если Эдип не будет похоронен в чужой земле – Фивы устоят”. И вот за Эдипом уже отправлено посольство. “Нет! – кричит Эдип. – Они отреклись от меня, они изгнали меня, пусть же теперь они погубят друг друга! А я хочу умереть здесь, в афинской земле, ей на благо, врагам ее на страх”. Хор тронут. “Тогда соверши очищенье, сделай возлиянье водой и медом, умилостиви Евменид – только они могут простить или не простить убийство родича”. Исмена готовит обряд, Эдип в перекличке с хором оплакивает свой грех.

Но вот и афинский царь: это Тесей, знаменитый герой и мудрый правитель. “Чего ты просишь, старец? Я готов помочь тебе – все мы равны под взором богов, сегодня ты в беде, а завтра я”. – “Схорони меня здесь, не дай увести меня фивинцам, и прах мой будет стране твоей защитой”. – “Вот тебе мое слово”. Тесей уходит распорядиться, а хор поет хвалу Афинам, Колону и богам, их покровителям:

Афине-владычице, Посейдону-коннику, Деметре-земледелице, Дионису-виноградарю.

“Не обманите! – молит Антигона. – Вот уже идет фиванский посол с воинами”. Это Креонт, свойственник Эдипа, второй в Фивах человек при Эдипе, а теперь при Этеокле. “Прости нашу вину и пожалей нашу страну: она тебе родная, а эта хоть и хороша, да не твоя”. Но Эдип тверд: “Не по дружбе ты пришел, а по нужде, мне же нет нужды идти с тобою”. “Будет нужда! – грозит Креонт. – Эй, схватить его дочерей: они наши фиванские подданные! А ты, старик, решай: пойдешь ли со мной или останешься здесь, без помощи, без поводыря!” Хор ропщет, девушки плачут, Эдип проклинает Креонта: “Как ты меня бросаешь одного, так и тебе на склоне лет остаться одному!” Это проклятие сбудется в трагедии “Антигона”.

На помощь спешит Тесей. “Оскорбитель моего гостя – оскорбитель и мне! Не позорь свой город – отпусти девушек и ступай прочь”. – “За кого заступаешься? – спорит Креонт. – За грешника, за преступника?” – “Мой грех – невольный, – со слезами отвечает Эдип, – а ты, Креонт, по своей воле грешишь, нападая на немощного и слабых!” Тесей тверд, девушки спасены, хор славит афинскую доблесть.

Но испытания Эдипа не кончены. Как его просил о помощи фиванский Креонт, так теперь к нему пришел просить о помощи изгнанник сын Полиник. Тот был нагл, этот – трогателен. Он плачет о своей беде и об Эдиповой беде – пусть несчастный поймет несчастного! Он просит прощенья, сулит Эдипу если не трон, то дворец, но Эдип его не слушает. “Вы с братом меня погубили, а сестры ваши меня спасли! Будь же им честь, а вам смерть: не взять тебе Фив, убить вам брат брата, и да будет на вас проклятие Евменид-Эринний”. Антигона любит брата, она молит его распустить войско, не губить родину. “Ни я, ни брат не уступим, – отвечает Полиник. – Вижу смерть и иду на смерть, а вас, сестры, да хранят боги”. Хор поет: “Жизнь коротка; смерть неотвратна; горестей в жизни больше, чем радостей. Лучшая доля – вовсе не родиться; доля вторая – скорее умереть. Труд гнетет, смуты губят; а старость средь мук – как остров средь волн”.

Приближается конец. Гремит гром, блещет молния, хор взывает к Зевсу, Эдип призывает Тесея. “Пришел мой последний час: теперь я один с тобой войду в священную рощу, найду заветное место, и там упокоится мой прах. Ни дочери мои, ни граждане твои не будут его знать; лишь ты и твои наследники будете хранить эту тайну, и доколе она хранится, будет Эдипов гроб защитою Афинам от Фив. За мной! а меня ведет Гермес, низводящий души в преисподнюю”. Хор, павши на колени, молится подземным богам: “Дайте Эдипу мирно сойти в ваше царство: он заслужил это муками”.

И боги услышали: вестник сообщает о чудесном конце Эдипа, Он шел как зрячий, он дошел до урочного места, омылся, оделся в белое, простился с Антигоною и Исменою, и тут раздался неведомый голос:

“Иди, Эдип, не медли!” Волосы зашевелились у спутников, они повернули и пошли прочь. Когда поворачивали, Эдип и Тесей стояли рядом; когда оглянулись, там стоял один Тесей, заслоняя глаза, как от нестерпимого света. Молния ли вознесла Эдипа, вихрь ли его умчал, земля ли приняла в свое лоно – никто не знает. За вестником возвращаются сестры, оплакивая отца, за сестрами – Тесей; сестры отправляются в родные Фивы, а Тесей с хором повторяют завет Эдипа и его благословение: “Да будет оно нерушимо!”.

КЕР-ОГЛЫ

Опера в пяти актах

Либретто М. С. Ордубады и Г. Исмаилова

Действующие лица:

Крестьяне, гости хана, вельможи, воины Кер-оглы, воины хана, танцовщицы, свита Гасан-хана.

Действие происходит в Азербайджане в конце XVI века.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

В основу сюжета оперы положен популярный народный эпос “Кер-оглы”, сохранившийся в репертуаре народных певцов до наших дней. В нем отражены события конца XVI – начала XVII века, когда азербайджанскому народу приходилось бороться и против местных феодалов и против ирано-турецких завоевателей. Герой эпоса – страстный борец за свободу и счастье народа Кер-оглы (что в переводе означает сын слепца). Народная фантазия наделила его богатырской силой и беззаветной храбростью. Но Кер-оглы не только мужественный предводитель повстанцев. Он и вдохновенный ашуг, то есть народный певец, импровизирующий под аккомпанемент саза (струнного народного инструмента). Поэтические стороны его души раскрываются во взаимоотношениях с невестой, самоотверженной Нигяр.

Гаджибеков работал над оперой с 1932 по 1936 год. Композитор стремился, по его словам, “создать национальную по форме оперу, используя достижения современной музыкальной культуры”. В этом ему помогло глубокое знание азербайджанского фольклора: в то же время он трудился над капитальным научным исследованием “Основы азербайджанской народной музыки” (завершено в 1945 году). Работая над “Кер-оглы”, композитор изучал также музыку той эпохи, в которую развертывается действие оперы; балетные сцены, по словам автора, “написаны в стиле музыки XVII века”.

Премьера оперы состоялась 30 апреля 1937 года в Баку в Театре оперы и балета имени М. Ф. Ахундова. Через год опера была показана в Москве на декаде азербайджанского искусства. Произведение вошло также в репертуар оперных театров Туркмении, Армении и Узбекистана.

СЮЖЕТ

Весеннее утро. На зеленеющих полях южного Азербайджана работают крестьяне. Невесело у них на душе. Народ измучен непосильным трудом и непрестанными поборами, чинимыми его могущественным властелином – жестоким Гасан-ханом. Вот и сам хан со своими приближенными. При его появлении крестьян разгоняют кнутами. Гасан-хан требует поймать для него лучшего коня. Но старик-табунщик Алы на свою беду уже угнал коней на пастбище. Напрасно он пытается объяснить, что сделал это без злого умысла, – хан велит ослепить старца. Сыну Алы Ровшену сообщает о несчастье его возлюбленная Нигяр. Теперь ты – Кер-оглы (сын слепца), – горестно говорит старый табунщик сыну. Скорбь и гнев охватывают крестьян. Ровшен, принявший новое имя – Кер-оглы, призывает народ отомстить хану за все его злодеяния и поднять восстание. Крестьяне полны решимости начать борьбу. Избрав Кер-оглы своим предводителем, они уходят в горы. Нигяр по просьбе возлюбленного остается, чтобы сообщать восставшим о всех замыслах врага.

В пышных покоях Гасан-хан с почестями принимает гостя – турецкого пашу Эхсана. Встревоженные набегами повстанцев, они решили покончить с недавней враждой и заключить военный союз. Веселье прерывается появлением сборщиков подати. В страхе они докладывают, что Кер-оглы со своим отрядом отнял всю собранную подать. Посовещавшись с полководцами, Гасан-хан решает двинуть на мятежников большое войско. Но шут Телхек заявляет, что нужен всего-навсего лишь один хитрец. Если похитить у Кер-оглы его любимую лошадь, то он всюду будет ее разыскивать. И тогда совсем нетрудно будет схватить бунтовщика. Хитроумный план всем понравился. За его выполнение берется богатый сановник Гамза-бек. Но он ставит условие – в награду Гасан-хан должен дать ему красавицу Нигяр. Явившись по требованию хана, Нигяр узнает о коварном замысле. Она тайно отправляет своего брата Эйваза предупредить Кер-оглы.

Военный лагерь повстанцев в крепости Ченли-бель, расположенной в неприступных горах. Кер-оглы с группой воинов возвращается из очередного успешного похода. С ними пришло пополнение – бедняки из Армении, Грузии, Курдистана. В разгар торжества по случаю новой победы на площади появляется Гамза-бек, переодетый нищим. Он умоляет дать ему приют – хан вконец разорил его. Узнав, что пришелец был конюхом, доверчивый Кер-оглы поручает ему уход за своим конем Кыр-атом. Тщетно друзья предостерегают его – вдруг это шпион Гасан-хана! Но Кер-оглы спокоен – в таком случае Нигяр предупредила бы его. Вечереет. Начинается гроза. Воспользовавшись непогодой и безлюдьем, Гамза-бек уводит Кыр-ата и скрывается в темноте. Караульные подымают тревогу, но уже поздно.

Довольный удачей, Гасан-хан весело пирует со своими вельможами. Вдруг он видит в зале молодого ашуга с сазом в руках. Это – переодетый Кер-оглы. Гасан-хан возмущен дерзостью пришельца, не изволившего даже поклониться. Но прекрасное пение ашуга приводит его, как и всех присутствующих, в восторг. Чтобы узнать, здесь ли похищенный конь, Кер-оглы предлагает спеть песню о знаменитом Кыр-ате. Хан удивлен, но соглашается. Прослушав песню, он хвастается, что конь этот находится в его конюшне. Ашуг выражает сомнение, и Гасан-хан велит своему слуге Поладу привести Кыр-ата. Кер-оглы поет новую песню. Но в этот момент появляется Гамза-бек. Он сразу же узнает в ашуге Кер-оглы и приказывает слугам схватить и покрепче связать его. Гасан-хан ликует. Вводят Нигяр, обещанную Гамза-беку. При виде возлюбленной Кер-оглы овладевают противоречивые чувства. Ведь Нигяр ни о чем его не предупредила… быть может, она предательница? Гасан-хану докладывают, что пойман юноша, спешивший с доносом в Ченли-бель. Пойманный – Эйваз, брат Нигяр. Хан зовет палачей, чтобы выпытать у доносчика имя того, кто его послал. Тогда Нигяр смело признает – это сделала она. Девушка бросает в лицо вельможам слова презрения и ненависти. Этого Гамза-бек не может выдержать. С ножом он бросается на Нигяр. Но тут Кер-оглы удается разорвать сковывавшие его цепи. Ударом кулака он убивает Гамза-бека. Затем, воспользовавшись всеобщим замешательством, вскакивает на Кыр-ата и мгновенно исчезает. Нет предела гневу хана. Он приказывает казнить Нигяр, ее брата и конюха Полада.

Глашатаи сзывают народ на площадь – готовится казнь. В толпе слышен ропот. Гасан-хан, явившийся со своими приближенными, велит оцепить эшафот войсками и первой казнить Нигяр. Но преступлению не суждено свершиться. Внезапно во главе большого отряда врывается Кер-оглы, и после короткой схватки дружина хана разгромлена. Народ славит своего героя.

МУЗЫКА

“Кер-оглы” – монументальная народно-героическая опера, насыщенная развернутыми массовыми сценами. Ее драматичный сюжет воплощен с эпической широтой. Музыка оперы тесно связана с азербайджанским фольклором. В симфонический оркестр введены азербайджанские народные инструменты – зурна, тар, кеманча и другие, что подчеркивает национальный колорит. Национальная характерность сочетается с мастерским использованием выразительных средств и форм классического оперного искусства.

Увертюра, построенная на музыкальном материале оперы, сжато выражает ее идею. Музыка развивается от призывного лейтмотива повстанцев к мелодии победного финального хора; в среднем разделе звучат темы главных героев – Кер-оглы и Нигяр.

Первый акт обрамлен хоровыми сценами, в которых показан перелом в настроениях народа, вначале забитого, подавленного, затем поднявшего знамя восстания. Горестный хор “Даль полей” предшествует проникнутому отчаянием рассказу Нигяр “Беда! К нам хан”. Мотив оркестрового вступления к этому хору в дальнейшем приобретает значение лейтмотива. Дикий и злобный облик Гасан-хана очерчивает его воинственное ариозо “Только кнут признает”. В другом ариозо Гасан-хана “Всех людей я знатней” передано его упоение собственным величием. Печально, покорно звучит ариозо Алы “Никакой коварной цели”; оно повторяется в конце акта, в сцене с Ровшеном. Ариозо Нигяр “Жесток Гасан-хан” полно гневного протеста. Следующая за ним ария Нигяр “Ровшен, мой любимый” окрашена в мечтательные, а затем в порывисто-страстные восторженные тона. Легкий подвижный танец крестьян подготавливает радостное ариозо Ровшена “Лишь увидел”, написанное в стиле ашугских песен. Героикой и воодушевлением проникнут дуэт Нигяр и Ровшена “Нас месть зажгла”. Дуэту близко по настроению ариозо Ровшена “Где взять силы”, негодующее и призывное, выдержанное в маршеобразном ритме. Завершается акт гимническим хором “Кто изведал”.

Второй акт посвящен обрисовке Гасан-хана и его окружения. Радостное возбуждение хана, предвкушающего союз с пашой, выражено в его арии “В дорогой мой фарфор”. Мелодия средней части арии вновь звучит в родственном по характеру дуэте Гасан-хана и Эхсан-паши “Огня дружба сильней” (во втором разделе). Безмятежным танцам – плавному и стремительному – контрастирует хор перепуганных сборщиков подати “Дань с крестьян”, пронизанный взволнованно пульсирующим ритмом. В центре акта – куплеты шута “У Кер-оглы славный есть конь” в характере задорного танца. Проникновенная ария Нигяр “Как легкий дым” овеяна глубокой тоской и мечтой о встрече с любимым.

Третий акт представляет собой масштабную хоровую сцену. Начальный хор “Ченли-бель, крепость” наделен суровой и мужественной силой. Боевую песню Кер-оглы с хором “Пусть грохочет гром” отличает ораторски приподнятый речитатив, характерный для ашугского искусства. Следующее ариозо Кер-оглы “Все нам братья” отмечено задушевной теплотой и страстной убежденностью. Ариозо перерастает в темпераментный хор “Кто изведал боль оков”, мелодию которого подхватывает Кер-оглы в монологе с хором “В Ченли-беле гнета нет!” Музыке, в которой запечатлено радостное сознание повстанцами своей силы, противостоят жалобные причитания Гамзы-бека. В арии Кер-оглы “Тебе предан я” слышится светлая грусть и глубокое страстное чувство. Веселый танец и торжественная клятва Кер-оглы с хором в характере величественного гимна сменяются оркестровым эпизодом, живописующим картину грозы. Акт завершается негодующими репликами хора.

В четвертом акте характеристика хана и его окружения сопоставлена с музыкальными портретами Кер-оглы и Нигяр. Открывающая действие меланхоличная любовная песни ханендэ (певицы) с хором “Вино горит в бокале” обрамлена танцевальными мелодиями. Три песни Кер-оглы, полные вдохновения и благородного изящества, выдержаны в характере ашугского искусства: первая – “Лишь увидел”, уже звучавшая в первом акте, вторая – “Пою вам я” (сказ о коне Кыр-ате) и третья – “Вновь с тобой”. В арии Гасан-хана “Хоть искал в небесах” выражено злорадное торжество и самодовольство. Обличительный монолог Нигяр “Вы – толпа палачей” дышит отчаянной решимостью и мужеством.

В пятом акте два контрастных раздела: в первом воплощена мрачная атмосфера готовящейся казни, второй – рисует победное торжество народа. Вначале нарочито примитивному и бездушному звучанию ансамбля “Будешь хану непокорен” (Гасан-хан и его приближенные), напыщенным речитативам вельмож противостоят эмоционально выразительные горестные хоры народа “Каждый день одни мученья” и “Не руби, о хан”. Ариозо Кер-оглы “О Нигяр” согрето сердечным теплом и нежностью. Опера завершается жизнерадостными танцами и ликующим хором “Настал великий праздник”.

Джон Гарднер

Осенний свет

Действие романа “Осенний свет” протекает в американской провинции, вдали от больших городов. Тихая жизнь маленьких поселков, далекая на первый взгляд от бессмысленной суеты и бешеного ритма мегаполисов, не чужда “проклятых” проблем технократической цивилизации, темных, гнусных сторон большого бизнеса и большой политики. Герои романа – семидесятитрехлетний фермер Джеймс Пейдж и его сестра Салли, живущие в штате Вермонт в 1976 г. после того, как страна уже отпраздновала двухсотлетие национальной независимости. В этот год старому Джеймсу Пейджу становится особенно ясно, что Америка теперь совсем уже не та, что была раньше, какой она ему всегда представлялась – страна суровых и честных людей, умеющих трудиться и постоять за себя, несущих в себе здоровое начало, исходящее от земли, от природы. Сам Джеймс был ветераном второй мировой войны, служил в десантно-инженерных войсках в Океании, и теперь каждый год он надевает свою фуражку и в День ветеранов участвует в параде в своем поселке. Он ощущает себя потомком основателей нации – Вермонтских Парней с Зеленой горы. Это они отстояли вермонтские земли от нью-йоркских спекулянтов и отбили у англичан-красномундирников крепость Тайкондерогу – настоящие люди, которые умели сражаться и верили в свою судьбу.

Джеймс – человек старых и строгих правил пуританской морали, которая составляет основу американского образа жизни и постепенно, как он считает, уступает место безнравственности, власти денег, жажде красивой и легкой жизни. Современное поколение в его глазах – “свиньи жирные – мозги куриные, этим удовольствие подавай, им бы только себя ублажить”. Люди словно с ума посходили “из-за паршивых долларов” – убивают друг друга, торгуют собой, сходят с ума, а тем временем лесное хозяйство хиреет, фермерам живется все хуже, люди отвыкают работать руками, как испокон веков, и забывают, что такое честный и справедливый труд. Вот к чему пришла Америка через двести лет, считает Джеймс Пейдж, и в его воображении встают из могил отцы-основатели с запавшими глазами, в истлевших синих мундирах, с заржавленными мушкетами, чтобы возродить Америку и совершить “новую революцию”.

Символом нового времени, которое не приемлет старый фермер, становится для него телевизор, без конца показывающий убийц, насильников, полицейских, полуголых баб и всяких длинноволосых “психов”. Эту адскую машину притащила с собой его сестра Салли, когда переехала жить в дом брата. Салли – такая же своенравная и упрямая, как и ее брат, но она придерживается во многом иных взглядов, ибо долгие годы прожила в городе вместе со своим мужем Горасом, пока тот не умер. Детей у нее нет. Нельзя сказать, что она одобряет нынешние нравы, но верит в перемены к лучшему и готова рассуждать на всякие темы, “как заядлый либерал”, чем вызывает яростное недовольство своего брата, у которого собственные, выношенные жизнью убеждения уживаются с расхожими предрассудками. Раскованное поведение молодых не шокирует ее, ибо она считает, что своими выходками они хотят привлечь внимание к социальной несправедливости. Она не считает телевизор дьявольским изобретением и государственной изменой, как ее брат, – это ее единственная связь с миром, с городской жизнью, к которой она привыкла.

Салли целыми вечерами просиживает, уткнувшись в экран, пока наконец Джеймс не выдерживает и не расстреливает телевизор из дробовика, – он стреляет в тот мир, ту жизнь, которая его обманула и предала идеалы прошлого. А непокорную старуху сестру он загоняет на второй этаж, и она в знак протеста запирается в спальне, отказываясь что-либо делать по дому. Домашняя ссора с “политическим” оттенком – оба говорят о свободе и ссылаются на конституцию Америки – затягивается. Родственникам и друзьям не удается помирить стариков, об их ссоре узнают все соседи и начинают давать советы, как поступить. Война разгорается: чтобы запугать Салли, Джеймс подвешивает перед ее дверью ружье, правда незаряженное. Она же устраивает опасную ловушку, укрепив над своей дверью ящик с яблоками, чтобы он свалился на голову братцу, если тот вздумает войти к ней.

От нечего делать Салли начинает читать попавшую ей в руки книжку “Контрабандисты с Утеса Погибших Душ”. Это боевик с интеллектуальной подкладкой о соперничестве двух шаек контрабандистов, занимающихся торговлей наркотиками. “Больная книга, больная и порочная, как жизнь в сегодняшней Америке” – так гласит рекламная аннотация, будто выражая суть того мира, который не приемлет Джеймс и от которого некуда спрятаться, даже если уничтожен телевизор. Две действительности как бы сходятся вместе – в одной люди живут обычными трудами, радостями, тревогами, общаются с природой, верят в “природную магию, в битву духа против тяжести материи”, носят с собой череп гремучей змеи от нечистой силы; в другой – безумной действительности урбанизированной Америки – разгорается неистовая конкурентная борьба, и люди одержимы идеей наживы, сумасшедшими желаниями, иллюзиями и страхом. Таким образом, два романа и два способа изображения отражают два жизненных уклада современной Америки.

Во главе одной из шаек, у которой налажена переправка марихуаны из Мексики в Сан-Франциско, стоит капитан Кулак – циник и философ, рассуждающий о свободе и власти. Это своего рода идеолог мира наживы. Другие члены его шайки – “человечество в миниатюре” – представляют разные типы современного сознания: мистер Нуль – технократ, несостоявшийся Эдисон, воображающий, что изобретатель может переделать весь мир. Нерассуждающий мистер Ангел воплощает здоровое физическое начало – он не раздумывая бросается в воду спасать пытающегося покончить жизнь самоубийством разочарованного интеллектуала Питера Вагнера, который поневоле становится членом их экипажа. Джейн символизирует раскрепощенную современную женщину, свободную выбирать себе мужчин по вкусу. Контрабандисты встречаются с поставщиками марихуаны среди океана на пустынном острове под названием “Утес Погибших Душ”. Именно там их настигают соперники – экипаж катера “Воинственный”.

Жестокость, столкновение характеров, нетерпимость – вот законы жизни в преступной среде, но именно эти черты проявляются и в сельской глуши, нарушая спокойное течение семейной жизни, приводя к драме. Джеймс отличался нетерпимостью не только к телевидению, снегоходам и прочим атрибутам современности, но и к собственным детям – он затравил и довел до самоубийства своего сына Ричарда, которого считал “слабаком” и шпынял по поводу и без повода. В конце романа он прозревает, понимая, что телевизор и снегоход не самые страшные враги человека. Страшнее психологическая и нравственная слепота. Воспоминания о сыне и ссора с Салли заставляют старого фермера иначе взглянуть на себя самого. Он всегда старался жить по совести, но не заметил, что его правила превратились в мертвые догмы, за которыми Джеймс уже не различал живых людей. Он уверовал в свою правоту и оказался глух к правоте других. Он вспоминает покойную жену и сына и понимает, что при всех своих слабостях это были честные, хорошие люди, а он прожил жизнь и главного в них не заметил, потому что “имел понятия узкие и мелочные”.

Джеймс навещает в больнице умирающего друга Эда Томаса, тот сожалеет, что не увидит больше раннюю весну, когда вскрываются реки и оттаивает земля. Именно так должно оттаять человеческое сердце для понимания другого сердца. В этом путь спасения человека, страны, человечества, наконец. Вот нравственный закон, который должен победить другие законы, определившие, увы, историю Америки и определяющие ее жизнь сегодня, – “воинственность – закон человеческой природы”, как его не без сожаления формулирует Томас Джефферсон в эпиграфе ко всему роману. В этом контексте следует воспринимать и слова другого свидетеля рождения американского государства, взятые эпиграфом к первой главе и звучащие как приговор всей орущей, стреляющей, наркотизированной и стандартизированной американской цивилизации (которую так не любили великие английские сатирики Ивлин Во и Олдос Хаксли): “Я присутствовал во дворе Конгресса, когда была зачитана Декларация независимости. Из людей порядочных при этом почти никого не было.

Чарльз Биддл, 1776″.

Леонид Николаевич Андреев

Красный смех

Отрывки из найденной рукописи

Рассказ (1904)

“…безумие и ужас.

Впервые я почувствовал это, когда мы шли по энской дороге – шли десять часов непрерывно, не замедляя хода, не подбирая упавших и оставляя их неприятелю, который двигался сзади нас и через три-четыре часа стирал следы наших ног своими ногами…”

Рассказчик – молодой литератор, призванный в действующую армию. В знойной степи его преследует видение: клочок старых голубых обоев в его кабинете, дома, и запыленный графин с водой, и голоса жены и сына в соседней комнате. И еще – как звуковая галлюцинация – преследуют его два слова: “Красный смех”.

Куда идут люди? Зачем этот зной? Кто они все? Что такое дом, клочок обоев, графин? Он, измотанный видениями – теми, что перед его глазами, и теми, что в его сознании, – присаживается на придорожный камень; рядом с ним садятся на раскаленную землю другие офицеры и солдаты, отставшие от марша. Невидящие взгляды, неслышащие уши, губы, шепчущие Бог весть что…

Повествование о войне, которое он ведет, похоже на клочья, обрывки снов и яви, зафиксированные полубезумным рассудком.

Вот – бой. Трое суток сатанинского грохота и визга, почти сутки без сна и пищи. И опять перед глазами – голубые обои, графин с водой… Внезапно он видит молоденького гонца – вольноопределяющегося, бывшего студента: “Генерал просит продержаться еще два часа, а там будет подкрепление”. “Я думал в эту минуту о том, почему не спит мой сын в соседней комнате, и ответил, что могу продержаться сколько угодно…” Белое лицо гонца, белое, как свет, вдруг взрывается красным пятном – из шеи, на которой только что была голова, хлещет кровь…

Вот он: Красный смех! Он повсюду: в наших телах, в небе, в солнце, и скоро он разольется по всей земле…

Уже нельзя отличить, где кончается явь и начинается бред. В армии, в лазаретах – четыре психиатрических покоя. Люди сходят с ума, как заболевают, заражаясь друг от друга, при эпидемии. В атаке солдаты кричат как бешеные; в перерыве между боями – как безумные поют и пляшут. И дико смеются. Красный смех…

Он – на госпитальной койке. Напротив – похожий на мертвеца офицер, вспоминающий о том бое, в котором получил смертельное ранение. Он вспоминает эту атаку отчасти со страхом, отчасти с восторгом, как будто мечтая пережить то же самое вновь. “И опять пулю в грудь?” – “Ну, не каждый же раз – пуля… Хорошо бы и орден за храбрость!..”

Тот, кто через три дня будет брошен на другие мертвые тела в общую могилу, мечтательно улыбаясь, чуть ли не посмеиваясь, говорит об ордене за храбрость. Безумие…

В лазарете праздник: где-то раздобыли самовар, чай, лимон. Оборванные, тощие, грязные, завшивевшие – поют, смеются, вспоминают о доме. “Что такое “дом”? Какой “дом”? Разве есть где-нибудь какой-то “дом”?” – “Есть – там, где теперь нас нет”. – “А где мы?” – “На войне…”

…Еще видение. Поезд медленно ползет по рельсам через поле боя, усеянное мертвецами. Люди подбирают тела – тех, кто еще жив. Тяжело раненным уступают места в телячьих вагонах те, кто в состоянии идти пешком. Юный санитар не выдерживает этого безумия – пускает себе пулю в лоб. А поезд, медленно везущий калек “домой”, подрывается на мине: противника не останавливает даже видный издалека Красный Крест…

Рассказчик – дома. Кабинет, синие обои, графин, покрытый слоем пыли. Неужели это наяву? Он просит жену посидеть с сыном в соседней комнате. Нет, кажется, это все-таки наяву.

Сидя в ванне, он разговаривает с братом: похоже, мы все сходим с ума. Брат кивает: “Ты еще не читаешь газет. Они полны слов о смерти, об убийствах, о крови. Когда несколько человек стоят где-нибудь и о чем-то беседуют, мне кажется, что они сейчас бросятся друг на друга и убьют…”

Рассказчик умирает от ран и безумного, самоубийственного труда: два месяца без сна, в кабинете с зашторенными окнами, при электрическом свете, за письменным столом, почти механически водя пером по бумаге. Прерванный монолог подхватывает его брат: вирус безумия, вселившийся в покойного на фронте, теперь в крови оставшегося жить. Все симптомы тяжкой хвори: горячка, бред, нет уже сил бороться с Красным смехом, обступающим тебя со всех сторон. Хочется выбежать на площадь и крикнуть: “Сейчас прекратите войну – или…”

Но какое “или”? Сотни тысяч, миллионы слезами омывают мир, оглашают его воплями – и это ничего не дает…

Вокзал. Из вагона солдаты-конвоиры выводят пленных; встреча взглядами с офицером, идущим позади и поодаль шеренги. “Кто этот – с глазами?” – а глаза у него, как бездна, без зрачков. “Сумасшедший, – отвечает конвоир буднично. – Их таких много…”

В газете среди сотен имен убитых – имя жениха сестры. В одночасье с газетой приходит письмо – от него, убитого, – адресованное покойному брату. Мертвые – переписываются, разговаривают, обсуждают фронтовые новости. Это – реальнее той яви, в которой существуют еще не умершие. “Воронье кричит…” – несколько раз повторяется в письме, еще хранящем тепло рук того, кто его писал… Все это ложь! Войны нет! Брат жив – как и жених сестры! Мертвые – живы! Но что тогда сказать о живых?..

Театр. Красный свет льется со сцены в партер. Ужас, как много здесь людей – и все живые. А что, если сейчас крикнуть:

“Пожар!” – какая будет давка, сколько зрителей погибнет в этой давке? Он готов крикнуть – и выскочить на сцену, и наблюдать, как они станут давить, душить, убивать друг друга. А когда наступит тишина, он бросит в зал со смехом: “Это потому, что вы убили брата!”

“Потише”, – шепчет ему кто-то сбоку: он, видимо, начал произносить свои мысли вслух…

Сон, один другого страшнее. В каждом – смерть, кровь, мертвые. Дети на улице играют в войну. Один, увидев человека в окне, просится к нему. “Нет. Ты убьешь меня…”

Все чаще приходит брат. А с ним – другие мертвецы, узнаваемые и незнакомые. Они заполняют дом, тесно толпятся во всех комнатах – и нет здесь уже места живым.

М. К. Поздняев

О. де Бальзак

Гобсек

Историю ростовщика Гобсека стряпчий Дервиль рассказывает в салоне виконтессы де Гранлье – одной из самых знатных и богатых дам в аристократическом Сен-Жерменском предместье. Как-то раз зимой 1829/30 г. у нее засиделись два гостя: молодой красивый граф Эрнест де Ресто и Дервиль, которого принимают запросто лишь потому, что он помог хозяйке дома вернуть имущество, конфискованное во время Революции.

Когда Эрнест уходит, виконтесса выговаривает дочери Камилле: не следует столь откровенно выказывать расположение милому графу, ибо ни одно порядочное семейство не согласится породниться с ним из-за его матери. Хотя сейчас она ведет себя безупречно, но в молодости вызвала много пересудов. Вдобавок, она низкого происхождения – ее отцом был хлеботорговец Горио. Но хуже всего то, что она промотала состояние на любовника, оставив детей без гроша. Граф Эрнест де Ресто беден, а потому не пара Камилле де Гранлье.

Дервиль, симпатизирующий влюбленным, вмешивается в разговор, желая объяснить виконтессе истинное положение дел. Начинает он издалека: в студенческие годы ему пришлось жить в дешевом пансионе – там он и познакомился с Гобсеком. Уже тогда это был глубокий старик весьма примечательной внешности – с “лунным ликом”, желтыми, как у хорька, глазами, острым длинным носом и тонкими губами. Жертвы его порой выходили из себя, плакали или угрожали, но сам ростовщик всегда сохранял хладнокровие – это был “человек-вексель”, “золотой истукан”. Из всех соседей он поддерживал отношения только с Дервилем, которому однажды раскрыл механизм своей власти над людьми – миром правит золото, а золотом владеет ростовщик. В назидание он рассказывает о том, как взыскивал долг с одной знатной дамы – страшась разоблачения, эта графиня без колебаний вручила ему бриллиант, ибо деньги по ее векселю получил любовник. Гобсек угадал будущность графини по лицу белокурого красавчика – этот щеголь, мот и игрок способен разорить всю семью.

Окончив курс права, Дервиль получил должность старшего клерка в конторе стряпчего. Зимой 1818/19 г. тот был вынужден продать свой патент – и запросил за него сто пятьдесят тысяч франков. Гобсек ссудил молодого соседа деньгами, взяв с него “по дружбе” только тринадцать процентов – обычно он брал не меньше пятидесяти. Ценой упорной работы Дервилю удалось за пять лет расквитаться с долгом.

Однажды блестящий денди граф Максим де Трай упросил Дервиля свести его с Гобсеком, но ростовщик наотрез отказался дать ссуду человеку, у которого долгов на триста тысяч, а за душой ни сантима. В этот момент к дому подъехал экипаж, граф де Трай бросился к выходу и вернулся с необыкновенно красивой дамой – по описанию Дервиль сразу узнал в ней ту графиню, что выдала вексель четыре года назад. На сей раз она отдала в заклад великолепные бриллианты. Дервиль пытался воспрепятствовать сделке, однако стоило Максиму намекнуть, что он собирается свести счеты с жизнью, как несчастная женщина согласилась на кабальные условия ссуды.

После ухода любовников к Гобсеку ворвался муж графини с требованием вернуть заклад – его жена не имела права распоряжаться фамильными драгоценностями. Дервилю удалось уладить дело миром, и благодарный ростовщик дал графу совет: передать надежному другу все свое имущество путем фиктивной продажной сделки – это единственный способ спасти от разорения хотя бы детей. Через несколько дней граф пришел к Дервилю, чтобы узнать, какого тот мнения о Гобсеке. Стряпчий ответил, что в случае безвременной кончины не побоялся бы сделать Гобсека опекуном своих детей, ибо в этом скряге и философе живут два существа – подлое и возвышенное. Граф тут же принял решение передать Гобсеку все права на имущество, желая уберечь его от жены и ее алчного любовника.

Воспользовавшись паузой в разговоре, виконтесса отсылает дочь спать – добродетельной девушке незачем знать, до какого падения может дойти женщина, преступившая известные границы. После ухода Камиллы имена скрывать уже незачем – в рассказе идет речь о графине де Ресто. Дервиль, так и не получив встречной расписки о фиктивности сделки, узнает, что граф де Ресто тяжело болен. Графиня, чувствуя подвох, делает все, чтобы не допустить стряпчего к мужу. Развязка наступает в декабре 1824 г. К этому моменту графиня уже убедилась в подлости Максима де Трай и порвала с ним. Она столь ревностно ухаживает за умирающим мужем, что многие склонны простить ей прежние грехи, – на самом же деле она, как хищный зверь, подстерегает свою добычу. Граф, не в силах добиться встречи с Дервилем, хочет передать документы старшему сыну – но жена отрезает ему и этот путь, пытаясь лаской воздействовать на мальчика. В последней страшной сцене графиня молит о прощении, но граф остается непреклонен. В ту же ночь он умирает, а на следующий день в дом являются Гобсек и Дервиль. Их глазам предстает жуткое зрелище: в поисках завещания графиня учинила настоящий разгром в кабинете, не стыдясь даже мертвого. Заслышав шаги чужих людей, она бросает в огонь бумаги, адресованные Дервилю, – имущество графа тем самым безраздельно переходит во владение Гобсека

Ростовщик сдал внаймы особняк, а лето стал проводить по-барски – в своих новых поместьях. На все мольбы Дервиля сжалиться над раскаявшейся графиней и ее детьми он отвечал, что несчастье – лучший учитель. Пусть Эрнест де Ресто познает цену людям и деньгам – вот тогда можно будет вернуть ему состояние. Узнав о любви Эрнеста и Камиллы, Дервиль еще раз отправился к Гобсеку и застал старика при смерти. Все свое богатство старый скряга завещал правнучке сестры – публичной девке по прозвищу “Огонек”. Своему душеприказчику Дервилю он поручил распорядиться накопленными съестными припасами – и стряпчий действительно обнаружил огромные запасы протухшего паштета, заплесневелой рыбы, сгнившего кофе. К концу жизни скупость Гобсека обратилась в манию – он ничего не продавал, боясь продешевить. В заключение Дервиль сообщает, что Эрнест де Ресто в скором времени обретет утраченное состояние. Виконтесса отвечает, что молодому графу надо быть очень богатым – только в этом случае он может жениться на мадемуазель де Гранлье. Впрочем, Камилла вовсе не обязана встречаться со свекровью, хотя на рауты графине вход не заказан – ведь принимали же ее в доме госпожи де Босеан.

Г. Х. Андерсен

Принцесса на горошине

Один принц желал взять в жены только настоящую принцессу. В бурю к ним постучалась девушка, вся мокрая и жалкая, но утверждающая, что она – настоящая принцесса! В ходе проверки королева уложила ее на 20 тюфяков + 20 перин, под которые положила горошину. Утром гостья пожаловалась на плохой сон, ибо всю ночь ей что-то очень мешало и наставило синяков по всему телу. Такой нежной могла быть только настоящая принцесса. Сыграли свадьбу, а горошину поместили в кунсткамеру.

НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Иоганн Вольфганг Гете (Iohann Wolfgang Goethe)

Избирательное сродство

(Die wahlverwandtschaften)

Повесть (1809)

В старинном замке на берегу озера живут барон и баронесса. Счастью их, кажется, нет предела, тем более что обрели они его уже в зрелом возрасте. Эдуард любил Шарлотту с юности, однако ему пришлось по принуждению родителей жениться на богатой женщине, которая была значительно старше его. Шарлотта также вышла замуж, повинуясь обстоятельствам. Когда их супруги умерли, Эдуард и Шарлотта смогли наконец соединиться. Тогда они решили удалиться от двора, где оба прежде блистали, в сельскую местность, поселиться на природе и жить друг для друга. (С этой целью Шарлотта даже отослала дочь от первого брака Люциану, а вместе с ней и сироту-племянницу Оттилию в пансион.)

Дни свои они наполнили множеством занятий – переустройством запущенного парка, усовершенствованиями хозяйства. Они вели бесконечные беседы, Эдуард осваивал игру на флейте, а Шарлотта, прекрасно игравшая на рояле, ему аккомпанировала. Предстояло еще разбирать путевые записи Эдуарда, которые он вел в странствиях прошлых лет. Словом, жизнь счастливой четы протекала в согласии и гармонии.

Легкая тень ложилась на эту идиллию лишь при мысли героев о своих близких. Эдуарда беспокоила судьба старого друга, капитана, который остался не у дел, Он не без робости предложил жене пригласить капитана в замок, чтобы тот мог проявить здесь свои строительные таланты. Шарлотта после некоторых колебаний дала на это согласие, сознавая, что их жизнь неизбежно усложнится. Однако она сама так же тревожилась за Оттилию. Письма из пансиона от воспитательницы и ее помощника подтверждали, что если Люциана там царила и отлично успевала по всем предметам, то кроткая и самобытная Оттилия страдала среди бойких сверстниц и с трудом осваивала школьные премудрости. К сожалению, Люциана дразнила и поддевала ее больше других. Шарлотта склонялась к мысли забрать воспитанницу из пансиона и поручить ей в замке обязанности экономки. Когда Люциана покинет стены школы, чтобы окунуться в светскую жизнь, Оттилия могла бы вернуться в пансион и закончить образование.

Первым гостем супругов становится капитан. Его появление вносит приятное оживление, но влечет и некоторое отдаление Эдуарда от Шарлотты. Теперь старые друзья заняты воспоминаниями, охотой, осмотром угодий, покупкой лошадей и т. д. Тем не менее все трое отлично уживаются, стремясь к сохранению атмосферы любви, дружбы и покоя. Среди бесед, которыми они сопровождают чтение вслух – а Эдуард большой любитель этого занятия, – одна оказывается пророческой для их будущего. Речь заходит о взаимном притяжении и отталкивании химических элементов, их способности к соединению, а затем к распаду и образованию новых комбинаций с еще более близкими. Это явление определяется условным научным термином “избирательное сродство”.

Наступает день, когда в замок приезжает Оттилия, которую Эдуард помнил еще ребенком. Теперь это очаровательная девушка, излучающая сердечность и в благожелательной обстановке быстро преодолевающая былую скованность. Проходит еще какое-то время – ив сердцах четырех героев совершаются сложные подспудные движения, приводящие к непреложному результату: Эдуард оказывается охвачен пламенной – и взаимной – страстью к Оттилии, а капитан и Шарлотта так же сильно влюблены друг в друга. Однако ситуация далека от счастливого разрешения. Шарлотта пока не допускает и мысли о том, чтобы разрушить свой брак и весь уклад жизни. Капитан, который как раз получил выгодное предложение по службе, уезжает по ее настоянию из замка. Она склоняется к тому, чтобы в свою очередь уехала и Оттилия, однако этому категорически противится Эдуард. Он сам покидает замок, чтобы поселиться в отдалении в небольшом собственном доме и переживать в мрачном одиночестве любовную тоску. Там и застает его известие, наносящее удар по надеждам рано или поздно соединиться с Оттилией: Шарлотта передает, что ждет от него ребенка. В отчаянии, положившись на судьбу, Эдуард отправляется на войну. “Он жаждал гибели, ибо жизнь грозила стать ему невыносимой “Оттилия, когда и ей стала известна тайна Шарлотты, была поражена так же, как и Эдуард, даже более, и вся ушла в себя, доверяясь только дневнику”.

Пока Эдуард “вверился изменчивому счастью войны”, покой в замке нарушен двухмесячным нашествием Люцианы с женихом и целой ордой свиты. Вздымающийся вихрь светских забав вырывает Оттилию из сосредоточенности и как бы пробуждает ее. После отбытия Люцианы приходит черед новых забот: у Шарлотты рождается ребенок. Чудо! – малыш одновременно похож на Эдуарда, капитана и Оттилию! Может быть, оттого, что в ночь своей последней близости супруги тайно мечтали о возлюбленных и словно отдавались им, а не друг другу?.. Тем дороже мальчик и Шарлотте, и Оттилии. Печальный инцидент омрачил его крещение – прямо в процессе обряда умер старый пастор. Присутствующим было суждено “увидеть и осознать в таком непосредственном соседстве рождение и смерть, гроб и колыбель. Этот эпизод – в ряду символических сцен, разговоров, деталей, пронизывающих всю ткань романа и напоминающих читателю о главных проблемах бытия, о вечности, Боге, сокровенной природе человека и его назначении. Главные герои относятся к жизни как к таинству и дару, они ощущают себя частью природы – но наделенной творческой волей и разумом. Отсюда их нравственная сила, позволяющая преодолевать в себе мелочное, эгоистическое и в страданиях становиться еще благороднее духом и отзывчивей к другим. Среди второстепенных персонажей романа есть люди, близкие им, – например, молодой архитектор или учитель из пансиона, а есть глубоко чуждые, как некие граф и баронесса, живущие в “свободном союзе” и не тяготящиеся чувством нравственного долга, или себялюбка Люциана и сосед Митлер, специалист по улаживанию чужих сердечных дел.

Эдуард возвращается с войны обновленный и полный решимости соединиться с Оттилией. Он приглашает к себе капитана (уже майора), убеждает его жениться на Шарлотте и к общему счастью разрешить ситуацию. Оба друга отправляются в замок. И вот первое после разлуки свидание Эдуарда с Оттилией, которую он застает за озером гуляющей с ребенком. После их разговора к Оттилии возвращается надежда. Но в тот же вечер происходит трагедия; девушка спешит домой, лодка переворачивается, и ребенок гибнет. Потрясенная случившимся, Оттилия в душе отказывается от Эдуарда. Она намерена вернуться в пансион и посвятить себя педагогическому поприщу. Ее собирают в путь. Ночевать ей предстоит в небольшой придорожной гостинице. Эдуард мчится туда, чтобы умолить ее изменить свое решение. Второе свидание оказывается тем более роковым, чем внезапнее оно для хрупкой Оттилии. Чтобы справиться с собой в этот миг, она дает обет молчания – и с тех пор не произносит ни слова. Она засыпает одетой, а утром знаками просит вернуть ее в замок. Эдуард сопровождает карету, почти обезумев от горя.

Последние страницы романа овеяны светлой печалью. Снова герои под одним кровом. Майор тоже приезжает время от времени. Шарлотта обещала ему свою руку, лишь только Оттилия решится на брак с Эдуардом. Оттилия весела и спокойна. Однако она не прикасается к еде – это становится известно позже, так как она просит приносить пищу ей в комнату. Эдуард постоянно находится вблизи ее, не решаясь к ней прикоснуться и испытывая благоговение. “Да и она продолжала испытывать то же чувство, была не в силах отказаться от этой блаженной необходимости. Жизнь была для них загадкой, решение которой они находили только вместе”. Тихий осенний праздник природы оттеняет их прощальное счастье.

Силы оставляют Оттилию накануне дня рождения Эдуарда, к которому она так готовилась. Последней каплей становится бестактность Митлера, обсуждавшего в ее присутствии заповедь о прелюбодеянии. Она тихо уходит к себе в комнату, и вскоре раздается крик ее служанки. Друзья застают девушку умирающей. Перед последним вздохом она обращается к Эдуарду со словами, полными “нездешней нежности”, прося его жить. Однако через несколько дней после похорон тот угасает. “Шарлотта отвела ему место подле Оттилии и запретила кого бы то ни было хоронить в этом склепе”.

В. А. Сагалова