Category: Краткие содержания

“Сказка бочки” – один из первых памфлетов, написанных Джонатаном Свифтом, однако, в отличие от создававшейся примерно в тот же период “Битвы книг”, где речь шла по преимуществу о предметах литературного свойства, “Сказка бочки”, при своем сравнительно небольшом объеме, вмещает в себя, как кажется, практически все мыслимые аспекты и проявления жизни человеческой. Хотя конечно же основная его направленность – антирелигиозная, точнее – антицерковная. Недаром книга, изданная семь лет спустя после ее создания, была включена папой римским в Index prohibitorum. Досталось Свифту, впрочем, и от служителей англиканской церкви.

Пересказывать “сюжет” книги, принадлежащей к памфлетному жанру, – дело заведомо неблагодарное и бессмысленное. Примечательно, впрочем, что, при полном отсутствии “сюжета” в обычном понимании этого слова, при отсутствии действия, героев, интриги, книга Свифта читается как захватывающий детективный роман или как увлекательное авантюрное повествование. И происходит это потому и только потому, что, принадлежа формально к жанру публицистики, как скажут сегодня, non-fiction, – то есть опять-таки формально, выходя за рамки литературы художественной, памфлет Свифта – это в полном смысле художественное произведение. И пусть в нем не происходит присущих художественному произведению событий – в нем есть единственное, все прочее заменяющее: движение авторской мысли – гневной, парадоксальной, саркастической, подчас доходящей до откровенной мизантропии, но потрясающе убедительной, ибо сокрыто за нею истинное знание природы человеческой, законов, которые управляют обществом, законов, согласно которым от века выстраиваются взаимоотношения между людьми.

Построение памфлета на первый взгляд может показаться достаточно хаотичным, запутанным, автор сознательно как бы сбивает своего читателя с толку. Структура памфлета распадается на две кажущиеся между собой логически никак не связанными части: собственно “Сказку бочки” – историю трех братьев: Петра, Джека и Мартина – и ряд отступлений, каждое из которых имеет свою тему и своего адресата. Так, одно из них носит название “отступление касательно критиков”, другое -“отступление в похвалу отступлений”, еще одно -“отступление касательно происхождения, пользы и успехов безумия в человеческом обществе” и т. д. Уже из самих названий “отступлений” понятны их смысл и направленность. Свифту вообще были отвратительны всякого рода проявления низости и порочности человеческой натуры, двуличность, неискренность, но превыше всего – человеческая глупость и человеческое тщеславие. И именно против них и направлен его злой, саркастический, едкий язык. Он умеет все подметить и всему воздать по заслугам.

Так, в разделе первом, названном им “Введение”, адресатами его сарказма становятся судьи и ораторы, актеры и зрители, словом, все те, кто либо что-то возглашает, а также и прочие, им внимающие, раскрыв рот от восхищения. Во многих разделах своего памфлета Свифт создает убийственную пародию на современное ему наукообразие, на псевдоученость, сам при этом мастерски владея даром извращенного словоблудия. Блистательно при этом умеет он показать, что за этим нанизыванием слов скрываются пустота и скудость мысли – мотив, современный во все времена, как и все прочие мысли и мотивы памфлета Свифта, отнюдь не превратившегося за те четыре столетия, что отделяют нас от момента создания, в “музейный экспонат”. Нет, памфлет Свифта жив – поскольку живы все те людские слабости и пороки, против которых он направлен.

Примечательно, что памфлет, публиковавшийся анонимно, написан от лица якобы столь же бесстыже-малограмотного ученого-краснобая, каких столь люто презирал Свифт, однако голос его, его собственный голос, вполне ощутим сквозь эту маску, более того, возможность спрятаться за ней придает памфлету еще большую остроту и пряность. Такая двоякость-двуликость, прием “перевертышей” вообще очень присущи авторской манере Свифта-памфлетиста, в ней особенно остро проявляется необычная парадоксальность его ума, со всей желчностью, злостью, едкостью и сарказмом. Это отповедь писателям-“шестипенсовикам”, писателям-однодневкам, пишущим откровенно “на продажу”, претендующим на звание и положение летописцев своего времени, но являющихся на самом деле всего лишь создателями бесчисленных собственных автопортретов. Именно о подобных “спасителях нации” и носителях высшей истины пишет Свифт: “В разных собраниях, где выступают эти ораторы, сама природа научила слушателей стоять с открытыми и направленными параллельно горизонту ртами, так что они пересекаются перпендикулярной линией, опущенной из зенита к центру земли. При таком положении слушателей, если они стоят густой толпой, каждый уносит домой некоторую долю, и ничего или почти ничего не пропадает”.

Но, разумеется, основным адресатом сатиры Свифта становится церковь, историю которой он и излагает в аллегорически-иносказательном виде в основном повествовании, составляющем памфлет и называемом собственно “Сказка бочки”. Он излагает историю разделения христианской церкви на католическую, англиканскую и протестантскую как историю трех братьев: Петра, Джека и Мартина, отец которых, умирая, оставил им завещание. Под “завещанием” Свифт подразумевает Новый завет – отсюда и уже до конца памфлета начинается его ни с чем не сравнимое и не имеющее аналогов беспрецедентное богохульство. “Дележка”, которая происходит между “братьями”, совсем лишена “божественного ореола”, она вполне примитивна и сводится к разделу сфер влияния, говоря современным языком, а также – и это главное – к выяснению, кто из “братьев” есть истинный последователь “отца”, то есть ближе других к основам и устоям христианской религии. “Перекрой” оставленного “завещания” описывается Свифтом иносказательно и сводится к вопросам чисто практическим. Объектом спора, яблоком раздора становится… кафтан. Отклонения Петра от основ христианского вероучения сводятся к несусветному украшательству “кафтана” путем всяческих галунов, аксельбантов и прочей мишуры – весьма прозрачный намек на пышность католического ритуала и обрядов. При этом Петр в какой-то момент лишает братьев возможности видеть завещание, он прячет его от них, становясь единственным истинным наследником. Но “кафтанный мотив” возникает у Свифта не случайно: “Разве религия не плащ, честность не пара сапог, изношенных в грязи, самолюбие не сюртук, тщеславие не рубашка и совесть не пара штанов, которые хотя и прикрывают похоть и срамоту, однако легко спускаются к услугам той и другой?”

Одежда – как воплощение сущности человека, не только его сословной и профессиональной принадлежности, но и его тщеславия, глупости, самодовольства, лицемерия, стремления к лицедейству – и здесь смыкаются для Свифта служители церкви – и актеры, правительственные чиновники – и посетители публичных домов. В словах Свифта словно оживает русская народная мудрость: “по одежке встречают…” – настолько, по его мнению, важную роль играет “облачение”, определяющее многое, если не все, в том, кто его носит.

Полностью “разделавшись” с Петром, Свифт принимается за Джека. В отличие от Петра, украсившего “кафтан” множеством всяческой мишуры, Джек, дабы максимально отстраниться от старшего брата, решил полностью лишить “кафтан” всей этой внешней позолоты – одна беда: украшения так срослись с тканью, что, яростно отрывая их “с мясом”, он превратил “кафтан” в сплошные дыры: таким образом, экстремизм и фанатизм брата Джека мало чем отличались от фанатизма последователей Петра : “…это губило все его планы обособиться от Петра и так усиливало родственные черты братьев, что даже ученики и последователи часто их смешивали…”

Заполучив наконец в свое личное пользование текст “завещания”, Джек превратил его в постоянное “руководство к действию”, шагу не делая, пока не сверится с “каноническим текстом”: “Преисполняясь восторга, он решил пользоваться завещанием как в важнейших, так и в ничтожнейших обстоятельствах жизни”. И даже находясь в чужом доме, ему необходимо было “припомнить точный текст завещания, чтобы спросить дорогу в нужник…”. Надо ли прибавлять что-либо еще для характеристики свифтовского богохульства, рядом с которым антирелигиозные высказывания Вольтера и иных знаменитых вольнодумцев кажутся просто святочными рассказами добрых дедушек?!

Виртуозность Свифта – в его бесконечной мимикрии: памфлет представляет собой не только потрясающий обличительный документ, но и является блистательной литературной игрой, где многоликость рассказчика, сочетающаяся с многочисленными и многослойными мистификациями, создает сплав поистине удивительный. В тексте встречается множество имен, названий, конкретных людей, событий и сюжетов, в связи и по поводу которых писалась та или иная его часть. Однако, для того чтобы в полной мере оценить этот несомненный литературный шедевр, вовсе не обязательно вникать во все эти тонкости и подробности. Конкретика ушла, унеся в небытие этих людей, вместе с их канувшими в лету учеными трактатами и прочими литературными и иными изысканиями, а книга Свифта осталась – ибо представляет собой отнюдь не только памфлет, написанный “на злобу дня”, но воистину энциклопедию нравов. При этом, в отличие от многословных и тягучих романов современников Свифта – писателей эпохи Просвещения, абсолютно лишенную элемента назидательности. Легкость гения – одно из важнейших ощущений, которое производит книга Свифта – памфлет “на все времена”.

Медник Кристофер Слай засыпает пьяным сном у порога трактира. С охоты возвращается лорд с егерями и слугами и, обнаружив спящего, решает сыграть с ним шутку. Его слуги относят Слая в роскошную постель, моют в душистой воде, переодевают в дорогое платье. Когда Слай просыпается, ему говорят, что он – благородный лорд, который был охвачен безумием и проспал пятнадцать лет, причем ему снилось, что он медник. Сначала Слай настаивает, что он “разносчик по происхождению, чесальщик по образованию, медвежатник по превратностям судьбы, а по теперешнему ремеслу – медник”, но постепенно позволяет убедить себя, что он действительно важная персона и женат на очаровательной леди. Лорд сердечно приглашает в свой замок бродячую актерскую труппу, посвящает ее членов в план розыгрыша, а затем просит их сыграть веселую комедию, якобы для того чтобы помочь мнимому аристократу избавиться от болезни.

Люченцио, сын богатого пизанца Винченцио, приезжает в Падую, где собирается посвятить себя занятиям философией. Его доверенный слуга Транио считает, что при всей преданности Аристотелю “Овидием нельзя пренебрегать”. На площади появляется богатый падуанский дворянин Баптиста в сопровождении дочерей – старшей, вздорной и дерзкой Катарины, и младшей – тихой и кроткой Бьянки. Здесь же находятся и два жениха Бьянки: Гортензио и молодящийся старик Грумио. Баптиста объявляет им, что не выдаст Бьянку замуж, пока не найдет мужа для старшей дочери. Он просит помочь найти для Бьянки учителей музыки и поэзии, чтобы бедняжка не скучала в вынужденном затворничестве. Гортензио и Грумио решают временно забыть о своем соперничестве, чтобы найти мужа для Катарины. Это задача не из легких, поскольку “сам черт не сладит с нею, так зловредна” и “при всем богатстве ее отца никто не согласится жениться на ведьме из пекла”. Люченцио с первого взгляда влюбляется в кроткую красавицу и решает проникнуть в ее дом под видом учителя. Транио, в свою очередь, должен изображать своего господина и посвататься к Бьянке через ее отца.

Еще один дворянин приезжает в Падую из Вероны. Это Петруччо – старый друг Гортензио. Он без обиняков признается, что приехал в Падую, “чтоб преуспеть и выгодно жениться”. Гортензио в шутку предлагает ему Катарину – ведь она красива и приданое за ней дадут богатое. Петруччо тут же решает идти свататься. Предупреждения обеспокоенного друга о дурном нраве невесты, ее сварливости и упрямстве не трогают молодого веронца: “Да разве слух мой к шуму не привык? / Да разве не слыхал я львов рычанья?” Гортензио и Грумио согласны оплатить расходы Петруччо, связанные со сватовством. Все отправляются в дом Баптисты. Гортензио просит друга представить его как учителя музыки. Грумио собирается рекомендовать в качестве учителя поэзии переодетого Люченцио, который лицемерно обещает поддержать сватовство рекомендателя. Транио в костюме Люченцио также объявляет себя претендентом на руку Бьянки.

В доме Баптисты Катарина придирается к плаксивой сестре и даже колотит ее. Появившийся в компании Гортензио и всех остальных Петруччо сразу же заявляет, что жаждет увидеть Катарину, которая-де “умна, скромна, приветлива, красива и славится любезным обхожденьем”. Он представляет Гортензио в качестве учителя музыки Личио, а Грумио рекомендует Люченцио как молодого ученого по имени Камбио. Петруччо уверяет Баптисту, что завоюет любовь Катарины, ведь “она строптива, но и он упрям”. Его не устрашает даже то, что Катарина сломала лютню об голову мнимого учителя в ответ на невинное замечание. При первой встрече с Катариной Петруччо жестко и насмешливо парирует все ее выходки… И получает пощечину, которую вынужден стерпеть: дворянин не может ударить женщину. Все же он говорит: “Рожден я, чтобы укротить тебя / И сделать кошечкой из дикой кошки”. Петруччо отправляется в Венецию за свадебными подарками, прощаясь с Катариной словами: “Целуй же, Кет, меня без опасенья! Играем свадьбу в это воскресенье!” Грумио и изображающий Люченцио Транио вступают в борьбу за руку Бьянки. Баптиста решает отдать дочь тому, кто назначит ей большее наследство после своей смерти. Транио выигрывает, но Баптиста хочет, чтобы обещания были лично подтверждены Винченцио, отцом Люченцио, который является истинным хозяином капитала.

Под ревнивым взором Гортензио Люченцио в образе ученого Камбио объясняется Бьянке в любви, якобы проводя урок латыни. Девушка не остается равнодушна к уроку. Гортензио пытается объясниться при помощи гамм, но его ухаживания отвергнуты. В воскресенье Петруччо с оскорбительным опозданием приезжает на свою свадьбу. Он восседает на заезженной кляче, у которой хворей больше, чем волос в хвосте. Одет он в невообразимые лохмотья, которые ни за что не желает сменить на приличную одежду. Во время венчания он ведет себя как дикарь: дает пинка священнику, выплескивает вино в лицо пономарю, хватает Катарину за шею и звонко чмокает в губы. После церемонии, несмотря на просьбы тестя, Петруччо не остается на свадебный пир и сразу увозит Катарину, невзирая на ее протесты, со словами: “Теперь она имущество мое: / Мой дом, амбар, хозяйственная утварь, / Мой конь, осел, мой вол – все, что угодно”.

Грумио, слуга Петруччо, является в загородный дом своего хозяина и сообщает остальным слугам, что сейчас приедут молодые. Он рассказывает о множестве неприятных приключений по пути из Падуи: лошадь Катарины оступилась, бедняжка свалилась в грязь, а муж, вместо того чтобы помочь ей, бросился лупить слугу – самого рассказчика. Причем так усердствовал, что Катарине пришлось шлепать по грязи, чтобы его оттащить. Тем временем лошади сбежали. Появившись в доме, Петруччо продолжает безобразничать: он придирается к слугам, сбрасывает на пол якобы подгоревшее мясо и всю посуду, разоряет приготовленную постель, так что измученная путешествием Катарина остается без ужина и без сна. В безумном поведении Петруччо есть, однако, своя логика: он уподобляет себя сокольничему, который лишает птицу сна и пищи, чтобы быстрей приручить ее. “Вот способ укротить строптивый нрав. / Кто знает лучший, пусть расскажет смело -/И сделает для всех благое дело”.

В Падуе Гортензио становится свидетелем нежной сцены между Бьянкой и Люченцио. Он решает оставить Бьянку и жениться на богатой вдове, давно любящей его. “Отныне в женщинах ценить начну / Не красоту, а преданное сердце”. Слуги Люченцио встречают на улице старого учителя из Мантуи, которого с одобрения хозяина решают представить Баптисте как Винченцио. Они морочат голову доверчивому старику, сообщая ему о начавшейся войне и приказе герцога Падуанского казнить всех захваченных мантуанцев. Транио, разыгрывая из себя Люченцио, соглашается “спасти” напуганного учителя, выдав его за своего отца, который как раз должен приехать, чтобы подтвердить брачный договор.

Тем временем бедной Катарине по-прежнему не дают ни есть, ни спать, да еще и дразнят при этом. Петруччо с бранью выгоняет из дому портного, принесшего платье, необычайно понравившееся Катарине. То же происходит с галантерейщиком, принесшим модную шляпку. Потихоньку Петруччо говорит ремесленникам, что им заплатят за все. Наконец молодые, сопровождаемые гостившим у них Гортензио, отправляются в Падую навестить Баптисту. По дороге Петруччо продолжает привередничать: он то объявляет солнце луною и заставляет жену подтвердить его слова, угрожая иначе тут же вернуться домой, то говорит, что встреченный ими по дороге старец – прелестная девица, и предлагает Катарине эту “девицу” поцеловать. У бедняжки уже нет сил сопротивляться. Старцем оказывается не кто иной, как Винченцио, направляющийся в Падую проведать сына. Петруччо обнимает его, объясняет, что находится с ним в свойстве, т. к. Бьянка, сестра его жены, наверное уже обвенчана с Люченцио, и предлагает проводить к нужному дому,

Петруччо, Катарина, Винченцио и слуги подъезжают к дому Люченцио. Старик предлагает свояку зайти в дом, чтобы вместе выпить, и стучит в дверь. Из окна высовывается учитель, уже вошедший во вкус роли, и с апломбом гонит “самозванца”. Поднимается невероятная кутерьма. Слуги врут самым правдоподобным и забавным образом. Узнав, что Транио выдает себя за его сына, Винченцио в ужасе: он подозревает слугу в убийстве господина и требует заключить его вместе с пособниками в тюрьму. Вместо этого в тюрьму по требованию Баптисты волокут его самого – как обманщика. Суматоха кончается, когда на площадь выходят настоящий Люченцио и Бьянка, которые только что тайно обвенчались. Люченцио устраивает пир, во время которого Петруччо бьется об заклад на сто крон с Люченцио и Гортензио, уже женившимся на вдове, что его жена самая послушная из трех. Его поднимают на смех, однако и некогда кроткая Бьянка и влюбленная вдова отказываются прийти по просьбе мужей. Только Катарина приходит по первому же приказу Петруччо. Потрясенный Баптиста увеличивает приданое Катарины на двадцать тысяч крон -“другая дочь – приданое другое!”. По приказу мужа Катарина приводит строптивых жен и читает им наставление: “Как подданный обязан государю, / Так женщина – супругу своему Теперь я вижу, / Что не копьем – соломинкой мы бьемся / И только слабостью своей сильны. / Чужую роль играть мы не должны”.

Николай Алексеевич Островский

Как закалялась сталь

Роман (1932-1934)

Автобиографический роман Николая Островского разделен на две части, каждая из которых содержит по девять глав: детство, отрочество и юность; затем зрелые годы и болезнь.

За недостойный поступок (насыпал священнику махры в тесто) кухаркина сына Павку Корчагина выгоняют из школы, и он попадает “в люди”. “Заглянул мальчик в самую глубину жизни, на ее дно, в колодезь, и затхлой плесенью, болотной сыростью пахнуло на него, жадного ко всему новому, неизведанному”. Когда в его маленький городок вихрем ворвалась ошеломляющая весть “Царя скинули”, Павлу вовсе некогда было думать об учебе, он тяжело работает и по-мальчишески, не раздумывая, прячет оружие вопреки запрету со стороны шефов внезапно нахлынувшей неметчины. Когда губернию заливает лавина петлюровских банд, он становится свидетелем множества еврейских погромов, заканчивавшихся зверскими убийствами.

Гнев и возмущение часто охватывают юного смельчака, и он не может не помочь матросу Жухраю, другу своего брата Артема, работавшего в депо. Матрос не раз по-доброму беседовал с Павлом: “У тебя, Павлуша, есть все, чтобы быть хорошим бойцом за рабочее дело, только вот молод ты очень и понятие о классовой борьбе очень слабое имеешь. Я тебе, братишка, расскажу про настоящую дорогу, потому что знаю: будет из тебя толк. Тихоньких да примазанных не люблю. Теперь на всей земле пожар начался. Восстали рабы и старую жизнь должны пустить на дно. Но для этого нужна братва отважная, не маменькины сынки, а народ крепкой породы, который перед дракой не лезет в щели, как таракан, а бьет без пощады”. Умеющий драться, крепкий и мускулистый Павка Корчагин спасает из-под конвоя Жухрая, за что его самого по доносу хватают петлюровцы. Павке не был знаком страх обывателя, защищающего свой скарб (у него ничего не было), но обычный человеческий страх захватил его ледяной рукой, особенно когда он услышал от своего конвоира: “Чего его таскать, пане хорунжий? Пулю в спину, и кончено”. Павке стало страшно. Однако Павке удается спастись, и он прячется у знакомой девушки Тони, в которую влюблен. К сожалению, она интеллигентка из “класса богатых”: дочь лесничего.

Пройдя первое боевое крещение в боях гражданской войны, Павел возвращается в город, где создана комсомольская организация, и становится ее активным членом. Попытка затащить в эту организацию Тоню проваливается. Девушка готова ему подчиняться, но не до конца. Слишком расфранченной она приходит на первое комсомольское собрание, и ему тяжело ее видеть среди выцветших гимнастерок и кофточек. Дешевый индивидуализм Тони становится непереносимым Павлу. Необходимость разрыва была ясна им обоим… Непримиримость Павла приводит его в ЧК, тем более в губернии ее возглавляет Жухрай. Однако чекистская работа действует на нервы Павла весьма разрушающе, учащаются его контузионные боли, он часто теряет сознание, и после короткой передышки в родном городе Павел едет в Киев, где тоже попадает в Особый отдел под руководство товарища Сегала.

Вторая часть романа открывается описанием поездки на губконференцию с Ритой устинович, Корчагина назначают ей в помощники и телохранители. Одолжив у Риты “кожаную куртку”, он протискивается в вагон, а потом через окно втаскивает молодую женщину. “Для него Рита была неприкосновенна. Эго был его друг и товарищ по цели, его политрук, и все же она была женщиной. Он это впервые ощутил у моста, и вот почему его волнует так ее объятье. Павел чувствовал глубокое ровное дыхание, где-то совсем близко ее губы. От близости родилось непреодолимое желание найти эти губы. Напрягая волю, он подавил это желание”.

Не в силах совладать со своим чувством, Павел Корчагин отказывается от встреч с Ритой устинович, обучающей его политграмоте. Мысли о личном отодвигаются в сознании юноши еще дальше, когда он принимает участие в строительстве узкоколейки. Время года трудное – зима, комсомольцы работают в четыре смены, не успевая отдыхать. Работу задерживают бандитские налеты. Кормить комсомольцев нечем, одежды и обуви тоже нет. Работа до полного надрыва сил заканчивается тяжелой болезнью. Павел падает, сраженный тифом. Самые близкие друзья его, Жухрай и устинович, не имея о нем сведений, думают, что он умер.

Однако после болезни Павел снова в строю. В качестве рабочего он возвращается в мастерские, где не только упорно трудится, но еще и наводит порядок, заставляя комсомольцев вымыть и почистить цех к вящему недоумению начальства. В городке и по всей Украине продолжается классовая борьба, чекисты ловят врагов революции, подавляют бандитские налеты. Молодой комсомолец Корчагин совершает немало добрых дел, защищая на заседаниях ячейки своих товарищей, а на темных улицах – подруг по партии.

“Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь, все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-нибудь трагическая случайность могут прервать ее”.

Став свидетелем множества смертей и убивая сам, Павка ценил каждый прожитый день, принимая партийные приказы и уставные распоряжения как ответственные директивы своего бытия. Как пропагандист он принимает участие и в разгроме “рабочей оппозиции”, называя “мелкобуржуазным” поведение своего родного брата, и тем более в словесных атаках на троцкистов, осмелившихся выступать против партии. Его не желают слушать, а ведь товарищ Ленин указывал, что надо делать ставку на молодежь.

Когда в Шепетовке стало известно, что умер Ленин, тысячи рабочих стали большевиками. Уважение партийцев продвинуло Павла далеко вперед, и однажды он оказался в Большом театре рядом с членом ЦК Ритой устинович, с удивлением узнавшей, что Павел жив. Павел говорит, что он ее любил, как Овод, человек мужественный и безгранично выносливый. Но у Риты уже есть друг и трехлетняя дочурка, а Павел болен, и его отправляют в санаторий ЦК, тщательно обследуют. Однако тяжелая болезнь, приведшая к полной неподвижности, прогрессирует. Никакие новые лучшие санатории и больницы не в состоянии его спасти. С мыслью о том, что “надо остаться в строю”, Корчагин начинает писать. Рядом с ним хорошие добрые женщины: сначала Дора Родкина, потом Тая Кюцам. “Хорошо ли, плохо ли он прожил свои двадцать четыре года? Перебирая в памяти год за годом, Павел проверял свою жизнь как беспристрастный судья и с глубоким удовлетворением решил, что жизнь прожита не так уж плохо… Самое главное, он не проспал горячих дней, нашел свое место в железной схватке за власть, и на багровом знамени революции есть и его несколько капель крови”.

О. В. Тимашева

Виктор Платонович Некрасов

Маленькая печальная повесть

(1984)

Начало 80-х гг. В Ленинграде живут трое неразлучных друзей: Сашка Куницын, Роман Крылов и Ашот Никогосян. Всем троим – до тридцати. Все трое – “лицедеи”. Сашка – “балерун” в Кировском театре, Роман – актер на “Ленфильме”, Ашот – поет, играет, ловко подражает Марселю Марсо.

Они и разные, и одновременно очень похожи. Сашка с детства покорял девчонок своей “ладностью, изяществом, умением быть обворожительным”. Недруги считают его самонадеянным, но при этом он готов “отдать последнюю рубаху”. Ашот не отличается красотой, но врожденная артистичность и пластика делают его красивым. Он прекрасно говорит, он – родоначальник всех планов. Роман язвителен и остер на язык. На экране он смешон, часто и трагичен. В нем есть нечто чаплинское.

В свободное время они всегда вместе. Их сближает “некий поиск своего пути”. Советскую систему они поносят не больше других, но “проклятый вопрос, как противостоять давящим на тебя со всех сторон догмам, тупости, однолинейности”, требует какого-то ответа. Кроме того, надо добиться успеха – отсутствием честолюбия ни один из друзей не страдает. Так они и живут. С утра до вечера – репетиции, спектакли, съемки, а потом они встречаются и облегчают душу, споря об искусстве, таланте, о литературе, живописи и многом другом.

Сашка и Ашот живут с мамами, Роман – один. Друзья всегда помогают друг другу, в том числе и деньгами. Их называют “тремя мушкетерами”. Существуют в их жизни и женщины, но их держат несколько в стороне. У Ашота есть любовь – француженка Анриетт, которая “стажирует в Ленинградском университете”. Ашот собирается на ней жениться.

Сашка и Ашот носятся с мыслью поставить “Шинель” Гоголя, в которой Сашка должен сыграть Акакия Акакиевича. В разгар этой работы на Сашку “обрушиваются” заграничные гастроли. Он улетает в Канаду. Там Сашка имеет большой успех и решает попросить убежища. Роман и Ашот в полной растерянности, они никак не могут примириться с мыслью, что их друг ни словом не обмолвился о своих планах. Ашот часто навещает Сашкину маму – Веру Павловну. Та все ждет письма от сына, но Сашка не пишет и только раз передает ей посылку с яркой вязаной кофтой, какими-то мелочами и большим – “чудо полиграфии” – альбомом – “Alexandre Kunitsyn”. Вскоре Ашот женится на Анриетт. Через некоторое время им и маме Ашота, Рануш Акоповне, дают разрешение на выезд: жить в России, несмотря на любовь ко всему русскому, Анриетт очень трудно. Несмотря на то что Роман остается один, он одобряет поступок Ашота. Последняя картина Романа легла на полку, и он считает, что жить в этой стране невозможно. Ашоту же безумно не хочется расставаться с любимым городом.

В Париже Ашот устраивается работать звукооператором на телевидение. Вскоре Сашка выступает в Париже. Ашот приходит на концерт. Сашка великолепен, зал устраивает ему овацию. Ашоту удается пробиться за кулисы. Сашка очень рад ему, но кругом куча народу, и друзья договариваются, что Ашот позвонит Сашке в гостиницу на следующее утро. Но дозвониться Ашоту не удается: телефон не отвечает. Сам Сашка не звонит. Когда после работы Ашот приезжает в гостиницу, портье сообщает ему, что месье Куницын уехал. Ашот не может понять Сашку.

Постепенно Ашот привыкает к французской жизни. Он живет довольно замкнуто – работа, дом, книги, телевизор. С жадностью читает Ахматову, Цветаеву, Булгакова, Платонова, которых запросто можно купить в магазине, смотрит классику западного кинематографа. Хотя Ашот и становится как бы французом, “все их выборы и дискуссии в парламенте” его не трогают. В один прекрасный день на пороге Ашота появляется Ромка Крылов. Ему удалось приехать на Каннский фестиваль в качестве консультанта за собственные деньги, и сделал он это потому, что очень хотел повидаться с Ашотом. Три дня друзья гуляют по Парижу, вспоминают прошлое. Роман рассказывает, что ему удалось провести советского министра культуры и “протащить”, по существу, “антисоветский” фильм. Роман уезжает.

Вскоре появляется Сашка, который летит на Цейлон, но в Париже происходит задержка рейса. Перед Ашотом все тот же Сашка, который “казнится” из-за того, что он сделал. Ашот понимает, что не может на него сердиться. Но в том, что Сашка говорит теперь об искусстве, так много рационального. Ашот вспоминает о “Шинели”, Сашка же утверждает, что богатым американским “балетоманам” “Шинель” не нужна. Ашоту обидно, что Сашка ни разу не спрашивает о его “материальном благосостоянии”.

Больше друзья не встречаются. Фильм Романа не без успеха проходит по стране. Роман завидует Ашоту потому, что в его жизни отсутствует “советская мура”. Ашотик завидует Роману потому, что в жизни того есть “борьба, острота, победы”. Анриетт ждет ребенка. Сашка живет в Нью-Йорке в шестикомнатной квартире, гастролирует, ему постоянно приходится принимать важные решения.

От издательства. Пока в типографии набирался текст повести, Ашоту была доставлена телеграмма от Сашки с просьбой немедленно вылететь к нему. “Расходы оплачиваются”, – говорилось в телеграмме.

Е. А. Журавлева

Н. Г. Помяловский

Очерки бурсы

Огромная грязная комната училища. Занятия кончились, и бурсаки развлекаются играми.

Совсем недавно кончился “период насильственного образования”, когда все, независимо от возраста, должны были проходить полный курс наук. Теперь начал действовать “закон великовозрастия” – по достижении определенного возраста бурсака исключают из школы, и он может стать писцом, дьячком, послушником. Многие не могут найти себе места. Ходят слухи, что таких будут брать в солдаты.

В классе более ста человек. Среди них и двенадцатилетние дети, и взрослые. Играют в “камешки”, “швычки”, “постные”, “скоромные”. Все игры непременно связаны с причинением друг другу боли: щипками, щелчками, ударами и так далее.

Никто не хочет играть с Семеновым, шестнадцатилетним мальчиком, сыном приходского священника. Все знают, что Семенов – фискал. В классе темнеет. Бурсаки развлекаются пением, устраивают шумные игры в “малу кучу”, но вдруг все стихает. В темноте слышно: кого-то секут. Это товарищи наказывают фискала Семенова. Озлобленный Семенов бежит жаловаться.

Начинаются занятия. Кто-то спит, кто-то беседует… Главный метод бурсацкой учебы – бессмысленная “долбня”, зубрежка. Учиться поэтому никто не хочет.

В классе появляются инспектор и Семенов, пожаловавшийся на своих обидчиков. Одного из них по приказу инспектора секут и обещают на следующий день высечь каждого десятого ученика. Бурсаки решают отомстить Семенову. Ночью они вставляют ему в нос “пфимфу”, то есть конус с горящей хлопчаткой. Семенов попадает в больницу, причем сам не знает, что с ним произошло. По приказу начальства многих секут, и многих напрасно.

Раннее утро. Бурсацкая спальня. Учеников будят и ведут в баню. Они идут через город с шумом, переругиваясь со всеми прохожими. После бани они рассыпаются по городу в поисках того, что плохо лежит. Особенно отличаются при этом бурсаки по прозвищам Аксю-та и Сатана. Поев краденого, бурсаки находятся в добром расположении духа и рассказывают в классе друг другу предания о прежних временах бурсы: о проделках бурсаков, о том, как раньше секли…

Начинаются занятия. Учитель Иван Михайлович Лобов вначале сечет Аксюту, не выучившего урока, затем спрашивает прочих, распределяя наказания. Во время занятия он завтракает. Урока Лобов никогда не объясняет. Следующий урок – латынь – ведет учитель Долбежин. Он также сечет всех подряд, но его ученики любят: Дол-бежин честен, взяток не берет и фискалов не жалует. Третий учитель по прозвищу Батька особенно свиреп в пьяном виде: наряду с поркой он применяет и другие, более изощренные физические наказания.

Аксютка голоден: Лобов приказал оставлять его без обеда, пока он не перейдет на “Камчатку”. Аксютка то учится прекрасно и сидит за первой партой, а то вовсе не учится. Лобову такие перемены надоели: он предпочитает, чтобы Аксютка никогда не учился.

Во дворе училища две женщины – старуха и тридцатилетняя – поджидают директора и бросаются ему в ноги. Оказывается, это “закрепленная невеста” с матерью, пришедшие “за женихами”. Дело в том, что после смерти духовного лица его место “закреплено” за семейством, то есть переходит тому, кто соглашается жениться на его дочери. Дьячихе с дочерью приходится идти в бурсу, чтобы найти себе “кормильца”.

В бурсе возникает новый тип учителей. Среди них Петр Федорович Краснов. Он, по сравнению с другими, человек добрый и деликатный, выступает против слишком жестоких наказаний, однако злоупотребляет наказаниями морального порядка, издеваясь над невежественными учениками перед всем классом.

Аксютке вместе с другим учеником по прозвищу Сатана удается украсть хлеба у бурсацкого хлебника Цепки. Аксютка выводит Цепку из себя, тот гонится за наглым бурсаком, а Сатана тем временем крадет хлеб.

Дежурный вызывает женихов – смотреть невесту. Начальство признает годными в женихи Васенду, Азинуса, Аксютку. Двое первых – обитатели “Камчатки”, занимающиеся только церковными науками. Васенда – человек практический, основательный, Азинус – бестолковый, безалаберный. Бурсаки едут на смотрины. Васенде не по душе и невеста, и место, Азинус же решает жениться, хотя невеста гораздо старше его. Аксютка просто назвался женихом, чтобы поесть у невесты и стянуть что-нибудь.

А в бурсе затевают новую игру – пародию на свадьбу…

Карась с раннего детства мечтал о бурсе, ибо его старшие братья были бурсаками и очень перед ним важничали. Когда Карася-новичка приводят в бурсу, он радуется. Но на него сразу же сыплются насмешки, различные издевательства со стороны товарищей. В первый же день его секут. Карась поступает в семинарский хор. Вместо пения он старается только открывать рот. Товарищи “нарекают” его Карасем, церемония “нарекания” очень обидна, Карась дерется с обидчиками, а Лобов, заставший сцену драки, велит высечь Карася. Эта жестокая порка производит перелом в душе Карася – появляется страшная ненависть к бурсе, мечты о мести.

Ученик по прозвищу Силыч, первый богатырь класса, заявляет, что будет покровительствовать Карасю, дабы никто не смел его обижать. Под этой защитой Карасю становится легче жить. Он сам старается защищать “угнетенных”, особенно бурсацких дурачков. Бурсацкую науку Карась решительно отрицает, учиться не хочет.

Всеволод Васильевич Разумников, учитель церковного пения, закона Божия и священной истории, – педагог довольно прогрессивный: он вводит систему взаимного обучения. Но Карась не может постичь церковного пения, и Разумников наказывает его: не отпускает домой по воскресным дням. Над Карасем нависает опасность, что его не отпустят домой на Пасху.

Приходит учитель арифметики, Павел Алексеевич Ливанов. Он в пьяном виде беспомощен, и бурсаки издеваются над ним.

В субботу Карась вытворяет всякие безобразия с досады, что его не пускают домой. В бурсе проходит воскресный день, и Карась начинает помышлять о бегстве. Он слышал, что кого-то из младших “бегунов” поймали, но простили, других высекли, но все же не засекли, что где-то на дровяном дворе “спасаются” беглые. Но в тот же день привозят пойманного “бегуна” Меньшинского. Его секут до полусмерти, а потом отвозят на рогожке в больницу. Карась оставляет мысли о бегстве. Он решает “спасаться” от церковного пения в больнице. Ему удается заболеть, страшный урок проходит без него, и на Пасху Карася отправляют домой…

В бурсе появляется новый смотритель. Прежний, по прозвищу Звездочет, был человеком добрым и, не вынося ужасов бурсы, предпочитал уединяться в своей квартире, что придавало ему в глазах бурсаков большую загадочность. Вообще к этому времени в бурсе многое изменилось: наказания смягчились, меньше стало великовозрастных бурсаков…

АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Сэмюэл Ричардсон (Samuel Richardson)

Кларисса, или История молодой леди

(Clarissa, or the History of a Young Lady)

Роман в письмах (1747)

Анна Хоу пишет своей подруге Клариссе Гарлоу о том, что в свете много говорят о стычке между Джеймсом Гарлоу и сэром Робертом Ловеласом, закончившейся ранением старшего брата Клариссы. Анна просит рассказать о случившемся, а от имени своей матери просит прислать копию той части завещания деда Клариссы, в которой сообщаются причины, побудившие пожилого джентльмена отказать свое имущество Клариссе, а не сыновьям или другим внукам.

Кларисса в ответ подробно описывает случившееся, начиная свой рассказ с того, как Ловелас попал в их дом (его представил лорд М. – дядя молодого эсквайра). Все произошло в отсутствие героини, и о первых визитах Ловеласа она узнала от своей старшей сестры Арабеллы, которая решила, что утонченный аристократ имеет на нее серьезные виды. Она без стеснения рассказывала Клариссе о своих планах, пока не поняла наконец, что сдержанность и молчаливая учтивость молодого человека свидетельствуют о его холодности и отсутствии какого-либо интереса к Арабелле. Восторги сменились открытой неприязнью, которую охотно поддержал брат. Оказывается, он всегда ненавидел Ловеласа, завидуя (как безошибочно рассудила Кларисса) его аристократической утонченности и непринужденности в общении, которая дается происхождением, а не деньгами. Джеймс начал ссору, а Ловелас лишь защищался. Отношение семьи Гарлоу к Ловеласу резко изменилось, и ему отказали от дома.

Из обещанной копии, приложенной к письму Клариссы, читатель узнает, что семья Гарлоу весьма состоятельна. Все три сына покойного, в том числе и отец Клариссы, располагают значительными средствами – рудниками, торговыми капиталами и т. д. Брат Клариссы обеспечен своей крестной матерью. Кларисса же, с самого детства заботившаяся о старом джентльмене и тем самым продлившая его дни, объявляется единственной наследницей. Из последующих писем можно узнать о других пунктах этого завещания. В частности, по достижении восемнадцатилетнего возраста Кларисса сможет распоряжаться унаследованным имуществом по своему усмотрению.

Семейство Гарлоу негодует. Один из братьев отца – Энтони – даже говорит своей племяннице (в своем ответе на ее письмо), что права на землю Клариссы у всех Гарлоу появились раньше, чем она родилась. Ее мать, исполняя волю мужа, пригрозила, что девушка не сможет воспользоваться своим имуществом. Все угрозы должны были принудить Клариссу отказаться от наследства и выйти замуж за Роджера Солмса. Все Гарлоу прекрасно знают о скупости, алчности и жестокости Солмса, так как ни для кого не секрет, что он отказал в помощи своей родной сестре на том основании, что она вышла замуж без его согласия. Так же жестоко он поступил и со своим дядей.

Поскольку семья Ловеласа обладает значительным влиянием, то Гарлоу не сразу порывают с ним, чтобы не испортить отношений с лордом М. Во всяком случае, переписка Клариссы с Ловеласом началась по просьбе семьи (отправляя одного своего родственника за границу, Гарлоу нуждались в советах опытного путешественника). Молодой человек не мог не влюбиться в прелестную шестнадцатилетнюю девушку, обладавшую прекрасным слогом и отличавшуюся верностью суждений (так рассудили все члены семейства Гарлоу, и так некоторое время казалось самой Кдариссе). Позднее, из писем Ловеласа к своему другу и наперснику Джону Белфорду, читатель узнает об истинных чувствах молодого джентльмена и о том, как они менялись под влиянием моральных качеств юной девушки.

Девушка упорствует в своем намерении отказаться от брака с Солмсом и отрицает все обвинения в том, что увлечена Ловеласом. Семья очень жестоко пытается подавить строптивость Клариссы – ее комнату обыскивают, чтобы найти письма, уличающиеее, а доверенную служанку прогоняют. Ее попытки найти помощь хотя бы у одного из многочисленных родственников ни к чему не приводят. Семейство Клариссы с легкостью решалось на любое притворство, чтобы лишить непокорную дочь поддержки окружающих. В присутствии священника демонстрировали семейный мир и согласие, с тем чтобы потом обходиться с девушкой еще жестче. Как потом Ловелас напишет своему приятелю, Гарлоу все сделали для того, чтобы девушка откликнулась на его ухаживания. С этой целью он поселился неподалеку от поместья Гарлоу под чужим именем. В доме Гарлоу обзавелся соглядатаем, который сообщал ему все подробности происходившего там, чем он позднее поражал Клариссу. Естественно, что девушка не подозревала об истинных намерениях Ловеласа, избравшего ее орудием мести ненавистным Гарлоу. Судьба девушки его мало интересовала, хотя некоторые его суждения и поступки позволяют согласиться с первоначальным отношением к нему Клариссы, старавшейся судить о нем справедливо и не поддававшуюся всевозможным слухам и предвзятому к нему отношению.

На постоялом дворе, где обосновался молодой джентльмен, жила молоденьая девушка, восхитившая Ловеласа своей юностью и наивностью. Он заметил, что она влюблена в соседского юношу, но надежд на брак молодых людей нет, так как ему обещана значительная сумма, если он женится по выбору своей семьи. Прелестная бесприданница, воспитывающаяся у своей бабушки, не может ни на что рассчитывать. Обо всем этом Ловелас пишет своему приятелю и просит его по приезде с уважением относиться к бедняжке.

Анна Хоу, узнав о том, что Ловелас живет под одной крышей с молодой особой, предупреждает Клариссу и просит не увлекаться беззастенчивым волокитой. Кларисса, однако, хочет удостовериться в правдивости слухов и обращается к Анне с просьбой поговорить с предполагаемой возлюбленной. В восторге Анна сообщает Клариссе, что слухи лживы, что Ловелас не только не совратил невинной души, но и, переговорив с ее семьей, снабдил девушку приданым в размере тех же ста гиней, которые были обещаны ее жениху.

Родственники, видя, что никакие уговоры и притеснения не действуют, заявляют Клариссе, что отправляют ее к дяде и единственным ее посетителем будет Солмс. Это означает, что Кларисса обречена. Девушка сообщает об этом Ловеласу, и он предлагает ей бежать. Кларисса убеждена, что ей не следует поступать таким образом, но, растроганная одним из писем Ловеласа, решает сказать ему об этом при встрече. С большим трудом добравшись до условленного места, так как за ее прогулками по саду следили все члены семейства, она встречает своего преданного (как ей кажется) друга. Он же пытается преодолеть ее сопротивление и увлекает за собой к приготовленной заранее карете. Ему удается выполнить задуманное, так как девушка не сомневается, что их преследуют. Она слышит шум за садовой калиткой, она видит бегущего преследователя и инстинктивно поддается настойчивости своего “спасителя” – Ловелас продолжает твердить, чтоее отъезд означает брак с Солмсом. Только из письма Ловеласа своему сообщнику читатель узнает, что мнимый преследователь начал выламывать замок по условленному сигналу Ловеласа и гнаться за скрывающимися молодыми людьми так, чтобы несчастная девушка не узнала его и не смогла заподозрить сговора.

Кларисса не сразу поняла, что произошло похищение, так как некоторые детали происходящего соответствовали тому, о чем писал Ловелас, предлагая побег. Их ожидали две знатные родственницы джентльмена, которые на самом деле были его переодетыми сообщницами, которые помогали ему держать девушку взаперти в ужасном притоне. Более того, одна из девиц, утомленная поручениями (им приходилось переписывать письма Клариссы, чтобы он знал о намерениях девушки и о ее к нему отношении), советует Ловеласу поступить с пленницей так же, как когда-то он поступил с ними, что со временем и произошло.

Но первое время аристократ продолжал притворяться, то делая девушке предложение, то забывая о нем, заставляя находиться, как она однажды выразилась, между надеждой и сомнением, уйдя из родительского дома, Кларисса оказалась во власти молодого джентльмена, так как общественное мнение было на его стороне. Так как Ловелас считал, что последнее обстоятельство очевидно для девушки, то она полностью в его власти, и он не сразу понял свою ошибку.

В дальнейшем Кларисса и Ловелас описывают одни и те же события, но по-разному их истолковывая, и только читатель понимает, как заблуждаются герои относительно истинных чувств и намерений друг друга.

Сам же Ловелас в письмах Белфорду подробно описывает реакцию Клариссы на свои слова и поступки. Он много рассуждает о взаимоотношениях мужчин и женщин. Он уверяет приятеля, что, дескать, в своем падении виноваты девять женщин из десяти и в том, что, подчинив себе женщину однажды, можно ожидать от нее покорности и в дальнейшем. Его письма изобилуют историческими примерами и неожиданными сравнениями. Упорство Клариссы его раздражает, никакие уловки не действуют на девушку – она остается безучастной ко всем соблазнам. Все советуют Клариссе принять предложение Ловеласа и стать его женой. Девушка не уверена в искренности и серьезности чувств Ловеласа и пребывает в сомнении. Тогда Ловелас решается на насилие, предварительно опоив Клариссу усыпляющим зельем.

Случившееся лишает Клариссу каких-либо иллюзий, однако она сохраняет былую твердость и отвергает все попытки Ловеласа искупить содеянное. Ее попытка бежать из притона не удалась – полиция оказалась на стороне Ловеласа и негодяйки Синклер – владелицы притона, помогавшей ему. Ловелас наконец прозревает и ужасается содеянному. Но исправить он уже ничего не может.

Кларисса предпочитает смерть браку с бесчестным человеком. Она продает немногое, что у нее есть из одежды, чтобы купить себе гроб. Пишет прощальные письма, составляет завещание и тихо угасает.

Завещание, трогательно обшитое черным шелком, свидетельствует о том, что Кларисса простила всех причинивших ей зло. Она начинает с того, что всегда хотела быть похороненной рядом со своим любимым дедом, в ногах, но, коль скоро судьба распорядилась иначе, дает распоряжение похоронитьее в том приходе, где она умерла. Она не забыла ни одного из членов своей семьи и тех, кто был к ней добр. Она также просит не преследовать Ловеласа.

В отчаянии раскаявшийся молодой человек покидает Англию. Из письма, присланного его другу Белфорду одним французским дворянином, становится известно, что молодой джентльмен встретился с уильямом Морденом. Состоялась дуэль, и смертельно раненный Ловелас умер в мучениях со словами об искуплении.

Р. М Кирсанова

Мадам де Сталь

Коринна, или Италия

Лорд Освальд Нельвиль собирается провести зиму в Италии и в конце 1794 г. выезжает из Эдинбурга. Красивый, с благородной внешностью, он наделен большим умом и в свои двадцать пять лет владеет солидным достатком. Но несмотря на блестящее положение в обществе, лорд Нельвиль тяготится жизнью. Его постоянно мучит мысль о том, что отец его умер, а он в это время был далеко от родного дома и не получил родительского благословения. Состояние Нельвиля “тем мучительнее, что живость молодости” соединяется в нем с “привычкой к размышлениям, присущим иному возрасту”.

По дороге в Рим Освальд Нельвиль останавливается в Анконе, где становится свидетелем пожара и паники, охватившей жителей города. Нельвиль бросается спасать людей и своим героизмом заслуживает всеобщее восхищение. Смущенный, он под покровом ночи покидает город.

До самой итальянской столицы лорд пребывает в состоянии апатии. Прибыв в Рим, он становится свидетелем триумфа Коринны – блистательной поэтессы и очаровательной женщины. Импровизация Коринны на Капитолии захватывает Нельвиля, и он “так живо выражает свой восторг, что превосходит самих итальянцев”.

Коринна также замечает, сколь восхищен ею стоящий в толпе бесстрастный англичанин, и вскоре Нельвиль получает приглашение в дом поэтессы. Освальд обнаруживает в очаровательной итальянке бездну “совершенно нового для него обаяния”, “любовь к искусствам и знание света, тонкость понимания и глубину чувств”. Он настолько пленяется Коринной, что забывает свои суждения о том, что женщине приличествует держаться в тени.

Постепенно встречи Коринны и Нельвиля становятся частыми, они вместе бродят по Риму, любуясь его величественными развалинами. Коринна втайне надеется, что ей удастся завоевать сердце Освальда, но зная его сдержанность и строгость его правил, не осмеливается открыто высказать ему свое расположение.

Почувствовав все возрастающую власть обаяния прекрасной итальянки, Нельвиль начинает терзаться сомнениями. Он чувствует, что отец его не одобрил бы брак с Коринной, тем более что перед смертью он выразил пожелание, чтобы сын женился на дочери его друга, Люсиль Эджермон, которой тогда было всего двенадцать лет. Освальд не хочет нарушать волю покойного. К тому же он не знает ни настоящего имени Коринны, ни ее прошлого, ему только известно, что она богата и ведет независимый образ жизни.

Нельвиль решает покинуть Рим. Но, отправившись на прощание осматривать Колизей при лунном свете, среди развалин он встречает Коринну и понимает, что не в состоянии расстаться с ней.

Любовь Освальда к Коринне растет с каждым днем, он ревнует ее к многочисленным поклонникам ее таланта, однако, будучи неуверенным в собственных чувствах, он не осмеливается просить Коринну поведать ему тайну ее происхождения. Нельвиль болезненно воспринимает успехи Коринны в обществе, с надменностью англичанина упрекает ее за то, что итальянские женщины слишком падки на развлечения. С присущим ей умом и тактом Коринна встает на защиту любимой ею страны и ее народа.

В Рим приезжает мистер Эджермон, родственник Люсили, и просит Нельвиля представить его знаменитой Коринне. Прекрасная итальянка сначала отказывается его принять, чем несказанно удивляет Нельвиля, но затем изменяет свое решение и покоряет соотечественника Освальда живой беседой и глубокими познаниями как итальянской, так и английской литературы. Когда разговор заходит о Шекспире, Коринна, побуждаемая мистером Эджермоном, соглашается сыграть на английском языке Джульетту в трагедии “Ромео и Джульетта”.

Игра Коринны потрясает Освальда, он хочет принести девушке клятву в вечной любви, однако та просит его не торопиться, ибо понимает, что он сделает это под влиянием сиюминутного впечатления. Любя Освальда, Коринна не решается поведать ему свою историю, так как боится, что он тотчас же оставит ее.

Обиженный сдержанностью Коринны, Нельвиль собирается отбыть в Неаполь. Коринна предлагает ему сопровождать его, надеясь, что столь серьезное доказательство ее любви успокоит его.

Друзья отговаривают Коринну от такого шага, напоминают, что она погубит свою репутацию, но она слишком любит Освальда и готова на все, лишь бы не разлучаться с ним.

В Неаполе Нельвиль рассказывает Коринне о себе. Любящий отец готовил сына к карьере военного, однако, прежде чем поступить на службу, юный Нельвиль совершает путешествие во Францию, где знакомится с обворожительной молодой вдовой. Вдова превращает Нельвиля в своего “покорного раба”, он готов жениться на француженке вопреки воле отца, и только затруднения, проистекающие из-за царящей во Франции смуты, препятствуют ему совершить этот поступок. Нельвиль возвращается в Англию и узнает, что отец его умер. С тех пор молодой лорд безутешен.

Влюбленный Освальд дарит Коринне кольцо, доставшееся ему от отца. Взволнованная, она соглашается его принять, но обещает вернуть, как только Освальд попросит его у нее обратно. Затем Коринна вручает ему рукопись, где изложена ее история.

Оказывается, Коринна – дочь лорда Эджермона и итальянки, первой жены лорда. Мать Коринны умерла, когда девочке было десять лет. До пятнадцати лет Коринна воспитывалась в Италии, а потом жила у отца в Англии, в графстве Нортумберленд. К этому времени лорд Эджермон женится на сухой и чопорной англичанке, полностью подчиняющей его себе.

Таланты Коринны, по мнению ее мачехи, никому не нужны. Холодная и “иссушающая душу” английская провинция удручает девушку, выросшую под знойным солнцем в атмосфере почитания изящных искусств. Единственная отрада для нее – маленькая сестра Люсиль, которой она дает уроки итальянского языка и рисования.

Отец хочет выдать Коринну замуж за сына своего друга, лорда Нельвиля, то есть за Освальда. Но приехавший познакомиться со своей будущей невесткой отец Освальда находит ее “слишком бойкой” и говорит другу, что сын его еще молод для такого брака.

Внезапно умирает отец Коринны, и теперь девушку ничто не связывает с домом. Отказавшись от своего имени, она покидает Англию. Мачеха же объявляет ее умершей.

Коринна поселяется в Риме, занимается литературой и искусствами. Оказав предпочтение двоим безумно влюбленным в нее людям, она, однако, убеждена, что ни к кому, кроме Освальда, никогда не питала настоящего чувства. И все же она не хочет соединиться с ним браком, страшась, что он когда-нибудь пожалеет о прелестной Люсили, предназначенной отцом ему в жены. Коринна любит Освальда, а любовь не признает обязательств.

Освальд решает съездить в Англию и выяснить, почему отец был против его брака с Коринной. Едва ступив на родную землю, молодой человек ощутил “впитанные с молоком матери склонности и привычки”. Освальд знакомится с мачехой Коринны. С удивлением видит он, что девочка Люсиль превратилась в настоящую красавицу, воспитанную как истинная англичанка. И когда он сравнивает двух сестер, выводы его отнюдь не в пользу старшей.

Освальд узнает, что отец его считал Коринну излишне деятельной для женщины и боялся, что юная итальянка увлечет сына за пределы Англии, с укладом жизни которой она не сможет примириться. Таким образом Освальд лишился бы чести служить родине. Исполняя волю отца, Освальд отказывается от мысли жениться на Коринне.

Тем временем Коринна, не имея известий от Освальда, прибывает в Англию и видит, как Освальд всюду появляется вместе с Люсиль. Коринна понимает, что Нельвиль влюбился в ее сестру. Она возвращает ему кольцо, приложив к нему записку со словами: “Вы свободны”. Оскорбившись таким посланием, Нельвиль просит руки Люсиль.

Узнав о предстоящем браке Освальда, Коринна тяжело заболевает и, едва оправившись, уезжает в Италию. Там она поселяется в окрестностях Флоренции. Но в ней нет былого интереса к жизни, она медленно угасает.

Случайно Освальд узнает, что Коринна побывала в Англии, все видела и, не желая беспокоить его, уехала, унося с собой все свое горе. Освальд в отчаянии, он уезжает воевать в Новый Свет.

Через несколько лет, овеянный славой, он возвращается домой, где его ждет жена и малолетняя дочь. Вскоре умирает леди Эджермон, мать Люсили. Под предлогом поправки здоровья Освальд решает совершить путешествие в Италию. Люсиль с дочерью сопровождают его.

Прибыв во Флоренцию, Освальд стремится увидеть Коринну, но та отказывает ему в свидании. Тяжело больная, она в последний раз выступает с импровизацией – прощается с лордом Нельвилем и с милой ее сердцу Италией. После выступления на сцене Коринне становится плохо, и она умирает.

Лорд Нельвиль впадает в глубокое отчаяние, “первое время даже опасались за его рассудок и жизнь”. Потом “чувство долга” возвращает его к семье, он слывет безупречным семьянином и высоконравственным человеком. “Но простил ли он себе свои прежние проступки?” Удовольствовался ли заурядной судьбой после всего, что утратил? Это автору неизвестно, а посему он не хочет ни порицать, ни оправдывать его.

АНТОНИН ДВОРЖАК

1841-1904

Антонин Дворжак – крупнейший чешский композитор, являющийся, наряду со своим старшим современником Сметаной, классиком чешской музыки, основателем национальной композиторской школы. В становлении национального своеобразного искусства Чехии он сыграл огромную роль.

Музыка Дворжака отличается исключительным мелодическим богатством, стройностью формы, яркостью оркестровых и гармонических красок.

Дворжак родился 8 сентября 1841 года в деревне Нелагозевес в бедной семье. В детстве мальчик слышал много народных песен и танцев, которые произвели на него глубочайшее впечатление, сам рано начал играть на скрипке и органе. В 1858-1859 годах Дворжак обучается в пражской Органной школе, где начинает сочинять музыку.

В 60-е-70-е годы Дворжак уже автор многих произведений разных жанров – симфоний, опер, концертов, камерных инструментальных и вокальных сочинений. С 1862 года он работает в оркестре театра, участвует во многих событиях весьма деятельной общественной жизни Праги. Он сближается с передовыми деятелями чешской интеллигенции, которые видели цель своей жизни в борьбе против насильственного онемечивания чехов, за становление национального искусства, национальной культуры. В 80-е годы имя Дворжака приобретает мировую известность. Он концертирует как дирижер – исполнитель собственных произведений в Англии, России, Германии. В 1891 году становится профессором Пражской консерватории, а в 1892 году его приглашают в США на пост директора Национальной консерватории в Нью-Йорке. В Америке он создает одно из лучших своих произведений – симфонию “Из Нового света”. Симфония эта отразила тоску композитора по далекой родине, впечатления от музыкального фольклора индейцев и негров. В 1894 году Дворжак возвращается на родину, а в 1901 году становится директором Пражской консерватории. 1 мая 1904 года композитор скончался от кровоизлияния в мозг.

На протяжении своего творческого пути Дворжак не раз обращался к жанру оперы. Им созданы оперы “Альфред” (1870), “Король и угольщик” (1871), “Упрямцы” (1874), “Ванда” (1875), “Хитрый крестьянин” (1877), “Димитрий” (1881-1882), “Якобинец” (1887-1888), “Черт и Кача” (1898-1899), “Русалка” (1900), “Армида” (1902-1903). Предпоследняя опера Дворжака по праву завоевала наибольшее признание. Кроме того, он является автором 9 симфоний, 3 сольных инструментальных концертов (для фортепиано, скрипки, виолончели), ряда увертюр, рапсодий, танцев (в том числе 2 цикла “Славянских танцев”), 5 симфонических поэм, 14 струнных и фортепианных квартетов, 5 квинтетов, 6 трио и многих других камерно-инструментальных и фортепианных сочинений.

Леонардо Шаша

Каждому свое

Действие происходит в послевоенной Италии, в маленьком сицилийском городке. Аптекарь Манно получает анонимное письмо, где ему угрожают смертью, не вдаваясь в объяснение причин. Друзья аптекаря – дон Луиджи Корвайя, нотариус Пекорилла, преподаватель Лаурана, адвокат Розелло, доктор Рошо – считают анонимку злой шуткой. Сам Манно склонен думать, что его хотят припугнуть с целью отвадить от охоты – через несколько дней открывается сезон, а завистникам, как всегда, неймется. Впрочем, на всякий случай аптекарь уведомляет о случившемся сержанта карабинеров, и, когда тот разворачивает письмо, Паоло Лаурана видит на оборотной стороне листа слово “Unicuique”, набранное характерным типографским шрифтом.

Двадцать третьего августа 1964 г., в день открытия охотничьего сезона, аптекаря Манно и его постоянного напарника доктора Рошо находят убитыми. Автор анонимного письма привел свою угрозу в исполнение, и жители городка начинают гадать, что же такое натворил покойный аптекарь. Все жалеют бедного доктора, который по страдал за чужие грехи. Полиция также рьяно принимается за. дело: обе жертвы занимали видное положение и пользовались общим уважением. К тому же у доктора Рошо влиятельная родня: сам он – сын известного профессора-окулиста, а его жена – племянница каноника и кузина адвоката Розелло.

Дружными усилиями полиция и жители города находят разгадку убийства: аптекарь явно изменял своей некрасивой увядшей жене, и какой-нибудь ревнивец прикончил его. Отсутствие доказательств и прекрасная репутация покойного никого не смущают: раз дошло до убийства, значит, дело нечисто. Только Лаурана придерживается другой точки зрения: хотя инстинкт сицилийца взывает к осторожности, он окольными путями выясняет, что католическую газету “Оссерваторе романо” выписывают лишь два человека – каноник и приходский священник.

У священника номера за последний месяц оказываются в целости и сохранности. Лаурана зачарованно смотрит на подзаголовок “Unicuique suum” (лат. “каждому свое”). У каноника его подстерегает неудача: в этом доме прочитанные газеты становятся предметом домашнего обихода. Каноник твердо убежден, что аптекарь поплатился за любовную интрижку, а муж горячо любимой племянницы просто подвернулся убийце под руку.

На этом расследование могло бы закончиться, но, к несчастью, Лауране повезло. Этого тихого и застенчивого преподавателя итальянского языка в городке уважают, но близких друзей у него нет. С доктором Рошо его связывали школьные воспоминания – они вместе учились в гимназии и в лицее. После смерти Рошо Лаурана испытывает чувство пустоты и боли – это был чуть ли не единственный человек, с которым он мог обсудить литературные новинки или политические события. Личная жизнь у Лаураны не сложилась из-за эгоистичной и ревнивой матери – на пороге сорокалетия он остается для нее наивным и неискушенным мальчиком, не созревшим для брака.

В сентябре Лаурана приезжает в Палермо принимать экзамены в лицее. В ресторане он встречает бывшего школьного товарища – ныне депутата парламента от коммунистической партии. Рошо голосовал за коммунистов, хотя и скрывал это из уважения к родственникам жены. Незадолго до смерти доктор побывал в Риме, чтобы встретиться с депутатом и выяснить, можно ли поместить в газете разоблачительные материалы об одном из самых именитых граждан городка, который держит в руках всю провинцию и замешан во множестве грязных дел.

Вернувшись домой, Лаурана рассказывает о своем открытии адвокату Розелло. Тот горит желанием отомстить неведомому убийце. Красивая вдова доктора также приходит в волнение, ибо прежде искренне верила, что муж погиб из-за любовных похождений аптекаря. Синьора Луиза даже позволяет Лауране взглянуть на бумаги покойного, хотя ее крайне огорчает версия, будто аптекарь послужил ложной приманкой – в городке всем было известно, что Манно и Рошо охотятся вместе.

Лаурана обращается за помощью к приходскому священнику, к которому относится с симпатией, несмотря на свои антиклерикальные убеждения. Тот говорит, что самым влиятельным человеком провинции является адвокат Розелло, достигший высокого положения подкупами, взятками и прочими махинациями. У Лаураны внезапно открываются глаза: в городке давно поговаривали, что адвокат и его кузина с юных лет любят друг друга, но каноник воспротивился браку между близкими родственниками, поэтому Луиза и вышла замуж за доктора Рошо. Красота этой женщины сразу возбудила у Лаураны острое желание, а теперь к этому чувству добавился ужас – несомненно, она была соучастницей жестокого и коварного преступления.

-Роковой случай еще раз приходит на помощь Лауране. Задумав получить водительские права, он отправляется во Дворец правосудия и сталкивается на лестнице с адвокатом Розелло, который спускается вниз в компании двух мужчин. Лаурана хорошо знает прославленного своей ученостью депутата Абелло, а вот его спутника видит впервые. Этот человек с широким грубым лицом курит сигары “Бранка” – на месте убийства аптекаря Манко и доктора Рошо был найден окурок именно такой сигары. Вскоре Лаурана выясняет, что не ошибся в своих предположениях: мужчина, куривший сигары, является членом местной мафии.

После встречи во Дворце правосудия адвокат Розелло начинает избегать Лаурану. Напротив, прекрасная синьора Луиза проявляет к нему живой интерес. Лаурана почти жалеет Розелло и доносить не собирается: он питает глубокое отвращение к закону и, подобно всем сицилийцам, в глубине души считает двустволку лучшим способом борьбы за справедливость. В начале ноября Лаурана едет на занятия и в рейсовом автобусе с удивлением замечает вдову Рошо. Синьора Луиза признается, что много думала о поездке мужа в Рим, а недавно ей удалось найти за книгами тайный дневник доктора. Теперь у нее не осталось сомнений: убийство скорее всего подстроил кузен Розелло. Лаурана не верит своим ушам: эта прелестная женщина чиста – напрасно он оскорбил ее подозрениями. Они договариваются о свидании в кафе “Ромерио” в семь часов вечера. Лаурана в волнении ждет до половины десятого – Луизы нет, и в нем нарастает тревога за ее жизнь. Он идет на привокзальную площадь, и тут житель городка, знакомый ему в лицо, но не по имени, любезно предлагает подвезти его.

Дело об исчезновении Паоло Лаураны приходится закрыть: его видели в кафе “Ромерис”, и он явно кого-то ждал – видимо, это было любовное свидание. Быть может, он еще вернется домой, как нагулявшийся мартовский кот. Полиция не знает, что тело Лаураны лежит на дне заброшенной серной шахты.

Через год, в день праздника Марии отроковицы, каноник Розелло, как обычно, собирает друзей. Траур закончился, и можно объявить о помолвке племянника адвоката с племянницей Луизой. Нотариус Пекорилла и дон Луиджи Корвайя выходят на балкон. Оба жаждут поделиться сокровенным: бедняга аптекарь был ни при чем – Рошо застал жену с кузеном на месте преступления и потребовал, чтобы Розелло убирался из городка, иначе в прессе появится информация о его грязных делишках. Что же до несчастного Лаураны, то он был просто глупцом.

Новелла, или скорее повесть, “Кармен” является едва ли не самым известным произведением Мериме. Тема, выбранная для “Кармен”, уже имела романтическую традицию, но писатель совершил ее реалистическую разработку. Центральным персонажем произведения является цыганка Кармен. Реалистичный характер этого образа наглядно выразительнее при сравнении его с образом Эсмеральды в романе В. Гюго “Собор Парижской Богоматери”, который, собственно, красивым романтическим вымыслом. Мериме менее всего идеализирует Кармен. Она – порождение среды, тесно связана с ним, ей присущи все недостатки: вороватость, лживость и т. д. Однако вместе с тем героиня наделена и лучшими человеческими качествами, тем, что больше всего ценил Мериме: она всегда верна своей целостной натуре, честный и искренний в том, что является для нее важным, – в своих чувствах. Кармен свойственна внутренняя свобода, отстаивая которую, она предпочитает лучше умереть, чем уступить. В этом и заключается человеческое достоинство и привлекательность героини.