Category: Краткие содержания

  • Краткое содержание Оттепель

    И. Г. Эренбург

    Оттепель

    В клубе крупного промышленного города – аншлаг. Зал набит битком, люди стоят в проходах. Событие незаурядное: опубликован роман молодого местного писателя. Участники читательской конференции хвалят дебютанта: трудовые будни отражены точно и ярко. Герои книги – воистину герои нашего времени.

    А вот об их “личной жизни” можно поспорить, считает один из ведущих инженеров завода Дмитрий Коротеев. Типического здесь ни на грош: не мог серьезный и честный агроном полюбить женщину ветреную и кокетливую, с которой у него нет общих духовных интересов, в придачу – жену своего товарища! Любовь, описанная в романе, похоже, механически перенесена со страниц буржуазной литературы!

    Выступление Коротеева вызывает жаркий спор. Более других обескуражены – хотя и не выражают этого вслух – ближайшие его друзья: молодой инженер Гриша Савченко и учительница Лена Журавлева (ее муж – директор завода, сидящий в президиуме конференции и откровенно довольный резкостью критики Коротеева).

    Спор о книге продолжается на дне рождения Сони Пуховой, куда приходит прямо из клуба Савченко. “Умный человек, а выступал по трафарету! – горячится Гриша. – Получается, что личному – не место в литературе. А книга всех задела за живое: слишком часто еще мы говорим одно, а в личной жизни поступаем иначе. По таким книгам читатель истосковался!” – “Вы правы, – кивает один из гостей, художник Сабуров. – Пора вспомнить, что есть искусство!” – “А по-моему, Коротеев прав, – возражает Соня. – Советский человек научился управлять природой, но он должен научиться управлять и своими чувствами…”

    Лене Журавлевой не с кем обменяться мнением об услышанном на конференции: к мужу она уже давно охладела, – кажется, с того дня, когда в разгар “дела врачей” услышала от него: “Чересчур доверять им нельзя, это бесспорно”. Пренебрежительное и беспощадное “им” потрясло Лену. И когда после пожара на заводе, где Журавлев показал себя молодцом, о нем с похвалой отозвался Коротеев, ей хотелось крикнуть: “Вы ничего не знаете о нем. Это бездушный человек!”

    Вот еще почему огорчило ее выступление Коротеева а клубе: уж он-то казался ей таким цельным, предельно честным и на людях, и в беседе с глазу на глаз, и наедине с собственной совестью…

    Выбор между правдой и ложью, умение отличить одно от другого-к этому призывает всех без исключения героев повести время “оттепели”. Оттепели не только в общественном климате (возвращается после семнадцати лет заключения отчим Коротеева; открыто обсуждаются в застолье отношения с Западом, возможность встречаться с иностранцами; на собрании всегда находятся смельчаки, готовые перечить начальству, мнению большинства). Это и оттепель всего “личного”, которое так долго принято было таить от людей, не выпускать за дверь своего дома. Коротеев – фронтовик, в жизни его было немало горечи, но и ему этот выбор дается мучительно. На партбюро он не нашел в себе смелости заступиться за ведущего инженера Соколовского, к которому Журавлев испытывает неприязнь. И хотя после злополучного партбюро Коротеев изменил свое решение и напрямую заявил об этом завотделом горкома КПСС, совесть его не успокоилась: “Я не вправе судить Журавлева, я – такой же, как он. Говорю одно, а живу по-другому. Наверное, сегодня нужны другие, новые люди – романтики, как Савченко. Откуда их взять? Горький когда-то сказал, что нужен наш, советский гуманизм. И Горького давно нет, и слово “гуманизм” из обращения исчезло – а задача осталась. И решать ее – сегодня”.

    Причина конфликта Журавлева с Соколовским – в том, что директор срывает план строительства жилья. Буря, в первые весенние дни налетевшая на город, разрушившая несколько ветхих бараков, вызывает ответную бурю – в Москве. Журавлев едет по срочному вызову в Москву, за новым назначением (разумеется, с понижением). В крахе карьеры он винит не бурю и тем более не самого себя – ушедшую от него Лену: уход жены – аморалка! В старые времена за такое… И еще виноват в случившемся Соколовский (едва ли не он поспешил сообщить о буре в столицу): “Жалко все-таки, что я его не угробил…”

    Была буря – и унеслась. Кто о ней вспомнит? Кто вспомнит о директоре Иване Васильевиче Журавлеве? Кто вспоминает прошедшую зиму, когда с сосулек падают громкие капли, до весны – рукой подать?..

    Трудным и долгим был – как путь через снежную зиму к оттепели – путь к счастью Соколовского и “врача-вредителя” Веры Григорьевны, Савченко и Сони Пуховой, актрисы драмтеатра Танечки и брата Сони художника Володи. Володя проходит свое искушение ложью и трусостью: на обсуждении художественной выставки он обрушивается на друга детства Сабурова – “за формализм”. Раскаиваясь в своей низости, прося прощения у Сабурова, Володя признается себе в главном, чего он не осознавал слишком долго: у него нет таланта. В искусстве, как и в жизни, главное – это талант, а не громкие слова об идейности и народных запросах.

    Быть нужной людям стремится теперь Лена, нашедшая вновь себя с Коротеевым. Это чувство испытывает и Соня Пухова – она признается самой себе в любви к Савченко. В любви, побеждающей испытания и временем, и пространством: едва успели они с Гришей привыкнуть к одной разлуке (после института Соню распределили на завод в Пензе) – а тут и Грише предстоит неблизкий путь, в Париж, на стажировку, в группе молодых специалистов.

    Весна. Оттепель. Она чувствуется повсюду, ее ощущают все: и те, кто не верил в нее, и те, кто ее ждал – как Соколовский, едущий в Москву, навстречу с дочерью Машенькой, Мэри, балериной из Брюсселя, совсем ему не знакомой и самой родной, с которой он мечтал увидеться всю жизнь.

  • Лирические жанры

    ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

    Лирические жанры

    1. Ода – жанр, воспевающий обычно какое-либо важное историческое событие, лицо или явление (напр., ода А. С. Пушкина “Вольность”, ода “На день восшествия…” М. В. Ломоносова). Истоки жанра восходят к античности (напр., оды Горация). Особое развитие получила в классицизме.

    2. Песня – может выступать и как эпический, и как лирический жанр. Эпическая песня обладает сюжетностью (см. определение эпических жанров) и, как правило, она больших объемов, нежели лирическая (напр., “Песнь о Вещем Олеге” А. С. Пушкина), в основе же лирической песни лежат переживания главного героя или автора (напр., песня Мери из “Пира во время чумы” А. С. Пушкина).

    3. Элегия – жанр романтической поэзии, грустное размышление поэта о жизни, судьбе, своем месте в этом мире (напр., “Погасло дневное светило” А. С. Пушкина).

    4. Послание – жанр, не связанный с определенной традицией (романтической, классицистической и т. п.). Основная характерная черта – обращенность к какому-либо лицу (напр., “Пущину”, “К Чаадаеву” А. С. Пушкина).

    5. Сонет – особый вид лирического стихотворения, характеризующийся жесткими требованиями к форме: в сонете должно быть 14 строк (напр., “Суровый Дант не презирал сонета…” А. С. Пушкина). Различают два типа сонета: 1. Английский сонет, состоящий из трех четверостиший и одного двустишия в конце (напр., сонеты В. Шекспира). 2. Французский сонет, состоящий из двух четверостиший и двух трехстиший. Эта разновидность, как явствует из названия, широко использовалась французскими поэтами (напр., поэтами “Плеяды” – П. Ронсаром, Ж. Дю Белле и др., позже французскими символистами – П. Верленом, Ш. Бодлером и др.). В России эта разновидность была особо популярна в эпоху символизма, практически все русские символисты использовали ее в своем творчестве (напр., К. Д. Бальмонт, В. Я. Брюсов, А. А. Блок и другие).

    6. Эпиграмма, сатира. Эпиграмма – короткое стихотворение, как правило, не более четверостишия, высмеивающее или представляющее в юмористическом ключе какое-либо конкретное лицо – (напр., “На Воронцова” А. С. Пушкина). Сатира – более развернутое стихотворение, как по объему, так и по масштабу изображаемого. Обычно в сатире высмеиваются не недостатки какого-либо конкретного лица, но пороки социальные. Для сатиры характерен гражданский пафос (напр., сатиры А. Д. Кантемира, “Румяный критик мой, насмешник толстопузый…” А. С. Пушкина). Истоки эпиграммы и сатиры восходят к античности, в особенности к древнеримской литературе (напр., произведения Марциалла, Катулла и др.).

    Подобное разделение на жанры условно, так как в чистом виде перечисленные жанры встречаются достаточно редко. Обычно стихотворение сочетает в себе признаки нескольких жанров. Напр., “К морю* А. С. Пушкина сочетает в себе признаки элегии и послания, “Деревня” Пушкина же – является элегией, но одновременно поднимает гражданские проблемы.

  • “Рычаги” Яшина в кратком содержании

    Вечером в правлении колхоза сидело четверо: бородатый животновод Ципышев, кладовщик Щукин, бригадир полеводческой бригады Иван Коноплев и председатель колхоза Петр Кузьмич Кудрявцев. Ждали начала партсобрания, да запаздывала учительница Акулина Семеновна, пятый член парторганизации. В ожидании беседовали.

    “Вот сказали – планируйте снизу, пусть колхоз сам решает, что сеять, – высказал наболевшее председатель. – А в районе нам наш план не утверждают: районный-то план спускают сверху. Был я на днях в районе, у самого. Что ж, говорю, вы с нами делаете? А он говорит: “Надо план перевыполнять, активно внедрять новое. Вы, говорит, теперь наши рычаги в деревне”. “Он здесь долго не усидит, – сказал Ципышев. – Людей не слушает, все сам решает. Люди для него – только рычаги. Без строгости не может. На собрании как оглядит всех, как буркнет – душа в пятки уходит”. “Нас не только учить, нас и слушать надо, – добавил Коноплев. – А то все сверху да сверху. Планы сверху, урожайность сверху. Не выполнишь, значит, вожжи распустил. А разве мы не за одно дело болеем, разве у нас интересы разные?” Взяв обеими руками горшок с окурками, Коноплев пошел к порогу и вывалил окурки в угол. И вдруг из-за широкой русской печи раздался повелительный старушечий окрик: “Куда сыплешь, дохлой? Не тебе подметать. Пол только вымыла, опять запаскудили весь”.

    От неожиданности мужики вздрогнули и переглянулись. Оказывается, в избе все время присутствовал еще один человек. Разговор оборвался. Долго молчали, курили… Один Щукин не выдержал и наконец громко захохотал: “Ох и напугала же нас проклятая баба!”

    Петр Кузьмич и Коноплев переглянулись и тоже засмеялись. “Вдруг из-за печки как рявкнет. Ну, думаю, сам приехал, застукал нас…”

    Смех разрядил напряженность и вернул людям их нормальное самочувствие.

    “И чего мы боимся, мужики? – раздумчиво и немного грустно произнес вдруг Петр Кузьмич. – Ведь самих себя боимся!”

    Наконец пришла учительница. Надо было открывать партсобрание. Но что произошло с Ципышевым? Голос его приобрел твердость и властность, глаза посуровели. Тем же сухим, строгим голосом, каким говорил перед началом собраний секретарь райкома, он произнес те же слова: “Начнем, товарищи! Все в сборе?”

    А их и было всего-навсего пятеро. Лица у всех стали сосредоточенными, напряженными и скучными. Собрание началось. И началось то самое, о чем так откровенно только что говорили они между собой, понося казенщину и бюрократизм.

    “Товарищи! – сказал председатель. – Райком и райисполком не утвердили нашего производственного плана. Это не к лицу нам. Мы не провели разъяснительной работы с массой и не убедили ее”.

    Суть доклада сводилась к тому, что план севооборота колхоза следует исправить согласно указаниям райкома и райисполкома. Расхождений во мнениях не обнаружилось, в резолюции решили написать так: “В обстановке высокого трудового подъема по всему колхозу развертывается…”

    Неожиданно заговорил радиоприемник: передавались материалы о подготовке к XX съезду. Вся надежда у мужиков была теперь на съезд: на нем определят, как жить.

    И когда по дороге домой у Кудрявцева и Коноплева возобновился разговор – тот самый, который шел до собрания, – это снова были сердечные, прямые люди. Люди, а не рычаги.

  • Краткое содержание рассказа “Однодворец Овсянников” И. С. Тургенева

    Словно в далекое прошлое заглянул автор, пообщавшись с однодворцем Лукой Петровичем Овсянниковым – полным мужчиной 70 лет. Прямодушный и упрямый, он напоминал размеренностью своей жизни и степенностью поведения старинных бояр, хотя и был проще, а также брил бороду. К удивлению автора, помещик отнюдь не хвалил старую жизнь, справедливо полагая, что мелкому хозяину и в те времена доставалось ничуть не меньше от зазнавшихся богатеев, чем сейчас. Многие воспоминания, в том числе о дедушке автора, Овсянникову неприятны: “теперь не увижу, чего в молодости насмотрелся”. Если и было чего хорошего в старых временах, так это то, что большие люди умели жить с размахом. Важные дворяне так и вовсе были простыми в обхождении и запросто со всеми общались. Таков, например, был граф А. Г. Орлов-Чесменский. Старичок хвалит нынешних молодых дворян за “то, что прежних порядков не любят”. Однако понять новую жизнь Овсянников все равно не в силах. Непонятен ему сосед Любозвонов – умный, книжки читает, а рядится в кучерскую рубаху и заставляет крестьян песни петь, словно дикий барин: говорит, дескать, любит все русское. Непонятен и собственный сын: Дмитрий Овсянников утверждает, что все люди должны помогать друг другу, и вечно из-за этого попадает в истории. Автор показал бессмысленность интеллектуальных исканий дворян нового типа, не знающих подлинной народной жизни.

  • Краткое содержание Двенадцать Александр Блок

    А. А. Блок

    Двенадцать

    Действие происходит в революционном Петрограде зимой 1917/18 г. Петроград, однако, выступает и как конкретный город, и как средоточие Вселенной, место космических катаклизмов.

    Первая из двенадцати глав поэмы описывает холодные, заснеженные улицы Петрограда, терзаемого войнами и революциями. Люди пробираются по скользким дорожкам, рассматривая лозунги, кляня большевиков. На стихийных митингах кто-то – “должно быть, писатель – вития” – говорит о проданной России. Среди прохожих – “невеселый товарищ поп”, буржуй, барыня в каракуле, запуганные старухи. Доносятся обрывочные крики с каких-то соседних собраний. Темнеет, ветер усиливается. Состояние – поэта? кого-то из прохожих? – описывается как “злоба”, “грустная злоба”, “черная злоба, святая злоба”.

    Вторая глава: по ночному городу идет отряд из двенадцати человек. Холод сопровождается ощущением полной свободы; люди готовы на все, чтобы защитить мир новый от старого – “пальнем-ка пулей в Святую Русь – в кондовую, в избяную, в толстозадую”. По дороге бойцы обсуждают своего приятеля – Ваньку, сошедшегося с “богатой” девкой Катькой, ругают его “буржуем”: вместо того чтобы защищать революцию, Ванька проводит время в кабаках.

    Глава третья – лихая песня, исполняемая, очевидно, отрядом из двенадцати. Песня о том, как после войны, в рваных пальтишках и с австрийскими ружьями, “ребята” служат в Красной гвардии. Последний куплет песни – обещание мирового пожара, в котором сгинут все “буржуи”. Благословение на пожар испрашивается, однако, у Бога.

    Четвертая глава описывает того самого Ваньку: с Катькой на лихаче они несутся по Петрограду. Красивый солдат обнимает свою подругу, что-то говорит ей; та, довольная, весело смеется.

    Следующая глава – слова Ваньки, обращенные к Катьке. Он напоминает ей ее прошлое – проститутки, перешедшей от офицеров и юнкеров к солдатам. Разгульная жизнь Катьки отразилась на ее красивом теле – шрамами и царапинами от ножевых ударов покинутых любовников. В довольно грубых выражениях (“Аль, не вспомнила, холера?”) солдат напоминает гулящей барышне об убийстве какого-то офицера, к которому та явно имела отношение. Теперь солдат требует своего – “попляши!”, “поблуди!”, “спать с собою положи!”, “согреши!”

    Шестая глава: лихач, везущий любовников, сталкивается с отрядом двенадцати. Вооруженные люди нападают на сани, стреляют по сидящим там, грозя Ваньке расправой за присвоение “чужой девочки”. Лихач извозчик, однако, вывозит Ваньку из-под выстрелов; Катька с простреленной головой остается лежать на снегу.

    Отряд из двенадцати человек идет дальше, столь же бодро, как перед стычкой с извозчиком, “революцьонным шагом”. Лишь убийца – Петруха – грустит по Катьке, бывшей когда-то его любовницей. Товарищи осуждают его – “не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой”. Петруха, действительно повеселевший, готов идти дальше. Настроение в отряде самое боевое: “Запирайте етажи, нынче будут грабежи. Отмыкайте погреба – гуляет нынче голытьба!”

    Восьмая глава – путаные мысли Петрухи, сильно печалящегося о застреленной подруге; он молится за упокоение души ее; тоску свою он собирается разогнать новыми убийствами – “ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, за чернобровушку…”.

    Глава девятая – романс, посвященный гибели старого мира. Вместо городового на перекрестке стоит мерзнущий буржуй, за ним – очень хорошо сочетающийся с этой сгорбленной фигурой – паршивый пес.

    Двенадцать идут дальше – сквозь вьюжную ночь. Петька поминает Господа, удивляясь силе пурги. Товарищи пеняют ему за бессознательность, напоминают, что Петька уже замаран Катькиной кровью, – это значит, что от Бога помощи не будет.

    Так, “без имени святого”, двенадцать человек под красным флагом твердо идут дальше, готовые в любой момент ответить врагу на удар. Их шествие становится вечным – “и вьюга пылит им в очи дни и ночи напролет…”.

    Глава двенадцатая, последняя. За отрядом увязывается шелудивый пес – старый мир. Бойцы грозят ему штыками, пытаясь отогнать от себя. Впереди, во тьме, они видят кого-то; пытаясь разобраться, люди начинают стрелять. Фигура тем не менее не исчезает, она упрямо идет впереди. “Так идут державным шагом – позади – голодный пес, впереди – с кровавым флагом Исус Христос”.

  • “Приключения Весли Джексона” Сарояна в кратком содержании

    1942 г. Весли Джексон, восемнадцатилетний житель Сан-Франциско, призван в армию. Он любит песню “Валенсия”, много читает и размышляет. Его родители давно разошлись. Мама с его младшим братом Вирджилом уехала к родственникам, а где теперь отец, Весли не знает. Весли пишет письмо миссис Фоукс, учительнице воскресной школы в Сан-Франциско, в котором описывает свою жизнь за те девять лет, что они не виделись. Через месяц приходит письмо от священника его церкви, в котором помимо сообщения о смерти миссис Фоукс говорится о том, что у Весли налицо талант писателя. Священник призывает Весли продолжать в том же духе: “Пишите, мальчик мой, пишите”. Весли пишет повесть, в которой описывает все, что происходит с ним в армии.

    Весли не хочет служить в армии. Ему не нравятся армейские порядки, когда за малейшее нарушение мелких докучных правил, которые к тому же так легко нарушить, грозят смертной казнью или нарядом вне очереди. Весли с приятелем Гарри Куком попадаются на глаза полковнику и одному штатскому, оказавшемуся журналистом. Журналист интересуется их отношением к армии. Рядовой Кук честно отвечает, что в армии ему не нравится, и уходит. Весли, желая оправдать его поведение, говорит полковнику, что Гарри расстроен из-за тяжелой болезни матери.

    Полковник, чтобы показать себя добрым малым и попасть в газету, приказывает дать рядовому Куку отпуск и отправить вместе с рядовым Джексоном в качестве сопровождающего домой, на Аляску.

    Проходит пять дней, и вновь наступают армейские будни: муштра, караульные наряды, просмотр учебных фильмов, время от времени какой-нибудь развлекательный вечер с принудительно-обязательным посещением и, естественно, увольнения.

    Середина декабря 1942 г. Весли Джексон заканчивает основную боевую подготовку, и его отправляют для дальнейшего прохождения службы в Нью-Йорк. Весли прощается с друзьями, обретенными в военном лагере, и садится на поезд. Поездка в Нью-Йорк через всю Америку, длившаяся две недели, – одно из самых чудесных событий в жизни Весли.

    Весли встречает Рождество в Нью-Йорке, получая в качестве рождественского подарка воспаление легких.

    Конец января 1943 г. Весли выходит из военного госпиталя и знакомится с новым местом службы. Новая часть состоит в основном из людей со связями, с положением – представителей мира кино. Вся черная работа в роте выполняется рядовыми подобными Весли Джексону. Их заставляют мириться с этим, пугая отправкой на фронт в Северную Африку или на Тихий океан.

    Весли знакомится в баре с весьма современной женщиной, провожает домой и остается у нее до утра. Они начинают встречаться. Благодаря ей Весли открывает для себя музыку Брамса.

    Неожиданно появляется отец – Джексон-старший. Весли рассказывает ему обо всем, что произошло с ним за последний год. Отец одобряет желание Весли подыскать себе девушку, жениться и иметь сына.

    Весли аккуратно переписывается со своими друзьями, попавшими в другие гарнизоны, по опыту зная, что письма для солдата значат больше, чем что-либо другое, кроме разве демобилизации и возвращения домой. Весли заканчивает школу военной администрации, где изучают топографию. Он получает стол с пишущей машинкой и начинает печатать различные извещения и рапорты для своего сержанта.

    Весли командируют в военную часть города Огайо, куда он и отправляется вместе с отцом.

    Он знакомится с настоящим писателем и пишет по его просьбе и вместо него свой первый сценарий.

    Неожиданно, как всегда, исчезает отец. В поисках его Весли бродит по снегу по ночному городу. Он встречает милую женщину, которая поет “Валенсию” – любимую песню Весли и его отца. Она приглашает его в свой дом, где он и проводит остаток ночи. Женщина спасает Весли от ареста за самовольную отлучку, а позже помогает вернуться в свою часть в Нью-Йорк.

    Весли читает свое “Письмо отцу”, опубликованное без его ведома в журнале “Нью рипаблик”, и не знает, хочет ли он стать писателем.

    Двадцать пятого сентября 1943 г. рядовой Джексон отмечает девятнадцатилетие, вырезая свои инициалы на руке статуи Свободы.

    В начале декабря Весли Джексон отправляется для проведения специальной подготовки в Нью-Джерси. Позже он садится на корабль, отправляется в плавание и высаживается в Англии.

    Весли видит разбомбленные жилые кварталы Лондона, семьи, живущие под землей, и приобщается к науке противовоздушной обороны.

    Весли гуляет по городу и встречает девушку своей мечты. Джиль Мур еще нет семнадцати лет. Она только что приехала из Глостера. Она убежала из дома, потому что не может ужиться с матерью, а отец умер. У нее нет денег, она идет на Пиккадилли, и первый солдат, к кому она обращается, это – Весли Джексон.

    Весли и Джиль женятся. Спустя некоторое время Весли узнает, что будет отцом.

    Шестого июня 1944 г. начинается вторжение в Европу. Весли уезжает на фронт. Наконец война доходит и до него.

    Выполняя очередное боевое задание, Весли неожиданно попадает в плен к немцам.

    Рядовой Джексон находится в лагере для военнопленных. Он видит там много смешного и удивительного, прекрасного и отвратительного.

    Первого сентября Весли, как и другие военнопленные, обнаруживает, что свободен, так как немецкая охрана бежала. Нагрузившись продуктами, он отправляется в путь, надеясь найти свою часть. По дороге Весли узнает, что его отряд выполнил свое назначение и возвратился в Лондон. После долгих мытарств Весли наконец получает возможность вернуться в свою часть в Лондоне.

    Он с ужасом видит, что дом, в котором жил с Джиль, не существует – вся улица в развалинах. Весли просит Бога сделать так, чтобы Джиль осталась жива. И тут же узнает, что она жива и сейчас живет у родных в Глостере. Весли тотчас же отправляется туда, и они вновь обретают друг друга.

  • “Гобсек” Бальзака в кратком содержании

    Историю ростовщика Гобсека стряпчий Дервиль рассказывает в салоне виконтессы де Гранлье – одной из самых знатных и богатых дам в аристократическом Сен-Жерменском предместье. Как-то раз зимой 1829/30 г. у нее засиделись два гостя: молодой красивый граф Эрнест де Ресто и Дервиль, которого принимают запросто лишь потому, что он помог хозяйке дома вернуть имущество, конфискованное во время Революции.

    Когда Эрнест уходит, виконтесса выговаривает дочери Камилле: не следует столь откровенно выказывать расположение милому графу, ибо ни одно порядочное семейство не согласится породниться с ним из-за его матери. Хотя сейчас она ведет себя безупречно, но в молодости вызвала много пересудов. Вдобавок, она низкого происхождения – ее отцом был хлеботорговец Горио. Но хуже всего то, что она промотала состояние на любовника, оставив детей без гроша. Граф Эрнест де Ресто беден, а потому не пара Камилле де Гранлье.

    Дервиль, симпатизирующий влюбленным, вмешивается в разговор, желая объяснить виконтессе истинное положение дел. Начинает он издалека: в студенческие годы ему пришлось жить в дешевом пансионе – там он и познакомился с Гобсеком. Уже тогда это был глубокий старик весьма примечательной внешности – с “лунным ликом”, желтыми, как у хорька, глазами, острым длинным носом и тонкими губами. Жертвы его порой выходили из себя, плакали или угрожали, но сам ростовщик всегда сохранял хладнокровие – это был “человек-вексель”, “золотой истукан”. Из всех соседей он поддерживал отношения только с Дервилем, которому однажды раскрыл механизм своей власти над людьми – миром правит золото, а золотом владеет ростовщик. В назидание он рассказывает о том, как взыскивал долг с одной знатной дамы – страшась разоблачения, эта графиня без колебаний вручила ему бриллиант, ибо деньги по ее векселю получил любовник. Гобсек угадал будущность графини по лицу белокурого красавчика – этот щеголь, мот и игрок способен разорить всю семью.

    Окончив курс права, Дервиль получил должность старшего клерка в конторе стряпчего. Зимой 1818/19 г. тот был вынужден продать свой патент – и запросил за него сто пятьдесят тысяч франков. Гобсек ссудил молодого соседа деньгами, взяв с него “по дружбе” только тринадцать процентов – обычно он брал не меньше пятидесяти. Ценой упорной работы Дервилю удалось за пять лет расквитаться с долгом.

    Однажды блестящий денди граф Максим де Трай упросил Дервиля свести его с Гобсеком, но ростовщик наотрез отказался дать ссуду человеку, у которого долгов на триста тысяч, а за душой ни сантима. В этот момент к дому подъехал экипаж, граф де Трай бросился к выходу и вернулся с необыкновенно красивой дамой – по описанию Дервиль сразу узнал в ней ту графиню, что выдала вексель четыре года назад. На сей раз она отдала в заклад великолепные бриллианты. Дервиль пытался воспрепятствовать сделке, однако стоило Максиму намекнуть, что он собирается свести счеты с жизнью, как несчастная женщина согласилась на кабальные условия ссуды.

    После ухода любовников к Гобсеку ворвался муж графини с требованием вернуть заклад – его жена не имела права распоряжаться фамильными драгоценностями. Дервилю удалось уладить дело миром, и благодарный ростовщик дал графу совет: передать надежному другу все свое имущество путем фиктивной продажной сделки – это единственный способ спасти от разорения хотя бы детей. Через несколько дней граф пришел к Дервилю, чтобы узнать, какого тот мнения о Гобсеке. Стряпчий ответил, что в случае безвременной кончины не побоялся бы сделать Гобсека опекуном своих детей, ибо в этом скряге и философе живут два существа – подлое и возвышенное. Граф тут же принял решение передать Гобсеку все права на имущество, желая уберечь его от жены и ее алчного любовника.

    Воспользовавшись паузой в разговоре, виконтесса отсылает дочь спать – добродетельной девушке незачем знать, до какого падения может дойти женщина, преступившая известные границы. После ухода Камиллы имена скрывать уже незачем – в рассказе идет речь о графине де Ресто. Дервиль, так и не получив встречной расписки о фиктивности сделки, узнает, что граф де Ресто тяжело болен. Графиня, чувствуя подвох, делает все, чтобы не допустить стряпчего к мужу. Развязка наступает в декабре 1824 г. К этому моменту графиня уже убедилась в подлости Максима де Трай и порвала с ним. Она столь ревностно ухаживает за умирающим мужем, что многие склонны простить ей прежние грехи, – на самом же деле она, как хищный зверь, подстерегает свою добычу. Граф, не в силах добиться встречи с Дервилем, хочет передать документы старшему сыну – но жена отрезает ему и этот путь, пытаясь лаской воздействовать на мальчика. В последней страшной сцене графиня молит о прощении, но граф остается непреклонен. В ту же ночь он умирает, а на следующий день в дом являются Гобсек и Дервиль. Их глазам предстает жуткое зрелище: в поисках завещания графиня учинила настоящий разгром в кабинете, не стыдясь даже мертвого. Заслышав шаги чужих людей, она бросает в огонь бумаги, адресованные Дервилю, – имущество графа тем самым безраздельно переходит во владение Гобсека

    Ростовщик сдал внаймы особняк, а лето стал проводить по-барски – в своих новых поместьях. На все мольбы Дервиля сжалиться над раскаявшейся графиней и ее детьми он отвечал, что несчастье – лучший учитель. Пусть Эрнест де Ресто познает цену людям и деньгам – вот тогда можно будет вернуть ему состояние. Узнав о любви Эрнеста и Камиллы, Дервиль еще раз отправился к Гобсеку и застал старика при смерти. Все свое богатство старый скряга завещал правнучке сестры – публичной девке по прозвищу “Огонек”. Своему душеприказчику Дервилю он поручил распорядиться накопленными съестными припасами – и стряпчий действительно обнаружил огромные запасы протухшего паштета, заплесневелой рыбы, сгнившего кофе. К концу жизни скупость Гобсека обратилась в манию – он ничего не продавал, боясь продешевить. В заключение Дервиль сообщает, что Эрнест де Ресто в скором времени обретет утраченное состояние. Виконтесса отвечает, что молодому графу надо быть очень богатым – только в этом случае он может жениться на мадемуазель де Гранлье. Впрочем, Камилла вовсе не обязана встречаться со свекровью, хотя на рауты графине вход не заказан – ведь принимали же ее в доме госпожи де Босеан.

  • Виндзорские насмешницы

    АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

    Уильям Шекспир (williame shakespeare) 1564-1616

    Виндзорские насмешницы (The merry hives of hindsor) Комедия(1597,опубл.1602)

    В этой пьесе снова появляются толстый рыцарь Фальстаф и некоторые другие комедийные персонажи “Генриха IV” – судья Шеллоу, напыщенный драчун Пистоль, озорной паж Фальстафа пьяница Бардольф. Действие происходит в городе Виндзоре и носит откровенно фарсовый характер.

    Перед домом Пейджа, богатого виндзорского горожанина, беседуют судья Шеллоу, его придурковатый и робкий племянник Слендер и сэр Хью Эванс, пастор, уроженец Уэльса. Судья коверкает латынь, а Эванс – английский язык. Шеллоу кипит гневом – его оскорбил сэр Джон Фальстаф. Судья хочет жаловаться на обидчика в королевский Совет, пастор уговаривает его кончить дело миром и пытается сменить тему разговора, предлагая судье устроить свадьбу племянника с дочерью Пейджа. “Это лучшая девушка на свете! – говорит он. – Семьсот фунтов стерлингов чистыми деньгами и много фамильного золота и серебра…” Шеллоу готов зайти для сватовства в дом к Пейджу, хотя там и находится сэр Джон. Пейдж приглашает джентльменов в дом. Он обменивается неуклюжими любезностями с судьей и желает примирить судью с Фальстафом. Появляется сам толстый рыцарь, как всегда в окружении прихлебателей. Они потешаются над судьей и его племянником. Радушный хозяин зовет всех обедать. Его дочь Анна заговаривает со Слендером, но тот теряется и несет сущую околесицу. Эванс посылает Симпла, слугу Слендера, с письмом к миссис Куикли, живущей в услужении у врача – француза Каюса. В письме – просьба замолвить Анне словечко за Слендера.

    В гостинице “Подвязка” сэр Джон жалуется хозяину на безденежье. Он вынужден распустить “свою свиту”. Хозяин испытывает ироническую симпатию к старому гуляке. Он готов взять в слуги Бардольфа, поручить ему цедить и разливать вино. Бардольф очень доволен. Пистоль и Ним балагурят со своим покровителем, но отказываются выполнить его поручение. Оно и в самом деле весьма сомнительного свойства. Фальстаф с присущим ему самомнением решил, что в него влюблены жены двух почтенных виндзорских горожан – Пейджа и Форда. Но его привлекают не сами дамы (обе уже не первой молодости), а возможность с их помощью запустить руку в кошельки их мужей. “Одна будет для меня Ост-Индией, другая Вест-Индией…” Он пишет письма обеим и приказывает Пистолю и Ниму отнести их адресатам. Но приживалы артачатся.

    “Как! Сводником мне стать? Я – честный воин. Клянусь мечом и тысячей чертей”,

    – восклицает в свойственной ему пышной манере Пистоль. Ним также не хочет ввязываться в сомнительную затею. Фальстаф отправляет с письмами пажа и гонит обоих мошенников. Те оскорблены и решают выдать сэра Джона Пейджу и Форду. А уж те пусть сами с ним расправятся.

    В доме доктора Каюса Симпл передает миссис Куикли письмо от Эванса. Бойкая служанка уверяет его, что обязательно поможет Слендеру. Неожиданно возвращается сам доктор. Симпла прячут в чулан, чтобы не прогневить вспыльчивого француза. Однако Симпл все же попадается. Каюс узнает о характере исполняемого Симплом поручения. Доктор, безбожно коверкая английский язык, требует бумагу и быстренько пишет пастору вызов на поединок. Он ведь сам имеет виды на Анну. Миссис Куикли заверяет хозяина, что девушка без ума от него. Когда Симпл и доктор уходят, к миссис Куикли является еще один посетитель. Это молодой дворянин Фентон, влюбленный в Анну. Куикли и ему обещает помочь добиться благосклонности любимой и охотно берет деньги.

    Миссис Пейдж читает письмо Фальстафа. Она так возмущена распутством старого повесы, что готова внести в парламент билль об истреблении мужского пола. Ее возмущение еще увеличивается, когда появляется миссис Форд и показывает такое же точно письмо, но адресованное ей. Подруги зло вышучивают сэра Джона, его внешность и поведение. Они решают проучить жирного волокиту, а для этого подать ему кое-какие надежды и подольше водить за нос. Тем временем Пистоль и Ним рассказывают мужьям достойных дам о замыслах сэра Джона относительно их жен и кошельков. Рассудительный мистер Пейдж целиком доверяет своей подруге. Но мистер Форд ревнив, и его гложет сомнение. Появляется хозяин гостиницы в сопровождении судьи Шеллоу. Шеллоу приглашает обоих джентльменов пойти посмотреть на дуэль между доктором Каюсом и сэром Хью. Дело в том, что веселый хозяин “Подвязки” должен быть на ней секундантом. Он уже назначил для дуэли место – каждому из противников свое. Форд просит хозяина представить его Фальстафу как мистера Брука. “Под именем Брука, как под маской, я выведаю все у самого Фальстафа”, – говорит он.

    Миссис Куикли является к сэру Джону в гостиницу с поручением от миссис Форд. Она сообщает ветреному толстяку, что между десятью и одиннадцатью этим утром Форда не будет дома, и его жена ждет сэра Джона в гости. Когда миссис Куикли уходит, к рыцарю является новый посетитель – мистер Брук. Он угощает сэра Джона хересом и без труда узнает о назначенном свидании. Форд в ярости и клянется мстить.

    Тем временем доктор Каюс уже час ожидает в поле своего противника. Он взбешен и осыпает отсутствующего пастора бранью на чудовищно исковерканном английском языке. Появившийся хозяин “Подвязки” увлекает горячего медика к Лягушачьему болоту.

    Сэр Хью на поле у болота ждет доктора. Наконец тот появляется в сопровождении хозяина и всех приглашенных на “потеху”. Противники осыпают друг друга комичными упреками. Хозяин признается, что все подстроил, чтобы примирить их. Излившие гнев в брани дуэлянты согласны на мировую. Мистер Форд встречает всю компанию, когда она отправляется на обед к Анне Пейдж. Сам Пейдж обещает поддержать сватовство Слендера, но его жена склонна выдать дочь за Каюса. О Фентоне же оба и слышать не хотят: он беден, он водил компанию с беспутным принцем Гарри, он слишком знатен, наконец. Форд зазывает доктора, пастора и Пейджа к себе. Он хочет изобличить жену при свидетелях.

    Фальстаф явился на свидание к миссис Форд, но долго любезничать ему не приходится: появляется миссис Пейдж и, как это было заранее договорено, предупреждает соседку, что ее муж идет сюда “со всей виндзорской стражей”. Перепуганный Фальстаф соглашается, чтобы женщины запихали его в корзину и прикрыли грязным бельем. Появившийся Форд устраивает дома форменный обыск, но никого не находит. Он смущен. Окружающие осыпают его упреками. Между тем слуги, как им было заранее приказано хозяйкой, берут корзину, несут на берег Темзы и вываливают ее содержимое в грязную канаву. Миссис Форд говорит подруге: “Я сама не знаю, что мне приятнее: проучить мужа за ревность или наказать Фальстафа за распутство”.

    Анна Пейдж нежно беседует с Фентоном. Разговор влюбленных прерван появлением судьи и его бестолкового племянника. Последний, как всегда, несет ахинею, но Анне все же удается узнать, что славный малый сватается к ней, только чтобы угодить дяде.

    Фальстаф в гостинице мечет громы и молнии, но тут миссис Куикли передает ему от миссис Форд приглашение на свидание в восемь утра, когда муж отправится на охоту. Она уходит, а явившийся “мистер Брук” узнает все о бельевой корзине и новом свидании.

    Фальстаф вновь у миссис Форд, и вновь у порога появляется ревнивый муж. На этот раз он сразу бросается к корзине – там только грязное белье. В комнатах тоже никого нет. Тем временем Фальстафа выводят, нарядив в платье тетки одной из служанок, старухи, которую ненавидит Форд. Вспыльчивый ревнивец колотит мнимую старуху палкой. Фальстаф удирает. Дамы рассказывают мужьям, как они подшутили над сэром Джоном.

    “Верны мужьям шалуньи и насмешницы, А в маске благочестья ходят грешницы”.

    Вся компания решает еще раз проучить толстяка и изобличить его публично. Для этого ему назначат ночью свидание в лесу. Фальстаф должен будет нарядиться привидением охотника Герна, а переодетые эльфами и феями молодые люди во главе с пастором напугают его и вытянут признание в недостойном рыцаря поведении. Роль царицы фей поручена Анне. Отец хочет, чтобы она надела белое платье – по нему Слендер узнает ее, похитит и обвенчается втайне от миссис Пейдж.

    У миссис Пейдж свой план – дочь должна надеть зеленое платье и втайне от отца обвенчаться с доктором. Есть план и у Анны, но о нем знает только Фентон.

    Миссис Куикли снова передает Фальстафу приглашение – на этот раз от обеих дам. Сэр Джон, конечно, все рассказывает “Бруку”, издеваясь над “рогоносцем” Фордом. Одетый Герном, с рогами на голове он приходит к заповедному дубу. Насмешницы тоже являются туда, но после краткого обмена любезностями раздается звук охотничьих рогов. Дамы разыгрывают испуг и убегают. Появляются ряженые в костюмах эльфов, фей, хобгоблинов (английский эквивалент лешего) и сатиров. Все потешаются над струхнувшим Фальстафом: его щиплют, прижигают факелами, щекочут. В суматохе Каюс убегает с феей в зеленом, Слендер – с феей в белом платье, а Фентон… с Анной Пейдж. Фальстафу же не удается сбежать – дорогу ему преграждают обе дамы со своими мужьями. Толстяка осыпают насмешками и оскорблениями. Он и сам понимает, что попал впросак:

    “Ладно, ладно, смейтесь надо мной, издевайтесь! Ваша взяла. Бейте лежачего. Мне даже нечего ответить…” Появляются возмущенные Слендер и Каюс – их “суженые” оказались переодетыми мальчишками. Все выясняется, когда входят Фентон и Анна. Они теперь муж и жена. Примирившиеся с неизбежным родители Анны благословляют молодых. Все приглашены на свадебный пир, в том числе и пристыженный Фальстаф.

    И. А. Быстрова

  • Краткое содержание Кто виноват? Герцен

    А. И. Герцен

    Кто виноват?

    Действие начинается в русской провинции, в имении богатого помещика Алексея Абрамовича Негрова. Семейство знакомится с учителем сына Негрова – Миши, Дмитрием Яковлевичем Круциферским, окончившим Московский университет кандидатом. Негров бестактен, учитель робеет.

    Негров был произведен в полковники уже немолодым, после кампании 1812 г., вскоре вышел в отставку в чине генерал-майора; в отставке скучал, хозяйничал бестолково, взял в любовницы молоденькую дочь своего крестьянина, от которой у него родилась дочь Любонька, и наконец в Москве женился на экзальтированной барышне. Трехлетняя дочь Негрова вместе с матерью сосланы в людскую; но Негрова вскоре после свадьбы заявляет мужу, что хочет воспитать Любоньку как собственную дочь.

    Круциферский – сын честных родителей: уездного лекаря и немки, любившей мужа всю жизнь так же сильно, как в юности. Возможность получить образование ему дал сановник, посетивший гимназию уездного города и заметивший мальчика. Не будучи очень способным, Круциферский, однако, любил науку и прилежанием заслужил степень. По окончании курса он получил письмо от отца: болезнь жены и нищета заставили старика просить о помощи. У Круциферского нет денег; крайность вынуждает его с благодарностью принять предложение доктора Крупова, инспектора врачебной управы города NN, – поступить учителем в дом Негровых.

    Пошлая и грубая жизнь Негровых тяготит Круциферского, но не только его одного: двусмысленное, тяжелое положение дочери Негрова способствовало раннему развитию богато одаренной девушки. Нравы дома Негровых равно чужды обоим молодым людям, они невольно тянутся друг к другу и вскоре влюбляются друг в друга, причем Круциферский обнаруживает свои чувства, читая Любоньке вслух балладу Жуковского “Алина и Альсим”.

    Между тем скучающая Глафира Львовна Негрова тоже начинает испытывать влечение к юноше; старая гувернерша-француженка пытается свести барыню и Круциферского, причем случается забавная путаница: Круциферский, от волнения не разглядев, кто перед ним, объясняется в любви Негровой и даже целует ее; в руки Глафиры Львовны попадает восторженное любовное послание Круциферского Любоньке. Поняв свою ошибку, Круциферский бежит в ужасе; оскорбленная Негрова сообщает мужу о якобы развратном поведении дочери; Негров, воспользовавшись случаем, хочет заставить Круциферского взять Любоньку без приданого, и очень удивлен, когда тот соглашается безропотно. Чтобы содержать семью, Круциферский занимает место учителя гимназии.

    Узнавши о помолвке, мизантроп доктор Крупов предостерегает Круциферского: “Не пара тебе твоя невеста… она тигренок, который еще не знает своей силы”.

    Счастливой свадьбой, однако, эта история не кончается.

    Через четыре года в NN приезжает новое лицо – владелец имения Белое поле Владимир Бельтов. Следует описание города, выдержанное в гоголевском духе.

    Бельтов молод и богат, хотя и нечиновен; для жителей NN он загадка; рассказывали, что он, окончив университет, попал в милость к министру, затем рассорился с ним и вышел в отставку назло своему покровителю, потом уехал за границу, вошел в масонскую ложу и пр. Сама внешность Бельтова производит сложное и противоречивое впечатление: “в лице его как-то странно соединялись добродушный взгляд с насмешливыми губами, выражение порядочного человека с выражением баловня, следы долгих и скорбных дум с следами страстей…”

    В чудачествах Бельтова винят его воспитание. Отец его умер рано, а мать, женщина необыкновенная, родилась крепостной, по воле случая получила образование и пережила в молодости много страданий и унижений; страшный опыт, перенесенный ею до замужества, сказался в болезненной нервности и судорожной любви к сыну. В учители сыну она взяла женевца, “холодного мечтателя” и поклонника Руссо; сами не желая того, учитель и мать сделали все, чтоб Бельтов “не понимал действительности”. Окончив Московский университет по этико-политической части, Бельтов, с мечтами о гражданской деятельности, уехал в Петербург; по знакомству ему дали хорошее место; но канцелярская работа наскучила ему очень скоро, и он вышел в отставку всего-навсего в чине губернского секретаря. С тех пор прошло десять лет; Бельтов безуспешно пробовал заниматься и медициной, и живописью, кутил, скитался по Европе, скучал и, наконец, встретив в Швейцарии своего старого учителя и тронутый его упреками, решил вернуться домой, чтобы занять выборную должность в губернии и послужить России.

    Город произвел на Бельтова тяжелое впечатление: “все было так засалено не от бедности, а от нечистоплотности, и все это шло с такою претензией, так непросто…”; общество города представилось ему как “фантастическое лицо какого-то колоссального чиновника”, и он испугался, увидев, что “ему не совладать с этим Голиафом”. Здесь автор пытается объяснить причины постоянных неудач Бельтова и оправдывает его: “есть за людьми вины лучше всякой правоты”.

    Общество тоже невзлюбило чужого и непонятного ему человека.

    Между тем семья Круциферских живет очень мирно, у них родился сын. Правда, иногда Круциферским овладевает беспричинное беспокойство: “мне становится страшно мое счастие; я, как обладатель огромных богатств, начинаю трепетать перед будущим”. Друг дома, трезвый материалист доктор Крупов, вышучивает Круциферского и за эти страхи, и вообще за склонность к “фантазиям” и “мистицизму”. Однажды Крупов вводит в дом Круциферских Бельтова.

    В это время жена уездного предводителя, Марья Степановна, женщина глупая и грубая, делает безуспешную попытку заполучить Бельтова в женихи для дочери – девушки развитой и прелестной, совершенно не похожей на своих родителей. Позванный в дом, Бельтов пренебрегает приглашением, чем приводит хозяев в ярость; тут городская сплетница рассказывает предводительше о слишком тесной и сомнительной дружбе Бельтова. с Круциферской. Обрадованная возможностью отомстить, Марья Степановна распространяет сплетню.

    Бельтов и на самом деле полюбил Круциферскую: до сих пор ему не приходилось встречать такой сильной натуры. Круциферская же видит в Бельтове великого человека. Восторженная любовь мужа, наивного романтика, не могла удовлетворить ее. Наконец Бельтов признается Круциферской в любви, говорит, что знает и о ее любви к нему; Круциферская отвечает, что принадлежит своему мужу и любит мужа. Бельтов недоверчив и насмешлив; Круциферская страдает: “Чего хотел этот гордый человек от нее? Он хотел торжества…” Не выдержав, Круциферская бросается в его объятия; свидание прервано появлением Крупова.

    Потрясенная Круциферская заболевает; муж сам почти болен от страха за нее. Далее следует дневник Круциферской, где описаны события последующего месяца – тяжелая болезнь маленького сына, страдания и Круциферской, и ее мужа. Разрешение вопроса: кто виноват? – автор предоставляет читателю.

    Любовь к жене всегда была для Круциферского единственным содержанием его жизни; сначала он пытается скрыть свое горе от жены, пожертвовав собой для ее спокойствия; но такая “противуестественная добродетель вовсе не по натуре человека”. Однажды на вечеринке он узнает от пьяных сослуживцев, что его семейная драма стала городской сплетней; Круциферский впервые в жизни напивается и, придя домой, почти буйствует. На следующий день он объясняется с женою, и “она поднялась в его глазах опять так высоко, так недосягаемо высоко”, он верит, что она еще любит его, но счастливее от этого Круциферский не становится, уверенный, что мешает жить любимой женщине.

    Разгневанный Крупов обвиняет Бельтова в разрушении семьи и требует уехать из города; Бельтов заявляет, что он “не признает над собою суда”, кроме суда собственной совести, что происшедшее было неизбежно и что он сам собирается уехать немедленно.

    В тот же день Бельтов побил на улице тростью чиновника, грубо намекнувшего ему на его отношения с Круциферской.

    Навестив мать в ее имении, через две недели Бельтов уезжает, куда – не сказано.

    Круциферская лежит в чахотке; ее муж пьет. Мать Бельтова переезжает в город, чтобы ходить за больной, любившей ее сына, и говорить с ней о нем.

  • Краткое содержание Серебряный голубь

    Андрей Белый

    Серебряный голубь

    В золотое утро жаркого, душного, пыльного Троицына дня идет по дороге к славному селу Целебееву Дарьяльский, ну тот самый, что уж два года снимал Федорову избу да часто хаживал к товарищу своему, целебеевскому дачнику Шмидту, который дни и ночи проводит за чтением философических книг. Теперь в соседнем Гуголеве живет Дарьяльский, в поместье баронессы Тодрабе-Граабен – внучка ее Катя, невеста его. Три дня, как обручились, хоть и не нравится старой баронессе простак и бобыль Дарьяльский. Идет Дарьяльский в Целебеевскую церковь мимо пруда – водица в нем ясная, голубая, – мимо старой березы на берегу; тонет взором в сияющей – сквозь склоненные ветви, сквозь сверкающую кудель паука – глубокой небесной сини. Хорошо! Но и странный страх закрадывается в сердце, и голова кружится от бездны голубой, и бледный воздух, коли приглядеться, вовсе черен.

    В храме – запах ладана, перемешанный с запахом молодых берез, мужицкого пота и смазных сапог. Дарьяльский приготовился слушать службу – и вдруг увидел: пристально смотрит на него баба в красном платке, лицо безбровое, белое, все в рябинах. Рябая баба, ястреб оборотнем проникает в его душу, тихим смехом и сладким покоем входит в сердце… Из церкви все уже вышли. Баба в красном платке выходит, за ней столяр Кудеяров. Странно так взглянул на Дарьяльского, маняще и холодно, и пошел с бабой рябой, работницей своей. В глубине лога прячется изба Митрия Мироновича Кудеярова, столяра. Мебель он делает, и из Лихова, и из Москвы заказывают у него. Днем работает, по вечерам к попу Вуколу ходит – начитан столяр в писании, – а по ночам странный свет сквозь ставни избы кудеяровской идет – то ли молится, то ли с работницей своей Матреной милуется столяр, и гости-странники по тропинкам протоптанным в дом столяра приходят…

    Не зря, видно, ночами молились Кудеяр и Матрена, благословил их господь стать во главе новой веры, голубиной, тоись, духовной, – почему и называлось согласие ихнее согласием Голубя. И уже объявилась верная братия по окрестным селам и в городе Лихове, в доме богатейшего мукомола Луки Силыча Еропегина, но до поры не открывал себя голубям Кудеяр. Вера голубиная должна была явить себя В некоем таинстве, духовное дитя должно было народиться на свет. Но для того надобен был человек, который был в силах принять на себя свершение таинств сих. И выбор Кудеяра пал на Дарьяльского. В Духов день вместе с нищим Абрамом, вестником лиховских голубей, пришел Кудеяр в Лихов, в дом купца Еропегина, к жене его Фекле Матвеевне. Сам-то Лука Силыч два дня находился в отъезде и не ведал, что дом его превратился в приход голубиный, только чувствовал, неладное что-то в доме, шорохи, шептания поселились в нем, да Пусто ему становилось от вида Феклы Матвеевны, дебелой бабы, “тетехи-лепехи”. Чах он в доме и слаб становился, и снадобье, которое тайно подсыпала ему в чай жена по научению столяра, видно, не помогало.

    К полуночи собралась голубиная братия в бане, Фекла Матвеевна, Аннушка-голубятня, ее экономка, старушки лиховские, мещане, медик Сухоруков. Стены березовыми ветками украшены, стол покрыт бирюзовым атласом с красным нашитым посредине бархатным сердцем, терзаемым серебряным бисерным голубем, – ястребиный у голубя вышел в рукоделии том клюв; над оловянными светильниками сиял водруженный тяжелый серебряный голубь. Почитает столяр молитвы, обернется, прострет руки над прибранным столом, закружится в хороводе братия, оживет на древке голубь, загулькает, слетит на стол, цапает коготками атлас и клюет изюминки…

    День провел в Целебееве Дарьяльский. Ночью через лес возвращается он в Гутолево, плутает, блуждает, охваченный страхами ночными, и будто видит перед собой глаза волчьи, зовущие косые глаза Матрены, ведьмы рябой. “Катя, ясная моя Катя”, – бормочет он, бежит от наваждения.

    Целую ночь ждала Дарьяльского Катя, пепельные локоны спадают на бледное личико, явственно обозначились синие круги под глазами. И старая баронесса замкнулась в гордом молчании, рассержена на внучку. В молчании пьют чай, старый лакей Евсеич прислуживает. А Дарьяльский входит легкий и спокойный, будто и не было вчерашнего и пригрезились беды. Но обманчива эта легкость, проснется взрытая взглядом бабы гулящей душевная глубина, утянет в бездну; разыграются страсти…

    Тройка, будто черный большой, бубенцами расцвеченный куст, бешено выметнулась из лозин и замерла у крыльца баронессиного дома. Генерал Чижиков – тот, что комиссионерствует для купцов и о ком поговаривают, будто не Чижиков он, а агент третьего отделения Матвей Чижов, – и Лука Силыч Еропегин пожаловали к баронессе. “Зачем это гости приехали”, – думает Дарьяльский, глядит в окно, – еще одна фигурка приближается, нелепое существо в серой фетровой шляпе на маленькой, словно приплюснутой головке. Однокашник его Семен Чухолка, всегда появлялся он в дурные для Дарьяльского дни. Еропегин баронессе векселя предъявляет, говорит, что не стоят больше ничего ценные ее бумаги, уплаты требует. Разорена баронесса. Вдруг странное существо с совиным носиком вырастает перед ней – Чухолка. “Вон!” – кричит баронесса, но в дверях уже Катя, и Дарьяльский в гневе подступает… Пощечина звонко щелкнула в воздухе, разжалась баронессина рука у Петра на щеке… Казалось, провалилась земля между этими людьми и все бросились в зияющую бездну. Прощается Дарьяльский с местом любимым, уже никогда здесь не ступит его нога. В Целебееве Дарьяльский, шатается, пьет, про Матрену, работницу столяра, выспрашивает. Наконец, у старого дуба дуплистого повстречался с ней. Взглянула глазами косыми, заходить пригласила. А к дубу уже другой человек идет. Нищий Абрам с оловянным голубем на посохе. Рассказывает о голубях и вере голубиной Дарьяльскому. “Ваш я”, – отвечает Дарьяльский.

    Лука Силыч Еропегин возвращался в Лихов, домой, о прелестях Аннушки, экономки своей, мечтал. Стоял на перроне, посматривал все он искоса на пожилого господина, сухого, поджарого, – спина стройная, прямая, как у юноши. В поезде представился ему господин, Павел Павлович Тодрабе-Граабен, сенатор, по делу сестры своей, баронессы Граабен, приехал. Как ни юлит Лука Силыч, понимает, с сенатором ему не сладить и баронессиных денег не видать. К дому подходит хмурый, а ворота заперты. Видит Еропегин: неладно в доме. Жену, которая к целебеевской попадье хотела поехать, отпустил, сам комнаты обошел да в женином сундуке предметы голубиных радений обнаружил: сосуды, длинные, до полу, рубахи, кусок атласу с терзающим сердце серебряным голубем. Аннушка-голубятня входит, обнимает нежно, ночью обещает все рассказать. А ночью зелье подмешала ему в рюмку, хватил удар Еропегина, речи лишился он.

    Катя с Евсеичем письма шлет в Целебеево, – скрывается Дарьяльский; Шмидт, в своей даче живущий среди книг философических, по астрологии и каббале, по тайной премудрости, смотрит гороскоп Дарьяльского, говорит, что ему грозит беда; Павел Павлович от бездны азиатской зовет назад, на запад, в Гуголево, – Дарьяльский отвечает, что идет на Восток. Все время проводит с бабой рябой Матреной, все ближе становятся они. Как взглянет на Матрену Дарьяльский – ведьма она, но глаза ясные, глубокие, синие. Уезжавший из дома столяр вернулся, застал любовников. Раздосадован он, что сошлись они без него, а пуще злится, что крепко влюбилась Матрена в Дарьяльского. Положит руку на грудь Матрены, и луч золотой входит в ее сердце, и плетет столяр золотую кудель. Запутались в золотой паутине Матрена и Дарьяльский, не вырваться из нее…

    Помощником работает Дарьяльский у Кудеяра, в избе кудеяровской любятся они с Матреной и молятся со столяром ночами. И будто из тех духовных песнопений дитя рождается, оборачивается голубем, ястребом бросается на Дарьяльского и грудь рвет ему… Тяжело становится у Дарьяльского на душе, задумывается он, вспоминает слова Парацельса, что опытный магнетизер может использовать людские любовные силы для своих целей. А к столяру гость приехал, медник Сухоруков из Лихова. Во время молений все казалось Дарьяльскому, что трое их, но кто-то четвертый вместе с ними. Увидел Сухорукова, понял: он четвертый и есть.

    В чайной шушукаются Сухоруков со столяром. Это медник зелье Аннушке для Еропегина принес. Столяр жалуется, что слаб оказался Дарьяльский, а отпускать его нельзя. А Дарьяльский с Евсеичем разговаривает, косится на медника и столяра, прислушивается к шепоту их, решает ехать в Москву.

    На другой день едет Дарьяльский с Сухоруковым в Лихов. Следит за медником, сжимает Дарьяльский в руке трость и ощупывает бульдог в кармане. Сзади на дрожках кто-то скачет за ними, и Дарьяльский гонит телегу. На поезд московский он опаздывает, в гостинице мест нет. В кромешной тьме ночной сталкивается с медником и идет ночевать в еропегинский дом. Немощный старик Еропегин, силящийся все что-то сказать, кажется ему самой смертью, Аннушка-голубятня говорит, что будет спать он во флигеле, проводит его в баню и закрывает дверь на ключ. Спохватывается Дарьяльский, а пальто с бульдогом в доме оставил. И вот топчутся у дверей четверо мужиков и ждут чего-то, поскольку были они людьми. “Входите же!” – кричит Дарьяльский, и они вошли, ослепительный удар сбил Дарьяльского. Слышались вздохи четырех сутулых сросшихся спин над каким-то предметом; потом явственный такой будто хруст продавленной груди, и стало тихо…

    Одежду сняли, тело во что-то завернули и понесли. “Женщина с распущенными волосами шла впереди с изображением голубя в руках”.