Category: Краткие содержания

Сюжет распадается на отдельные истории, и каждая из них имеет несколько вариантов. Так, например, образ повествователя раздваивается на два различных образа, Эндерлина и Гантенбайна, олицетворяющих возможные для повествователя варианты его существования. Автор не дает “досмотреть” судьбы своих героев до их естественного конца. Дело не столько в них, сколько в истинной сути человека, как такового, сокрытой за “невидимым”, в “возможном”, лишь часть которого выходит на поверхность и находит реальное воплощение в действительности.

Повествователь примеряет своему герою истории, как платья. Роман начинается с того, что Эндерлин попадает в автомобильную аварию и чуть не сбивает одиннадцать школьников. Сидя за рулем, он, очевидно, задумался о приглашении прочесть несколько лекций в Гарварде, которое он получил незадолго до того. У него пропадает желание выступать перед знакомыми и всеми окружающими в роли сорокалетнего доктора философии, и он решает изменить свой образ, выбирает для себя новую роль – роль слепого, и нарекает себя Гантенбайном. Он приобретает все атрибуты слепого: очки, палочку, желтую нарукавную повязку и свидетельство слепого, которое дает ему легальную возможность закрепиться в социуме в этом образе. Отныне он видит в людях то, что они никогда не позволили бы ему увидеть, не считай они его слепым. Перед ним открывается истинная суть всех тех, с кем он общается, кого он любит. Его темные очки становятся неким элементом, расщепляющим правду и ложь. Людям удобно общаться с тем, перед кем им не нужно надевать на себя маску, кто не видит лишнего.

Изображая из себя слепого, Гантенбайн пытается освободиться, в частности, от пошлой ревности, свойственной ему прежде. Ведь слепой не видит, не видит многого: взглядов, улыбок, писем, тех, кто находится рядом с его любимой женщиной. Меняется его внешность, но изменяется ли при этом его суть?

Эндерлин долго колеблется, прежде чем начать играть роль Гантенбайна. Он представляет себе свою будущую жизнь, если все пойдет по-прежнему. Одним дождливым днем он сидит в баре и ждет прихода некоего Франтишека Свободы, которого прежде никогда не видел. Вместо него приходит его жена, синеглазая, черноволосая женщина лет тридцати, очень привлекательная, и предупреждает Эндерлина, что муж ее прийти не сможет, поскольку в данный момент находится в служебной командировке в Лондоне. Они довольно долго беседуют, вечером собираются вместе пойти в оперу, однако из ее дома, куда он заезжает за ней перед началом спектакля, они так и не выходят. Проведя ночь вместе, они клянутся друг Другу, что эта история останется без продолжения, не будет ни писем, ни звонков.

На следующий день Эндерлину уже нужно улетать из этого незнакомого ему города и действительно навсегда расстаться с женщиной, к которой у него начинает зарождаться истинное чувство. Он едет в аэропорт. Его сознание раздваивается. Одному внутреннему “я” хочется уехать, другому – остаться. Если он уезжает, эта история завершается, если остается, то становится его жизнью. Предположим, он остается. Через месяц жена Свободы, зовут ее, к примеру, Лиля, признается своему мужу, что безумно любит другого. Теперь судьба Эндерлина во многом зависит от поведения Свободы, этого высоченного, широкоплечего белобрысого чеха с намечающейся лысиной, как его представляет себе Эндерлин. Если тот ведет себя умно, с достоинством, уезжает на месяц на курорт, дает Лиле возможность и время все взвесить и возвращается без упреков, поражая ее своей мужественностью и романтичностью, она, возможно, остается с ним. Или же все-таки расстается и начинает совместную жизнь с Эндерлином. Какой может быть эта жизнь?

Возможно, что познакомился с Лилией он уже тогда, когда стад изображать слепого. Он живет на ее содержании. Она не знает, что у него есть свой собственный счет в банке и что, когда она этого не замечает, он оплачивает штрафы, квитанции, занимается машиной, покупает ей ко дню рождения, якобы из своих карманных средств, которые дает ему Лиля, такие подарки, каких сама она никогда бы себе не позволила. Таким образом в семье решен материальный вопрос, когда работающая, самостоятельная женщина чувствует себя действительно самостоятельной. Предположим, Лиля по профессии актриса, большая актриса. Она прелестна, талантлива, но несколько беспорядочна – никогда не убирает в квартире и не моет посуду. В ее отсутствие Гантенбайн тайком приводит квартиру в порядок, а Лиля верит в волшебных гномов, благодаря которым беспорядок уничтожается сам по себе.

Он ходит с ней по ателье, беседует о ее нарядах, тратит на это столько времени, сколько никогда не тратит ни один мужчина. Он присутствует в театре на репетициях, поддерживает ее морально, дает нужные советы по поводу ее игры и по поводу постановки пьесы.

Встречая Лилю в аэропорту, когда она возвращается с очередных гастролей, он никогда не спрашивает ее о том мужчине, всегда одном и том же, который помогает ей подносить чемоданы, ведь он не может его видеть. Гантенбайн никогда не спрашивает Лилю о тех письмах, что приходят ей регулярно по три раза в неделю в конвертах с датскими марками.

Лиля счастлива с Гантенбайном.

Однако у Гантенбайна может и не хватить выдержки. В один прекрасный вечер он может открыться Аиде, сказать ей, что он не слепой, что он всегда все видел, и потребовать у нее ответа об этом мужчине из аэропорта, о письмах. Он трясет Лилю, она рыдает. Затем Гантенбайн просит прощения. У них начинается новая жизнь. Вернувшись с очередных гастролей, Лиля рассказывает Гантенбайну об одном юнце, который нагло за ней ухаживал и даже хотел на ней жениться. Затем приходят телеграммы от него с сообщением, что он приезжает. Сцены и выяснения отношений между Гантенбайном и Лилей. С тех пор как Гантенбайн перестает играть роль слепого, он становится невозможным. Он в беспокойстве. Они откровенно разговаривают. Гантенбайн и Лиля близки друг Другу, как давно уже не были. Пока в одно прекрасное утро не раздается звонок в дверь.

На пороге – молодой человек, которого, как Гантенбайну кажется, он узнает, хотя прежде ни разу его не видел. Он проводит его в спальню к Лиле, будучи уверен, что это тот самый навязчивый хлыщ, который слал Лиле телеграммы. Лиля просыпается и кричит на Гантенбайна. Тот запирает Лилю с молодым человеком в спальне на ключ, а сам уезжает. Затем, когда у него закрадывается сомнение, действительно ли это тот самый молодой человек, он возвращается домой. Лиля – в синем халатике, дверь в спальню выломана, молодой человек оказывается студентом-медиком, мечтающим о сцене и пришедшим посоветоваться с Лилей. Когда за тем захлопывается дверь, Лиля сообщает, что уходит; она не может жить с сумасшедшим. Это понятно. Нет, Гантенбайн предпочитает остаться в роли слепого.

Однажды он приходит в гости к Эндерлину. Образ жизни Эндерлина очень изменился. У него богатый дом, роскошные машины, слуги, прекрасная мебель, драгоценности. Деньги так и текут к нему в руки. Эндерлин что-то рассказывает Гантенбайну, чтобы тот его понял. Почему же Гантенбайн ничего не говорит? Он только заставляет Эндерлина видеть все, о чем тот умалчивает. Они не друзья больше. Повествователь произвольно меняет профессию Лили. Теперь Лиля не актриса, а научный работник. Она не брюнетка, а блондинка, у нее другой лексикон. Гантенбайна она иногда пугает, по крайней мере на первых порах. Лилю почти не узнать. Она высказывает то, о чем актриса умалчивает, и умолкает в тех случаях, когда актриса высказывается. Другие интересы, другой круг друзей. Те же только принадлежности в ванной, которые Гантенбайн видит. Или же Лиля – итальянская графиня, за много веков отвыкшая, чтобы на нее кричали, завтракает в постели. Даже те люди, с которыми она встречается, приобретают свой стиль. Гантенбайн выглядит как граф. К обеду Лилю можно ждать часами, она живет в своем собственном времени, и посягать на него кому бы то ни было не имеет смысла. Гантенбайн не выносит, когда Лиля целыми днями спит. Прислугой делается все, чтобы Гантенбайн не сердился. Лакей Антонио делает все, чтобы присутствие графини, которой Гантенбайн не видит, хотя бы было слышно: пододвигает коленом ее кресло, расставляет чашки и так далее. Когда лакей уходит, Гантенбайн разговаривает с отсутствующей графиней. Он спрашивает ее о том, кто у нее есть, кроме него, что у нее с Нильсом, говорит, что однажды прочел письмо из Дании… Что может ответить ему графиня?.. Графиня, которая спит?

Где же настоящая Лиля? И что же, собственно, было в жизни героя, которая подходит к концу? Один мужчина любит одну женщину. Эта женщина любит другого мужчину, первый мужчина любит другую женщину, которую опять-таки любит другой мужчина: весьма обыкновенная история, у которой концы с концами никак не сходятся…

Помимо основных персонажей в ткани повествования всплывают как вымышленные, так и подлинные истории второстепенных персонажей. Затрагиваются вопросы морали, мировой ситуации в сфере политики и экологии. Всплывает тема смерти. Один человек ошибочно считает, что жить ему остается один год. Как меняется его жизнь в связи с этим заблуждением? Другой читает в газете собственный некролог. Для всех и даже для себя он мертв, поскольку присутствует на собственных похоронах. Что остается от его судьбы, жизни, связей, роли, которую он привык играть? Что остается от него самого? Кто он теперь?

Айрис Мердок

Дитя слова

Хилари Бэрду сорок один год. Он работает “в государственном департаменте – неважно каком”, в чиновничьей иерархии, если не считать машинистки и клерка, стоит на самой низкой ступеньке; живет в неуютной квартирке, которая служит ему лишь “местом для спанья”, не пытаясь ее обустроить или даже просто как следует убрать. Он слепо следует рутине – “с тех пор, как потерял всякую надежду на спасение”, – ибо “рутина… исключает мысль; размеренное же однообразие дней недели вызывает ублаготворяющее сознание полной подчиненности времени и истории”. (Главы книги называются как дни недели: “четверг”, “пятница” и т. д.) Уикэнды для него ад, а отпуска он берет только из боязни пересудов и просто прячется в своей норе, по большей части пытаясь спать.

Итак, субботы он неизменно посвящает своей сестре Кристел, пятью годами моложе его. Она живет в тесной квартирке на захудалой улочке Норс-Энд-роуд, тоже одинока, пытается зарабатывать шитьем. Отцы у них с Кристел были разные, и они не знали своих отцов. Их мать умерла, когда Хилари было около семи лет, а Кристел была совсем крошкой, но еще раньше, чем мальчик смог понять значение этого слова, ему объяснили, что его мать – шлюха. Детей взяла к себе сестра матери, но скоро отослала Хилари в приют, разлучив с сестрой и внушив ему на всю жизнь, что он “плохой” – плохой мальчишка, которого нельзя дома держать. Ни о тете Билл, ни о приюте Хилари не может вспоминать без содрогания – не столько из-за голода и побоев, но потому, что его никто не любил, – поцарапанного жизнью мальчика, утвердившегося в злобе и обиде, с ощущением неизлечимой раны, нанесенной несправедливой судьбой.

Собственно, репутация “плохого” была им заслужена – он был сильным и драчливым; прекрасно развитый физически, он стремился подчинить себе других с помощью грубой силы; ему нравилось бить людей, нравилось ломать вещи; он ненавидел весь мир – за себя, за Кристел, за мать. В двенадцать лет он впервые предстал перед судом для несовершеннолетних, и затем неприятности с полицией возникали регулярно. В эти годы Кристел была для него всем – сестрой, матерью, единственной надеждой, едва ли не Господом Богом. Он не отделяет Кристел от себя и любит ее, как себя самого. И спасли его тогда два человека: Кристел и школьный учитель Османд, сумевший разглядеть у него блестящие способности к языкам. Османд был первым человеком, внимательно и заинтересованно отнесшимся к подростку, на которого все махнули рукой; и тот выучил сначала французский, затем латынь, затем древнегреческий и, конечно же, свой родной язык. Он открыл для себя слова – и это стало его спасением; как о других говорят “дитя любви”, о нем можно было бы сказать “дитя слова”. Он начал вдохновенно учиться и настолько преуспел, что отправился в Оксфорд – первый из всех поколений учеников школы, где учился, и получил там все премии, на которые мог претендовать. Оксфорд изменил его, но в то же время показал, как трудно ему измениться, – глубокое невежество и беспросветное отчаяние стали частью его существования; настоящих друзей он не завел, был обидчив, нелюдим и вечно боялся совершить ошибку. Он старался компенсировать это успехами на экзаменах – старался ради себя и ради Кристел, мечтая, как сестра поселится с ним в Оксфорде и они навсегда покончат с беспросветностью, в которой выросли. Но, став уже преподавателем, Хилари Бэрд вынужден был подать в отставку. Это был крах; с тех пор он прозябает, не желая – или не в силах – наладить свою жизнь, и лишь сестра (считает он) удерживает его от самоубийства.

(В департаменте, где служит Хилари Бэрд, готовятся ставить рождественскую пантомиму по “Питеру Пэну” – истории о мальчике, который не хотел взрослеть; об этом много говорят; а статуя Питера Пэна в Кенсингтонских садах – одно из любимейших мест Хилари.)

По понедельникам Бэрд проводит вечер у Клиффорда Ларра, бывшего своего соученика по Оксфорду, который сейчас служит с ним в одном учреждении, но стоит на служебной лестнице гораздо выше. Ларр, по его собственным словам, коллекционирует странности, к каковым причисляет и Хилари Бэрда; он с трогательным восхищением относится к тому факту, что его сестра Кристел – девственница. На службе они делают вид, что незнакомы, храня целомудренное молчание о страшных тайнах друг друга. Именно Ларр уговорил его сдать одну из комнат своей квартиры Кристоферу, своему бывшему любовнику (он гомосексуалист). Кристофер, в ранней юности глава рок-группы, одна из песен которой вошла в топ-десятку Великобритании, теперь увлекается “поисками Бога” и наркотиками.

По вторникам Бэрд проводит вечер у Артура Фиша – он служит в том же учреждении и подчиняется Бэрду, а кроме того, влюблен в Кристел и хочет жениться на ней.

Среда – “это мой день для самого себя” – так говорит Бэрд своей любовнице Томми, с которой проводит пятницы, когда она хочет увеличить количество встреч с ним до двух в неделю. Как правило, вечер среды проходит в баре на платформе метро “Слоан-сквер” либо “Ливерпул-стрит”, которые были для него “местом глубинного общения с Лондоном, с истоками жизни, с пропастями смирения между горем и смертью”.

По четвергам он обедает у Лоры и Фредди Импайеттов, где парой бывает и Клиффорд Ларр, а возвращаясь домой, заходит к Кристел, чтобы забрать оттуда Артура, который в этот вечер ужинает у нее.

Эти люди и составляют ту “рутину”, которой он ограничил свою жизнь.

Размеренное течение жизни этого человека в футляре нарушает странное событие – к нему начинает приходить цветная девушка. Она полуиндианка, ее имя Александра Биссет (она просит называть себя Бисквитиком), и цели своих визитов она не объясняет. Одновременно он узнает, что их департамент должен возглавить новый начальник – Ганнер Джойлинг. Двадцать лет назад он был преподавателем Бэрда в Оксфорде; не без его поддержки Бэрд был выбран членом совета колледжа и тоже стал преподавать; он был одним из главных действующих лиц драмы, разыгравшейся тогда. У Бэрда возник роман с его женой Энн (это была его первая любовь); “человек безудержных страстей привлекателен только в книгах” – эта любовь никому не принесла счастья. Когда Энн пришла проститься, желая закончить отношения, ибо Ганнер узнал об их связи, Бэрд решил увезти ее. В машине она сказала, что беременна, причем ребенок Ганнера и он знает об этом. Бэрд, не отпуская ее, в ярости и горе жал на газ, машину занесло, она столкнулась со встречной. В результате автокатастрофы Энн умерла. Хилари выжил, но был раздавлен духовно; он чувствовал себя убийцей; он утратил самоуважение и с ним – способность управлять своей жизнью. Это был крах – не только для него, но и для Кристел. Он подал в отставку, Ганнер тоже. Ганнер стал политиком, потом государственным чиновником, приобрел имя и известность, снова женился… И вот жизнь опять свела их, и прошлое, куда более живое и яркое, чем настоящее, нахлынуло на Хилари Бэрда.

Бисквитик оказывается горничной второй жены Ганнера Джойлинга, леди Китти; она приносит Хилари письмо от своей хозяйки с просьбой встретиться с ней для разговора о том, как помочь ее мужу избавиться от призраков прошлого. Встреча состоялась; Китти просит Хилари поговорить с Ганнером, который до сих пор не преодолел в себе горя и ненависти.

Погруженный в собственные страдания и чувство вины, Хилари только теперь понимает, что страдал не он один. Он соглашается. Кроме того, он влюбляется в леди Китти.

Неожиданно Кристел, которой он рассказывает все это, резко противится его встречам с Ганнером и леди Китти, умоляя его уйти в отставку и покинуть Лондон. Чувствуя, что не убедила его, она признается, что двадцать лет назад любила Ганнера и в ночь после катастрофы, когда Энн умерла, а Хилари выжил, она, утешая Ганнера, пришла к нему в комнату и потеряла с ним невинность. Именно поэтому она отказала Артуру Фишу, не в силах раскрыть ему прошлого, а не потому, как думал Хилари, что дороже брата для нее ничего нет, а он в глубине души не хочет этого брака.

Влюбившись в леди Китти, Хилари Бэрд письмом разрывает помолвку с Томми, которой под влиянием минуты обещал жениться на ней, к чему Томми всеми силами стремится, ибо действительно беззаветно его любит. Она не хочет примириться с разрывом, преследует его письмами, приходит к нему домой; он ночует в гостинице, не отвечает на письма и всячески дает понять, что между ними все кончено.

Первый разговор с Ганнером не приводит к желаемому результату; лишь после встречи с Кристел Ганнер оттаял и они смогли поговорить по-настоящему; им кажется, что разговор принес облегчение и прошлое потихоньку начинает их отпускать.

В то же время “футляр” Хилари Бэрда начинает постепенно разрушаться. Выясняется, что Лора Импайетт и Кристофер уже год состоят в связи, используя Хилари как ширму. Однажды Кристофер и его друзья накачали Хилари и Лору наркотиками, она не вернулась домой, муж искал ее у Хилари, и “чтобы все разъяснить”, в очередной четверг Лора устраивает громкое выяснение отношений между Фредди, Хилари и Кристофером, в результате чего Хилари отказывают от дома, – его четверги высвобождаются; а Кристофер наконец буквально выполняет то, что не раз выкрикивал ему Хилари: “Убирайся!” Он съезжает с квартиры.

Томми тоже буквально выполняет неоднократное пожелание Хилари оставить его в покое: она приходит проститься, объявив, что выходит замуж.

Клиффорд Ларр, узнав от Хилари о Ганнере и Кристел, воспринимает это неожиданно болезненно, мчится к низвергнутому кумиру – Кристел – и оскорбляет ее; Хилари настигает его, происходит драка. Когда через некоторое время Хилари приходит в квартиру Клиффорда, то узнает от его наследников, что Ларр покончил с собой.

Утешая Кристел, Хилари обещает не встречаться больше с Джойлингами, уехать с ней из Лондона и поселиться вместе где-нибудь в сельской глуши. Ему нужно лишь в последний раз увидеться с леди Китти, потому что он уже обещал, и проститься с ней навсегда.

Их встреча происходит на причале, неподалеку от дома Джойлингов. Вдруг, обнимая Китти, Хилари видит Ганнера. “Я сейчас убью его”, – произносит Ганнер, но с причала падает Китти. Он прыгает следом за нею. Она умирает в больнице от переохлаждения – до прихода спасательного катера слишком долго пробыла в ледяной декабрьской воде Темзы.

В газетах не появилось имени Хилари Бэрда в связи с этой историей – он выплыл сам, вдалеке от катера. На этот раз он не стал рассказывать Кристел всего. Двадцать лет назад он допустил, что смерть Энн всей своей тяжестью обрушилась на сестру, но когда все так страшно повторилось, понял, что жестоко возлагать на нее еще и этот груз. Впервые в жизни он отделил Кристел от себя. Кристел вышла замуж за Артура.

Бисквитик, получив наследство после смерти леди Китти, вышла замуж, за Кристофера.

Томми покаялась, что отправила Ганнеру анонимное письмо – о том, что Хилари Бэрд влюблен в его жену. “В своей наивности Томми породила встречу, вследствие которой погибла Китти, Кристел вышла замуж и двойное вечное проклятие искорежило мою жизнь и жизнь Ганнера”.

Под звон рождественских колоколов Томми решительно говорит Хилари, что намерена выйти за него замуж.

На сцене – обыкновенная театральная комната с тремя стенами, окном и дверью. У стола с сосредоточенным видом сидят Мистики обоего пола в сюртуках и модных платьях. У окна сидит Пьеро в белом балахоне. Мистики ждут прибытия Смерти, Пьеро ждет прихода своей невесты Коломбины, Неожиданно и непонятно откуда появляется девушка необыкновенной красоты. Она в белом, за плечами лежит заплетенная коса. Восторженный Пьеро молитвенно опускается на колени. Мистики в ужасе откидываются на спинки стульев:

“Прибыла! Пустота в глазах ее! Черты бледны как мрамор! Это – Смерть!” Пьеро пытается разубедить Мистиков, говоря, что это Коломбина, его невеста, однако Председатель мистического собрания уверяет Пьеро, что он ошибается, это – Смерть. Растерянный Пьеро устремляется к выходу, Коломбина следует за ним. Появившийся Арлекин уводит Коломбину, взяв ее за руку. Мистики безжизненно повисают на стульях – кажется, висят пустые сюртуки. Занавес закрывается, на подмостки выскакивает Автор, который пытается объяснить публике сущность написанной им пьесы: речь идет о взаимной любви двух юных душ; им преграждает путь третье лицо, но преграды наконец падают, и любящие навеки соединяются. Он, Автор, не признает никаких аллегорий… Однако договорить ему не дают, высунувшаяся из-за занавеса рука хватает Автора за шиворот, и он исчезает за кулисой.

Занавес раскрывается. На сцене – бал. Под звуки танца кружатся маски, прогуливаются рыцари, дамы, паяцы. Грустный Пьеро, сидя на скамье, произносит монолог: “Я стоял меж двумя фонарями / И слушал их голоса, / Как шептались, закрывшись плащами, / Целовала их ночь в глаза. /. ..Ах, тогда в извозчичьи сани / Он подругу мою усадил! / Я бродил в морозном тумане, / Издали за ними следил. / Ах, сетями ее он опутал / И, смеясь, звенел бубенцом! Но когда он ее закутал, – / Ах, подруга свалилась ничком! /. ..И всю ночь по улицам снежным / Мы брели – Арлекин и Пьеро… / Он прижался ко мне так нежно, / Щекотало мне нос перо! / Он шептал мне:

“Брат мой, мы вместе, / Неразлучны на много дней… / Погрустим с тобой о невесте, / О картонной невесте твоей!” Пьеро грустно удаляется.

Перед зрителями одна за другой проходят влюбленные пары. двое, вообразившие, что они в церкви, тихо разговаривают, сидя на скамье;

Двое страстных влюбленных, их движения стремительны; пара средневековых любовников – она тихо, как эхо, повторяет последние слова каждой его фразы. Появляется Арлекин: “По улицам сонным и снежным / Я таскал глупца за собой! / Мир открылся очам мятежным, / Снежный ветер пел надо мной! /… Здравствуй, мир! Ты вновь со мною! / Твоя душа близка мне давно! / Иду дышать твоей весною / В твое золотое окно!” Арлекин выпрыгивает в нарисованное окно – бумага лопается. В бумажном разрыве на фоне занимающейся зари стоит Смерть – в длинных белых одеждах с косой на плече.

Все в ужасе разбегаются. Неожиданно появляется Пьеро, он медленно идет через всю сцену, простирая руки к Смерти, и по мере его приближения ее черты начинают оживать – и вот на фоне зари стоит у окна Коломбина. Пьеро подходит, хочет коснуться ее руки – как вдруг между ними просовывается голова Автора, который хочет соединить руки Коломбины и Пьеро. Внезапно декорации взвиваются и улетают вверх, маски разбегаются, на пустой сцене беспомощно лежит Пьеро. Жалобно и мечтательно Пьеро произносит свой монолог: “Ах, как светла та, что ушла / . / У пала она. / А я над ней смеяться пришел. / И вот стою я, бледен лицом, / Но вам надо мной смеяться грешно. / Что делать! Она упала ничком… / Мне очень грустно. А вам смешно?”

В клубе крупного промышленного города – аншлаг. Зал набит битком, люди стоят в проходах. Событие незаурядное: опубликован роман молодого местного писателя. Участники читательской конференции хвалят дебютанта: трудовые будни отражены точно и ярко. Герои книги – воистину герои нашего времени.

А вот об их “личной жизни” можно поспорить, считает один из ведущих инженеров завода Дмитрий Коротеев. Типического здесь ни на грош: не мог серьезный и честный агроном полюбить женщину ветреную и кокетливую, с которой у него нет общих духовных интересов, в придачу – жену своего товарища! Любовь, описанная в романе, похоже, механически перенесена со страниц буржуазной литературы!

Выступление Коротеева вызывает жаркий спор. Более других обескуражены – хотя и не выражают этого вслух – ближайшие его друзья: молодой инженер Гриша Савченко и учительница Лена Журавлева.

Спор о книге продолжается на дне рождения Сони Пуховой, куда приходит прямо из клуба Савченко. “Умный человек, а выступал по трафарету! – горячится Гриша. – Получается, что личному – не место в литературе. А книга всех задела за живое: слишком часто еще мы говорим одно, а в личной жизни поступаем иначе. По таким книгам читатель истосковался!” – “Вы правы, – кивает один из гостей, художник Сабуров. – Пора вспомнить, что есть искусство!” – “А по-моему, Коротеев прав, – возражает Соня. – Советский человек научился управлять природой, но он должен научиться управлять и своими чувствами…”

Лене Журавлевой не с кем обменяться мнением об услышанном на конференции: к мужу она уже давно охладела, – кажется, с того дня, когда в разгар “дела врачей” услышала от него: “Чересчур доверять им нельзя, это бесспорно”. Пренебрежительное и беспощадное “им” потрясло Лену. И когда после пожара на заводе, где Журавлев показал себя молодцом, о нем с похвалой отозвался Коротеев, ей хотелось крикнуть: “Вы ничего не знаете о нем. Это бездушный человек!”

Вот еще почему огорчило ее выступление Коротеева а клубе: уж он-то казался ей таким цельным, предельно честным и на людях, и в беседе с глазу на глаз, и наедине с собственной совестью…

Выбор между правдой и ложью, умение отличить одно от другого-к этому призывает всех без исключения героев повести время “оттепели”. Оттепели не только в общественном климате. Это и оттепель всего “личного”, которое так долго принято было таить от людей, не выпускать за дверь своего дома. Коротеев – фронтовик, в жизни его было немало горечи, но и ему этот выбор дается мучительно. На партбюро он не нашел в себе смелости заступиться за ведущего инженера Соколовского, к которому Журавлев испытывает неприязнь. И хотя после злополучного партбюро Коротеев изменил свое решение и напрямую заявил об этом завотделом горкома КПСС, совесть его не успокоилась: “Я не вправе судить Журавлева, я – такой же, как он. Говорю одно, а живу по-другому. Наверное, сегодня нужны другие, новые люди – романтики, как Савченко. Откуда их взять? Горький когда-то сказал, что нужен наш, советский гуманизм. И Горького давно нет, и слово “гуманизм” из обращения исчезло – а задача осталась. И решать ее – сегодня”.

Причина конфликта Журавлева с Соколовским – в том, что директор срывает план строительства жилья. Буря, в первые весенние дни налетевшая на город, разрушившая несколько ветхих бараков, вызывает ответную бурю – в Москве. Журавлев едет по срочному вызову в Москву, за новым назначением. В крахе карьеры он винит не бурю и тем более не самого себя – ушедшую от него Лену: уход жены – аморалка! В старые времена за такое… И еще виноват в случившемся Соколовский : “Жалко все-таки, что я его не угробил…”

Была буря – и унеслась. Кто о ней вспомнит? Кто вспомнит о директоре Иване Васильевиче Журавлеве? Кто вспоминает прошедшую зиму, когда с сосулек падают громкие капли, до весны – рукой подать?..

Трудным и долгим был – как путь через снежную зиму к оттепели – путь к счастью Соколовского и “врача-вредителя” Веры Григорьевны, Савченко и Сони Пуховой, актрисы драмтеатра Танечки и брата Сони художника Володи. Володя проходит свое искушение ложью и трусостью: на обсуждении художественной выставки он обрушивается на друга детства Сабурова – “за формализм”. Раскаиваясь в своей низости, прося прощения у Сабурова, Володя признается себе в главном, чего он не осознавал слишком долго: у него нет таланта. В искусстве, как и в жизни, главное – это талант, а не громкие слова об идейности и народных запросах.

Быть нужной людям стремится теперь Лена, нашедшая вновь себя с Коротеевым. Это чувство испытывает и Соня Пухова – она признается самой себе в любви к Савченко. В любви, побеждающей испытания и временем, и пространством: едва успели они с Гришей привыкнуть к одной разлуке – а тут и Грише предстоит неблизкий путь, в Париж, на стажировку, в группе молодых специалистов.

Весна. Оттепель. Она чувствуется повсюду, ее ощущают все: и те, кто не верил в нее, и те, кто ее ждал – как Соколовский, едущий в Москву, навстречу с дочерью Машенькой, Мэри, балериной из Брюсселя, совсем ему не знакомой и самой родной, с которой он мечтал увидеться всю жизнь.

Из уездного города N-ской губернии июльским утром выезжает обшарпанная бричка, в которой сидят купец Иван Иванович Кузьмичев, настоятель N-ской церкви о. Христофор Сирийский и племянник Кузьмичева мальчик Егорушка девяти лет, посланный матерью, Ольгой Ивановной, вдовой коллежского секретаря и родной сестрой Кузьмичева, поступать в гимназию в большой город. Кузьмичев и о. Христофор едут продавать шерсть, Егорушку захватили по пути. Ему грустно покидать родные места и расставаться с матерью. Он плачет, но о. Христофор его утешает, говоря обычные слова о том, что ученье – свет, а неученье тьма. Сам о. Христофор образован: “Пятнадцати лет мне еще не было, а я уж говорил и стихи сочинял по-латынски все равно как по-русски”. Он мог сделать неплохую церковную карьеру, но родители не благословили на дальнейшее ученье. Кузьмичев же против лишнего образования и считает отправку Егорушки в город капризом сестры. Он мог бы пристроить Егорушку к делу и без учения.

Кузьмичев и о. Христофор пытаются догнать обоз и некоего Варламова, знаменитого в уезде купца, который богаче многих помещиков. Они приезжают на постоялый двор, хозяин которого, еврей Моисей Моисеич лебезит перед гостями и даже мальчиком. Он “маленький человек”, для которого Кузьмичев и священник – настоящие “господа”. Кроме жены и детей в его доме живет его брат Соломон, гордый и обиженный на весь мир человек. Он сжег свои деньги, доставшиеся в наследство, и теперь оказался приживальщиком брата, что причиняет ему страдание и подобие мазохистского наслаждения. Моисей Моисеич его ругает, о. Христофор жалеет, а Кузьмичев презирает.

Пока гости пьют чай и пересчитывают деньги, на постоялый двор приезжает графиня Драницкая, очень красивая, благородная, богатая женщина, которую, как говорит Кузьмичев, “обирает” какой-то поляк Казимир Михайлыч: “…молодая да глупая. В голове ветер так и ходит”.

Догнали обоз. Кузьмичев оставляет мальчика с обозчиками и отправляется с о. Христофором по делам. Постепенно Егорушка знакомится с новыми для него людьми: Пантелеем, старообрядцем и очень степенным человеком, который ест отдельно от всех кипарисовой ложкой с крестиком на черенке и пьет воду из лампадки; Емельяном, старым и безобидным человеком; Дымовым, молодым неженатым парнем, которого отец посылает с обозом, чтобы он не избаловался дома; Васей, бывшим певчим, простудившим себе горло и страдающим от невозможности больше петь; Кирюхой, ничем особенно не примечательным мужиком… Из их разговоров на привалах мальчик понимает, что все они прежде жили лучше и пошли работать в обоз из-за нужды.

Большое место в повести занимают описание степи, достигающее художественного апофеоза в сцене грозы, и разговоры обозчиков. Пантелей по ночам у костра рассказывает страшные истории, якобы из своей жизни в северной части России, где он работал кучером у разных купцов и всегда попадал с ними в приключения на постоялых дворах. Там непременно жили разбойники и резали купцов длинными ножами. Даже мальчик понимает, что все эти истории полупридуманные и, возможно, даже не самим Пантелеем, но почему-то он предпочитает рассказывать их, а не реальные события из своей явно непростой жизни. Вообще, по мере продвижения обоза к городу, мальчик как бы заново знакомится с русским народом, и очень многое кажется ему странным. Например, Вася обладает таким острым зрением, что может видеть животных и то, как они ведут себя далеко от людей; он ест живого “бобырика” , при этом лицо его приобретает ласковое выражение. В нем есть что-то звериное и “не от мира сего” одновременно. Дымов мучается от избытка физической силы. Ему “скучно”, и от скуки он делает много злого: зачем-то убивает ужа, хотя это, по словам Пантелея, большой грех, зачем-то обижает Емельяна, но затем просит прощения и т. п. Егорушка его не любит и боится, как слегка побаивается всех этих чужих для него мужиков, кроме Пантелея.

Подъезжая к городу, они наконец встречают “того самого” Варламова, о котором столько упоминалось прежде и который к концу повести приобрел некий мифологический оттенок. На самом деле – это пожилой купец, деловой и властный. Он знает, как обращаться и с мужиками, и с помещиками; очень уверен в себе и своих деньгах. На его фоне дядя Иван Иванович кажется Егорушке “маленьким человеком”, каким Моисей Моисеич казался на фоне самого Кузьмичева.

По дороге во время грозы Егорушка простудился и заболел. О. Христофор в городе лечит его, а дядя очень недоволен, что ко всем хлопотам добавляется еще и забота об устройстве племянника. Они с о. Христофором выгодно продали шерсть купцу Черепахину, и теперь Кузьмичев жалеет, что часть шерсти продал еще дома по более низкой цене. Он думает только о деньгах и этим сильно отличается от о. Христофора, который умеет сочетать необходимый практицизм с мыслями о Боге и душе, любовью к жизни, знаниям, почти отцовской нежностью к мальчику и проч. Из всех персонажей повести он самый гармоничный.

Егорушку пристраивают у старой подруги его матери Настасьи Петровны Тоскуновой, которая отписала частный дом зятю и живет с маленькой внучкой Катей на квартире, где “много образов и цветов”. Кузьмичев будет платить ей за содержание мальчика десять рублей в месяц. Он уже подал документы в гимназию, скоро должны быть приемные экзамены. Подарив Егорушке по гривеннику, Кузьмичев и о. Христофор уезжают. Мальчик почему-то чувствует, что о. Христофора он больше не увидит. “Егорушка почувствовал, что с этими людьми для него исчезло навсегда, как дым, все то, что до сих пор было пережито; он опустился в изнеможении на лавочку и горькими слезами приветствовал новую, неведомую жизнь, которая теперь начиналась для него… Какова-то будет эта жизнь?”

ДРАМАТУРГИЯ

МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ

Краткое содержание:

Пир во время чумы

Улица. Накрытый стол.

Председатель (Вальсингам) напоминает о тех, кто уже умер от чумы, говорит о некоем Джаксоне, рассказы которого “тому два дня назад наш общий хохот славил”.

Но много нас еще живых, и нам

Причины нет печалиться.

Председатель просит Мери спеть. Мери поет о торжестве любви над смертью:

И когда зараза минет,

Посети мой бедный прах;

А Эдмонда не покинет

Дженни даже в небесах!

Слышится стук колес. Едет телега, наполненная мертвыми телами. “Молодой человек” просит Вальсингама спеть песню. Тот говорит, что споет гимн в честь чумы.

Как от проказницы зимы,

Запремся также от Чумы!

Зажжем огни, нальем бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья –

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, – хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, –

Быть может… полное Чумы.

Входит Священник:

Безбожный пир, безбожные безумцы!

Вы пиршеством и песнями разврата

Ругаетесь над мрачной тишиной,

Повсюду смертию распространенной!

…

Я заклинаю вас святою кровью

Спасителя, распятого за нас:

Прервите пир чудовищный, когда

Желаете вы встретить в небесах

Утраченных возлюбленные души.

Священник видит Вальсингама, удивляется, что он устроитель этого пиршества, – “кто три тому недели, на коленях труп матери, рыдая, обнимал и с воплем бился над ее могилой”. Вальсингам:

Зачем приходишь ты

Меня тревожить? Не могу, не должен

Я за тобой идти: я здесь удержан

Отчаяньем, воспоминаньем страшным,

Сознаньем беззаконья моего

И ужасом той мертвой пустоты,

Которую в моем дому встречаю.

Отселе – поздно – слышу голос твой.

Меня зовущий, – признаю усилья

Меня спасти… старик, иди же с миром;

Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Вальсингам бредит о своей умершей жене:

Меня когда-то

Она считала чистым, гордым, вольным –

И знала рай в объятиях моих…

Где я? Святое чадо света! вижу

Тебя я там, куда мой падший дух

Не досягнет уже…

Священник говорит: “Спаси тебя, господь!” – и уходит. Пир продолжается. Председатель остается погружен в глубокую задумчивость.

ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Бальтасар Грасиан и Моралес (Baltasar Gracian)

Карманный оракул, или Наука благоразумия

(Oraculo manual у arte de prudenda)

Афоризмы (1647)

Автор, в строгой последовательности, озаглавив каждый из своих афоризмов, пишет следующее:

В нынешнее время личность достигла зрелости. Все достоинства нанизаны на два стержня – натуру и культуру.

Для достижения успеха нужно “действовать скрытно” и неожиданно.

В основе величия лежат “мудрость и доблесть”. Разум и сила – глаза и руки личности.

Для преуспеяния в жизни нужно поддерживать в окружающих нужду в себе и достигнуть зрелости путем работы над собой.

Опасно и неразумно достигать “победы над вышестоящими”, советовать им должно в форме напоминания.

Кратчайший путь к доброй славе о себе заключается в умении владеть своими страстями и преодолении недостатков, присущих твоим соотечественникам.

Если счастье непостоянно, то слава неизменна, и достичь ее можно только школой знаний, общением с тем, у кого можно научиться, которые образуют своеобразную “академию благих и изысканных нравов”.

Обучаясь, человек постоянно борется с кознями людей. Поэтому ум проницательный должен учиться “предвидеть происки и отражать все умыслы недоброжелателей”.

Во всех делах важно соблюдать любезность, она смягчает даже отказ. Грубость вредит всему.

Поступки надо совершать, опираясь на мнение людей мудрых, которыми следует окружить себя, либо пользуясь властью, либо дружбой. Только благая цель поступков может привестико многим успехам.

Успех дела определяется разнообразием способов действия, которые нужно менять в зависимости от обстоятельств, а также прилежания и одаренности. Слава покупается ценой труда. Что легко дается, невысоко ценится.

Начиная дело, не выкладывай всю предполагаемую выгоду, пусть “действительность превзойдет ожидания”.

Не каждый человек соответствует времени, в котором он живет, но только мудрому дано понимать это и принадлежать к вечности.

Только благоразумный может быть счастлив в своей добродетели и усердии.

Искусство свободной и поучительной беседы важнее, чем назидательность.

Одним из признаков совершенства является умение преодолеть или скрыть свой недостаток, обратив его в преимущество.

“Управляй своим воображением”, умей оставаться проницательным и различай природные склонности людей для того, чтобы использовать их для своей пользы.

Суть величия не количество, а качество, лишь глубина дает истинное превосходство. Не стремись к общедоступности, толпа глупа, мыслить трезво дано лишь немногим.

Праведным следует считать лишь такого человека, который всегда на стороне справедливости, ни толпа, ни тиран не вынудятего изменить ей.

В поведении избегай чудачеств и других “неуважительных занятий”, слывя человеком, склонным делать добро.

“Ограничивай себя даже в друзьях” и не требуй от них большего, чем они могут дать. “Излишество всегда дурно”, особенно в общении с людьми.

Не насилуй свою натуру, развивай лучшую из своих способностей, а потом остальные. Обо всем составляй свое суждение, не полагайся на чужие.

Умение вовремя отступить также важно, как вовремя наступить. Непрерывного везения не бывает.

Снискать любовь народа трудно, одних достоинств мало, нужно творить благодеяния. Не восторгаться сверх меры, только прирожденная властность приводит к власти.

Для достижения власти необходимо быть “в речах с большинством, а в мыслях с меньшинством”, но не злоупотреблять с расчетом и не показывать антипатии.

“Одно из первейших правил благоразумия” – избегать обязательств и сдерживать внешнее проявление чувств. Внутри должно быть больше, чем снаружи, и не обстоятельства должны управлять тобой, а ты ими.

Для внутреннего равновесия “никогда не теряй уважения к себе”, т. е. бойся суда внутреннего больше, чем внешнего.

Другое важное правило благоразумия – не раздражаться, сочетая решительность с рассудительностью. Торопись не спеша, а в отваге будь благоразумен.

Для успеха в делах хорошо быть быстрым в решениях, но уметь ждать удобного случая.

Будь разборчив в помощниках, старайся быть первым и избегай огорчений. Неприятных вестей не сообщай, а паче того не слушай. Лучше пусть другой огорчится теперь, чем ты потом.

Правило разумных – идти против правил, когда иначе не завершить начатое.

Не поддавайся прихотям и умей отказывать, но не сразу, пусть остается надежда.

Нужно быть решительным в делах, но избегать самодурства, ускользать из запутанных ситуаций, например прикинуться непонимающим.

Для успеха в деле необходимо предвидение и размышления, при ведении дела следует “быть остроумным, но не слишком часто пускать в ход этот прием”, чтобы не прослыть пустым человеком. Нужно сохранять меру во всем, хотя иногда небольшой огрех – лучшая рекомендация достоинства.

“Лесть опасней ненависти”. Разумному больше пользы от недругов, чем глупцу от друзей.

“Человек рождается дикарем” и только воспитанием создает личность, целостную в повседневном. Только познав себя, сможешь властвовать над своими чувствами и жить достойно и долго.

“Непроницаемость в познании себя другими” помогает успеху. Когда не знают и сомневаются, почитают больше, чем когда знают.

О вещах судят “не поих сути, а по виду”, в людях чаще довольствуются наружностью.

В любых ситуациях держись как король, будь велик в деяниях, возвышен в мыслях. “Подлинная царственность в высоте души”.

Для гармонического развития необходимо “испробовать различные занятия” и ни в одном из них не быть надоедливым.

Не корчи важную персону, “хочешь покрасоваться – хвались достоинством”.

Чтобы стать личностью, выбирай друзей по противоположности, во взаимодействии крайностей устанавливается разумная середина.

Благоразумно удалиться от дел раньше, чем дела. удалятсяот тебя. Имей в запасе друзей и должников и избегай соперничества.

В делах имей дело с людьми порядочными, “с подлостью не договоришься”. О себе не говори и заслужишь репутацию учтивого, с которым считаются все.

Избегай вражды, она точит душу, хочешь жить мирно, держись смирно, но не в делах нравственных.

В тайне держи свои слабости. Ошибаются все, а “доброе имя зависит от молчания, нежели от поведения. Не жалуйся”.

Непринужденность – важнейшая природная способность, она украшает все.

Не принимай быстрых решений, оттягивай время, это всегда на пользу, при любом исходе. Избегать неурядиц, это давать делам идти своим чередом, особенно в отношениях с людьми.

Умей распознавать “дни неудач” и мириться с ними как с неизбежным злом, судьба неизменна.

Упрямство против очевидного в делах – зло. Внешность обманчива, ведь зло всегда сверху, поэтому имей наперсника, который трезво судит и умеет советовать.

В искусстве выживания важно иметь “козла отпущения”, которому поношения будут платой за честолюбие.

Чтобы придать цену товару, никогда не объявляй его общедоступным. Все падки на необычное.

Чтобы преуспеть, общайся с “выдающимися”, когда преуспел – со средними. Чтобы только сравняться с предшественниками, надо иметь “достоинств вдвое”.

Даже в приступах безумия сохраняй рассудок. Терпение – залог бесценного покоя. Если не можешь терпеть – “укройся наедине с собой”.

Благоразумно не сострадать неудачнику, предварительно выяснять желания тех, от кого хочешь что-то добиться. В людском мнении твои удачи не замечаются, а неудачу подметит каждый. Поэтому действуй только наверняка. В этом смысле “половина больше целого”.

Иметь важных друзей и уметь их сберечь – важнее, чем иметь деньги.

Человек порядочный в драку не спешит – ему есть что терять, он наслаждается не слеша, стремится к основательности, избегает фамильярности, одержан в общении.

Не говори всю правду, не всякую правду можно сказать, об одной умолчи ради себя, о другой – ради другого.

За высокое место судьба мстит ничтожеством души. Должность придает достоинство внешнее, коему лишь иногда сопутствует достоинство внутреннее.

В делах нельзя “ограничиваться одной попыткой”, еслиона неудачна, то должна научить сделать следующую.

Лучшая “отмычка” в любом деле – чужая беда, умей дожидаться.

“Хочешь жить сам, давай жить другим”. Если родина – мачеха, не бойся для достижения успеха покинуть ее.

Усердие совершает невозможное. “Великие начинания даже не нужно обдумывать”.

Никогда не “защищай себя пером”, оно оставит след и сопернику скорее принесет славу, нежели кару.

Лучший прием узнать что-либо – притворное недоверие. Нарочитым пренебрежением выманивают самые заветные тайны.

Не доверяйся долговечности ни в дружбе, ни во вражде.

Будь с виду простодушен, но не простоват, проницателен, но не хитер.

Вовремя уступить – победить, не хватает силы – действуй умом.

“Язык – дикий зверь”, одерживай речь, властвуй собой, не выделяйся “странностями”.

Не блещи остроумием на чужой счет – тебя ждет месть.

“Не показывай незаконченное деле”, гармония только в целом.

Не обольщайся тайной, переданной тебе вышестоящим. Забудьее, ибо осведомленных не любят.

Умей так просить, чтобы это выглядело услугой. То, что понятно, не ценится.

“Беда не приходит одна”, поэтому пренебрегать нельзя даже малой бедой.

Чтобы потерять друга – достаточно неоплатной услуги. Не в силах отдать долг, должник становится недругом. “Худшие враги – из бывших друзей”. Не жди полной преданности ни от кого.

“Что все говорят, то либо есть, либо должно быть”.

Обновляй свой характер по природе, а не по должности. Иначе “в 20 лет – павлин, в 30 – лев, в 40 – верблюд, в 50 – змея, в 60 – собака, в 70 – обезьяна, в 80 – ничто”.

Поступай всегда так, как будто на тебя смотрят и ты не сделаешь ошибки.

“В 20 лет царит чувство, в 30 – талант, в 40 – разум”.

В последнем, 300-м афоризме, Грасиан пишет:

“Добродетель – центр всех совершенств, средоточие всех радостей”. “Ничего нет любезней добродетели, ничего отвратительней порока”.

Р. М Кирсанова

Рассказ этот автор слышит от няни своего младшего брата Любови Онисимовны, в прошлом красавицы актрисы орловского театра графа Каменского. На Троицу она водит автора на кладбище, где у простой могилы рассказывает историю “тупейного художника” Аркадия.

Аркадий – парикмахер и гримировщик – причесывает всех крепостных артисток графа. Сам он “человек с идеями”, другими словами, художник, из себя красавец, и даже граф его любит, но содержит в самой большой строгости и никому, кроме него, не позволительно пользоваться услугами Аркадия. Граф очень нехорош “через свое всегдашнее зленье” и на всех зверей сразу походит. Любовь Онисимовна в том же театре поет в хорах, танцует и знает все роли в трагических пьесах. Аркадий и Любовь Онисимовна любят друг друга, но свидания совершенно невозможны: завет целомудрия, непреложный для актрис, может нарушать только сам граф.

В это время граф устраивает представление в честь проезжающего через Орел государя. Актриса, которая должна играть “герцогиню де Бурблян”, ушибает ногу, и ее роль получает Любовь Онисимовна. А в придачу камариновые серьги от графа – подарок “лестный и противный” – первый знак особенной чести быть возведенною в “одалиски” и доставленной на графскую половину. Между тем “роковое и искусительное дело” подкрадывается и к Аркадию. К графу приезжает из деревни брат, еще более страшный и заросший. Он вызывает всех цирюльников и приказывает им подстричь себя наподобие брата, грозя убить любого, кто его обрежет. Но цирульники отвечают, что привести его в благообразный вид сможет лишь Аркадий. Чтобы обойти правило графа Каменского, его брат призывает к себе Аркашку якобы для того, чтобы остричь пуделя. Аркадий, невзирая на угрозу пистолетов и находясь в самом мрачном настроении из-за уготованного Любови Онисимовне, брата графа постригает. А Любови Онисимовне обещает ее увезти. Во время спектакля Каменский держится любезно, что предвещает грозу, а после спектакля, когда Аркадий приходит причесать Любови Онисимовне голову “в невинный фасон, как на картинах обозначено у святой Цецилии”, его шесть человек у двери поджидают, чтобы отвести на “мучительства” в потайные погреба, которые подведены под всем домом. Но Аркадий хватает Любовь Онисимовну, вышибает окно, и они бегут. Но за ними отряжают погоню, и возлюбленные договариваются, что умереть согласны, если не удастся от погони уйти. А сами отправляются к священнику, который “отчаянные свадьбы” венчает. Но даже поп боится лютости графа и выдает их. Беглецов везут обратно, а “народ, где встретится, все расступается, – думают, может быть, свадьба”.

По приезде у Любовь Онисимовны допытываются, сколько времени они наедине находились. Аркадия терзают как раз под “покойцем” Любови Онисимовны, которая выдержать этого не может и падает без чувств. А в себя приходит на телячьем дворе, куда ее направили по подозрению в сумасшествии под надзор старухи Дросиды. Дросида частенько прикладывается к “ужасному плакону”, в котором “яд для замбвения”, но Любови Онисимовне его не дает. Она же сообщает, что Аркадия граф отдает в солдаты, но за то, что он пистолетов графова брата не побоялся, снабжает его письмом, чтобы служил он в полковых сержантах и чтобы сразу на войну был послан. Любовь Онисимовна рассказу верит и три года каждую ночь во сне видит, как Аркадий Ильич сражается.

К театру ее из-за болезни ног уже не возвращают, и она делается такой же “пестядникою”, как Дросида. Однажды к ней в окно попадает камень, завернутый в бумажку от Аркадия. Он пишет, что вернулся, получил офицерский чин и все деньги, какие есть, отнесет к графу с просьбой о выкупе Любови Онисимовны и в надежде с ней обвенчаться. Любовь всю ночь Богу молится, потому как боится, что, хотя Аркадий теперь офицер, граф его снова бить будет. А наутро узнает, что постоялый дворник ночью обокрал и зарезал офицера. Как только Любовь Онисимовна это слышит, то сразу “бряк с ног долой”. На похороны приезжает сам губернатор и называет Аркадия “болярином”. А Любовь Онисимовна надолго пристращается к “плакончику”, и уже на памяти автора прикладывается к нему по ночам. Автор признается, что более ужасных и раздирающих душу поминок он во всю жизнь не видывал.

ИТАЛЬЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Карло Гоцци (Carlo Gozzi)

Зеленая Птичка

(L’Augellìno bel verde)

Философическая сказка (1765)

Со времени известных событий, сопутствовавших женитьбе Тартальи на явившейся из апельсина дочери короля Антиподов Нинетте, прошло много лет. Много чего за эти годы произошло в Монтеротондо.

Сожженные когда-то арапка Смеральдина и Бригелла воскресли из пепла: он – поэтом и прорицателем, она – побелев душой и телом. На Смеральдине женился Труффальдино, который наворовал на королевской кухне столько, что смог оставить службу и открыть колбасную лавку.

Король Тарталья вот уже почти девятнадцать лет не показывался в столице, воюя с мятежниками где-то на окраинах королевства. В его отсутствие всем заправляла его мать, престарелая королева Тартальона. Старуха невзлюбила Нинетту и, когда та родила Тарталье прелестных близнецов, мальчика и девочку, приказала убить их, а королю написала, что, мол, жена его принесла пару щенят. В сердцах Тарталья позволил Тартальоне по своему усмотрению наказать жену, и старая королева заживо погребла бедняжку в склепе под отверстием сточной ямы.

К счастью, Панталоне не исполнил приказания Тартальоны: он не зарезал младенцев, а, надежно завернув в клеенку, бросил их в реку. Из реки близнецов вытащила Смеральдина. Она дала им имена Ренцо и Барбарина и растила как собственных детей.

Лишние едоки в доме мозолили глаза жадному и сварливому Труффальдино, и вот в один прекрасный день он решает выгнать подкидышей.

Весть о том, что они не родные дети и теперь должны убираться прочь, Ренцо с Барбариной воспринимают хладнокровно, ибо дух их укреплен чтением современных философов, любовь, человеческие привязанности и добрые поступки объясняющих низким себялюбием. Свободные, как они считают, от себялюбия, близнецы отправляются в глушь, где им не станут досаждать люди глупые и назойливые.

На пустынном берегу брату с сестрой предстает говорящая античная статуя. Это царь изваяний Кальмон, некогда бывший философом и обратившийся в камень в тот момент, когда ему наконец удалось изжить в своей душе последние остатки любви к себе. Кальмон пытается убедить Ренцо и Барбарину в том, что себялюбие отнюдь не постыдно, что в себе и в других следует любить запечатленный образ Творца.

Молодые люди не внемлют словам мудрой статуи. Кальмон, однако, велит им идти в город и бросить у стен дворца камень – это мгновенно сделает их богачами. Он обещает близнецам помощь в будущем и сообщает также, что тайна их рождения раскроется благодаря Зеленой Птичке, влюбленной в Барбарину.

Эта Птичка уже восемнадцать лет прилетает в склеп к Нинетте, кормит и поит ее. Прилетев на этот раз, она предрекает скорый конец страданий королевы, говорит, что дети ее живы, а сама Птичка – вовсе не птичка, а заколдованный принц.

Наконец-то король Тарталья возвращается с войны. Но ничто ему не мило без невинно загубленной Нинетты. Ее гибели он не может простить ни себе, ни матери. Между старой королевой и Тартальей происходит шумная ссора.

Тартальона вдохновляется на нее не столько уверенностью в собственной правоте и обидой на неблагодарного сына, сколько пророчествами и льстивыми речами Бригеллы. Бригелла использует любой случай для излияний о их – его самого и Тартальоны – блестящем будущем на монтеротондском престоле; при этом хитрец до небес превозносит давным-давно увядшие прелести старухи, которой якобы безраздельно принадлежит сердце бедного поэта. Тартальона уже на все готова: и соединить судьбу с Бригеллой, и избавиться от сына, только вот завещание в пользу суженого считает неуместным, коль скоро ей еще много лет предстоит цвести и блистать.

Ренцо с Барбариной, следуя совету Кальмона, приходят к королевскому дворцу, но в последний момент их одолевает сомнение: пристало ли философам богатство? Посовещавшись, они все же бросают камень, и перед ними на глазах вырастает роскошный дворец.

Ренцо и Барбарина живут богачами в чудесном дворце, и занимают их теперь отнюдь не философские размышления. Барбарина уверена, что она прекрасней всех на свете, и, дабы красота ее сияла еще ярче, без счета тратит деньги на изысканнейшие наряды и украшения. Ренцо же влюблен; но влюблен не в какую-нибудь женщину, а в изваяние. Изваяние это – не создание скульптора, а девушка по имени Помпея, которую много лет назад обратило в камень собственное безграничное тщеславие. Вне себя от страсти он клянется не пожалеть ничего, лишь бы Помпея ожила.

Движимая любовью к приемной дочери, во дворце близнецов появляется Смеральдина. Барбарина, для которой любовь – пустой звук, сначала гонит ее, потом пытается откупиться кошельком золота, но в конце концов дозволяет остаться служанкой при своей персоне. Труффальдино тоже желает жить во дворце подкидышей, но любовь тут ни при чем: ему хочется вкусно есть, вволю пить и мягко спать, дела же в колбасной лавке идут из рук вон плохо. Не сразу, но Ренцо соглашается взять бывшего папашу к себе в услужение.

Обитатели королевского дворца удивлены новым соседством. Бригелла – а он как-никак прорицатель – видит в Ренцо с Барбариной угрозу своим честолюбивым планам и поэтому научает Тартальону, как погубить близнецов.

Король же, выйдя на балкон и завидя в окне напротив красавицу Барбарину, безумно влюбляется в нее. Он уже готов забыть несчастную Нинетту и снова жениться, но, увы, Барбарину ничуть не трогают знаки высочайшего внимания. Тут Тартальона улучает момент и говорит ей, что прекраснейшей в мире Барбарина станет, только когда у нее будет поющее Яблоко и Золотая вода, которая звучит и пляшет. Как известно, оба эти чуда хранятся в саду феи Серпентины, где многие храбрецы сложили головы.

Барбарина, которая быстро привыкла, чтобы все ее желания мгновенно исполнялись, сначала требует, а потом слезно молит доставить ей Яблоко и Воду. Ренцо внимает ее мольбам и в сопровождении Труффальдино отправляется в путь.

В саду Серпентины герои едва не гибнут, но Ренцо вовремя вспоминает о Кальмоне и зовет его на помощь. Кальмон же в свою очередь вызывает статую с сосцами, источающими воду, и несколько дюжих изваяний. Из своих сосцов статуя поит бешеных от жажды стражей-зверей, и те позволяют Ренцо сорвать Яблоко. Увесистые изваяния, навалясь на ворота, ведущие к источнику Серпентины, не дают им захлопнуться; Труффальдино не без трепета идет и набирает склянку звучащей и пляшущей Воды.

Когда дело сделано, Кальмон сообщает Ренцо, что тайна оживления возлюбленной им статуи, как и тайна происхождения близнецов, в руках Зеленой Птички. Напоследок царь изваяний просит Ренцо велеть починить ему некогда попорченный мальчишками нос.

Возвратясь домой, Ренцо узнает, что король просил Барбарину стать его женой, и та согласилась было, но потом по наущению Бригеллы и Тартальоны потребовала в приданое Зеленую Птичку. Ренцо хотелось бы видеть сестру королевой, а кроме того, его одолевает страстное желание оживить Помпею и раскрыть тайну своего происхождения. Поэтому он берет Труффальдино и отправляется в новое, еще более опасное путешествие – к холму Людоеда за Зеленой Птичкой.

По дороге отважным путникам поддувает в спину знакомый уже Труффальдино дьявол с мехами, так что до места они добираются очень скоро. Но там они оказываются в некотором замешательстве: как одолеть чары Людоеда, неизвестно, а единственного, кто мог бы помочь, – Кальмона – Ренцо звать не может, так как он не исполнил пустячную просьбу царя изваяний: не исправил ему нос. Решившись, господин со слугой подходят к дереву, на котором сидит Птичка, и тут же оба окаменевают.

Тем временем Барбарина, в чьем очерствевшем сердце все же проснулась тревога за брата, в компании Смеральдины также отправляется во владения Людоеда и находит Ренцо и Труффальдино превращенными в статуи. Печальное это зрелище заставляет ее в слезах раскаяться в чрезмерном высокомерии и рабском потакании собственным желаниям. Едва произнесены покаянные слова, как перед Барбариной и Смеральдиной предстает Кальмон. Он раскрывает способ завладеть Зеленой Птичкой, предупреждая при этом, что малейшая ошибка повлечет неминуемую смерть. Барбарина, движимая любовью к брату, преодолевает страх и, сделав все так, как сказал Кальмон, берет Птичку. Потом, вынув у нее из хвоста перышко, дотрагивается им до окаменевших Ренцо и Труффальдино, и те оживают.

Тарталья горит от нетерпения, желая назвать Барбарину своей женой. Этому, казалось бы, теперь ничто не мешает. Ведь не мешает же Ренцо сочетаться с оживленной птичьим пером Помпеей даже то, что та в недавнем прошлом была статуей. Однако прежде всего, настаивает Барбарина, следует выслушать, что имеют сказать Вода, Яблоко и Зеленая Птичка.

Волшебные предметы и Птичка рассказывают всю историю злодеяний Тартальоны и ее приспешника Бригеллы. Король, обретший детей и чудом избежавший кровосмесительного брака, буквально вне себя от радости. Когда же на свет Божий из зловонного склепа является Нинетта, он и вовсе лишается чувств.

Зеленая Птичка произносит заклятье, и Тартальона с Бригеллой у всех на глазах, к общей радости, превращаются в бессловесных тварей: старуха – в черепаху, а ее притворщик возлюбленный – в осла. Затем Птичка сбрасывает перья и становится юношей, царем Террадомбры. Он величает Барбарину своей супругой, а всех присутствующих на сцене и в зале призывает быть истинными философами, то есть, сознавая собственные ошибки, становиться лучше.

Д. А. Карельский

ИТАЛЬЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Джованни Боккаччо (giovanni boccacio) 1313-1375

Фьезоланские нимфы (Nimfale fiesolano) – Поэма (1343-1346, опубл. 1477)

В центре поэтического повествования находится трогательная любовная история пастуха и охотника Африко и нимфы Мензолы.

Мы узнаем, что в незапамятные времена во Фьезоле женщины особо чтили богиню Диану, которая покровительствовала целомудрию. Многие родители после рождения детей, кто по обету, а кто в благодарность, отдавали их Диане. Богиня охотно принимала всех в свои леса и рощи. У фьезоланских холмов образовалось девственное содружество,

“все там тогда прозванием нимфы величались И с луком и со стрелами являлись”.

Богиня часто собирает нимф у светлого ручья или в лесной тени и подолгу беседует с ними о священном девственном обете, об охоте, ловле – излюбленных их занятиях. Диана была мудрой опорой дев, но находиться рядом с ними всегда не могла, так как имела много разных забот –

“для всей земли старалась Дать от обид мужских она покров”.

Поэтому, уходя, она оставляла с нимфами свою наместницу, которой те беспрекословно Подчинялись.

Однажды в мае богиня приходит держать совет среди своего воинского стана. Она уже в который раз напоминает нимфам, что рядом с ними не должно быть мужчин и каждая обязана себя блюсти,

“та ж, кто обольстится, Та жизни от руки моей лишится”.

Девушки потрясены угрозами Дианы, но еще больше потрясен юноша Африке, случайный свидетель этого совета. Его взор прикован к одной из нимф, он любуется ее красотой и чувствует в своем сердце огонь любви. Но Диане пора в путь, нимфы следуют за ней, и их внезапное исчезновение обрекает влюбленного на страдания. Единственное, что он успевает узнать, это имя своей возлюбленной – Мензола. Ночью во сне юноше является Венера и благословляет его на поиски прекрасной нимфы, обещая ему свою помощь и поддержку. Ободренный сновидением, влюбленный, едва рассветает, отправляется в горы. Но день проходит напрасно, Мензолы нет, и огорченный Африко возвращается домой. Отец, догадываясь о причине печали сына, рассказывает ему семейное предание. Оказывается, дед юноши погиб от руки Дианы. Богиня-девственница застала его на берегу реки с одной из своих нимф и, разъяренная, пронзила стрелой сердца обоих, а кровь их превратила в чудный источник, сливающийся с рекой. Отец пытается освободить Африко от чар прекрасной нимфы, но уже поздно: юноша страстно влюблен и не склонен к отступлению. Он проводит все свое время у фьезоланских холмов, надеясь на долгожданную встречу, и вскоре мечте его суждено сбыться. Но Мензола сурова: едва завидев юношу, она мечет в него копье, которое, к счастью, вонзается в крепкий дуб. Нимфа же неожиданно скрывается в лесной чаще. Африко безуспешно пытается ее отыскать. Он в страданиях проводит свои дни, ничто не радует его, он отказывается от пищи, с красивого лица исчезает юношеский румянец. Однажды печальный Африко пас свое стадо и, склонившись над ручьем, беседовал с собственным отражением. Он клял свою судьбу, и слезы рекою лились у него из глаз:

“А я, как хворост на огне, сгораю, И нет спасения мне, нет мукам краю”.

Но вдруг юноша вспоминает о Венере, обещавшей помочь ему, и решает почтить богиню жертвоприношением, веря в ее благосклонность. Одну овечку из стада он делит на две части (одну часть за себя, другую за Мензолу) и возлагает на костер. Затем встает на колени и с мольбой обращается к богине любви – он просит, чтобы Мензола ответила взаимностью на его чувство. Слова его услышаны, ибо овца в огне поднялась “и часть одна с другой соединилась”. Увиденное чудо вселяет в юношу надежду, и он, повеселевший и успокоившийся, погружается в сон. Венера, вновь явившись ему во сне, советует Африко переодеться в женское платье и обманным путем проникнуть к нимфам.

Наутро, вспомнив, что у матери хранится красивый наряд, Африко переодевается в него и отправляется в путь. Ему удается под видом девушки войти в доверие к нимфам, он ласково беседует с ними, а потом они все вместе направляются к ручью. Нимфы раздеваются и заходят в воду, Африко же, после долгих колебаний, тоже следует их примеру. Раздается отчаянный визг, и девушки бросаются врассыпную. А Африко, торжествуя, сжимает в объятиях рыдающую от ужаса Мензолу. Девичество ее против воли похищено, и несчастная призывает смерть, не желая принимать ее от руки Дианы. Африко, не переставая утешать и ласкать возлюбленную, рассказывает ей о своей любви, обещает счастливую жизнь вдвоем и уговаривает ее не бояться Дианиного гнева. Тихо уплывает печаль из сердца Мензолы, и на смену ей приходит любовь. Влюбленные договариваются встречаться у этого же ручья каждый вечер, ибо уже не мыслят жизни друг без друга. Но нимфа, едва оставшись одна, вновь вспоминает о своем позоре и проводит всю ночь в слезах. Африко с нетерпением ждет ее вечером у ручья, но возлюбленная не приходит. Воображение рисует ему разные картины, он терзается, горюет и решает подождать до следующего вечера. Но проходят день, неделя, месяц, а Африко так и не видит дорогого лица любимой. Наступает второй месяц, влюбленный доведен до отчаяния и, придя на место обещанной встречи, обращается к реке с просьбой носить отныне его имя, и вонзает себе в грудь копье. С тех пор люди в память о юноше, погибшем от любви, стали называть реку Африко.

А что же Мензола? Она, умея лицемерить, смогла убедить подруг, что сразила юношу стрелой и спасла свою честь. И с каждым днем она становилась все спокойнее и тверже. Но от премудрой нимфы Синедеккьи Мензола узнает, что зачала, и решает поселиться отдельно от всех в пещере, надеясь на поддержку Синедеккьи. Меж тем во Фьезоле прибывает Диана, она интересуется у нимф, где ее любимица Мензола, и слышит, что ее давно уже в горах не видно и, может быть, она больна. Богиня в сопровождении трех нимф спускается к пещере. У Мензолы уже родился сын, и она играет с ним у реки. Диана в гневе превращает Мензолу в реку, которую нарекают ее именем, а сына разрешает отдать родителям Африко. Они в нем души не чают, растят младенца с любовью и заботой.

Проходит восемнадцать лет. Прунео (так назвали внука младенца) становится прекрасным юношей. В те времена в Европе появился Атлант и основал город Фьезоле. Всех окрестных жителей он пригласил в свой новый город. Прунео за свои исключительные способности и ум избран правителем, народ его полюбил, и он

“весь край, радея постоянно, Из дикости к порядку обратил”.

Атлант нашел ему невесту, и род Африко продолжился в десяти сыновьях Прунео. Но в город приходит беда. Римляне разрушают фьезоле, его покидают все жители за исключением потомков Африко, которые там же построили себе дома и в них укрылись. Вскоре наступает мир и возникает новый город – Флоренция. Род Африко прибыл туда и был радушно принят местным населением. Его окружили любовью, почетом и уважением, члены рода породнились с известными флорентийцами и превратились в коренных жителей.

Заключительные строфы поэмы в форме традиционного обращения к всесильному владыке Амуру звучали настоящим гимном любви, преображающей жизнь и человека,

Н. Б. Виноградова