А. А. Блок
Соловьиный сад
Герой поэмы – она написана от первого лица – рабочий; он приходит в часы отлива к морю, чтобы тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь – киркой и ломом колоть слоистые скалы. Добытый камень на осле свозится к железной дороге. И животному, и человеку тяжело. Дорога проходит мимо тенистого, прохладного сада, скрытого за высокой решеткой. Из-за ограды к работнику тянутся розы, где-то вдалеке слышен “напев соловьиный, что-то шепчут ручьи и листы”, доносится тихий смех, едва различимое пение.
Чудесные звуки томят героя, он впадает в задумчивость. Сумрак – день заканчивается – усиливает беспокойство. Герою чудится другая жизнь: в своей жалкой лачуге он мечтает о соловьином саде, отгороженном от проклятого мира высокой решеткой. Снова и снова он вспоминает привидевшееся ему в синем сумраке белое платье – оно манит его “и круженьем, и пеньем зовет”. Так продолжается каждый день, герой ощущает, что влюблен в эту “недоступность ограды”.
Пока утомленное животное отдыхает, хозяин, возбужденный близостью своей мечты, бродит по привычной дороге, сейчас, однако, ставшей таинственной, так как именно она ведет к синеватому сумраку соловьиного сада. Розы под тяжестью росы свисают из-за решетки ниже, чем обычно. Герой пытается понять, как его встретят, если он постучится в желанную дверь. Он не может более вернуться к тупому труду, сердце говорит ему, что его ждут в соловьином саду.
Действительно, предчувствия героя оправдываются – “не стучал я – сама отворила неприступные двери она”. Оглушенный сладкими мелодиями соловьиного пения, звуками ручьев, герой попадает в “чуждый край незнакомого счастья”. Так “нищая мечта” становится явью – герой обретает любимую. “Опаленный” счастьем, он забывает свою прошлую жизнь, тяжкую работу и животное, долго бывшее его единственным товарищем.
Так, за заросшей розами стеной, в объятиях любимой, проводит герой время. Однако и среди всего этого блаженства ему не дано не слышать шум прилива – “заглушить рокотание моря соловьиная песнь не вольна!” Ночью возлюбленная, замечая тревогу на его лице, беспрестанно спрашивает любимого о причине тоски. Тот в своих видениях различает большую дорогу и нагруженного осла, бредущего по ней.
Однажды герой просыпается, смотрит на безмятежно спящую возлюбленную – сон ее прекрасен, она улыбается: ей грезится он. Герой распахивает окно – вдали слышится шум прилива; за ним, ему кажется, можно различить “призывающий жалобный крик”. Кричит осел – протяжно и долго; герой воспринимает эти звуки как стон. Он задергивает полог над возлюбленной, стараясь, чтобы она не проснулась подольше, выходит за ограду; цветы, “точно руки из сада”, цепляются за его одежду.
Герой приходит на берег моря, но не узнает ничего вокруг себя. Дома нет – на его месте валяется заржавленный лом, затянутый мокрым песком.
Непонятно, то ли это видится ему во сне, то ли происходит наяву – с протоптанной героем тропинки, “там, где хижина прежде была Стал спускаться рабочий с киркою, Погоняя чужого осла”.