«Марина Ивановна Цветаева — выдающийся поэт-профессионал, вместе с Пастернаком и Маяковским реформировавшая русское стихосложение на много лет вперед. Такой замечательный поэт, как Ахматова, которая так восхищалась Цветаевой, была лишь хранительницей традиций, но не их обновителем, и в этом смысле Цветаева выше Ахматовой», — отмечал наш современник поэт Евгений Евтушенко.
Стихи юной Цветаевой были еще незрелы, но уже подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью.
В первый поэтический сборник Марины Цветаевой «Вечерний альбом» вошли в основном полудетские, во многом подражательные стихи. Н. С. Гумилев писал, что в этих первых интимных стихотворениях девочки-поэта «инстинктивно угаданы все главнейшие законы поэзии». Основная тема «Вечернего альбома» — тема всеведущего ребенка, причастного к тайнам бытия:
Мы старших за то презираем, Что скучны и просты их дни… Мы знаем, мы многое знаем Того, что не знают они.
В этом первом сборнике М. Цветаева утвердила свое творческое кредо — самобытность, непохожесть на других, исследование собственной души. В стихотворении «Молитва», написанном в сентябре 1909 года в Тарусе, лирическая героиня мечтает о чуде. Обращаясь к Богу, поэтесса одновременно и хочет познать жизнь во всем ее разнообразии, и в то же время говорит о смерти. В стихотворении переплетается наивность юношеского восприятия жизни с глубоким философским осмыслением бытия. Лирическая героиня верит в божественную предопределенность судьбы:
Ты мудрый, ты не скажешь строго: «Терпи, еще не кончен срок». Ты сам мне подал — слишком много! Я жажду сразу — всех дорог!
Стихотворение «Книги в красном переплете» рассказывает о любви Марины к книгам, которая зародилась в детстве. Книги из отцовского шкафа не только скрашивали досуг маленькой Марины, но и звали ее в удивительный мир романтики и приключений. Захватывающие приключения героев Марка Твена навсегда остались в памяти Марины Цветаевой:
О, золотые времена, Где взор смелей и сердце чище! О, золотые имена: Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий.
Книги в потертом, красном переплете навсегда -«неизменившие друзья», которые прислали прощальный привет «из рая детского житья».
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям; в первую очередь к маме и сестре Асе. В стихотворении «Бабушке», написанном несколько позже, в 1914 году, она вспоминает свою бабушку, какой увидела на портрете. Двадцатилетняя полька изображена в расцвете молодости и красоты: «продолговатый и твердый овал», «надменные губы», «темный, прямой и взыскательный взгляд», «по сторонам ледяного лица — локоны, в виде спирали». Свой трудный, неровный, неустойчивый характер Марина пытается объяснить чертами, доставшимися ей от бабушки:
— Бабушка! — Этот жестокий мятеж В сердце моем — не от Вас ли?..
Вся последующая поэзия Цветаевой — дневник-исповедь лирической героини, отражение собственной жизни, индивидуального взгляда на мир. Во втором поэтическом сборнике «Волшебный фонарь» развивается заявленный в «Вечернем альбоме» конфликт детского мировосприятия и взрослой трагедии повседневности. Здесь М. Цветаева экспериментирует с формой и языком стиха. Стихотворение «На заре» по форме напоминает сновидение. В неведомый мир сна прорывается реальность. Мгновение пробуждения является «мигом бесконечной печали»:
Их души неведомым счастьем Баюкал предутренний гул. Он с тайным и странным участьем В их детские сны заглянул.
В стихотворении «Из сказки — в сказку» звучат автобиографические мотивы. Лирическая героиня становится старше, взрослеет, но по-прежнему тоскует по чуду. Поэтесса обращается к своему воображаемому собеседнику, просит понять ее душу, внутренний мир:
Но разумности не требуй. Я до самой смерти буду Девочкой, хотя твоей. Милый, в этот вечер зимний Будь, как маленький, со мной. Удивляться не мешай мне…
Стихотворение «Красною кистью рябина зажглась» заставляет нас вспомнить о дне рождения Марины Цветаевой. Строки стихотворения возвращают нас в тот далекий сентябрьский день -26 сентября 1892 года, когда в полночь с субботы на воскресенье, на Иоанна Богослова, почти в самом центре Москвы, в тихом Трехпрудном переулке, в небольшом уютном, окруженном садом доме, родилась великая поэтесса:
Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась.
Рябина навсегда вошла в ее поэзию. Пылающая и горькая, на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей уйти в зиму забвения.
В следующем сборнике стихов поэтессы «Версты» намечен путь создания собственной творческой философии. Важную роль приобретает образ времени, структурной основой сборника становятся странствия лирической героини по эпохам, векам, культурам: то она знакома с лордом Байроном, то неторопливо беседует о поэзии с Овидием и Сапфо, то ощущает себя человеком Средневековья. В стихотворении «Как жгучая, отточенная лесть…» лирическая героиня непринужденно разговаривает с Овидием:
Мне синь небес и глаз любимых синь Слепят глаза. — Поэт, не будь в обиде, Что времени мне нету на латынь! Любовницы читают ли, Овидий?! — Твои тебя читали ль? — Не отринь Наследницу твоих же героинь!
Значим в «Верстах» и образ Богородицы, а эпиграфом к сборнику стали слова духовного стиха:
Птицы райские поют, В рай войти нам не дают.
Особое место в «Верстах» занимают стихотворные циклы — посвящения А. А. Блоку, А. А. Ахматовой:
Имя твое — поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток. С именем твоим — сон глубок.
Поэт для М. Цветаевой — тот, кто знает многое из «того, что не знают они». Отсюда основной поэтический прием ее поэзии — прием контраста. Поэт противопоставлен черни, толпе, как вечное, истинное контрастирует с бытовым, сиюминутным. Лирической героиней брошен вызов всем обывателям:
Вы, идущие мимо меня К не моим и сомнительным чарам, — Если б знали вы, сколько огня, Сколько жизни, растраченной даром… … Сколько темной и грозной тоски В голове моей светловолосой…
За поэтом признается право особого взгляда на существующий порядок вещей, отличного от всех остальных. В цикле стихов, посвященных А. А. Ахматовой, появляется образ МЫ, объединяющий двух поэтесс XX века:
Мы коронованы тем, что одну с тобой Мы землю топчем, что небо над нами — то же!
Цветаева умоляет читателя-прохожего остановиться, не проходить мимо.
В стихотворении «Идешь, на меня похожий…» слышна просьба лирической героини:
Легко обо мне подумай…
Здесь используются риторические восклицания:
Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя!
Поэтесса верит в силу своего слова, в поэтическое бессмертие:
Пусть тебя не смущает: Мой голос из под земли…
Предчувствуя сложную судьбу своих произведений, М. Цветаева написала стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…», в котором указала на своеобразие поэтического творчества, на неповторимость, на собственную индивидуальность. Характеризуя поэтический язык произведения, поэт использует различные синонимы к слову стихотворение: стихи для нее то «как брызги из фонтана», то «как искры из ракет», то «как маленькие черти».
С самого начала своего творческого пути М. И. Цветаева не признавала слова «поэтесса» по отношению к себе, называя себя «поэт Марина Цветаева».
В период с 1917 по 1922 г. создается второй сборник с одноименным названием «Версты», который состоит из двух частей, резко противопоставленных друг другу. Центральная тема сборника — борьба нравственного и стихийного, Промысла и Произвола. Поэтесса открыто полемизирует с текстом Священного Писания:
И сказал Господь: — Молодая плоть, Встань! И вздохнула плоть: Не мешай, Господь, Спать. Хочет только мира Дочь Иаира. И сказал Господь: — Спи.
В творчестве Марины Цветаевой развивается лирическая циклизация, которая в полной мере проявляется в книге стихов «Лебединый стан» . Это поэтический отклик поэтессы на революционные события в России, которые неоднозначно восприняла жена офицера Добровольческой армии. М. Цветаева относила себя к «чистым лирикам», находящимся вне политики, поэтому лирический герой «Лебединого стана» стремится покинуть несовершенный земной мир ради мира небесного, лебединого:
Белым был — красным стал: Кровь обагрила. Красным был — белым стал: Смерть побелила.
Здесь угадывается конфликт света и тьмы, хаоса и космоса. Поэтесса стремится отыскать высший идеальный мир.
После Октябрьской революции М. И. Цветаева уехала из России, последовав за своим мужем. Но вынужденная эмиграция не принесла поэтессе желаемого облегчения: тоска по России навсегда связала Марину Цветаеву с родиной, именно поэтому, прожив много лет за границей, она все же решила вернуться в Россию. Не просто складывались взаимоотношения поэтессы с собственной страной, но тема родины является одной из основных в поэзии Цветаевой.
Детство, юность и молодость Цветаевой прошли в Москве. Дом в Трехпрудном она любила больше всего на свете. Улицы прихотливо изгибались, взбегали на холмы, петляли; на пригорках стояли церквушки, на широких травянистых площадях высились соборы; шумели базары, ярмарки, торговые ряды; тысячи галок взлетали с крестов, вспугнутые неистовым колокольным звоном. Такой вошла старая Москва в сердце Марины Цветаевой и осталась в нем навсегда. О Москве Марина Цветаева писала много. Один из ее ранних циклов стихов был так и назван «Стихи о Москве». Цикл состоит из девяти стихов, объединенных темой города, но почти каждое имеет свою небольшую историю. Первое стихотворение цикла «Облака — вокруг» обращено к первенцу Марины Ивановны — Ариадне. Ей она описывает красоту Москвы. Здесь и облака плывут, и купола церквей. Москва кажется «дивным градом», «мирным градом», где и мертвой ей будет радостно обрести покой. Дочери она вручает свой город, давая наказы беречь и ценить его. Восьмое стихотворение цикла «Москва! Какой огромный странноприимный дом!» показывает первопрестольный город как святой город, через который по калужской дороге бредут «смиренные странники», слепцы, «во тьме поющие Бога»; это город, который стоит на семи холмах, похожих на семь колоколов; это огромный странноприимный дом, ждущий любого бездомного. А икона Иверской Божьей Матери всегда защитит Москву от врагов и напасти. Цветаева чтит святость Москвы, где «льется аллилуйя на смуглые поля». В последних строках стихотворения она вновь и вновь признается в своей любви к Москве:
Я в грудь тебя целую, Московская земля!
Лирическая героиня Цветаевой одинока. Оторванность от России, трагизм эмигрантского существования выливается в поэзии в противостояние лирического русского «я» героини всему нерусскому, чуждому. Только память о родине согревает неспокойное сердце:
Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь?
Потеря родины для М. Цветаевой имела трагическое значение: она становится изгоем, одиноким, отверженным человеком. Именно в эмиграции по-новому начинает звучать тема родины: появляется ощущение утраты отчего дома, мотив сиротства:
По трущобам земных широт Рассовали нас, как сирот.
Для русского человека долгая разлука с родиной смертельна:
Доктора узнают нас в морге По не в меру большим сердцам.
Поэтесса тоскует по той России, которой больше нет, по прошлому родины:
Той России — нету, Как и той меня.
Хрестоматийным стихотворением данной тематики является поэтическая миниатюра «Родина», в которой лирическая героиня мечтает о возвращении домой и центральной идеей выступает противопоставление чужбины, дали и дома:
Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись Домой!» Со всех — до горних звезд — Меня снимающая мест!
Все стихотворение построено на антитезе, контрасте «России, родины моей» и дали -«тридевятой земли». Марине Цветаевой свойственно личностное восприятие мира, поэтическое я неотделимо от образа лирического героя. Это подтверждают и многочисленные личные местоимения, используемые в тексте стихотворения: «до меня», «родина моя», «я далью обдавала лбы», «распрь моих». Личностное восприятие поэтессы выдвигается на первый план, поэтому здесь художественные образы переплетены:
Даль — тридевятая земля! Чужбина, родина моя!
Родина ассоциируется у Марины Цветаевой с гроздями красной рябины, это дерево является символом России. Именно рябина — яркая примета поздней цветаевской поэзии — последнее спасение в чуждом мире:
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И все — равно, и все — едино, Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина…
Особое место в поэзии Марины Цветаевой занимает любовная тема. Например, в основе стихотворения «Откуда такая нежность?» риторический вопрос. Лирическая героиня обращается к собственному внутреннему миру, пытается понять природу своей нежности. Риторический вопрос повторяется в каждом четверостишии стихотворения, акцентируя внимание читателя на самом главном. Лирическая героиня переживает вновь любовное чувство, но оно другое, непохожее на то, что было испытано раньше. И этот вихрь ощущений увлек героиню. Чтобы передать любовное чувство, использована инверсия:
Не первые — эти кудри Разглаживаю, и губы Знавала — темней твоих.
Глаза возлюбленного сопоставляются с небесными звездами. На фоне повторяющегося предложения использовано сравнение:
Всходили и гасли звезды… … Всходили и гасли очи У самых моих очей.
В финале стихотворения также использован риторический вопрос:
Откуда такая нежность? И что с нею делать, отрок Лукавый, певец захожий, С ресницами — нет длинней?
Героиня обращается к «отроку лукавому», к «певцу захожему», еще раз пытаясь понять природу той нежности, которая владеет женщиной.
Стихотворение «Генералам двенадцатого года» было написано в Феодосии в конце декабря 1913 года. Оно посвящено Сергею Эфрону, мужу Марины Цветаевой. Героями этого стихотворения являются молодые генералы, защитившие Россию на Бородинском поле в 1812 году. Многим не суждено было вернуться с поля битвы. Смертью героя пал Тучков-четвертый Александр Алексеевич. Ему было всего 34 года. Интересна история создания этого стихотворения. По воспоминаниям дочери Цветаевой А. С. Эфрон, Марина Ивановна на толкучке в старой Москве купила коробочку с прелестным романтическим портретом Тучкова-четвертого в мундире, в плаще на алой подкладке. Он ей очень понравился, и она не расставалась с ним всю жизнь. Стихотворение, вдохновленное образом этого героя, проникнуто чувством скорби по поводу ранней смерти генерала:
В одной невероятной скачке Вы прожили свой краткий век… И ваши кудри, ваши бачки Засыпал снег. Вы побеждали и любили Любовь и сабли острие — И весело переходили В небытие.
Сама Марина Цветаева тоже «прожила свой краткий век» в «невероятной скачке», но ее творчество вырвалось из небытия и пришло к читателям.
«Есть стихотворцы сочиняющие, старательно придумывающие себе биографию, играющие в нее — их много. И есть те, у которых биография — постоянная напряженная жизнь в поэзии, естественное продолжение и воплощение материального бытия… Из этих немногих — Цветаева. Чудо высокого человеческого призвания и свершения, страстно желаемое ею с юных лет воплотилось в ней самой — поразительном феномене не только русской поэзии, но, может быть, прежде всего русской культуры, богатства которой столь же неисчислимы и не все еще осознаны нами» .