Мандельштам не раз говорил, что смерть художника – это его “последний творческий акт”. Применима ли данная формулировка к самому поэту?
Вспомните основные вехи творческого пути О. Э. Мандельштама (от акмеистического сборника “Камень” до “Воронежских тетрадей”, созданных в ссылке). Отметьте такую черту характера поэта, как готовность принять мученический венец. Мандельштам полагал, что революция отняла у него биографию, ощущение личной значимости, что для художников Серебряного века было равносильно духовной смерти.
Приведите анализ эпиграммы на Сталина “Мы живем, под собою не чуя страны…”, произведений “Волчьего цикла” (“За гремучую доблесть грядущих веков…”). Отметьте, что еще в стихах 1920-х гг. поэт выразил пророчества будущей катастрофы. Как никто другой, он почувствовал трагедию времени. Даже любимый Петербург Мандельштама утратил черты имперской мифологии. В его творчестве 1930-х гг. сильнее обозначилась связь с жизнью народа, земли. Неизменными остались мифологические мотивы, поскольку античность поэт по-прежнему воспринимал как духовный резерв человечества. В этот период усилилась тяга Мандельштама к искусству Италии, Германии, Франции. Наступало время мучительной зрелости поэта. В стихах он продолжал восхищаться традициями русской культуры, сокровищами языка. Произведение “Я вернулся в мой город, знакомый до слез…” с особой остротой выразит предчувствия скорого конца, “оптимистическую трагедию” Мандельштама:
Петербург! я еще не хочу умирать:
У меня телефонов твоих номера.
Петербург! у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Подводя итоги, подчеркните, что творчество стало для поэта судьбой, а судьба – творчеством. Дважды арестованный, сосланный, погибший в забвении, О. Э. Мандельштам совершил подвиг во имя правды и свободы искусства.