МАСТЕР И МАССОЛИТ. ДВЕ КОНЦЕПЦИИ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА В ПРОИЗВЕДЕНИИ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»


Проблема творчества и творческой личности вставала перед пи­сателями во все времена. Но особенно остро выразилось противо­стояние двух концепций в советское время, когда была воплощена в жизнь некрасовская формула: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Иными словами, над творчеством стоя­ла политика, и литература подчинялась единому канону, так назы­ваемому соцзаказу.

Но в любое время находятся люди, действующие вопреки буд­ничной логике. Для них единственно важным является их миро­ощущение, их понимание добра и зла.

Таким образом, существует противостояние, которое и отрази­лось в романе БулгаковА «Мастер и Маргарита», — МАССОЛИТ, объединявший огромное количество писателей, и одинокий Мас­тер.

Конечно, может показаться, что один не может противостоять толпе. Один в поле не воин. Но в данном случае, когда речь идет о творчестве, уместнее упомянуть другое: и один в поле воин.

Дело в том, что Мастеру есть что противопоставить МАССОЛИТу. Произведениями нельзя назвать статьи критика Ла-тунского или стихи Ивана Бездомного, последний сам признается, что они ужасны.

Да и вообще, с моей точки зрения, творчеством можно назвать только деятельность Мастера.

Действительно, говоря о членах МАССОЛИТа, Булгаков описы­вает просто скопище человеческих пороков.

К примеру, если рассмотреть разговор поэта Амвросия и Фоки, то видно, что ничто не волнует их так, как вопрос о еде. А между прочим, чревоугодие — это тяжкий грех. Амвросий признается, что у него нет особенного умения, а есть лишь «обыкновенное же­лание жить по-человечески». Для «пышнощекото Амвросия-поэта» жить по-человечески — это значит обедать не в «Колизее», а в Гри­боедове, где судачки намного дешевле, да и к тому же свежие.

Грибоедов, то есть Дом литераторов, воспринимается как хоро­ший ресторан, как бильярдная, как касса, но не как дом искусства.

Булгаков идет дальше. Он уподобляет Грибоедов аду. «К Грибо­едову! Вне всяких сомнений, он там», — с уверенностью восклик­нул Бездомный. Конечно, где быть дьяволу, как не в аду.

Не случайно последней проделкой свиты Воланда был поджог ГрибоедовА. Мессир говорит, что нужно будет строить новое здание. «…Остается пожелать, чтобы оно было лучше прежнего», — произ­носит Воланд.

«- Так и будет, мессир, — сказал Коровьев.

— Уж вы мне верьте, — добавил кот».

Если сам дьявол говорит о новом здании, то конечно же людям (тем более) нужно надеяться на лучшее. Но в рамках произведения БулгаковА этого лучшего не появляется.

В произведении настоящей творческой личностью является лишь Мастер, с его бесконечными поисками и страданиями. Он пи­шет произведение всей своей жизни, не жалея времени, не щадя се­бя. Но, как и для любого писателя, для него важна реакция чита­теля. Но понимание он находит лишь в Маргарите. Его коллегами движет только зависть. Они используют его произведения в собст­венных интересах. Так появляются критические статьи Латунского и прочих.

Возможно, в том-то и заключается слабость Мастера, что он не смог пройти этого испытания. Злобные сплетни совсем расшатали и без того слабые нервы писателя. Он слишком близко к сердцу воспринял «критику». Руководствуясь страхом, он сжег рукопись. Это, может быть, было его последним испытанием, но он его не прошел. Хотя рукописи и не горят, Мастер достоин лишь покоя.

Таким образом, можно сказать, что к концу произведения исче­зают обе концепции. Грибоедов сгорел, Мастер ушел в другой мир. Вероятно, появится что-то третье, где не будет пошлости МАССО­ЛИТа, не будет и слабости Мастера. Это идеал, к которому следует стремиться, но которого вряд ли удастся достичь.