«МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

«МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

В ноябре 1917 года Маяковский написал стихотворение «Наш марш». Это было первое стихотворение поэта после Октября и, вероятно, первое вообще лирическое стихотворение, славящее

Октябрьскую революцию. Оно было очень восторженным, хотя еще и столь же отвлеченным. Оно было «космическим».

«Наш марш» говорил о том, как был взбудоражен, переполнен радостью поэт в первые дни после победы Октябрьской революции. Однако он еще не мог найти в образах достойное отражение того, что произошло в жизни. «Наш бог — бег», — эта игра с односложными словами, конечно, не могла передать глубокого содержания победного марша молодости, каким по замыслу должен был стать «Наш марш»:

Мы разливом второго потопа

Перемоем миров города.

Образ потопа, развернутый потом в «Мистерии-буфф», владел сознанием поэта еще тогда, когда писалась поэтохроника «Революция»: «Это первый день рабочего потопа». Теперь взволнованный, переполненный радостью певец хотел поделиться ею даже с небом. Если песне лермонтовского ангела внимали и звезды, и человеческая душа, но «звуков небес заменить не могли ей скучные песни земли», то в «Нашем марше» наоборот:

Видите, скушно звезд небу!

Без него наши песни вьем.

Эй, Большая Медведица! требуй,

Чтоб на небо нас взяли живьем.

Размах, поистине вселенский, говорил о щедрости чувств, еще не знающего, куда приложить себя, хотя и говорил крайне невнятно. Но здесь уже была завязка написанного через год знаменитого «Левого марша» с его горячей верой в несокрушимость Октябрьской революции и огромной любовью к родной земле. «России не быть под Антантой!», «Коммуне не быть покоренной!»

Он был с большевиками, он хотел стать большевиком искусства. Среди огромных, небывалых впечатлений первых дней одно касалось путей искусства в революции:

«Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда.

Спрашиваю: «Нравится?» — «Хорошо», — сказал Блок, а потом прибавил: «У меня в деревне библиотеку сожгли…»

… Славить ли это «хорошо», или стенать над пожарищем — Блок в своей поэзии не выбрал».

Маяковский был счастливее: ему не нужно было выбирать.

«МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ»