“Натуральное” течение “другой” прозы генетически восходит к жанру физиологического очерка с его откровенным детальным изображением негативных сторон жизни, интересом к “дну” общества. Писатели-“натуралисты” не склонны маскировать страшную и жестокую действительность, где попирается достоинство человека, где хрупка грань между жизнью и смертью, где убийство воспринимается как норма, а смерть – как избавление от издевательств. Показывая грязь жизни, “чернуху”, “натуралисты” только констатируют факты. В отличие от тех писателей традиционного направления, которые склонны к “жестокому” реализму, они отстраняются от оценки изображаемого. И это не отсутствие этического взгляда у самих авторов, а намеренный художественный прием, свойственный “другой” прозе вообще.
“Натуральное” течение осваивает прежде тематически табуированное социальное пространство. С. Каледин, Ю. Стефанович, М. Палей, С. Василенко, описывая кладбища и стройбаты, бичей и лимитчиц, алкоголиков и зэков, открывают и нового героя, человека, которого прежняя литература считала как бы несуществующим. “Натуралисты” передают жизнь в ее неочищенном, нерафинированном состоянии.
“Натуралисты” вторгаются в такие области жизни, которые не принято было вводить в сферу литературы. Предметом их пристального, даже детального, до мелочей, внимания становятся неуставные отношения в армии, сделки и коммерция могильщиков, обесчеловечивающая афганская война, цинизм, агрессивность, вседозволенность в обыденной жизни.
“Натуральное” течение в “другой” прозе беспощадно в изображении нашей действительности, черной, неприглядной, но отнюдь не намеренно очерненной писателями. Статистика преступлений свидетельствует, что прозаики “натурального” течения, не прибавляя, показывают тяжкие последствия деформированного, уродливого развития жизни в условиях тоталитаризма. Зона, афганская война, казарма не только ассоциируются с окружающей действительностью, но в концентрированном виде воплощают ее норму.
“Натуральная” проза – проза физиологического, “жестокого” реализма. Общей чертой произведений этой ветви “другой” прозы является интерес к изображению жизни в тех достаточно локализованных сферах, которые находятся на обочине, но концентрируют в себе в едва ли не предельном виде все то отрицательное в моральной, физической, эстетической действительности, что копилось десятилетиями в нашем социуме. Писатели “натуральной” прозы, изображая низовые или массово-обыденные типы сознания, отказываются от эстетического преображения их, максимально приближаясь к реальности. Важным сюжетообразующим элементом является момент скандальности.
Почти во всех произведениях “натуралистов” финал – это смерть, выпадение из жизни. Но трагизмом такой финал не пронизан, хотя он пессимистичен. Уход из жизни трактуется как избавление от унижающей человеческое достоинство обыденности, как закономерный итог давящих социальных обстоятельств.