“Не стоит село без праведника” (образ Матрены в рассказе А. И. Солженицына “Матренин двор”)

В настоящее время мы имеем возможность восхищаться произведениями А. И. Солженицына, в которых он демонстрирует исключительное мастерство в изображении человеческих характеров. Особенно ярко все это раскрывается в рассказе “Матренин двор”.

В этом рассказе автор затрагивает такие темы, как нравственная и духовная жизнь народа, отношение власти и человека, борьба за выживание, противостояние личности обществу.

В центре внимания писателя судьба простой деревенской женщины Матрены Васильевны, которая всю жизнь проработала в совхозе, но не за деньги, а за “палочки”. Рассказ “Матренин двор” начинается с того, что повествователь, бывший советский заключенный Игнатич, возвращается в Россию из степей Казахстана и поселяется в доме Матрены. Его рассказ – спокойный и насыщенный деталями и подробностями – придает всему описываемому особую жизненную глубину и достоверность: “Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад – просто в Россию”.

Матрена Васильевна – одинокая, потерявшая на фронте мужа, похоронившая шестерых детей женщина. Жила она одна в большом старом доме. “Строено все было давно и добротно, на большую семью, а жила теперь одинокая женщина лет шестидесяти”. Тема родного дома, очага именно в этом произведении Солженицына заявлена очень остро и определенно.

Несмотря на все тяготы и невзгоды, Матрена не утратила способности откликаться на чужую беду. Героиня является хранительницей очага, однако эта ее единственная миссия обретает под пером Солженицына подлинную масштабность и философскую глубину. В нехитрой жизни Матрены Васильевны Григорьевой просвечивает та самая непоказная праведность, без которой не может возродиться Россия.

“Я заметил: у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа – работа. Тотчас же она или хваталась за лопату и копала картофель. Или с мешком под мышкой шла за торфом. А то с плетеным кузовом – по ягоды в дальний лес. И не столам конторским кланялась, а лесным кустам, да наломавши спину ношей, в избу возвращалась Матрена уже просветленная, всем довольная, со своей доброй улыбкой”.

Не накопив “богатства” и не нажив какого-либо “добра”, Матрена Григорьева сумела сохранить общительный нрав и сердце, способное к состраданию. Так, ни одна пахота не обходилась без нее. Вместе с другими женщинами она впрягалась в соху и тащила ее на себе. Отсутствие всякой корысти и стремления сохранить “свое” добро приводит к тому, что Матрена безропотно отдает Кире и ее мужу горницу, отрезанную от старого дома.

“Не жалко было саму горницу, стоявшую без дела, как вообще ни труда, ни добра своего не жалела Матрена никогда. И горница все равно была завещана Кире. Но жутко ей было начинать ломать ту крышу, под которой прожила сорок лет… А для Матрены было это – конец жизни”.

Далее читатель узнает о молодости Матрены Васильевны. Судьба не баловала героиню: не дождавшись свою единственную любовь – Фаддея, она вышла замуж за его младшего брата, а когда любимый вернулся, он произнес страшные слова, которые Матрена запомнила на всю жизнь: “…если б не брат мой родной – я бы вас порубил обоих”.

Образу праведной женщины Матрены в рассказе противопоставлен Фаддей. В нем ничего не дрогнуло после несчастья с Матреной, он с некоторым безразличием смотрел на ее мертвое тело. Крушение поезда, под которым оказались и горница, и люди, ее перевозившие, было предопределено мелочным желанием Фаддея и его родственников сэкономить на малом.

Многие после смерти ее принялись укорять Матрену. Так, золовка сказала про нее: “…и нечистоплотная была, и за обзаводком не гналась, и не бережная; …и глупая, помогала чужим бесплатно”. Даже Игнатич с болью и раскаянием признается: “Нет Матрены. Убит родной человек. И в день последний я укорил ее за телогрейку”.

Солженицын стремится предупредить читателя, что праведность уходит из жизни, рушатся коренные устои народного характера. Вместе с Матреной уходит в прошлое, в небытие, тысячелетняя Россия. И лишь только на таких праведниках, как Матрена, держится еще наша великая страна.