Увиденное Радищевым в путешествии из Петербурга в Москву потрясло писателя. Вот как он писал об этом: “Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала”.
Но неверно было бы думать, что эти слова относятся только к увиденному в путешествии. По существу это призыв думать не только о себе, но и о ближних, заботится не только о своих нуждах. Это призыв, основанный на библейской заповеди ощущать другого человека, как своего брата, принимать чужую боль, как свою. Когда Радищев взглянул на ситуацию прямо, без сословного лукавства, то из увиденной правдивой картины получил силы для осознания и действия: “Обратил взоры во внутренность мою и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы… Я ощутил в себе довольно сил, чтобы противится заблуждению; и – веселие неизреченное! Я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благоденствии себе подобных”.