Во взглядах декабристов на историю сильные стороны сочетались со слабыми. Декабристы были убеждены, что монархизм – деспотическая форма правления, что она сдерживала могучие силы нации и тормозила прогресс страны. Словом, самодержавие – душитель свободной самодеятельности нации и каждого отдельного человека.
Вместе с тем идеи современности дворянские революционеры распространяли на весь исторический российский опыт, не усматривая качественного своеобразия той или иной эпохи и не замечая, что на определенном этапе истории самодержавие играло положительную объединяющую роль. Поскольку, считали декабристы, между историческим прошлым и настоящим нет принципиальных различий, то борьба тираноборцев и тиранов одинаково характерна для всех периодов русской истории. Следовательно, свободолюбивые идеи древности тождественны свободолюбивым идеям современности. Поэтому все древние и новые герои-свободолюбцы мыслят одинаково друг с другом и с автором. А это означало, что эти самоотверженные люди вовсе не порождались той или иной эпохой, ее общественными условиями. Если бы героизм исторических лиц, выведенных декабристами, был зависим от обстоятельств исторической жизни, то исчезли бы гарантии появления доблестей в современную эпоху. Тем самым характер свободолюбца объяснялся декабристами не создавшим его временем, а общностью патриотических и гражданских идей прошлого с патриотическими и гражданскими идеями современности. Декабристы стремились раскрыть единство национального характера во все времена, оставляя за скобками своих размышлений историческое развитие русских людей. В этом, в сущности, и заключался тот антиисторизм и тот рационалистический подход к истории, которые с особой силой проявились во многих произведениях декабристов, в том числе и в исторической повести.
Если Карамзин писал, что “мы не найдем в истории никаких повторений”, то декабристы настаивали как раз на самоочевидности повторений, ибо патриотизм и свободолюбие повторяются в течение всех эпох. “Всякий век,- утверждал Карамзин,- имеет свой особливый нравственный характер, погружается в недра вечности и никогда уже не является на земле в другой раз”. Для Карамзина каждый век имеет относительно самостоятельный характер. Историческое развитие совершается путем смены таких эпох, уже не воскресающих в дальнейшем. По мнению декабристов, содержание и отличительные особенности нравственного бытия людей никуда не пропадают и, уж конечно, не исчезают бесследно. История своими примерами убеждает в жизненности патриотических и гражданских добродетелей. Отсюда проистекает характерная для декабристской исторической литературы аллюзионность, состоящая в том, что в истории отыскиваются примеры гражданских доблестей, непосредственно налагаемые на современность и опрокидываемые в нее. Исторические фигуры или события иллюстрируют декабристское понимание основного конфликта. Метод аллюзий и “применений” был призван оправдать декабристские идеи исторически, придать им общенациональный смысл.
Поскольку исторические герои были единомышленниками друг друга и автора-декабриста, то они мыслили, чувствовали, говорили одинаково. Кроме того, декабристы героизировали таких исторических лиц, которые оказывались по тем или иным причинам в конфликте с тиранами, но при этом подлинные причины столкновений не принимались в расчет и потому выступали искаженными. Так, например, для Рылеева достаточно уже того, что Артемий Волынский был противником Бирона. Это побудило поэта нарисовать образ страстного и непреклонного свободолюбца, гибнущего за свои убеждения, но не изменяющего им. Между тем Волынский, конечно, не был ни революционером1, ни вольнолюбцем. Он принадлежал к той дворянской олигархии, которая хотела свергнуть Бирона, утвердить свое влияние на Анну Иоанновну и захватить власть. Иначе говоря, его поступками двигали отнюдь не революционные и демократические соображения. У Рылеева же Волынский превратился в пламенного вольнодумца, декабриста по мыслям и чувствам. Поэт Катенин удивлялся освещению Мазепы в поэме “Войнаровский”, который предстал у Рылеева “каким-то Катоном”, то есть вместо изменника и врага России – ненавистником тирании и республиканцем.
Декабристы в своем историческом сознании на начальном этапе были далеки от признания того непреложного факта, что самодержавие – форма правления, закономерно возникшая в ходе истории, что монархизм – объективный результат исторического процесса, не зависимый от наших субъективных желаний и вкусов. Декабристы подходили к истории романтически и потому исключали идею развития, но еще не поднялись до того, чтобы признать исторический период необходимым звеном в судьбе народа. Вместе с тем декабристы не хотели сознательно искажать историю. Напротив, они стремились опереться на документы, заимствуя их из разных источников, большей частью из “Истории…” Карамзина. Тем самым они прояапялн интерес к историческому правдолюбию и исторической документации. Например, каждой “Думе ” Рылеева предшествовала историческая справка, где рассказывалось о событии, изображенном в стихотворении. Рылеев, следовательно, убеждал читателей в точности нарисованной им исторической картины. С течением времени декабристы все более внимательно относились к исторически достоверной передаче событий, связав понятие историзма с понятием народности. Попытки уловить своеобразие эпохи, проникнуть в “душу” народа привели декабристов к воспроизведению нравов народа в ту или иную историческую эпоху.
Воспроизводя традиционные мотивы и отперевшись на бытовавшие структурные элементы, декабристы внесли в историческую повесть оригинальное идейное содержание и выразили историю через призму современности. Благодаря новому содержанию ранняя историческая повесть декабристов, включавшая идеи романтического историзма, вытеснила сентиментальную повесть на исторический сюжет и предварила дальнейшее углубление жанра.