Относительно эстетических ориентаций на прошлые эпохи, то нужно отметить, что классицисты и просветители абсолютизировали роль античности, ее прозрачность, гармоничную простоту и четко продуманную симметрию (как колоннады знаменитых античных храмов). Средневековье они обычно обходили вниманием, а против барокко выступали открыто. Средневековье воспринималось ими как эпоха сплошного варварства. Причем варварским они считали и фольклор своих собственных народов: французов, немцев, англичан, россиян. Так, Н. Буало писал: «Бывает: лишь имя варварское найдем, / И варварской нам вся кажется поэма». Итак, по мнению этого ведущего теоретика классицизма, даже имена персонажей произведений должны быть греческими или римскими: Антигона, Цезарь, Цицерон и т. д., иначе произведение сразу будет выглядеть как варварское.
Такое видение имело место и в других видах искусства. В Одессе есть известный памятник Ришелье, Арман-Эммануэль дю Плесси (генерал-губернатор Новороссии), выполненный в стиле Классицизма. Скульптор прекрасно знал, как Ришелье одевался на самом деле (это период наполеоновских воин), но изобразил российского чиновника французского происхождения в древнеримском образе. То есть благодаря канонам классицизма русский француз «превратился» в римлянина. Для классицистов наивысшим, раз и навсегда избранным идеалом была античность. Да это и неудивительно, если взять во внимание, что героями классицистических произведений были преимущественно греки и римляне, мифологические и исторические персонажи (Федра, Эдип, Юлий Цезарь и др.). Классицисты даже создали формулу гармонии «Грецкий вкус и римский дух», а наполеоновские генералы (да и не только они), воспитаны на примерах классицизма, носили прически «а ля Титус», то есть как у римского императора Тита — едва волнистый волос, который закрывал лоб и виски.
Романтики как раз наоборот, меньше внимания обращали на ясность и прозрачность античности и Ренессанса, отдавая предпочтение туманности, аллегорической усложненности, мистицизма и фантастичности, а также мрачной тональности (которая так гармонировала с романтическою «мирового скорбью») средневековья и барокко. А если уж романтики и обращались к античности, то скорее оказывали преимущество песенно-вдохновленным грекам, а не строго-нормативным римлянам. Поэтому не удивительно, что доминирующий по классицизму Вергилий пальмой первенства уступил Гомеру.
Именно Романтики поставили Кальдерона над Шекспиром и решительно отказались от античного культурного наследия как единого и неизменного эталона для искусства. Они заявили: даже если кто-то будет пить только сок высокой пальмы, то все равно не достигнет ее высоты, также само современные художник и искусство не станут выдающимися, если даже будут питаться исключительно наработками «высокой античности».