Александр Грибоедов, так же как и Пушкин, родился и вырос в Москве.
Еще в давние времена народ говорил о Москве, что это не город, а целый мир. Чем стремительнее становится бег нашего времени, тем труднее представить себе, какой была Москва почти два столетия назад, как и чем она жила, на каких устоях стояла.
Великие писатели, художники и музыканты оказали нам неоценимую услугу, воспев Москву в своих произведениях.
Москва Грибоедова и Пушкина, Толстого и Чехова, Репина и Сурикова, Шаляпина и
Чайковского существует и теперь уже навечно останется нерушимой. Я думаю, этот спи
Сок можно продолжить целым рядом выдающихся имен.
В комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедова отражена эпоха после 1812 года, в ярких художественных образах представлена русская общественная жизнь 20-х годов XIX века, широко показана барская Москва, которая возникает из разговоров и реплик персонажей комедии.
«И награжденья брать, и весело пожить» — это идеал барской Москвы, это философия
Жизни фамусовского общества. Убежденные крепостники, невежественные люди, Фамусовы и скалозубы боятся просвещения и свежих взглядов, потому что понимают, что новая сила сметет их как ненужный хлам.
Чацкий, вернувшись в Москву, с огорчением видит, что она не изменилась. «Что нового покажет мне Москва, — говорит он Софье, — вчера был бал, а завтра будет два». А Фамусов восхищается Москвой, видя в ней воплощение всех своих мечтаний. Он заявляет: «Решительно скажу: едва другая сыщется столица, как Москва!» Автор «Горя от ума» верил в будущие перемены. Фамусовы же были довольны неизменной Москвой, Нельзя им отказать в любви к Москве. Но они ее любят как-то очень уж по-своему.
Скалозуб о Москве отзывается как «о дистанции огромного размера». И добавляет: «По моему сужденью, пожар способствовал ей много к украшенью». И это говорится о трагедии 1812 года!
Пушкин, несомненно, любил Москву, хотя московское дворянство изобразил в насмешливых тонах. О самом городе он пишет следующее:
Как часто в горестной «разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
Пушкин умел отличать парадный, казенный патриотизм светских раутов от того народного патриотизма, что живет в душе каждого честного человека. Москва пушкинской эпохи — это торговый город и в то же время обиталище старого российского барства, «ярмарка невест». В сознании поэта живут две Москвы: величественная, героическая и барская грибоедовская Москва, над которой он смеется.
Быт московского барства хорошо знаком Пушкину. Эти старые, немощные дамы, живущие событиями полувековой давности, их престарелые слуги, вяжущие чулки в передних, чтоб хоть как-нибудь заполнить тупое существование, эти жеманные восклицания, смешение языков «французского с нижегородским» — все это Пушкин помнит с детства.
Но в них не видно перемены,
Все в них на старый образец…
Как это похоже на московское общество Грибоедова! Пушкин как бы ненароком цитирует из Грибоедова: «Все тот же шпиц и тот же муж». О московском барстве Пушкин сознательно говорит очень мало, он только напоминает, что есть пьеса, в которой описаны эти самые люди в эту самую эпоху. Понятно, о какой пьесе он говорил.
И все же, несмотря на все недостатки московского высшего общества, Пушкин и Грибоедов любили Москву. «Отечество, сродство и дом мой в Москве», — писал Грибоедов. В пушкинском плане романа «Евгений Онегин» седьмая глава называется «Москва». «Москва, России дочь любимая, где равную тебе сыскать?» — это восторженный отзыв поэта о городе, перед которым можно и нужно преклоняться, само название которого воскрешает в памяти героические страницы истории.