Пушкин тяжело переживал свое первое изгнание. В эпилоге к “Руслану и Людмиле”, написанном уже в ссылке, есть строки, полные грусти и тоски:
Душа, как прежде, каждый час Полна томительною думой, Но огнь поэзии погас. Ищу напрасно впечатлений: Она прошла, пора стихов, Пора любви, веселых снов, Пора сердечных вдохновений!
Вырванный из круга друзей, лишенный привычной литературной среды, поэт почувствовал себя одиноким, гонимым странником. В течение четырех месяцев он почти ничего не пишет.
Первое стихотворение периода южной ссылки – элегия “Погасло дневное светило…” . К этой элегии идейно примыкают стихи “Мне вас жаль, года весны моей…” и “Я пережил свои желанья”. Здесь поэт говорит о своем одиночестве, о сердечных муках.
Вторая тема лирики ссыльного Пушкина – это тема узника, навеянная личной судьбой и судьбой друзей. Его друг В. Ф. Раевский тоже томился в неволе. Но ведь в неволе томится и весь русский народ. В стихотворениях “Узник” и “Птичка” Пушкин поведал, казалось бы, о незначительных событиях. “Вскормленный в неволе орел молодой”, как и узник, тоскует о свободе и рвется на волю.
Туда, где за тучей белеет гора, Туда, где синеют морские края…
Человек выпустил на волю птичку “при светлом празднике весны” и испытал радость за нее и за себя:
Я стал доступен утешенью; За что на Бога мне роптать, Когда хоть одному творенью Я мог свободу даровать!
Эти стихи воспринимались как протест против угнетения человеческой личности. Они напоминали о том, что в тюрьмах и ссылках страдают лучшие русские люди. Недаром “Узник” стал песней.
На юге Пушкин поддерживал тесные связи с декабристами.
В начале 1820-х годов оживилось революционное движение в Западной Европе, в России бунтовали крестьяне военных поселений. Однажды в обществе многочисленных гостей генерала Инзова Пушкин сказал: “Прежде народы восставали один против другого, теперь король неаполитанский воюет с народом, прусский тоже, гишпанский тоже; не трудно расчесть, чья сторона возьмет верх”.
Но вот приходят известия о поражении восставших народов. В послании “В. Л. Давыдову” Пушкин с горечью пишет:
Народы тишины хотят, И долго их ярем не треснет.
Он вдруг усомнился в способности народов подняться на борьбу за свою свободу. Но послание все же заканчивается оптимистическими строчками:
Ужель надежды луч исчез? Но нет! – мы счастьем насладимся, Кровавой чашей причастимся…
Глубоким скептицизмом веет от стихотворения “Демон”. “Злобный гений стал тайно навещать” поэта и внушать ему мрачные мысли о свободе, любви, дружбе:
Не верил он любви, свободе; На жизнь насмешливо глядел – И ничего во всей природе Благословить он не хотел.
Пушкин задумывается о целесообразности своей свободолюбивой лирики.
Он испытал и счастье веры в грядущую свободу, и горечь разочарования, прежде чем пришел к мысли о том, что революция не совершается сама собой, что народ, являясь движущей силой истории, забит и темен, нуждается в просвещении. Позднее, обращаясь к ссыльным декабристам, он мудро скажет:
Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье.
А пока, в период южной ссылки, Пушкин, сомневаясь в способности народов бороться, с надеждой смотрит на героев-одиночек, которые могут повести за собой пассивную толпу. Ведь и декабристы считали, что главная роль принадлежит отдельным личностям, которые ратуют за “угнетенную свободу человека”, смело и безропотно гибнут в борьбе.