Blog

  • Сочиненин по картине Васнецова “Страшный Суд”

    Одной из фресок на религиозную тему является работа Васнецова “Страшный суд”. Она расположена у входа в храм Святого Владимира. Для того чтобы воссоздать это историческое событие, автор, в отличие от предыдущих работ на тему религии, применял мрачные, темные оттенки. Очень много красных красок, с разными примесями. Такие цвета настраивают зрителя на серьезность происходящего.

    Автор использовал различные цветовые пятна, включая белое. Ведь именно этот цвет является символом божественности. Васнецов применил прием зрительного разделения картины на земную и небесную тему, совместив, в одной работе практически невозможное.

    Небесную тему отражает Господь. В руках у него крест и Евангелие. Он разгневан на грешников. Это отчетливо видно по выражению его лица. Рядом с ним Васнецов показал Богоматерь и Иоанна Предтечи, а вокруг разместил апостолов и ангелов. Весы, изображенные на картине, являются символом справедливости, равенства всех перед Всевышним, но темные силы пытаются перетянуть одну из чаш в свою сторону. Несмотря на это, им не удастся повлиять на решения суда и они останутся неизменными и справедливыми. Справа внизу художник изобразил праведников. Они усердно молятся, обращая свои молитвы и взгляд к небесам. На картине изображены люди разных возрастов: от молодых до стариков. Они очень сильно напуганы всем происходящим, надеются на пощаду Всевышнего. Слева внизу изображены грешники, падающие в огонь. Автор хотел показать равенство всех перед Господом Богом, для этого он изобразил среди грешников и царей, и представителей духовенства. Внизу их ожидает Змий. Две сюжетные линии объединяют вестники Апокалипсиса, которые показаны трубящими ангелами.

    Автор в данной работе использовал очень разнообразную палитру цветов, основывался на их контрасте и у него получилось в одной картине показать столько разных судеб.

  • Кто же спасет красоту?

    Современники Чехова говорили о нем как о натуре исключительной мягкости, о человеке целомудренном, скромном и простом. Это несомненно так, но несомненно и то, что этими покоряющими чертами не исчерпывается большой, сложный характер Чехова.

    Мягкий Чехов обладал вдохновенной силой воли, умением делать только то, что желал делать как художник, – он был всегда последователен и настолько суров к себе, к своей писательской работе, к своему общественному поведению, что только редкие деятели литературы могли в этом отношении стать с ним в ряд.

    В период почти повальной моды на декадентские писания Чехов никогда не изменил своему тонкому и строгому таланту реалиста. В то время, когда на Западе и в старой России чуть ли не высшим грехом считалось, если писатель не мог “отрешиться от морали”, Чехов мечтал о человеке прозрачной морали, о той высокой нравственности, когда господином жизни станет разумный труд и мир будет осмыслен общим счастьем. В то время, когда модные поэты тех лет были напыщенны, Чехов был прост, ясен, и никто не высмеял так претензий и ходулей, как он. Когда наиболее изощренные проповедники декаданса звали читателя назад, во тьму древности, где будто бы только и пребывал “сильный человек”. Чехов думал о будущем, свободном от бесправия, мещанства, пошлости, о людях с прекрасной душой, прекрасными мыслями, думал о красоте.

    По своему дару видения Чехов стоит в чудесном ряду русских классиков XIX века, завершая собою ряд, открытый сияющим именем Пушкина. По писательскому искусству своему, которое восхищает нас строгостью, простотой формы, Чехов является классиком мировым. Язык его останется примером долговечных достижений русской литературы.

    Вершинным произведением Чехова, его “лебединой песней” является комедия “Вишневый сад”, написанная в 1903 году. Чеховские идеалы в “Вишневом саде” многие связывают с образами Пети и Ани. Безусловно, они бескорыстны, мечтательны и чисты, но автор не спешит связывать с ними свои надежды на новую жизнь. Петя олицетворяет собой определенный тип людей: он “вечный студент”. “Мы выше любви”, – заявляет он, признаваясь тем самым в неспособности к серьезному чувству. Во всем облике этого персонажа сквозит какая-то недостаточность, неглубокость, отсутствие жизненной силы. Нет в нем того, что во все времена ценилось на Руси, – основательности.

    Автор не может доверить ему красоту, да и сам герой не пытается спасти сад. Его не волнует самая важная для Чехова проблема. Петя смотрит на все слишком поверхностно; не зная подлинной жизни, он пытается переустроить ее на основе надуманных идей.

    Изумительно мастерство Чехова в построении произведения. Как известно, главное в композиции – группировка образов. Они расположены драматургом так, чтобы полнее раскрыть идейное содержание картины, действия. Начиная с первого акта, имевшего значение экспозиции, обнажается гниль и никчемность хозяев имения. Этим уходящим с жизненной арены людям противопоставлены Петя Трофимов и Аня, являющиеся воплощением чистоты и добра. Правда, в первом акте они очерчены эскизно, но интерес и симпатии зрителей – на их стороне.

    Образ вишневого сада играет в пьесе большую, многостороннюю роль. Прежде всего, он символизирует поэзию старой жизни, ту поэзию “лунных ночей”, “белых фигур с тонкими талиями”, “дворянских гнезд”, исчерпанность, избитость которой с такой остротою выражена была в рассказе “У знакомых”. Эта поэзия выродилась уже в фарс, водевиль. Дворянская культура, когда-то живая и плодотворная, давно стала мертвой, превратилась в “многоуважаемый шкап”, к которому обращается с одной из своих обычных шутовских речей по случаю столетнего юбилея шкафа водевильный дядюшка Гаев, страдающий патологической болтливостью. А законная наследница отжившей поэзии “дворянских гнезд”, юная Аня, дочь Раневской, преемница Лизы Калитиной, Татьяны Лариной, весело, по-молодому звонко, бесповоротно прощается со всей этой устаревшей, потерявшей живое содержание, мертвой “красотой”. Ей помогает в ее духовном развитии, в определении отношения к прошлому, настоящему и будущему родины студент Петя Трофимов. Он раскрывает Ане глаза на то, что таилось за поэзией дворянской культуры.

    Печаль “Вишневого сада” никак не может быть связана с легкомысленными “страданиями” Гаевых и Раневских. Стоит только хоть на минуту отождествить лирическое начало пьесы – образ “вишневого сада” – с этими водевильными фигурами, стоит только посчитать Гаева и Раневскую какими-то “представителями” умирающей поэзии и красоты, как придется принимать всерьез все их переживания и слезы. И тогда произойдет то, чего так боялся Чехов: “Вишневый сад” перестанет быть лирической комедией, “местами даже фарсом”, а превратится в “тяжелую драму”, в которой обилие слез будет не только характеризовать “настроение лиц”, но и вызывать унылое настроение у зрителя. И зритель, особенно современный, будет испытывать крайне неловкое чувство: ему придется всерьез “переживать” страдания людей, которые сами не способны ни на какое серьезное переживание. Чехов предстанет в странном виде. Как будто он был способен страдать “страданиями” никчемных, “призрачных” людей!

    В пьесе звучит постоянная чеховская грусть о пропадающей напрасно красоте. Здесь это – грусть о поэтическом вишневом саде, элегическая грусть прощания. Но это светлая, пушкинская грусть. Вся пьеса проникнута настроением светлого прощания с уходящей жизнью, со всем плохим и хорошим, что было в ней, настроением радостного привета новому, молодому.

    Как и в других пьесах Чехова, в “Вишневом саде” есть реальная символика. Символично само название: вишневый сад – символ уходящего собственнического мира. Именно так его воспринимает Трофимов: “Ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа…” Но цветущий сад – это, вместе с тем, и символ вообще красоты родины, жизни.

    Символьны звуки: удар топора по дереву, звук лопнувшей струны. С ними ассоциируется конец старой жизни. Особенно выразительны звуки в конце пьесы. Когда Фирс говорит: “Эх, ты… недотепа!” – вдруг “слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный”, а затем – стук топора по дереву. Символика здесь очень прозрачна: уходит старая жизнь, на смену ей идет новая.

    Идейный смысл “Вишневого сада” – его призыв к изменению жизни – был правильно понят современниками. Присутствующий на первом представлении пьесы 17 января 1904 года Горький сказал Чехову: “Озорную штуку вы выкинули, Антон Павлович. Дали красивую лирику, а потом звякнули со всего размаху топором по корневищам: к черту старую жизнь!

    В конце чеховской пьесы стоит не точка, а знак вопроса. Давно отмечена особенность “бесконечных” произведений этого писателя: читатель как бы соучаствует в изображаемом действии, а не остается сторонним наблюдателем.

    Чехов как-то сказал, что в человеке все должно быть прекрасно… И читая “Вишневый сад”, размышляя о жизни и поступках его героев, мы задумываемся над судьбой России и ее красоты. Кто же спасет красоту?

  • Биография Анненский Иннокентий Федорович

    (20.VIII.1855 – 30.IX.1909)

    Иннокентий Анненский – русский поэт, драматург, переводчик, критик. Родился 20 августа (1 сентября н. с.) в Омске в семье государственного чиновника. В 1860 семья переехала в Петербург, где Анненский получил начальное и высшее образование. В 1879 окончил историко-филологический факультет Петербургского университета по специальности сравнительное языкознание. После университета началась его педагогическая деятельность, не прекращавшаяся до конца жизни. Был преподавателем древних языков, античной литературы, русского языка и теории словесности в гимназиях и на Высших женских курсах, директором царскосельской гимназии. В 1870-е годы начинает писать стихи, но не делает попытки опубликовать их. В 1880-е выступает в печати с научными рецензиями и статьями по филологии и педагогике. С начала 1890-х годов Анненский приступил к полному переводу трагедий Еврипида, который закончил к концу жизни. В журнале “Русская школа” появляются статьи о творчестве русских писателей: Гоголя, Лермонтова, Гончарова и др. Эти статьи обычно называют “критической прозой”, поскольку, отличаясь глубоким анализом литературного произведения, его статьи сами обладают высокой художественностью. Оригинальные драматические произведения Анненского появились только в начале XX века – трагедии на сюжеты античной мифологии (“Меланиппа-философ” (1901), “Царь Иксион” (1902), “Лаодамия” (1906)). В 1904 выходит его книга стихов “Тихие песни”, после смерти – сборники стихов “Кипарисовый ларец” (1910) и “Посмертные стихи” (1923). Лирика Анненского, носившая психологически-символический характер, отличалась глубокой искренностью. При жизни автора она была мало известна, но в дальнейшем оказала сильное влияние на творчество поэтов-акмеистов, которые объявили Анненского своим духовным учителем, находя в его творчестве истоки развития нового направления в русской поэзии, стремящегося к “прекрасной ясности”. 30 ноября (11 декабря н. с.) 1909 Анненский скончался в Петербурге. “Кипарисовый ларец” 1. Сиреневая мгла Наша улица снегами залегла, По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула в окно, И я понял, что люблю ее давно. Я молил ее, сиреневую мглу: “Погости, побудь со мной в моем углу, Не тоску мою древнюю развей, Поделись со мной, желанная, своей!” Но лишь издали услышал я ее ответ: “Если любишь, так и сам отыщешь след, Где над омутом синеет тонкий лед, Там часочек погощу я, кончив лет, А у печки-то никто нас не видал… Только те мои, кто волен да удал”.

  • Благонамеренные речи

    Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

    Благонамеренные речи

    Очерки (1872-1876)

    В главе-предисловии “К читателю” автор представляется как фрондер, жмущий руки представителям всех партий и лагерей. Знакомых у него тьма-тьмущая, но у них он ничего не ищет, кроме “благих намерений”, хорошо бы в них разобраться. Пусть они ненавидят друг друга, но часто болтают одно и то же. Все озабочены способами “обуздания”. Миросозерцание громадного большинства людей только на этой идее и держится, хотя она недостаточно исследована и даже оболгана фанатиками и лицемерами. А потому насущной потребностью современного общества становится освобождение от лгунов, ибо истинные герои “обуздания” вовсе не теоретики, а простецы. Подобно лунатикам эти последние решаются на преодоление всяких препятствий и иногда даже совершают подвиги без намерения их совершить.

    “Зачем писан рассказ?” – задается вопросом автор в первой главе, представляющей собой путевые зарисовки. “Ах, хоть бы и затем, милостивые государи, чтобы констатировать, какие бывают благонамеренные речи”.

    Русский народ стал слаб на всех ярусах современного общества. Слаб мужик, но и просвещенный хозяин не лучше, одолевает его немец повсеместно. уж больно мы просты! “Но ведь, как часто бывает, русских надувают при покупке не потому, что они глупы, а потому что им на ум не приходит, что в стране, где есть повсюду полиция, возможно мошенничество. “Не будь дураком!” Это паскудное и наглое слово “дурак” прямо и косвенно преследует автора, как панегирик мошенничеству, присваивающему себе наименование ума.

    Хороший чиновник-администратор, на которого делают ставку большие начальники, отличается врожденностью консервативных убеждений и боевой готовностью по первому трубному звуку отправляться туда, куда пошлют. Бюрократ новейшего закала – это Держиморда, “почищенный, приглаженный, выправленный балагур, готовый родного отца с кашей съесть”. Невозможно представить себе ни одного русского начальника, Который отнесся бы к себе с иронией, с оговорками, это помпадур, который всегда серьезен или бесшабашно амикошонствует.

    Для хорошего администрирования России необходимы соглядатаи. Но русский соглядатай почему-то рохля, это про него сказано: “Он онучи в воде сушит”. Он никогда не знает, что ему надобно, и потому подслушивает зря. А раз подслушавши, все валит в одну кучу. Он невежествен, поражается пустякам и пугается обыкновенных вещей, пропустив их через горнило своего разнузданного воображения.

    Откровенные признания Николая Батищева в письмах маменьке позволяют узнать, что на государственной службе нужно усердствовать, но знать меру. Желая стать прокурором, при одном имени которого преступники будут дрожать, Батишев еще в качестве помощника от души стряпает дела на невиновных и категорически поддерживает все строгие обвинительные заключения. Когда его просят разобраться с “Обществом для предвкушения Гармонии будущего”, в списках которого пятнадцать человек, призывающих терпеливо переносить бедствия настоящего, Батишев привлекает по этому делу до ста человек. Его усердие смущает даже искушенного генерала. Поняв свою негодность к прокурорскому делу, молодой человек, проклиная судьбу и свою “честность”, подает в отставку. В постскриптуме обращенных к маменьке писем Батищев параллельно истории своей административной неудачи рассказывает об успехах дружка, ставшего адвокатом, некоего Ерофеева, научившегося неплохо зарабатывать деньги и пускать их в оборот.

    Кто же столпы современного общества? Где их корни, каково их происхождение, как накоплены деньги, которыми они владеют? Вот пример, Осип Иванович Дерунов, содержавший постоялый двор, через который проходили и проезжали сотни людей. По гривеннику, по пятиалтынному накопил Дерунов немалое состояние, позволившее открыть собственное большое хозяйство, обзавестись фабрикой. При последней с ним встрече в Петербурге рассказчик с трудом его узнает в шубе, отороченной светлым собольим мехом. Приняв гордую позу аристократа, он невнятным движением протягивает два пальца в знак приветствия. Пригласив к себе литератора, который, к сожалению, не Тургенев, он хочет порадовать томную белотелую жену, принимающую в гостиной полулежа в дорогом неглиже четырех “калегвардов”. Оценив общество, в которое он попал, литератор нафантазировал “происшествие в Абуццских горах”, историю, вполне достойную русского беллетриста, очаровывающего даму своими приключениями. Несмотря на роскошь и богатство новой обстановки, рассказчик с сожалением вспоминает о том Дерунове, который не снимал старозаветный синий сюртук, помогавший ему убедить немца-негоцианта в своей обстоятельности. Правда, с исчезновением прежней обстановки, окружавшей Дерунова, исчезает и загадочность выжимания гроша из постояльца, партнера и собеседника. Теперь он нагло вожделеет к грабежу, и это нельзя скрыть никаким способом.

    Автору, прозванному Гамбеттой, т. е. “человеком отпетым, не признающим ничего святого”, приходится беседовать по женскому вопросу с ответственным чиновником из бывших однокашников Те-беньковым, называющим себя западником и либералом. Однако он не либерал даже, а консерватор. Всего дороже ему в женщине ее неведенье, он усматривает в нем благонамеренность. Разве может женщина извлечь какую-нибудь действительную пользу из всякого рода позволений, разрешений, знаний? Не может, убежден он, женщиной быть выполнена работа лучше, чем мужчиной. Ну, а если еще женщины в реформы и в революцию полезут, то тут уж пиши пропало. Все их “достоинства”, проявляемые на уровне семьи, выйдут наружу. Придется изменить все представления о добродетели, о великолепных победах женщин над адюльтером, о поддержании семейных уз, о воспитании детей. “А что станется с нами, которые не можем существовать без того, чтобы не баловать женщину?” Столп русского либерализма Тебеньков готов принять по их поводу не какое-нибудь, но третейское решение. “Система моя очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не воспрещать”, – говорит он. С его точки зрения, женщина, в особенности хорошенькая, имеет привилегию быть капризной, желать бриллиантовые драгоценности и меха, но не должна рассуждать об околоплодной жидкости и теориях Сеченова, иначе она покажется “неблагонамеренной”.

    У Марии Петровны Воловитиновой три сына: Сеничка, Митенька и Феденька. Сеничка – генерал, Митенька – дипломат, а Феденька не служит, он просто “пустейший малый и положительный ерыга”. И только последнему чадолюбивая мамаша хочет оставить большое наследство, так ее раздражают другие дети и родственники. “Разбойничье” начало в последнем ее сынке ей очень нравится, и она все ему прощает и готова отдать, к страху и ужасу старшего сына-генерала, безуспешно мечтающего и при жизни хоть что-нибудь получить от нее в подарок.

    Переписка Сергея Проказнина с матерью Натали де Проказник свидетельствует о том, насколько женщины бывают проницательны, умеют верно наставлять сыновей и положительно быть неглупыми. Кочующий со своим полком Сергей Проказнин в свободное от учений время имеет удовольствие и влюбиться, и волочиться, и даже иметь на прицеле третью дамочку постарше, вдову, проявляющую к нему недюжинный интерес. Тонкая наблюдательница и психолог, мать, не без знания женской натуры, наставляет сына в его сердечной политике, рассказывая кое-что о своих французских любовниках. Ей не особенно нравится намерение сына без долгих разговоров “сделать “Тррах!” и покончить с этим раз и навсегда”. Салон истинной светской женщины – не манеж и не убежище для жалких утех. Переписка сына с матерью могла бы продолжаться еще очень долго, если бы ее не остановило короткое письмо Семена Проказнина, в котором он сообщает о том, что прочел все письма сына, из которых узнал, что сын “настроен на прелюбодеяние”, как и его мать, сбежавшая с французом в Париж, а потому если он хочет спасти как-то расположение отца, то пусть возвращается в родительское имение и начнет пасти свиней.

    История Марии Петровны Промптовой, кузины Машеньки, позволяет сделать грустное умозаключение, что браки молоденьких девушек с пожилыми тугодумными мужьями не идут им на пользу. Из умненьких и хорошеньких, доброжелательных и заинтересованных они превращаются в расчетливых и сонно-патриархальных, закрытых для добрых речей. Упрямое соблюдение всех ветхозаветных предписаний супруга, усвоение страсти к накопительству делает когда-то веселую кузину Машеньку монстром, калечащим судьбу родного сына. Воздушное создание превратилось в ханжу, лицемерку, скрягу.

    В поисках идеала и возможности заложить основы новой “небезалаберной русской жизни” хорошо бы согражданам иметь четкое представление о государстве, о том, зачем вообще оно нужно. “На вопрос: что такое государство? Одни смешивают его с отечеством, другие с законом, третьи с казною, четвертые, громадное большинство – с начальством”. Общественные чувства часто отсутствуют, каждый занят соблюдением собственного интереса, собственной выгоды, поэтому русскую армию иные поставщики могут одеть в сапоги с картонными подошвами, держать впроголодь и отправить с бездарным начальником туда, откуда возврата не будет. Шуму в разговорах о служении отечеству бывает много, но на деле патриотизм оборачивается грубым предательством, а ответственные за него переводятся на другую работу. Народ – это дитя, доброе, смышленое, но обмануть его, обвести вокруг пальца ничего не стоит. Россия переполнена подтачивающими ее силы и средства “благонамеренными” чиновниками.

    О. В. Тимошева

  • ТАНЕЦ ОСЕННЕЙ ЛИСТВЫ

    Какая необычная осень в этом году! До самого конца сентября было тепло и солнечно, и деревья стояли зеленые. А потом вдруг резко похолодало, и буквально за неделю невидимый художник залил яркими осенними красками шевелюры кленов, осин, берез… Золотые, багряные, розовые, желто-зеленые – куда ни глянь, всюду тебя встречает трепещущий калейдоскоп красок!

    И вот, словно дождавшись желанного разрешения, веселый ветер проказливым щенком набрасывается на все это разноцветное великолепие. Он треплет макушки деревьев, радостно разнося по аллеям парков и дворам охапки сухих листьев. Он скачет по колючим гроздьям каштанов, щедро рассыпая по тропинкам лаковые коричневые шарики. Он беззаботно носится в кронах-акаций, и те негромко отвечают ему сухим стуком своих длинных, набитых семенами стручков.

    А листья все падают и падают, будто кто-то огромный сыплет их с неба из гигантского, доверху заполненного разноцветными сокровищами мешка. И они кружатся, вальсируют, большие и маленькие, круглые и овальные, засыпая улицы, шурша под ногами. Лучший в мире танец – танец осенней листвы.

  • “Смерть Ивана Ильича” Толстого в кратком содержании

    В перерыве заседания члены Судебной палаты узнают из газеты о смерти Ивана Ильича Головина, последовавшей 4 февраля 1882 г. после нескольких недель неизлечимой болезни. Сотоварищи покойного, любившие его, невольно рассчитывают возможные теперь перемещения по службе, и каждый думает: “Каково, умер; а я вот нет”.

    На панихиде все испытывают неловкое чувство, вызванное осознанием общего притворства скорби. Единственное спокойное, и оттого значительное, лишь лицо Ивана Ильича, на котором было “выражение того, что то, что нужно было сделать, сделано, и сделано правильно. Кроме того, в этом выражении был еще упрек или напоминание живым”. Вдова Прасковья Федоровна старается узнать у Петра Ивановича, которого называет “истинным другом Ивана Ильича”, нельзя ли получить по случаю смерти побольше денег от казны. Петр Иванович ничего не может посоветовать и прощается. Ему приятно вдохнуть чистый воздух на улице после запаха ладана и трупа, и он спешит к приятелю Федору Васильевичу, чтобы не очень опоздать к карточной игре.

    “Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая, и обыкновенная и самая ужасная”. У его отца, тайного советника, было три сына. Старший, холодный и аккуратный, сделал такую же карьеру, как и отец. Младший был неудачник, родственники не любили встречаться с ним и без крайней необходимости о нем не вспоминали. Иван Ильич был средним между братьями не только по возрасту, но и по всему, что составляет и направляет человеческую жизнь. В юности уже определились его качества, которые потом не изменились – Иван Ильич был умный, способный, живой и общительный человек, строго исполняющий жизненные правила, принятые стоящими выше его людьми. Если он когда и отступал от этих правил, то оправдывал себя тем, что подобные поступки совершались и высоко стоящими людьми и не считались дурными, – и успокаивался.

    Хорошо кончив курс правоведения, Иван Ильич при помощи отца получает в провинции должность чиновника особых поручений. Он служит честно, гордится своей честностью, вместе с тем приятно и прилично веселится – в пределах принятых в обществе норм порядочности, делает хорошую карьеру. Он становится судебным следователем – новое назначение требует переезда в другую губернию. Иван Ильич оставляет прежние связи и заводит новые так, что жизнь его становится еще более приятной. Он встречается с будущей своей женой, и, хотя мог рассчитывать на более блестящую партию, решает жениться, так как невеста ему приятна и к тому же выбор Ивана Ильича выглядит правильным в глазах людей, стоящих выше него в свете.

    Первое время после свадьбы жизнь Ивана Ильича не изменяется и даже становится более приятной и одобряемой обществом. Но постепенно, особенно с рождением первого ребенка, супружеская жизнь усложняется, и Иван Ильич вырабатывает в себе определенное к ней отношение. Он требует от супружества только тех удобств, которые находит, восполняя ощущение собственной независимости в делах службы. Это отношение приносит свои плоды – в общественном мнении Иван Ильич принят и как хороший семьянин, и как хороший служака. Через три года его делают товарищем прокурора и через семь лет службы в одном городе переводят на место прокурора в другую губернию.

    Проходит семнадцать лет со времени женитьбы. За это время родилось пятеро детей, трое из них умерло, старшей дочери уже шестнадцать лет, она учится дома, мальчика Прасковья Федоровна отдает в гимназию назло мужу, который хотел видеть сына в правоведении. Во всех раздорах и невзгодах семьи Прасковья Федоровна винит мужа, но он уклоняется от ссор. Весь интерес жизни Ивана Ильича поглощается службой. Денег не хватает на жизнь, и Иван Ильич в 1880 г., самом тяжелом в его жизни, решает ехать в Петербург просить места в пять тысяч жалованья. Поездка эта завершается удивительным, неожиданным успехом. Запнувшаяся было жизнь опять обретает характер приятности и приличия.

    Осматривая новую квартиру, Иван Ильич падает с лесенки и ударяется боком о ручку оконной рамы. Ушиб болит, но скоро проходит. Несмотря на некоторые несогласия, семейная жизнь протекает благополучно и заполнена заботами нового устройства. Служба у Ивана Ильича идет легко и приятно, он даже чувствует виртуозность, с которой ведет свои дела.

    Он здоров – нельзя назвать нездоровьем странный вкус во рту и неловкость в левой стороне живота. Но со временем эта неловкость переходит в тяжесть, потом в боль, которая сопровождается дурным расположением духа. Все чаще он становится раздражен, особенно после того, как жена настаивает на обращении к докторам. Иван Ильич подчиняется ей и подвергается унизительным, с его точки зрения, медицинским осмотрам. Доктора увиливают от прямых ответов на вопросы об опасности болезни, и это еще больше раздражает Ивана Ильича, Он исполняет все предписания врачей, находя в этом утешение, но боль усиливается. Жена постоянно делает замечания, находя, что Иван Ильич недостаточно строго исполняет предписанное лечение. На службе он начинает замечать, что к нему приглядываются, как к человеку, который может освободить место. Болезнь прогрессирует. И уже не с раздражением, а с ужасом и мучениями физическими он не спит ночами, страдает без единого человека рядом, кто мог бы понять и пожалеть. Боли усиливаются, и в промежутках облегчения Иван Ильич понимает, что не в почке дело, не в болезни, а “в жизни и смерти. Да, жизнь была и вот уходит, уходит, и я не могу удержать ее. То я здесь был, а теперь туда! Куда? Неужели смерть? Нет, не хочу”. Он всегда с досадой ждет, когда уйдет жена, приходящая помочь ему, и все думает о боли, о смерти, называя ее для себя коротким словом “она”. Он знает, что умирает, но никак не может понять этого. И вспомнившийся силлогизм: “Кай – человек, люди смертны, потому Кай смертен”, – он не может применить к себе.

    В страшном положении Ивана Ильича является ему и утешение. Это чистый, свежий мужик Герасим, слуга, приставленный ухаживать за умирающим. Простота и легкость, с которыми Герасим исполняет свои обязанности, умиляет Ивана Ильича. Он чувствует неумение Герасима лгать и притворяться перед лицом смерти, и это странным образом успокаивает Ивана Ильича. Он просит Герасима держать подолгу на плечах свои ноги, в таком положении боль уходит, и Иван Ильич любит при этом говорить с Герасимом. Герасим жалеет Ивана Ильича просто и по-настоящему.

    Идут последние дни, наполненные муками физическими и нравственными. Встречи с домашними, с врачами заставляют страдать Ивана Ильича, и, когда эти люди уходят, он чувствует, что вместе с ними уходит ложь, но боль остается. И он посылает за Герасимом.

    Когда Ивану Ильичу становится совсем плохо, он причащается. В ответ на вопрос жены, не лучше ли ему, он отвечает: “Да”. И вместе с этим словом видит весь обман, скрывающий жизнь и смерть. С этой минуты три дня он кричит, не переставая, один звук “У-у!”, оставшийся от крика “Не хочу!”. За час до смерти к нему пробирается сын-гимназистик, и рука Ивана Ильича попадает на его голову. Сын хватает руку, прижимает к губам и плачет. Иван Ильич видит сына и чувствует жалость к нему. Сына уводят. Иван Ильич прислушивается к боли, ищет привычный страх смерти и не находит. Вместо смерти появляется свет. “Кончена смерть, ее нет больше”, – говорит он себе, останавливается на половине вздоха, потягивается и умирает.

  • Анализ стихотворения Блока “Я смотрел на слепое людское строение

    Поэтов Александра Блока и Андрея Белого связывала долгая дружба, черта под которой была подведена в 1907 году. Именно тогда супруга Блока Любовь Менделеева ушла к Белому, и этот любовный треугольник стал предметом пересудов во многих литературных салонах. Впрочем, еще задолго до столь печальных событий Блок и Белый считали себя духовными братьями. Оба поэта проповедовали символизм, считая, что нужно уметь видеть те знаки, которые нам посылает судьба. Только в этом случае можно научиться предвидеть будущее и быть к нему готовым.

    Правда, в своей теории символисты не учли человеческого фактора. Андрею Белому так и не удалось стать пророком, однако Александр Блок, по-видимому, все же обладал этим удивительным даром. Это подтверждают многочисленные стихи поэта, среди которых – произведение под названием “Я смотрел на слепое людское строение…” , написанное в 1902 году и посвященное Андрею Белому.

    Конечно, в тот момент понять, что именно хотел сказать этим стихотворением Блок, было довольно сложно. Да и сам поэт вряд ли смог бы объяснить, какую смысловую нагрузку несут воспроизведенные им образы, от которых веет грустью и безысходностью. Однако последующие события позволяют трактовать это стихотворение, как предвестник грядущей революции. “Слепое людское строение”, являющееся обычным многоэтажным домом, следует рассматривать, как Россию, которая пока еще спит. Однако внутри “дома” уже бродят люди, “под крышей медленно зажглось окно” и “осторожные начались звонки”. Вероятно, здесь речь идет о первых народных волнениях и бунтах, когда разъяренные крестьяне сжигали целые помещичьи усадьбы, устраивали забастовки на заводах и фабриках, требуя равноправия. Но не было единой силы, которая бы смогла собрать вместе всех этих разрозненных и разобщенных людей, имеющих общую цель, но лишенных возможности ее реализовать.

    Однако когда на ступенях дома раздались шаги, “везде проснулись, кричали, поджидая вестницу”, которая должна была изменить мир к лучшему. “Думали: за утром наступит день”, – отмечает поэт и тут же опровергает это утверждение. Ведь кто-то наверху уже успел все продумать и просчитать то, что “никому не дано”, и результаты этих подсчетов неутешительны, потому что этот кто-то невидимый “понял, что будет темно”. Т. е., даже после революции в мире ничего не изменится, так как не в человеческих силах создать новое общество на обломках того, что было уничтожено так безжалостно и неразумно.

  • Былина “Дюк Степанович” в кратком содержании

    Из славного города Галича, из богатой земли Волынской выехал добрый молодец, Дюк Степанович, на охоту. Но не заладилась охота – даром он расстрелял свои дорогие стрелы. Собрал Дюк все стрелы в колчан и вернулся домой в Галич, а дело было в Великую Субботу. Дюк отстоял вечерню и попросил у матушки благословения съездить в стольный Киев-град, повидать князя Владимира и княгиню Апраксию. Мать его стала отговаривать: в Киеве живут люди лукавые, изведут добра молодца. Сын матушке ответил: “Дашь, мать, прощенье, поеду, и не дашь прощенья, поеду”. Дала ему матушка благословенье, дала и плеточку шелковую. Пошел Дюк в конюшню, выбрал себе там коня богатырского, бурушку косматого, надел на него богатую сбрую.

    Конь поскакал в Киев: скачки делал и по версте, и по три, и по пяти верст, реки и озера между ног спускал и гладкие мхи перескакивал. Налетела на молодца Горынь-змея о двенадцати головах, хотела огнем сжечь – добрый конь от нее ускакал. Напал на молодца лютый зверь, хотел коня проглотить – добрый конь от зверя ускакал. Налетела стая воронов, хотела молодца разметать – и от них ускакал добрый конь.

    Проехал Дюк три заставы, приехал на четвертую. На заставе стоит шатер, в шатре спит добрый молодец, старый казак Илья Муромец Дюк не знал, кто в шатре, стал его на бой вызывать. Когда же Илья Муромец вышел из шатра, Дюк повалился к нему в ноги и сказал: “Один на Руси могуч богатырь, старый казак Илья Муромец”. Илье эти речи полюбились. Он наказал Дюку: если в Киеве его обидят, пустить весть со стрелой в чисто поле. Сокол стрелу подберет, Илье принесет, Илья приедет и Дюку поможет.

    Приезжает Дюк в Киев прямо в палаты княжеские, крест кладет по-писаному, поклон ведет по-ученому. Князя Владимира дома не было – был он в церкви у заутрени. Дюк сел на своего бурушку, приехал в собор Богородицы, стал возле князя Владимира между Бермятой Васильевичем и Чурилой Пленковичем. Князь спрашивает добра молодца: кто он, из какой земли и какого племени? Дюк отвечает: он из города Галича, из богатой земли Волынской, молодой боярский сын Дюк Степанович. Давно ли он из Галича? – спрашивает князь. Дюк отвечает: вечерню стоял он в Галиче, а к заутрене поспел в Киев. Бояре же говорят: “От Галича до Киева прямой дорогой езды три месяца, а окольной – шесть месяцев, если есть кони переменные”. Князь спрашивает, дороги ли кони в Галиче. Есть и по рублю, и по два, и по сту, и по пяти сот, – отвечает Дюк, – а моему коню я и цены не знаю. Кончилась заутреня, вышли все на улицу, а там весь народ любуется на Дюкова коня. Поехал Дюк по Киеву, головой качает: “У матушки моей мостовые все дубовые, а твои мосты, государь, неровные все, сосновые”. И на что он ни взглянет, все так: и икон у князя над воротами мало, и пшена коням не насыпано, и вино горькое, и калачи пахнут на хвою сосновую, а в Галиче все лучше и богаче.

    Обиделся наконец Чурила Пленкович, решил с Дюком удариться об заклад, кто кого перещапит. Постави-ли поруку пятьсот рублей. За Чурилу ручается и князь, и все бояре, а за Дюка готова ручаться одна голь киевская. Догадался тогда Дюк, послал стрелу с весточкой в чисто поле Илье Муромцу. Илья Муромец приехал в Киев, поручился за Дюка. Чурила Пленкович обул сапожки зелен сафьян, под пяту хоть соловей лети, а кругом пяты хоть яйцом кати; одел и шапку ушисгу, пушисту, завесисту. А Дюк Степанович обул лапотцы семи шелков, яхонтами украшенные, каждый камень стоит всего города Киева; да одел шубу свою расхожую: в пуговках литы лютые звери, в петельках шиты лютые змеи. Подернул Дюк по пуговкам и по петелькам – звери заревели, змеи зашипели, от их рева и шипа все в Киеве на землю попадали. Перещапил Дюк Чурилу Пленковича, взял свои пятьсот рублей, купил на них киевской голи зелена вина

    Сказал тогда Чурила: “Пошли, князь, в Волынскую землю переписчика Дюково богатство описывать”. Послали в Галич Добрыню Никитича. Приехал Добрыня в Галич, нашел высокие три терема, в них сидит старуха в шелку да в золоте. Добрыня ей поклонился как Дюковой матушке – оказалось, это Дюкова калачница. На другой день встретил другую старуху в золоте – оказалась Дюкова нянюшка. А Дюкову матушку Добрыня встретил на главной улице, дорогу ей выстилали сукном, а перед ней шли лопатники и метельщики – дорогу расчищали. Дюкова матушка Добрыню напоила, накормила, повела богатства показывать. И написал Добрыня так: “Нам из города Киева везти бумаги на шести возах, да чернил везти на трех возах – да не описать будет Дюкова богатства”. Вернулся в Киев, показал князю свое писание: вышел Дюк во всем прав.

    Опять побился Чурила с Дюком об заклад: кто из них перескочит на коне Почай-реку. А заклад у них был не на деньги, а на буйну голову. Чурила издалека разгонялся, а Дюк Степанович без разгона с крутого берега прыгнул и Почай-реку перепрыгнул. Хотел он Чуриле голову срубить, да упросили за того князь и княгиня. Тогда Дюк над Чурилой посмеялся, с князем, с княгиней и со всем народом попрощался и вернулся домой в Галич-град.

  • Сочинение на тему: “Я – человек, я – часть общества”

    Я – Человек! Я – часть общества! Я уважаю и придерживаюсь законов писаных и неписаных. Я имею свою роль в этом мире и моя жизнь не пройдет даром! Это все звучит гордо. Или не так? И каждый из нас может уверенно сказать, что он заслуживает того, чтобы называть себя Человеком? Достаточно ли для этого иметь лишь человеческий облик? Может ли ум и душа являтся определяющими? Кто ответит на эти вопросы? Великий Творец может ли сам человек, который изо дня в день создает себя самостоятельно? Среди будничных хлопот и постоянной суеты, мы иногда останавливаемся, чтобы сделать глубокий вдох. И в этот момент мы оглядываемся вокруг себя и замечаем, что все, что нас окружает, чуждое и бесполезное… Яркие огоньки города меркнут, и мы начинаем думать над тем, куда мы все это время бежим сломя голову, к чему мы стремимся и что представляет из себя все это пространство вокруг нас, эти люди, каждый день проходят через нашу жизнь, как будто через вокзал, где просто ждут своего поезда, и оставляют ее, как только поезд прибудет, и в душе от этого становится пусто и печально, даже от секундных встреч.

    Зачем людям законы, если они и так люди? Из-за того, что кое-кто забывает о совести и им нужны более жесткие меры? Где эта грань между человеком биологической и человеком нравственным? Давно потерялась… С годами стала невидима… О ней забыли и не хотят вспомнить! Но если же вы действительно люди, то почему же вы просто не можете слушать своего сердца? Зачем мы ограничиваем свои действия?

    И даже возьмем, для примера, такой момент, когда мы хотим помочь другим. На этот поступок нас побуждает сердце, а разум только после этого сигнала решает, как поступать в этой ситуации. Он обращает внимание на то, как это воспримут люди, какая от этого может быть выгода и тд. Но это же неправильно! На таких просчетах человеком ведь обычно стать можно, но это будет только в глазах других… А не важнее твердо стоять на ногах для себя самого! Чтобы не мы приспосабливались к ситуации, а чтобы ситуация сама делалась для нас выгодным.

    Что же я всем этим хочу вам сказать: предназначение человека – быть Человеком. Быть человеком – делать все по зову сердца! Делать что-то в жизни по зову сердца – прожить жизнь зря!

  • Анализ стихотворения Пастернака “Ты так играла эту роль!

    Не секрет, что Борис Пастернак воспринимал человеческую жизнь, как игру, в которой присутствует множество ролей. Время от времени каждый из нас примеряет на себе новый образ, наиболее полно соответствующий тому или иному стечению обстоятельств. И это позволяет судить о том, что искренности в людях слишком мало, а ей на смену приходят такие качества, как прагматичность, рассудительность и меркантильность.

    Трудно сказать, почему именно Борис Пастернак практически всю свою жизнь придерживался именно этой концепции. Однако первое стихотворение, в котором автор представляет людей в виде актеров, увидело свет в 1917 году. “Ты так играла эту роль!” – произведение-посвящение, которое адресовано Иде Высоцкой – девушке, в которую Пастернак был влюблен еще с гимназической поры.

    Став студентом Московского университета, будущий поэт продолжал искать встречи со своей избранницей, хотя и понимал, что она ему не пара. Ида Высоцкая была дочерью крупного предпринимателя, который к началу 20 века мог похвастаться солидным состоянием. Семья Пастернаков хоть и не была бедной, но к коммерции не имела никакого отношения. Поэтому рассчитывать на брак с девушкой из другого круга будущему поэту не приходилось. Тем не менее, узнав, что его возлюбленная продолжает обучение Германии, Борис Пастернак настоял на том, чтобы прослушать курс юриспруденции в Магбурском университете. Именно в этом городе весной 1912 года у него произошло объяснение с Идой Высоцкой. Предложение Пастернака было с негодованием отвергнуто, и это неудачное сватовство оставило глубокую рану в сердце молодого человека.

    Лишь спустя несколько лет он смог переосмыслить все то, что случилось в Германии, и пришел к выводу: его возлюбленная просто блестяще сыграла свою роль, хотя на самом деле испытывала к жениху весьма пылкие чувства. Так появилось на свет знаменитое стихотворение, положившее начало творческой концепции поэта. Следует отметить, что тему актерства в жизни поэт затрагивал не только в своих стихах, но и в прозе, примером чему является знаменитый роман Пастернака “Доктор Живаго”. Он будет написан гораздо позже, а в 1917 году поэт с болью и восхищением обращается к своей возлюбленной, отмечая: “Ты лучше всех ролей играла эту роль!”. В своем гневе Высоцкая была настолько хороша, что Пастернак действительно ей поверил и не стал больше добиваться руки этой горячки, о чем и он, и она впоследствии не раз пожалели.