Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и.- тучи слышат радость в смелом крике птицы. В этом крике – жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике. Чайки стонут перед бурей, – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает. Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах… Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем! Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому. Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады. Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает. Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает! В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют! Ветер воет… Гром грохочет… Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний. Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: “Пусть сильнее грянет буря!..”
Blog
Анализ пьесы “Вишневый сад” А. П. Чехова
Символично, что первая реплика в пьесе принадлежит Е. Лопахину. Это подчеркивает важность данного персонажа для раскрытия идейного содержания пьесы. Примечательно, что герой сам себе дает характеристику. Выясняется, что состоятельным человеком он стал сравнительно недавно: “Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд…”. Эта реплика Лопахина, включающая меткую народную поговорку, полную самоиронии, свидетельствует о сметливости героя. Однако при всей самокритичности Лопахин не забывает о классовых различиях, напоминая Дуняше, одевающейся как барышня, о том, что “надо себя помнить”. Ведь Дуняша лишь горничная в имении Любови Андреевны Раневской. Помещица приезжает в свое имение из Парижа. Она восторженно радуется возвращению в тот дом, где выросла. Ее дочь Аня признается Варе, приемной дочери Раневской, что мама продала уже почти все имущество и что она продолжает жить на широкую ногу. Варя тоже сетует на бедственное финансовое положение: проценты заплатить не удалось, имение будут продавать.
Интересен в пьесе образ старого слуги Фирса. Он, как верный пес, ждет свою хозяйку. Фирс так заботится о том, чтобы барыня хорошо покушала и попила кофе, а Гаев надел нужные брючки, как будто его хозяева – беспомощные дети.
Вскоре после самохарактеристики героя следует отзыв о нем Гаева, который озвучивает опять-таки сам Лопахин: “Ваш брат, вот Леонид Андреевич, говорит про меня, что я хам, я кулак, но его мне решительно все равно”. Раневской же Лопахин благодарен за прежние милости и тоже искренне хочет ей помочь выпутаться из сложного положения. Он предлагает ей расплатиться с долгами, воплотив в жизнь его коммерческий проект: Отдать земли под дачи, а вишневый сад срубить. Любовь Андреевна же отвечает: “Если во всей губернии есть что-нибудь интересное, даже замечательное, так это только наш вишневый сад”. Так начинается в пьесе даже не борьба, а противостояние двух героев с разной жизненной философией.
Вишневый сад становится символическим образом. В пьесе разворачивается скор о том, какую пользу может приносить сад. Планы Лопахина обращены в будущее. Фирс вспоминает прошлое и переносится в воспоминаниях на 40-50 лет назад, когда вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили, продавали сушеную вишню в Москву и Харьков, причем знали особый способ сушки, а теперь его забыли.
Важным для понимания идейного содержания пьесы образом является Париж, символ беззаботной жизни на чужой земле.
Многие предметы в доме Раневской имеют уникальную историю и символизируют уклад, выработанный годами. Это столетний шкап, к которому Гаев обращается с сентиментальным монологом. Однако его речь зритель воспринимается с иронией. “Дорогой, многоуважаемый шкап! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости”, – начинает Гаев. Вскоре становится понятным, что все это только красивые слова про общественное самосознание. Брат Раневской говорит, что шкап внушает призыв к плодотворной работе, а сам вместе с сестрой разорил имение.
Всем ходом развития сюжета Чехов показывает слабость русской интеллигенции с ее возвышенными идеалами и мечтаниями, неспособность дворянства обеспечить не только будущее России, но и свою дальнейшую жизнь.
Капиталистическую сущность натуры Лопахина лучше всего характеризует гувернантка Шарлота: “Если позволить вам поцеловать руку, то вы потом пожелаете в локоть, потом в плечо…”. Не случайно Лопахина в пьесе все считают женихом приемной дочери Раневской Вари. Любовь Андреевна дает согласие на этот брак. А вот сама Варя считает, что у них с Лопахиным ничего не выйдет, так как ему всегда некогда.
Слабость интеллигенции и ее неспособность к хозяйственной деятельности выражает и фигура Бориса Борисовича Симеонова-Пищика, которому тоже нечем заплатить по закладной. Он уповает лишь на случайный выигрыш или доход. Пищик часто бывает в доме Раневской, обедает, старается поддержать разговор, хотя по-настоящему ценных и умных мыслей не высказывает.
Скафтымов А. П. ТЕМАТИЧЕСКАЯ КОМПОЗИЦИЯ РОМАНА “ИДИОТ”
ТЕМАТИЧЕСКАЯ КОМПОЗИЦИЯ РОМАНА “ИДИОТ”
Князь радостно принимает мир… Ключи счастья в самом человеке. Нужно “уметь быть счастливым”. Есть какое-то состояние внутренней жизни человека, такая установка его духа, которую он должен найти и обрести в себе для радостной встречи жизни и мира.
Любовь, как последнее счастье и радость жизни, это – начальная и конечная точка духовного света Мышкина. Жизнь радостна любовью. Радоваться жизни – это значит любить жизнь. Все живет для счастья и радости, потому что все любовью живет и для любви живет. Любовь – последняя полнота блаженства жизни.
“Неужели в самом деле можно быть несчастным? О, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его. Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его? Сколько вещей на каждом шагу таких прекрасных, которые даже самый потерявшийся человек находит прекрасными! Посмотрите на ребенка, посмотрите на божию зарю, посмотрите на траву, как она растет, посмотрите в глаза, которые на все смотрят и вас любят..”.
Любить – вот умение быть счастливым. Человек любви ищет, потому что радости ищет. Счастливое сердце – любящее сердце. Любовь сама по себе есть высшее благо. И в людях Мышкин открывает этот всегда живой и влекущий, но робкий и таимый поток любви, жажду любить и быть любимым. Но когда жаждущий любви и всегда готовый любить человек знает больше неутоленную тоску любви, чем саму любовь, тоску скрытую, безмолвную, стыдящуюся. Почему же это? Почему мало глаз, “которые смотрят и любят”? Что же мешает любить? Ответом на этот вопрос и являются все остальные действующие лица романа: мешает любить гордость, эта запруда любви.
У каждого из них самолюбие стоит у ворот живых влечений тоскующего одинокого сердца и всякую подымающуюся вспышку любви и нежности в жадном пожаре личного соревнования превращает в злобу и ненависть. Угнетаемые самолюбием, люди забывают подлинные источники жизни, закрывают живые выходы сердца. Самые дорогие для личности чаяния, которыми и ради которых только и жив человек, обречены к сокрытию, к глухой тайне и, данные для радости и счастья, питают только тоску и боль.
И Настасья Филипповна, и Рогожин, и Аглая, и Лизавета Прокофьевна, и Ипполит, и Ганя Иволгин, и генерал Иволгин – все, каждый по-своему, несут раны и муку искажения и извращения себя ради насыщения и обороны тиранического самолюбия. Все они, в большей или меньшей степени, впадают в ложь против своего подлинного лика; утверждая себя, они перестают быть собой. Неудовлетворенная потребность в любовном раскрытии себя перед человеком и миром, жажда приобщения себя к другой сострадающей и приемлющей душе беспрерывно стучатся и просятся к раскрытию и наполнению и, вновь подавленные, отзываются болью и страданием. Для них, бессильных простить и принять прощение, закрыт путь любви и радости жизни.
Всем им противопоставлен князь Мышкин, человек, свободный от самолюбия и оставленный при одних “источниках сердца”.
Мышкин знает, как люди лгут и из-за чего лгут, и, подходя к человеку, он легко отодвигает этот налет лжи, как что-то внешнее, случайное, далеко не важное для действительного общения с подлинной душой человека. Он не сердится за скрытие мысли и не смущается заглянуть по ту сторону лжи, пойти навстречу прямо к живому месту духа.
Мышкин понимает, что в минуты признаний, раскаяний, исповедей и самобичеваний может сквозить налет особого тщеславия и хвастовства, но он легко прощает это, смотрит дальше; он знает, что, за вычетом этого слоя самолюбия и тщеславия, в таких признаниях всегда сказывается боль о себе и жажда прощения, и он, невосприимчивый к самолюбию, останавливает свое сердце лишь на том, что действительно есть больного и страдающего в этих раскаяниях.
Ясно, почему автор именно в князе (человеке без самолюбия) открывает эту бесконечность сострадания на всех страницах романа. Только при бескорыстном самозабвении осуществляется беспритязательное, чистое приятие другой индивидуальности. И в то время, как все лица романа при взаимном схождении сталкиваются в незримых претензиях личного начала и оказываются невосприимчивыми к страданию, какое каждый из них в себе носит, один князь, лишенный соревнования к другому “я”, останавливает свое сердце лишь на том, что в них есть действительно больного и страдающего.
Настасья Филипповна для Мышкина больной человек, раздавленный неодолимостью страдания. “За вами нужно много ходить, Настасья Филипповна, я буду ходить за вами”, – говорил князь еще в первый вечер знакомства с нею. Любовь его к ней – это, как он сам выражается, “любовь-жалость”, жертвенная любовь, “страдание жалости”. Это вообще наиболее резкое обострение мотива сострадания во всем романе.
В функции мотива прощения дана деталь в поведении князя Мышкина в связи с эпизодом Бурдовского. Князь, объяснив недобросовестные претензии Бурдовского его “беззащитностью”, “непониманием” того, на что он шел (“его обманули, потому-то я и настаиваю, чтоб его оправдать”), сейчас же почувствовал “жгучее раскаяние до боли”. Он понял, что он, обезличив Бурдовского, “обидел” его. Князь и не хотел так прощать и сейчас же почувствовал свою ошибку. Как разрешение этого мотива и написана самая загадочная страница романа (князь неизвестно в чем просит прощения у Евгения Павловича). Именно в своем неумении простить он и просит прощения у Евгения Павловича, ошибочно усмотревшего в таком прощении, как оно вылилось тогда у князя, непонимание самого существа поступка Бурдовского как “извращения идей”. “Не напоминайте мне, – говорит здесь князь, – про мой поступок три дня назад! Мне очень стыдно было эти три дня… Я знаю, что я виноват…”
В связи с этим Мышкин почувствовал себя не способным к выражению “великой идеи”: “У меня слова другие, а не соответственные мысли…” В этой “неспособности” вообще Мышкин ощущает свою главную недостаточность. Здесь мы подошли к той стороне личности князя Мышкина, где он осуществляет тему прощения не только прощением других, но и жаждой прощения себе самому.
Еще на начальных страницах романа обнаруживается, что Мышкин способен конфузиться и смущаться. Следовательно, он все же ценит отношение к себе со стороны других. Мышкин не самодовлеет, он тоже нуждается в санации себя душой другого. Мышкин ощущает расстояние между собой и великостью идеала, который он знает в себе, и он боится профанировать высшие заветы своего сердца.
Мышкин страдает, чувствуя себя дурным сосудом того прекрасного, что он в себе благоговейно чтит. “Я знаю, что я… обижен природой… в обществе я лишний… я не от самолюбия… Я в эти три дня (после эпизода с Бурдовским – А. С.) передумал и решил, что я вас искренно и благородно должен уведомить при первом случае. Есть такие идеи, есть высокие идеи, о которых я не должен начинать говорить, потому что я непременно всех насмешу… У меня нет жеста приличного, чувства меры нет; у меня слова другие, а не соответственные мысли, а это унижение для этих мыслей…” В другом месте он это повторяет: “Я не имею права выражать мою мысль… Я всегда боюсь моим смешным видом скомпрометировать мысль и главную идею”. “Про свои чувства говорить всем стыдно…”, и у князя это не самолюбие (как у других лиц романа), но по особому целомудрию: выражение может не дать соответственно высокого впечатления и явится мысль “несоответственная”, мысль “оболганная”. И князь тоже взыскует о человеке, который бы понял его, принял и простил (полюбил и такого).
Этот свет понимания и приятия он и почувствовал к Аглае. Отсюда мотив двойной любви, как бы из двух согласных источников души. Любовь к Настасье Филипповне осуществляет мотив любовного сострадания и прощения другой индивидуальности (любовь “для нее”); любовь к Аглае осуществляет мотив жажды прощения для себя (любовь “для себя”)…
В любви Аглаи для него открывается “новая жизнь” (“новая моя жизнь началась”). В сознании себя смешным и недостойным, он не хотел верить этой любви, ему становилось “стыдно”. “Возможность любви к нему, – замечал автор, – к такому человеку, как он, он почел бы делом чудовищным”. Но все же сердце его горело радостью. Любовь князя к Аглае обставлена автором как выражение высшего платонизма, и, конечно, это не случайно: в теме жажды прощения любовь и могла быть представлена только как высшее духовное очищение, о котором томится и тоскует всегда нечистый и слабый человек.
Двойная любовь князя становится конфликтом не в нем самом, а лишь вне его, в гордом соперничестве ревнующих о нем. Для него самого вопроса о выборе не существовало. Чувства к Аглае и Настасье Филипповне не враждуют в нем, одна любовь не устраняет и не берет другую. В сердце своем он остается и с той и с другой. Князь силой чужой вовлечен в конфликт, но сам в нем внутренне не участвует.
… Мотиву трудности живого эмпирического воплощения идеала прощения служит и “идиотизм” Мышкина. По существу, идиотизма как такового нет: князь на протяжении всего романа остается в полной ясности и богатстве духовных сил. Тем не менее Мышкин назван идиотом, и следовательно, это имеет свое функциональное значение.
Здесь две стороны. Одна сторона – это действительная болезнь князя, его лечение в Швейцарии, особые условия его воспитания и жизни в полной замкнутости и оторванности от людей. Доя автора в его художественно-реалистическом задании это мотивирует возможное правдоподобие совершенной исключительности духовного облика идеального персонажа. Другая сторона – это “идиотизм” Мышкина в резонации на него со стороны других лиц романа.
Каждое действующее лицо романа Достоевского явлено в двух аспектах: 1) со стороны обычного дневного, среднелюдского восприятия, и 2) со стороны углубленного, скрытого, индивидуального знания, как бы из корней души, которые автор всегда провидит и предполагает в каждом.
Такой прием захватывает в свой круг всех действующих лиц: и Настасья Филипповна, и Ипполит, и Рогожин, и Ганя, и Аглая с Лизаветой Прокофьевной, и генерал Иволгин, даже Келлер, Лебедев и Бурдовский – все вскрываются под этим двойным светом. В таком же двойном резонирующем окружении дана и фигура князя.
Двойное обрамление и освещение фигуры князя дано как двойная реакция на него со стороны одних и тех же лиц. Это находится в обшей тематической концепции романа. Каждое лицо романа внутри себя содержит эти перемежающиеся переливы двойного света, у каждого из них две воспринимающие и реагирующие точки души, и для одной князь Мышкин близок и мил, а для другой далек, не нужен, смешон и унизительно жалок.
… Наивная открытость души для чужого, нелюбящего глаза смешна, комична и, во всяком случае, не импозантна. Простодушие не в ладу с самолюбием. Люди как бы условливаются между собою быть в костюмах и соблюдать приличия. В обществе обнажение только неприлично и способно только унизить.
Достоевский в князе Мышкине вывел это нутро души в общество. Голому всегда унизительно среди одетых, и Мышкин, открытый в таких пунктах самообнаружения, которые другие опасливо замыкают в себе, оказался таким голышом.
Все таимо-краткое, доверчиво-жалостное и жалостливое, приветное и ждущее привета, детское – все это есть и в тех, которые около него, и в них есть ребенок, но там все задавлено самолюбием, замуровано корой неслышного соревнования, засыпано потоком очередных домогательств успеха и эффекта. Как луч сквозь облака, пробивается эта детская волна из-под коры верхних напластований. Пусть человека борют страсти и одолевает демон гордыни, но в сопутствии детского, если оно в нем еще живо, он сознает свою неправду. Наибольшая “детскость” сопутствует в романе наибольшему чувству внутренней правды (Аглая, Лизавета Прокофьевна, Коля; самое самолюбие их от этого особенное, детски беззлобно-бесхитростное).
Тенденция о противоположном обаянии гордыни усилена красотою гордого возмущения и противления. Мотив красоты, правда, не получил в романе окончательного раскрытия, но, во всяком случае, красота здесь ближайшим образом связана с гордостью и противопоставлена неимпозантному смирению князя. Такова красота гордой Настасьи Филипповны, такова же красота Аглаи.
Тем не менее, при всей силе противоположного и враждебного полюса, последний покрывающий и разрешающий свет в романе остается за идеалом Мышкина. Пред волнами жажды любви гордость обессилена. Бунт гордости не подлинный, верхний, он не “от души”. За гордым вызовом и усмешкой всегда скрыто тоскующее лицо скорби о себе, и живое сердце, правда совести и жажда любви неодолимо влекут гордые души на свой путь любви и прощения. Все пути гордецов романа перекрещиваются около приемлющего и прощающего Мышкина, все персонажи романа в сердце своем склоняются перед его правдой.
В романе (как и во всех романах Достоевского) четко выступает автор, предусматривающий и руководящий всеми, сначала загадочными для читателя, метаниями сложного духа его действующих лиц. Для автора в его персонажах нет загадок, он ясно видит мотивы и импульсы их поступков. Загадочность и безотчетность их поведения стоят всегда в намерениях автора и имеют свою тематическую обусловленность.
Достоевский больше, чем кто другой, знал, что в человеке живая вода жизни глубоко течет и человек мелок только в верхнем, видимом слое. И он не оставался наверху.
В основной идейной устремленности роман “Идиот” (тоже, как и все романы Достоевского), вопреки утверждениям некоторых критиков о его хаотичности и раздвоенности, неожиданно поражает своим единством.
В таком единстве и ясной устремленности представляется нам и роман “Идиот”. Эта неустроенность и расщепленность души персонажей, нравственные боли и надрывы, гордые подъемы и нестерпимо конфузные положения, грязь души и ослепительные просветы ее чистоты, это неразрывное слияние добра во зле и зла в добре, исступленно мучительное страдание и кроткая умиротворенность, срывы человека в бездну преступления, оправдание преступления, отрицание вины у виноватого и чувство вины у невиновного, этот потрясающий ужас смерти; судороги души перед смертной казнью и сердце, захваченное щипцами жалости, ужас насилия законов природы, отрицание жизни и пронизывающая радость жизни, умиленное благословение счастья жить, взлеты бунта и злобы и детская доверчивость, проклятия и слезы покаяния на одних губах, на одних глазах, это бесконечное, неиссякаемое море самолюбия и тихие разливы любви, упоительность и красота самоутверждения, возмущения и противления и счастье молитвенного слития и приятия, а на этом фоне Россия, католицизм, Христос, русский либерализм и народ, – вся эта изумительная картина мира, единая во всех частях, проникнута и горит пафосом одной мысли: какое великое чудо любовь и как она перестает быть чудом!
Любовь к жизни, любовь к миру – чудо, потому что велика и страшна обида смерти; любовь к людям – чудо, потому что слишком нестерпимо неумолчное шептание гордости и злобы; любовь отдающаяся – чудо, потому что, не приняв, нельзя отдать себя; трудно любить и принять любовь тех, кто лучше нас, и тех, кто хуже нас; трудно бескорыстно, бессамолюбно признать и нести к другому свою вину и свою нечистоту… Во всем объединении скрытая зависть и ропщущее соревнование. И человек один. Перед Достоевским всегда стояла проблема преодоления гордости как главного источника разъединения и разобщения людей между собой и с миром. Каждый роман по-своему варьирует и углубляет эту постоянную тему его писательства. Каждое новое произведение углубляло и расширяло сферу исканий предшествующего. В романе “Идиот” этот источник вдохновляющей и целостной устремленности, как конечная пронизывающая и управляющая точка всего произведения, открыт в экстатическом познании радости любви, в духовном опыте эпилептической вознесенности князя Мышкина. К этому пункту, к определению ощущений, которые ему являлись как высшая гармония и правда жизни, и направлен весь состав романа.
Это любовное горение сердца и является той основной пронизанностью, под которой сформировано все тематическое содержание романа. Выразить осмысление жизни с высоты этого конечного знания и как бы жизнью (картиной жизни) оправдать это знание – к этому устремлен роман во всей внутренней художественной диалектике его. Диалектическое построение романа очевидно. Каждая фигура скомпонована как противопоставление и разрешение реплик за и против. Всякая фигура и картина и их сочетание не только что-то показывает, но, в известном особом художественном способе, и доказывает, утверждает и отрицает. Тематическое многообразие и соотношение переживаний действующих лиц явлено не в простой рядоположности, а в иерархической последовательно подчиняющей и завершающей системе.
Вся эта неутолимая смута в душе каждого персонажа, катастрофические метания, тревога и беспокойство тоскующего духа вращаются и разрешаются в романе вокруг одной тенденции о прощении, то есть об отказе от гордости и возвращении человека к источникам сердца, в свое духовное “домой”. Отказаться от гордости и значит простить гордость других, простить “свое горе и свою беду” и самому принять прощение. И если назвать центральную устремленность романа уж совсем коротко, это и будет идея прощения. Сплошной защитой любовного влечения к взаимопрощению против обольщающей и замыкающей гордости и рассудка и является весь роман. Раскрытие неумолкаемой, но скрытой тоски человеческого духа о свете – этого последнего идеала – варьируется в каждом персонаже и эпизоде романа и беспрерывно завершается и вяжется центральной фигурой князя, а в нем его “главной идеей”, которую он так боялся “скомпрометировать смешным видом своим”. Через прощение – любовь и приятие мира.
1922/23
Чем вызван и почему неизбежен конфликт между Кабанихой и Катериной?
Чем вызван и почему неизбежен Конфликт между Кабановой и Катериной? Кабаниха и Катерина – это два разных человека, которые вместе жить никогда не смогут. У Кабановой свои принципы и нормы, которым должны подчиняться все. И лишь одна Катерина не хочет ей повиноваться, исполнять все, что она говорит.
Катерина очень хрупкая и беззащитная девушка. Она не может найти свое место в жизни, в обществе. Даже муж ее Тихон не может ничем ей помочь, потому что он находиться под властью своей матери, которая управляет и сыном и снохой. Кабаниха постоянно обижает и унижает бедную Катерину. Конфликт между ними вызван тем, что Катерина и Кабаниха это две противоположные натуры, как небо и земля. У свекрови свои устаревшие правила, по которым она следует и хочет, чтобы им же подчинялась и бедняжка сноха. Но Катерина не хочет и не может быть рабой Кабанихи. Ведь она хочет быть свободной и счастливой. Но свекровь не дает Катерине даже спокойно жить с Тихоном. Она постоянно настраивает сына против его жены. Хочет, чтобы было как раньше, жена должна была подчиняться и бояться своего мужа. Но не Тихон, не Катерина не хотят так жить.
В конечном итоге Катерина, пытаясь найти счастья, изменяя Тихону с Борисом, и не выдержав стыда, она признаться своему мужу Тихону, в том, что она ему изменила. После такого Кабаниха ее вообще возненавидела. Мира между свекровью и снохой как не было, так и не будет теперь точно никогда. Кабаниха свела Катерину в могилу. Ведь после признания она так измучила ее, что Катерина решилась на самоубийство, чтобы уйти от своих проблем, а особенно от злой свекрови Кабановой.
Островский в своей Драме “Гроза” показывает трагедию общества. Где Катерина не может найти себе место в этом обществе, и она совершает необдуманный поступок самоубийства. Конфликт между Катериной и Кабановой дает толчок к самоубийству беззащитной девушки. Но Катерина могла бы не совершать необдуманный поступок, а лучше бы решила свои проблемы и жила бы долго и счастливо.
“ИМПРОВИЗАТОР ЛЮБОВНОЙ ПЕСНИ” (по трагедии А. С. Пушкина “Каменный гость”)
Трагедия “Каменный гость” – художественная версия популярной легенды, к которой обращались многие известные писатели. Произведение настолько тонкопсихологичное и насыщено философскими смыслами такой глубины, что Белинский назвал трагедию “без всякого сравнения, лучшим и высшим в художественном отношении созданием Пушкина”.
Эпоха позднего средневековья: человек стал главенствующей ценностью. Можно было раскрепоститься, сбросить путы надуманных ограничений, и перед человечеством встала противоположная проблема: где предел личностной экспансии и как определить разумный баланс между свободой и соблюдением общественных интересов.
Изгнанный из Мадрида за убийство знатного вельможи, Дон Гуан тайно возвращается в столицу. Герой трагедии смел, честен (в пределах рыцарского кодекса чести) и крайне эгоистичен. Для достижения своих целей он может пойти на все, кроме потери чести. Его эгоизм естественен и неизбежен в условиях своеобразной “оттепели”. В Мадриде на каждом перекрестке ему может встретиться “свой же брат, нахальный кавалер, со шпагою под мышкой и в плаще”. Религиозная мораль переживает кризис, а светская власть неуклюжа и снисходительна. Формальный запрет на появление в Мадриде Дон Гуан не воспринимает всерьез: он убежден в лояльности короля, удалившего его из столицы лишь для соблюдения приличий:
Уж верно головы мне не отрубят.
Ведь я не государственный преступник.
Меня он удалил, меня ж любя;
Чтобы меня оставила в покое
Семья убитого…
Герой уверен в своем праве на чувственные желания, ведь он никого не принуждает, его притязания идут из глубины души. Но Дон Гуан – не банальный искатель чувственных наслаждений: каждая из его женщин – не обезличенный этап удовлетворения мужского тщеславия, а возлюбленная, достойная страсти. Вспоминая о бедной Инезе, о которой слуга Лепорелло цинично отозвался: “Что ж, вслед за ней другие были”, герой проникновенно воссоздает ее жертвенный образ:
..Да взгляд… такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А голос
У ней был тих и слаб – как у больной.
Муж: у нее был негодяй суровый,
Узнал я поздно… Бедная Инеза!..
Дон Гуан удовлетворял свои желания, не задумываясь о морали, общественном мнении, но всегда уважал свободу. Условности для Дон Гуана – ничто, а стремление человека к счастью – главное условие жизни. Дон Гуан всегда прямо идет к цели, отказываясь от плутовских ухищрений, сохраняя верность себе, достоинство истинного испанского гранда.
Возвратившись в Мадрид, Дон Гуан не бросается на поиски новых наслаждений, он возвращается к Лауре, последней любовнице. Встретившись с соперником, он не бросается безоглядно в бой, а предоставляет Дон Карлосу мирный путь к отступлению. Убив соперника, Дон Гуан не испытывает ни малейших угрызений совести. Лаура искренне любит Дон Гуана, причем такой же любовью. Она так же естественна в своих порывах и непостоянстве. Оба они “импровизаторы любовной песни”, вдохновенно любящие и способные сделать незабываемым каждое мгновение своей жизни и жизни тех, к кому обращено их сердце. Родственность их душ подчеркивает Лаура, произнося противоречивую, но истинную характеристику-обращение к Дон Гуану: “Мой верный друг, мой ветреный любовник”.
Опасность подстерегает Дон Гуана, когда он вступает в конфликт с самим миропорядком, его породившим. Именно живого человеческого чувства не может простить ему мертвый и бездушный мир. Начав обольщение Доны Анны как “импровизатор любовной песни”, контролирующий каждое душевное движение, каждое изменение в ситуации (“Идет к развязке дело!”), Дон Гуан постепенно забывает про все ухищрения. Он искренне сочувствует любимой, попавшей в сети богатого идальго (“…мать моя велела дать мне руку Дон Альвару, мы были бедны, Дон Альвар богат”). Фактически купивший любовь прелестной женщины, Командор вызывает ироническое и гневное отношение Дон Гуана:
Счастливец! Он сокровища пустые
Принес к ногам богини, вот за что
Вкусил он райское блаженство!
Герой стремится к предельной честности отношений и, хоть рискует получить отказ, добровольно сознается во всех прегрешениях своей жизни, в том числе и в убийстве Командора. Дон Гуан хочет полного взаимопонимания, рассчитывая не на прощение, а на сочувствие. И как искренне он полюбил Дону Анну со всеми ее слабостями, так трепетно ждет суда над своим чувством:
…Так, разврата
Я долго был покорный ученик,
Но с той поры, как вас увидел я,
Мне кажется, я весь переродился.
Вас полюбя, люблю я добродетель
И в первый раз смиренно перед ней
Дрожащие колена преклоняю.
Герои достигли абсолютного доверия друг к другу, в их отношениях главное не самоутверждение, а самоотверженность, стремление посвятить себя другому. Дон Гуан бросил прямой вызов миру ханжества и лицемерия, желая оградить свою возлюбленную от ложной нравственности. Он делает роковое предложение:
Я, командор, прошу тебя прийти
К твоей вдове, где завтра буду я,
И стать на стороже в дверях.
Что? Будешь?
Он дерзок, но честен и смел, защищая право женщины на искренность чувств, свободу выбора. И мир, живущий по мертвым законам, казнит Дон Гуана во имя супружеского долга, верности, морали. Герои погибают на пороге счастья, когда в Дон Гуане пробудился человек.
Но все же, несмотря на безусловное родство характеров, между ними существует глубокое различие. Дон Гуан, безусловно, духовно богаче героини, он сопереживает всему происходящему, и груз пережитого постоянно сопровождает его. Также, как и Дон Гуан, она полностью самовыражается в каждом мгновении, но психологически осмысливать пережитое не в состоянии.
Дон Гуан – сложная, противоречивая личность, В нем соединены отзывчивость, неистребимое жизнелюбие и абсолютное бесстрашие перед лицом смерти. Он сам характеризует свою жизнь как “мгновенную”. Но каждое мгновение для него – вся жизнь, все счастье. Он поэт во всем, в том числе и в своей страсти. Для него любовь – это музыкальная стихия, торжествующая, победная песня. Дон Гуан ищет всей полноты победы, полноты торжества, но покоряет он не только тела, но и сердца, поэтому психологический облик возлюбленных остается у него в памяти. Для него важно найти предел человеческих возможностей и тем самым определить цену человека. Дон Гуан непрерывно ведет любовную игру на грани жизни и смерти, игру, в которой погибли многие, да и сам он не раз ставил на карту собственную жизнь. Он предельно честен в этой игре, как предельно искренен со всеми своими женщинами. Он каждую минуту другой – и каждую минуту верен себе.
И все же Дон Гуан ответственен за свою судьбу и судьбу людей, ставших невольными жертвами его жизнелюбия и эгоизма. Ведь он сам делает выбор своего пути, который наверняка пересечется с путем других людей, принесет им страдания и, возможно, гибель. Но, наслаждаясь лишь мгновением, живя на пределе человеческих возможностей, в постоянной борьбе, Дон Гуан нисколько не заботится о других, коль скоро не дорожит и своей жизнью. Он сознает, что в своей гонке за наслаждениями причинил боль многим, но отказаться от бесконечного опыта самоутверждения равносильно для него отказу от жизни:
На совести усталой много зла,
Быть может, тяготеет.
Дон Гуан не навязывает сопернику борьбу, предоставляя тому выбор, но, встречая отпор, безжалостно убивает врага, безразлично констатируя: “Он сам того хотел”. Понимая, что выбор у другого лишь формальный – умереть с честью или уйти с бесчестьем, герой не представляет другого способа разрешения жизненной коллизии: все, что препятствует осуществлению его желаний, должно быть устранено любой ценой. И он всегда побеждает, ведь Дон Гуан – порождение и гордость своей эпохи.
Назову себя Гантенбайн
ШВЕЙЦАРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Макс Фриш (Мах Frisch)
Назову себя Гантенбайн
(Mein Name sei Gantenbein)
Роман (1964)
Сюжет распадается на отдельные истории, и каждая из них имеет несколько вариантов. Так, например, образ повествователя раздваивается на два различных образа, Эндерлина и Гантенбайна, олицетворяющих возможные для повествователя варианты его существования. Автор не дает “досмотреть” судьбы своих героев до их естественного конца. Дело не столько в них, сколько в истинной сути человека, как такового, сокрытой за “невидимым”, в “возможном”, лишь часть которого выходит на поверхность и находит реальное воплощение в действительности.
Повествователь примеряет своему герою истории, как платья. Роман начинается с того, что Эндерлин попадает в автомобильную аварию и чуть не сбивает одиннадцать школьников. Сидя за рулем, он, очевидно, задумался о приглашении прочесть несколько лекций в Гарварде, которое он получил незадолго до того. У него пропадает желание выступать перед знакомыми и всеми окружающими в роли сорокалетнего доктора философии, и он решает изменить свой образ, выбирает для себя новую роль – роль слепого, и нарекает себя Гантенбайном. Он приобретает все атрибуты слепого: очки, палочку, желтую нарукавную повязку и свидетельство слепого, которое дает ему легальную возможность закрепиться в социуме в этом образе. Отныне он видит в людях то, что они никогда не позволили бы ему увидеть, не считай они его слепым. Перед ним открывается истинная суть всех тех, с кем он общается, кого он любит. Его темные очки становятся неким элементом, расщепляющим правду и ложь. Людям удобно общаться с тем, перед кем им не нужно надевать на себя маску, кто не видит лишнего.
Изображая из себя слепого, Гантенбайн пытается освободиться, в частности, от пошлой ревности, свойственной ему прежде. Ведь слепой не видит, не видит многого: взглядов, улыбок, писем, тех, кто находится рядом с его любимой женщиной. Меняется его внешность, но изменяется ли при этом его суть?
Эндерлин долго колеблется, прежде чем начать играть роль Гантенбайна. Он представляет себе свою будущую жизнь, если все пойдет по-прежнему. Одним дождливым днем он сидит в баре и ждет прихода некоего Франтишека Свободы, которого прежде никогда не видел. Вместо него приходит его жена, синеглазая, черноволосая женщина лет тридцати, очень привлекательная, и предупреждает Эндерлина, что муж ее прийти не сможет, поскольку в данный момент находится в служебной командировке в Лондоне. Они довольно долго беседуют, вечером собираются вместе пойти в оперу, однако из ее дома, куда он заезжает за ней перед началом спектакля, они так и не выходят. Проведя ночь вместе, они клянутся друг Другу, что эта история останется без продолжения, не будет ни писем, ни звонков.
На следующий день Эндерлину уже нужно улетать из этого незнакомого ему города и действительно навсегда расстаться с женщиной, к которой у него начинает зарождаться истинное чувство. Он едет в аэропорт. Его сознание раздваивается. Одному внутреннему “я” хочется уехать, другому – остаться. Если он уезжает, эта история завершается, если остается, то становится его жизнью. Предположим, он остается. Через месяц жена Свободы, зовут ее, к примеру, Лиля, признается своему мужу, что безумно любит другого. Теперь судьба Эндерлина во многом зависит от поведения Свободы, этого высоченного, широкоплечено белобрысого чеха с намечающейся лысиной, как его представляет себе Эндерлин. Если тот ведет себя умно, с достоинством, уезжает на месяц на курорт, дает Лиле возможность и время все взвесить и возвращается без упреков, поражая ее своей мужественностью и романтичностью, она, возможно, остается с ним. Или же все-таки расстается и начинает совместную жизнь с Эндерлином. Какой может быть эта жизнь?
Возможно, что познакомился с Лилией он уже тогда, когда стад изображать слепого. Он живет на ее содержании. Она не знает, что у него есть свой собственный счет в банке и что, когда она этого не замечает, он оплачивает штрафы, квитанции, занимается машиной, покупает ей ко дню рождения, якобы из своих карманных средств, которые дает ему Лиля, такие подарки, каких сама она никогда бы себе не позволила. Таким образом в семье решен материальный вопрос, когда работающая, самостоятельная женщина чувствует себя действительно самостоятельной. Предположим, Лиля по профессии актриса, большая актриса. Она прелестна, талантлива, но несколько беспорядочна – никогда не убирает в квартире и не моет посуду. В ее отсутствие Гантенбайн тайком приводит квартиру в порядок, а Лиля верит в волшебных гномов, благодаря которым беспорядок уничтожается сам по себе.
Он ходит с ней по ателье, беседует о ее нарядах, тратит на это столько времени, сколько никогда не тратит ни один мужчина. Он присутствует в театре на репетициях, поддерживаетее морально, дает нужные советы по поводуее игры и по поводу постановки пьесы.
Встречая Лилю в аэропорту, когда она возвращается с очередных гастролей, он никогда не спрашиваетее о том мужчине, всегда одном и том же, который помогает ей подносить чемоданы, ведь он не может его видеть. Гантенбайн никогда не спрашивает Лилю о тех письмах, что приходят ей регулярно по три раза в неделю в конвертах с датскими марками.
Лиля счастлива с Гантенбайном.
Однако у Гантенбайна может и не хватить выдержки. В один прекрасный вечер он может открыться Аиде, сказать ей, что он не слепой, что он всегда все видел, и потребовать у нее ответа об этом мужчине из аэропорта, о письмах. Он трясет Лилю, она рыдает. Затем Гантенбайн просит прощения. У них начинается новая жизнь. Вернувшись с очередных гастролей, Лиля рассказывает Гантенбайну об одном юнце, который нагло за ней ухаживал и даже хотел на ней жениться. Затем приходят телеграммы от него с сообщением, что он приезжает. Сцены и выяснения отношений между Гантенбайном и Лилей. Стех пор как Гантенбайн перестает играть роль слепого, он становится невозможным. Он в беспокойстве. Они откровенно разговаривают. Гантенбайн и Лиля близки друг Другу, как давно уже не были. Пока в одно прекрасное утро не раздается звонок в дверь.
На пороге – молодой человек, которого, как Гантенбайну кажется, он узнает, хотя прежде ни разу его не видел. Он проводит его в спальню к Лиле, будучи уверен, что это тот самый навязчивый хлыщ, который слал Лиле телеграммы. Лиля просыпается и кричит на Гантенбайна. Тот запирает Лилю с молодым человеком в спальне на ключ, а сам уезжает. Затем, когда у него закрадывается сомнение, действительно ли это тот самый молодой человек, он возвращается домой. Лиля – в синем халатике, дверь в спальню выломана, молодой человек оказывается студентом-медиком, мечтающим о сцене и пришедшим посоветоваться с Лилей. Когда за тем захлопывается дверь, Лиля сообщает, что уходит; она не может жить с сумасшедшим. Это понятно. Нет, Гантенбайн предпочитает остаться в роли слепого.
Однажды он приходит в гости к Эндерлину. Образ жизни Эндерлина очень изменился. У него богатый дом, роскошные машины, слуги, прекрасная мебель, драгоценности. Деньги так и текут к нему в руки. Эндерлин что-то рассказывает Гантенбайну, чтобы тот его понял. Почему же Гантенбайн ничего не говорит? Он только заставляет Эндерлина видеть все, о чем тот умалчивает. Они не друзья больше.
Повествователь произвольно меняет профессию Лили. Теперь Лиля не актриса, а научный работник. Она не брюнетка, а блондинка, у нее другой лексикон. Гантенбайна она иногда пугает, по крайней мере на первых порах. Лилю почти не узнать. Она высказывает то, о чем актриса умалчивает, и умолкает в тех случаях, когда актриса высказывается. Другие интересы, другой круг друзей. Те же только принадлежности в ванной, которые Гантенбайн видит. Или же Лиля – итальянская графиня, за много веков отвыкшая, чтобы на нее кричали, завтракает в постели. Даже те люди, с которыми она встречается, приобретают свой стиль. Гантенбайн выглядит как граф. К обеду Лилю можно ждать часами, она живет в своем собственном времени, и посягать на него кому бы то ни было не имеет смысла. Гантенбайн не выносит, когда Лиля целыми днями спит. Прислугой делается все, чтобы Гантенбайн не сердился. Лакей Антонио делает все, чтобы присутствие графини, которой Гантенбайн не видит, хотя бы было слышно: пододвигает коленом ее кресло, расставляет чашки и так далее. Когда лакей уходит, Гантенбайн разговаривает с отсутствующей графиней. Он спрашивает ее о том, кто у нее есть, кроме него, что у нее с Нильсом (предполагаемое имя датчанина), говорит, что однажды прочел письмо из Дании… Что может ответить ему графиня?.. Графиня, которая спит?
Где же настоящая Лиля? И что же, собственно, было в жизни героя, которая подходит к концу? Один мужчина любит одну женщину. Эта женщина любит другого мужчину, первый мужчина любит другую женщину, которую опять-таки любит другой мужчина: весьма обыкновенная история, у которой концы с концами никак не сходятся…
Помимо основных персонажей в ткани повествования всплывают как вымышленные, так и подлинные истории второстепенных персонажей. Затрагиваются вопросы морали, мировой ситуации в сфере политики и экологии. Всплывает тема смерти. Один человек ошибочно считает, что жить ему остается один год. Как меняется его жизнь в связи с этим заблуждением? Другой читает в газете собственный некролог. Для всех и даже для себя он мертв, поскольку присутствует на собственных похоронах. Что остается от его судьбы, жизни, связей, роли, которую он привык играть? Что остается от него самого? Кто он теперь?
Е. В. Семина
Сочинение 4 (По В. Ганичеву)
Сочинение-рассуждение по прочитанному тексту (ЕГЭ, русский язык)
Текст
(1)На берегу реки сидел старый человек в морском мундире. (2)Последние предосенние стрекозы трепетали над ним, некоторые садились на потертые эполеты, передыхали и вспархивали, когда человек изредка шевелился. (3)Ему было душно, он расслаблял рукой уже давно расстегнутый воротник и замирал, вглядывался слезящимися глазами в ладошки небольших волн, похлопывающих речку. (4)Что виделось ему сейчас в этом мелководье? (5)О чем думал он?
(6)До недавнего времени он еще знал, что одержал великие победы, что сумел вырваться из плена старых теорий и открыл новые законы морского боя, что создал не одну непобедимую эскадру, воспитал немало славных командиров и экипажей боевых кораблей.
(7)Но прошло едва ли десять лет после его отставки, и о нем постарались забыть и в императорском дворце, и в Адмиралтействе, и в штабах флотов и морских училищ. (8)Вот и заканчивал свой век забытый властью и флотскими командирами здесь, в центре России, на Тамбовщине, Федор Федорович Ушаков, опальный русский флотоводец. (9)Сорок кампаний провел он, ни в одном сражении не потерпел поражения. (10)Блестящие победы русского флота под его началом сделали имя Федора Ушакова легендарным. (11)Но мало кто помнил об этом тогда в России…
(12)Современники часто не замечают таланта, гения, пророка в своем окружении. (13)Они не могут, а если вспомнить историю, то и не хотят выделять выдающиеся, их превосходящие способности ближнего. (14)С раздражением говорят о таком человеке, возводя его в лучшем случае в разряд чудаков и людей везучих…
(15)Звуки того дня перемешивались в нем, наплывали один на другой, заставляя вздрагивать, озираться. (16)Он вспоминал о дальних походах и сражениях. (17)Глаза его были открыты, но взор бродил где-то там, по далеким рейдам, бухтам и гаваням, натыкался на крепостные стены и прибрежные рифы.
(18)Набежал ветер, пытаясь закутать, запеленать одинокого адмирала, а тот отстранял его рукой, пробуя задержать видения прошлого.
(По В. Ганичеву)
Сочинение к тексту
Валерий Ганичев представляет нам в своем рассказе великого, но позабытого всеми флотоводца Федора Федоровича Ушакова. Одинокий, несчастный адмирал сидит и смотрит вдаль, пытаясь забыть о том, что его отвергли и в императорском дворце, и в Адмиралтействе.
Должны и можем ли мы забывать тех, кто посвятил свою жизнь службе Родине, ее процветанию? Конечно, нет. Но мне сложно согласиться с тем, что в наше время существует проблема исторического забвения. Наша страна всячески пытается показать, что не забыла своих героев. И то, что имя Федора Ушакова – не пустой звук для современного гражданина России, тому подтверждение.
Пусть на небольшой промежуток времени героев порой и забывают, но великие поступки никогда не стираются из памяти народа. Прошло уже два века с того времени, как опальный флотоводец совершал свои блестящие бои. Но русский народ все еще помнит и чтит этого великого адмирала. И подтверждением тому улицы и бульвары русских городов, названные именем Ушакова, памятники в городах многих стран бывшего Советского Союза.
Быть может, великим людям иногда кажется, что после их смерти имена их будут стерты со страниц истории. Но, как классиками становятся только после смерти, так и слава настоящих героев длится значительно дольше, чем их жизнь на земле.
Помнить или не помнить героев? Пожалуй, нельзя сделать такой выбор, ведь настоящие подвиги помнятся, не смотря ни на что!
“Пути-перепутья” Абрамова в кратком содержании
Михаил щадил сестру и никогда не говорил ей, но сам знал, из-за чего женился на ней Егорша, – чтобы взвалить на нее, дуреху, своего старика-деда, а самому быть вольным казаком. Но она-то как его любит – стоит заговорить о Егорше, как глаза заблестят, лицо разгорится. А ведь он ее предал, ушел в армию сразу после свадьбы. У него-де льгота перестала действовать. Сомнительно это.
Очередное письмо от мужа Лиза села читать, как всегда, намытая, гладко причесанная, с сыном на руке. Супруг дорогой сообщал, что остается на сверхсрочную службу. Обревелась Лизавета. Если бы не сынок Вася, не свекор, нарушила бы себя.
А Анфисе с Иваном задал работы секретарь райкома Подрезов. С утра завалился в дом, потом пошли с Лукашиным хозяйство смотреть. Вернулись, сели обедать, выпили, и тут Анфису как прорвало: после войны шесть годов прошло, а бабы до сих пор досыта куска не видали.
Подрезова этим не проймешь. Он и раньше Лукашину говорил, что снял его жену с председателей за бабью жалость. За каждого она заступается, а кто будет план давать? Мы солдаты, а не жалельщики.
Мог Подрезов убеждать людей, тем более что все умел делать сам: пахать, сеять, строить, невод закидывать. Крутой, но хозяин.
У Лизки новая беда – свекра привезли с покоса при смерти. Тот сразу, как смог заговорить, попросил властей позвать. И когда пришла Анфиса, велел составить бумагу: весь дом и все постройки – Лизе. Любил Степан Андреянович ее как родную.
На дедовы похороны Егорша приехал пьянешенек: загодя начал поминать. Но, как протрезвел и наигрался с сыном Васей, занялся делами. Ступеньки заменил, омолодил крыльцо, баню, воротца. Однако больше всего ахов и охов было у пекашинцев, когда он поднял на дом охлупень с конем – дедову затею. А на седьмой день заскучал.
Новый коровник в Пекашине заложили быстро, а дальше как заколодило. Лукашин понимал, что главная загвоздка тут в мужиках. Когда, с какого времени затупились у них топоры?
Лукашин пошел по домам уговаривать плотников выйти на коровник. Те – ни в какую. Подрядились ОРСу грузы таскать – и хлебно, и денежно. А в колхозе что? Но ведь поколеет зимой скотина. И решился Лукашин выписать им по пятнадцать килограммов ржи. Только попросил, чтоб тихо. Да ведь в деревне все узнают. Бабы кинулись к хлебному складу, подняли ор, а тут, на беду, принесло уполномоченного Ганичева. Лукашина арестовали за разбазаривание колхозного хлеба в период хлебозаготовок.
Михаил Пряслин затеял писать письмо в защиту председателя. Но дорогие земляки хоть председателя и хвалили, а подписался только сам Мишка да еще один человек из всего Пекашина. Да сестра Лиза, хоть муж ей и запретил. Тут Егорша показал себя: раз тебе брат дороже мужа, счастливо оставаться. И ушел.
Да еще наутро пришла Раечка Клевакина и тоже поставила свою подпись. Вот и кончилось Мишкино холостяцкое житье. Долго не прошибала Раиса его сердце – все не мог забыть Варвару. А теперь за пять месяцев все решилось навсегда.
Сочинение “Медицина и ее функции”
Медицина – великая наука, сплетение знаний, умений и опыта многих поколений людей. Трудно переоценить, насколько важной является эта отрасль человеческих знаний. Медицина многогранна и включает в себя столько разнообразных разделов, подразделов и частей, что невозможно и перечислить.
Когда же появилась медицина? Наверное, с появлением самого человечества. Ведь всегда были те, кто нуждался в медицинской помощи. Конечно, в начале медицинские знания были схожи с колдовством. Редкие “жемчужины” действительно ценных знаний перемешались с предрассудками, заклинаниями и ритуалами. В большинстве случаев они не имели реального лечебного действия. За это гибли сотни и тысячи, от болезней, инфекций и травм, а иногда от самого лечения. Однако медицина совершенствовалась. Понемногу, небольшими шажками, путем проб и экспериментов, мы начали добиваться определенных успехов.
До нас дошли некоторые имена древних зачинателей медицины, известных врачей и знахарей. Они запечатлели для нас свои знания и опыт, а иногда и настоящие открытия. Какие же функции медицины? Что ставит себе целью эта многогранная наука? Само слово “медицина” происходит из латинского языка. Оно означает “лечебное искусство” или “искусство исцеления”. То есть медицина, прежде всего, это система обеспечения здоровья каждого Человека. Эта наука должна помогать, не только лечить болезни, она должна их предупреждать. Создавать условия, а также давать знания для того, чтобы минимизировать риск возникновения болезни или травмы.
Медицина ставит себе за цель научить каждого из нас, как обеспечить собственное здоровье и долголетие. Однако, к сожалению, всех болезней не избежать. Поэтому еще одной функцией медицины является лечение. Стоит также добавить, что обязательным является изучение и исследование разнообразных болезней и поражений. Ведь без этого медицина не смогла бы развиваться.
За свою многовековую историю Медицина достигла невероятных высот. Люди научили лечить, казалось бы, неизлечимые болезни. Значительно выросла продолжительность жизни. Однако перед медициной стоит еще много нерешенных вопросов. Развитие медицины – это одна из важнейших задач человечества. Ведь как сказал Сократ: “Первая ступенька к счастью – это здоровье”.
(Г). НАКАЗАНИЕ РАСКОЛЬНИКОВА В РОМАНЕ “ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ”
Наказание Раскольникова началось еще до свершения преступления. Нравственные мучения Раскольникова, приведшие его к признанию: ужас от сознания, что он убийца, и от мысли, что люди узнают об этом; ощущение, что он отрезал себя от всех честных людей и сомкнулся с людьми без совести и чести; неспособность опровергнуть собственную теорию и презрение к себе; невозможность нести в себе нравственную муку и нежелание смириться, принять законы и мораль того мира, который он глубоко презирает.
“Двойники” Раскольникова в романе.
Мотив “двойника” как темного второго “я” человека. Образ Лужина (чтение и анализ гл. З ч.1, гл 5 ч.2, гл. 2,3 ч.4, гл. 1,3 ч.5). Образ Свидригайлова(чтение и анализ гл. 3 ч. 1, гл. 1,2 4.4). Смысл сопоставления Раскольникова, Свидригайлова и Лужина. Основное средство самораскрытия героев-“двойников” – диалог, сюжетные параллели Значение образов Лужина и Свидригайлова в раскрытии образа Раскольникова.
Эпилог.
Разочарование Раскольникова в себе. Антигуманный, преступный характер идеи Раскольникова применительно к будущему человечества (сон). Каторга и как юридическое наказание, и как исход, как очистительное страдание. Неприятие, ненависть к Раскольникову каторжан. Отказ Раскольникова от теории посредством веры и любви.