Весенние заботы птиц – это строительство гнезд и выведение птенчиков. С того самого момента, когда на деревьях распускаются почки, птицы уже тут как тут. Многие из них возвращаются весной из теплых краев. Это грачи, утки, гуси, чижики, иволги, ласточки, стрижи, аисты и другие птицы. Всех их и не перечислишь. Стаи птиц весной прилетают в родные места. Кто-то возвращается раньше, как грачи, кто-то позже, например, ласточки, которые летят из самой Африки. Но птицы не отдыхают после путешествия, а сразу принимаются за дело. Те, у кого нет пары, ищут пару для выведения птенцов. А потом пара птичек строит гнездо. Многие возвращаются на место своего прошлогоднего гнезда и ремонтируют его, если оно сохранилось. Каждая птица строит свое, особенное гнездо. Никто ее не учил, но она умеет это делать, потому что ею руководит инстинкт природы. Ласточка строит гнездо из комочков земли и склеивает их слюной. Ворона вьет гнездо из веточек на дереве, а утка – в камышах на земле. У орла гнездо из сучьев, а у маленькой птички ремеза – в форме пуховой рукавички. Воробьи часто селятся в дуплах. Стрижи устраивают свои гнездышки в норах на берегах рек, над обрывами. Получаются целые птичьи городки! Птичьи заботы наполняют оживлением сады и леса. Птицы строят гнезда с радостью. Они звонко щебечут днем и красиво поют на рассвете, выводя музыкальные трели. В мае некоторые птицы-самки уже высиживают яйца в гнездышках. А самцы в это время кормят их, принося жучков, мух и червячков.
Blog
МОСКОВСКОЕ И ПЕТЕРБУРГСКОЕ ДВОРЯНСТВО В РОМАНЕ А. С. ПУШКИНА “ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН” (вариант 2)
Прежде чем познакомить читателя с людьми, населяющими Москву, с их нравами, интересами, поэт не может не коснуться героического прошлого этого старинного города, не вспомнить годы лихолетья, которые уготовил Москве Наполеон. Пушкин гордится Москвою, не явившейся завоевателю коленопреклоненной, и безмерно любит ее:
Москва., как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! Чем увлеченнее автор рассказывает об историческом прошлом Москвы, тем острее потом ощущаем мы недовольство поэта нравами и укладом жизни московского дворянства: жизнь движется вперед, обновляется, только самодовольное московское барство не меняется и строго порицает всех, кто живет по-другому:
Но в них не видно перемены;
Все в них на старый образец…
Все то же лжет Любовь Петровна,
Иван Петрович так же глуп,
Семен Петрович так же скуп…
С недоверием и высокомерностью относится барская Москва ко всем “чужим”. Татьяну “младые грации Москвы сначала молча озирают… с ног до голоды”, тут же “ее находят что-то странной, провинциальной и жеманной, и что-то бледной и худой” и только после всевозможных проверок принимают ее в свой круг, где только тем и занимаются, что ведут “…невинные беседы с прикрасой легкой клеветы”.
Выросшая на лоне природы и в гармонии с ней, Татьяна задыхается в этом кругу постоянных сплетен, клеветы, пошлого вздора. Московское дворянство, погрязшее в пошлости, лжи, лицемерии и пустой болтовне, девушка искренне ненавидит:
Все в них так бледно, равнодушно:
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки…
Отношение автора к столичному высшему обществу несколько иное: он сам принадлежал к нему. Описывая в начале романа петербургские балы, Пушкин далек от их полного неприятия. Наоборот, ему доставляет удовольствие вспоминать балы своей юности:
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд.
В конце произведения Пушкин вновь обращается к столичным балам, восторгается роскошью, вкусом, совершенством форм и красок аристократического общества. Поэт воздает должное интеллектуальной элите Петербурга и одновременно с сожалением говорит о ее незначительном количестве. Большая же часть дворян, по мнению автора, – холеные, напыщенные, самодовольные и вместе с тем духовно ограниченные люди, с надуманным достоинством придерживающиеся искусственных правил:
Тут был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы,
Везде встречаемые лицы,
Необходимые глупцы;
Тут были дамы пожилые
В чепцах и в розах, с виду злые;
Тут было несколько девиц,
Неулыбающихся лиц…
И московское, и петербургское дворянство, в изображении автора, в большинстве своем – пустые, самодовольные глупцы. Эти люди давно забыли, что значит иметь свое мнение, они руководствуются только мнением света. Искренность и простота для них – признаки странности и чудачества.
Сочиненин по картине Левитана “Осенний день. Сокольники”
Нельзя не вспомнить знаменитое полотно Исаака Ильича Левитана “Осенний день. Сокольники”. Написал он егов 1879 году и по сей день оно находиться на почетном месте в Третьяковской галерее. Знаменитой и эксклюзивной эту картину делают два аспекта, то, что это единственный пейзаж в котором художника изобразил фигуру человека, и то, что эту одинокую даму, гуляющую по парке, нарисовал не сам автор, а его друг, брат известного писателя, Николай Павлович Чехов. Время написания картины было очень тяжелым для нашего автора. После указа о запрещении пребывания еврее в Москве Левитан был вынужден переехать в Салтыковку. Все его пейзажи того периода печальные и ностальгические.
На картине мы видим темные высокие сосны. Они навевают какую-то тоску и переживания. Вдоль тропинки растут маленькие деревья. Желтые листья, еле держатся на маленьких веточках через бушующий ветер. Этот же ветер поприбивал копна листьев к краям тропинки, как бы освобождая проход загадочной даме. И что это за женщина? Может быть, это просто случайная прохожая, гуляет по парку осенним днем. А возможно, это неслучайная женщина. Может, она что-то значила для автора.
Глядя на картину, можно понять настроение автора. Эти тусклые цвета, затянутое небо, развевающееся от сильного ветра деревья и темная фигура женщины, говорят о его тоске. А сам тот факт, что женщина нарисована не самым художником придает ее еще больше таинственности и загадочности.
Наверное, большим достижение было для Левитана признание его картины и ее место в Третьяковской галерее. И хотя еще много произведений автора нашли там свое пристанище, но именно темная фигура женщины всегда будет первой. Все его пейзажи многие называют музыкальными, лирическими, поэтическими. Так и картина “Осенний день. Сокольники” стала вдохновением для многих поэтов и музыкантов.
Война и мир анализ
“Война и мир” Льва Николаевича Толстого – это эпическое полотно, описывающее события войны 1812 года, поднимающее многие проблемы того времени. Это и общество, и семья, и история, и крестьянская реформа, и государственные преобразования, ожидаемые в будущем.
“Война и мир”- это роман-эпопея, совершенно новый жанр в мировой литературе, широко охватывающий жизнь во всех ее красках и проявлениях, глубоко раскрывающий человеческие характеры и мысли автора. Несколько лет писатель трудился во имя создания настоящего шедевра. Роман претерпел большое количество поправок, попыток достичь совершенства и максимальной выразительности. Много трудностей было на пути рождения романа. Автор много раз бросал работу над ним, а затем снова возобновлял.
Основная мысль романа – единение людей. Автор подчеркивает силу народа, основанную на всеобщем равенстве и братстве.
По задумке автора, главное действующее лицо романа “Война и мир” – это Народ, его история, единение во имя победы над врагом.
Произведение Толстого является наиболее полным раскрытия судьбы народа на основе описания судеб отдельных действующих лиц, людей из различных слоев общества. В результате этого читатель ощущает единство мысли автора при всем многообразии сюжета.
Толстой презрительно относится к лицемерию и лжи. Это можно заметить при холодном описании чиновников и всех тех, кто использует войну в целях обогащения.
А вот при изображении близких автору героев (таких как Пьер Безухов, Андрей Болконский, Наташа Ростова, Мари Болконская) можно почувствовать тепло и воодушевление.
С большим уважением Толстой относится к Кутузову. Ведь он – выдающаяся личность, близкая к народу, гений военного искусства. Его антиподом выступает Наполеон – олицетворение зла и буржуазии.
Есть в произведении и некоторые противоречия. Но на фоне общего глобального смысла произведения они почти не заметны. “Война и мир” Толстого – это одно из величайших художественных произведений мировой классической литературы, правдиво описывающее человеческую душу и историю.
Анализ стихотворения Блока “Его встречали повсюду
В цикле стихов о Прекрасной Даме у Блока есть несколько произведений, которые лишь на первый взгляд не имеют никакого отношения к его избраннице Любовь Менделеевой. К ним, в частности, относится стихотворение “Его встречали повсюду…” , написанное в октябре 1902 года и раскрывающего перед читателями образ таинственного незнакомца, аскета и чудака. Однако героем этого произведения является сам автор, хотя Блок и повествует о себе в третьем лице, словно бы выступает в роли стороннего наблюдателя. В этом есть определенный смысл, так как поэт хочет воссоздать непредвзятую картину своего существования, которое сравнивает с жизнью монаха.
Действительно, после неудачного объяснения с Любовью Менделеевой поэт задался целью добиться ее расположения, призвав на помощь высшие силы. Блок был глубоко верующим человеком, поэтому ограничил себя в развлечениях и стал вести весьма уединенный образ жизни. Он убежден, что только таким образом он сможет вымолить у Всевышнего благосклонность со стороны той, в которую влюблен. Правда, надежда на счастливый исход этой затеи с каждым днем тает, поэтому все, что остается поэту – хранить в своем сердце образ избранницы. Поэтому, рассказывая о себе в третьем лице, Блок пишет: “Он шел и нес свое чудо, спотыкаясь в морозной тени”. Под чудом поэт подразумевает дар любить, которым могут похвастаться далеко не все. Ему же на долю выпало настоящее счастье испытать это восхитительное чувство, и для поэта уже не имеет значения тот факт, является ли оно взаимным.
Автор боготворит свою возлюбленную, поэтому в его “тихой келье” рядом с букетом лилий всегда горит лампада – символ вечной жизни и бесконечной любви. Однако Блок понимает, что окружающие воспринимают его, как чудака, который вызывает смех одним своим видом. Никому не приходит в голову, что можно быть по-настоящему счастливым, испытывая чувство неразделенной любви. Но Блоку достаточно знать, что где-то существует женщина, к которой он может обращаться в своих мыслях и стихах. Этого вполне хватает, чтобы поэт воспринимал окружающий мир в радужных тонах, запретив себе думать о том, что его личная жизнь сложилась весьма неудачно, не успев даже толком и начаться.
Финал своего земного пути поэт видит весьма отчетливо. Как и многие другие, он просто покинет этот мир в тот момент, когда “весел и счастлив был”, за упокой его души священник отслужит панихиду, и вскоре все забудут о существовании влюбленного чудака, который грезил своей Прекрасной Дамой.
Краткое содержание Гуттаперчевый мальчик Григорович
Д. В. Григорович
Гуттаперчевый мальчик
За кулисами цирка толпятся артисты, народ веселый и беспечный. Среди них выделяется уже не слишком молодой лысый человек, чье лицо густо раскрашено белым и красным. Это клоун Эдвардс, вступивший в “период тоски”, за которым последует период тяжкою запоя. Эдвардс – главное украшение цирка, его приманка, но поведение клоуна ненадежно, в любой день он может сорваться и запить.
Режиссер просит Эдвардса продержаться хотя бы еще два дня, до конца масленицы, а там уже и цирк закроется на время поста.
Клоун отделывается ничего не значащими словами и заглядывает в уборную акробата Беккера, грубого мускулистого великана.
Интересует Эдвардса не Беккер, а его питомец, “гуттаперчевый мальчик”, подручный акробата. Клоун просит разрешения погулять с ним, доказывая Беккеру, что после отдыха и развлечения маленький артист станет лучше работать. Всегда чем-то раздраженный Беккер и слышать об этом не хочет. И без того тихому и безгласному мальчику он грозит хлыстом.
История “гуттаперчевого мальчика” была проста и печальна. Он лишился матери, взбалмошной и излишне любвеобильной кухарки, на пятом году жизни. И при матери порой приходилось ему и голодать и мерзнуть, но он все же не чувствовал себя одиноким.
После смерти матери ее землячка, прачка Варвара, устроила судьбу сироты, определив его в ученье к Беккеру. При первой встрече с Петей Карл Богданович грубо и больно ощупал раздетого догола мальчика, замершего от боли и ужаса. Как он ни плакал, как ни цеплялся за подол прачки, Варвара отдала его в полное владение акробату.
Первые впечатления от цирка с его пестротой и шумом у Пети были так сильны, что всю ночь он вскрикивал и несколько раз просыпался.
Учение акробатическим трюкам давалось нелегко тщедушному мальчику. Он падал, расшибался, и ни разу суровый великан не ободрил Петю, не приласкал его, а ведь ребенку шел всего лишь восьмой год. Один только Эдварде показывал ему, как выполнить то или иное упражнение, и Петя тянулся к нему всей душой.
Однажды клоун подарил Пете щенка, однако счастье мальчика было недолгим. Беккер хватил собачонку о стену, и она тут же испустила дух. Заодно и Петя заработал пощечину. Одним словом, Петя был “не столько гуттаперчевым, сколько несчастным мальчиком”.
А в детских комнатах графа Листомирова царит совсем другая атмосфера. Здесь все приспособлено для удобства и веселья детей, за здоровьем и настроением которых тщательно следит гувернантка.
В один из последних дней масленицы графские дети были особенно оживлены. Еще бы! Тетя Соня, сестра их матери, обещала повести их в пятницу в цирк.
Восьмилетняя Верочка, шестилетняя Зина и пятилетний пухлый бутуз по прозвищу Паф изо всех сил стараются примерным поведением заслужить обещанное развлечение, но не могут думать о чем-либо, кроме цирка. Грамотейка Верочка читает сестре и брату цирковую афишу, в которой их особенно заинтриговывает гуттаперчевый мальчик. Время для детей тянется очень медленно.
Наконец наступает долгожданная пятница. И вот уже все волнения и страхи позади. Дети усаживаются на свои места задолго до начала представления. Им все интересно. С неподдельным восторгом смотрят дети на наездницу, жонглера и клоунов, предвкушая встречу с гуттаперчевым мальчиком.
Второе отделение программы начинается с выхода Беккера и Пети. Акробат прикрепляет к поясу тяжелый золоченый шест с небольшой перекладиной наверху. Конец шеста устремляется под самый купол. Шест колеблется, публика видит, с каким трудом великан Беккер удерживает его.
Петя карабкается вверх по шесту, вот он уже почти не виден. Публика аплодирует и начинает кричать, что следует прекратить опасный номер. Но мальчик должен еще зацепиться ногами за перекладину и повиснуть вниз головой.
Он выполняет и эту часть трюка, как вдруг “что-то сверкнуло и завертелось в ту же секунду послышался глухой звук чего-то упавшего на арену”.
Служители и артисты подхватывают маленькое тельце и быстро уносят. Оркестр играет веселый мотив, выбегают, кувыркаясь, клоуны…
Расстроенная публика начинает тесниться к выходам. Верочка истерически кричит и рыдает: “Ай, мальчик! мальчик!”
Дома детей с трудом удается успокоить и уложить в постель. Ночью тетя Соня заглядывает к Верочке и видит, что сон ее неспокоен, а на щеке засохла слезинка.
А в темном безлюдном цирке на тюфяке лежит обвязанный тряпками ребенок с переломанными ребрами и разбитой грудью.
Время от времени из мрака появляется Эдварде и наклоняется над маленьким акробатом. Чувствуется, что клоун уже вступил в полосу запоя, недаром на столе виднеется почти опорожненный графин.
Все вокруг погружается во мрак и тишину. На следующее утро в афише не указывался номер “гуттаперчевого мальчика” – его уже не было на свете.
Дон Жуан
АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Джордж Ноэл Гордон Байрон (George Noel Gordon Byron)
Дон Жуан (Don Juan)
Поэма (1818-1823; опубл.: песни I-2-я – 1819; песни 3-5-я – 1821;
Песни 6-14-я – 1823; песни 15-16-я – 1824; песнь 17-я – 1903)
“Эпическая поэма” – по отзыву автора, а по сути – роман в стихах, “Дон Жуан” – важнейшее и самое масштабное произведение позднего этапа творчества Байрона, предмет постоянных размышлений поэта и ожесточенной полемики критики.
Подобно “Евгению Онегину”, шедевр позднего Байрона обрывается на полуслове. Судя по переписке и отзывам современников, работавший над “Дон Жуаном” на протяжении последних семи лет своей жизни, поэт сумел осуществить не более двух третей своего обширного замысла (задумывался эпос в 24 песнях, и автор предполагал показать жизнь своего героя в Германии, Испании, Италии, а закончить повествование гибелью Жуана во Франции в период Великой французской революции).
В первой песне сочными сатирическими мазками поэт набрасывает эскиз существования достаточно ординарного дворянского семейства в Севилье во второй половине XVIII столетия, воссоздавая сословное и семейное окружение, в каком только и мог произойти на свет будущий неукротимый покоритель женских сердец. Опыт побывавшего в Испании создателя “Чайльд Гарольда” не мог не сослужить Байрону доброй услуги: образы жизнелюбивого, оптимистичного дона Хосе и его “высоколобой” томной и чопорной супруги доны Инесы кажутся нарисованными кистью какого-нибудь из фламандских мастеров жанровой живописи. Лукавый автор ни на минуту не теряет из виду и нравы современной ему британской аристократии, акцентируя, в частности, превалирующее в севильском богатом доме ощущение лицемерия и ханжества. Шестнадцатилетний молодой герой проходит первые уроки эротического воспитания в объятиях лучшей подруги матери – молодой (она всего на семь лет старше юноши) доны Юлии, жены дона Альфонсо, которого в былые годы связывали, намекает автор, с матерью Жуана, узы не вполне платонической дружбы. Но вот случается непоправимое: ревнивый дон Альфонсо обнаруживает подростка в спальне жены, и родители Жуана, стремясь избежать великосветского скандала, отправляют своего отпрыска в длительное морское путешествие.
Корабль, плывущий в Ливорно, терпит крушение, и большинство пассажиров гибнет в волнах во время жестокой бури. При этом Жуан теряет своего слугу и наставника, а его самого, изможденного, без сознания, волной выбрасывает на берег неведомого острова. Так начинается новый этап его биографии – любовь к прекрасной гречанке Гайдэ.
Пленительно прекрасная девушка, живущая с отцом-пиратом в изоляции от внешнего мира, находит на побережье сказочно красивого юношу и дарит ему свою любовь. Гайдэ неведомы расчет и двуличие: “Гайдэ – как дочь наивная природы И неподдельной страсти – родилась Под знойным солнцем юга, где народы Живут, любви законам подчинись. Избраннику прекрасному на годы Она душой и сердцем отдалась, Не мысля, не тревожась, не робея: Он с нею был – и счастье было с нею!”
Однако, как и всякая утопия, эта безоблачная полоса в жизни героев скоро прерывается: отец Гайдэ, слывший погибшим в одной из своих контрабандистских “экспедиций”, возвращается на остров и, не внемля мольбам дочери, связывает Жуана и отправляет его с другими пленниками на рынок рабов в Константинополь. А потрясенная пережитым девушка впадает в беспамятство и спустя некоторое время умирает.
Жуан, в свою очередь, вместе с товарищем по несчастью – британцем Джоном Джонсоном, служившим в армии Суворова и взятым в плен янычарами, оказывается продан в гарем турецкого султана. Приглянувшийся любимой жене султана, красавице Гюльбее, он скрыт в женском платье среди очаровательных одалисок и, не ведая об опасности, “навлекает” на себя благосклонность одной из них – прекрасной грузинки Дуду. Ревнивая султанша в ярости, но, подчиняясь соображениям трезвого расчета, вынуждена помочь Жуану и его другу Джонсону, вместе с двумя невезучими наложницами, бежать из гарема.
Атмосфера пряной эротической резиньяции резко меняется, когда беглецы оказываются в расположении русских войск, под командованием фельдмаршала Суворова штурмующих турецкую крепость Измаил на Дунае (песни 7-8-я).
Эти страницы романа поистине захватывают – не потому только, что стремившийся придать максимальную историко-документальную достоверность своему повествованию Байрон весьма подробно и колоритно характеризует бесстрашного русского полководца (кстати, в этих эпизодах находится место и будущему победителю Наполеона Кутузову), но прежде всего потому, что в них сполна выразилось страстное неприятие Байроном антигуманной практики кровопролитных и бессмысленных войн, составлявших значимую – зачастую ведущую – часть внешней политики всех европейских держав. Байрон-антимилитарист по обыкновению далеко обгоняет собственное время: боготворя свободу и независимость и воздавая должное отваге и таланту Суворова, его простоте и демократизму (“Признаться вам – Суворова я сам Без колебаний чудом называю”), он говорит решительное “нет” монархам-завоевателям, ради эфемерной славы бросающим в жерло чудовищной бойни тысячи человеческих жизней. “Но, в сущности, лишь войны за свободу Достойны благородного народа”.
Под стать автору и герой: по неведению проявляющий чудеса героизма при осаде крепости Жуан, ни секунды не колеблясь, спасает от рук разъяренных казаков пятилетнюю турецкую девочку и в дальнейшем отказывается расстаться с ней, хотя это и препятствует его светской “карьере”.
Как бы то ни было, его награждают русским орденом за отвагу и командируют в Петербург с депешей Суворова императрице Екатерине о взятии неприступной турецкой твердыни.
“Русский эпизод” в жизни испанского героя не слишком продолжителен, однако сообщаемое Байроном о нравах и обычаях российского двора достаточно подробно и красноречиво свидетельствует об огромной работе, проделанной поэтом, никогда не бывавшим в России, но искренне и непредвзято пытавшимся понять природу русского самодержавия. Интересна и неоднозначная характеристика, даваемая Байроном Екатерине, и недвусмысленно-неприязненная оценка поэтом фаворитизма, процветающего, впрочем, не при одном лишь императорском дворе.
Блестящая карьера любимца русской государыни, “засветившая” Жуану, скоро оказывается прервана: он заболевает, и всесильная Екатерина, снабдив красивого юношу верительными грамотами посланника, отправляет его в Англию.
Миновав Польшу, Пруссию, Голландию, этот баловень судьбы оказывается в отечестве поэта, который без обиняков высказывает свое весьма далекое от официозного отношение к роли, какую играет слывущая “свободолюбивой” Британия в европейской политике (“она – тюремщик наций…”).
И вновь жанровая тональность рассказа меняется (с песни 11-й до 17-й, на которой и прерывается роман). Собственно “пикарескная” стихия торжествует здесь только в коротком эпизоде нападения на Жуана уличных грабителей на лондонской улице. Герой, впрочем, без труда выходит из положения, отправляя одного из напавших на тот свет. Дальнейшее – вплотную предвосхищающие пушкинского “Онегина” картинки великосветской жизни столичного и сельского Альбиона, свидетельствующие и о возрастающей глубине байроновского психологизма, и о присущем поэту несравненном мастерстве язвительно-сатирического портрета.
Трудно уйти от мысли, что именно эту часть повествования автор полагал центральной для своего грандиозного замысла. Едва ли случайно в начале этой полосы в существовании персонажа поэт “проговаривается”: “Двенадцать песен написал я, но Все это лишь прелюдия пока”.
К этому моменту Жуану двадцать один год. Молодой, эрудированный, обаятельный, он недаром привлекает к себе внимание молодых и не столь молодых представительниц прекрасного пола. Однако ранние тревоги и разочарования заронили в нем вирус усталости и пресыщения. Байроновский Дон Жуан, быть может, тем разительно и отличается от фольклорного, что в нем нет ничего “сверхчеловеческого”.
Став объектом сугубо светского интереса со стороны блестящей аристократки леди Аделины Амондевилл, Жуан удостаивается приглашения погостить в роскошном загородном имении лорда Амондевилла – красивого, но поверхностного представителя своего сословия, стопроцентного джентльмена и страстного охотника.
Его жена, впрочем, тоже плоть от плоти своей среды с ее нравами и предрассудками. Испытывая душевное расположение к Жуану, она не находит ничего лучшего, как… приискать своему ровеснику-иностранцу подобающую невесту. Он, со своей стороны, после долгого перерыва, кажется, по-настоящему влюбляется в юную девушку Аврору Рэби: “Она невинной грацией своей Шекспира героинь напоминала”.
Но последнее никак не входит в расчеты леди Аделины, успевшей присмотреть для юноши одну из своих великосветских подруг. С ней-то в ночной тишине старинного сельского особняка и сталкивается герой на последних страницах романа.
Увы, судьба помешала поэту продолжить повествование…
Н. М. Пальцев
Мотивы игры и театра в “Войне и мире” Льва Толстого
Мотивы игры, маски, маскарада, театра в мировой литературе едва ли не столь же древние, как сама литература, и, что особенно интересно, их наличие резко преобладает в тех произведениях европейской литературы, которые связаны с античной традицией. Так, велико их значение в произведениях тяготевшего к античному театру А. Н. Островского, в “Герое нашего времени” М. Ю. Лермонтова, романе, пронизанном мыслью о тяготении рока, и, конечно, в “Войне и мире” Л. Н. Толстого.
В романе Л. Н. Толстого образ театра весьма неоднозначен. Во-первых, это реальный театр – всем памятны сцены посещения Наташи Ростовой оперы, домашний театр и выступление актрисы Жорж в гостиной Элен. Во-вторых, в “Войне и мире” используется такое понятие, как “театр войны”. Наконец, мотив фальши, ненатуральности, актерства “позирующего” для истории Наполеона, светских карьеристов, военных и дипломатов, придворных и масонов, Сперанского и Александра Первого напрямую связан с мотивом театра.
Рассмотрим сначала изображение оперы в тех узловых, по свидетельству самого Толстого, эпизодах, когда Наташа Ростова, забыв своего любимого, нелепейшим образом увлекается Анатолем.
“Не святая тишина устанавливается в зале, не очищение происходит от взаимосвязи со сценой; напротив, как только люди входят в театральную залу, они становятся хуже, чем были, развязнее, злее, глупее”, – пишет И. Вишневская в своей работе “Театр в прозе Толстого”. Иначе и быть не может, ведь на сцене “крашеные картоны, изображавшие деревья”, “дыра в полотне, изображающая луну”, “странно наряженные мужчины и женщины, при ярком свете странно двигавшиеся”. Сначала все это представляется Натайте “вычурно-фальшивым” и “ненатуральным”, ей становится “то совестно за актеров, то смешно на них”. Но вскоре Наташа приходит в “состояние опьянения”. Театр так сильно действует на нее именно вследствие ее чуткости и свойственного ей артистизма. “То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее”. В “состоянии опьянения” Наташа выслушивает комплименты Элен и Анатоля, с суетным удовольствием ловит на себе взгляды мужчин. В ней просыпается тщеславие и угасает нравственное чувство. Игра на сцене сливается с игрой в жизни. Глядя на сцену, Наташа “уже не. находила этого странным”. Значит, и в жизни развратному Анатолю удастся ее обмануть. Грубая “низменная чувственность… выплескивается только сейчас, здесь – рядом с Анатолем Курагиным. И все это происходит в театре, на спектакле” .
На следующий день, слушая ненатуральную декламацию мадемуазель Жорж, Наташа окончательно заражается лицедейством окружающих. Слушая это чтение, Наташа готова к преступному побегу с Анатолем, Курагин кажется ей необыкновенно красивым, а значит, и благородным. Однако возникает вопрос, почему же Толстой ставит под сомнение музыку, оперу, театр вообще, а не только искусство отдельных актеров. Видимо, само по себе мастерство, внимание к тому, “как” исполняется, заглушающее внимание к тому, “что” исполняется, вызывает неприятие Л. Н. Толстого. Искусство вне нравственной проповеди мертво, способно лишь развратить душу. Страшная сила музыки, пробуждающей чувственность, будет в дальнейшем показана Л. Н. Толстым в “Крейцеровой сонате”, осознание фальши театрального представления по сравнению с жизненной трагедией прозвучит в словах Нехлюдова, героя “Воскресения”: “Это не трогает меня. Я так много видел нынче настоящих несчастий…”
Человеку, способному самостоятельно оценивать жизнь и самого себя, человеку, строгому к себе, богатому духовно, искусственная подпитка ненатуральностью не нужна. Старому Болконскому, княжне Марье или, к примеру, дядюшке Ростовых, который так любил музыку и играл на балалайке, не приходит в голову поехать в театр. Мы не видим в театре князя Андрея. “Князь Андрей имеет собственные душевные ресурсы – и ему нет надобности учиться у театра, у литературы, у церкви, он проходит свой нравственный путь, сам открывая для себя духовные истины” . А кукольная, манекенная, бездушная природа Друбецких и Курагиных как раз и соответствует безжизненности выдуманного, ненастоящего театра.
Лучшее искусство, как ни парадоксален этот вывод, – это искусство непрофессиональных артистов. Народ поет, когда поется, пляшет, когда пляшется, высшее же общество как бы передоверяет свое самое задушевное состояние Дюпорам, которые получают за это “шестьдесят тысяч рублей серебром”.
Сходное отношение у Л. Н. Толстого и к театру военных действий. Бородинское сражение может быть театром, игрой в шахматы только для лицемерно-фальшивого Наполеона. Искусный полководец – это какой-то Дюпор от войны, искусный дипломат – Дюпор от политики. Войну 1805-1807 годов Толстой еще может назвать театром, но в описании 1812 года этого слова нет. Игры закончены, и всем правилам фехтовального искусства противостоит “дубина народной войны”. Князь Андрей, Тимохин, солдаты батареи Раевского, сам Кутузов не думают о “грациозно-величественных жестах”, аллегориях, сюрпризах, “глубокомысленном виде” и прочей чепухе, которой занят Наполеон, накануне Бородинского сражения разглядывающий портрет сына. Наполеон играет в величие, в войну, в историю, и недаром Л. Н. Толстой сравнивает его с ребенком, дергающим за веревочки, привязанные внутри кареты, и воображающим, что он правит лошадьми. “Мы играли в войну – вот что скверно”, – говорит князь Андрей о сражениях 1805 года, о Тильзитском мире, о всей театральщине диспозиций и дипломатических переговоров.
Самозабвенно танцевавший на балу с Наташей Андрей Болконский самоотверженно гибнет за Родину. Самозабвенно певшая и плясавшая Наташа жертвует имуществом ради раненых, уезжая из Москвы. Чуждый всякой фальши, никогда не составлявший искусных диспозиций Кутузов умирает, когда враг был изгнан из России и в ход снова пошли не Болконские и Тушины, а отсидевшиеся в штабах Друбецкие и Берги, Бенигсены и Вольцогены.
Таким образом, мотив игры, театра в произведении Л. Н. Толстого необходим для создания контраста между настоящей жизнью настоящих людей и фальшью, ненужностью сугубо бюрократического государства, политических и военных интриг, а также для разоблачения всякого рода карьеризма, неискренности, нечестных ухищрений. Если герой М. Ю. Лермонтова бросает вызов судьбе, ведет игру с роком и тем самым возвышается в глазах автора и читателя, то герой Л. Н. Толстого безыскусен и следует любимой заповеди автора – “делай, что должно, и пусть будет, что будет”. Игрок Печорин любит врагов, “хотя и не по-христиански”, за азарт борьбы и игры, который они вкладывают в свои, пускай даже неправедные, действия и поступки. Герои Л. Н. Толстого не склонны устраивать такой театр для себя, ведь для них игра и борьба – это ненормальное состояние мира, жизнь же настоящая, по Толстому, – это искренняя любовь, сострадание, христианское прощение врага, а такие чувства и порывы всегда естественны.
Петр I и Карл XII в поэме Пушкина “Полтава”
1 вариант
А. С. Пушкин ценит Петра I за его умение принять верное решение В 1828 году А. С. Пушкин написал поэму “Полтава”, в которой вместе с любовным, романтическим сюжетом вывел историческую сюжетную линию, связанную с социально-политическими проблемами России Петровского времени. В произведении появляются исторические деятели того времени: Петр I, Карл XII, Кочубей, Мазепа. Каждого из этих героев поэт характеризует как самостоятельную личность. А. С. Пушкина в первую очередь интересует поведение героев во время переломного для России Полтавского боя.
Сопоставляя двух главных участников Полтавского сражения Петра I и Карла XII, поэт особое внимание уделяет той роли, которую сыграли в битве два великих полководца. Облик русского царя перед решающим сражением прекрасен, он весь в движении, в ощущении предстоящего события, он – само действие:
…Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Своим личным примером Петр воодушевляет русских солдат, он чувствует свою причастность к общему делу, поэтому при характеристике героя А. С. Пушкин использует глаголы движения:
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами…
Полную противоположность Петру представляет шведский король – Карл XII, изображающий лишь подобие полководца:
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Все поведение шведского короля говорит о его недоумении, смущении перед боем, Карл не верит в победу, не верит в силу примера:
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Итог сражения предрешен поведением полководцев. Описывая в поэме “Полтава” двух военачальников, А. С. Пушкин характеризует два типа полководцев: флегматичного, заботящегося только о собственной выгоде шведского короля – Карла XII и самого главного участника событий, готового к решающей схватке, а впоследствии и основного победителя Полтавского сражения – русского царя Петра Первого. Здесь А. С. Пушкин ценит Петра I за его военные победы, за его умение принять единственно верное решение в трудный для России момент.
2 вариант
Образы двух императоров в поэме “Полтава” противопоставлены друг другу. Петр с Карлом уже встречались:
Суровый был в науке славы
Ей дан учитель: не один
Урок нежданный и кровавый
Задал ей шведский паладин.
Но все изменилось, и с тревогой и злобой видит перед собой Карл XII
Уж не расстроенные тучи
Несчастных нарвских беглецов,
А нить полков блестящих, стройных,
Послушных, быстрых и спокойных.
Кроме автора, обоих императоров характеризует Мазепа, причем если А. С. Пушкин описывает Петра и Карла во время и после боя, то Мазепа вспоминает их прошлое и пророчит их будущее. Петру, чтобы не нажить себе врага, не надо было унижать его достоинство, дергая Мазепу за усы. Карла Мазепа называет “мальчиком бойким и отважным”, перечисляет общеизвестные факты из жизни шведского императора, и все же “не ему вести борьбу с самодержавным великаном”. “Самодержавный великан” – Петр, ведущий в бой русские войска. Характеристика, выданная Карлу Мазепой, больше подошла бы юноше, чем именитому полководцу: “Он слеп, упрям, нетерпелив, // И легкомыслен, и кичлив…”, “воинственный бродяга”. Главная же ошибка шведского императора, с точки зрения Мазепы, в том, что он недооценивает противника, “силы новые врага успехом прошлым только мерит”.
Пушкинский Карл еще “могучий”, “отважный”, но вот “грянул бой”, и два великана столкнулись. Петр выходит из шатра “толпой любимцев окруженный”, его голос звучен.
Портрет, данный автором русскому императору, похож на все его живописные и скульптурные изображения. В поэме как бы воссоздается, оживает символ Петербурга, скульптура Фальконе:
… Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Идет. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Как непохоже на героический портрет Петра перед боем описание Карла.
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Только последние две строчки, ломая картину, ритм, говорят о том, насколько опасен и непредсказуем этот человек, сколько силы и угрозы скрыто в Карле. Петр могуч и радостен, Карл бледен и недвижим, но оба в предчувствии схватки. Рядом с русским императором “птенцы гнезда Петрова”, со шведским – “вожди героя”. На время боя все перемешалось: “швед, русский – колет, рубит, режет”. Вожди, так по-разному начинавшие сражение, в пылу боя ведут себя одинаково: “Среди тревоги и волненья // На битву взором вдохновенья // Вожди спокойные глядят, // Движенья ратные следят…”. Но уже близок миг победы, и шведы сломлены.
Пирует Петр. И горд, и ясен
И славы полон взор его.
И царской пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Одним из учителей Петра был Карл XII. Где же он? Как реагирует учитель, побежденный своим учеником?
Опасность близкая и злоба
Даруют силу королю.
Он рану тяжкую свою
Забыл. Поникнув головою,
Он скачет, русскими гоним…
“Прошло сто лет”, но помнят ли об этих сильных и гордых мужах? “В гражданстве северной державы, // В ее воинственной судьбе, //…ты воздвиг, герой Полтавы, // Огромный памятник себе”. А Карл?
Три углубленные в земле
И мхом поросшие ступени
Гласят о шведском короле.
О славе и поражении могли бы многое рассказать герои Нарвы и Полтавы, расскажут поэты, прочтут и запомнят многие поколения читателей.
Сочиненин по картине Шишкина Рожь
Шишкин – великий художник, который подарил картины, наполненные гармонией, словно звонкой нежной песней. Чувствующаяся в них сила придает комфорт каждому, кто прикоснется к творчеству живописца. Можно бесконечно смотреть и восхищаться полями и лесами, написанными на его полотнах, а можно стать участниками этого умиротворяющего действия. Я попытаюсь описать картину “Рожь” и мое отношение к ней.
Бескрайняя нива, где растет рожь, пожелтела, на переднем плане даже заметно, как колоски склонились. Это говорит, что урожай скоро поспеет. Тогда на поле соберутся люди. Будут слышны шутки, смех и веселые песни. Но, пока здесь тишина, как владычица, руководит всем. Она поставила могучие дубы сторожить поле и всех его обитателей. Огромными столбами высятся они, подпирая небо, которое от жары выцвело. Но вот подбираются тучи. Своей белизной они пытаются скрыть, что с собою они несут дожди. И хоть это временно, и подтянув свои силы, они разукрасятся в грозные оттенки, им удается подойти достаточно близко. Птицы, летающие очень низко, не только ловят мошек себе на пропитание, но и предупреждают о грозе и удивляются беспечности всего окружающего.
Цветовая гамма, выбранная художником так удачна, что общее представление о картине складывается положительное. Смотря на нее, хочется помечтать. Вместе с этой заросшей травой дорожкой, бежишь сквозь желтое поле, где солнце выбеливает верхушки ржи. А с воронами найти себе гнездо на дубе-великане. Смотря на дерево, которое когда-то высохло, и теперь стоит в глубине, затерявшись среди остальных, хочется представить, что же произошло с ним: старость или гроза укоротили его век? И самое поразительное, что есть на картине для меня, это ее даль. Она действительно голубая. И поля, и леса окрашены так насыщенно в нежно синие тона, что невольно туда уносит воображение.