Blog

  • Биография Смеляков Ярослав Васильевич

    (1913 – 1972)

    Смеляков Ярослав Васильевич (1913 – 1972), поэт. Родился 26 декабря 1912 (8 января 1913 н. с.) в Луцке в семье железнодорожного рабочего. Раннее детство прошло в деревне, где получил начальное образование, затем продолжил учение в московской семилетке. Рано начал писать стихи. В 1931 окончил полиграфическую фабрично-заводскую школу, где публиковал свои стихи в цеховой стенгазете, писал обозрения для агитбригады. В это же время занимался в литературных кружках при “Комсомольской правде” и “Огоньке”, был замечен С ветловым и Багрицким. В 1932 вышла первая книжка стихов Смелякова “Работа и любовь”, которую он сам же и набирал в типографии как профессиональный наборщик. В 1934 по необоснованному обвинению Я. Смеляков был репрессирован, выйдя на свободу в 1937. Несколько лет работал в редакциях газет, был репортером, писал заметки и фельетоны. В первые месяцы Отечественной войны рядовым солдатом воевал в Карелии, попав в окружение, до 1944 находился в финском плену. В послевоенные годы вышла книга “Кремлевские ели” (1948), в которую вошли лучшие стихи Смелякова, написанные до и после войны. В 1956 была опубликована повесть в стихах “Строгая любовь”, получившая широкое признание. В 1959 появился поэтический сборник “Разговор о главном”; явлением в советской поэзии стала книга стихов “День России” (1967). В 1968 была написана поэма о комсомоле “Молодые люди”. В последние годы поэт все чаще обращался к дням, людям и событиям своей молодости. Много ездил по стране (цикл “Дальняя поездка”), бывал за рубежом, о чем поведал в книге “Декабрь”, в разделе “Муза дальних странствий”. Переводил стихотворения с украинского, белорусского и других языков народов СССР. Умер Я. Смеляков в 1972. После смерти поэта вышли его книги “Мое поколение” (1973) и “Служба времени” (1975). Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

  • Теленок Борька

    На летние каникулы я поехал к бабушке в деревню. Незадолго до моего приезда у бабушкиной коровы Марты родился маленький теленок. Он был черненьким, толстеньким, с большой белой отметиной на лбу. Я назвал его Борькой. Теленок рос быстро и был очень подвижным. Когда я брал его за маленькие рожки, он сердился и бодал меня. Как-то вечером стадо коров возвращалось домой с пастбища. Ворота были открыты, и Борька выбежал на дорогу. Впереди шел огромный бык. Увидев теленка, он рассвирепел и бросился на него. Ударом мощных рогов он свалил Борьку. Тот упал на землю и жалобно замычал. Заметив это, я быстро поспешил на помощь. Когда мы с дедушкой выбежали на дорогу, то увидели Марту, которая облизывала своего теленка, стараясь ему помочь. Борька не мог сам подняться. Тогда дедушка взял его на руки и понес домой. У теленка была сломана нога, а из большой раны на боку текла кровь. Мы промыли и перевязали рану. А на сломанную ногу наш сосед-ветеринар наложил шину и туго забинтовал. Каждый день мы старательно обрабатывали рану лекарствами и меняли повязку. Я приносил Борьке свежую траву и поил молоком. Теленок быстро поправился. Шину мы сняли, рану вылечили, и теленок снова стал веселым и жизнерадостным.

  • Не видно птиц. Покорно чахнет

    РУССКИЕ ПОЭТЫ О РОДИНЕ И РОДНОЙ ПРИРОДЕ

    И. А. Бунин

    ***

    Не видно птиц. Покорно чахнет

    Лес, опустевший и больной.

    Грибы сошли, но крепко пахнет

    В оврагах сыростью грибной.

    Глушь стала ниже и светлее,

    В кустах свалялася трава,

    И, под дождем осенним тлея,

    Чернеет темная листва.

    А в поле ветер. День холодный

    Угрюм и свеж – и целый день

    Скитаюсь я в степи свободной,

    Вдали от сел и деревень.

    И, убаюкан шагом конным,

    С отрадной грустью внемлю я,

    Как ветер звоном однотонным

    Гудит-поет в стволы ружья.

  • А. С. Давыдова-Волчкова

    История русской литературы

    А. С. Давыдова-Волчкова

    Мировоззрение И. А. Бунина в оценке критики и литературоведения

    Постановка проблемы. Творчество и личность Ивана Бунина всегда вызывали неподдельный интерес у исследователей. Однако большинство их главное внимание уделяло биографии писателя, его языку и художественному стилю. Целью же настоящей статьи является осмысление тех литературно-критических и научно-аналитических работ, в которых затронута проблема мировоззрения Бунина. Этот вопрос, при всем многообразии подходов к нему, на наш взгляд, остается все еще не до конца проясненным.

    Подчеркнем тот факт, что отношение к мировидению писателя в разные периоды его жизни не было однозначным. В начале творческого пути Бунину нередко приходилось сталкиваться с неодобрительными оценками своей позиции. Так, например, П. Ф. Якубович писал: “Настоящим призванием симпатичного, но очень скромного дарования г. Бунина было, думается нам, – рисовать бесхитростные картинки родной природы К сожалению, поэту захотелось подняться выше своих способностей ” . Вторит литератору-народовольцу и модернист В. Я. Брюсов: “Совсем слабы все стихи, где Бунин порой хочет морализировать или, еще того хуже, философствовать…” . Еще резче высказывается художественный авторитет эпохи А. Блок: “Стихи Бунина всегда отличались бедностью мировоззрения…” .

    Оценивая подобные отзывы, необходимо учитывать то обстоятельство, что предметом анализа здесь становились по преимуществу ранние произведения писателя. На наш же взгляд, бунинское понимание мира формировалось на протяжении всей его жизни, хотя основа его действительно созидалась в раннем творчестве, а потом обогащалась, трансформировалась, обрастала новыми качествами и идеями. Проследить главные вехи на этом пути представляется вполне актуальным, тем более, что именно система взглядов любого писателя определяет ключевые особенности его художественного метода, интерпретацию бытового и бытийного.

    История вопроса.

    У самых истоков прошлого столетия появляются работы, так или иначе затрагивающие отдельные аспекты мировоззрения Бунина. Так, например, В. М. Шулятиков видит в нем “страдальческого” писателя, увлеченного буддистской философией, он же одним из первых исследует своеобразное решение вопроса о бессмертии всего сущего, предложенное Буниным.

    В середине XX века публикуется книга И. Ильина “О тьме и просветлении” , в которой представлен подробный анализ творчества писателя с точки зрения его философских и религиозных позиций. Итогом этого анализа оказывается мысль: “Бунин знает тьму, но не верит в свет; и не показывает путей, ведущих к нему Он знает муку человеческую и знает ее роковую связь с земным наслажденчеством; но не верит в божественную радость; и не показывает путей, ведущих к ней; и не ведет к Богу. А то, что он называет “богом”, есть начало страшное, темное и стихийное. Символ его творчества есть страстный и скорбный демон, жаждущий наслаждений ” .

    В 60-е годы наблюдается резкий всплеск интереса к наследию Бунина. Выходят в свет монографии В. И. Афанасьева, А. К. Бабореко, О. И. Михайлова, но в них, к сожалению, отсутствует системный анализ воззрений писателя, к которым авторы обращаются лишь при освещении отдельных его произведений, и притом далеко не самых показательных.

    Внимание к творчеству классика, как в России, так и за рубежом, снова возрастает к концу 80-х гг. В это время публикуется книга В. Н. Муромцевой-Буниной “Жизнь Бунина, 1870-1906. Беседы с памятью” (1989 г.), где дан обширный фактографический материал, в том числе и мировоззренческого характера. Появляются историко-биографические и литературно-философские исследования Л. И. Емельянова,

    В. В. Лаврова, Ю. В. Мальцева, М. М. Рощина и др. В 1997 г. во Франции, в Грассе, проводится конференция, посвященная жизни и творчеству И. А. Бунина, по материалам которой был издан сборник “Bounine revisite Cabierrs de Гemigration russe 4”. В нем выделяется статья Ольги Герасимовой “Bounine et Tolstoi”, постулирующая важную мысль: ” как и Толстой, Бунин в восхищении перед “живой жизнью” и экзистенциальная радость остается неизменным законом, который правит его произведениями” .

    Концептуальный аспект.

    В потоке многочисленных работ, где предприняты попытки охарактеризовать мировоззренческий аспект исканий И. А. Бунина, выделяются труды, нацеленные на реконструкцию в его произведениях черт той или иной религиозной системы, культуры. Такие исследования, как правило, носят региональную “привязку”… Думается, это вполне оправдано, поскольку картина мира у Бунина, согласно нашим наблюдениям, формировалась прежде всего под влиянием его многочисленных путешествий. В связи с этим можно выделить три основных региона, которые сыграли принципиальную роль в процессе становления мировоззрения писателя: Крымский полуостров, Ближний Восток (Турция, Египет, Палестина), Юго-Восточная Азия (Цейлон).

    Путешествие в Крым стало первотолчком в увлечении Бунина Востоком. Здесь, на полуострове, в творчестве писателя появится тема Памяти Прапамяти (как основы единства сущего), образы кипарисов (как хранителей тайны смерти), холмов и могильных курганов (как знаков связи прошлого и настоящего), моря (как символа бытия) и другие.

    В 1907 г. писатель посетил Турцию, Египет, Сирию и Палестину. Результатом этой поездки стал цикл путевых очерков “Тень птицы”, где в полной мере отражен колорит жизни стран Востока и художественно реализовывается тема Памяти. В произведениях цикла доминируют образы исламских и христианских святынь: “Мечети и минареты царят надо всем. Мечети плечисты, полосаты как Абаи, все в огромных и пестрых купалах-тюрбанах. Минареты высоки, узорны и тонки как пики…” ; “В Вифлееме, в подземном приделе храма Рождества, блещет среди мраморного пола, неровного от времени, большая серебряная звезда. И вокруг нее – крупные латинские литеры, твердая и краткая надпись: Hik de Virgine Maria Iesus Christus natus est. В приделе, как и подобает пещере, бедно. Но огнями, серебром, самоцветами переливаются над звездою неугасимые лампады…” .

    В 1910 г. Бунин отправляется в новое путешествие, на этот раз намереваясь побывать в Турции, Египте, на Цейлоне и в Японии. До Японии писатель не добрался: “Идти в Японию нам было уже нельзя из-за отсутствия средств, – много стоил Египет, кроме того, он (Бунин – А. В.) уже не мог лишнего дня оставаться…” . Во время этой поездки Бунин заинтересовался буддизмом, посещение Анарадхапуры – остатков древнего города на Цейлоне, произвело на него огромное впечатление, что нашло свое отражение в рассказе “Город Царя Царей”: “Анарадхапура, величайшая святость буддийского мира, древнейшая столица Цейлона, Анарадхапура, ныне заросшая джунглями, превратившаяся в одно из самых глухих цейлонских селений и поражающая пилигрима только чудовищными останками былой славы, насчитывает более двух с половиной тысяч лет своего существования, из которых целых две тысячи она процветала на диво всему древнему Востоку, по размерам почти равняясь современному нам Парижу, золотом и мрамором зданий не уступая Риму, а своими дагобами, воздвигнутыми для хранения священных буддийских реликвий, превосходя пирамиды Египта” .

    В одном из своих интервью газете “Голос Москвы” писатель признавался, что у него “сложилась…некоторая философия” относительно странствий. Уместно подчеркнуть, что эта “философия сложилась” именно благодаря странствиям, ведь каждое из путешествий внесло свою лепту в процесс творческого самоопределения писателя, наложило свой отпечаток на его постижение мира. В свете этого обстоятельства не следует, однако, забывать, что писатель родился в России, в семье православных христиан, где веру в Бога-Троицу вбирал в себя с самых ранних лет. В связи с этим стоит вспомнить хотя бы автобиографический роман “Жизнь Арсеньева”, где Бунин воссоздает свои первые мысли о Сущем на Небесах: “Когда и как приобрел я веру в Бога, понятие о Нем, ощущение Его? Думаю, что вместе с понятием о смерти. Смерть, увы, была как-то соединена с Ним (и с лампадкой, с черными иконами в серебряных и вызолоченных ризах в спальне матери). Соединено с Ним было и бессмертие. Бог – в небе, в непостижимой высоте и силе, в том непонятном синем, что вверху, над нами, безгранично далеко от земли: это вошло в меня с самых первых дней моих, равно как и то, что, невзирая на смерть, у каждого из нас есть где-то в груди душа и что душа бессмертна…” . Таким образом, оказывается, что картина мира в искусстве Бунина складывалась достаточно долго, под воздействием разных вероучений и философских систем, но основой ее, краеугольным камнем явилось именно Христианство, на которое впоследствии наслаивались черты различных мировых религиозных концепций.

    Подобно тому, как формировалось сознание Бунина, складывалось в последние годы и изучение его мировоззрения: анализу подвергались лишь конкретные “слагаемые” последнего, синтез же этих “слагаемых” либо вовсе не учитывался и не рассматривался, либо рассматривался весьма поверхностно.

    Характерна в этом плане статья Дж. Коннолли “Иван Бунин и Восток: поэтическая встреча”, где внимание отдано лишь исламской “составляющей” творчества писателя. По тому же принципу построена и статья Пери Алиевой “Восточные мотивы в творчестве И. А. Бунина”. Рассматривая в работе цикл “Тень птицы”, исследовательница сосредоточена только на тех очерках, в которых отражена культура, быт и авторские размышления о городах и святынях магометан. Произведения же, в которых писатель обращается к истории христианского мира, лишь бегло откомментированы. В сборнике “Взаимопроникновение культур: Коран в русской поэзии” отдельная глава посвящена ориентальному творчеству Бунина, но и здесь основной упор сделан на связи его искусства с поэтикой мусульманских авторов.

    Существуют немало исследований, основанных на анализе буддистских пристрастий автора. Например, статья Ю. Мамлеева “Смерть в творчестве Бунина” характеризует сущность категории Смерти в его понимании. О буддистском “начале” творчества И. Бунина убедительно говорит в своей монографии “Повышенное чувство жизни” и О. Сливицкая. Следует отметить, что ее точку зрения разделяют и многие другие исследователи, опираясь в основном на одно из самых поздних произведений автора – книгу “Освобождение Толстого” (1937 г.).

    В 1997 году в Московском педагогическом государственном университете им В. И. Ленина Г. В. Килгановой была защищена кандидатская диссертация “Ориентализм в прозе И. А. Бунина”. Здесь был сделан вывод о том, что “Восток наложил существенный отпечаток на характер религиознофилософских воззрений И. А. Бунина” . И опять основной акцент поставлен на буддистской “доминанте” его исканий: “Произведения, в которых размышления писателя о сущностных вопросах бытия выражены в форме некоторых восточных религиозных систем (“Братья”, “Сны Чанга”, “Ночь”, “Освобождение Толстого”), свидетельствуют о том, что восточное миропонимание было очень близко миропониманию самого автора, а отдельные положения религий Востока (буддизма, даосизма) – наиболее адекватными формами его выражения” .

    Считаем, однако, что наиболее перспективны для буниноведения те работы, в которых делается попытка рассмотрения религиозно-философских взглядов Бунина в их сложной целокупности. Так, литературовед М. М. Дунаев в разделе своей монографии “Православие в русской литературе”, посвященном творчеству И. А. Бунина, говорит о “смешении вер” в сознании писателя. Он убедительно трактует различные произведения Бунина, где переплетаются между собой буддистские и евангельские, коранические и иудаистские мотивы. Близким путем следует А. А. Пронин в статье “Евангельский “след” в цикле путевых рассказов И. А. Бунина “Тень птицы” и поэма В. А. Жуковского “Агасфер” . Он вступает в спор с культурологом П. Бицилли, утверждавшим, что “путешествуя по следам Христа, автор “Христа не нашел”” . По мнению и М. М. Дунаева, и А. А. Пронина, Бог Бунина, это и Христос, но Христос субъективно “поправленный”, совмещающий в себе черты разных религиозных представлений писателя. Статьи Т. А. Никоновой “О смысле человеческого существования в творчестве И. А. Бунина” , М. С. Штерна “Рассказ И. А. Бунина “Ночь” , И. П. Карпова “Религиозность в условиях страстного сознания (И. А. Бунин. “Жизнь Арсеньева. Юность”)” также рассматривают его мировоззрение как многослойное, синтетическое, которое, вследствие этого, диктует особые подходы к своему осмыслению: “Нет в творческом наследии великого русского художника того, что мы ищем в нем по аналогии с другими, – единой, все объясняющей и объединяющей схемы или системы… , “Его миропонимание – вечное напряженное искание, отталкивание и притяжение идей, противоположных концепций; при этом оно не производит впечатление эклектики, внутренней противоречивости. Оно цельно, как художественный образ, и столь же не сводимо к чем-то однозначному, определенному, неизменному. Единственная возможная форма его существования – философски-художественный синтез…” .

    Определенным интересом обладает для нас и монография И. Ю. Андрианова “Человек и мир в творчестве И. А. Бунина”, содержащая анализ представлений писателя о природе, человеке, обществе, истории и национальной культуре. Представления эти так или иначе связаны с религиозно-философской моделью мира, формировавшейся в сознании Бунина в течение всей его жизни. Как и предшественники, И. Ю. Андрианов делает вывод о том, что мировоззрение писателя имеет сложную, многоуровневую структуру. Сходную точку зрения высказывает и исследовательница М. П. Билык в своей кандидатской диссертации “Крымский цикл” произведений И. Бунина: проблематика, тематика, поэтика”, защищенной в 2006 году.

    Выводы.

    Отчасти соглашаясь с отдельными из упомянутых авторов, подчеркнем, что в целом мировоззрение Бунина представляет синтез трех составляющих: христианской, исламской и буддистской. Об этом явно свидетельствует тот образ Востока, который “цементирует” прозу и поэзию Бунина 1900-х – 1950-х годов… Однако, полагаем, основное место в системе взглядов писателя принадлежит все-таки христианской “составляющей” как той ментальной платформе, которая заложена в каждом человеке от его рождения и от которой никому, кроме, разумеется, манкуртов, не дано освободиться. А Иван Бунин манкуртом не был.

  • Вопросы и ответы к VIII главе повести А. С. Пушкина “Капитанская дочка”

    В главе VII Маша обращается к отцу за благословением -“бледная и трепещущая”, а в главе VIII в разгромленной комнате Маши из-за шкафа выбирается Палаша, тоже “бледная и трепещущая”. Как объяснить такое повторение эпитетов?

    Такое повторение эпитетов помогает передать общую атмосферу, которая царила в эти часы в крепости.

    Бедные девушки были потрясены и не могли ни оценить обстановку, ни найти нужную манеру поведения в столь необычных обстоятельствах, и их реакция на происходящее была совершенно одинакова.

    В связи с чем Петруша пишет: “Я изумился”, и чуть позже: “Я не мог не подивиться странному сцеплению обстоятельств”? Чему он изумился и о каком “сцеплении обстоятельств” идет речь?

    Только в тот момент, когда Савельич спросил Петрушу: “А узнал ли ты, сударь, атамана?” – Гринев изумился и оценил “странное сцепление обстоятельств”, которому он был обязан своему спасению. Только тогда он узнал в своем спасителе вожатого, с которым его свел буран в степи.

    Найдите описание размышлений главного героя, которые говорят читателю о том, как долг и чувство боролись в сознании помилованного Пугачевым Гринева. Удалось ли ему принять сколько-нибудь самостоятельное решение, или судьба все решила сама?

    Самое трудное решение Гриневу пришлось принимать, когда Пугачев спросил его: “Или ты не веришь, что я великий государь?” Гринев смутился: “Признать бродягу государем был я не в состоянии: это казалось мне малодушием непростительным. Назвать его в глаза обманщиком – было подвергнуть себя погибели… Я отвечал Пугачеву: “Слушай; скажу тебе всю правду. Рассуди, могу ли я признать в тебе государя? Ты человек смышленый: ты сам увидел бы, что я лукавствую”. Так не судьба все решила сама, а Гринев нашел достойный ответ.

    Опишите первое застолье Пугачева, которое увидел Гринев. Какую роль в этом описании занимает облик самого Пугачева?

    В центре застолья находится сам Пугачев. Его портрет очень важен для понимания событий, а не только поступков героя.

    “Черты лица его, правильные и довольно приятные, не изъявляли ничего свирепого”. В общении со своим окружением он демократичен и прост. Мы видим руководителя среди его сподвижников, и он не подавляет окружающих.

    Почему хор казаков, исполнявших разбойничью песню “Не шуми, мати зеленая дубравушка…”, потряс Петрушу “каким-то пиитическим ужасом”?

    Вот что написано в повести: “Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, – все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом”. Мы видим, что создавало тот “пиитический ужас”, который вызывал у него как слушателе этот стройный хор обреченных людей.

    В связи с чем Петруша написал: “И еще ныне с самодовольствием поминаю эту минуту”?

    Напомним, что эти слова повествователя написаны в скобках и находятся внутри размышлений Гринева о том, как ответить Пугачеву. “Наконец чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою”. Так, сам Петруша даже в ту опасную минуту осознавал значительность собственных решений и надолго это запомнил.

    Когда Пугачев говорит: “Казнить так казнить, миловать так миловать”?

    Эти слова Пугачев произнес после того, как был удивлен искренностью Гринева. Это была одна из последних реплик Пугачева в их разговоре.

    Прочтите последнюю фразу главы VIII: “Я последовал его совету…” Как она характеризует Гринева?

    Это одна из фраз, которые характеризуют Гринева как смелого, уверенного в своей правоте, уравновешенного человека.

  • Мир поэзии Сайге

    Мы знаем Сайге как выдающегося японского поэта средневековья. Еще при жизни он был окружен великой славой, которая в дальнейшем продолжала расти. И не зря, потому что ясная и простая поэзия Сайге на самом деле вмещает в себя сложнейший мир мыслей и чувств.

    Кто скажет, отчего?

    Но по неведомой причине

    Осеннею порой

    Невольно каждый затомится

    Какой-то странною печалью.

    Будучи монахом, Сайге был уверен, что быстротечная жизнь полна страданий, которые каждый должен преодолеть самостоятельно, чтобы достичь просветления. Поэтому сердце человека должно не только переживать настоящее, но и устремляться в будущее.

    Думай лишь об одном!

    Когда все цветы осыплются,

    А ты под сенью ветвей

    Будешь жить одиноко,

    В чем сердце найдет опору?

    И все же поэзия этого великого мастера слова бесконечно светла и прозрачна. Как никому другому ему было присуще умение любоваться красотой природы: цветущими вишнями, горными ручьями, осенним листопадом.

    Куда унеслось ты,

    Сердце мое? Погоди!

    Горные вишни

    Осыплются, – ты опять

    Вернешься в свое жилище.

    Поэт-монах, поэт-бродяга, Сайге любил окружающий мир, любил людей. Удивительной нежностью, трогательной печалью наполнены строки его стихотворений, посвященных женщине:

    Пришлось разлучиться нам,

    Но образ ее нигде, никогда

    Я позабыть не смогу.

    Она оставила мне луну

    Стражем воспоминаний.

    Творчеством Сайге восхищались лучшие поэты средневековой Японии. Современный читатель тоже имеет возможность прикоснуться к трепетной красоте огромного мира, созданного ярким и богатым воображением этого средневекового поэта.

  • Тема поэта и поэзии

    Тема поэта и поэзии в творчестве русских стихотворцев имеет глубокие исторические корни. Впервые она возникает и развивается в произведениях поэтов-философов XVIII века – Ломоносова и Державина. В XIX веке ее продолжателем стал Пушкин. Вопрос о назначении поэта, о сущности поэзии в жизни наиболее трагично звучит в творчестве Михаила Юрьевича Лермонтова. По эволюции данной темы в поэзии Лермонтова можно наблюдать становление талантливого поэта-гуманиста. В ранний период для Михаила Юрьевича поэт – это художник, который стремится излить на бумаге те чувства, что правят его душой. Новый день несет свежие переживания, прежние мысли остаются в стихах, а творец поглощен уже новой идеей. Об этом пишет автор в своем раннем стихотворении “Поэт”.

    По мере развития взглядов поэта на мир (после поражения восстания декабристов, наступления реакции) литературный герой из страстного, одержимого преобразователя мира превращается в не способного ни к чему человека. Он полон сил, подобно Печорину, но не знает, к чему их приложить. Поэзия, по мнению автора, уподобляется кинжалу: ранее он был серьезным орудием, ныне – лишь ценное украшение. В этот исторический период поэт не видит возможности для себя быть вдохновителем преобразований, властителем душ:

    В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,

    Свое утратил назначенье,

    На злато променяв ту власть, которой свет

    Внимал в немом благоговенъе?

    Стихи Лермонтова наполняются болью, страданием, чувством непреодолимого одиночества. Автор и его герой мечутся, не зная, к чему теперь их жизнь, поэзия, творчество:

    Гляжу на будущность с боязнью,

    Гляжу на прошлое с тоской

    И, как преступник перед казнью,

    Ищу кругом души родной…

    Лермонтов в своих стремлениях изменить мир одинок, поэтому в его стихотворениях с еще большей силой звучит тема потерянности, скуки, духовного одиночества. В глазах современников, окружающих его, поэт предстает эгоистом, обращенным лишь к своим переживаниям и разочарованиям. Сам же автор ощущает себя подвижником, готовым к дерзким преобразованиям во имя человечества:

    Я жить хочу! хочу печали

    Любви и счастию назло;

    Они мой ум избаловали

    И слишком сгладили чело.

    Ни у одного поэта еще не были так красивы хандра, скука, одиночество, неверие в любовь. Способность к передаче мелодичности, музыкальности речи, даже в печали, показала величайший талант Лермонтова, его тонкое чувство ритма. Образы золотой тучки, одинокого паруса сливаются с образом автора, плывущего в полном одиночестве по волнам бурной жизни. Он превращается в созерцателя событий, не пытающегося их изменить, а лишь желающего передать атмосферу современности для потомков, для нас. Эта отстраненность, дистанцированность от событий – результат не желания уйти от действительности, а отразить ее как можно правдивее, без прикрас. Поэт показывает фальшь любви, дружбы, упрекает своих соотечественников в легкомыслии:

    Печально я гляжу на наше поколенье!

    Его грядущее – иль пусто, иль темно.

    Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

    В бездействии состарится оно.

    Мы видим, что, обращаясь к будущему, Лермонтов уподобляется пророку. Судьба таких людей печальна – одиночество, непризнанность современниками, отчужденность, но I именно такие личности движут нас на подвиги, смягчают злобу, несут радость потомкам. Об этом говорит сам поэт в одном I из последних своих стихотворений “Пророк”:

    С тех пор как вечный судия

    Мне дал всеведенъе пророка,

    В очах людей читаю я Страницы злобы и порока.

    Провозглашать я стал любви

    И правды, чистые ученья:

    В меня все ближние мои

    Бросали бешено каменья.

    Лермонтов доказал свое призвание пророка. Его произведения волнуют души читателей конца XX века.

    Расцвет творчества поэта пришелся на период после смерти Пушкина. Но Михаил Юрьевич не был оттеснен “солнцем русской поэзии”, а, наоборот, стал достойной сменой ему, развивая и углубляя в своем творчестве уже несколько иные мотивы. Его стихи обрели бессмертие, а их автор – всемирное признание и любовь многих поколений читателей. Одинокий при жизни, Лермонтов и после смерти остается загадкой для нас.

  • Новозаветная история в романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита”

    Роман “Мастер и Маргарита” можно одновременно считать и фантастическим, и философским, и любовно-лирическим, и сатирическим. Булгаков дает нам “роман в романе” и оба они объединены одной идеей – поисками нравственной истины и борьбой за нее.

    В Новом Завете Библии есть четыре Евангелия, четыре различных варианта осуждения и казни Иисуса Христа. Булгаков создает пятую версию, которая кажется правдоподобной, потому что исторические детали представлены удачно.

    Иешуа Га-Ноцри, в воображении Мастера, кажется обыкновенным человеком. Он возмущается, когда ему приписывают слова, которых он не произносил. Испытывает досаду при неверном толковании его проповедей. Иуда даже спровоцировал его на рассуждения, которые приведут его к смертному приговору. Иешуа боится и боли, и смерти. Но его душев ный мир отмечен гениальностью. Он имеет мощное влияние на людей. Сборщик податей, наслушавшись его речей, пошел за ним, как верный пес. У Пилата он лишь словами снимает головную боль. Люди в первый момент видят в нем безумца. Он свободно разговаривает с властным прокуратором. Именно независимость философа становится привлекательным примером для его слушателей. Благодаря ей он открывает истины, скрытые от других, и излагает их в своих проповедях, весьма опасных для властей. . Наибольший интерес вызывает образ Пилата. Он виноват прежде всего перед собой, перед своим нравственным чувством. Пилату дорога собственная карьера. С определенной точки зрения Пилат даже поступал правильно, он просто дал согласие на казнь преступника – Иешуа Га-Ноцри. Но он предал себя, так как, выбирая между совестью и общественными законами, он выбрал последнее. Пилат наказывается за самый страшный порок – трусость. Но в конце концов он искупил свою вину. Иуда, в отличие от Пилата, совестью не мучился. Он, предав, даже не понял, что в чем-то виноват, и он наказывается смертью – у него нет надежды на искупление.

    Роман Булгакова “Мастер и Маргарита” встретил большой читательский интерес в России и за рубежом. Это одно из лучших произведений русской литературы начала XX века.

  • Юмор и сатира в повести Н. В. Гоголя “Ночь перед Рождеством”

    Сразу же после выхода в свет “Вечера на хуторе близ Диканьки” завоевали массу поклонников различного возраста. Эта книга была первой книгой Гоголя, но ее юмор и народность высоко оценил даже А. С. Пушкин: “Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности”.

    Все повести в книге написаны от имени старого пасечника Рудого Панька живым, ярким, веселым языком, наполнены лукавой иронией, забавными разговорными оборотами.

    “Ночь перед Рождеством” самим своим названием настраивает нас на то, что в повести должны происходить не совсем обычные события. Ведь по украинским народным поверьям в эту ночь злые силы особенно старались навредить людям. С каким юмором в самом начале повести писатель описывает кражу месяца чертом. Месяц горячий, и поэтому черт, кривляясь и дуя, перебрасывает его из одной руки в другую, “как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки”. Фантастическое и реальное настолько тесно сплетаются в повести, что иногда трудно отделить одно от другого. Вот и пойми, действительно ли черт украл месяц или это только наваждение подгулявшего волостного писаря.

    Фантастика и внесение сказочных элементов в повесть часто превращаются в насмешку над предрассудками. Так и иронический рассказ о Солохе, разъезжающей на помеле, может быть лишь вымыслом людей, завидующих удачливой “великолепной Солохе”.

    Нередко фантастика у Гоголя становится на службу сатиры. Под видом нечистой силы писатель высмеивает жадность, лицемерие, подлость. Достается и представителям деревенской верхушки, сельским богатеям. Писатель сурово осуждает и высмеивает корыстолюбие и жадность богатого казака Чуба.

    Дочка Чуба – Оксана, из-за которой Вакула и пускается в дальнее и небезопасное путешествие верхом на черте, – неплохая девушка, но каким тонким юмором пронизана сцена, где она любуется собой в зеркало. Как она расхваливает себя! В конце повести Оксана расстается со свойственной ей спесивостью и безудержным самолюбованием.

    В образе кузнеца Вакулы Гоголь воплотил лучшие человеческие черты: благородство, чувство собственного достоинства, смекалку и, самое главное, способность верно и бескорыстно любить. Писатель рассказывает о приключениях своего героя с мягким юмором и улыбкой. Сложно представить себе ситуацию, которая могла бы сбить Вакулу с толку и заставить растеряться. Даже попав во дворец и разговаривая с царицей, Вакула не робеет. А его простодушные вопросы совсем не делают его смешным, а напротив, превращают серьезную ситуацию в забавную. Так Гоголь высмеивает придворные нравы при дворе Екатерины II, лицемерие и унизительное заискивание генералов перед фаворитом Екатерины – Потемкиным. И когда наивный Вакула, наблюдающий за всем этим, спрашивает: “Это царь?”, – ему отвечают: “Куда тебе царь! Это сам Потемкин”.

    Комплименты Вакулы царице простодушны, но искренни. Екатерина покорена наивностью молодого кузнеца, и он получает в подарок черевички “самые дорогие, с золотом”. Вот уж, действительно, подарок, достойный царицы.

    С юмором описывает Гоголь переживания Оксаны, когда пошел слух, что кузнец, влюбленный в нее, красивый, молодой, больше всех выносивший ее капризы, утонул. Она и не верит этому, и сомневается в одно и то же время. Всю ночь мучилась Оксана, “и к утру влюбилась по уши в кузнеца”.

    Сам же кузнец, вернувшись из дворца, “благодарит” черта хворостиной. Таким образом, “вместо того, чтобы провесть, соблазнить и одурманить других, враг человеческого рода был сам одурачен”.

    Так с помощью юмора и сатиры Н. В. Гоголю удалось просто и достоверно рассказать о жизни народа, о его верованиях, надеждах, национальном характере, об умении весело пошутить.

  • Анализ стихотворения Лермонтова “Любовь мертвеца

    Бытует мнение, что Михаил Лермонтов обладал даром пророчества и в своих произведениях суме предсказать ряд различных событий, в том числе и собственную трагическую гибель. Зная о том, что должен умереть, поэт умышленно ввязывался в ссоры и словно бы искал смерти, считая, по-видимому, что от судьбы ему все равно не уйти. Примечательно, что за несколько месяцев до трагической дуэли, которая оборвала жизнь поэта, он написал стихотворение “Любовь мертвеца” , которое можно расценивать, как своеобразное завещание. При этом автор отмечает, что переход в иной мир лично для него ничего не меняет, и он по-прежнему будет рядом с теми, кого по-настоящему любит.

    “Любви безумного томленья, жилец могил, в стране покоя и забвенья я не забыл”, – подчеркивает Лермонтов. В то же время поэт совершенно не рад тому, что и после смерти его душа не может обрести покой. Он рассчитывал на то, что, “без страха в част последней муки покинув свет”, сможет, наконец, отречься от своих чувств и страстей. Поэтому хочет, чтобы наградой ему за смерть стала разлука с близкими людьми, которых он очень сильно любит и страдает от чувств, считая, что они безответны. Однако, оказавшись по ту сторону бытия, Лермонтов понимает: “Разлуки нет”. Это означает, что и в загробном мире он обречен тосковать и искать “образ твой в чертах небесных”. Осознание этого вносит в душу поэта смуту: ему не мило Божье царство и предстоящая встреча с Создателем, так как он “перенес земные страсти туда с собой”. Поэтому лично для него смерть не является освобождением от земных чувств. Лермонтов подчеркивает, что он по-прежнему ревнует, страдает и терзается “как в старину”.

    Больше всего автора пугает то, что, находясь в загробном мире, он может видеть жизнь людей на земле, но при этом не имеет права в нее вмешиваться. Поэтому женщина, которую он оставил, заставляет его страдать, когда обращает внимание на других или же мысленно признается в любви сопернику. Причем, помешать этому поэт не в состоянии, он способен лишь испытывать целую гамму чувств и учиться смирению.

    Предвидя подобное развитие событий, Лермонтов обращается к избраннице со словами: “Ты не должна любить другого, нет, не должна”. Но при этом автор понимает, что его наказ так и не будет выполнен. К сожалению, он оказывается прав, так как его последняя муза, княгиня Щербатова, после трагической гибели поэта довольно скоро выйдет замуж и проживет долгую счастливую жизнь, забыв о своем поклоннике.