Blog

  • Биография Милы Кунис

    Актриса кино и телевидения Мила Кунис стала известной благодаря комедийному телесериалу “Шоу 70-х”. Также она исполнила одну из главных ролей в таких успешных фильмах как “В пролете” и “Черный лебедь”.

    Ранние годы

    Мила Кунис родилась 14 августа 1983 года в Украине, город Черновцы. Когда ей было 7 лет, Кунис иммигрировала в США вместе со своими родителями, Марком и Эльвирой, и страшим братом Майклом. В конце концов вся семья обосновалась в Лос-Анджелесе.

    Для семьи Кунис это были тяжелые времена, так как они оказались в чужой стране лишь с 250 долларами в кармане. Родителям Кунис пришлось забыть о профессиональной карьере и переступить через себя ради лучшего будущего для своих детей. Марк, в прошлом инженер-механик, вскоре начал работать таксистом, а Эльвира, которая преподавала физику в Украине, стала работать в аптеке.

    “Я не понимала культуру, – говорила Кунис про свой переезд в США. – Не понимала людей. Не понимала их язык. Мое первое предложение в эссе при поступлении в колледж было “представьте себя слепой и немой в 7 лет”. Примерно так я себя ощущала при переезде в Штаты. Но этот период прошел довольно быстро.”.

    Карьера

    Пытаясь помочь младшей дочери подружиться с другими детьми, Марк и Эльвира Кунис записали Милену на программу обучения актерскому мастерству для детей в Беверли-Хиллс. Там она встретила талантливого менеджера Сьюзан Кертис, которая взяла над Миленой опеку, и вскоре молодая актриса снялась нескольких популярных рекламных роликах.

    Другие возможности не заставили себя ждать, и она начала играть эпизодические роли в телепрограммах от “Шоу Джона Ларрокетта” телеканала NBC до сериала “Седьмое небо” канала The WB. Первый большой прорыв у Кунис был в 1998 году, в 14 лет, когда она получила роль Джеки Бурхарт в новой комедии от телеканала Fox “Шоу 70-х”. Она играла роль плаксивой, эгоцентричной богатой девушки, которая позволила ей раскрыться и возможность показать себя как актрису комедии. Работа в программе позволило ей получить приглашение в мультсериал “Гриффины”, где она озвучивала персонажа Мег Гриффин.

    Будучи занятой карьерой на телевидении, Кунис также занималась продвижением в кино. Она играла главную роль в фильме вместе с Кирстен Данст “Вирус любви” . Годом спустя актриса и Маколей Калкин были выбраны для съемок в фильме “Американский психопат 2”. В результате совместной работы пара начала встречаться; они были вместе до 2011 года.

    После окончания “Шоу 70-х” в 2006 году Кунис начала все больше уходить в работу в кино. Настоящим прорывом в 2008 году для нее стала роль Рейчел в фильме “В пролете”, которая работала в отеле регистратором. Также в этом фильме снимались Джейсон Сигел и Рассел Белл. Она получила восторженные отзывы от зрителей и критиков о своей игре.

    Еще больше восторженных отзывов от критиков она получила в 2010 году, благодаря роли в фильме “Черный лебедь”, где она играла одну из главных ролей вместе с Натали Портман. При подготовке к съемкам Кунис семь недель занималась балетом и потеряла 9 килограмм, но ее усилия не прошли даром, она была номинирована на “Золотой глобус” и Премию Гильдии киноактеров США за лучшую женскую роль второго плана. В этом же году она сыграла вместе с Дензел Вашингтон в постапокалептическом боевике “Книга Илая”.

    В 2011 году Кунис вернулась в комедии “Секс по дружбе”, заставив зрителей хорошо посмеяться. В фильме она снималась вместе с Джастином Тимберлейком. В 2010 году она и Марк Уолберг сыграли главные роли в комедии “Третий лишний”, продюсером которого был Сет МакФарлейн. С ним она уже работала на протяжении многих лет в мультсериале “Гриффины” .

    Несмотря на весь успех, Кунис, которая не знала и слова по-английски по приезду в США вместе с родителями, говорит, что не забыла своих корней. Она живет в Лос-Анджелесе, недалеко от родителей, и когда они встречаются, то часто говорят на русском языке.

    “Когда мы оказались в этой стране, у нас буквально ничего не было, поэтому любой уровень благополучия для нас важен, – говорит Кунис. – Мои родители никогда не хотели, чтоб я стала актрисой, потому что это нестабильная и непредсказуемая профессия. Когда ты иммигрант, и должен трудиться только ради выживания, это нормально, когда тебя волнует только стабильная работа и доход. Но сейчас, я думаю, они более-менее убеждены, что у меня все хорошо и им больше не стоит переживать о моих перспективах в карьере”.

    Личная жизнь

    Кунис встречалась со своим ровесником, актером фильма “Один дома” Маколей Калкиным восемь лет, но пара рассталась в 2011 году.

    В 2012 году Кунис начала встречаться с актером Эштоном Кутчером. С ним она долгое время играла в “Шоу 70-х” одну из главных ролей и, чисто по совпадению, на экране они были парой. В марте 2014 года СМИ объявили, что Кунис и Кутчер помолвлены и Кунис подтвердила, что ожидает рождения ребенка на Шоу Эллен Дедженерес в мае. 30 сентября 2014 год у пары на свет появилась дочь Уайетт Изабель Кутчер.

    Цитаты

    Сейчас подростки в 90-х разделяют те же самые проблемы, что были и в 70-х. Разница состоит только в одежде, которую они носят!

    Мои родители никогда не хотели, чтоб я стала актрисой, потому что это нестабильная и непредсказуемая профессия. Когда ты иммигрант, и должен трудиться только ради выживания, то нормально, когда тебя волнует только стабильная работа и доход.

  • Как поступить, “если жизнь тебя обманет…”? (Сочинение-миниатюра по стихотворению А. С. Пушкина “Если жизнь тебя обманет…”)

    Судьба. Как много надежд мы возлагаем на нее. У нас свои планы, у нее – свои. В этом стихотворении всего две строфы, но и горькое настоящее, и надежда на благостное будущее в нем переплетены. Разочарование от неудач не должно угнетать. Неизвестное будущее должно держать человека “в струне”. Много анекдотов о судьбе придумано острословами, и от них бывает смешно до слез. Слезы высохнут, а смех останется. И радость побед и успехов сменит былую горечь. Подумаешь: “Боже, какой я был глупый!” И идешь дальше, преодолевая очередную ступеньку небоскреба жизни.

  • Властелин Колец

    АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

    Джон Рональд Руэл Толкин (John Ronald Reuel Tolkien)

    Властелин Колец

    (The Lord of the Rings)

    Сказочная трилогия (1954-1955)

    Проходит шестьдесят лет после возвращения хоббита Бильбо Бэггинса в Шир. Ему исполняется сто десять лет, но внешне он совсем не меняется. Это наводит волшебника Гэндальфа на пугающую мысль: магическое Кольцо, украденное Бильбо у Голлума, есть на деле Кольцо власти. Тысячелетия назад его выковал злобный чародей Саурон, хозяин Темного царства, выковал, потом утратил и сейчас жаждет получить обратно. А это обернется гибелью мира, ибо, овладев Кольцом, Саурон станет всесилен. Кольцо нельзя уничтожить ни огнем, ни железом; оно подчиняет себе своего временного владельца – под его влиянием Голлум и стал беспощадным убийцей; расстаться с ним по своей воле невозможно; если бы Бильбо был человеком, а не хобби-том, он за годы владения Кольцом стал бы бестелесным призраком, как девять вассалов Саурона, которым были пожалованы девять “младших” колец, подчиненных Кольцу власти. Рыцари стали Призраками Кольца, Назгулами. Хоббиты – иное дело, они крепче людей, но все-таки Бильбо только под давлением Гэндальфа расстается с Кольцом, уходя доживать свои дни в Ривенделл, долину, где обитают волшебники-эльфы.

    В Шире остается наследник Бильбо, его племянник Фродо. Кольцо теперь у него, и Фродо иногда пользуется им для шуток и розыгрышей: хоббиты веселый народец. Проходит еще шестнадцать лет. За это время Гэндальф убеждается, что Голлум побывал в Темном царстве и Саурон под пытками добился от него правды: Кольцо власти у хоббита по имени Бэггинс. Гэндальф убеждает Фродо покинуть Шир и отправиться в Ривенделл следом за Бильбо. Там мудрые маги решат, как быть дальше с Кольцом власти, чтобы оно не досталось Саурону.

    Фродо собирается в путь – увы, без спешки. А девять Призраков Кольца уже вторглись в Шир. Это всадники в черном, на черных лошадях; при их приближении ужас охватывает все живое. Саурон послал их за Кольцом, и они начинают преследовать Фродо, едва он покидает свою “нору”. С Фродо отправляется его слуга Сэм и два его друга, весельчаки Пиппин и Мерри. Черные всадники преследуют их, хоббиты едва не гибнут в Старом лесу, среди хищных деревьев, потом – на могильных курганах, населенных призраками. Но сразу за пределами Шира их встречает отважный воин и мудрец Арагорн. Хоббиты не знают, что он потомок древнего короля Запада, тысячелетия назад отнявшего Кольцо у Саурона, что ему предначертано вернуться на престол, когда владыка Темного царства будет повержен. Арагорн со своими родичами уже давно оберегает Шир от слуг Сау-рона, и сейчас он должен помочь Фродо пронести Кольцо в Ривен-делл. Хоббиты снова трогаются в путь, снова их преследуют Черные всадники и настигают наконец. Арагорну удается отогнать Назгулов, но Фродо ранен отравленным колдовским кинжалом. Компания чудом прорывается в Ривенделл, и вовремя: еще час-другой, и Фродо бы умер… В Ривенделле его излечивают, а затем собирается совет. Там Гэндальф впервые объявляет во всеуслышание, что у Фродо именно Кольцо власти, что Кольцо нельзя уничтожить или оставить у себя; его нельзя и спрятать, ибо оно отыщет себе носителя. Путь один: отнести его в Темное царство и бросить в жерло вулкана, в огне которого оно было некогда выковано.

    “Но из Темного царства нельзя выбраться живым!” – думает Фродо. И все-таки он поднимается и говорит: “Я понесу Кольцо, только я не знаю дороги…” Он понимает: таково его предназначение.

    С Фродо идут представители всех светлых сил. Это маг Гэндальф, эльф Леголас, гном Гимли, от людей – Арагорн и Боромир (сын правителя южного королевства Гондора, что у самых границ Темного царства). От хоббитов – Сэм, Пиппин и Мерри. Девятеро, столько же, сколько Назгулов, но Фродо – главный среди них, ибо Кольцо доверено ему.

    Ночами продвигаются они на восток, к горам, чтобы перевалить через них и попасть к Великой реке, за которой лежит Темное царство. В предгорье чувствуют: слуги Саурона – птицы и звери – уже ждут их. На перевале черные силы устраивают снежную бурю, и компании приходится отступить. Внизу ее ожидают волки-оборотни, от которых с трудом удается спастись. И Гэндальф, вопреки дурным предчувствиям Арагорна, решается вести компанию под горами, сквозь пещеры Мории. Некогда пещерами владели гномы, теперь их заполонило войско Сауроновых нелюдей, орков. У самой двери в Морию Фродо чуть не утаскивает в озеро чудовищный спрут, а в подземелье компанию атакуют свирепые орки. Благодаря отваге компании и волшебству Гэндальфа нелюди отбиты, но уже перед самым выходом из пещер появляется древний могущественный дух, и в схватке с ним Гэндальф падает в бездонное ущелье. Несущие Кольцо лишаются своего предводителя, и горе их глубоко.

    Еще в пещерах Фродо слышал за спиной шлепающие шаги, а в лесу за горами, у границы царства эльфов, на секунду показывается Голлум – Кольцо необоримо влечет его. Непонятно, как он ухитряется везде следовать за компанией, но вот когда Фродо с товарищами, отдохнув у гостеприимных эльфов, получив их волшебные лодки, плащи и припасы, отправляются в плавание по Великой реке, в воде мелькает что-то вроде плывущего по течению бревна. Преследуют их и орки: в узкой стремнине осыпают стрелами, и, что еще хуже, в воздухе показывается один из Назгулов, оседлавший теперь гигантскую крылатую тварь; эльф поражает ее стрелой из своего могучего лука.

    Конец плавания; справа простирается страна вольных всадников, Рохан; слева – северные подступы к Темному царству. Арагорн должен решить, куда двинуться дальше, но тут впадает в безумие Боромир. Кольцо власти – вот причина безумия, с помощью Кольца Боромир хочет спасти Гондор от Саурона. Он пытается силой отнять Кольцо у Фродо, тот ускользает и, перестав доверять людям, решается идти к вулкану в одиночку. Однако же ему не удается обмануть верного Сэма. Два маленьких хоббита направляются к пределам Темного царства.

    Здесь кончается первая книга трилогии, “Братство Кольца”, и начинается вторая книга, “Две~крепоспи”.

    Товарищи ищут Фродо и Сэма в лесу и натыкаются на засаду орков. Боромир гибнет в схватке, Пиппина и Мерри нелюди похищают, и Арагорн, Леголас и Гимли устремляются в погоню за орками. Однако же настигают похитителей не они, а конники страны Рохана. Во время ночной битвы молодые хоббиты ускользают от своих мучителей и оказываются в древнем лесу, где много веков скрываются человекодеревья, энты. Предводитель энтов подбирает хоббитов и на своих руках, подобных ветвям, несет к крепости Сарумана. Это могущественный маг, бывший сотоварищ Гэндальфа, а ныне – гнусный предатель; он, как и многие до него, прельстился Кольцом и послал орков похитить Фродо. Пока же энты крушат его твердыню, Арагорн с друзьями добираются до леса и встречают не кого-нибудь, а Гэндальфа! Он ведь не человек, он один из древних полубогов, и он победил грозного духа тьмы. Четыре друга участвуют в битве конников Рохана с войском Сарумана и на развалинах его крепости воссоединяются с Пиппином и Мерри. Но радости нет: впереди битва с самим Сауроном, и над головой пролетает внушающий ужас крылатый Назгул.

    Тем временем Фродо и его верный слуга Сэм в тяжких трудах одолевают скалы на подступах к Темному царству; здесь, уже на спуске с высоты, Сэму удается изловить преследующего их Голлума. Фродо властью Кольца заставляет Голлума поклясться, что он будет служить хоббитам, покажет им дорогу в Страну мрака. И Голлум ведет их через Болото мертвых, где бродят колдовские огни, и в воде виднеются лица погибших некогда воинов, потом вдоль стены гор к югу, через цветущую страну, недавно захваченную Сауроном. Они встречаются с отрядом воинов Гондора (позже те принесут весть о встрече Гэндальфу, что сослужит добрую службу). Минуют одну из крепостей Саурона и, трепеща от ужаса, видят, как предводитель Назгулов выводит войско орков на войну с Гондором. Затем Голлум ведет хоббитов по бесконечной лестнице вверх, к туннелю, идущему в Темное царство, и исчезает. Это предательство: в туннеле поджидает хоббитов гигантская паучиха Шелоб. Она кусает Фродо, опутывает его своей паутиной, как веревками. Увидев это, Сэм бросается на выручку. Малютка хоббит дает бой чудовищу, и оно отступает, раненное, но любимый хозяин Сэма мертв… Верный слуга снимает с шеи Фродо цепочку с Кольцом, оставляет тело и в отчаянии плетется дальше, чтобы исполнить долг вместо Фродо. Но едва он уходит, как на Фродо натыкаются орки; Сэм подслушивает их разговор и узнает, что Фродо не мертв: Шелоб парализовала его, чтобы сожрать позже. Орки должны живым доставить его к Саурону, а пока уносят в крепость, и Сэм остается наедине со своим отчаянием.

    Здесь кончается вторая книга трилогии, “Две крепости”, и начинается третья книга, “Возвращение короля” .//3-я книга//

    Тем временем молодые хоббиты разделились. Пиппина взял с собою Гэндальф – он мчится на помощь Гондору, к которому приближается войско Саурона, Мерри остается пажом при короле Рохана; скоро он выступит вместе с войском этой страны на помощь осажденному Гондору. Арагорн с Леголасом, Гимли и маленьким отрядом тоже отправляется в Гондор, но кружным путем – через наводящую ужас Дорогу мертвых, туннель под горами, откуда еще никто не возвращался живым. Арагорн знает, что делает: он, вернувшийся король Гондора, побуждает к действию войско призраков, томящихся здесь (они некогда отступили от клятвы, данной его предкам).

    Гондор осажден, его Белая крепость в огне, крепостные ворота рухнули от заклинаний короля Назгула. В этот момент конники Рохана врываются на поле; черное войско отступает. Когда же на конников спускается с неба король Назгул, Мерри ранит его, а племянница короля Рохана убивает. Но победа вот-вот превратится в поражение – врагов слишком много, – и вот тогда появляется боевой флот Саурона, захваченный Арагорном с помощью войска призраков.

    После победы защитники Гондора решают послать небольшое войско в самое сердце Темного царства. Это самоубийственное решение принято, чтобы отвлечь внимание Саурона от Фродо, несущего Кольцо.

    У стен Черной крепости начинается неравная битва. Орки и гиганты тролли громят войско Арагорна и Гэндальфа; Пиппин наносит последний удар и теряет сознание под горой трупов…

    Но вернемся к Сэму и его беде. Он пробирается в башню, где лежит Фродо, и видит, что орки передрались и поубивали друг друга. Сэм опять проявляет чудеса храбрости и спасает хозяина. Страдая от голода, жажды и вечной тьмы, хоббиты крадутся в глубину Темного царства. Здесь Кольцо, висящее на шее Фродо, становится невыносимо тяжелым. Наконец они добираются до вулкана, и тут, на склоне, их опять настигает Голлум. Прогнать его не удается; вместе с Фродо и Сэмом он поднимается к жерлу вулкана. Пора отдать Кольцо огню, его породившему, но власть зловещего талисмана над Фродо чересчур велика. Хоббит в безумии кричит: “Оно мое!”, надевает Кольцо на палец; Голлум бросается на него, невидимого, откусывает палец вместе с Кольцом и, оступившись, валится в огненное жерло.

    Кольцо власти уничтожено, Властелин Колец гибнет – мир наконец-то свободен. Гигантские орлы, прилетевшие на помощь к Гэндальфу, выносят Фродо и Сэма из моря разлившейся лавы. Арагорн возвращается на трон своих предков и с великим почетом провожает хоббитов в Шир.

    Там, дома, их ждет новая беда: предатель Саруман проник в страну кротких хоббитов и беспощадно губит ее. Пиппин и Мерри, теперь опытные воители, поднимают против людей Сарумана свой народец. Предатель-волшебник гибнет от руки собственного клеврета. Так ставится последняя точка в Войне Кольца, страна возвращается к жизни, но вот странность: Сэм, Пиппин и Мерри пользуются огромным почетом, а главный герой, Фродо, остается вроде бы в тени. Он часто болеет – наваждение Кольца остается в его сердце и теле. И скромный спаситель мира садится вместе с Гэндальфом и королями эльфов на корабль – их дорога лежит за море, в страну блаженного бессмертия.

    В. С. Кулагина-Ярцева

  • Причины бегства современного человека от социума

    Маканин не дает интервью. Ни-ког-да. Не высказывается по общим вопросам. Не примыкает к литературным группировкам… Он не “наш” и не ваш. Он сам по себе. Последний писатель в толпе суетных литераторов. Последний старатель, слышащий тихую песню подземельного слова-золота… Андрей Немзер

    Владимир Семенович Маканин – признанный мастер “малой прозы”. Всем хорошо известны его рассказы, повесть “Один и одна”, “Стол, покрытый сукном и с графином посередине”. Последняя повесть интересна тем, что в ней особенно ярко проявляются возможности реалистической литературы.

    В современной прозе продолжает свое развитие толстовская традиция “диалектики души”. Это не просто изображение внутреннего мира человека. Писателя может интересовать не столько психологический образ героя, сколько психологическая ситуация. Именно из психологической ситуации вырастают и психологические характеристики социальных типов, и портрет времени в повести В. Маканина “Стол, покрытый сукном и с графином посередине”.

    Повесть – поток сознания героя. Ему предстоит отчитываться по какому-то вопросу перед общественной комиссией, или, как он называет ее, судилищем. За свою жизнь герой побывал на многих таких судилищах. Они стали неотъемлемой частью советского бытия. Партком, профбюро, общественный суд, а в 20-30-е годы – ревтрибуналы, тройки, чрезвычайные комиссии. Все это формы судилища. Но суть их всегда была одна: человека по самому незначительному поводу давили вопросами, требовали отчета за всю его жизнь, припоминая большие и малые проступки, вынуждали выворачивать наизнанку душу. Его стремились подловить на неточностях, уличить, – и все для того, чтобы он вышел с чувством собственной вины.

    Страх перед судилищем мучит героя: “Страх – сам по себе чего-то стоит. Уйдет страх, а с ним и жизнь, страх всего лишь форма жизни, стержень жизни”. Ни физические пытки, ни боль не грозят герою. Но всю ночь перед судилищем он не спит, глотает таблетки. Он не знает никакой своей вины, но уверен, что хоть какую-то, но отыщут. Была бы конкретная вина, было бы проще, – было бы конкретное наказание. Оно “отпускает тебя сразу”. Но вины-то нет, хотя герой говорит, что, “вероятно, не жил вне чувства вины”, был всегда “виноват не в смысле признания вины, а в смысле ее самоощущения”.

    Со времен Достоевского проблема вины и наказания претерпела ряд изменений. Вина Раскольникова была несомненна и конкретна. Закономерно его наказание. А вот XX век дал героя, подлежащего наказанию за несовершенное преступление. Таков Йозеф К. – герой романа Ф. Кафки “Процесс”. Такие герои преследуются не за конкретную вину, а за то, что “виновны вообще”, хотя наказание им грозит вполне конкретное.

    У В. Маканина человек не виновен, и наказывать его не собираются, просто обсудят. Но этого достаточно, чтобы довести человека до исступления. Страх переполняет его, толкает на бесконечное прокручивание возможных ситуаций, изнуряет. В бесконечном ночном кошмаре герой пытается объяснить природу такого страха. Если заглянуть в историю, то раньше наказание было связано с посягательством на физическое существование человека, на его тело. Били провинившегося солдата шпицрутенами, обезглавливали преступника на эшафоте. То есть, конкретная вина требовала расплаты с конкретным телом се носителя. Душа же всегда оставалась во власти Бога.

    И вот здесь открывается важный момент: наш безбожный век поставил судилище не только над человеком, но и над его душой. “… Принадлежность им твоей души и принадлежность твоего тела находятся (как ровен ход времени…) в обратно пропорциональной зависимости… Скажем, виноватый солдат былых времен – ни во что не ставя тело (и ни на чуть не отдавая душу), он сам кричал: “Расстреляйте, братцы. Расстреляйте меня!” Во времена подвалов уже расспрашивали. И поскольку претендовали на часть души, постольку же приходилось отпускать часть тела… Уже важно было повозиться с виновным, порыться в душе: человек упорствовал… В помощь размышлениям и была боль… Во времена белых халатов судившим доставалось твоего тела еще меньше. Тело им почти не принадлежало, разве что перед инъекцией можно было растереть ваткой твою вену… Но зато уж душа, ум почти полностью были в их власти и в их возможностях… Эволюция завершилась тем, что спрашивающие уже никак не могут претендовать на тело… Но душа – вся их… Руки, – ноги, мое тело для них неприкосновенны: ни вогнать пулю, ни забить кнутом, ни даже провести курс “Аленки” – ничего нет у них, и что же тогда им остается, кроме как копаться в моей душе”. Оказывается, это копание самое страшное и невыносимое.

    Владимир Маканин создает психологический тип человека, раздавленного системой общественного мнения. Человек этот совершенно лишен воли. Ему предоставлена некоторая свобода выбора: на судилище можно и не пойти. Но ведь десятилетиями нам внушали мысль о коллективной воле и неотделимости человека от общества. И вот постепенно она вросла в сознание, проникала в чувства и ощущения. Герой повести не способен на внутреннее сопротивление. Его личность разрушена присутствием в нем самом “десяти-двенадцати человек, готовых с тебя спросить”. И бунт против них для него был бы бунтом против себя.

    Образ Стола, покрытого сукном, воплощает собой Судилище. Стол этот – не знак, не символ даже. Это почти существо – бессмертное, нестареющее. Атрибутом Стола является графин в центре. Графин как бы цементирует людей и предметы вокруг, придает “словам и вопросам сидящих силу спроса”, отделяет задающих вопросы от ответчика.

    Стол с красным сукном и графином – нравственное судилище. Он, несомненно, связан с подвалом – судилищем телесным. Владимир Маканин говорит об этой связи как об уходящей в глубину времени, выступающей обнажено лишь периодами, например в тридцать седьмом году.

    Безымянный герой В. Маканина испытывает некое мистическое чувство к Столу. Он его почти обожествляет, – в ночных своих метаниях решает идти на поклон к нему. Пока герой сидит за Столом, решившись даже прихлопнуть по нему рукой, – все спокойно. Автор показывает его способным на отчаянный поступок в состоянии, уже близком к помешательству. Реплика “Ужо тебе!” заставляет вспомнить бедного Евгения из “Медного всадника” А. С. Пушкина. Но вот герой посягнул на центр Стола – Графин. И тут последовало наказание: “помню, ударило резко, как хлыстом, сильнейший удар в грудь на секунду-две лишил меня сознания”. С одной стороны, вполне реальный инфаркт. Однако с другой – расплата за покушение на вечное, каковым является Графин в центре Стола.

    Из многолетних наблюдений складываются социально-психологические типы тех, кто сидит за Столом. Они лишены имен и определяются по какой-то детали. Они – не личности, а функции судилища. Их психологические характеристики приложимы с небольшими вариациями к любому из ряда подобных социальных типов.

    Соц-Яр – это тип социально яростный, простоватый, пьяноватый, с виду добродушный. “Он – пролетарий (самое большее – техник), постоянно чувствующий себя обманутым в жизни, обделенным. Грубо разбуженное социальное нутро (когда-то, ходом истории) в таких, как он, все еще ярится, пылает”. Соц-Яр во всем винит интеллигентов, потому испытывает к ним агрессивную злобу. Это очень простой, предсказуемый тип, составляющий большую часть “народа”.

    Рядом с ним за Столом – Тот, кто с Вопросами. Это интеллигент, но Соц-Яр против него ничего не имеет, ведь они в одной упряжке, за одним Столом. Портрет его типичен для среднеоплачиваемого инженера в НИИ. Он находит особое удовольствие в том, чтобы загонять в угол мелкими вопросами, от которых возникает ощущение затравленного животного.

    Своеобразное иезуитство присуще Старику. Он хочет истины. Его долгая жизнь посвящена была служению правде. Он мудр, он молчит. Герой В. Маканина раскрывает психику Старика, которая сложилась в результате повсеместного лицемерия, несовпадения лозунга и действительности. Старик знает, что должен быть гуманным. “Ему нужно, чтобы меня не просто задергали вопросами и унизили, но чтобы еще и засекли, пытали, растягивали на примитивной дыбе где-нибудь в подвале, а он бы после этого меня, может быть, оправдал и пожалел”.

    Красивая женщина, Женщина с обычной внешностью, Молодые Волки, бывший Партиец, Седая в Очках – все объединены желанием спрашивать, “напоминать о непрекращающемся отчете всякой человеческой жизни. И не для наказания, а исключительно для предметности урока им нужна конкретная чья-то жизнь”.

    Бессонной ночью герой выходит на источник советских столов-судилищ. Это началось, “когда передоверили совесть коллективу, и отмщение – группе людей”. В повести поднимаются вопросы: всегда ли право коллективное мнение? всегда ли право большинство? и кто они – большинство? Писатель показывает, что те, кто вершит судилище, – плоть от плоти системы. Эти социально-психологические типы – точный индикатор процессов, начавшихся в обществе почти столетие назад.

    Повесть “Стол, покрытый сукном и с графином посередине” В. Маканина реалистически передает психологический портрет времени. Это трагическое повествование о разрушении цельной личности страхом. Писатель отразил психическое состояние человека и обрисовал психологию социального типа. Он соединил анализ ощущений, чувств, сознания отдельной личности, находящейся в стрессовой ситуации, с синтезом типичных черт социально-психологической группы.

    Метания, поиски выхода из ситуации и ее анализ составили психологический облик героя. Этот индивидуальный портрет обретает черты типичности – это тип жертвы, раздавленной обществом, претендующим на человеческую душу, ее суверенный мир,

    Роман “Андеграунд, или Герой нашего времени” Владимира Маканина был написан в 1997 году. Но наше время – время скоростей даже в общественной жизни. Спустя всего несколько лет русскому читателю приходится напрягать память, вспоминая очереди, демократов первого призыва, демонстрации коммуняков, “смешные” тогдашние цены.

    Август 91-го. Главный герой и его многочисленные собеседники говорят о смене эпох. Четко и незамысловато эту мысль проводит бизнесмен Ловянников, противополагая литературное поколение поколению политиков и бизнесменов. Но его банальные рассуждения подрываются изнутри. Молодые бизнесмены идут завоевывать столицу точно также, как шли некогда молодые литераторы. Они также верят в себя, также размахивают руками. Ловянников называет проигравшее поколение солдатами литературы. Но ведь с новым поколением возможно повторение ситуации: кто-то прорвется, кто-то ухнет в андеграунд бизнеса. Ловянников именуется “героем Вашего времени”.

    “А я… подумал, что прощу, пожалуй, демократам их неталантливость во власти, их суетность, даже их милые и несколько неожиданные игры с недвижимостью – прощу не только за первый чистый глоток свободы…”, – рассуждает маканинский герой.

    Герой романа – тот, кто пытается обрести себя в “подполье” (так переводится иноземное слово “андеграунд”). Он литератор. И можно уже догадаться, что характер этого героя сродни печоринскому, раз в заглавии заявлено название знаменитого романа Лермонтова. Кольцевое построение романа ориентировано на лермонтовский прообраз. В начале и конце повествования Петрович дома, все его бедствия – изгнание из общаги, психушка – в середине романа. Все проблемы героя коренятся в прошлом. Его злоключения мотивируются судьбой родного брата, – художника, попавшего в советскую психушку.

    Андеграунд – это не только литературно-художническая общность, но и общага, куда уходит из правильного мира Петрович. Это и метро, подземка, – только здесь Петрович чувствует себя уверенно, здесь он сохраняет способность читать чужую прозу. Андеграунд – это и сама Москва как город метро и общаг. Но это и подсознание.

    Отрыв от “корней” – мотив, который присутствует в маканинской прозе постоянно. Ненавистная сфера “верхов” – это столы с графинами, месткомы, редакции. На поверку сфера эта оказывается той же общагой. Отождествиться с властью Петрович не может никогда. На этом и строится основной сюжет. Отождествиться с общагой он тоже вроде бы не желает. Общага – полчища и поколения мужиков “без желания жизни”. Из них выпили всю кровь и всю душу русский простор и русская история. Петрович думает: “Меня не втиснуть в тот утренний троллейбус. И уже не вызвать сострадательного желания раствориться навсегда, навеки в тех, стоящих на остановке курящих одну за одной, – в тех, кто лезет в потрескивающие троллейбусные двери и никак, с натугой, не может влезть”.

    Все вокруг – двойники главного героя. Петрович слушает исповеди людей, с которыми сталкивает его общага, и превращает их в свое повествование, в свою жизнь. “Ты теперь и есть текст”, – думает он… Врачи-психиатры и собратья по общежитию несколько раз ставят под сомнение писательский дар Петровича, утверждая, что он лишь старый бомж. А для самого Петровича только “бомж” (разбойник, изгой, преступник) и может быть писателем.

    Хотя и сам Петрович твердит, что он не писатель: отвергнутые повести погребены в редакциях, желание публиковаться он преодолел навсегда, сочинительство тоже оставлено, – автор его перерос, “…для каких-то особых целей и высшего замысла необходимо, чтобы сейчас (в это время и в этой России) жили такие, как я, вне признания, вне имени и с умением творить тексты. Андеграунд. Попробовать жить без Слова. Живут же другие, риск или не риск жить молчащим, вот в чем вопрос, и я – один из первых”.

    Закольцованность романа дает себя знать во многих деталях. Так, в первой главе справляют свадьбу дочери у Курнеевых, в последней – новоселье. Допущен к торжествам не слишком приятный хозяйке Петрович. И он провозглашает тост “за перемены”. К тому же сам факт того, что он говорит, а не слушает, как раньше, всех и каждого, – обещает обновление жизни.

    Петрович произносит тост, в которым славит гения без текстов и толпу без языка. “…Однако меня уже раздражали мои же слова. И, как бывает ближе к вечеру, на спаде, неприятно кольнуло, а ну как и впрямь это лучшее, что я за свою долгую жизнь им, то бишь нам, сказал”, – думает он. В итоге перед нами герой, ставший текстом и утративший имя.

    Отрицание героем социума и себя в социуме очень характерно для умонастроения российского интеллигента наших дней. Воодушевление шестидесятников сменилось затяжным нигилизмом. Поэтому не стоит удивляться тому хаосу в экономике, политике и духовной жизни России, который мы видим сегодня. Когда подвергаются сомнению нравственные нормы, отрицается сам принцип разумного руководства, то это неизбежно приводит к разгулу преступности, к полному хаосу во всех областях жизни.

    Но хочется верить, что стадия отрицания сменится стадией созидания. Есть надежда, что Россия сможет реализовать свой потенциал, двинувшись по новому пути. Тогда появится новый герой, появится новая литература.

  • Характеристика женских образов в романе “Герой нашего времени”

    Женские образы отличаются внутренней глубиной и помогают раскрыть характер Григория Печорина. Ведь его знание человеческой психологии наиболее ярко проявляет себя во взаимоотношениях с женщинами.

    Лермонтов последовательно создает различные женские типы, которые по своему пониманию внутреннего мира Печорина двигаются от простого к сложному.

    В “Тамани” мы видим Женский образ красавицы, похожей на русалку. Она очаровывает героя своей дикой красотой и естественностью. Но в его отношении к девушке нет глубокого чувства. Есть только жажда экзотики и приключений. От Печорина не требуется мастерства психолога. Более того, это был один из редких случаев, когда герой просчитался в своем понимании человеческой натуры и его едва не утопили.

    С Бэлой герой ведет себя последовательно. Он понимает, что перед ним восточный тип девушки, который в определенной степени нужно приручить. Поэтому он дарит ей подарки, учит язык, а затем делает блестящий психологический ход.

    Он на две недели уезжает в станицу (именно там происходит действие повести “Фаталист”) и оставляет ее одну среди чужих людей, а, вернувшись, говорит: “оставайтесь главной хозяйкой всего, что принадлежит мне; если хотите, вернитесь к отцу, – вы свободны”. После этих слов Бэла бросилась к нему на шею.

    С Мери он ведет себя совершенно по-другому. Перед нами европейский тип избалованной светской девушки, которая с детства привыкла слышать комплименты от окружающих. Поэтому Печорин ведет себя с ней на контрасте. Он сознательно вызывает у нее раздражение, а затем интерес. Мери влюбляется в героя потому, что он не похож на других. Согласимся, что в описании внешности Мери Печорин мастерски выделяет в ней наиболее яркую черту “бархатные глаза”. Однако если вы внимательно дочитаете всю фразу, то увидите, что и здесь герой поторопился надеть свою маску.

    Как тонкий психолог и Бэле, и Мери главный герой раскрывается одной из своих сторон. В отличие от них Вера является для Печорина одной из немногих нитей из его прошлой жизни. Она знает и любит его таким, какой он есть в действительности, знает в нем как хорошие, так и дурные качества. Сам герой это особенно в ней ценит.

    Сцена погони – одна из наиболее противоречивых в своем толковании. В ней герой на короткий миг открывает перед нами свою душу. Но это лишь одно мгновение, после которого мы вновь видим маску холодного равнодушия и слышим логическое объяснение своего поведения. Сложно сказать, что по-настоящему движет Печориным. Одни скажут, что он действительно испугался потерять человека, которого по-настоящему любил. Другие возразят, что им движет уязвленное самолюбие человека, который привык манипулировать людьми, а кто-то посмел противиться его воле. И те и другие будут правы. Поскольку автор не дает нам объяснения поступка своего героя. Лермонтов в очередной раз понимает, что подлинный реализм в изображении жизни и характера человека – это отражение ее неоднозначности и противоречивости.

  • Великая судьба книги книг (1)

    И проповестся сие евангелие царствия по всей вселенней, во свидетельство всем языком: и тогда приидет кончина.

    Евангелие от Матфея, глава 24, стих 14

    Интересный вопрос – какая книга была первой для русских людей?

    Мы знаем, что у славян были былины, созданные задолго до времен Владимира Красное Солнышко. Были у восточных славян исторические предания и легенды – о Кожемяке, о белгородском киселе, созданные задолго до “Повести временных лет”. Были у нас песни и сказки, пословицы и загадки, созданные задолго до первых летописей. Но нашей первой книгой стало Евангелие (самая первая книга христианского мира).

    Не нуждается ни в каких доказательствах и подтверждениях то, что Евангелие – первопричина русской литературы, насчитывающей уже тысячу лет. Если бы оно не было нашим первым чтением, то у нас не было бы “Идиота” и “Братьев Карамазовых” Ф. Достоевского, “Анны Карениной” Л. Толстого, “Обрыва” А. Гончарова, “Двенадцати” А. Блока. Мы не узнали бы в пушкинском кающемся Пугачеве евангельского разбойника. У нас не было бы “Выбранных мест” Н. Гоголя, картины Иванова “Явление Христа народу”.

    Если бы в начале нашей письменности не стояло евангельское Слово, то у нас не было бы и “Слова о полку Игореве”.

    Конечно, никто не станет отрицать связь “Слова” с язычеством, с народным творчеством, но главная идея его – идея единения

    князей и земель, идея христианской соборности, единения всех христиан. И не зря голоса русских колоколен, бодрые и ясные, звучат громче голосов языческих божеств. Не зря “Игорь едет по Боричеву ко святой богородице Пирогощей”, а в конце “Слова” поют славу и “Здравие князьям и дружине, что встают за христиан на поганые полки!”

    И когда мы узнаем, что Рылеев в последние часы жизни постоянно читал Новый завет или когда читаем, какое вдохновляющее воздействие оказала эта книга на зрелого Пушкина, это было потому, что Русь задолго до них начала читать с Евангелия.

    А когда из мемуаров немецких солдат и офицеров мы узнаем, какое необыкновенное впечатление на них оказало назаретское великодушие к своим врагам русских, белорусских и украинских крестьянок, то становится понятным, что это могло быть лишь в народе, воспитанном на Евангелии.

    Эта книга стоит за всем, что было с нами и в XX веке, даже за нашей революцией. Если революцию понимать не как массовое кровопролитие, не насилие, террор и обман, как часто было на самом деле, а если понимать революцию как жажду справедливости, перемен, невозможность жить по старым законам, попирающим духовность человека, служащим мамоне, а не Богу. Если понимать революцию как желание спасти все человечество, даже ценою гибели своей души, то можно назвать Евангелие единственной революционной книгой человечества.

    И еще один важный момент – вспомним, к кому обращался Христос со своими проповедями, советами, помощью. Сеятель, пастух, рыбак, плотник – вот люди, которым он хотел помочь. Алчущие правды, страдающие от болезни и несправедливости, дети, женщины, униженные и оскорбленные – вот те, к кому он обращался с помощью и советами. Вот почему Евангелие стало нашей первой книгой, нашей Книгой Книг.

    Наша первая книга горела в кострах, подвергалась осмеянию и надругательству, но и сегодня она – путеводная звезда для тех, кто верит в справедливость, кто верит в правду и любовь. И сегодня она может спасти нашу землю, объединить людей добротой и любовью, возродить наш народ к жизни в любви и справедливости.

    Евангелие – благая весть о спасении. Своими заповедями оно указывает нам путь к нравственной жизни. И от нас зависит, какой путь в новом государстве мы выберем. Думается, что книга, которая тысячу лет была первой для Руси, поможет и нам, людям XXI в., быть сострадательными, любящими, добрыми, справедливыми.

  • Сочинение-отзыв о рассказе Л. Андреева “Кусака”

    Мы в ответе за тех,

    кого приручили

    Антуан де Сент-Экзюпери

    Выросший в бедной семье, хорошо знавший, что такое нищета, Леонид Андреев, став писателем, посвятит свое творчество этой серьезной проблеме. Но не только людям плохо, бедствуют в этом мире и животные. Рассказ писателя “Кусака” именно об этом.

    Выросшая на улице, никогда не имевшая ни своего угла, ни клички, ни достаточно еды, собака живет в постоянном страхе: любой может ударить, швырнуть камнем, гнать е презрением. Постепенно Кусака приспосабливается к этим тяжелым испытаниям. Собака становится недоверчивой и озлобленной. В людях она видит своих врагов, всегда готовых напасть. Отдалившись от них, она оказывается в дачном поселке – пустынном и безопасном зимой. Но холод не может длиться вечно, и с приходом тепла и лета появляются хозяева дачи.

    Кусака по опыту знает, что люди – это зло, которого надо избегать, а при необходимости и отвечать на него, поэтому она в первый момент набрасывается на Лелю. Потом начинает происходить непривычное: люди, оказывается, умеют не только швырять камни, но и ласкать, заботиться о собаке и кормить ее. Постепенно ломается барьер, воздвигнутый Кусакой между нею и людьми. Доброта ее новых хозяев делает собаку безоружной перед ними, “она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу…”

    Но, к сожалению, все хорошее быстро заканчивается. С приходом осенних холодов хозяева покинули дачу и непрошенную гостью Кусаку. Этот отъезд буквально сразил собаку. Теперь ее одиночество гораздо страшнее, она узнала другую, счастливую судьбу, когда у нее были искренние друзья, дом, еда,- а теперь Кусака опять должна вернуться к жестокой реальности: одиночеству, голоду, побоям… Все возвращается в ее жизни, только теперь она не готова к этим новым испытаниям. Страшным воем Кусака выражает свое горе. “Собака выла ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И потому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь…”

    Рассказ Леонида Андреева потряс меня, явился настоящим откровением. Да, животные страдают, мучаются от своей брошенности и ненужности.

    Я никогда не обижаю бездомных кошек и собак, но после этого рассказа мне хочется помочь им, но как? Их так много! Я ужасаюсь бессердечию людей, способных выкинуть своего питомца. Честнее не заводить себе животного совсем, если потом его выгонишь. Люди должны об этом помнить.

    Замечательный французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери писал, что “мы в ответе за тех, кого приручили”.

  • М. Ю. Лермонтов в Гродненском гусарском полку под Новгородом. 1838 год

    16 февраля М. Ю. Лермонтов выезжает в Новгородскую губернию в распоряжение штаба лейб-гвардии Гродненского гусарского полка и спустя десять дней прибывает на место. Командиром полка был князь Д. Г. Багратион. Поэт получил назначение стоять в четвертом эскадроне, которым командовал К. Войнилович, и поселился в доме для холостых офицеров вместе с Н. А. Краснокутским. В марте и начале апреля Н. А. Краснокутский сделал подстрочный перевод крымского сонета А. Мицкевича “Вид гор из степей Козлова”, и М. Ю. Лермонтов тогда же сделал вольный перевод этого стихотворения под тем же названием.

    9 апреля по ходатайству бабушки опубликован высочайший приказ о переводе поэта в лейб-гвардии Гусарский полк в Петербурге. Некоторое время по болезни тот оставался в расположении Гродненского полка, а в конце апреля возвратился в Петербург.

  • Можно ли среди споров ночлежников о правде, вере и человеке выделить позицию, созвучную авторской?

    “На дне” – сложное, противоречивое произведение. И как всякое подлинно великое произведение искусства, пьеса не терпит однолинейного, однозначного толкования. В своей работе писатель дает два совершенно различных подхода к человеческой жизни, не показывая явно своего личного отношения ни к одному из них. В пьесе “На дне” Горький как бы подытожил свои многолетние наблюдения над жизнью “бывших людей”, “золоторотцев”, босяков.

    Главными героями этого произведения являются Лука и Сатин. Именно они выражают веру, и безверие в человеке, две точки зрения на человеческую судьбу. Насколько разнятся между собой эти две точки зрения, настолько же разнятся образы их носителей.

    Лука – странник, неизвестно откуда пришедший и неизвестно куда держащий путь. Лука мягок и в речи, и в движениях, ко всем ласков и добр, не имеет и не хочет иметь врагов. Единственные слова, исходящие из его уст, – слова утешения. А такие слова Лука находит для каждого из обитателей ночлежки. Вору Ваське Пеплу Лука рассказывает о счастливой жизни, которую вольный человек может вести в Сибири. Хроническому пьянице Актеру старик рассказывает о чудесной клинике, в которой бесплатно лечат от алкоголизма. Для бедной, умирающей от чахотки Анны Лука находит другие слова: “…Вот, значит, помрешь, и будет тебе спокойно… ничего больше не надо будет, и бояться – нечего!.. Смерть – она все успокаивает… Помрешь – отдохнешь…” Здесь он доказывает ей, что жизнь вовсе ничего не стоит, что жизнь приносит человеку одни мучения, а отдохнуть и быть счастливым можно только после смерти. Но эти утешения никому не помогли, так как он не укреплял веры человека в свои силы, не готовил к жизненной борьбе. Например, Анна перед смертью, вопреки уверениям Луки о счастливой загробной жизни, мечтает хоть немножко пожить. Пеплу предстоит попасть на каторгу за убийство Костылева. Лука – не сторонний наблюдатель жизни, он активный ее участник, который вмешивается во все. Слабость Луки очевидна. Но нельзя забывать и о его положительной роли в пьесе. Это он, “старая дрожжа”, как его назвал Сатин, “проквасил сожителей “дна”, возбудил в них все хорошее, что дремало беспробудно, и прежде всего чувство человеческого достоинства. Но верит ли сам Лука собственным словам? Нет, не верит, и не верит он вообще в возможность решительного переустройства жизни. Таким образом, Лука стремится не к изменению общественных устоев, а к облегчению того креста, который несут простые люди. В этом я вижу безверие в человека.

    Совсем другой человеческий тип, совсем другая жизненная позиция в образе босяка Сатина. Сатин – борец за справедливость. Он и в тюрьму попал только потому, что вступился за честь своей сестры. Человеческая несправедливость и годы страшной нужды не озлобили Сатина. И вспоминает он об этом легко, с любовью к этой девушке: “Славная, брат, была человечина”. Он сочувствует людям не меньше, чем Лука, но он не видит выхода, облегчения страданий в простом утешении людей. И хотя нельзя сказать, что Сатин выступает как сторонник более радикальных устремлений, именно в его уста писатель вкладывает монолог в защиту человека и человеческих прав: “Человек свободен, он за все платит сам”. Образ Сатина оставляет двойственное ощущение, ощущение контраста между высокими помыслами, благородными стремлениями и общим пассивным существованием героя. Сатин любит выпить, поиграть в карты. Он выше всех по уму и по силе характера, но все же чувствует себя уютно в костылевской ночлежке. Какова же правда Сатина? Никакой позитивной программы у Сатина нет, но, в противовес позиции Луки, Сатин решительно и бесповоротно отрицает ложь, называя ее “религией рабов и хозяев”. Сатин в отличие от Луки верит в человека.

    Таким образом, в драме существуют: правда Луки, с ее безразличной и безличностной добротой, с ее “святой ложью”, и правда Сатина, в чем-то жестокая, но гордая – правда отрицания лжи. И внутренний конфликт этих двух столь отличных друг от друга позиций разрешила история. История показала, что мир переделывается только сильными средствами и что слова утешения не помогут людям стать счастливее. Нужна вера в человека. И хотя М. Горький как автор не показал своего личного отношения к спору ночлежников о вере и человеке, не трудно понять, что симпатии писателя на стороне Сатина.

  • Еще весны душистой нега

    РУССКИЕ ПОЭТЫ О РОДИНЕ И РОДНОЙ ПРИРОДЕ

    А. А. Фет

    ***

    Еще весны душистой нега

    К нам не успела низойти,

    Еще овраги полны снега,

    Еще зарей гремит телега

    На замороженном пути.

    Едва лишь в полдень солнце греет,

    Краснеет липа в высоте.

    Сквозя, березник чуть желтеет,

    И соловей еще не смеет

    Запеть в смородинном кусте.

    Но возрожденья весть живая

    Уж есть в пролетных журавлях,

    Их, их глазами провожая,

    Стоит красавица степная

    С румянцем сизым на щеках.