Blog

  • Краткое содержание Мещанин во дворянстве Мольер

    Мольер

    Мещанин во дворянстве

    Казалось бы, чего еще нужно почтенному буржуа г-ну Журдену? Деньги, семья, здоровье – все, что только можно пожелать, у него есть. Так ведь нет, вздумалось Журдену стать аристократом, уподобиться знатным господам. Мания его причиняла массу неудобств и волнений домочадцам, зато была на руку сонме портных, парикмахеров и учителей, суливших посредством своего искусства сделать из Журдена блестящего знатного кавалера. Вот и теперь двое учителей – танцев и музыки – вместе со своими учениками дожидались появления хозяина дома. Журден пригласил их с тем, чтобы они веселым и изысканным представлением украсили обед, который он устраивал в честь одной титулованной особы.

    Представ перед музыкантом и танцором, Журден первым делом предложил им оценить свой экзотический халат – такой, по словам его портного, по утрам носит вся знать – и новые ливреи своих лакеев. От оценки вкуса Журдена, по всей очевидности, непосредственно зависел размер будущего гонорара знатоков, посему отзывы были восторженными.

    Халат, впрочем, стал причиной некоторой заминки, поскольку Журден долго не мог решить, как ему сподручнее слушать музыку – в нем или без него. Выслушав же серенаду, он счел ее пресноватой и в свою очередь исполнил бойкую уличную песенку, за которую снова удостоился похвал и приглашения помимо прочих наук заняться также музыкой с танцами. Принять это приглашение Журдена убедили заверения учителей в том, что каждый знатный господин непременно обучается и музыке, и танцам.

    К грядущему приему учителем музыки был подготовлен пасторальный диалог. Журдену он, в общем-то, понравился: раз уж нельзя обойтись без этих вечных пастушков и пастушек – ладно, пусть себе поют. Представленный учителем танцев и его учениками балет пришелся Журдену совсем по душе.

    Окрыленные успехом у нанимателя, учителя решили ковать железо, пока горячо: музыкант посоветовал Журдену обязательно устраивать еженедельные домашние концерты, как это делается, по его словам, во всех аристократических домах; учитель танцев тут же принялся обучать его изысканнейшему из танцев – менуэту.

    Упражнения в изящных телодвижениях прервал учитель фехтования, преподаватель науки наук – умения наносить удары, а самому таковых не получать. Учитель танцев и его коллега-музыкант дружно не согласились с заявлением фехтовальщика о безусловном приоритете умения драться над их освященными веками искусствами. Народ подобрался увлекающийся, слово за слово – и пару минут спустя между тремя педагогами завязалась потасовка.

    Когда пришел учитель философии, Журден обрадовался – кому как не философу вразумлять дерущихся. Тот охотно взялся за дело примирения: помянул Сенеку, предостерег противников от гнева, унижающего человеческое достоинство, посоветовал заняться философией, этой первейшей из наук… Тут он переборщил. Его стали бить наравне с прочими.

    Потрепанный, но все же избежавший увечий учитель философии, в конце концов, смог приступить к уроку. Поскольку Журден отказался заниматься как логикой – слова там уж больно заковыристые, – так и этикой – к чему ему наука умерять страсти, если все равно, коль уж разойдется, ничто его не остановит, – ученый муж стал посвящать его в тайны правописания.

    Практикуясь в произношении гласных звуков, Журден радовался, как ребенок, но когда первые восторги миновали, он раскрыл учителю философии большой секрет: он, Журден, влюблен в некую великосветскую даму, и ему требуется написать этой даме записочку. Философу это было пара пустяков – в прозе, в стихах ли. Однако Журден попросил его обойтись без этих самых прозы и стихов. Знал ли почтенный буржуа, что тут его ожидало одно из самых ошеломительных в жизни открытий – оказывается, когда он кричал служанке: “Николь, подай туфли и ночной колпак”, из уст его, подумать только, исходила чистейшая проза!

    Впрочем, и в области словесности Журден был все ж таки не лыком шит – как ни старался учитель философии, ему не удалось улучшить сочиненный Журденом текст: “Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви”.

    Философу пришлось удалиться, когда Журдену доложили о портном. Тот принес новый костюм, сшитый, естественно, по последней придворной моде. Подмастерья портного, танцуя, внесли обнову и, не прерывая танца, облачили в нее Журдена. При этом весьма пострадал его кошелек: подмастерья не скупились на лестные “ваша милость”, “ваше сиятельство” и даже “светлость”, а чрезвычайно тронутый Журден – на чаевые.

    В новом костюме Журден вознамерился прогуляться по улицам Парижа, но супруга решительно воспротивилась этому его намерению – и без того над Журденом смеется полгорода. Вообще, по ее мнению, ему пора уже было одуматься и оставить свои придурковатые причуды: к чему, спрашивается, Журдену фехтование, если он не намерен никого убивать? зачем учиться танцам, когда ноги и без того вот-вот откажут?

    Возражая бессмысленным доводам женщины, Журден попытался впечатлить ее со служанкой плодами своей учености, но без особого успеха: Николь преспокойно произносила звук “у”, даже не подозревая, что при этом она вытягивает губы и сближает верхнюю челюсть с нижней, а рапирой она запросто нанесла Журдену несколько уколов, которые он не отразил, поскольку непросвещенная служанка колола не по правилам.

    Во всех глупостях, которым предавался ее муж, г-жа Журден винила знатных господ, с недавних пор начавших водить с ним дружбу. Для придворных франтов Журден был обычной дойной коровой, он же, в свою очередь, пребывал в уверенности, что дружба с ними дает ему значительные – как их там – пре-ро-га-тивы.

    Одним из таких великосветских друзей Журдена был граф Дорант. Едва войдя в гостиную, этот аристократ уделил несколько изысканных комплиментов новому костюму, а затем бегло упомянул о том, что нынче утром он говорил о Журдене в королевской опочивальне. Подготовив таким манером почву, граф напомнил, что он должен своему другу пятнадцать тысяч восемьсот ливров, так что тому прямой резон одолжить ему еще две тысячи двести – для ровного счета. В благодарность за этот и последующие займы Дорант взял на себя роль посредника в сердечных делах между Журденом и предметом его поклонения – маркизой Дорименой, ради которой и затевался обед с представлением.

    Г-жа Журден, чтобы не мешалась, в этот день была отправлена на обед к своей сестре. О замысле супруга она ничего не знала, сама же была озабочена устройством судьбы своей дочери: Люсиль вроде бы отвечала взаимностью на нежные чувства юноши по имени Клеонт, который в качестве зятя весьма подходил г-же Журден. По ее просьбе Николь, заинтересованная в женитьбе молодой госпожи, так как сама она собиралась замуж за слугу Клеонта, Ковьеля, привела юношу. Г-жа Журден тут же отправила его к мужу просить руки дочери.

    Однако первому и, по сути, единственному требованию Журдена к соискателю руки Люсиль Клеонт не отвечал – он не был дворянином, тогда как отец желал сделать дочь в худшем случае маркизой, а то и герцогиней. Получив решительный отказ, Клеонт приуныл, но Ковьель полагал, что еще не все потеряно. Верный слуга задумал сыграть с Журденом одну шутку, благо у него имелись друзья-актеры, и соответствующие костюмы были под рукой.

    Тем временем доложили о прибытии графа Доранта и маркизы Доримены. Граф привел даму на обед отнюдь не из желания сделать приятное хозяину дома: он сам давно ухаживал за вдовой маркизой, но не имел возможности видеться с нею ни у нее, ни у себя – это могло бы скомпрометировать Доримену. К тому же все безумные траты Журдена на подарки и разнообразные развлечения для нее он ловко приписывал себе, чем в коне концов покорил-таки женское сердце.

    Изрядно позабавив благородных гостей вычурным неуклюжим поклоном и такой же приветственной речью, Журден пригласил их за роскошный стол.

    Маркиза не без удовольствия поглощала изысканные яства под аккомпанемент экзотических комплиментов чудаковатого буржуа, когда все благолепие неожиданно было нарушено появлением разгневанной г-жи Журден. Теперь она поняла, зачем ее хотели спровадить на обед к сестре – чтобы муженек мог спокойно спускать денежки с посторонними женщинами. Журден с Дорантом принялись заверять ее, – что обед в честь маркизы дает граф, и он же за все платит, но заверения их ни в коей мере не умерили пыл оскорбленной супруги. После мужа г-жа Журден взялась за гостью, которой должно было бы быть стыдно вносить разлад в честное семейство. Смущенная и обиженная маркиза встала из-за стола и покинула хозяев; следом за ней удалился Дорант.

    Только знатные господа ушли, как было доложено о новом посетителе. Им оказался переодетый Ковьель, представившийся другом отца г-на Журдена, Покойный батюшка хозяина дома был, по его словам, не купцом, как все кругом твердили, а самым что ни на есть настоящим дворянином. Расчет Ковьеля оправдался: после такого заявления он мог рассказывать все что угодно, не опасаясь, что Журден усомнится в правдивости его речей.

    Ковьель поведал Журдену, что в Париж прибыл его хороший приятель, сын турецкого султана, без ума влюбленный в его, Журдена, дочь. Сын султана хочет просить руки Люсиль, а чтобы тесть был достоин новой родни, он решил посвятить его в мамамуши, по-нашему – паладины. Журден был в восторге.

    Сына турецкого султана представлял переодетый Клеонт. Он изъяснялся на жуткой тарабарщине, которую Ковьель якобы переводил на французский. С главным турком прибыли положенные муфтии и дервиши, от души повеселившиеся во время церемонии посвящения: она вышла очень колоритной, с турецкими музыкой, песнями и плясками, а также с ритуальным избиением посвящаемого палками.

    Доранту, посвященному в замысел Ковьеля, удалось наконец уговорить Доримену вернуться, соблазнив возможностью насладиться забавным зрелищем, а потом еще и отменным балетом. Граф и маркиза с самым серьезным видом поздравили Журдена с присвоением ему высокого титула, тому же не терпелось поскорее вручить свою дочь сыну турецкого султана. Люсиль сначала ни в какую не желала идти за шута-турка, но, как только признала в нем переодетого Клеонта, сразу согласилась, делая вид, что покорно исполняет дочерний долг. Г-жа Журден, в свою очередь, сурово заявила, что турецкому пугалу не видать ее дочери, как собственных ушей. Но стоило Ковьелю шепнуть ей на ухо пару слов, и мамаша сменила гнев на милость.

    Журден торжественно соединил руки юноши и девушки, давая родительское благословение на их брак, а затем послали за нотариусом. Услугами этого же нотариуса решила воспользоваться и другая пара – Дорант с Дорименой. В ожидании представителя закона все присутствующие славно провели время, наслаждаясь балетом, поставленным учителем танцев.

  • Валерий Брюсов – новеллист

    В читательском сознании Валерий Брюсов – прежде всего поэт. Слава Брюсова-стихотворца способствовала тому, что другие области литературной деятельности, которым он уделил немало внимания, остались в тени отступили на задний план перед масштабностью его поэтического самовыражения.

    Однако наряду с Брюсовым-поэтом существуют и Брюсов-критик, и Брюсов-литературовед, и Брюсов-драматург, и, наконец, Брюсов – автор романов, повестей и рассказов. Замыслы его как беллетриста поражают широтой и многообразием не меньше, чем его поэтические сочинения.

    Его прозаические произведения воспринимались, в первую очередь, как “проза поэта”. И Брюсов пытался победить объективность, “врага стихотворца на путях прозы”, путем компромисса – он сочинял рассказы то в виде дневника, то в виде ряда писем или документов, чтобы вернуть себе привычную для стихотворца потребность говорить от первого лица.

    “Я не могу писать так, как писал Тургенев, Мопассан, Толстой. Я считаю нашу форму романа рядом условностей, рядом разнообразных трафаретов. Мне смешно водить за ниточки своих марионеток, заставлять их делать различные движения, чтобы только читатели вывели из этого: а значит у него вот какой характер”, – так писал сам Брюсов. Не обнаружив в русской литературе достаточно устойчивой традиции “рассказа положений”, Брюсов устремил свой взгляд на запад. Пожалуй, он первым из русских прозаиков новейшего времени стал сознательно опираться прежде всего на опыт европейской новеллистики.

    Один из его ранних рассказов “Под Старым мостом”, действие которого разворачивается в неназванной, условной западноевропейской стране в пору средневековья, является образцом имитации такого повествования. Вместо привычной и щедро выписанной бытовой повседневности – удаленная эпоха и экзотическая для русского читателя страна; вместо обычных житейских коллизий – мелодраматическая история любви опального аристократа и нищей девушки; наконец, вместо подробных психологических мотивировок, анализа внутренней жизни героев – лаконично прослеженная событийная канва со скупыми авторскими пояснениями того или иного сюжетного поворота.

    Установка на стилизацию, на воспроизведение “чужого слова” в той или иной степени проявилась во всех рассказах сборника “Земная ось” и прямо обозначена в заголовках. Как правило, это брюсовское “чужое слово” подразумевало литературные источники, иногда довольно многообразные. Например, рассказ “В подземной тюрьме” ориентирован не только на итальянскую новеллу Возрождения, но и на преломление этого стиля во французской литературе XIX в. – на хорошо известные писателю хроники Стендаля, представлявшие собой обработку подлинных старинных итальянских документальных источников, и на новеллы А. Франса, образцы стилизаций различных средневековых жанров.

    В сфере пристального внимания Брюсова была также область научной фантастики. Во многих своих стихотворениях он восславил благие перспективы научнотехнического прогресса. Однако он видел и негативные последствия технического перевооружения общества. Одним из первых он осознал возможность драматического столкновения человека с созданными им продуктами технологической цивилизации, отразив свое предвидение в незавершенных рассказах “Восстание машин” и “Мятеж машин”.

    В своих фантастических произведениях Брюсов касался также темы революции. В рассказе “Последние мученики”, изображающем “взрыв революции” в фантастической стране далекого будущего, прорицания вложены в уста первосвященника Феодосия, главы элитарного культурно-религиозного союза, объединяющего “художников и мудрецов”.

    В 1910е гг. Брюсов оставался верным своим излюбленным темам, раскрытым в его сугубо “символических” новеллах. Мария из “Реи Сильвии”, подобно прежним брюсовскиим персонажам, погружается в мир вымысла как в самую реальную реальность, а действительность воспринимает как сон. Тема зеркала возникает в рассказе “За себя или за другую?”, героиня которого одновременно тождественна и нетождественна когда-то оставленной героем любовнице; герой, бьющийся над вопросом, есть ли связь между новым “отражением” и прежним “оригиналом”, опять же подходит к некой критической границе, когда “вымысел и действительность для него сливались, смешивались”.

    Некоторые прежние темы приобретали у него новую трактовку. Столь много внимания уделивший возвеличиванию самозабвенной и раскованной страсти, торжествующей над житейскими условиями и моральными постулатами, в рассказе “Пустоцвет” Брюсов отобразил оборотную сторону этой раскованности. Героиня обнажает свое тело, имитирует страсть, заботясь более всего о “нетривиальности” ее выражения, но все это выявляет лишь духовное бесплодие, ведущее к гибели личности. Брюсов выносит решительный приговор “декадентскому” мировосприятию, жертвой которого она явилась.

    Трудно судить, в каком направлении развивалась бы творческая судьба Брюсова-прозаика после Октябрьской революции. Он был погружен в другие области творческой деятельности, а также в преподавательскую работу, посвятив себя делу создания новой, социалистической культуры, и не мог уже уделять внимания повествовательному искусству. Почти вся художественная проза поэта приходится на дореволюционный этап, запечатлев его эволюцию в направлении историзма и социальной обусловленности изображаемого. Отличаясь своеобразием и подлинным мастерством, “малая” проза несет на себе отпечаток важнейших черт творческой личности Брюсова, во многом восполняя и обогащая художественный мир его поэтических образов.

  • ИЗОБРАЖЕНИЕ ХАРАКТЕРОВ И НРАВОВ В КОМЕДИИ А. С. ГРИБОЕДОВА “ГОРЕ ОТ УМА”

    “Горе от ума” – одно из самых злободневных произведений в русской литературе. Это блестящий пример тесной связи литературы с общественной жизнью. Проблемы, поставленные в комедии, продолжают волновать русскую общественную мысль и сейчас, спустя столетия.

    В комедии передана атмосфера смены исторических эпох. В высказываниях различных персонажей комедии возникает реалистический образ старой Москвы Екатерининских времен, нравы барского общества и вечный конфликт двух поколений.

    Конфликт произведения раскрывается и с помощью внесценических персонажей. Благодаря этому фону расширяется картина жизни столичного дворянства. Все внесценические персонажи можно условно разделить на две большие группы: лагерь Фамусова и лагерь Чацкого. Большая часть их примыкает к фамусовскому кругу. Особенно запоминается дядюшка Фамусова. Максим Петрович – идеал для людей этого круга, он делал карьеру, не брезгуя никакими средствами, унижаясь перед всесильной Екатериной. Фамусов, восторженно рисуя его стремительный взлет, нравоучительно говорит: “Упал он больно – встал здорово. Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен? Кто слышит при дворе приветливое слово?”. Фамусов забывает о другом: время “дураков” проходит. Чацкий считает Фамусова недалеким, а подобные идеалы вызывают в нем только гнев. Он с горечью говорит: “Как тот и славился, чья чаще гнулась шея”. Все жизненные блага представители “века минувшего” получали за то, что унижали свое человеческое достоинство, забывая о дворянской чести.

    Не менее ярок портрет Кузьмы Петровича, который тоже является идеалом Фамусова. Он сумел не только свою жизнь устроить, но и о близких не забыл:

    Покойник был почтенный камергер,

    С ключом, и сыну ключ умел доставить;

    Богат и на богатой был женат;

    Переженил детей, внучат…

    Что за тузы в Москве живут и умирают!..

    Не уступают мужчинам и представительницы прекрасного пола. Дамы всесильны. Яркий пример – Татьяна Юрьевна, которая близко знакома с “чиновными и должностными”. Фамусов говорит:

    А дамы? – сунъся кто, попробуй, овладей;

    Судьи всему, везде, над ними нет судей…

    Присутствовать пошлите их в Сенат!

    Ирина Власъевна! Лукерья Алексеека?

    Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

    Очень большой вес в обществе имеет княгиня Марья Алексевна, мнения которой очень боится Фамусов. Чацкий высмеивает этих “властительниц”, их пустоту, глупость и вздорный характер.

    Кроме “тузов”, в дворянском обществе есть люди и помельче. Их больше, и поэтому они являются типичными представителями среднего дворянства. Представители этого типа – Загорецкий и Репетилов, а из вне-сценических можно назвать “черномазенького, на ножках журавлиных”, а также “троих из бульварных лиц” о которых упоминает Чацкий. Все они, сознавая свою ничтожность перед “столпами” московского дворянства, стараются им услужить, раболепствуют, завоевывая их благосклонность. Дух угодничества и лицемерия пронизывает все фамусовское общество.

    Все внесценические персонажи необходимы для того, чтобы оттенить характеры главных действующих лиц, раскрыть их полнее. Восхищение Фамусова ничтожными людьми подчеркивает его ограниченность. Отсюда можно сделать вывод, что он добился положения в обществе и стал влиятельным “тузом” благодаря умению использовать любые средства для достижения своей цели. Когда он упрекает Софью, что она похожа на мать тем, что “чуть из постели прыг” – уже с молодыми людьми, то можно не сомневаться: он женился по расчету. Чванливый по отношению к тем, кто занимает более низкое положение, Фамусов откровенно заискивает и ищет расположения тупого Скалозуба, который “не нынче-завтра генерал”. Чацкий с насмешкой говорит о родне Фамусова:

    А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,

    В Ученый комитет который поселился

    И с криком требовал присяг,

    Чтоб грамоте никто не знал и не учился?

    Этот персонаж, выведенный в комедии, помогает понять общественно-политическую обстановку в России, почувствовать атмосферу, царящую в обществе. Все боятся образованных людей типа Чацкого, потому что понимают, что недалеко то время, когда их сметет, как ненужный хлам, новая сила, то есть образованные передовые дворяне. Они боятся перемен, потому что без крепостных сами ничего в жизни не умеют, ни знаний, ни ума, ни способностей у них нет. Ярые крепостники готовы кого угодно объявить сумасшедшим, лишь бы держаться за свои привилегии.

    Пушкин говорил, что цель комедии – это “изображение характеров и нравов”. Безнравственность фамусовского общества и безнравственность тех идеалов “века минувшего”, которым они поклоняются, напоминает о том, что пороки человеческой натуры неистребимы, поэтому современные Молчалины и Чацкие находятся в вечном противоборстве. Способность ради карьеры “отважно жертвовать затылком”, беззастенчивость, с которой “торопятся попасть в полки шутов”, – все это делает комедию Грибоедова бессмертной. Чацкий одной фразой дает меткую характеристику фамусовскому обществу:

    Смешные, бритые, седые подбородки,

    Как волосы, так и умы коротки!

    Старуха Хлестова говорит: “И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних от пансионов, школ, лицеев”. Ей вторит Скалозуб, что вышел проект о том, что “там будут лишь учить по-нашему: раз, два; а книги сохранят так: для больших оказий”. Он сожалеет о своем брате: “Чин следовал ему: он службу вдруг оставил, в деревне книги стал читать”. Казалось бы, он должен радоваться, что его брат умнее, дальновиднее, но ничего, кроме раздражения, Скалозуб не чувствует. Фамусов заявляет: “А чтобы зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь!”. Сам Грибоедов писал: “Чем образованнее человек, тем он полезнее своему отечеству”. Но фамусовское общество не желает быть полезным своему отечеству. Родины и своего народа они, по существу, не знают и не желают знать.

    В комедии много внесценических персонажей из крепостного сословия. Все образы, даже самые незначительные, играют важную роль в развитии сюжета, что помогает осуществить основной идейный замысел комедии – дать широкую картину русской действительности того времени, показать борьбу двух лагерей, то есть “века нынешнего” с “веком минувшим”. Внесценические персонажи помогают автору создать полную сатирическую картину общества, обобщая, типизируя конфликт. В этом новаторство Грибоедова. Консервативная масса дворянства проповедовала идеалы “минувшего века”: “И награжденья брать, и весело пожить” – вот их лозунг, их девиз. Чацкий же и ему подобные видят цель жизни в переустройстве общества, когда “рабов по духу” сменит гармонично развитая личность, способная к самопожертвованию во имя прогресса. Чацкий о “минувшем веке” говорит: “Прямой был век покорности и страха”. Герой противопоставляет идеалам Фамусова высокое понимание чести и долга, общественной роли и обязанностей человека.

  • Биография Киреевский Иван Васильевич

    (1806 – 1856)

    Киреевский Иван Васильевич (1806 – 1856), прозаик, критик, публицист, философ. Родился 22 марта (3 апреля н. с.) в Москве в старинной дворянской семье. Получил отличное домашнее образование, вырос среди талантливых, увлекающихся литературой, философией и искусством людей. В 1824 поступил на службу в Московский архив иностранной коллегии и вступил в Общество любомудров, которое вскоре было распущено после поражения декабристов. Киреевский оставляет службу, решив посвятить себя общественному служению: “…содействовать просвещению народа не есть ли величайшее благодеяние, которое можно ему сделать?”, – пишет он своему единомышленнику. В 1828 в “Московском вестнике” появляется его статья “Нечто о характере поэзии Пушкина”, в которой Киреевский первым обращает внимание на народность и самобытность пушкинской поэтической музы. В статье “Обозрение русской словесности за 1829 год” указывает на значение для русской литературы деятельности Н. Новикова, имя которого в то время находилось под запретом. В 1830 едет в Германию, встречается с Шеллингом и Гегелем, слушает лекции Л. Окена и Ф. Шлейермахера, Риттера и Шорна. Вернувшись в Россию в 1832, предпринимает издание журнала “Европеец”, призванного связать русскую культуру с европейской. Эту идею поддержали лучшие русские литераторы, в частности сам А. Пушкин. Однако уже после второго номера журнал был запрещен, поводом к чему послужили статьи Киреевского “Горе от ума” – в Московском театре” и “XIX век”. Автор был объявлен неблагонадежным, и от ссылки его спасло только заступничество Жуковского. В 1839 начинается второй период его деятельности, связанный со становлением и развитием славянофильства. Принял участие в дискуссии между славянофилами и западниками, осуждая крайние позиции К. Аксакова и А. Хомякова (статья “В ответ А. С. Хомякову”). В эти годы Киреевский пробует силы в прозе (рассказ “Царицынская ночь”, роман “Две жизни”, повесть “Остров”). В 1845 становится неофициальным редактором журнала “Москвитянин”, издававшегося М. Погодиным, но из-за разногласий с ним выпустил только три номера. Продолжая разрабатывать проблему национальной самобытности русской культуры, публикует в славянофильском “Московском сборнике” статью “О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России” (185/). В “Русской беседе” (1856) была напечатана последняя статья Киреевского “О необходимости и возможности новых начал для философии”. Н. Чернышевский в 1860-е сказал о Киреевском, что в нем “…была жажда истины, он пробуждал в других деятельность мысли. Потому он был полезен и нужен у нас”. Умер И. Киреевский 11 июня (23-го н. с.) 1856 в Петербурге. Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

  • Нравы дома Кабановых в драме А. Н. Островского “Гроза”

    Вражда между близкими

    бывает особенно

    непримирима

    П. Тацит

    Нет страшнее возмездия

    за безумства и заблуждения,

    чем видеть, как собственные

    дети страдают из-за них

    У. Самнер

    Пьеса А. Н. Островского “Гроза” рассказывает о жизни провинциальной России XIX века. События разворачиваются в городе Калинов, расположившемся на высоком волжском берегу. На фоне великолепной красоты природы, царственного спокойствия, происходит трагедия, нарушившая спокойную жизнь этого города. Не все так благополучно в Калинове. Здесь, за высокими заборами, царствует домашний деспотизм, льются никому не видимые слезы. В центре пьесы жизнь одной из купеческих семей. Но таких семей в городе сотни, а по всей России миллионы. Однако так устроена жизнь, что все соблюдают определенные законы, правила поведения, и любое отступление от них является позором, грехом.

    Главное действующее лицо в семье Кабановых – мать, богатая вдова Марфа Игнатьевна. Именно она диктует в семье свои порядки и командует домочадцами. Не случайно и ее фамилия – Кабанова. В этой женщине есть что-то животное: она необразованна, но властна, жестока и упряма, требует, чтобы ей все подчинялись, чтили устои домостроя и соблюдали его традиции. Марфа Игнатьевна – сильная женщина. Она считает семью самым главным, основой общественного порядка и требует безропотного повиновения своих детей и невестки. Однако она искренне любит своих сына и дочь, и об этом говорят ее реплики: “Ведь от любви-то родители и строги к вам бывают, все думают добру научить”. Кабаниха снисходительна к Варваре, отпускает ее погулять с молодежью, понимая, как несладко ей придется в замужестве. Но на свою сноху Катерину сыплет постоянные упреки, контролирует каждый ее шаг, заставляет Катерину жить так, как сама считает правильным. Возможно, она ревнует невестку к своему сыну, поэтому так неласкова с ней. “С тех пор, как женился, я уж от тебя прежней любви не вижу”, – говорит она, обращаясь к Тихону. А он не в силах возразить своей матери, так как человек слабохарактерный, воспитан в послушании, уважает мнение своей матери. Обратим внимание на реплики Тихона: “Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!”; “Я, маменька, из вашей воли ни на шаг” и т. д. Однако это лишь внешняя сторона его поведения. Он не хочет жить по законам домостроя, не хочет сделать жену своей рабой, вещью: “Да зачем же бояться? С меня и того довольно, что она меня любит”. Тихон считает, что отношения между мужчиной и женщиной в семье должны строиться на принципах любви и взаимопонимания, а не на подчинении одного другому. И все же он не может ослушаться властной матери и заступиться за любимую женщину. Поэтому Тихон и ищет утешение в пьянстве. Мать своим властным характером подавляет в нем мужчину, делая слабым и беззащитным. Тихон не готов исполнять роль мужа, защитника, заботиться о семейном благополучии. Поэтому в глазах Катерины он ничтожество, а не муж. Она и не любит его, а лишь жалеет, терпит.

    Сестра Тихона Варвара намного сильнее и смелее своего брата. Она приспособилась к жизни в доме матери, где все держится на обмане, и теперь живет по принципу: “Делая что хочешь, лишь бы все шито да крыто было”. Варвара тайком от матери встречается со своим возлюбленным Кудряшом, не отчитывается перед Кабанихой за каждый свой шаг. Однако ей проще жить – незамужняя девушка свободна, и поэтому ее не держат под замком, как Катерину. Варвара пытается объяснить Катерине, что в их доме без обмана жить нельзя. Но жена ее брата неспособна к этому: “Обманывать-то я не умею, скрыть-то ничего не могу”.

    Катерина чужая в доме Кабановых, здесь все для нее “будто из-под неволи”. В родительском доме ее окружала любовь и ласка, она была свободна: “…что хочу, бывало, – то и делаю”. Ее душа подобна птице, она должна жить в свободном полете. А в доме свекрови Катерина будто птица в клетке: она тоскует в неволе, терпит незаслуженные упреки свекрови и пьянство нелюбимого мужа. У нее даже нет детей, чтобы подарить им свою ласку, любовь, внимание.

    Спасаясь от семейного деспотизма, Катерина ищет опору в жизни, такого человека, на которого она могла бы положиться, по-настоящему полюбить. И поэтому слабый и безвольный племянник Дикого Борис становится в ее глазах идеалом мужчины, непохожим на ее мужа. Она будто не замечает его недостатков. Но Борис оказался человеком, неспособным понять Катерину, так же самоотверженно ее полюбить. Ведь он бросает ее на растерзание свекрови. И Тихон выглядит намного благороднее Бориса: он все прощает Катерине, потому что по-настоящему ее любит.

    Поэтому самоубийство Катерины – это закономерность. Она не может жить под гнетом Кабанихи и простить предательство Борису. Эта трагедия всколыхнула тихую жизнь провинциального города, и даже робкий безвольный Тихон начинает протестовать против матери: “Маменька, это вы ее погубили! Вы, вы, вы…”

    На примере семьи Кабановых мы видим, что отношения в семье нельзя строить по принципу подчинения слабых сильному, домостроевские устои разрушаются, власть самодержцев проходит. И даже слабая женщина может бросить вызов этому дикому миру своей смертью. И все же я считаю, что самоубийство – не лучший выход из создавшейся ситуации. Катерина могла бы поступить и по-другому. Например, уйти в монастырь и посвятить свою жизнь служению Богу, ведь она очень религиозная женщина. Но героиня выбирает смерть, и в этом и ее сила, и ее слабость.

  • Краткое содержание Пастух и пастушка Астафьев

    В. П. Астафьев

    Пастух и пастушка

    По пустынной степи вдоль железнодорожной линии, под небом, в котором тяжелым облачным бредом проступает хребет Урала, идет женщина. В глазах ее стоят слезы, дышать становится все труднее. У карликового километрового столба она останавливается, шевеля губами, повторяет цифру, значащуюся на столбике, сходит с насыпи и на сигнальном кургане отыскивает могилу с пирамидкой. Женщина опускается на колени перед могилой и шепчет: “Как долго я искала тебя!”

    Наши войска добивали почти уже задушенную группировку немецких войск, командование которой, как и под Сталинградом, отказалось принять ультиматум о безоговорочной капитуляции. Взвод лейтенанта Бориса Костяева вместе с другими частями встретил прорывающегося противника. Ночной бой с участием танков и артиллерии, “катюш” был страшным – по натиску обезумевших от мороза и отчаяния немцев, по потерям с обеих сторон. Отбив атаку, собрав убитых и раненых, взвод Костяева прибыл в ближайший хутор на отдых.

    За баней, на снегу, Борис увидел убитых залпом артподготовки старика и старуху. Они лежали, прикрывая друг друга. Местный житель, Хведор Хвомич рассказал, что убитые приехали на этот украинский хутор с Поволжья в голодный год. Они пасли колхозный скот. Пастух и пастушка. Руки пастуха и пастушки, когда их хоронили, расцепить не смогли. Боец Ланцов негромко прочитал над стариками молитву. Хведор Хвомич удивился тому, что красноармеец знал молитвы. Сам он их забыл, в молодости ходил в безбожниках и стариков этих агитировал ликвидировать иконы. Но они его не послушались…

    Солдаты взвода остановились в доме, где хозяйкой была девушка Люся. Они отогревались и пили самогонку. Все были утомлены, пьянели и ели картошку, не пьянел лишь старшина Мохнаков. Люся выпила вместе со всеми, сказав при этом: “С возвращением вас… Мы так вас долго ждали. Так долго…”

    Солдаты по одному укладывались спать на полу. Те, кто еще хранил в себе силы, продолжали пить, есть, шутить, вспоминая мирную жизнь. Борис Костяев, выйдя в сени, услышал в темноте возню и срывающийся голос Люси: “Не нужно. Товарищ старшина…” Лейтенант решительно прекратил домогательства старшины, вывел его на улицу. Между этими людьми, которые вместе прошли многие бои и невзгоды, вспыхнула вражда. Лейтенант грозился пристрелить старшину, если тот еще раз попытается обидеть девушку. Разозленный Мохнаков ушел в другую избу.

    Люся позвала лейтенанта в дом, где все солдаты уже спали. Она провела Бориса на чистую половину, дала свой халат, чтобы он переоделся, и приготовила за печкой корыто с водой. Когда Борис помылся и лег в постель, веки его сами собой налились тяжестью, и сон навалился на него.

    Еще до рассвета командир роты вызвал лейтенанта Костяева. Люся даже не успела выстирать его форму, чем была очень расстроена. Взвод получил приказ выбить фашистов из соседнего села, последнего опорного пункта. После короткого боя взвод вместе с другими частями занял село. Вскоре туда прибыл командующий фронтом со своей свитой. Никогда раньше Борис не видел близко командующего, о котором ходили легенды. В одном из сараев нашли застрелившегося немецкого генерала. Командующий приказал похоронить вражеского генерала со всеми воинскими почестями.

    Борис Костяев вернулся с солдатами в тот самый дом, где они ночевали. Лейтенанта опять сморил крепкий сон. Ночью к нему пришла Люся, его первая женщина. Борис рассказывал о себе, читал письма своей матери. Он вспоминал, как в детстве мать возила его в Москву и они смотрели в театре балет. На сцене танцевали пастух и пастушка. “Они любили друг друга, не стыдились любви и не боялись за нее. В доверчивости они были беззащитны”. Тогда Борису казалось, что беззащитные недоступны злу…

    Люся слушала затаив дыхание, зная, что такая ночь уже не повторится. В эту ночь любви они забыли о войне – двадцатилетний лейтенант и девушка, которая была старше его на один военный год.

    Люся узнала откуда-то, что взвод пробудет на хуторе еще двое суток. Но утром передали приказ ротного: на машинах догонять основные силы, ушедшие далеко за отступившим противником. Люся, сраженная внезапным расставанием, сначала осталась в избе, потом не выдержала, догнала машину, на которой ехали солдаты. Не стесняясь никого, она целовала Бориса и с трудом от него оторвалась.

    После тяжелых боев Борис Костяев просился у замполита в отпуск. И замполит уже было решился отправить лейтенанта на краткосрочные курсы, чтобы тот мог на сутки заехать к любимой. Борис уже представлял свою встречу с Люсей… Но ничего этого не произошло. Взвод даже не отвели на переформировку: мешали тяжелые бои. В одном из них геройски погиб Мохнаков, с противотанковой миной в вещмешке бросившись под немецкий танк. В тот же день Бориса ранило осколком в плечо.

    В медсанбате народу было много. Борис подолгу ждал перевязок, лекарств. Врач, оглядывая рану Бориса, не понимал, почему этот лейтенант не идет на поправку. Тоска съедала Бориса. Однажды ночью врач зашел к нему и сказал: “Я назначил вас на эвакуацию. В походных условиях души не лечат…”

    Санитарный поезд увозил Бориса на восток. На одном из полустанков он увидел женщину, похожую на Люсю… Санитарка вагона Арина, присматриваясь к молодому лейтенанту, удивлялась, почему ему с каждым днем становится все хуже и хуже.

    Борис смотрел в окно, жалел себя и раненых соседей, жалел Люсю, оставшуюся на пустынной площади украинского местечка, старика и старуху, закопанных в огороде. Лиц пастуха и пастушки он уже не помнил, и выходило: похожи они на мать, на отца, на всех людей, которых он знал когда-то…

    Однажды утром Арина пришла умывать Бориса и увидела, что он умер. Его похоронили в степи, сделав пирамидку из сигнального столбика. Арина горестно покачала головой: “Такое легкое ранение, а он умер…”

    Послушав землю, женщина сказала: “Спи. Я пойду. Но я вернусь к тебе. Там уж никто не в силах разлучить нас…”

    “А он, или то, что было им когда-то, остался в безмолвной земле, опутанный корнями трав и цветов, утихших до весны. Остался один – посреди России”.

  • “Все встречаю, все приемлю…” (По лирике С. Есенина.)

    Все встречаю, все приемлю,

    Рад и счастлив душу вынуть.

    Я пришел на эту землю,

    Чтоб скорей ее покинуть

    С. А. Есенин вошел в литературу как поэт. Отличительная черта его лирики – связь поэзии с традициями русской классики.

    Он поднимает в творчестве вечные проблемы: судьба родины, человека. Есенин всегда выступает как философ, мыслитель. Он рисует правдивые картины быта людей, изображает Отечество в переломные исторические моменты. Размышляя о судьбах

    человека, Родины, Есенин осознает, что они далеки от идеала. Контраст мечты и действительности порождает печальные думы.

    Именно они сопровождают тему Родины, прошедшую через все творчество Есенина.

    Характер восприятия Родины на протяжении жизни поэта менялся. Вначале Отечество в есененском представлении – это “край родной”, где он рос, мужал; позднее понятие Родины расширилось до масштабов Вселенной.

    Поэт всей душой предан России:

    Если крикнет рать святая:

    “Кинь ты Русь, живи в раю!”

    Я скажу: “не надо рая,

    Дайте родину мою”.

    Боль, любовь и вера – определяющие мотивы стихотворения ” Запели тесаные дороги”:

    Холодной скорби не измерить,

    Ты на туманном берегу.

    Но не любить тебя, не верить –

    Я научиться не могу.

    Есенина волнует судьба патриархальной Руси, он называет себя “последним поэтом деревни”. Мысль о будущем неотступно тревожит его. Есенин предчувствует роковые перемены:

    …Уже смыла, стерла деготь

    Воспрянувшая Русь.

    Уж повела крылами

    Ее немая крепь!

    С иными именами

    Встает иная степь.

    С уходом патриархальной Руси поэт испытывает духовный кризис. В состоянии опустошения он пишет:

    Нет любви ни к деревни, ни к городу…

    Брошу все…

    Есенин признает умом необходимость преобразований, но сердцем чувствует боль утраты.

    Самозабвенность чувства к Родине проявляется в том, что поэт принимает нововведения в жизнь общества, осознав необходимость технического прогресса для блага страны:

    Полевая Россия! Довольно

    Волочиться Сохой по полям!

    Нищету твою обидеть больно

    И березам и тополям.

    Я не знаю, что будет со мною…

    Может, в новую жизнь не гожусь,

    Но и все же хочу я стальною

    Видеть бедную, нищую Русь.

    Есенин воспевает новую “стальную” родину, приветствуя “моторный лай”. Но отношение к деревне, к родным просторам осталось прежним. Любовь, восхищение, поклонение – все это Есенин пронес через свою жизнь:

    И теперь, когда вот новым светом

    И моей коснулась жизнь судьбы,

    Все равно я остался поэтом

    Золотой бревенчатой избы.

    Чувство любви к Родине – движущая сила поэзии Есенина. Им проникнуты философские стихотворения, и поэтические картины природы, и раздумья о судьбах деревни.

    “Думы печальные” сопровождают все творчество поэта. Ими отмечены все этапы творческого пути: кризиса, подъема.. .

    Поэзия Есенина – поэтический монолог “о времени и о себе”.

    Этот проникновенный лирик – противоречивая личность. Он нес печать раздвоения. В Есенине есть как положительные, так и отрицательные начала. Двойственность личности ощущал и сам поэт:

    С каждым днем я становлюсь глухим,

    И себе, и жизнь кому велела.

    Где-то в поле чистом, у межи,

    Оторвал я тень свою от тела.

    К этому явлению поэт относился с философской точки зрения:

    Жить нужно легче, жить нужно проще,

    Все принимая, что есть на свете.

    Любовь к окружающему у Есенина начинается с “принятием” себя. Именно это формирует отношение к жизни. Есенин до конца остался верен своему кредо: “Все встречаю, все приемлю”. Он принимал жизнь и себя во всей сложности.

    В лирике Есенина отражены все противоречия: жажда жизни и уныние, вера и разочарование, воодушевление и отчаяние.

    В стихотворении “Моя жизнь” Есенин размышляет о своей жизни:

    Будто жизнь на страдания моя обречена;

    Горе вместе с тоской заградили мне путь…

    Будто с радостью жизнь навсегда разлучена,

    От тоски и от ран истомилася грудь.

    Будто в жизни мне выпал страданья удел,

    Незавидная мне в жизни выпала доля.

    Есенин убежден, что жизнь – обман:

    Даль туманная радость и счастье сулит,

    А дойду – только слышатся вздохи да слезы,

    Вдруг наступит гроза, сильней гром загремит

    И разрушит волшебные, сладкие грезы.

    В этом стихотворении звучит мотив обреченности, фатализма. Но Есенин не становится рабом судьбы. Он жаждет полноты бытия, исполнен решимости изменить свою жизнь. Есенин, чувствуя себя зависимым от судьбы, от предопределения, борется с

    этим, сам пытается творить жизненный путь. В нем пробуждаются желания мыслить, чувствовать. В связи с этим пессимистические настроения сменяются оптимистическими:

    О, верю, верю, счастье есть!

    Еще и солнце не погасло.

    Заря молитвенником красным

    Пророчит благостную весть.

    О, верю, верю, счастье есть.

    Есенин и далее развивает мысль о том, что жизнь – обман. Он использует этот мотив в названии стихотворения “Жизнь – обман с чарующей тоской”. Однако такое восприятие бытия не вызывает в Есенине презрения к жизни, более того он испытывает чувство благодарности:

    Но и все ж, теснимый и гонимый,

    Я, смотря с улыбкой на зарю,

    На земле, мне близкой и любимой,

    Эту жизнь за все благодарю.

    В поэзии Есенина запечатлены два лика жизни: лживая и чистая. Сам поэт стремится к вольной, пытается зачеркнуть свое прошлое, которое, по его мнению, препятствует светлой жизни.

    Поиски гармонии трагичны. Однако, поэт надеется и верит:

    Ветры, ветры, о снежные ветры,

    Заметите мою прошлую жизнь.

    Я хочу быть отроком светлым

    Иль цветком с луговой межи.

    В стихотворении “Мне грустно на тебя смотреть” Есенин размышляет о неизбежности человеческой смерти, о мелочности, суетности существования, о неумолимом движении времени:

    Смешная жизнь, смешной разлад.

    Так было, и так будет после.

    Как кладбище усеян сад

    В берез обглоданные кости.

    Вот такие отцвели и мы

    И отшумели, как гости сада…

    Стихотворение “Звуки печали” – это риторическое обращение:

    Звуки печали, скорбные звуки,

    Долго ль меня вам томить?

    Скоро ли кончатся тяжкие муки,

    Скоро ль спокойно мне жить?

    Поэт жаждет спокойной жизни, гармонии с самим собой, но прошлое его тяготит, “думы смутного рая” не дают “отрады покоя”. В стихотворении “Слезы” Есенин пишет:

    Что же дальше? Опять эти муки?

    Нет, довольно… Пора отдохнуть

    И забыть эти грустные звуки,

    Уж и так истомилася грудь.

    Слезы, печаль вызваны трагическим мироощущением поэта. Есенин приходит к выводу:

    Эх… лишь, видно, в холодной могиле Я забыться могу и заснуть.

    Поэт уже ничего не хочет от жизни, ни о чем не жалеет. Он жаждет покоя, также как и лермонтовский герой.

    Таким образом, в творчестве Есенина возникает традиционный для русской литературы мотив ухода:

    День ушел, убавилась черта,

    Я опять подвинулся к уходу.

    Для поэта характерно осознание того, что человек на этой земле “лишь только прохожий”, что каждому предначертан переход из этого мира в другой, небытие. Только там человек может обрести счастье, передать забвению груз прошлого:

    Мы теперь уходим понемногу

    В ту страну, где тишь и благодать.

    Может быть, и скоро мне в дорогу

    Бренные пожитки собирать.

    В стихотворении “Где ты, где ты, отчий дом” Есенин пишет: “Время – мельница с крылом”. Мельница – символ цикличного движения. Связь между временем и мельницей очевидна. Цикличность движения свидетельствует о необратимости, быстротечности. Время не регулируется никакими законами, оно независимо от воли людей. Человек и время взаимосвязаны, хотя существуют вне друг друга. Время управляет человеком, отсчитывая минуты отпущенной ему жизни, приближая срок ухода с бренной земли. По истечении определенного срока люди осознают, что молодость утрачена безвозвратно, жизнь проходит.

    Осознавал это и Есенин:

    …Все пройдет, как белых яблонь дым.

    Увяданья золотом охваченный,

    Я не буду больше молодым…

    В финале звучит мысль о преемственности поколений: одно приходит на смену другому, повторяет его развитие, но оно изначально обречено на гибель, тленность:

    Все мы, все мы в этом мире тленны,

    Тихо льется с кленов листьев медь…

    Будь же ты вовек благословенно,

    Что пришло процвесть и умереть.

    В стихотворении ” я усталым таким еще не был” Есенин приходит к выводу, что поиски гармонии тщетны:

    Я устал себя мучить бесцельно,

    И с улыбкою странной лица

    Полюбил я носить в легком теле

    Тихий свет и покой мертвеца.

    В состоянии умиротворения Есенин пишет:

    …Я постиг

    Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,

    Я говорю на каждый миг,

    Что все на свете повторимо.

    Поэт убежден, что ему открылся смысл земного существования, что он познал, из чего складывается судьба отдельного человека. Есенин понял, что поиски истины, гармонии бесконечны, безграничны.

    В ранних стихотворениях Сергей Есенин – поэт чувств, а в более поздних – философ, мыслитель.

    Но независимо от этапов творческого пути, думы его направлены на осмысление бытия. Следует отметить, что все его размышления печальны.

    Это вызвано тем, что Есенина всегда мучил вопрос: “Куда же нас несет рок событий?”

    В стихах мыслей и чувств рождались лирические откровения – раздумья о судьбе родины, деревни, Человека, как части Вселенной.

    Поэзия Есенина несет прекрасные добрые начала. А. Толстой сказал: “Его поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души”.

  • Характеристика драматургии А. П. Чехова

      разрушение традиционной драматургической структуры, основанной на столкновении центральных персонажей и определяющейся развитием действия; замена главного конфликта традиционной драмы множеством “локальных” конфликтов между разными персонажами, расслоение “главной” сюжетной линии на пучок равноценных жизненных линий героев, ликвидация принципа разделения героев на “главных” и “второстепенных”; перенесение акцента с внешнего действия на внутренний мир героев с целью исследования созревания и развития их конфликтов с жизнью ; постановка узловых проблем человеческого бытия, скрывающихся за завесой прозы будничного существования; внешние “нестыковки” реплик персонажей, проявляющие внутренние нарушения духовных связей между людьми; самодостаточная эстетическая роль авторских ремарок; использование техники “открытых финалов”, ключевых образов-символов, сочетаний лиризма и иронии.
  • Краткое содержание Маленькая печальная повесть

    В. П. Некрасов

    Маленькая печальная повесть

    Начало 80-х гг. В Ленинграде живут трое неразлучных друзей: Сашка Куницын, Роман Крылов и Ашот Никогосян. Всем троим – до тридцати. Все трое – “лицедеи”. Сашка – “балерун” в Кировском театре, Роман – актер на “Ленфильме”, Ашот – поет, играет, ловко подражает Марселю Марсо.

    Они и разные, и одновременно очень похожи. Сашка с детства покорял девчонок своей “ладностью, изяществом, умением быть обворожительным”. Недруги считают его самонадеянным, но при этом он готов “отдать последнюю рубаху”. Ашот не отличается красотой, но врожденная артистичность и пластика делают его красивым. Он прекрасно говорит, он – родоначальник всех планов. Роман язвителен и остер на язык. На экране он смешон, часто и трагичен. В нем есть нечто чаплинское.

    В свободное время они всегда вместе. Их сближает “некий поиск своего пути”. Советскую систему они поносят не больше других, но “проклятый вопрос, как противостоять давящим на тебя со всех сторон догмам, тупости, однолинейности”, требует какого-то ответа. Кроме того, надо добиться успеха – отсутствием честолюбия ни один из друзей не страдает. Так они и живут. С утра до вечера – репетиции, спектакли, съемки, а потом они встречаются и облегчают душу, споря об искусстве, таланте, о литературе, живописи и многом другом.

    Сашка и Ашот живут с мамами, Роман – один. Друзья всегда помогают друг другу, в том числе и деньгами. Их называют “тремя мушкетерами”. Существуют в их жизни и женщины, но их держат несколько в стороне. У Ашота есть любовь – француженка Анриетт, которая “стажирует в Ленинградском университете”. Ашот собирается на ней жениться.

    Сашка и Ашот носятся с мыслью поставить “Шинель” Гоголя, в которой Сашка должен сыграть Акакия Акакиевича. В разгар этой работы на Сашку “обрушиваются” заграничные гастроли. Он улетает в Канаду. Там Сашка имеет большой успех и решает попросить убежища. Роман и Ашот в полной растерянности, они никак не могут примириться с мыслью, что их друг ни словом не обмолвился о своих планах. Ашот часто навещает Сашкину маму – Веру Павловну. Та все ждет письма от сына, но Сашка не пишет и только раз передает ей посылку с яркой вязаной кофтой, какими-то мелочами и большим – “чудо полиграфии” – альбомом – “Alexandre Kunitsyn”. Вскоре Ашот женится на Анриетт. Через некоторое время им и маме Ашота, Рануш Акоповне, дают разрешение на выезд: жить в России, несмотря на любовь ко всему русскому, Анриетт очень трудно. Несмотря на то что Роман остается один, он одобряет поступок Ашота. Последняя картина Романа легла на полку, и он считает, что жить в этой стране невозможно. Ашоту же безумно не хочется расставаться с любимым городом.

    В Париже Ашот устраивается работать звукооператором на телевидение. Вскоре Сашка выступает в Париже. Ашот приходит на концерт. Сашка великолепен, зал устраивает ему овацию. Ашоту удается пробиться за кулисы. Сашка очень рад ему, но кругом куча народу, и

    Друзья договариваются, что Ашот позвонит Сашке в гостиницу на следующее утро. Но дозвониться Ашоту не удается: телефон не отвечает. Сам Сашка не звонит. Когда после работы Ашот приезжает в гостиницу, портье сообщает ему, что месье Куницын уехал. Ашот не может понять Сашку.

    Постепенно Ашот привыкает к французской жизни. Он живет довольно замкнуто – работа, дом, книги, телевизор. С жадностью читает Ахматову, Цветаеву, Булгакова, Платонова, которых запросто можно купить в магазине, смотрит классику западного кинематографа. Хотя Ашот и становится как бы французом, “все их выборы и дискуссии в парламенте” его не трогают. В один прекрасный день на пороге Ашота появляется Ромка Крылов. Ему удалось приехать на Каннский фестиваль в качестве консультанта за собственные деньги, и сделал он это потому, что очень хотел повидаться с Ашотом. Три дня друзья гуляют по Парижу, вспоминают прошлое. Роман рассказывает, что ему удалось провести советского министра культуры и “протащить”, по существу, “антисоветский” фильм. Роман уезжает.

    Вскоре появляется Сашка, который летит на Цейлон, но в Париже происходит задержка рейса. Перед Ашотом все тот же Сашка, который “казнится” из-за того, что он сделал. Ашот понимает, что не может на него сердиться. Но в том, что Сашка говорит теперь об искусстве, так много рационального. Ашот вспоминает о “Шинели”, Сашка же утверждает, что богатым американским “балетоманам” “Шинель” не нужна. Ашоту обидно, что Сашка ни разу не спрашивает о его “материальном благосостоянии”.

    Больше друзья не встречаются. Фильм Романа не без успеха проходит по стране. Роман завидует Ашоту потому, что в его жизни отсутствует “советская мура”. Ашотик завидует Роману потому, что в жизни того есть “борьба, острота, победы”. Анриетт ждет ребенка. Сашка живет в Нью-Йорке в шестикомнатной квартире, гастролирует, ему постоянно приходится принимать важные решения.

    От издательства. Пока в типографии набирался текст повести, Ашоту была доставлена телеграмма от Сашки с просьбой немедленно вылететь к нему. “Расходы оплачиваются”, – говорилось в телеграмме.

  • Сочинение на тему “Сказочный образ Царевны-лебедь в произведениях А. С. Пушкина”

    Царевна лебедь предстает перед читателем в сказке Пушкина “О царе Салтане”. Сын Салтана – Гвидон помогает лебедю вырваться из лап коршуна, он пожертвовал ради нее последней стрелой, с помощью которой мог добыть себе пищу и прокормиться несколько дней, но он спас лебедя. А оказалось, что это девушка, которая спасалась не от коршуна, а от чародея. За свое спасение лебедь за ночь построила ему чудесный дворец, но Гвидон был печален, потому что хотел увидеть своего отца, и в этот раз помогла ему лебедь и превратила его в комара. Слетав к отцу, он узнал, что ткачиха с поварихой не хотят пускать Салтана, и рассказывают ему, что где-то есть белка, которая сидит под елкой и грызет золотые орешки. Вернувшись домой, Салтан снова грустит, рассказывает о своей печали лебедю, воротившись домой видит это чудную белку у своего дворца, снова лебедь исполнила желание своего спасителя. Она его волшебница и незаменимый помощник. Затем лебедь помогает Салтану превратиться в муху, еще она пригласила к нему 33 богатыря, как он и желал. Снова слетав к отцу, Салтан решил жениться, и просит лебедя найти ему прекрасную царицу, у которой месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит. Этой царицей оказалась лебедь, Пушкин пишет о ней, что она невероятная красавица, на все руки мастерица, сравнивает ее речь с журчанием ручейка. Царевна-лебедь помогла помириться Салтану и Гвидону, обрести им счастье, и сама в лице Гвидона нашла свое счастье. Она олицетворяет красоту, любовь, чистоту. Она своим волшебством помогает Гвидону. Образ этой сказочной девушки вдохновил многих живописцев, ярким примером вдохновения этим образом стала картина Врубеля “Царевна-Лебедь”.