Blog

  • Понятие “третьего мира” К. Р. Поппера

    “Третий мир”, или мир объективного знания, по Попперу – это мир критических дискуссий, мир языка. Анализ сущностных идей, связанных с философским критицизмом, показал нам, что язык, в который облекаются критические идеи, как правило, – язык, основанный на таких фигурах, как антитеза, контраст, они ведут, в свою очередь, к формулировке антиномий, парадоксов, призванных обобщать, брать явление “в пределе его”. Они сами по себе – собственная критика и метаописание, так как это “ученое незнание”, в терминах Николая Кузанского.

    Проблема совпадения противоположностей решалась Н. Кузанским не только в плане онтологическом – бесконечное бытие снимает противоречия конечных вещей, но и гносеологическом – совпадение противоположностей не может быть постигнуто при помощи понятий, относящихся к конечным объектам. Бесконечное бытие, заключающее в себе все противоположности, предполагает соответствующий способ познания -“ученое незнание”: это всегда одновременно и знание, и незнание. Учение о противоположностях, их единстве не было новым даже у Н. Кузанского. У неоплатоников находим единение противоположностей бесконечного и конечного. Само христианское понятие “неслиянности и нераздельности” двух природ Иисуса Христа -“идея объединения конечного и бесконечного”.

    Понятие “третьего мира” К. Р. Поппера, его осмысление критического мышления позволяет включить в качестве наиболее сущностных идей этого мира и антиномии Николая Кузанского, и принцип антитезы, перерастающий в антиномию, и парадокс барочного остроумия, и антиномии И. Канта, и антитетику его последователей шеллингианцев, и антиномии ономатопоэтической лингвистической парадигмы, и “воображаемую геометрию” Н. И. Лобачевского, и “противоречие”, основанное на антиномии, ПА Флоренского, и “умудренное неведение”, или антиномисти-ческий монодуализм С. Л. Франка, и истины, основанные на антиномиях В. Я. Брюсова, а также символистов, и “воображаемую логику” НА Васильева, а также западные неклассические логики, принцип дополнительности Н. Бора, принцип неопределенности В. Гейзенберга, и множество с размытыми краями Л. Заде, и паранепротиворечи-вые логики Н. да Коста, философию М. Хайдеггера и др. Конечно же, в “третьем мире” сущностных идей, или идей без субъектов познания, антиномии и парадоксы М. Ю. Лермонтова. Все эти разнонаправленные теории, связанные с многими областями знания, тем не менее объединяются на основе принципа относительности, логик N-измерения, как частный случай включающих аристотелеву логику с законом исключенного третьего.

    В основе такого языка метаописания лежит противопоставление, а значит, и объединение противоположных, вплоть до взаимоисключающих понятий, выраженных языком с помощью антонимов или элементов, находящихся внутри их семантической оси или выходящих за пределы антонимии, обнаруживающих очень дальние связи, вплоть до разнородности. Высказывания с такими типизированными лексическими элементами, с точки зрения логики, – антиномии. И. Кант называет этот принцип мышления антитетикой, а Н. Бор – принципом дополнительности, комплементарности. В первом случае акцентируется противопоставление, взаимоисключение понятий, во втором – их отношения по принципу дополненительности, комплементарности.

    Особенно яркое выражение антиномии находят в поэтических текстах М. Ю. Лермонтова. Все названные идеи рождены в ходе критического отношения к тому, что исследует ученый, философ или изображает художник – в том числе и критики форм, как говорит об этом писатель и исследователь творчества Ф. Феллини А. Моравиа. Все это соответствует логике спирали, радикальной мысли, которая “…должна играть роль разрушителя, быть элементом катастрофы” в том смысле, что способствует фальсифицируемости теории, то есть ее опровержению, в терминах К. Р. Поппера, а значит, устранению ошибок.

    Ж. Бодрийяр пишет о радикальной мысли: “Пожалуй, это крайне самонадеянно с моей стороны – пытаться перейти сейчас к заключительному слову. Да, я думаю, мы проследили движение терминов, переходящих один в другой, – смерть, фатальное, женское, симуляция, – в соответствии со своего рода логикой спирали. И все же к возможной конечной цели нам не удалось приблизиться ни на шаг. Мы просто прошли по линии определенного числа парадигм, каждая из которых перестает действовать в момент, когда превращается в другую. Ибо коль скоро понятия умирают, они умирают, если угодно, своей смертью, претерпевая метаморфозу, и это до сих пор лучшая форма развертывания мысли. Здесь, следовательно, нет никакого конца, никакого заключения. На мой взгляд, мышление является радикальным настолько, насколько оно не ищет для себя доказательств, не стремится сбыться в некоторой реальности. Отсюда вовсе не следует, будто оно не интересно самому себе и ему безразлично, какое влияние оно оказывает на действительность: радикальность мышления означает лишь то, что оно ставит перед собой задачу удержаться в рамках игры, правила которой ему хорошо известны. Дня него важна некая неразрешимость, для него значимо, чтобы она никогда не исчезала, и вся работа радикальной мысли имеет целью ее сохранение.

    Однако, обеспечивая постоянное присутствие этой неразрешимости, радикальная мысль не должна быть отвлеченной, озабоченной исключительно абстрактной спекуляцией и манипулированием философскими идеями прошлого. В этой связи я всеми силами пытаюсь освободиться от какого бы то ни было референциального и финалистского способа рассуждений, надеясь в полной мере подключиться к игре мышления, сознающего, что оно мыслимо чем-то другим. И мне кажется, я всегда обращался к современности: не столько для того, чтобы подвергнуть ее социологическому или политологическому анализу, сколько с целью определить степень воздействия на нее того параллельного мира, с которым она находится в отношении вечной конфронтации. Мысль должна играть роль разрушителя, быть элементом катастрофы, провокации во вселенной, стремящейся к завершению, истреблению смерти, уничтожению негативности.

    Роман “Герой нашего времени” пронизан “теориями” и терзаниями. Имеется в виду то, что весь строй событий определенным образом анализируется, над ним осуществляется рефлексия, которая ведет к философским обобщениям, имеющим в том числе и научное значение. В “Журнале Печорина” герой рассказывает об обычных событиях, происходящих с ним: “Я у них обедал. Княгиня на меня смотрит очень нежно и не отходит от дочери… плохо! – Зато Вера ревнует меня к княжне: добился же я этого благополучия! Чего женщина не сделает, чтоб огорчить соперницу! Я помню, одна меня полюбила за то, что я любил другую. Нет ничего парадоксальнее женского ума: женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предубеждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики.

    Почему же М. Ю. Лермонтов, критикующий женщин за использование языка парадоксов, сам его обширно применяет? По-видимому, потому, что в случае с критикой женской логики, речь идет об эмпирических вещах и представлениях, особенно в духе обыденной морали. Эти положения должны быть сформулированы на языке аристотелевой логики – закона исключенного третьего, по которому взаимоисключающие понятия по отношению к одному предмету не применимы. Сам же М. Ю. Лермонтов применяет антиномичный, парадоксальный способ остроумного мышления, когда речь идет не об эмпирических вещах и представлениях, а об обобщенных понятиях, сущностях.

    Таким образом, в основе логики барокко – противоположные, взаимоисключающие понятия, лежащие на одной семантической оси. А способ их выражения – фигуры контраста, противопоставления, антитезы, несовместимости, разноречия, ведущего к парадоксальности, к противоречиям, выраженным в антиномиях.

  • ГОВОРЯЩИЙ СВЕРТОК

    ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА

    ДЖЕРАЛЬД ДАРРЕЛЛ

    ГОВОРЯЩИЙ СВЕРТОК

    Братья Саймон и Питер прилетели из Англии в Грецию – на каникулы к своей кузине (двоюродной сестре) Пенелопе. Отец девочки, дядя Генри, привез их на чудесную виллу над морем. Над верандой висели гроздья винограда, в саду плодоносили апельсины и лимоны. Братья привезли с собой надувной шлюп (лодку). Как следует искупавшись, они надули лодку и поплыли на ней на небольшой островок. На этом островке дети обнаружили в воде загадочный сверток. Он… разговаривал! Он отдавал морские команды! Скрипучему голосу отвечал нежный звенящий голосок, что был подобен колокольчику. Сверток не только разговаривал, но и пел: – Из лунной моркови пирог… Из лунной моркови рагу… Позднее читатель выяснит, что “лунная морковь” – изобретение волшебника Ха-Ха. Из нее можно в самом деле сделать любое блюдо: хоть рагу, хоть клубничное мороженое. В свертке обнаружилась накрытая вышитым чехлом золотая клетка, обставленная миниатюрной мебелью. А в клетке сидел великолепный разноцветный блестящий попугай с кудрявыми перьями и золотая паучиха с нефритовым крестом на спине. Паучиху звали Дульчибелла, и она была обладательницей нежного голоса, а также домоправительницей паука. Паук поведал братьям и их кузине историю о волшебнике, который занимался мифическими животными. Единорогами, например. В технический век люди перестали верить в этих животных, и количество их стало уменьшаться. Такая логическая связь: в кого не верят – те исчезают. Тогда волшебник – короткое прозвище его было Ха-Ха – создал страну Мифландию. В подземной впадине, путь куда вел через пещеру, поселили всех мифических животных. Страной этой правили, кроме волшебника Ха-Ха, еще и три великих книги: Великая Книга Заклинаний, Троянский Травник и Гигантский Словарь. Попугаю доверили почетную должность Хранителя слов. Он раз в сто лет отправлялся в наружный мир делать доклады о состоянии дел наверху. И вот, вернувшись из путешествия по Индии, Попугай узнал, что василиски подняли мятеж и захватили все три Говорящие Книги Правления. Попугай объяснил троице друзей, что василиски – это существа с петушьим телом, драконьими хвостами и чешуйками вместо перьев. Они выдыхают пламя и поджигают все вокруг. Грубые, невоспитанные, вульгарные существа! А зачем же в Мифландии терпят таких? Потому что все сохранившиеся еще мифические звери должны жить! Только нужно контролировать их численность. Василиски выводятся из яиц. Несут эти яйца Золотые Петушки. Да-да, и петух может снести яйцо – вот из него и вылупится василиск, если яйцо будет насиживать жаба. Вот как все непросто. Василиски решили захватить всю Мифландию. Украли Великие Книги, произнесли заклинания – и петушки стали выдавать яйца василисков со скоростью пулеметной очереди. Захватчики жаждут, чтобы в стране Мифов остались одни только василиски и их покорные слуги. Попугай хотел разрушить заговор, но жабы упаковали его клетку в сверток и сбросили в море. Саймон, Питер и Пенелопа решают спасти Мифландию. Для этого до реки они едут при помощи милого паровозика мадам Гортензии, а потом – уже в стране мифических животных – сплавляются по реке на своем шлюпе. Нужно проплыть по быстрине по долине Фениксов. Когда фениксы старятся, они сгорают и превращаются в пепел. Это опасно – ведь пепел падает в реку. Одно из горящих гнезд попало искрами в лодку, она съежилась – и утонула. Пенелопу унесло потоком… Саймон и Питер спасли девочку и вытащили на отмель. Как же плыть дальше без лодки? Попугай отыскивает стадо лунных тельцов. Их создал волшебник Ха-Ха. Эти создания больше похожи на улиток. К их раковинам прикреплены три крана: “Горячее молоко”, “Холодное молоко” и “Сливки”. За ними тянется след – это лунное желе. Если очень сильно сосредоточиться, то из этого желе можно “выдумать” все что угодно. Попугай “выдумал” из собранного желе новую лодку. Отправились дальше. Пенелопе, оставшейся на привале, удалось спасти от злобного василиска маленького единорожку Септимуса (величиной не больше фокстерьера). Единорог оказался наследным принцем. Принц, как и все единороги, самовлюблен и неблагодарен. Он только и делает, что любуется своим отражением в водной глади. Единороги предпочитают держаться особняком. Но в благодарность за спасение маленького Септимуса они обещают помощь в борьбе с василисками. Четверых единорогов отправляют в качестве вьючного средства с нашей троицей друзей. Трех – под седлом, а четвертый – везет груз. Путешественники проходят через лабиринт Кристальных пещер (они как бы заполнены прозрачными пузырями) в обиталище волшебника Ха-Ха. Подслепо
    ватый волшебник растерял все свои очки и очень плохо ориентируется. Не узнает даже Попугая. Однако у его рассеянности есть смягчающее обстоятельство: рядом с ним рыдает чувствительная и слабонервная драконша Табита. Ее выбрали хранительницей всех драконьих яиц. А коварные василиски обманом выманили у нее замкнутые пока в скорлупе жизни маленьких дракончиков. “Драконов больше не будет!” – закричали на прощание василиски. И вот Табитарыдает: “Все пропало! И я, только я во всем виновата!” Троица друзей встречается с подосланным василисками шпионом – жабой по имени Этельред. Это очень неудачливый шпион: все его попытки прикинуться то торговцем зерном, то банкиром проваливаются. Друзья предлагают Этельреду стать мастером контршпионажа: выдать секреты василисков. Этельред согласился. Он рассказал о сточной трубе, через которую можно пробраться к василискам, о темницах, где прячут Великие Книги и драконьи яйца. Вместе с жабой Этельредом друзья вырабатывают план: отвлечь василисков чучелом Ха-Ха – манекеном на колесиках. Покатят его по коридору – василиски за ним погонятся, ведь они ненавидят волшебника. И тогда можно будет заглянуть в Великие Книги. План воплотили в жизнь. Детям удалось узнать из Волшебных Книг, что с василисками расправляются при помощи горностаев. Однако горностаи, прежде чем нанести смертельный укус василискам, должны отведать траву руту, которая в Мифландии растет лишь “на опушке Мандрагорового леса, на Оборотневом острове, в Поющем море “. Выясняется, что горностаи – капризные и изнеженные создания. Да еще и трусливые! Трудно будет уговорить их сражаться с василисками. Герцог горностаев Рокфор, живущий в великолепном замке, клянется, что расправился бы с василисками. Если б… Если б не радикулит! Радикулит – это, конечно, только отговорка. Однако он все-таки согласился, что отвар руты можно попробовать выпить… Или хотя бы использовать ее действие на садовнике – тоже горностае. Дети и Попугай заключили договор с грифонами. Эти существа с туловищем льва и головой и крыльями орла вьют свои гнезда из чистого золота. Тугодумы-грифоны обещали свою поддержку борцам с василисками – а вдруг те запретят использовать золото в качестве строительного материала? Жаба Этельред проявляет мужество: столкнувшись нос к носу с василисками, он ведет с ними беседу, дурачит их и случайно делает открытие: лавандовая вода, которую с собой прихватила от головной боли Пенелопа, непереносима этими чудовищами – они от нее чихают и плачут. Лаванду можно собрать на острове Золотого гуся – волшебник обещал сделать из нее экстракт, и тогда – берегитесь, василиски! Однако нужно обязательно попасть и на остров Оборотней, где растет рута. Это очень опасно. Паучиха Дульчибелла впадает в показательную истерику: – Я вас не пущу! Я буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в спячку! Я буду визжать, я буду кричать! Но экспедиция все-таки отправляется. Жаб (он ведь мистер – значит, не жаба, а жаб) Этельред присоединяется к компании. На острове обязательно нужно высадиться днем, когда спят оборотни, мандрагоры (растения, чьи корни похожи на человечков – они издают леденящий и сводящий с ума крик, когда их пытаются выкопать) и блуждающие огоньки, что заманивают путников в болота и зыбучие пески. Без неожиданностей на пути не обошлось: лодка застряла в водорослях. Друзей выручают русалки под предводительством старшей – Дездемоны. Она огромная, толстая, грубо накрашенная – и при этом полагает себя настоящей леди. Что ж, пусть она смешная и говорит неправильно (“вы понимаете, об чем я?”), но в доброте души ей не откажешь – путь расчищен! После водорослей – другая опасность: лодку, приняв ее за плавучую сдобную лепешку, вознамерился проглотить огромный морской змей Освальд. Однако Попугай умудрился втолковать глуховатому змею, что лодка – не лепешка… Нет, и не селедка. И не пончик. Освальд помог лодке побыстрее добраться до острова, но солнце уже садилось. Придется сойти на берег почти в темноте. Страшно! Пенелопу оставляют на берегу возле лодки и берут с нее обещание при первых признаках опасности выйти в море. С ней остается жаб Этельред. Пенелопа волнуется: как там Саймон, Питер и Попугай? Жаб вскачь отправляется на горку – посмотреть, не идут ли обратно смельчаки с грузом волшебной руты. Пенелопа слышит зов о помощи – это плачет милое существо, птенец огневки по имени Фенелла. Огневки – безобидные существа (в отличие от блуждающих огоньков). А вот блуждающие огоньки решили рассказать оборотням, где находятся братья с Попугаем. Фенелла поспешила предупредит
    ь Пенелопу – и огоньки напали на светящуюся птичку, отлупили ее и повредили ей крылышко. Разгневанная Пенелопа устраивает Фенеллу поудобнее в лодке – ждать Попугая. А сама отправляется на поиски братьев – их нужно предупредить об опасности! Оборотни нападают на девочку и приносят ее в пещеру, где привязывают к стволу, вбитому в земляной пол. В слабом свете она видит, что по обе стороны от нее привязаны Питер и Саймон. Волки решили превратить детей в оборотней. Вот укусят – и превратят. И тут в пещере появляется странное существо, похожее на гусеницу из ваты. Это замаскировавшийся жаб Этельред, который объявляет себя жабоборотнем. Жабу-шпиону удается обмануть волка-охранника и поджечь ему хвост. Потом жаб перерезал веревки и освободил пленников. Дети спасаются от погони волков и возвращаются с драгоценной лавандой и рутой. Им помогает змей Освальд. Перед компанией спасателей Мифландии встает новая задача: проникновение в замок василисков. Для этого из лунного желе “выдумывают” воздушные шары. А горячим воздухом эти шары наполняют огневки. Отвар руты испытывают на робком и туповатом садовнике-горностае – и тот немедленно становится не только храбрым, но даже наглым. Этельред вербует целый полк жаб. Питер и Саймон изготавливают катапульту… Словом, приготовления к битве идут полным ходом. Грифоны и русалки, жабы и горностаи, единороги… Словом, все добрые мифические животные восстали против василисков, которые не на шутку собрались подчинить себе всех. Замок василисков атаковали и с земли, и с воздуха. Расхрабрившиеся от руты горностаи гонят задыхающихся и плачущих от лаванды василисков. Этельред метким ударом пики спасает Пенелопу от одного из чудовищ, которое чуть не дыхнуло на девочку огнем. Василиски побеждены. Табита получила обратно свои драгоценные драконьи яйца. Волшебник Ха-Ха (полное имя – Хейнест Хайрам Джанкетбери) вновь обрел Чудесные Книги. В честь детей был устроен торжественный обед. Все яства приготовил Освальд – морской змей был отличным поваром! Волшебник вручил детям великолепные подарки: Пенелопе – драгоценные ожерелья, а мальчикам – запонки и булавки для галстуков. И, наконец, три специально изготовленных ордена в честь победы над василисками. На прощанье жаб Этельред попросил Пенелопу поцеловать его – вдруг он превратится в прекрасного принца? После поцелуя никаких изменений не произошло. Но девочка утешила своего друга: – Кому нужен какой-то противный красавец вместо тебя? Ты мне нравишься таким, как ты есть – красивой, храброй, доброй жабой Этельредом. Дети пообещали обязательно вернуться в Мифландию – и “шагнули в туннель, который должен был привести их в собственный обычный мир”.

    Комментарий. Книга Дж. Даррелла “Говорящий сверток” – современное произведение, в котором реальность тесно переплетается с фантастикой: тут живут и действуют и английские школьники, и реально существующие животные (жаба, попугай, паучиха), и вымышленные персонажи (волшебник Ха-Ха, Табита, василиски). Животные, характер и повадки которых так хорошо знает Дар – релл-зоолог, в то же время обладают и чисто человеческими качествами. Например, жаба, раздувающая горло (так всегда бывает у этих животных, когда они испуганы), хвастливая, не очень смелая, тщеславная, но все-таки добрая. Мягкий юмор, с которым мы встречаемся на каждой странице, делает эту книгу еще привлекательнее. Нельзя не улыбнуться, прочитав о жабе, одетой в визитку, в белом парике и цилиндре. Или чего стоит рассказ той же жабы о том, что она не успела пройти полный курс заочного обучения шпионажу и с радостью займется контршпионажем. Не волшебство, а дружба и взаимовыручка, свойственные обычным людям, помогают друзьям победить врагов. Это книга, воспитывающая в людях доброту.

  • Биография Леонов Леонид Максимович

    (1899-1994)

    Леонов Леонид Максимович (1899-1994), прозаик, драматург. Родился 19 мая (31 н. с.) в Москве в семье поэта крестьянского направления, известного в свое время. Его издательская деятельность не раз навлекала на него полицейские репрессии. Детские годы будущего писателя прошли в московском Зарядье, где он учился в городском училище, а затем поступил в городскую гимназию. В эти годы в архангельской газете “Северное утро”, редактором которой был его отец, появились первые стихи, театральные рецензии и очерки Леонида Леонова. В годы гражданской войны вступает в Красную Армию, участвует в боях на Южном фронте, работает в военной печати. В 1921 вернулся в Москву, публиковал свои стихи и фельетоны в газете “Красный воин”. Тогда же вышли и первые рассказы, положившие начало его литературной биографии: “Бурыга”, “Туатамур”, “Петушихинский пролом”, “Конец мелкого человека”. В 1924 выходит роман “Барсуки”, получивший высокую оценку Горького и Луначарского; в 1927 – роман “Вор”. Большую роль в становлении Леонова как художника сыграл М. Горький, одобривший также и роман “Соть” (1929). В 1930-е увидели свет романы Леонова “Скутаревский”, “Дорога на океан”, пьесы “Половчанские сады”, “Волк” и др. В годы Отечественной войны были написаны пьесы “Нашествие”, и “Ленушка”, имевшие большой успех. Леонов выступал и как публицист (статьи и литературные выступления, позже вошедшие в сборник “В наши годы”, 1949). Самое значительное произведение Л. Леонова – роман “Русский лес”, вышедший в 1953 и ставший большим событием в литературе. Послевоенное творчество писателя разнообразно по проблемам и жанрам: пьеса “Золотая карета”, киноповесть “Бегство мистера Мак-Кинли”, повесть “Evgenia lvanovna”, публицистические произведения, направленные на защиту мира и сохранение природы. В 1980-е годы были опубликованы фрагменты из романа “Пирамида”, над которым писатель работал в последние годы, так и не закончив его. В этом романе эволюция природы и эволюция человеческого сознания рассматриваются писателем как единый процесс. Л. Леонов умер в возрасте 95 лет в Москве. Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

  • ПОРОША

    С. А. ЕСЕНИН

    ПОРОША

    Еду. Тихо. Слышны звоны

    Под копытом на снегу,

    Только серые вороны

    Расшумелись на лугу.

    Заколдован невидимкой,

    Дремлет лес под сказку сна,

    Словно белою косынкой

    Подвязалася сосна.

    Понагнулась, как старушка,

    Оперлася на клюку,

    А над самою макушкой

    Долбит дятел на суку.

    Скачет конь, простору много,

    Валит снег и стелет шаль,

    Бесконечная дорога

    Убегает лентой вдаль.

  • ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ КАВЕРИН

    ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ КАВЕРИН (1902-1989)

    Русский советский писатель. Принадлежал к творческому объединению “Серапионовы братья” вместе с Константином Фединым, Всеволодом Ивановым, Львом Лунцем, Михаилом Зощенко и другими литераторами.

    В остросюжетных романах “Исполнение желаний” (1934-1936) и “Два капитана” (1938-1944) поднимал сложные нравственно-этические и психологические проблемы. Трилогия “Открытая книга” (1949-1956) повествует о работе ученых-микробиологов, их борьбе с карьеристами и приспособленцами.

    Перу Вениамина Каверина также принадлежат роман “Перед зеркалом” (1971), книги воспоминаний “Освещенные окна” (1974-1976), “Эпилог” (1989) и другие произведения.

  • Русский алфавит с детскими стишками

    Стихи предназначены для изучения алфавита Буква А

    Аист, Аист – длинный нос, Ты гостинцы нам принес? Где зимою ты летал? В жарких странах побывал? Ждали мы тебя домой И хотим дружить с тобой!

    Буква Б Вот и осень к нам пришла,

    Белочка грибы нашла.

    Она прыгала, скакала,

    Их в корзинку собирала.

    Славный нынче урожай,

    Эй, бельчата, помогай!

    Буква В Воробей с утра не ел,

    К нам на завтрак прилетел. На мое окошко – прыг: – Я голодный, чик-чирик! Насыпай скорей зерна, Хлебных крошек и пшена! Буква Г Это разудалый Гусь,

    Но его я не боюсь.

    Он гогочит: “Га-га-га,

    Не обижу я тебя.

    Яне дам тебе тужить,

    Если будим мы дружить!”

    Буква Д У меня есть друг один –

    Замечательный Дельфин.

    По волнам ко мне плывет,

    В море синее завет.

    Любит он со мной играть,

    На спине меня катать.

    Буква Е Наш Енотик-крошка

    Ест совсем немножко!

    Он на завтрак ел ершей,

    На обед – пять окуней,

    Ужинает дикой

    Сладкой ежевикой.

    Буква Е Говорят, что серый Еж На игольницу похож. Словно на поляне елки, На спине растут иголки. Ты рукой его не трожь: Ох, колючий этот еж!

    Буква Ж Жирафу скоро год, Его подарок ждет! Шарф жирафу подарю, Скажет он: “Благодарю! Дорого мне подарок твой, Не замерзну я зимой!”

    Буква З Зебра Купила тельняшку, Тельняшка на зебре – в обтяжку. Мечтает пойти в капитаны, Увидеть далекие страны! – На тигра взгляну: говорят, Он тоже, как я, полосат.

    Буква И Наш Индюк такой бесстрашный, По двору гуляет важно. Очень грозно он глядит, Будто на меня сердит. Говорят, что эту птицу Даже дедушка боится!

    Буква Й Буква “Й” гулять ходила, Свою ножку повредила. Закричала: “Ой-ой-ой! Поскорей дайте йод! А чтоб боль прошла совсем, Я, пожалуй, йогурт съем!”

    Буква К Крот умеет, в самом деле, Рыть отличные тоннели! В темноте таращит глазки, Светится фонарь на каске.

    Буква Л Наша рыжая Лисица – Раскрасавица – девица. Посмотрите на лису: Что ей придает красу? Пышный хвост и яркий мех – И она красивей всех!

    Буква М Мышки Очень любят сыр, Если много в сыре дыр. По ночам они не спят, Унести наш сыр хотят. Если утром его нет, Будет вкусный их обед.

    Буква Н Носорог Ревел, пыхтел – Он учится не хотел. А потом тетрадку взял И все буквы написал. Молодчина, носорог, Славно выучил урок!

    Буква О Ослик ушки опустил, Не на шутку загрустил. – Что не весел ты, дружище? Расскажи нам, что ты ищешь? – Велика моя печаль! Хвост потерян, ах, как жаль!

    Буква П Попугая – смешная птица, Он играет и резвится. Утром рано он встает, Звонко песенки поет. Повторяет не спеша: “Наша птичка хороша!”

    Буква Р Рак живет в пруду большом, У него просторный дом. Он усами шевелит И под нос себе ворчит: – Нужен мне зимой покой – Снова встретимся весной!

    Буква С Под сосной Сова Живет, Всем советы раздает. Днем в дупле ей сладко спится, Ведь она ночная птица. Ну, а ночка наступает – На охоту вылетает.

    Буква Т Тигр друзей себе искал, В госте он зайчат позвал: – Будем мы играть, ребятки, В догонялки, салки, прядки. Но зайчатам не до игр: Очень грозен с виду тигр!

    Буква У Этот маленький Утенок К чистоте привык с пеленок, Самому ему приятно Быть умытым и опрятным. Длинноносые утята – Аккуратные ребята!

    Буква Ф Филин не простая птица, Ночью филину не спится: Смело по лесу летает, За порядком наблюдает, Громко ухает: “Ух-ух! Чую я мышиный дух!”

    Буква Х В кладовую Хомячок Нес пшеничный колосок. У него смешные щечки, Словно полные мешочки, Носик славный два ушка – Не зверюшка, а игрушка!

    Буква Ц Цып-цып-цып, Пропал Цыпленок, Белой курицы ребенок. Он за бабочкой погнался И в ромашках потерялся!

    Буква Ч Черепахе повезло: В доме сухо и тепло. Дом без окон и дверей, Но зато всегда при ней! В этом домике, поверь, Ей не страшен хищный зверь.

    Буква Ш Шмель кружится, шмель кружит, На полюнку шмель спешит. Там уже расцвел цветок, А в цветке – душистый сок. Собирай нектар скорей, угощай своих друзей.

    Буква Щ У Щенка веселый нрав, Он зовет нас: “Гав-гав-гав!” Службу он отлично знает, Все команды выполняет. На прогулку мы идем, Мне не страшно с ним вдвоем.

    Буква Ъ Эта буква – Твердый знак, Без нее нельзя никак. В азбуке на важном месте, В объявленье и подъезде. Если станет в слове “сел”, То выходит – что-то “съел”.

    Буквы Ы, Ь Эта кошечка прекрасна, Но дружить с такой опасно. Ей не скажешь просто “брысь!”, Потому что это Рысь. Хитрый взгляд, большой прыжок – Убегай скорей, дружок!

    Буква Э Эму – озорная птица, Он всегда куда-то мчится. У него большие ножки, Что бы бегать по дорожке. Если эму испугают – Головой в песок ныряет.

    Буква Ю Юла вертеться рада, Танцует до упаду.

    Чуть тронешь – покачнется, И хоровод начнется. Ну как седеть на месте? Запляшем с нею вместе!

    Буква Я Ящерица громко плачет, – Ах, какая неудача! Я рассеянная стала, Где-то хвостик потеряла. Вот наступит новый год, Хвостик новый отрастет.

  • Мир романа “Мы” Евгения Замятина

    Мир романа “Мы” Евгения Замятина, русского писателя, стоявшего у истоков сатирической антиутопии XX века, суров и сумрачен. Это мир “нумеров”, а не личностей, досконально во всем расчисленный огромный механизм Единого Государства с идеально притертыми “винтиками”.

    Расчислено действительно все. Не только рабочие часы – все стороны жизни “нумеров” охвачены Государством, посекундно расписаны в Часовой Скрижали. Даже искусство подчинено в этом истинно казарменном будущем узкопрактическим целям. “Просто смешно: всякий писал – о чем ему вздумается… Теперь поэзия – уже не беспардонный соловьиный свист: поэзия – государственная служба, поэзия – полезность”. И вот Институт Государственных Поэтов и Писателей создает “Ежедневные оды Благодетелю”, бессмертную трагедию “Опоздавший на работу”, настольную книгу “Стансов о половой гигиене”… Остается только поражаться горькой прозорливости писателя, уже тогда, в 1920-м, понявшего, как далеко может завести наше общество набиравшая повсюду силу казарменность, объявленная чуть ли не высшей формой коллективизма.

    “Красиво только разумное и полезное: машины, сапоги, формулы, пища и проч.” – и, оберегая свою машинную стерильность, Единое Государство отгораживается Зеленой Стеной от мира дикого и неупорядоченного – “неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных”.

    Этот рационализированный “рай” жестко оберегаем от любых, самых мелких потрясений: “Для того, чтобы выкинуть вон погнувшийся болт, у нас есть искусная, тяжелая рука Благодетеля… есть опытный глаз Хранителей…” И есть, добавим, чудовищная логика подавления, свойственная любому тоталитарному режиму: “Настоящий врач начинает лечить еще здорового человека, такого, какой заболеет еще только завтра, послезавтра, через неделю. Профилактика, да!..”

    Герою-рассказчику, математику Д-503, выпадает невозможное, абсолютно, казалось бы, немыслимое в этом мире (где “всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер…”) счастье истинной любви. Укрывшись в своей прозрачной стеклянной клетке, Д-503 пытается вернуть своим мыслям прежний стройный порядок. Но тщетно – уже не выздороветь ему, “болезнь” его неизлечима. “Плохо ваше дело! – говорит герою знакомый врач.- По-видимому, у вас образовалась душа…”. И в довершение всего наш математик узнает, что его возлюбленная 1-330 участвует в подготовке восстания.

    Показательный диалог происходит между ними – диалог, в который стоит вслушаться повнимательнее: он многое открывает нам в позиции автора.

    — Это немыслимо! Это нелепо! Неужели тебе не ясно:

    то, что вы затеваете,- это революция?

    – Да, революция! Почему же это нелепо?

    – Нелепо – потому что революции не может быть. Потому что наша… наша революция была последней. И больше никаких революций не может быть. Это известно всякому…

    – А какую же ты хочешь последнюю революцию? Последней – нет, революции – бесконечны…”

    Поистине они били тогда не в бровь, а в глаз, эти “зашифрованные в фантастику” слова, звучавшие неслыханным кощунством для тех, кто был убежден, что октябрь 1917 года окончательно и бесповоротно определил судьбу России.

    Финал романа трагичен. Восстание подавлено, в чем косвенно виноват и Д-503: его дневник, откровенные записи в нем, естественно, не ускользнули от недреманного ока Хранителей. Сам Д-503 подвергнут операции, в результате которой в его мозгу нейтрализован центр, ведающий фантазией. И вот уже возвращается к нему готовность испытывать сладостное ощущение “победы всех над одним, суммы – над единицей”…

    Но и неудавшееся восстание – факт, заставляющий читателя крепко усомниться в казарменной долговечности Единого Государства.

  • Анализ стихотворения Брюсова “В прошлом

    Первый сборник стихов Валерия Брюсова под названием “Шедевры” вызвал много негативных отзывов среди критиков, которые считали молодого поэта весьма самонадеянным и лишенным таланта. Сам же Брюсов, следуя традициям французского символизма, был убежден в обратном. Он искренне верил, что сумел найти гармонию между смыслом и формой, благодаря чему его стихи действительно напоминают жемчужины, нанизанные на шелковую нить. Чтобы добиться этого, поэту пришлось обращаться к различным темам и даже совершить экскурс в историю, результатом которого стало появление на свет стихотворения “В прошлом” .

    Посвящено оно таинственной незнакомке, хотя многие исследователи Творчества Брюсова убеждены, что это – собирательный образ, навеянный легендами и преданиями о зверствах французской инквизиции. В средние века в Европе принято был сжигать ведьм на кострах, и под определение колдуньи могла попасть абсолютно любая женщина, проявившая неуважение к властям или же оклеветанная недоброжелателями.

    Одной из таких строптивых особ, которая чем-то не угодила инквизиции, и является героиня стихотворения Брюсова – юная особа, которая “не ведала слов отреченья” и шла на казнь ради любви. Кто был ее героем, автор предпочитает умолчать. Но, вероятно, он оказался далеко не тем, за кого себя выдавал, если позволил избраннице пройти через все пытки и унижения, не попытавшись даже облегчить ее участь.

    Впрочем, так, которая “обнаженной забыла позор”, в этот момент не нуждалась в сочувствии и прощении. Она знала, ради чего жертвует собственной жизнью, и готова была принять муки, так как не чувствовала себя виноватой. Да и можно ли считать постыдной любовь, которая была дарована этой девушке небесами и стала чуть ли не самым значимым событием в ее жизни?

    Ради этого всепоглощающего чувства героиня стихотворения смогла пройти через множество унижений публичной казни, перед которой ей “клеймо наложили на лоб”, а затем стали “бичами это детское тело терзать”. Перед тем, как быть сожженной на костре, девушка попыталась сказать лишь одно слово “люблю”, которым не только подписала себе смертный приговор, но и доказала, что не отказывается от собственных убеждений. Однако между строк можно прочесть завуалированный вопрос автора о том, способны ли современные леди принести себя в жертву ради столь возвышенного чувства, или же подобные самопожертвования остались в далеком прошлом, став красивыми легендами.

  • Мифологические и библейские мотивы в романе “Отцы и дети”

    В любом произведении литературы, естественно, созданном после Рождества Христова, так или иначе прослеживаются какие-нибудь религиозные, библейские, а вместе с тем и мифологические мотивы. Почему это происходит? Ведь писатель не всегда пишет именно о взаимоотношениях нашего мира с тем “горним”, который мы не в состоянии увидеть. Такое проникновение религиозных мотивов в светскую литературу происходит потому, что вся наша жизнь подсознательно пропитана христианской культурой, с первых веков принятия христианства Византией оно стало неотъемлемой частью нашего существования, независимо от того, каких жизненных позиций придерживается человек. В литературе мы видим то же стремление, даже в самых, на первый взгляд, нехристианских произведениях.

    Советское литературоведение умышленно скрывало, а большинство читателей не хотели задумываться об этих христианских идеях. Их действительно нужно видеть, они становятся понятны не с первого взгляда.

    Так и в романе Тургенева “Отцы и дети” не сразу можно их углядеть. Действительно, ну что такого христианского в романе, ну Базаров, нигилист, переживает любовную коллизию, отрекается от своих убеждений и с этим умирает.

    Но здесь уместно будет вспомнить притчу о блудном сыне. В конфликте Базарова с отцами видится сходство с притчей, правда, не полное. Блудный сын уходит от отца, забывает свой дом, пережив духовное падение, и, что главное, сумев подняться, покаявшись, возвращается домой. В нашем случае блудный сын уходит от отцов, уходит от того, что называется культурой, которая жила поколениями. Возвращается ли он? Этот вопрос останется открытым. Будем надеяться, что да. С другой стороны, в святоотеческих толкованиях притча о блудном сыне понимается как возвращение нас, блудных детей, к Отцу Небесному. Так как мы забыли Его из-за наших грехов. “Простите, вы что, даже…?” – “Все, – отвечает Базаров”. Для Николая Петровича это не понятно, как человек

    может забывать Бога! Ладно, отрицание искусства, творения человеческих рук, еще можно понять, осмыслить, но отрицать то, что неотрицаемо, – это выше, точнее, ниже Николая Петровича. В этом эпизоде видна та же перефразированная притча. По отношению к Базарову можно вспомнить и миф об Эдипе, который не является библейским повествованием, но в нем заключен глубокий философский смысл. Скитания царя Эдипа, выкалывание себе самому глаз похоже на скитания и страдания, правда, духовные, Базарова, его духовное самоослепление. В христианстве есть понятие “духовные очи”, то есть взгляд человеческой души на мир. И не просто какое-нибудь его понимание, а понимание с точки зрения православного духовного опыта. И вот если у человека не оказывается тех самых “духовных очей”, то человек слепнет, спотыкается и падает.

    Интересно взаимоотношение Базарова с представителем и той реальности, которую он отрицает, – с отцом Алексеем. Тургенев представляет его как человека либеральных взглядов – в карты играет, даже иногда трубочку покуривает, сделано это, наверное, для того, чтобы примирить его с Базаровым: автор вывел образ о. Алексея не как пример идеального священника, а именно как “немного нигилиста”. Что же Базаров? “Если он моей тарелки супа не съест, то я с любым человеком могу за столом сидеть”. Взгляд нигилиста. Но когда о. Алексей его соборует, то он подсознательно откликается на этот обряд: “когда святое коснулось его груди, то нечто похожее на содрогание ужаса мгновенно отразилось на его помертвевшем лице”. Вот здесь Базаров совершенно отрекается от своих принципов именно тогда, когда над ним происходит церковный обряд.

    Но не только в образе Базарова встречаются христианские мотивы. Вторым центром произведения является образ Одинцовой. Один из критиков говорит о ней как о воплощении беса. Действительно, Одинцова холодна, и холодна не только и не столько в общении с людьми, сколько в душе. У нее холодная любовь, не согретая теплом Христовой любви. Любовь эгоистическая. Одинцова похожа на Коробочку. Своеобразная Церцея, залавливающая в свои сети уставших от жизни путников. Кстати говоря, именно она задувает свечу у смертного ложа Базарова, то есть она задувает своим холодным дыханием жизнь Базарова.

    Можно сказать, что в романе “Отцы и дети” библейские мотивы имеют место лишь в связи с Базаровым, как с главным проблематичным целым.

  • Гордость за Россию и народ в “Сказке о тульском левше и о стальной блохе” Н. С. Лескова

    Сюжет сказки “Левша” возник из поговорки: “Англичанин сделал блоху из стали, а русский ее подковал”. Образ Левши – образ талантливого праведника, носителя мировой славы России. Левша истинный патриот своей родины. Не смотря на уговоры лондонцев остаться жить в Англии, Левша говорит, что он к родине привержен. Казак Землянухин тоже проявил патриотизм, и не поддался уговорам англичан, сказав что “покойную хижину Тихого Дона не променяет ни на какие сокровища”. В сказке есть своеобразное противостояние: русского человека-умельца с механической культурой Европы и царя России. Царь не верит во силу русского человека-творца, в то время как патриот России Платонов утверждает ему, что русский человек может сделать все, только ему полезного учения не хватает. Косой Левша воплощение русского простого народа, у него нет даже имени, а прозвище и то пишется с маленькой буквы. Тульские мастера взялись доказать всем непревзойденную самобытность, талантливость России. С ними вера в себя и в силу своей Родины: “Наша русская вера – самая правильная, и как верили наши праотцы, так же точно должны верить и питомцы”. Генерал Платов и Левша – представители своей страны. Воплощение воинской и трудовой доблести. Платонов и Левша очень похожи, они честные, добрые, смелые люди, которые живут в первую очередь для родины и только потом для себя. Они люди широкой русской души. Царь думая, что русские никуда не годятся, отдал власть в правительстве многим иностранцам. В облике власти имущих мы видим глуповатость, ехидство, фальшь. Автор показал в царе и его окружение силу, которая чужда русскому народу. В этой стране талант погибает, над ним издеваются, бьют, грабят: ему нет жизни в такой стране. В изображении Левковым англичан, мы замечаем нотки веселого юмора. Они люди честные, трудолюбивые, желающие Левше добра. Англичане бескрылые люди, поклонники механической науки. Сделав металлическую блоху, они были уверены, что никто не сможет их превзойти. Примером подвига Левши и его товарищей, автор показывает нам, что правительство России не хочет поддерживать и направлять силу русского народа в нужное для страны русло. Таланты тратились на пустяки, хотя пустяки эти порой потрясали мир.