Blog

  • Сочинение на тему: “Фауст”

    Образ главного героя трагедии Гете имеет древнее происхождение. Легенда о гениальном докторе Фаусте, которого не пугало ни ад, ни небо, возникла еще в эпоху Средневековья, когда человек находился под давлением религиозных догматов, но уже чувствовал свой потенциал. Однако Фауст Гете – это уже не алхимик Средневековья, это художник эпохи Возрождения и одновременно олицетворение всего человечества. Это итог истории цивилизации, которая прошла немыслимо долгий путь от первобытного существования к всесильному могуществу земного гения. Называя Фауста символом человечества, надо помнить, что он олицетворяет, с одной стороны, лучшие черты и способности, которые есть в каждом из нас, а с другой – может выступать носителем первобытного зла, неотъемлемого от нашей несовершенной природы. Фауст, безусловно, гений – прежде всего тем, что находится в вечном непрекращающемся поиске. Ему мало тех поразительных знаний, что он уже имеет, он стремится объять необъятное – раскрыть тайны вселенной, жизни и смерти, решить извечную загадку мироздания, проникнуть в суть бессмертной души человека. Недаром Бог кичится Фаустом перед Мефистофелем как оправданием несовершенства своих лучших творений. И Мефистофель принимает вызов. Фауст – влиятельный ученый, уважаемый человек, известный врач. Его люди обожают, боготворят ученики и последователи. Но этого недостаточно: ему нужно определить место человека во вселенной, он занимается поиском истины, страдает за идеалом и чувствует себя совсем одиноким. Как и каждый из нас, Фауст воплощает в себе две противоположные сущности: божественное всемогущество, которая сочетается с горячими порывами души, и земную слабость, замешанную на эгоизме и “низких” портебах. Он требует “звезд у неба и наслаждения в земле”. Эта раздвоенность определяет его одиночество, постоянную неудовлетворенность, жажду знаний, бесконечные сомнения и вечный поиск. Доведенный до отчаяния гений готов причинить себе смерть, но вместо того заключает сделку с Мефистофелем, который обещает ему миг полного счастья в обмен на бессмертную душу. Стремление к счастью – разве это не присуще человечеству? Разве не ради счастья происходили войны, делались значительные открытия, создавались шедевры? Разве это не является смыслом нашего существования? Но в чем оно заключается, что способно удовлетворить беспокойную натуру Фауста, его обескураживающее гениальный дух? Ни деньги, ни власть, ни наслаждение, ни молодость, ни чистой любви, даже владение эстетическим идеалом в образе Прекрасной Елены недостаточно для этого. И только строительство плотины на бесплодном острове, объединение в труде ради общего будущего может сделать Фауста счастливым и заставить выкрикнуть: “Остановись, мгновение!”. И открытие этой истины есть величайшее достояние выдающегося поэта и гуманиста-философа Гете.

  • Рассказ о любимом домашнем животном собаке

    Мое любимое животное – это собака. В нашей семье уже шесть лет живет лохматый пес Боцман. Он не имеет породы, следовательно, называется он беспородным. Боцман небольшой, невзрачный с себя собака. Он серо-черного цвета, весь в пятнах. Боцман имеет шерсть средней длины. Мама хотела бы, чтобы Боцман вообще был лысым, ведь он оставляет свою шерсть в доме где угодно.

    Обычно собака находится во дворе нашего дома, прячется в своей будке или лениво разваливается у нее, выдвинув в жару свой язык. Но иногда Боцман заскакивает в дом, выпрашивает у отца со стола какие-нибудь блюда типа колбасы. Тогда Мама и хватается за голову с криками: “Опять эта шерсть! Вокруг шерсть! Боцман, выйди немедленно!” Боцман, услышав свою кличку, радостно лает и подскакивает, стремится облизать маму с ног до головы. Она неоднократно начинала в таких случаях визжать, а мы с братом пользовались случаем, баловались, бесились и прыгали вместе с Боцманом вокруг, как дикие индейцы.

    Я люблю Боцмана за его верность. А еще за то, что он всегда рад нас видеть, бежит нам навстречу, словно сумасшедший. Когда мы идем из дома, Боцман грустит, скулит и скулит. Папа не раз рассказывал нам об этом. Он тянется к нашим вещам, вынюхивает их и переживает, что нас нет, как кого-то потерял.

  • Гуманизм лирики Пушкина

    Гуманизм – это система представлений, основанная на признании ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление своих способностей, утверждение критерия человечности как главного в оценке общественных отношений. Во все времена в разных странах были люди, которые считали идеалы гуманизма основополагающими и делали все, чтобы они воплотились в жизнь. Можно сказать, что без признания главенствующей роли гуманистических ценностей человечество просто окажется обреченным. И в наше время эта идея стала общепризнанной во всем мире. Но далеко не всегда в России такая позиция считалась приоритетной. Потребовались усилия многих выдающихся русских мыслителей, философов, политиков, писателей, художников, музыкантов, деятелей искусства и культуры, чтобы идеи гуманизма стали основой жизни общества. И заслуга Пушкина в этом деле огромна.

    Поэзию Пушкина отличает глубокий гуманизм. Еще В. Г. Белинский говорил: “Общий колорит поэзии Пушкина и в особенности лирической – внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность”. Это особое качество лирики Пушкина проявляется во всех темах. Пишет ли поэт о любви, о дружбе, о природе, размышляет ли он о поэзии и роли поэта в обществе, говорит ли о свободе или же выражает свою гражданскую позицию – везде он выступает как поэт-гуманист.

    Политическая и гражданская позиция Пушкина связана с гуманистическими идеями просветительства. Еще в ранних стихах он говорит о необходимости освобождения от “гнета власти роковой” , об обязательности соблюдения закона для всех, выражает надежду на то, что антигуманная система крепостничества будет отменена “по манию царя” . После поражения восстания декабристов поэт, стремясь поддержать своих друзей, находящихся в ссылке, посылает им стихотворение “Во глубине сибирских руд…” . В нем звучит надежда на милосердие царя, благодаря которому ссыльные друзья-декабристы вновь обретут свободу. В поздней лирике Пушкина начинает все сильнее звучать тема христианского милосердия и гуманизма.

    Идеалам гуманизма Пушкин остается верен и тогда, когда его постигает разочарование, усталость, появляются ноты пессимизма. Так в конце 1820-х – начале 1830-х годов он не верит в близость политической свободы в условиях современной ему России, в милосердие царя, даже не надеется, что ему будет предоставлена возможность “по прихоти своей скитаться здесь и там”. Но он продолжает развивать идеи гуманизма, всем своим творчеством утверждая, что без свободы человек не может остаться человеком.

    Об этом он пишет, например, в стихотворении “Анчар” 1828 года. Создавая образ “древа смерти”, изолированного в природе, и рисуя владыку и раба, действия которых нарушают природную гармонию и приводят к распространению гибельного действия анчара, поэт утверждает вместе с тем мысль о порочности такого общественного устройства, где существует тирания и рабство.

    Не случайно в этом стихотворении авторская идея выражается через описание природы. В лирике Пушкина пейзаж имеет очень большое значение и часто бывает насыщен гуманистическим пафосом. Пушкин считал, что человек не должен бояться величественных явлений природы, жить с ней в гармонии. Он стремился сделать природу понятной и близкой человеку. В стихотворении “Зимний вечер” поэт описывает грозное явление природы – бурю. Но он делает это так, что буря не кажется нам страшной:

    Буря мглою небо кроет,

    Вихри снежные крутя;

    То, как зверь, она завоет,

    То заплачет, как дитя…

    Именно в поэзии Пушкина впервые перед читателями предстала природа среднерусской полосы во всей ее красе, во всем разнообразии годовых времен. Так в стихотворении “Осень” поэт описывает смену времен года и говорит о своем отношении к ним. Он рассказывает, что больше всего любит осень, и старается научить людей видеть ее неброскую, но чарующую красоту:

    Унылая пора! Очей очарованье!

    Приятна мне твоя прощальная краса –

    Люблю я пышное природы увяданье,

    В багрец и золото одетые леса…

    Еще одно незабываемое описание осенней природы поэт дает в стихотворении “19 октября” :

    Роняет лес багряный свой убор,

    Сребрит мороз увянувшее поле,

    Проглянет день, как будто поневоле,

    И скроется за край окружных гор.

    Это стихотворение, как и многие другие, посвящено лицейской годовщине и лицейским друзьям. Дружбу Пушкин считал одним из самых светлых свойств человеческой натуры. Он умел дружить и сохранил верность друзьям детства и юности на всю жизнь. Многие стихи, посвященные друзьям, выражают гуманистические чувства поэта, например, послание “В Сибирь”, “К Чаадаеву”, “И. И. Пущину”, “19 октября” и другие.

    Но Пушкин был одарен не только умением дружить, но и счастьем любить. Он видел в любви одно из самых светлых, ярких и лучших свойств человеческой души. Пушкин считал, что именно любовь открывает для человека весь мир – “и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь” . Пушкин считал, что настоящая любовь не должна быть эгоистичной. Даже прощаясь навсегда с любимой женщиной, поэт желает ей только добра и счастья:

    Я вас любил так искренно, так нежно,

    Как дай вам бог любимой быть другим.

    Чувства любви и дружбы соединяются для Пушкина в его отношении к жене Наталье Николаевне, которую он называет “мадонной”. О ней он говорит: “Чистейшей прелести чистейший образец”. К ней он обращается как к лучшему другу, которому доверяет самые заветные свои мысли и мечты:

    Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит –

    Летят за днями дни, и каждый день уносит

    Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем

    Предполагаем жить, и глядь – как раз – умрем.

    Эти глубокие философские размышления Пушкина о времени, судьбе, жизни и смерти не могли не затронуть и того главного дела, которому он посвятил себя, – поэзии, ее роли и значения, места в обществе. И вновь мы можем убедиться в том, что главным критерием оценки для Пушкина является гуманизм. Свои размышления на тему поэта и поэзии он высказал в целом ряд стихотворений, написанных в конце 1820-х – 1830-х годах: “Поэт”, “Поэт и толпа”, “Поэту”, “Эхо” и многих других. Еще в 1826 году в знаменитом стихотворении “Пророк” Пушкин утверждал, что истинная поэзия связана с божественным началом, а потому она всегда гуманна и цель ее определена Богом:

    “Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

    Исполнись волею моей

    И, обходя моря и земли,

    Глаголом жги сердца людей”.

    Это значит, что поэт-пророк должен нести людям слово высшей истины, высшего гуманизма. И эту миссию Пушкин исполнил своей жизнью. В стихотворении “Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”, завершающим его творческий путь, он пишет о бессмертии своей поэзии и говорит, что память о нем сохранится благодаря тому, что все его творчество было направлено на утверждение идеалов гуманизма:

    И долго буду тем любезен я народу,

    Что чувства добрые я лирой пробуждал,

    Что в мой жестокий век восславил я свободу

    И милость к падшим призывал.

  • “Путешествие Хамфри Клинкера” Смоллетта в кратком содержании

    “Путешествие Хамфри Клинкера” – последнее произведение английского писателя: роман вышел в свет за несколько месяцев до его кончины в Ливорно, куда Смоллет по собственной воле отправился в своеобразное “изгнание”. Роман написан в эпистолярном стиле, что не было новшеством для английской литературы; в этом стиле написаны и многие романы Ричардсона. Новизна, можно сказать, новаторство Смоллета в другом: одни и те же события, увиденные глазами разных людей, с различными взглядами, относящимися к самым разным сословиям, разнящихся по уровню культуры, наконец, по возрасту, предстают на страницах этих писем поданными очень по-разному, подчас весьма полярными. И прежде всего в романе поражает именно это: удивительная разноголосица, умение Смоллета передать не только разницу стиля, языка, но и полное несходство восприятия жизни, уровня мышления. Его герои раскрываются в своих посланиях с таким человеческим своеобразием, настолько неожиданно и парадоксально, что можно с полным правом говорить об истинной виртуозности Смоллета – психолога, стилиста, философа. Письма его персонажей вполне подтверждают тезис: стиль – это человек.

    У Смоллета всегда, как и подобает “классическому роману”, обнаруживается несколько пластов. Сюжет зачастую изобилует всяческими ответвлениями, отходами от хронологического изложения, цель каковых для автора – во всей полноте представить картину эпохи. Роман можно в прямом смысле назвать “энциклопедией британской жизни”. Будучи по жанру в первую очередь романом-странствием, герои которого пересекают всю Великобританию, он представляет собой калейдоскоп событий, вереницу судеб, картины жизни столицы, быта “на водах” в Бате, тихого существования провинциальных городков и английскую природу, всевозможные увеселения разных слоев общества, зарисовки придворных нравов и, разумеется, особенности литературно-театральной среды и многое-многое другое.

    Главный герой романа – вовсе не обозначенный в заглавии Хамфри Клинкер, а Мэтью Брамбл, немолодой холостяк, подагрик и мизантроп, человек при всей своей желчности великодушный, бескорыстный и благородный, словом, истинный джентльмен; как говорит о нем его племянник Джерри Мелфорд, “по великодушию своему подлинный Дон Кихот”. В этом образе, несомненно, прочитывается cuter ego Смоллета, и именно Брамбл высказывает взгляды наиболее близкие автору – на состояние умов, на развитие цивилизации, надо заметить, очень точные, меткие и, главное, совершенно не устаревшие. Так, в письме к своему постоянному адресату доктору Льюису он пишет: “Есть один вопрос, который мне хотелось бы разрешить: всегда ли мир заслуживал такого презрения, какого он, на мой взгляд, заслуживает теперь?” Вопрос, что и говорить, “на все времена”.

    Однако при всей наблюдательности и проницательности, при всей язвительности Смоллета он все же пытается всему тому, что так ему ненавистно, противопоставить некую идиллию, некую утопию. Такой Аркадией, манящей, но явно недостижимой оказывается имение Брамбла Брамблтон-Холл, о котором мы узнаем из писем столько всяческих чудес, но куда герои повествования так и не попадают.

    Однако в процессе своего путешествия они воистину познают мир, открывают для себя природу людей, своеобразие нравов. Как всегда, на пути у них встречается уйма колоритнейших личностей: “благородный разбойник” Мартин, старый вояка, весь израненный и изрубленный, лейтенант Лисмахаго. По национальности он шотландец – что и служит поводом для многочисленных дискуссий относительно Англии и Шотландии. В столь настойчивом возвращении к национальной тематике сказалось, несомненно, шотландское происхождение самого Смоллета, весьма для него ощутимое во время его первых шагов в Лондоне, причем последствия этого происхождения, разумеется, сказывались не лучшим образом. Однако в той трактовке Шотландии, что вложена в романе в уста Брамбла, наряду с истинными наблюдениями есть и наивность, и явная идеализация традиций, национальных устоев шотландцев, например, противопоставляется шотландской моральной чистоте общая развращенность англичан, о особенности жителей столицы – Лондона, утрата ими своих корней. Лейтенант Лисмахаго является не только участником дискуссии, но и, можно сказать, пружиной одной из сюжетных линий: именно он в итоге становится избранником и мужем сестры Брамбла Табиты, сварливой старой девы, которая на протяжении романа доставляет его участникам немало хлопот и неприятностей.

    Вернемся же к герою романа, чье имя фигурирует в названии. Во время путешествия на козлах кареты, в которой восседают мистер Брамбл, его сестра мисс Табита, а также горничная Дженкинс, держащая на коленях на специальной подушечке величайшую драгоценность – любимую собачку мисс Табиты “дрянного пса” Чаудера, волей случая оказывается незнакомый молодой человек, по виду – сущий оборванец. Его-то и зовут Хамфри Клинкер. В дальнейшем выясняется, что он незаконнорожденный, подкидыш, воспитывался в приюте. Великодушный Брамбл, видя, что молодой человек брошен на произвол судьбы, нанимает его к себе в услужение. Тот проявляет искреннее рвение достаточно идиотического свойства, отчего все время попадает в нелепые ситуации. Однако по прибытии в Лондон в Хамфри неожиданно обнаруживаются совсем иные дарования: он оказывается замечательным… проповедником, умеющим заворожить и простонародную аудиторию, и вполне знатных особ. Лакей, читающий проповедь герцогиням, – такого Брамбл не может стерпеть. Он готов изгнать Хамфри: “Либо вы лицемер и плут, либо одержимый, и мозги у вас повреждены!” Между тем Хамфри в большей степени “одержимый”, а вернее, юродивый, со слезами признается хозяину, что на этот путь его сподобила “набожная” лицемерка леди Брискин, убедившая его в том, что на него “снизошел дух”. Удостоверившись в том, что Хамфри не “плут”, Брамбл оставляет его у себя в доме. “Ежели бы в такой чрезмерной набожности было притворство или ханжество, я не держал бы его в услужении, но, сколько я мог заметить, сей малый – сама простота, воспламеняемая исступлением, а благодаря своей простоте он способен быть верным и привязчивым к своим благодетелям” – так пишет Брамбл в послании все к тому же доктору Льюису. Впрочем, чуть позже, раздраженный непроходимым идиотизмом Хамфри, Брамбл высказывает прямо противоположное суждение: “Глупость нередко бесит более, нежели плутовство, и приносит больше вреда”. Однако в решительный момент, когда карета с Брамблом и его домочадцами, переезжая через бурную реку, переворачивается и все, Брамбл в том числе, оказываются в воде, именно Хамфри спасает своего хозяина. А уже ближе к финалу романа волей судьбы открывается вдруг, что отцом Хамфри Клинкера является не кто иной, как сам Брамбл – “грехи молодости”. И Брамбл говорит о благообретенном сыне: “Этот плут – дикая яблонька, мною самим посаженная…” В чем же тут смысл? Простодушие Хамфри Клинкера, часто доходящее до идиотизма, до откровенного юродства, есть продолжение донкихотства Брамбла, человека умного, тонкого, благородных чувств и устремлений, все понимающего, всему знающего цену…

    Вторым счастливым браком, венчающим финал романа, становится свадьба Хамфри Клинкера и горничной Уинифред Дженкинс: полюбив ее еще в свою бытность слугой, Хамфри не изменяет ей и теперь, став “барином”. Похвально!

    А третий счастливый союз связан с еще одной историей, упоминающейся на протяжении всего романа: историей племянницы Брамбла, сестры Джерри Мелфорда, Лидии. Еще учась в оксфордском пансионе, она встретила молодого человека по имени уилсон, которого страстно полюбила. Но – он актер, “комедиант”, и потому – “не пара”. Некоей тенью проходит он сквозь все повествование, чтобы в конце его оказаться никаким не актером, а дворянином, да еще сыном старинного друга Брамбла мистера Деннисона, по словам Джерри Мелфорда, “одним из совершеннейших юношей в Англии”.

    Так – тройной идиллией – кончается этот отнюдь не идиллический, а скорее весьма горький и очень трезвый роман. По обыкновению, Смоллет вывел в нем и множество реальных исторических личностей: актера Джеймса Куина, отношение к которому за время, прошедшее с момента создания “Приключений Перигрина Пикля”, успело измениться; известных политических деятелей, описанных с нескрываемым сарказмом и издевкой; и даже – самого себя, под именем “писателя С.”. Он с наслаждением описывает прием в собственном доме для разного рода “сочинителей”: желчных, отвратительных, бездарных субъектов, усердно, “из благодарности”, поносящих своего благодетеля. “У них у всех одна причина – зависть”, – комментирует этот феномен приятель Джерри Мелфорда Дик. Смоллет описывает то, что было знакомо ему лучше, чем что бы то ни было другое: жизнь и нравы литературной поденщины, разного рода сочинителей, пишущих грязные доносы друг на друга, хотя сами при этом ни гроша не стоят. Но вывод, к которому приходит в финале Джерри, достаточно горек, в нем также отразились знание и опыт самого Смоллета: “Я столь много места уделил сочинителям, что вы можете заподозрить, будто я собираюсь вступать в это братство; однако если бы я к этой профессии и был способен, то она самое безнадежное средство против голодной смерти, ибо ничего не позволяет отложить про запас под старость или на случай болезни”. В заключение, однако, Джерри напишет о сочинителях: “чудная порода смертных, нравы которой… весьма возбуждают любопытство”. И в этих словах также несомненно мы узнаем голос самого Смоллета.

  • На чьей стороне правда в “Песне про царя…” Михаила Лермонтова

    Историческая поэма “Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова” посвящена эпохе царствования Ивана Грозного. Жестокие времена опричнины известны нам из истории. Настоящим героем произведения становится не царь, а молодой купец Калашников. Произвол и беззаконие были визитной карточкой опричников. Простой народ их боялся. Знатные люди избегали общения с ними. Михаил Юрьевич Лермонтов очень точно описал атмосферу царствования Ивана Грозного:

    Не сияет на небе солнце красное,

    Не любуются им тучки синие:

    То за трапезой сидит во златом венце,

    Сидит грозный царь Иван Васильевич.

    Царь замечает, что его верный слуга Кирибеевич сидит мрачнее тучи, не ест и не пьет. Разгневался царь:

    …стукнул палкою,

    И дубовый пол на полчетверти

    Он железным пробил оконечником.

    Царь узнал, что верный опричник влюблен в красавицу Алену Дмитриевну. Но Кирибеевич не сказал, что она жена купца Калашникова. Посоветовал царь Иван Васильевич:

    Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый

    Да возьми ожерелье жемчужное…

    …И пошли дары драгоценные

    Ты своей Алене Дмитриевне:

    Как полюбишься – празднуй свадебку,

    Не полюбишься – не прогневайся.

    Не будь Кирибеевич слуга царя, разве посмел бы он оскорбить замужнюю женщину, да не крепостную, а купеческого рода! Михаил Юрьевич Лермонтов видит в поступке опричника прямую связь с царским покровительством “своему войску”. Не будь такой опеки, попридержал бы себя Кирибеевич. Однако не только это, но и молодость и безрассудность опричника заставляют его прямо заявить о своей любви. Он влюблен, молод, поэтому мало раздумывает над последствиями своего поступка. Опричник Кирибеевич опозорил Алену Дмитриевну перед соседями. Он ее обнимал, целовал, сорвал бухарскую фату, подаренную мужем.

    И он стал меня целовать ласкать

    И, целуя, все приговаривал:

    “Отвечай мне, чего тебе надобно,

    Милая моя, драгоценная”.

    Алена Дмитриевна жалуется мужу, прося у него, единственного ее защитника, помощи:

    Ты не дай меня, свою верную жену,

    Злым охульникам в поругание!

    Купец Калашников решил в кулачном бою на Москве реке наказать опричника в присутствии царя. Купец призвал своих братьев в случае своей гибели отстоять честь семьи. На следующий день зазывалами был брошен клич:

    Ой, уж где вы, добрые молодцы?..

    Кто побьет кого, того царь наградит,

    А кто будет побит, тому бог простит.

    Калашников противопоставляет свою жизненную позицию, свое происхождение, свое независимое занятие разбою, низости и распутству опричников. Он готов “стоять за правду до последнего”. Купец честен, смел и благороден. Он шел на кулачный бой не силушкой похвастаться, а отстоять честь жены и достоинство семьи, за что и поплатился собственной головой. Растеклась толпа в обе стороны, и вышел готовый к бою не на жизнь, а на смерть купец Калашников. Побледнел Кирибеевич, услыхав имя соперника. Перед боем Степан Парамонович кланяется царю, церквам, “народу русскому”, выражая почтение не столько власти, сколько Богу и людям.

    Смелый купец отомстил за поруганную честь, убил своего обидчика в честном кулачном бою на Москве реке. Даже самому царю, Ивану Грозному, не открыл купец Калашников истинной причины своего поступка. По приказу царя пошел на плаху за сознательное убийство “верного слуги”.

    И казнили Степана Калашникова

    Смертью лютою, позорною;

    И головушка бесталанная

    Во крови на плаху покатилася…

    Иван Васильевич “восстановил справедливость” после смерти Кирибеевича и казнил Калашникова. Он был казнен и погребен не по христианскому обряду, а как разбойник – промеж трех дорог. Но, несмотря на позорную казнь и погребение в “безымянной могиле”, Калашников оставил по себе добрую память:

    Пройдет стар человек – перекрестится,

    Пройдет девица – пригорюнится,

    А пройдут гусляры – споют песенку.

    “Песня про удалого купца Калашникова” написана Лермонтовым в стиле песни повествования певцов гусляров, которые поют славу казненному Калашникову и осуждают царское решение, разошедшееся с мнением народа.

  • Биография Джеймса Мэтью Барри

    Джеймс Мэттью Барри – шотландский драматург и писатель. Знаменит благодаря пьесе “Питер Пэн” , – сверхъестественной фантазии о мальчике, который отказывался расти.

    Сын ткача, Барри учился в Эдинбургском университете. Он изучил основы журналистики, работая в газете “Ноттингем Джорнэл” и сотрудничал со многими лондонскими газетами до переезда в Лондон в 1885.

    Его ранние работы ” Идиллия Олд Лихта” и “A Window in Thrums” , содержали вымышленные наброски шотландской жизни.

    Издательство романа “Маленький служитель” создало ему репутацию новеллиста. В течение ближайших 10 лет Барри продолжал писать романы, такие как, например, “Сентиментальный Томми” и “Томми и Гризел” , но постепенно его интерес был направлен на театр.

    Его ранние пьесы были в основном безуспешными, но постановка в 1897 году пьесы “Маленький служитель” сыграла большую роль в становлении репутации драматурга.

    Также Барри известен по пьесе “Питер Пэн”,или “Мальчик, который не растет” и романам “Питер Пэн в садах Кенсингтона” и “Питер Пэн и Венди” .

    Многие считают, что наиболее совершенной работой за всю биографию Джеймса Мэттью Барри является трагикомедия “Дражайший Боут” , в которой он умело совмещает реализм с фантазией, а юмор с пафосом.

    Его другими пьесами являются “Кволити стрит” , “Восхитительный крайтон” , “Что знает каждая женщина” , и одноактная “Двенадцатифунтовая купюра” .

    Сборник пьес Джеймса Барри был опубликован в 1928 году. В жизни Барри большую роль играла мать. Эти отношения сделали его эмоционально незрелым, и вероятно, ускорили разрыв его брака. Отсутствие зрелости – ощутимый элемент в работах Джеймса Барри.

    Тем не менее, работы Барри, будучи раскритикованными за фантазии и сентиментальность, свидетельствуют о глубоком понимании человеческой природы, и содержат неожиданные элементы иронии и едкого юмора.

    В 1913 году он получил титул баронета, а в 1922 награжден орденом за заслуги. С 1930 года и до своей смерти Джеймс Барри служил канцлером в Эдинбургском университете.

  • “Поселок” Фолкнера в кратком содержании

    Французовой Балкой называлась часть плодородной речной долины в двадцати милях к юго-востоку от Джефферсона, округ Йокнапатофа, штат Миссисипи. Некогда это была колоссальная плантация, останки которой – короб огромного дома, разрушенные конюшни и бараки для рабов, заросшие сады – именовались теперь усадьбой Старого Француза и принадлежали наряду с лучшими землями в округе, лавкой, хлопкоочистительной машиной и кузницей шестидесятилетнему Биллу Варнеру, главному человеку в этих местах. Соседями его были все больше небогатые фермеры, собственноручно обрабатывающие свои участки, и совсем уж бедные арендаторы. По большой своей лени распоряжение лавкой, хлопкоочистителем и наделами арендаторов Билл передоверил девятому из своих шестнадцати детей, Джоди.

    К этому-то Джоди Варнеру как-то под вечер в лавку и явился невзрачный пожилой человек, представился Эбом Сноупсом и сообщил, что желает арендовать ферму. Джоди не возражал, о чем пожалел, когда узнал, что за Сноупсом числится, хотя никто и не мог этого доказать, несколько сожженных сараев, – таким образом он вымещал обиду на почему-либо не угодивших ему хозяев. Об этом Джоди рассказал В. К. Рэтлиф, разъездной торговец швейными машинками, в своей бричке беспрестанно колесивший по всей округе и потому обладавший массой ценных сведений, благодаря которым да еще своей всеми признанной проницательности, помимо основного товара, небезуспешно приторговывал скотом, землей и всяким скарбом. Не желая терпеть ущерба, Джоди стал предлагать разные уступки и в результате вынужден был взять сына старого Сноупса, Флема, приказчиком в свою лавку, чем было положено начало победоносному нашествию Сноупсов на Французову Балку, Йокнапатофу, а затем и на Джефферсон. Победоносному и неостановимому в силу того, что Сноупсы были людьми особенной породы – все они, за редчайшим исключением, отличались беспредельной жадностью, крепкой хваткой, упорством, а также отсутствием некоторых качеств, казалось бы, неотъемлемо присущих человеческой природе; вдобавок Сноупсов было очень много, и стоило одному из них подняться чуть выше по общественной лестнице, как на освободившемся месте оказывался очередной Сноупс, который, в свою очередь, тянул за собой все новых и новых родичей.

    Очень скоро со стороны уже не понять было, кто – Сноупс или Варнер – являлся подлинным хозяином лавки, а еще чуть позже в руках Флема каким-то образом оказалась кузница Варнеров, и в ней тут же обосновались двое Сноупсов, Эк и А. О. Прошло еще немного времени, и Флем перебрался со съемной квартиры в Варнеров дом.

    Младшей дочери Билла Варнера к той поре еще не исполнилось и тринадцати, но при этом Юла менее всего походила на угловатую девочку-подростка, – со своим совершенством форм и изобилием плоти она могла бы быть достойной участницей дионисийских шествий, впрочем, заставить ее шествовать куда-либо было задачей непосильной никому, ибо росла она неисправимой, беспредельной лентяйкой, как если бы не только не была причастна к окружающему миру, но обитала в самодостаточном вневременном одиночестве существа, изначально познавшего всю возможную мудрость. Когда Юле исполнилось восемь, Джоди настоял, чтобы она пошла в школу, но для этого ему пришлось на занятия и с занятий возить сестру на своей лошади, без чего, как он скоро понял, все равно нельзя было бы обойтись, поскольку не нее, восьмилетнюю, уже вовсю все, как один, пялились бездельники, коротавшие дни на террасе Варнеровой лавки. Доучиться Юле было не суждено – в один прекрасный день учитель Лэбоув исчез из школы и из Французовой Балки. Лэбоув пошел в учителя только ради возможности оплачивать учебу в университете, но по окончании ее остался в школе, околдованный волоокой Юноной, одновременно предельно непристойной и неприкосновенной, хотя и отчетливо понимал, что рано или поздно что-то произойдет, что он будет разбит и уничтожен. Так и случилось: оказавшись после уроков наедине с Юлой, он набросился на нее, до боли сжал в объятиях, но та молча и решительно высвободилась, облила его презрением и спокойно вышла на улицу, где ее поджидал брат. Даже убедившись, что Юла ничего не сказала Джоди, Лэбоув немедля бежал прочь, и с тех пор его никто никогда не видел.

    Как осы вокруг спелого персика, вокруг Юлы беспрестанно вились сначала – когда ей исполнилось четырнадцать – пятнадцати-семнадцатилетние юнцы, на следующий год – уже почти взрослые мужчины лет восемнадцати – двадцати; на семнадцатом же году жизни Юлы настал черед самостоятельных людей с собственными рысаками и пролетками. Из них она, пожалуй, выделяла молодого плантатора Хоука Маккэрона, за что деревенские обожатели Юлы попытались было проучить его и как-то в пустынном месте остановили пролетку, в которой Маккэрон вез ее домой с танцев, но он отбился от целой их шайки, и той же ночью за сломанную в драке руку Юла принесла в дар своему рыцарю то, чего при всем желании не могла подарить больше никому. Три месяца спустя все пролетки, в том числе и Маккэронова, как одна, бесследно пропали из окрестностей Французовой Балки, а еще через несколько дней Билл Варнер повез дочь и своего приказчика в Джефферсон, где быстро оформил брак Юлы и Флема Сноупса, а также выправил на имя последнего дарственную на усадьбу Старого Француза. Сразу после этого молодые отправились в Техас. У идиота Айка Сноупса, двоюродного братца Флема, была своя волоокая Юнона – корова Минка Сноупса, которую Билл Варнер присудил фермеру Хьюстону за то, что Минк позволял ей из месяца в месяц пастись на Хьюстоновом выгоне. Хьюстон всякий раз прогонял влюбленного от его пассии, и Айк увел корову, так как и идиоту свойственно стремление к счастью, но беглецов вернули и разлучили. Видя, однако, как страдает обиженный Богом Айк, Рэтлиф уговорил Хьюстона отдать корову Айку, и их обоих поселили в стойле при постоялом дворе миссис Литтлджон, для которой Айк делал кое-какую грязную работу по хозяйству. Но из этого стал извлекать выгоду новый Сноупс, Лэмп, занявший после отъезда Флема место приказчика в лавке – он выломал доску в задней стенке стойла и за умеренную плату допускал соседних фермеров полюбоваться совместной жизнью Айка и его необычной подруги. Рэтлифу всегда было дорого человеческое достоинство, и он решил прекратить глумление над идиотом, для чего подсказал двум оставшимся заинтересованным Сноупсам – Эку и А. О. – якобы старый способ избавить родича от противоестественной страсти: надо было накормить Айка мясом этой самой коровы, но для этого ее сперва следовало выкупить, и Сноупсы скрепя сердце скинулись, причем А. О., настоящий Сноупс, безбожно обставил Эка – Сноупса, как потом выяснилось, не совсем настоящего.

    Сделка эта стала не единственным продолжением истории с коровой, так как Минк Сноупс, единственный из клана не обладавший умением заработать денег, но при этом, возможно, самый упорный и ожесточенный из всех Сноупсов, не мог простить Хьюстону завладения скотиной. В один прекрасный день он взял ружье и на лесной тропе уложил Хьюстона выстрелом в грудь. Труп Минк спрятал в сгнившей изнутри колоде и поначалу думал, что ему нечего опасаться, поскольку Хьюстон был совершенно одинок – его молодая жена трагически и нелепо погибла. Но оставалась еще собака, которая стала ночи напролет душераздирающе выть у места, где было спрятано тело хозяина. А к тому же жена Минка, сразу догадавшись о случившемся, ушла в поселок и там уверяла всех, что Минк ни в чем не виновен, чем, разумеется, возбудила подозрения шерифа.

    Несколько дней Минк сидел у себя на ферме в ожидании денег на побег, но Лэмп, на которого он надеялся, не давал о себе знать, и тогда Минк отправился в поселок. Родич был крайне удивлен, что Минк еще не бежал, – в день исчезновения Хьюстона Лэмп видел в бумажнике фермера, по крайней мере, полсотни долларов и пребывал в уверенности, что Минк воспользовался этими деньгами, чтобы убраться подальше. Осознав, что деньги все еще в кармане покойника, Лэмп пожелал вступить в долю с родичем и отправился с ним на ферму, но там Минк связал его, а сам пошел в лес, с огромным трудом извлек Хьюстона из колоды и отнес в реку. Но когда он вернулся за отвалившейся рукой трупа, у колоды его уже ждал шериф с помощниками. В Джефферсонской тюрьме Минк повторял и повторял, что все он сделал правильно, вот только, к сожалению, Хьюстон стал разваливаться…

    В конце зимы на Французову Балку возвратилась Юла с младенцем, выглядевшим старше предполагаемого возраста. Флема же все не было, – как все думали, он не хотел тратиться на вызволение Минка и пережидал, пока все с ним будет кончено. Но еще до суда он объявился, и не один, а с каким-то техасцем и табуном пестрых необъезженных техасских лошадок. Весть о возможности сделать дешевую покупку мигом облетела всю округу, и уже на следующий день техасец начал торги. Скоро дело было кончено, техасец получил деньги и был таков, а все лошади в загоне имели своих хозяев, которым, правда, предстояло самим отловить и обкатать вновь приобретенную собственность. Стоило, однако, фермеру войти в загон, как лошади бросились из него, и в итоге все кончилось несколькими увечьями, ни одну же из лошадей так и не удалось поймать, и они долго еще сами по себе разгуливали по окрестным холмам. Флем здорово нажился, но на все претензии отвечал, что товар не его, а техасца. Все были убеждены, что это неправда, но доказать так никто ничего и не смог.

    Доказана была только вина Минка, в дело которого Флем не вмешался, и судьи в Джефферсоне присудили его к пожизненной каторге. Последнее же деяние Флема Сноупса во Французовой Балке, позволившее ему покинуть это место и перебраться в Джефферсон, замечательно тем, что на сей раз ему удалось провести самого В. К. Рэтлифа. Дело в том, что между фермерами издавна жила уверенность, что бывшие хозяева усадьбы Старого Француза перед приходом северян зарыли в саду несметные сокровища. И вот Рэтлиф с Буркрайтом и Генри Армстидом, местными фермерами, прознали, что кто-то снова ночь за ночью роется в усадебном саду. В первый же раз, когда они сами попытали счастья, каждому из троих попалось по мешочку с двадцатью пятью полновесными серебряными долларами. Желая избавиться от конкурентов, товарищи прямо на следующий день уломали Флема продать им усадьбу – Рэтлифу это стоило пая в джефферсонском ресторанчике, Армстиду закладной на ферму, Буркрайт расплатился наличными. Уже через пару дней, однако, стало понятно, что копал в саду сам Флем и деньги подбросил он же, – среди монет не оказалось ни одной, отчеканенной до войны. Рэтлиф с Буркрайтом сразу плюнули на это дело, Армстид же совершенно ополоумел и продолжал день за днем рыть глубоченные ямы. Флем Сноупс по пути в Джефферсон заглянул полюбоваться на него за этим занятием,

  • Сочинение на тему: “Какие аспекты и идеи свободного образования находят развитие в современной школе?”

    Свободное образование или свободное воспитание является элементом педагогического учения величайшего русского писателя Льва Николаевича Толстого. Многое в этом учении было почерпнуто им из работ французского писателя и философа Жан-Жака Руссо. Прежде чем сопоставить это учение с тем, что существует в современной школе, следует разобраться в его основных аспектах и составляющих. Этому и будет посвящена первая часть настоящего сочинения.

    Свободное образование потому и называется свободным, что предоставляет большую свободу выбора. Толстой был убежден, что каждый ребенок талантлив по-своему, но лишь он сам может определить свои сильнейшие стороны. Но для этого ему нужна существенная помощь со стороны учителя или преподавателя. Важно уметь помочь учащемуся определить, что ему действительно интересно, чем он хочет заниматься и что конкретно новое узнавать о мире. Следует несколько оградить ребенка от грубого влияния общества, которое вполне может навязать здоровому человеку совершенно ложные убеждения, что может быть чревато неприятностями и даже полностью сломанной жизнью. Среди тех качеств, которые нужно развивать в ребенке, есть наблюдательность, самостоятельное мышление, чувствительность. Толстой также считал, что умственное обучение ребенка должно быть связано с чтением его, Толстого, книг. Кроме того, для каждого ребенка не должно быть лишним и физическое совершенствование, включая закаливание, физические игры и прочее развитие.

    Говоря о современной школе, важно отметить несколько факторов. Во-первых, современная школа универсальна. Учащиеся учатся не поодиночке, а в коллективе, что практически полностью исключает возможность индивидуального подхода. Я считаю, что возможности свободного образования в коллективе сведены к минимуму. Классы формируются практически произвольно, между детьми там зачастую мало общего, а ведь учиться и оцениваться они будут по одним и тем же правилам и принципам. Конечно, каждый ребенок может попытаться определить, какой предмет ему ближе, но это вовсе не позволит ему избежать стресса и разочарования от того, что с другими предметами у него совсем не клеится, а учителя все равно требуют высокого уровня знаний.

    Я думаю, что некоторая свобода учителя, предоставленная ему в условиях современной школе, является чуть ли не единственной идеей свободного образования, воплощенной в настоящее время. Возможность учителя строить учебный процесс с некоторой свободой действий позволяет ему искать индивидуальный подход к каждому ученику, определять его наклонности и уровень знаний, в соответствии с чем и выдвигать к нему требования.

  • Король Генрих IV ч. 2-я

    АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

    Уильям Шекспир (williame shakespeare) 1564-1616

    Король Генрих IV, ч. 2-я (king henry iv, part two) – Историческая хроника (1600)

    После ложных сообщений о победе граф Нортемберленд наконец узнает, что его сын Хотспер убит в битве при Шрусбери и что королевская армия во главе со вторым сыном короля Джоном Ланкастером и графом Уэстморлендом движется ему навстречу. Граф решает объединить свои войска с силами мятежного архиепископа Йоркского.

    В Лондоне верховный судья, встретив на улице Фальстафа, стыдит его за дурное поведение и призывает образумиться на старости лет. Толстяк, как всегда, зубоскалит, хвастается и не упускает случая напомнить судье о пощечине, которую тот получил от принца Генриха, покровителя Фальстафа.

    В Йорке приближенные архиепископа взвешивают свои шансы на победу. Их обнадеживает то, что на них движется лишь третья часть королевских войск, которую ведут принц Джон и граф Уэстморленд. Сам король и его старший сын выступили против уэльсцев Глендаура, еще одна часть королевской армии должна противостоять французам. Все же некоторые из мятежных лордов считают, что им не выстоять без помощи графа Нортемберленда.

    В Лондоне миссис Куикли (“Быстрая”, “Вострушка” – англ.), владелица трактира “Кабанья голова”, добивается ареста Фальстафа за долги и невыполнение обещания жениться. Фальстаф препирается с нею, с полицейскими и появившимся на улице верховным судьей, приводя в свою защиту самые неожиданные и комичные доводы. Наконец ему удается лестью выманить у вдовы Куикли не только прощение прежних долгов, но и новый заем, а также приглашение на ужин. Вернувшиеся в Лондон принц Генрих и Пойнс, узнав об этом ужине, решают переодеться слугами и прислуживать на нем, чтобы увидеть Фальстафа “в его настоящем виде”. Возвращение королевской армии в столицу вызвано тяжелой болезнью Генриха IV. Его старший сын глубоко огорчен болезнью отца, но скрывает это, чтобы не прослыть лицемером.

    В Уоркворте, замке графа Нортемберленда, овдовевшая леди Перси стыдит тестя за то, что из-за его притворной болезни погиб оставленный без подкрепления Хотспер. Она и жена графа настаивают, чтобы он скрылся в Шотландии, вместо того чтобы выступить на помощь архиепископу Йоркскому.

    К Фальстафу, миссис Куикли и Долль Тершит (“Рвущая простыни” – англ.), весело пирующим в трактире, присоединяются Бардольф и напыщенный прапорщик Пистоль. Принц и Пойнс, надевшие куртки слуг, становятся свидетелями волнующей сцены между Фальстафом и Долль и слышат, что, по мнению старого гуляки, принц “добрый малый, хотя и вздорный”, Пойнс – павиан, которому место на виселице, и многое другое. Когда возмущенный Генрих собирается оттаскать Фальстафа за уши, тот узнает своего покровителя и тут же объясняет, что “говорил о нем дурно при падших созданиях, чтобы эти падшие создания не вздумали его полюбить. Я поступал как заботливый друг и верноподданный”. Веселье внезапно заканчивается, поскольку принца и Фальстафа призывают к оружию, чтобы выступить против северных мятежников. Фальстаф все же ухитряется улизнуть и, вернувшись в трактир, требует Долль к себе в спальню.

    В Вестминстерском дворце измученный король размышляет о бессонных ночах – уделе всякого монарха – и вспоминает, что убитый Ричард II предвидел разрыв между ним и домом Перси. Стремясь поднять настроение короля, граф Уорик умаляет мощь восставших и сообщает о смерти Оуэна Глендаура, непокорного хозяина Уэльса.

    В Глостершире Фальстаф, набирая рекрутов, встречает друга своей юности – судью Шеллоу (“Пустой” – англ.). Побеседовав с рекрутами, он за взятку освобождает годных к службе и оставляет неприспособленных – Мозгляка, Тень и Бородавку. Фальстаф отправляется в поход с твердым намерением на обратном пути обобрать старого приятеля.

    В Йоркширском лесу архиепископ Йоркский сообщает своим соратникам, что Нортемберленд покинул их и, не собрав войска, бежал в Шотландию. Граф Уэстморленд пытается примирить мятежных лордов с королем и убеждает их заключить мир с принцем Джоном. Лорда Маубрея одолевают дурные предчувствия, но архиепископ убеждает его, что король жаждет спокойствия в королевстве любой ценой. На встрече с мятежниками принц обещает, что все их требования будут выполнены, и пьет за их здоровье. Заговорщики распускают войска, и вероломный принц арестовывает их за измену. Он приказывает преследовать разрозненные войска мятежников и расправиться с ними.

    Король находится в Иерусалимской палате Вестминстера. Он уговаривает своих младших сыновей сохранять добрые отношения с принцем Генрихом, от милостей которого они будут зависеть в будущем. Он сетует на беспутство наследника. Граф Уорик пытается найти оправдания для Генриха, но короля они не убеждают. Граф Уэстморленд приносит известие, что принц Джон подавил мятеж. Второй посланец также докладывает о победе – Йоркширский шериф разбил войска Нортемберленда и шотландцев. Однако от радостных вестей королю становится плохо. Его относят в постель. Пока король спит, в его комнату входит принц Генрих. Решив, что отец уже мертв, Генрих надевает корону и уходит. Очнувшийся король узнает, что принц заходил к нему, и, не обнаружив короны, с горечью обвиняет сына:

    “Вся жизнь твоя доказывала ясно, Что ты меня не любишь, и хотел ты, Чтоб в смертный час я в этом убедился”.

    Принц спешит объяснить свой поступок. Он уверяет отца, что счел его мертвым и взял корону лишь во исполнение долга. Тронутый красноречием сына, король подзывает его к своему изголовью. Он вспоминает окольные пути, которыми шел к власти, и, хотя считает положение сына более прочным, предупреждает его против раздоров внутри страны:

    “Веди войну в чужих краях, мой Генри, Чтоб головы горячие занять…”

    Узнав, что ему стало плохо в Иерусалимской падате, король вспоминает пророчество, согласно которому он должен окончить жизнь в Иерусалиме. Король всегда считал, что имеется в виду Святая Земля. Теперь же он понимает истинный смысл предсказания и просит вновь отнести его в ту же палату: “Там, в Иерусалиме, небу дух предам”.

    В Вестминстере молодой король уверяет братьев, что им нечего беспокоиться о своей судьбе во время его правления. Верховный судья, некогда заключивший Генриха в темницу за оскорбление своего сана, прощен и приближен за свою твердость и бесстрашие. Генрих говорит: “В гроб с отцом сошло мое беспутство”.

    Фальстаф, узнав о воцарении своего покровителя, спешит в Лондон. Во время коронации он становится на видном месте. Он ждет необычайных почестей от старого дружка и обещает поделиться ими со своими присными, в том числе и с Шеллоу, которому успел изрядно задолжать. Но вышедший к народу Генрих на фамильярное обращение Фальстафа отвечает:

    “Старик, с тобой я незнаком. Покайся! Седины вовсе не к лицу шутам”.

    Король изгоняет бывших дружков, пообещав им дать средства к жизни, чтобы “нужда на зло вас не толкала”. Фальстаф уверен, что суровость Генриха притворна, но появившийся верховный судья приказывает арестовать его вместе с друзьями и заключить в тюрьму. Принц Джон говорит судье:

    “Мне по душе поступок государя; Намерен прежних спутников своих Он обеспечить, но их всех изгнал И не вернет, пока не убедится В их скромном и разумном поведенье”.

    Принц уверен, что в течение года король “огонь и меч пошлет во Францию”.

    И. А. Быстрова

  • Степа дрова колет

    Вы не знаете нашего Степу? Хвастун он страшный.

    -Я вчера за полчаса все дрова переколол, – сказал Степа однажды.

    -Когда ты научился? – спрашиваем мы.

    -А я давно умею, – отвечает он.

    -Тогда покажи, а мы посмотрим, как это у тебя получается.

    Степа смело подошел к поленнице, взял рядом лежащий чурбан – огромный, тяжелый. Мы с сомнением посмотрели на Степу:

    -Степан, возьми чурку поменьше!

    Но Степа никого не слушал. Он размахнулся со всей силы топором и рубанул в самый центр чурбана. Как и следовало ожидать, топор застрял – ни туда, ни сюда.

    Тужился-тужился Степа, пытаясь вырвать топор из дерева. Лучше бы он этого не делал! Топор внезапно выскочил из чурбана и в следующую секунду раздался неприятный звук: обух топора разбил Степе губу!

    Долго ходил Степа с пластырем на губе. Видно, правду в народе говорят: “Легко хвалиться, легко и свалиться”.