Blog

Гоголю многим обязаны те, кто

Нуждается в защите.

Н. Чернышевский

На мой взгляд, очень справедливы слова Ф. М. Достоевского о современной русской литературе: “Все мы вышли из гоголевской шинели”, ведь именно благодаря Гоголю объектом внимания писателей стала нелегкая судьба “маленького человека”. Одним из первых Гоголь с необычайной силой заговорил об этих незаметных, жалких и, как кажется с первого взгляда, смешных людях, призывая обратить на них внимание, стараясь вызвать сочувствие, понимание, жалость.

С глубоким чувством сострадания писатель рассказывает нам о жизни Акакия Акакиевича Башмачкина, главного героя повести “Шинель”, показывая несправедливость и жестокость общества по отношению к этому маленькому человеку”. Во многом отношение к Башмачкину товарищей по работе связано было с его неумением постоять за себя, робостью, а также с тем, что на протяжении многих лет в департаменте он, получая довольно скудное жалованье, исполнял одну должность – чиновник для письма. Сослуживцы, даже совсем молодые, не уважали его, смеялись, “острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия”, всячески издевались над Акакием Акакиевичем: оскорбляли, сыпали на голову бумажки. Не умея ответить обидчикам, Башмачкин все сносил терпеливо, потому что его мысли и чувства были отданы работе.

Не умея ничего, кроме переписывания документов, Акакий Акакиевич трудился “с любовью”, у него даже были собственные любимые буквы. Несомненно, перед нами в это образе предстает ограниченная личность, потому что Башмачкин вел скучную и неинтересную жизнь : он не позволял себе никаких развлечений, не обращал внимания на еду, у него не было других интересов, кроме переписывания, и все мысли – о ровных строчках. Но ведь личность формируется не только на основе тех внутренних задатков и способностей, которые даны человеку от рождения, но и в процессе взаимодействия с обществом. Социум зачастую жесток и несправедлив по отношению к “маленькому человеку”. Искаженные моральные нормы, ложные ценности являются причиной того, что мир принадлежит богатым и именитым, а честные, порядочные, талантливые люди вынуждены прозябать в безвестности, потому что все их усилия пропадают даром. Окружающих не интересует внутренние достоинства человека, но привлекают внешние признаки достатка, удачливости, успеха. Заслуга Гоголя в том, что он сумел не только увидеть, но и показать опасность деградации общества, в котором все более и более увеличивается невнимание, равнодушие людей друг к другу, где в, привычку вошло не только принимать и провожать, но и относится к человеку “по одежке”. Это на самом деле страшно, ведь весь смысл жизни, все свое будущее счастье Башмачкин видит не в реальных достижениях, освоении неизвестного, а в пошиве новой шинели, которая из простой одежды вдруг превращается в символ благополучия, уверенности в себе, уважения в глазах других. Еще более ужасно то, что без этой шинели общество не хочет замечать не только жизнь человека, но и его смерть, ведь умершего Акакия Акакиевича в департаменте хватились только на четвертый день.

Впоследствии многие писатели обратили свое внимание на “маленького человека”, сделав его героем своих произведений. Но именно благодаря Н. В. Гоголю читатель впервые услышал тихий жалобный голос, в котором звучит отчаяние и безнадежность: “Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?”

Михаила Зощенко можно смело поставить в один ряд с такими писателями в русской литературе, как А. Толстой, И. Ильф и Е. Петров. Работы, написанные автором в 20-х годах 20 века, имеют под собой основу из реальных и достаточно животрепещущих фактов, взятых либо из свободных наблюдений, либо из массовой читательской корреспонденции. Темы их вычурны и многообразные: сумятица на транспорте и в общежитиях, мины нэпа и ужимки быта, плесень обывательница спесивое самодурство, подобострастие и много другое. Нередко повествование базируется в форме раскованного диалога с читателем, а временами, когда пороки приобретают наиболее возмутительный характер, тогда в голосе автора без утайки слышатся публицистические нотки. Новшеством Зощенко явилось открытие курьезного персонажа, который, по словам писателя, “почти что не фигурировал раньше в русской литературе”, а также манипуляциями маски, при помощи которой он вскрывал такие жизненные грани, которые зачастую находились в тени, не попадая в поле зрения стариков. Разрабатывая намеренно заурядные сюжеты, излагая приватные истории, произошедшие с совершенно не приметным героем, писатель возносил эти отдельные эпизоды до степени важного обобщения. Автор произвольно разоблачает сам себя в своих монологах. Этот розыгрыш мастерски завоевывался путем виртуозного владения стилем повествования от имени рассказчика, филистера, каковой не только боялся прямо заявлять о своих воззрениях, но и стремился невольно не дать предлога для порождения о себе каких-либо заслуживающих порицания суждений. “История болезни” – один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”. Знакомая ситуация?

Тогда человек станет лучше, когда

Мы покажем ему, каков он есть.

А. П. Чехов

Как понятны были конфликты в классических пьесах до Чехова: Гамлет и Клавдий, Чацкий и Фамусов, Катерина и Кабанова. У Чехова все не так. Не знаешь, кому сочувствовать. Все они вроде бы неплохие люди: Раневская, Лопахин, Трофимов.

Но почему же они не понимают друг друга? Кто виноват, что их хорошие чувства, душевное расположение друг к другу не согревают, не радуют, а жизнь так и остается серой, грязной, пошлой и несчастной? Нет виноватых, как нет и прямых противников в пьесе. Чехов не любит противопоставлять друг другу своих героев.

Они живут сами по себе. Не любит он и открытого морализаторства. Никогда бы Чехов не написал в конце пьесы: “Вот злонравия достойные плоды!” Это пусть зритель скажет, автор же только помогает читателю разобраться в произведении.

Трудно понять Раневскую? Посмотрите на ее слуг. Дуняша пытается копировать свою госпожу, получается карикатура. Но к Дуняше Чехов еще снисходителен. Все ее попытки казаться образованной вызывают только смех. Но не хочется смеяться, глядя на Яшу. Трудно найти в творчестве Чехова образ, обрисованный с таким откровенным презрением. Не смешон, а гадок Яша, когда читает проповеди плачущей Дуняше: “Что же плакать? Ведите себя прилично, тогда и не будете плакать”. Конторщик Епиходов более симпатичен, но настойчивая демонстрация “образованности” раздражает и тревожит. Чехов подводит к мысли: надвигается грозная опасность бездуховности. Вот пропойца-прохожий цитирует стихи из Надсона, Некрасова; Лопахин коверкает имя шекспировской героини, Епиходов, пародируя Гамлета, размышляет: “Жить мне али застрелиться…” А тут еще Дашенька, дочь Симеонова-Пищика, утверждает, что “величайший… знаменитейший” философ Ницше говорит, будто фальшивые бумажки делать можно. Все это вовсе не смешно.

К героям своим Чехов относится чрезвычайно требовательно. Лучшие герои Чехова – люди душевно тонкие и деликатные, они живут глубокой и сложной внутренней жизнью, а главное – несут в себе высокую культуру. В “Вишневом саде” нет ни одного положительного героя. Его нет и в знаменитом гоголевском “Ревизоре”, но Гоголю было жаль, что никто не заметил честного лица в его пьесе: “Это честное, благородное лицо был – смех”. У Чехова единственным положительным героем выступает символический образ вишневого сада. Главный конфликт пьесы строится вокруг него. Вишневый сад олицетворяет собой красоту, счастье, родину, культурные ценности, которые надо сохранить. Развертывая действие на фоне вишневого сада, Чехов как бы взвешивает, достойны ли его герои окружающей красоты. Попутно возникает другой конфликт, связанный с прошлым и будущим.

Для Раневской и Гаева, представителей прошлого, вишневый сад – это единственное место на земле, где они еще могут чувствовать себя дома. Здесь они счастливы. Здесь привиделась Раневской покойная мать. В пьесе Чехова призрак покойной матери видится только Раневской. Только она способна уловить в белом вишневом деревце что-то знакомое, напоминавшее о материнской ласке, неповторимом детстве, о красоте и поэзии. Кажется, образ матери для того и является, чтобы напомнить о прошлом и предупредить катастрофу. Но тщетно. Именно Раневская и потратила на любовника все те деньги, которые должны были пойти на уплату процентов. Мало того, она и сейчас забирает в Париж все деньги, присланные бабушкой для Ани. “Да здравствует бабушка!” – это восклицание не красит Раневскую, в нем слышится не только отчаяние, но и открытый цинизм.

Время настоящее представляет в пьесе Ермолай Лопахин. Ему тоже нравится имение, “прекрасней которого ничего нет на свете”. Но зачем Лопахину поэзия? Главное для него – личное самоутверждение и выгода. И он приказывает рубить сад, не дождавшись даже отъезда бывших хозяев.

Аня и Петя Трофимов, молодые представители будущего, оставляют вишневый сад без сожаления, надеясь, что посадят новый, еще более прекрасный. Однако у читателя закрадывается сомнение: где, когда и за какие деньги они это сделают? По отношению к вишневому саду все герои – по различным причинам – выступают как единая сила, губящая красоту.

Со дня первой постановки “Вишневого сада” прошел не один десяток лет, а пьеса эта не сходит со сцены театров. Русская классика помогает нам противостоять бездуховности, сытому довольству, обожествлению материального достатка. Было бы очень хорошо, если бы девизом всех людей стали известные чеховские строчки: “В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли”.

Типичным, свойственным только русскому постмодернизму явлением можно считать соц-арт. Соц-арт использует материал искусства соцреализма в качестве строительного. При этом действует принцип, вообще лежащий в основе постмодернизма, – принцип интеграции советской ментальности в бесконечную текстовую игру в качестве идеологических знаков. Соц-арт – искусство, работающее с идеями, символами, образом мышления культуры советской эпохи. Как и постмодернизм в целом, соц-арт вбирает в себя соцязык – язык культуры соцреализма. Идеологические штампы, клише, лозунги входят в текст, вступают во взаимодействие и в столкновение с другими культурными кодами и образуют мир, взрывающий мифологемы изнутри. Соц-арт как ветвь постмодернизма появился в середине 1970-х годов, т. е. несколько позднее, чем заявил о себе постмодернизм.