Известно, что Николай Васильевич Гоголь, сколь бы важной ни представлялась ему борьба со всякого рода взяточниками, казно-крадами и прочими проходимцами, ослабляющими государство, все же главным лицом своей пьесы считал именно проходимца и плута Хлестакова. Что это? Гениальный ход великого художника? Жела-ние подразнить общество? Может быть, какой-нибудь тонкий намек? Иван Александрович Хлестаков, мелкий чиновник из Петербур-га, сам по себе, как знает читатель, лицо весьма заурядное. Скажу прямо, что для обманщика с такими эффективными будущими ре-зультатами он слишком глуповат и простоват. Словом, не тянет он на крупного мошенника. Более того, читатель выясняет, что Хлес-таков, собственно, и не собирался никого обманывать. По нашему современному выражению, Хлестаков вполне законопослушный мо-лодой человек. Увидев впервые в своей комнате городничего, он страшно пугается и ведет себя совершенно идиотским образом. Лишь постепенно Хлестаков соображает, что происходит вокруг него, но и, решившись подыграть обескураженным его появлением отцам города, он занимал пассивную позицию, не считая его оголтелого хвастовства. Гоголь построил действие комедии таким образом, что представители городской власти и люди имущие как бы сами навязали Хлестакову эту игру. Они словно сами страстно хотели видеть в этом проходимце важную, значительную персону. Естественно, эту линию, как я полагаю, проводит сам автор. Хлестакову явно не удается играть “чисто”. Он постоянно дает поводы к разоблачению. Но эти его “проколы” лишь подогревают подобострастные чувства видавших виды чиновников. Примечательно, что Хлестаков все сделал так, как настоящий ревизор: нагнал страху, собрал взятки и исчез так же внезапно, как и появился. Интересно, что комедия “Ревизор” понравилась государю. Еще один парадокс! Ведь Гоголь жестоко критиковал именно государст-венных чиновников. И получалось, что в государстве Российском, не только среди власть имущих, но и вообще нет ни одного положи-тельного лица. Возможно, реакция государя была основана на его привычке верить различной критической информации. Разумеется, доносом на пороки общества комедию Гоголя не назовешь, но госу-дарь в данном случае сам как бы оказался в роли городничего. И действительно, не посмеяться вместе с Гоголем над творящимися в государстве темными делишками означало бы, что государь и сам грешен. Добавлю к этому, что автор, говоря о своей комедии во вступительных “замечаниях для господ актеров”, отмечал, что бес-смысленно искать прототипы тех или иных действующих лиц, “оригиналы их всегда почти находятся перед глазами”. Зритель-ный зал Гоголь тоже наверняка имел в виду. По выстроенной мной пирамиде догадок можно вполне предпо-ложить, что под городком, в котором разворачивались действия и который тоже был у всех на виду. Гоголь подразумевал не что иное, как Российскую империю. Гоголю удалось предупредить все возможные обвинения в свой адрес со стороны чиновнического аппарата империи, публично за-явив, что единственным положительным лицом в его произведении является смех. Итак, Хлестаков – главное лицо, смех – главное положитель-ное лицо. Мне кажется, что Гоголь таким художественным при-емом хотел донести до каждого из зрителей мысль об их личной от-ветственности за происходящее с ними и вокруг них, напомнить о неминуемом возмездии, которое рано или поздно настигнет каждо-го, кто живет не в ладу с совестью. Подтверждает это знаменитая “немая сцена” в финале комедии: приехал настоящий ревизор. Но это, увы, не делает его главным лицом комедии, хотя он и настоя-щий. И пока его нравственные устои зрителям неизвестны, глав-ным лицом комедии по праву остается Хлестаков – и это лучше!