В автобиографии “Я сам” под заголовком “Октябрь” Маяковский пишет: “Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция”. Революция для Маяковского – это крушение старого мира, которое ожидалось во всем дооктябрьском творчестве, поэтому с ним связано ощущение грани, перелома во всем, в том числе и творчестве. Поэт видит двоякое отношение к революции – “Обывательское: – “О, будь ты трижды проклята!”, “И мое, поэтово: – “О четырежда славься, благословенная!”, но он спорит с обывателем и в конце стихотворения “Ода революции” поет славу ей. Примечательно и то, что пишет о революции Маяковский одой, которая изначально предполагает прославление, причем прославление общенациональной величины. Воскрешение этого жанра, ассоциирующегося с монументальным и грандиозным классицизмом, особое понимание времени Маяковского. При революции время идет очень быстро, все постоянно находится в движении, с чем связана тема движения потока и потопа.
Потоп – это полная гибель старого мира, но это – гибель во имя рождения, и поэтому революция – это и молодость нового мира, дара строящегося.
Время меняет все вокруг и ставит вопрос: “Что делать поэту после революции?” И рождается новое понимание поэта.
Маяковский решительно перечеркивает старую культуру: “В “Полное собрание сочинений”, как в норки, классики забились”. Но жалости нет!
“…Футуристы прошлое разгромили, пустив по ветру культуришки конфетти”, но “мы смерть зовем рожденья во имя”, и революция позволяет “расправить спину искусства”, создать новое искусство. Роль армии искусства в революции – сражаться наравне со всеми и вести народ за собой. Нет смысла в домашнем искусстве, и Маяковский провозглашает: “На улицы, футуристы, барабанщики и поэты!”
Поэт обязан в сером хламе мира лить свое солнце стихов. При революции искусство приобретает огромный размах: “Улицы – наши кисти, площади – наши палитры”.
Маяковский впервые провозглашает то, что поэзия – это работа. “Кто выше – поэт или техник, который ведет людей к общественной выгоде? – Оба”. “Мы равные. Товарищи в рабочей массе. Пролетарии тела и духа”. Поэт и рабочий должны быть вместе. Поэзия становится “сложнейшим, но производством”.
После революции поэт наконец сливается со своим народом. Слова “мы”, “наш” появляются в первом же стихотворении о революции – “Наш марш”. Народ, все 150 000 000 – имя автора стихов, народ же становится и новым героем поэзии Маяковского: “В бою славлю миллионы, вижу миллионы, миллионы пою”. Резко меняется и понимание Бога. Народ – это миллионы безбожников, язычников и атеистов, и поэтому время призывает нового бога: “Выдь не из звездного нежного ложа, боже железный, огненный боже, боже не Марсов, Нептунов и Вег, боже из мяса – бог-человек!” Новый бог людей – новый советский человек – Всехсветный Иван.
Революция не только изменяет представления о поэте, она рождает новое, непохожее искусство. “Дайте новые формы, дайте новое “искусство” – вот требование времени. Переиначиваются все поэтические атрибуты: “В новом свете раскроются поэтом опоганенные окаянные розы и грезы, – розы столиц в лепестках площадей”.
Революция дает искусству новые жанры – марш, оду, приказ, возобновляется героический жанр. Так как поэт сливается со своим народом, Маяковский-лирик и Маяковский-эпик после революции – одно лицо.
Революция врывается в стихи звучанием. Отсюда – новое построение поэзии: грохот, гром, нагромождение звуков. “Есть еще хорошие буквы: Эр, Ша, Ща”. Возрастает роль аллитерации, к примеру: “Жаром, жженьем, железом, светом, жарь, жги, режь, рушь!” В стихотворении “Наш марш”, к примеру, слова сближаются не только по смыслу, но и по звуку: “бог – бег, топот – потоп, бой – бей”. В ритм стиха врывается барабанный бой: “Наш бог бег, сердце наш барабан”.
Революция заставляет поэта писать на новые темы: прославление народа, но и борьба с ее врагами – голодом, разрухой, спекуляцией, мещанством, обывательщиной. В стихах используются новые слова: баба, ситный, селедка, мурло. Многие из этих нововведенных слов – слова народные. Революция требует абсолютно нового искусства – искусства плаката, агитации, рекламы, призыва. В 1919 г. Маяковский пишет злободневную “Советскую Азбуку”, сразу после революции появляются первые сатирические стихи – обличение пороков языком времени: “Беспечность – хуже всякого белогвардейца. Расхлябанность – белогвардейщина вторая. Третья белогвардейщина – советский бюрократ” и т. д.
Мосты к отступлению сожжены, дорога одна – в будущее. Будущее – судья революции – подтверждает эту правоту.