ПОПЫТКА ОСМЫСЛИТЬ СОБЫТИЯ РЕВОЛЮЦИИ В ПОЭМЕ А. БЛОКА “ДВЕНАДЦАТЬ”
В истории русской культуры начала XX века творчество А. А. Блока – художника, прошедшего путь “среди революций”, чутко уловившего и противоречия, и величие своей эпохи, – явление огромной общественной и художественной значимости. Вихрь Октябрьского переворота, в мгновение ока лишивший страну государственности, самобытности, культурных корней, многими представителями творческой интеллигенции был воспринят как Апокалипсис. Однако, переосмыслив спустя некоторое время революционные события, часть интеллигенции искренне поверила (или заставила себя поверить) в возможность преобразования мира, его поворота к золотому веку. А. Блок был среди тех, кто признал Октябрь 1917 года и попытался его понять.
О. Мандельштам в 1918 году очень точно передал атмосферу в среде россиян, принявших революцию:
Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий,
Скрипучий поворот руля.
Земля плывет. Мужайтесь, мужи…
Преодолевая в ходе своего идейно-творческого развития субъективно-идеалистические представления о мире и искусстве, пережив в поисках правды человеческих отношений и светлые надежды, и трагические разочарования, Блок пришел к осознанию неразрывной связи судьбы художника с судьбами родины, народа, революции. По словам М. А. Бекетовой, Блок “прислушивался к той “музыке революции”, к тому шуму от падения старого мира, который непрестанно раздавался у него в ушах”. Свое отношение к происходящим событиям Блок с предельной ясностью выразил в статье “Интеллигенция и Революция”: “Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью”. Статья заканчивалась призывом поэта: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию”.
Октябрьские события сначала окрылили поэта: “Произошло то, чего никто еще оценить не может, ибо таких масштабов история еще не знала. Не произойти не могло, случиться могло только в России”. Именно это понимание мировой масштабности события, исторически предначертанного, отразилось в поэме “Двенадцать”, ставшей поэтическим символом революции. Романтическая окрыленность и трезвый анализ, лирическая взволнованность и местами едкая саркастическая стилистика поэмы сочетаются с поистине глобальной образностью и смелой реалистической символикой.
Сразу же после появления поэма “Двенадцать” вызвала самые ожесточенные споры и разноречивые толкования. Одни с презрением отвергали ее как “большевистскую”, другие видели в ней и ее героях злую пародию на большевиков. Однако сам Блок в записке о “Двенадцати” писал: “…те, кто видит в поэме политические стихи, или очень слепы к искусству, или одержимы большой злобой”. По словам поэта, его поэма была написана “в порыве, вдохновенно, гармонически цельно”.
Поэма “Двенадцать” стала первой поэмой о революции, неразрывно связавшей ее образы с евангельскими мотивами. Не случайно в поэме многократно присутствует число “двенадцать”: это и двенадцать глав в поэме, и двенадцать месяцев в году, и священное число высшей точки света и тьмы (полдень и полночь), и двенадцать человек в отряде, и двенадцать апостолов.
Характерно, что в литературе XX века внимание писателей часто уделяется определенным моментам Евангелия – трагическому периоду от Великого понедельника до Пасхи. Чаще всего мы видим ссылки на распятие Христа и на дни Его страстей. И все же, несмотря на сходство взятых образов, авторы переосмысливают их по-разному. У Блока двенадцать красногвардейцев, мерно отбивающих “державный шаг” по улицам Петрограда, – это двенадцать апостолов революции. Двенадцать идут по пути Христа, идут на Голгофу, обреченные на гибель, “Кровавый стяг”, цвета рубища Христа, реет над головами красногвардейцев, превратившихся в символ жертвы. В то же время апостолы – антиподы двенадцати, так как
И идут без имени святого
Все двенадцать – вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль.
Апостолы революции идут, в отличие от апостолов христианства, уверенные, что им не нужно вожатого свыше. Но
Впереди с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
В то же время эти двенадцать – символическое обозначение массы. Не случайно только двое из них, Андрюха и Петруха, имеют имена, вульгаризированные имена апостолов Андрея Первозванного, предсказавшего, по преданию, приход христианства на Русь, и Петра, первого христианского епископа (имя Петр также – камень, на котором Христос основал Свою Церковь). У Блока же Петр – убийца. Но ведь и Иисус проводил все свои дни вместе с преступниками, мытарями и блудницами. Да и в Царство Небесное первым вошел разбойник. У двенадцати красногвардейцев есть вера, как и у того разбойника, но они пока сами не знают, во что веруют. Что же, Господь ведет за собой тех, кто не идет с ним по доброй воле. Любая вера – благословение. И в этом смысле раскаяние Петрухи (а точнее, попытка раскаяния) в убийстве Катьки тоже символично.
Новые апостолы идут в новую эру, переступая через кровь, причем довольно легко: усовещенный товарищами убийца Катьки “головку вскидывает, он опять повеселел”. Гулящая Катька становится символом искупительной жертвы, имя Екатерина в переводе с греческого значит “чистая”.
Катька появляется на сцене во второй главе только для того, чтобы в шестой погибнуть вместе со святой Русью от рук неверующих. Катерина символизирует у Блока Россию. По замыслу автора она – самый положительный образ поэмы. Как Катерина из “Грозы” А. Островского, как Маслова из “Воскресения” Л. Толстого, героиня Блока живет в грехе и, тем не менее, остается святой, как Русь, ввергнутая в кровавое сражение между прошлым и будущим. Будущее у Блока соотнесено с заветами Христа, выразителя чистоты, святости, трагического страдания во имя лучшего человечества. На обломках старого мира, который сравнивается с псом безродным (пес – символ Антихриста), должен быть построен новый мир, основанный на равенстве, братстве и свободе. Стихия революции, по мысли поэта, должна увенчаться полным преображением личности.
Все образы поэмы сложны и противоречивы, и их противоречивость – не только отражение объективных противоречий революционной действительности, которая отличала отношение Блока к революции задолго до того, как она свершилась. Поэт и страстно ждал революции, и страшился ее. Его страх был порожден не трусостью, это был страх пророка, который заранее готовил себя к жертвенной гибели. Блоку всегда было свойственно чувство глубочайшего самоотречения во имя идеала, имя которого менялось, но содержание оставалось прежним. Он решился сказать страшные слова: огонь революции будет очистительным для народа, но для интеллигенции он будет губительным.
В поэме дана гениальная зарисовка начального этапа революции, схвачены ее основные конфликты и противоречия. “Двенадцать” – поэма контрастов. Перед нами – противостояние двух миров, двух социальных и нравственных систем: двенадцать красногвардейцев – “барыня в каракуле”, буржуй, “товарищ поп”; черное – белое: “Черный вечер. Белый снег”; сатира – героика: старый мир и державная поступь красногвардейцев; приземленно-бытовое – романтически-возвышенное: трактирно-кабацкие похождения Ваньки и Катьки и образ Христа “в белом венчике из роз”; безверие – святость.
Двенадцать героев, непохожие на окружающих, призванные исполнить некое предназначение, шагают через городскую сутолоку, где как будто нет ничего неслучайного. В ритме их шагов отражается путь всей России, с гибельной неотступностью идущей к смерти.
Каждая глава поэмы почти библейски притчеобразна: мир предстает в состоянии конца-начала, в нем присутствуют приметы и черты Апокалипсиса, обозначенные в Откровении Иоанна Богослова. Черный вечер, черное небо над головой, отсутствие солнца, тревога, пронизавшая всех, дисгармония, неслаженность, торжествующая злоба – черная, святая. Рисуя облик старого, “страшного мира”, Блок достигает огромного обобщения:
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос,
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Попыткой переосмыслить, преломить в своем сознании события революции и их последствия для страны продиктовано и стилевое богатство, и ритмическое многообразие “Двенадцати”. Изысканно-литературная манера соседствует с говором улицы, томный городской романс – с разухабистой частушкой: “Не слышно шуму городского…” – “В кружевном белье ходила…”. Лирическое начало пронизано жесткой публицистической нотой, плакат и лозунг находят свое значительное место в структуре поэмы: “Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!”
В революционных взрывах эпохи “вихрей и бурь” создается, по Блоку, новый мир, новый тип человека, возрожденного к целостной жизни. На служение ему должно быть поставлено и искусство. Именно в этом заключался для поэта смысл Октябрьской революции.
Поэт был убежден в закономерности гибели старого мира и справедливости наступившего “возмездия”, в том, что революция духовно освободит человека – возродит культуру, новое искусство. Блок приветствовал революцию: “Слушайте, слушайте музыку революции!”, но при этом не был политиком, радуясь свежему ветру перемен, вслушиваясь в нарастающий подземный гул, поэт слушал симфонию времени.
Блок совершил нравственный подвиг всем своим творчеством и, в первую очередь, поэмой “Двенадцать” – честной и бескомпромиссной оценкой революции. К. Чуковский писал: “Я назвал эту поэму гениальной. Его темы гениальны: Любовь, Бог, Россия. Его тоска вселенская: не о случайных, легко поправимых изъянах иного случайного быта, но о вечной и непоправимой беде бытия”.