Конец 10-х -20годы прошлого столетия часто принято называть “Пушкинской эпохой”. Это время расцвета той дворянской культуры, символом которой в нашей истории стал Пушкин. На смену традиционным ценностям приходит влияние европейского просвещения, но не может одержать победы. И жизнь продолжается в удивительном сплетении и противоборстве старого и нового. Подъем свободомыслия – и ритуал светской жизни, мечты о том, чтобы “стать с веком наравне” – и патриархальный быт русской провинции, поэзия жизни и ее проза… Двойственность. Сочетание плохого и хорошего в особенностях дворянской жизни – характерная черта “Пушкинской эпохи”.
В романе “Евгений Онегин” перед нами возникает удивительная по выразительности и точности панорама дворянской России. Подробные описания соседствуют с беглыми зарисовками, портреты “во весь рост” сменяются силуэтами. Характеры, нравы, быт, образ мыслей – и все это согрето живым, заинтересованным отношением автора.
Перед нами эпоха, увиденная глазами поэта, глазами человека высокой культуры, высоких требований к жизни. Поэтому картины русской действительности проникнуты симпатией и неприязнь, теплом и отчужденностью. В романе создан авторский образ эпохи, Пушкинская Россия. Есть в ней и черты, бесконечно дорогие Пушкину, и черты, враждебные его пониманию подлинных ценностей жизни.
Петербург, Москва и провинция – три разных лица пушкинской эпохи в романе. Главное, что создает индивидуальность и своеобразие каждого из этих миров, – образ жизни. Кажется, что даже время течет в России по-разному: в Петербурге – быстро, а в Москве – помедленнее, в провинции и вовсе неторопливо. Высший свет Петербурга, дворянское общество Москвы, провинциальные помещичьи “гнезда” живут как бы особняком друг от друга. Конечно, образ жизни “глубинки” резко отличается от столичного, но в романе и московские “корни” тянутся все-таки в деревню, и петербуржец Онегин оказывается соседом Лариных. При всей индивидуальности столиц и провинции в романе создан, в конечном счете, единый, цельный образ эпохи, потому что и в Москве, и в Петербурге, и в глубинке – дворянская Россия, жизнь образованного сословия русского общества.
Петербургская жизнь предстает перед нами блистательной и разнообразной. И ее картины не ограничены в романе критикой светского ритуала, обеспеченного и бессмысленного существования. В столичной жизни есть еще и поэзия, шум и блеск “неугомонной юности”, “кипение страстей”, полет вдохновения… Все это создается присутствием автора, его особым ощущением мира. Любовь и дружба – главные ценности “петербургской” юности автора, времени, о котором вспоминает в романе. “Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось!”
Эти знаменитые пушкинские строки, наверное, лучше всех критических статей способны передать дух древней столицы, особое тепло ее образа в “Евгении Онегине”. Вместо петербургских классических линий, великолепия белых ночей, строгих набережных и роскошных дворцов – мир церквей, полу деревенских усадеб и садов. Конечно, жизнь московского общества не менее однообразна, чем жизнь петербургского света, да еще лишена блеска северной столицы. Но в московских нравах есть те домашние, патриархальные, исконно русские черты, которые смягчают впечатление от “гостиных”. Для автора Москва и город, не покорившийся Наполеону, символ русской славы. В этом городе в человеке невольно просыпается национальное чувство, ощущение своей причастности к национальной судьбе.
А что же провинция? Там живу и вовсе не по европейски. Быт семьи Лариных – классический образец провинциальной простоты. Жизнь складывается из обыденных печалей и обыденных радостей: хозяйство, праздники, взаимные визиты. Именины Татьяны от крестьянских именин отличаются, наверное, только угощением и характером танцев. Конечно, и в провинции однообразие может “взять в плен” человека, превратить жизнь в существование. Пример тому – дядя главного героя. Но все же, сколько в деревенской простоте притягательного, сколь очарования! Уединение, покой, природа… Не случайно автор начинает мечтать о “старине”, о новой литературе, посвященной непритязательным, естественным человеческим чувствам.
Пушкинская эпоха вспоминается сейчас как “золотой век” русской культуры. Сложные, драматические черты “Александровского” времени кажется почти незаметными, отступают перед волшебством пушкинского романа.