Василий Макарович Шукшин – может быть, самый русский из всех наших авторов. Основной жанр, в котором работал Шукшин, – короткий рассказ, представляющий собой или небольшую психологическую точную сценку, построенную на выразительном диалоге, или несколько эпизодов из жизни героя.
Вступая в постоянную перекличку, рассказы Шукшина раскрываются по-настоящему лишь в сопряжении и сопоставлении друг с другом. Рассмотрим рассказ “Мастер”. Герой рассказа Семка Рысь представлен нам в первых же строках двумя определениями: “непревзойденный столяр” и “забулдыга”. Все полученные за счет своего мастерства “левые” деньги Семка пропивает, и, возможно, в этом причина того, что “непревзойденного столяра” в деревне называют уменьшительным словом Семка, не оказывая мастеру должного уважения.
Но вот внимание его привлекает давно заброшенная талицкая церковка. Шукшин употребляет здесь слова “стал приглядываться”. Не вдруг, не сразу, а постепенно, ведя от интереса и удивления к нежному, просветленному чувству, завораживает талицкая церковь душу героя той подлинной красотой, бесполезной и неброской, над которой не властно время.
Это удивление, переживаемое героем, сродни тому ощущению праздника – раскрепощения и всплеска души, – необходимость которого так остро осознавалась Шукшиным.
Обнаруженный Семкой прикладок разрушает жесткость прямых углов, зрительно расширяет пространство церкви, выводит его “за рамки” обычной конструкции. Так же и герои Шукшина всегда ищут возможности вырваться душой за жесткие рамки прямоугольников, в которые заталкивает их жизнь.
Семка хочет отреставрировать церковь, и обращается за помощью – сперва к церкви, затем в облисполком, – но всюду получает отказ. У служителей культа – потому что нельзя открыть в Талице новый приход, а в исполкоме – потому что, как оказалось, здание не представляет “исторической ценности”, являясь поздней копией храма Покрова на Нерли.
Получается, что и митрополит, и просвещенный чиновник сходятся в одном: они смотрят на талицкую церковь с утилитарной точки зрения, взвешивая ее культовую или историческую ценность. И никого не волнует духовность и красота.
Для Шукшина принципиально важно, что герой идет именно к этим людям – священнику, писателю, представителю власти – и не получает от них поддержки. Ведь все они – своего рода пастыри народа. И эти пастыри оказываются не в силах спасти разрушающиеся духовные ценности, доверенные им. Ведь в небрежении находится храм, а храм – это душа народа, опора его нравственности.
Почему рассказ называется “Мастер”? Такое название, во-первых, говорит о единстве, слиянии душ Семки и безымянного создателя церкви, общности их идеалов, нравственных и эстетических, которой не мешает разделенность во времени; во-вторых, подчеркивает обобщающий смысл слова “мастер” как созидательного начала в человеке.
Почему же Семка перестал ходить к талицкой церкви? Шукшин говорит об этом так: “Обидно было и досадно. И Семка, все эти последние дни сильно разгребавший против течения, махнул рукой…” И течение обыденной жизни, против которого устал загребать Семка, неизбежно выносит его… “к ларьку”: “он взял на поповские деньги “полкилограмма” водки, тут же осаденил…”. Семка опять пьет, чтобы уйти от злобы: злобы на людей и самого себя, бессильного и даже совестящегося отстоять “поруганную красавицу”. Но уже по тому, как зло реагирует Семка на все, что произошло, как обходит он стороной талицкую церковь, чтобы не бередить раны, можно понять, что чувство красоты по-прежнему живет в нем, только теперь он пытается спрятать его от людей.
Искусство должно учить добру. Шукшин в способности чистого человеческого сердца к добру видел самое дорогое богатство. “Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке”, – говорил он. С этим жил, в это верил Василий Макарович Шукшин.