Безусловно, «Героя нашего времени» можно отнести к шедеврам русской литературы XIX века. Самой интересной и загадочной личностью, естественно, является главный герой повестей — Печорин.
Характерный эпизод романа:
«-Скажи мне, однако, как твои дела с нею?..
Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать, — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине.
Как ты думаешь, любит ли она тебя?..
Любит ли? Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Как можно так скоро?.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет…
Хорошо! И вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?..
Эх, братец! На все есть манера; многое не говорится, а отгадывается…
Это правда… Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова… Берегись, Грушницкий, она тебя надувает…
Она?.. — отвечал он, подняв глаза к небу и самодовольно улыбнувшись, — мне жаль тебя, Печорин!»
В этом эпизоде Печорин играет с Грушницким в кошки — мышки, внимательно следя за его ответами и невысказанными движениями души, и своими вопросами провоцирует его на проявление своих мнений и сомнений. Первый вопрос кажется совсем невинным, как и последующие, если взять их отдельно, но вместе они выстроены в четкую линию, раскрывающую душу Грушницкого полностью. Печорин вынуждает спутника говорить о том, о чем тот не хотел бы говорить, потому что никаких реальных симпатий он приобрести не успел. Поэтому и колеблется Грушницкий, причину чего Печорин хорошо понимает. Незадачливый ухажер пытается отделаться туманными рассуждениями о «приличиях» , пытается убедить самого себя, что все происходит так, как это должно происходить, но его опять ставят перед необходимостью четко проговорить свое понимание реального положения вещей. Печорин не признает этой отговорки и, высказывая свое мнение без обиняков, нарочито приземленно, дает Грушницкому последний шанс быть честным: «Берегись, Грушницкий, она тебя надувает…». Грушницкий не смог быть честным — он самолюбив неимоверно, и сама мысль о том, что кто-то может обмануть его ожидания, кажется ему нелепой.
Во время этого краткого диалога он бессознательно сделал выбор и предпочел упиваться иллюзией, высокомерно отвергнув мнение явно более опытного товарища. Его пафосно выраженное соболезнование — ярчайшая иллюстрация многозначного лермонтовского лаконизма и злой иронии. Потому что на самом деле выражать насмешливые соболезнования должен был как раз Печорин. Контраст внешне выраженного фатального заблуждения и все понимающего ироничного молчания — один из любимых приемов писателя.