«…Другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу… всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь… Ему не собрать народных рукоплесканий…»
Гоголь.
О жизни Михаила Михайловича Зощенко (1895- 1958 гг.) моим сверстникам известно, пожалуй, не так уж и много. Долгие годы творчество этого замечательного писателя находилось под негласным запретом.
Недавно мне в руки попался сборник сатирических произведений Михаила Зощенко «Собачий нюх». Уже первый рассказ «На живца» (1923 г.) вызывает не только смех, но и наталкивает на серьезные размышления о том, какой режим установился у нас после октябрьского переворота. А содержание ведь самое незамысловатое. В прицепном вагоне трамвая сидит «гражданка в теплом платке». Рядом с ней лежит пакет. Рассказчик, хорошо знакомый с нравами улицы, советует: «Мамаша! Гляди, пакет унесут. Убери на колени». А гражданка только сердито смотрит на доброжелателя, палец к губам прикладывает и, наконец, не выдержав, обрушивается на спутника: «Сбил ты меня с плану, черт такой… А может, я нарочно пакет этот отложила… Может, я вора хочу на этот пакет поймать…». Вдумаемся в смысл сказанного. Старуха не просто уверена, что вокруг кишмя кишат воры и жулики, но хочет, чтоб все воровали, чтоб можно было поймать человека и сдать «куда следует». Тут уже азарт доносительства. А уж какая радость, когда удается кого-нибудь «заловить»! «Давеча дамочка вкапалась… Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Гляжу я — вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет… А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга…».
Общество охвачено доносительством, жаждой ловить и разоблачать. Уже в этом раннем рассказе рождается трагическое предчувствие всеобщей вражды и тотального страха 30-х годов. Не такие ли «гражданки в теплых платках» помогали упрятать в ГУЛАГ сотни тысяч невинных людей?!
Владимир Ленин в те годы любил повторять в своих трудах, что социализм — это «учет и контроль». Да, новое государство готово контролировать все, кроме человеческой жизни. Вот эти-то гримасы тотальной системы и изобразил Зощенко. Например, в рассказе «Ночное происшествие» (1940 г.). Идет рассказчик по ночной улице и вдруг слышит стон. Глядит — магазин. «И между двух дверей этого магазина сидит на венском стуле престарелый мужчина. Он, видать, сторож. Караулит магазин». Бедолага просит у прохожего воды. Из разговора выясняется, что всегда так и сидит старичок между двух закрытых дверей. «Меня всегда закрывают. Пугаются, что отойду от магазина и где-нибудь прикорну, а вор тем временем магазин обчистит». Но и внутрь не пускают. Невольно поражает такое пренебрежительное отношение к человеку.
Подспудно, неявно, в форме непритязательного сказа в произведениях Зощенко присутствовала мысль о великой лжи, опутавшей великую страну. Лжи о раскрепощении, освобождении человека при социализме. Какая свобода между двух закрытых дверей?!
Многие произведения Зощенко достаточно смело рисуют идеологическую всеядность, насаждавшуюся в стране. В рассказе «Полетели» (1932 г.) девятая объединенная артель кустарей два года с энтузиазмом собирает деньги на… аэроплан. Все кустари восхищались новой идеей. За два года собран изрядный капитал — семнадцать рублей с небольшими копейками. И в один ненастный осенний вечер казначей артели Иван Бобриков проиграл в карты имеющиеся деньги. Что делать? «Председатель артели говорит несколько удивленным тоном:
А на что нам, братцы, собственный аэроплан? В сущности, на какой шут он нам сдался? И куда на нем лететь? Да, лететь-то, действительно, как будто и некуда, — согласились в артели». Обратим внимание на эту вечную покорность артельщиков. Куда поведут — туда и идут. А ведь так оно и было в нашей стране.
Таким образом, сатира Михаила Зощенко при всей своей незамысловатости сюжетов пролагала пути к правдивому постижению тоталитарной системы и порожденных ею уродливых деформаций человеческой личности. И нас не может не восхищать мужество художника, дерзнувшего сказать горькую правду о своих современниках и о своей стране.