Category: Школьные сочинения

В пьесе Чехова “Дядя Ваня” используется кольцевая композиция: окончание произведения как бы возвращает нас к его началу. Напомним авторскую ремарку в конце первого действия: “Телегин бьет по струнам и играет польку; Мария Васильевна что-то записывает на полях брошюры”. А вот как заканчивается последнее, четвертое действие: “Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок”. Ситуация полностью совпадает, и это, конечно же, не случайность.

Что изменится в жизни Сони, дяди Вани, Астрова после отъезда профессора Серебрякова с его молодой женой? Дядя Ваня говорит Серебрякову в конце: “Ты будешь аккуратно получать то же, что получал и раньше. Все будет по-старому”.

Грустная, безысходная концовка. Нет выхода. И в исследованиях о творчестве Чехова привычной стала мысль о том, будто драматург призывал отбросить всякие иллюзии, потому что “все равно жизнь посмеется над вами”. Поэтому часто осуждаются и Астров, и Войницкий, и Соня за то, что они будто бы примиряются с “этой пошлой рабьей жизнью”. В великолепном заключительном монологе Сони некоторые исследователи усматривают проповедь безропотного труда, который становится источником для паразитической жизни Серебрякова. Однако очень мало внимания обращается на важней шую мысль Чехова о необходимости для каждого человека осмыслить свою жизнь, найти свое место в ней, задуматься о будущем…

Да, жизнь безжалостна, разрушаются мечты, исчезают надежды… И дело не просто в конкретных обстоятельствах жизни чеховских героев. Чехов не примитивный бытописатель; он озабочен проблемами общечеловеческого значения. Разрушается природа, разрушается человеческое сообщество; происходит, по словам доктора Астрова, “вырождение от косности, от невежества, от полнейшего отсутствия самосознания…”. Что остается делать людям? Понимать страшную опасность, когда “человек, чтобы спасти остатки жизни, чтобы сберечь своих детей, инстинктивно, бессознательно хватается за все, чем только можно утолить голод, согреться, разрушает все, не думая о завтрашнем дне…”.

Смысл чеховского творчества вообще и “дяди Вани” в частности заключается в постоянном призыве: надо все время думать о будущем, о своей ответственности перед ним, думать о завтрашнем дне…

Для Астрова, например, забота о лесах – это возможность оставить о себе след на земле, сделать что-то для потомков – ведь леса растут медленно… “…Когда я слышу, как шумит молодой лес, посаженный моими руками,-говорит Астров,-я сознаю, что климат немножко и в моей власти, и, что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью…”

Задумываетесь ли вы о будущем? О том, какой вы след оставите на земле? Может быть, сейчас такие мысли и не приходят вам в голову. Но раньше или позже проблема смысла жизни, цели жизни встанет перед вами… И тогда, возможно, вы вспомните чеховских героев, которые жили надеждой на то, что жизнь все же прожита не напрасно.

Бессмысленно желание сделать чеховских героев нашими современниками и требовать от них прямого участия в политической жизни и хозяйственном строительстве. Они прожили трудную и напряженную жизнь, но для них был характерен пафос духовных исканий. Да, они ошибались, мучались, впадали в отчаяние, но все же надеялись, что их жизнь имеет некий высший смысл, возможно, неясный им самим. Об этом, собственно, и говорится в заключительном монологе, которым заканчиваются “сцены из деревенской жизни в четырех действиях”:

“Соня. Что же делать, надо жить!

Пауза.

Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами…”

Никакой иронии, никакого осуждения эти мысли у Чехова не вызывали. Напротив, они повторялись у него неоднократно, о чем свидетельствует заключительный монолог одной из героинь следующей пьесы драматурга -“Три сестры”:

“Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса, и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь”.

Уже в самом начале “Дяди Вани” Астров говорит:

“…те, которые будут жить через сто – двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом? Нянька, ведь не помянут?

Марина. Люди не помянут, зато Бог помянет”.

Если не верить в это, то тогда, действительно, жить не стоит.

Я считаю, что на долю жаловаться не стоит. Каждый человек и в самом деле, образно говоря, держит свою Судьбу своими собственными руками. Конечно, это выражение-метафора: просто за свою судьбу каждый, когда становится взрослым, отвечает сам.

Свое мнение я могу обосновать, тем, что личность имеет право выбора. Например, каждый человек может свободно выбирать свою будущую профессию. Человека в современном обществе мало кто может принуждать сделать выбор, которого он сам не хочет.

Жаловаться на судьбу – это значит перестать ценить то, что имеешь. А ценить все, что судьба тебе дала, очень важно. Иногда судьба выпадает человеку тяжелая. Случается, что происходит горе, нападают проблемы: они валятся на человека кучей. Тогда очень хочется заплакать и пожаловаться на судьбу. Но достаточно поплакать и вытереть слезы, а потом снова пойти своей дорогой и жить. Сидеть долго и рыдать, как я считаю, совсем не надо. Это не несет никакой пользы. Стоит ли менять судьбу к лучшему!

Я ознакомился с данной темой произведения и сразу сделал свои выводы. Жаловаться на Судьбу, конечно, можно. Это в нашем обществе никто не запрещает – ведь человек свободный и вправе проявлять себя, как захочет. Но такого не стоит делать. Вот мое мнение. И я готов привести несколько аргументов в защиту.

Во-первых, пока Человек сидит на одном месте и жалуется на свою судьбу, в его жизни не происходит никаких изменений к лучшему. То есть, его Судьба отнюдь не становится лучше. Вокруг такого человека бегают родные и друзья, знакомые и просто сочувствующие люди. Они пытаются помочь: дают советы, суетятся, жалеют. Так проходят годы, а человек все равно сидит верхом на одном том же стуле и жалуется.

Чтобы изменить жизнь к лучшему, нужно что-то для этого сделать. В мировой литературе на это существует добрая сказка-пример “Злой рок”. Там девушка должна была горькой судьбе в образе мерзкой старушенции. Но, когда девушка полюбила свою судьбу, искупала ее, расчесала и надела в новое платье, Судьба подобрела и стала теплее относиться к подопечной.

Во-вторых, на Судьбу не стоит жаловаться просто потому, что это занятие – говорение лишних слов. Я часто наблюдал, что жалобами увлекаются не те люди, у кого настоящие проблемы, большое горе. Не те, кого застала беда. Жалуются те, у кого дела идут худо-бедно, посредственно. А вот люди, у кого судьба самом деле настоящее бедствие, не тратят времени на пустые разговоры и жалобы. Они просят о помощи, спасают ситуацию. Для них ценна каждая минута. Судьба действительно находится в наших собственных руках – это подтверждается тем, что мы сами способны ее изменять.

Для того чтобы понять, в чем заключается своеобразие реализма Н. В. Гоголя, необходимо обратиться непосредственно к объяснению этого литературного понятия и, опираясь на него, найти нестандартные способы реализации этого художественного принципа в комедии “Ревизор” и поэме “Мертвые души”.

По определению Ф. Энгельса, реализмом является изображение типических характеров в типических обстоятельствах при сохранении верности деталям. В реалистических произведениях необходимо взаимодействие характера и среды, которая мотивировала бы его развитие и становление. Но в то же время утверждается возможность динамики характера реалистического героя, которая способствует возникновению сложного, противоречивого образа. Иными словами, реалистическим произведением можно назвать то произведение, где присутствует герой, которого мы могли бы встретить в реальной жизни, где мы видим окружающую его среду и понимаем ход становления его характера, причины, побуждающие его поступать так, а не иначе.

Такими героями, способными к автономной жизни, обладающими богатым внутренним миром, волей, поступающими едва ли не вопреки авторскому замыслу, являются Чацкий, Онегин, Печорин.

Но в произведениях Гоголя нет типичных персонажей: ни героя-резонера, ни героя, ведущего любовную интригу. В его сочинениях отсутствует воздействие среды на действующие лица. В поэме “Мертвые души” Гоголь характеризует каждого помещика через среду, которая его окружает. Писатель показывает идентичность человека и предметно-бытовой среды, в которой он обитает и продолжением которой этот герой является. Образ практически исчерпывается окружающими его вещами. Поэтому в доме у Собакевича даже каждый стул, “казалось, говорил”: “И я тоже Собакевич!”. Таким образом, стирается грань между живым и мертвым началом. Этой внутренней мертвенностью современный исследователь творчества Гоголя Ю. Манн объясняет присущий помещикам “автоматизм” и “кукольность” и сравнивает их с автоматами, у которых отсутствует индивидуальная реакция.

Еще одной особенностью реализма Гоголя является наличие гротескных характеров у героев его произведений. Казалось бы, если произведение реалистическое, то гротеску здесь не место, все должно быть “как в жизни”, настоящее.

В “Ревизоре” мы видим, что до фантастических пределов доведена глупость Хлестакова, который соображает медленнее своего слуги, и его карьера, когда из простого “елистратишки” он превращается в управляющего департаментом. Также максимально преувеличен страх чиновников перед ревизором, который впоследствии мешает их жизни и превращает в “окаменелости”.

В поэме “Мертвые души” гротеск тоже своеобразен: Гоголь выявляет только одну черту или одно слово, характеризующее человека. Так, чертой, достигшей своего предельного развития у Коробочки, является ее “дубинноголовость”, что лишает эту героиню возможности мыслить абстрактно. Для изображения чиновников Гоголь использует оригинальное средство – всего лишь одну деталь, по сути никак их не характеризующую. Так, например, губернатор города N. N. “был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю”.

Таким образом, можно отметить, что героями гоголевских произведений являются не столько характеры, сколько образы, которым не свойственно наличие внутреннего наполнения, духовного развития, психологизм. Как герои комедии “Ревизор”, так и помещики из поэмы “Мертвые души” попусту растрачивают свои жизненные силы, лелеют бессмысленные надежды и мечты. Растрачивание сил в погоне за пустотой и покупка несуществующих крестьян – только их фамилий, “звука” – формируют миражную интригу в этих произведениях, на которой основывается сюжет первого сочинения и начальные одиннадцать глав второго.

Таким образом, Гоголь часто балансирует между реальным и фантастическим. Грань между настоящим и вымышленным довольно размыта, что придает гоголевской манере письма то неповторимое очарование. Подобная особенность его повествования в совокупности с отсутствием в нем героя с динамичным, развивающимся характером делает вопрос о реализме Гоголя причиной множества дискуссий. Но современный исследователь реализма Маркович высказывает свое мнение о том, что реализм не предполагает жизнеподобия как такового, не предполагает исключительно жизнеподобной поэтики. То есть с помощью миражной интриги Гоголь показывает гротескно преувеличенные отрицательные стороны своих героев. Это позволяет ему изобразить характеры своих персонажей более ярко, приблизиться к наиболее интересным для него сторонам реальности.

Гоголь критикует нравы людей, несовершенство их характеров, но не сами основы существующего тогда порядка и не крепостное право. Можно сказать, что Гоголь утверждал пафос критицизма, что осознанно входило в его творческую программу, так как это было свойственно приверженцам “натуральной школы”. Наличие пафоса критицизма в произведениях Гоголя подтверждается размышлениями в них автора о двух типах писателя, о ложном и истинном патриотизме и о кажущемся ему вполне законным праве “припрячь подлеца”. Гоголь видел свою цель в исправлении пороков общества, что характеризует его как реалиста. Он был писателем, изображающим действительность “сквозь видный миру смех и сквозь невидимые миру слезы”.

Моего младшего брата зовут Олег, и он стал одним из самых значимых людей в моей жизни. Сейчас я хочу немного рассказать о нем и как он помог мне посмотреть на мою жизнь по-другому.

Нас с братом разделяет девять лет жизни. Я помню, как Родился мой брат и как не хотел спать в своей кроватке или делать обычные для детей вещи, на самом деле он пропустил этап ползания и начал сначала стоять, а позже и ходить. Когда Мой младший брат был совсем маленьким, он постоянно плакал. Когда он подрос, то он постоянно стремился быть лучше, играя со мной в шахматы, в возрасте шести лет и в состоянии был обыграть меня в пинг-понг в возрасте 7 лет. Это конкурентоспособное стремление моего брата сначала раздражало меня, а затем испугало. Для человека, который был очень наивным, чтобы понять необходимость закона (“почему не можно просто делать правильные вещи?”). Он судил себя жестко, когда дело доходило до его достижений. Это невинность смешивается с бесконечной борьбой, является тем, что и сделало его таким.

Теперь это то, что как я полагаю, позволило мне преуспеть в мои школьные годы. Непримиримость Моего брата было заразительно; небольшое количество терпения давление на меня помогали мне добиться успеха. Хотя я не старался бы так в то время, благодаря моей собственной внутренней мотивации, которая была взята из характера моего энергичного брата. Взрослые часто удивляются, почему молодые люди не стремятся строить свое будущее; это потому что будущее для нас туманно, когда мы находимся в безопасности, ухожены и всем обеспечены нам незачем думать о будущем. Я придерживался к этому мышлению, но бесконечное пламя страсти моего брата, подтолкнуло меня вперед к независимости.

Возможно самый вдохновляющий момент моего отношения к будущему, это когда я узнал, что я получил самый высокий бал на одном из тестов, который был “важен для моего будущего”. Среди поздравлений моих знакомых, Мой брат подошел ко мне, с сияющими глазами и сказал: “Это так здорово” и обнял меня так интересно, как обычно обнимают маленькие дети. Тогда, уходя, он сказал: “Но я буду более успешным, чем старший брат”. И эти слова совсем меня не обидели и не вызвали чувства соперничества, так как я уже понимал, что такое забота, и это меня только порадовало и даже вызвало гордость за силу, которая таится в моем брате.

Мне всегда было непонятно: как можно что-то строить, когда ты заранее знаешь, что это все вскоре рухнет? Как можно любить, зная, что твоя любовь обречена?

А ведь именно о такой любви купринский рассказ “Олеся”.

Девушка Олеся, выросшая вдали от людей, воспитанная своей бабушкой и свято верившая в судьбу, нагадала Ивану Тимофеевичу любовь трефовой дамы. Карты подсказали ей, что любовь обернется трагедией. Олеся даже не подозревала, что она-то и будет этой трефовой дамой. И все же уже при первой встрече девушка прониклась симпатией к герою.

Молодая, красивая “дикарка” тоже понравилась городскому человеку. Он отметил, что она не похожа на других: Олеся была естественна во всем. “Олеся влекла его к себе, как влечет все новое и тайное, неизведанное и непонятное”. Молодые люди стали общаться, что не очень нравилось колдунье Мануйлихе. В отличие от молодых людей, она понимала, что ничем хорошим это кончиться не может. После долгой разлуки Олеся и Иван Тимофеевич признались друг другу в любви. Они решили одолеть свою судьбу, пойти наперекор ей и быть вместе. Думаю, что будущего у этой любви не было. Иван Тимофеевич – городской интеллигент, он не смог бы жить в лесу, он “не смел даже воображать, какова будет Олеся, одетая в модное платье, разговаривающая в гостиной с женами его сослуживцев”. И хотя чувства его были глубокими, а желание жениться на Олесе и забрать ее и Мануйлиху в город было искренним, многое стояло между ними.

Олеся была дочерью Природы, которая верила в то, что их род проклят Богом, что у каждого есть своя судьба. Она попыталась переломить судьбу – чтобы сделать приятное любимому, пошла в церковь. Приход Олеси в церковь – это еще и желание примириться с окружающим миром людей, понять тех, среди которых живет ее возлюбленный. Но селяне не пустили “колдунью” в церковь, они избили и оскорбили Олесю – жестокий мир не знает пощады. Олеся не вписывается в окружающий мир Злобы и Зависти, корысти и лицемерия. И тут уж Иван Тимофеевич ей ничем не поможет. Олеся уезжает, оставив как воспоминание о себе нитку красных бус.

И несмотря ни на что, герои были счастливы то недолгое время, что были вместе.

Могла ли их судьба сложиться по-другому? Думаю, что нет – слишком велика разделяющая их пропасть. Куприн показал неизбежность столкновения и гибели хрупкого мира гармонии, когда он соприкасается с жестокой реальностью.

Введение

Роман “Обломов” Ивана Гончарова – это значимое произведение русской литературы, раскрывающее многие острые проблемы социальной и духовной жизни российского общества. Особое место в произведении занимает тема любви, которую автор раскрывает через женские образы в романе “Обломов” – образы Ольги Ильинской и Агафьи Пшеницыной. Обеих героинь связывают сильные чувства к Обломову на определенном этапе его жизни, однако выражение любви у женщин имело разный характер, по-разному отразилось на судьбе Ильи Ильича. Как и мужские, женские образы в “Обломове” также противопоставляются, что явственно видно как при рассмотрении внешнего портрета героинь, так и при анализе их внутреннего мира, особенностей характера и темперамента.

Портретные характеристики женских образов

Оба женских образа – Ольги и Агафьи, изображены положительно и вызывают симпатию у читателя. Ольга предстает перед нами серьезной, пытливой натурой, для которой важно постоянно узнавать что-то новое, доселе неизведанное. Девушка много думает, о чем свидетельствует даже ее портрет – тонкие сжатые губы и складка над бровью “будто там покоилась мысль”, зоркий, ничего не пропускающий, бодрый взгляд. В образе Ольги не было исключительной красоты, но она привлекала особой изящность и грацией, сквозь которые была заметна душевная глубина, гармоничность и артистизм девушки. Ольга была воспитана в дворянской семье, где получила хорошее воспитание и образование. Поэтичная, чувственная натура девушки, преображающейся во время пения, оттенялась серьезностью и практичностью Ольги.

Совершенно другой предстает перед читателем Агафья Пшеницына. Женщина изображается писателем как исконно русская красавица со светлой кожей и округлыми формами. Основные черты Агафьи – кротость, спокойствие, доброта, послушание, необходимость о ком-то заботиться и отдавать себя полностью. Женщина происходит из простой семьи, не имеет образования, но и не нуждается в знаниях, так как основной сферой деятельности, комфортной для нее, всегда оставалось ведение хозяйства – приготовление пищи и обустройство дома.

Два типа русской женщины

Женщины в романе Гончарова “Обломов” – это два основных типа русской женщины, которые были превалирующими в российском обществе 19 века и существуют и в наши дни, хотя и в несколько модифицированном виде.

Агафья – представительница классического типа русской женщины, хранительница очага, всегда уступающая мужу по активности, всегда согласная с мнением мужа и обожающая его во всех его проявлениях. Она словно часть той самой далекой и “прекрасной” Обломовки, своеобразного рая для каждого русского человека – места, где можно ни о чем не заботиться, проводя время в спокойном отдыхе и приятных мечтах и раздумьях. В отличие от Ольги, Агафья не находится в вечном поиске знаний, собственного счастья или цели жизни, не пытается изменить мир вокруг себя – она принимает все, что ей дается, и любит мир, в котором она живет. Некоторые исследователи указывают на скудоумие Пшеницыной, однако ее нельзя назвать дурой – она все делает так, как велит ей сердце. И если Ольга пыталась изменить, сломать Обломова, вывести его из полусна и омертвения, то Агафья наоборот старается всячески сохранить вокруг Ильи Ильича атмосферу “обломовщины”, состояние инертности и сонной размеренной и сытой жизни, близкой ей самой – то есть, по своему, заботится о непрерывном счастье мужа.

Ольга является новым для российской ментальности типом русской женщины. Воспитанная под влиянием прогрессивных идей Европы, девушка видит перед собой целый мир, не заканчивающийся сковородками и штопаньем одежды мужу. Она не перестает учиться, постоянно просит Штольца и Обломова рассказать ей что-то новое, непрерывно развивается и стремится вперед – к новым знаниям, обретению высшего человеческого счастья. Однако образ Ольги трагичен – русское общество еще не было готово к появлению сильных женщин-деятелей, какой могла бы стать Ильинская. Судьба даже самой умной и начитанной девушки была предопределена и оканчивалась банальным домашним хозяйством и семьей, то есть пресловутой “обломовщиной” – тем, чего так боялся Штольц и чего хотела избежать в отношениях с Обломовым Ольга. После замужества со Штольцем Ольга меняется, ее все чаще одолевает скука и печаль, причина которых кроется во внутреннем неприятии бытовой однообразной рутины, давящей на девушку.

В символическом смысле женские образы в романе олицетворяют времена года. Легкая, мечтательная, деятельная Ольга представляет собой весну и лето. Тихая, добрая, хозяйственная Агафья – плодородную сытую осень и усыпляющую, спокойную зиму. На первый взгляд Ильинская и Пшеницына противопоставляются как женщина нового российского общества и женщина общества патриархального. Однако обе героини только на первый взгляд разные, на самом деле они взаимодополняют друг друга, отображая не только природный цикл становления и угасания женской природы, но и раскрывая затронутые автором вопросы поиска женского счастья и особенностей женской судьбы.

Два типа любви

В “Обломове” Гончаров раскрывает тему любви именно через женские образы, как более восприимчивые и чувственные. Любовь Ольги, с одной стороны, была наполнена светлым, всеохватывающим чувством, ради которого она готова была даже втайне от тети сбежать на свидание с Обломовым. С другой же стороны, любовь девушки была эгоистичной – Ольга не думала о желаниях самого Ильи Ильича, стараясь перекроить как его личность, так и его жизнь под свое понимание правильного пути. Расставание возлюбленных было связано не только с пониманием, что оба любили иллюзорные, частично выдуманные и идеализированные образы друг друга, но и с осознанием, что любовь может строиться только на принятии человека таким, какой он есть. Обломов это понимал, поэтому и подсознательно боялся дальнейших отношений с Ольгой, так как их семейная жизнь превратилась бы в борьбу за первенство одной из сфер ценностей, ведь они оба не были готовы уступить другому и измениться. Стремительная, деятельная Ольга могла только вдохновлять своим примером Обломова, но чтобы искоренить в его душе “обломовщину”, ей не хватало уступчивости и той женской мудрости, которая приходит с возрастом.

Совершенно иной любовью полюбила Обломова Агафья. Женщина не только окружила Илью Ильича комфортной для него атмосферой, воссоздав Обломовку прямо в своей квартире, но и обожала, практически боготворила своего мужа. Пшеницына принимала как достоинства, так и недостатки Ильи Ильича, продолжая заботиться и создавать для него максимальный уют даже в трудные моменты, делая все, чтобы мужчине не приходилось самому задумываться о суетном быте. Любовь Агафьи сравнима со слепой любовью матери, готовой на все, чтобы ее ребенок всегда оставался дома, не покидая ее ради соблазнов реального мира, потакая каждой его приходи и малейшему желанию. Однако такая забота всегда пагубна, поэтому и привела к болезни, а затем и к смерти Обломова.

Заключение

Женские образы в романе Гончарова “Обломов” – это два сборных, типичных женских образа 19 века, изображая которые автор раскрывает ряд важных социальных и философских вопросов. Писатель раздумывает над женской судьбой в российском обществе и вопросами достижения женщиной не только семейного, но и личного счастья, анализирует два диаметрально противоположных, но приводящих к краху типа любви. Гончаров не дает конкретных ответов, но предоставляет читателю обширное поле для размышлений над этими вечными вопросами, интересующими людей и в наше время.

Подробное описание женщин и характеристика их ролей в романе будет особенно актуально для 10 классов во время написания сочинения на тему “Женские образы в романе “Обломов”.

Какие строки из стихотворений вы бы предложили в качестве эпиграфа к теме “Мотивы былого в лирике поэтов XX века”?

К этой теме часто предлагают в качестве эпиграфа и названия только что прочитанных стихов: “Тени прошлого”, “Старина”, “Прапамять”, но также и отдельные строки, которые взяты из прочитанных стихов: “Минули годы, годы, годы…”; “Пропало славы обветшалой воспоминанье навсегда…”.

Каждый из этих эпиграфов заставит по-иному взглянуть и на саму тему, и на стихи, собранные в учебнике-хрестоматии. Всегда можно расширить выбор, добавляя стихотворения.

Каков масштаб осмысления прошлого поэтами серебряного века?

Русские поэты начала XX века – поэты серебряного века – часто с грустью обращались к прошлому. При этом они отчетливо осознавали связь каждого ушедшего мгновенья с сегодняшним днем. Счет времени идет и на века, и на мгновенья, но всегда ощущается неразрывность этой связи.

Какое из стихотворений серебряного века произвело на вас наиболее сильное впечатление? Выучите наизусть это стихотворение и напишите письменный отзыв о нем.

Обычно выбирают стихотворения героического звучания. Так, на первом месте стоит стихотворение М. Цветаевой “Генералам двенадцатого года”. Напряженный ритм этого романтического обращения к героям прошлого часто вызывает эмоциональный отклик у восьмиклассников. Создавая письменный отзыв о нем, обычно отмечают яркость воспроизведения героев прошлого.

Письменный отзыв об этом стихотворении обычно включает множество цитат, которые помогают воспринять облик юных генералов, чей век был так короток и так героичен. Звенят их шпоры и голоса, они “цари на каждом бранном поле и на балу”.

Они – не просто генералы, а “генералы своей судьбы”, юноши, способные подчинить себе победу и забывающие при этом о смерти. Краток и героичен их век! Даже в небытие они умели переходить весело! Именно об этом пишут в своих отзывах ученики, которые избрали это стихотворение.

Достоевский – мастер стремительно-действенного сюжета. Читатель с первых страниц попадает в ожесточенную схватку, действующие лица вступают в конфликт со сложившимися характерами, идеями, душевными противоречиями. Все происходит экспромтом, все складывается в максимально сжатые сроки. Герои, “решившие в сердце и голове вопрос, ломят все препятствия, пренебрегая ранами”.

“Преступление и наказание” еще называют романом духовных исканий, в котором слышится множество равноправных голосов, спорящих на нравственные, политические и философские темы. Каждый из персонажей доказывает свою теорию, не слушая собеседника или оппонента. Такое многоголосие позволяет назвать роман полифоническим. Из какофонии голосов выделяется голос автора, который высказывает симпатию одним героям и антипатию другим. Он наполнен то лиризмом, то сатирическим презрением.

Растущее напряжение сюжета помогают передать диалоги. С необычайным искусством Достоевский показывает диалог между Раскольниковым и Порфирием Петровичем, который ведется как бы в двух аспектах: во-первых, каждая реплика следователя приближает признание Раскольникова; а во-вторых, весь разговор резкими скачками развивает философское положение, изложенное героем в его статье.

Внутреннее состояние персонажей передается писателем приемом исповеди. “Знаешь, Соня, знаешь, что я тебе скажу: если б я только зарезал из того, что голоден был, – то я бы теперь… счастлив был. Знай ты это!” Старик Мармеладов исповедуется в трактире Раскольникову, Раскольников – Соне. У всех – желание открыть душу. Исповедь, как правило, имеет форму монолога. Персонажи спорят сами с собой, бичуют себя. Им важно себя самих понять. Герой возражает другому своему голосу, опровергает оппонента в себе: “Нет, Соня, это не то! – начал он опять, вдруг поднимая голову, как будто внезапный поворот мыслей поразил и вновь возбудил его…” Привычно думать, что если человека поразил новый поворот мыслей, то это поворот мыслей собеседника. Но в этой сцене Достоевский раскрывает удивительный процесс сознания: новый поворот мыслей, который произошел у героя, поразил его самого! Человек прислушивается к себе, спорит с собой, возражая себе.

Портретная характеристика передает общие социальные черты, возрастные приметы: Мармеладов – спившийся стареющий чиновник, Свидригайлов – моложавый развратный барин, Порфирий – болезненный умный следователь. Это не обычная наблюдательность писателя. Общий принцип изображения сосредоточен в грубых резких мазках, как на масках. Но всегда с особой тщательностью на застывших лицах прописаны глаза. Через них можно заглянуть в душу человека. И тогда обнаруживается исключительная манера Достоевского заострять внимание на необычном. Лица у всех странные, в них слишком все доведено до предела, они поражают контрастами. В красивом лице Свидригайлова было что-то “ужасно неприятное”; в глазах Порфирия было “нечто гораздо более серьезное”, чем следовало ожидать. В жанре полифонического идеологического романа только такими и должны быть портретные характеристики сложных и раздвоенных людей.

Пейзажная живопись Достоевского не похожа на картины сельской или городской природы в произведениях Тургенева или Толстого. Звуки шарманки, мокрый снег, тусклый свет газовых фонарей – все эти неоднократно повторяющиеся детали не только придают мрачный колорит, но и таят в себе сложное символическое содержание.

Сны и кошмары несут определенную художественную нагрузку в раскрытии идейного содержания. Ничего прочного нет в мире героев Достоевского, они уже сомневаются: происходит ли распад нравственных устоев и личности во сне или наяву? Чтобы проникнуть в мир своих героев, Достоевский создает необычные характеры и необычные, стоящие на грани фантастики, ситуации.

Художественная деталь в романе Достоевского столь же оригинальна, сколь и другие художественные средства. Раскольников целует ноги Соне. Поцелуй служит выражению глубокой идеи, содержащей в себе многозначный смысл. Это преклонение перед вселенской болью и страданием, нравственное пробуждение, покаяние героя. Предметная деталь порой раскрывает весь замысел и ход романа: Раскольников не зарубил старуху-процентщицу, а “опустил” топор на голову “обухом”. Поскольку убийца намного выше своей жертвы, то во время убийства лезвие топора угрожающе “глядит ему в лицо”. Лезвием топора Раскольников убивает добрую и кроткую Лизавету, одну из тех униженных и оскорбленных, ради которых и поднят был топор.

Цветовая деталь усиливает кровавый оттенок злодеяния Раскольникова. За полтора месяца до убийства герой заложил “маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками”, – подарок сестры на память. “Красные камешки” становятся предвестниками капелек крови. Цветовая деталь повторяется далее неоднократно: красные отвороты на сапогах Мармеладова, красные пятна на пиджаке героя.

Ключевое слово ориентирует читателя в буре чувств персонажа. Так, в шестой главе слово “сердце” повторяется пять раз. Когда Раскольников, проснувшись, стал готовиться к выходу, “сердце его странно билось. Он напрягал все усилия, чтобы все сообразить и ничего не забыть, а сердце все билось, стучало так, что ему дышать стало тяжело”. Благополучно дойдя до дома старухи, “переводя дух и прижав рукой стучавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, постоянно прислушиваясь”. Перед дверью старухи сердце стучит еще сильнее: “Не бледен ли я… очень, – думалось ему, – не в особенном ли я волнении? Она недоверчива – не подождать ли еще… пока сердце перестанет?” Но сердце не переставало. Напротив, как нарочно, стучало сильней, сильней, сильней…”

Символическая деталь помогает раскрыть социальную конкретику романа. Нательный крест. В момент, когда процентщицу настигло ее крестное страдание, у нее на шее вместе с туго набитым кошельком висел и “Сонин образок, Лизаветин медный крест и крестик из кипариса”. Утверждая взгляд на своих героев как на христиан, автор одновременно проводит мысль об общем для них всех искупительном страдании, на основе которого возможно символическое братание, в том числе между убийцей и его жертвами. Кипарисовый крест Раскольникова означает не просто страдания, а Распятие. Такими символическими деталями в романе являются икона, Евангелие.

Религиозный символизм заметен также в именах собственных: Соня, Раскольников, Капер-наумов ; в числах: “тридцать целковых”, “тридцать копеек”, “тридцать тысяч сребреников”. Речь героев индивидуализирована. Речевая характеристика немецких персонажей представлена в романе двумя женскими именами: Луизой Ивановной, хозяйкой увеселительного заведения, и Амалией Ивановной, у которой Мармеладов снимал квартиру.

Монолог Луизы Ивановны показывает не только уровень ее слабого владения русским языком, но и ее низкие интеллектуальные способности: “Никакой шум и драки у меня не бул… никакой шкандаль, а они пришоль пьян, и я это все расскажит… у меня благородный дом, и я всегда сама не хотель никакой шкандаль. А они совсем пришоль пьян и потом опять три путилки спросил, а потом один поднял ноги и стал ногом фортепьян играль, и это совсем нехорошо в благородный дом, и он ганц фортепьян ломаль, и совсем, совсем тут никакой манир…”

Речевое поведение Амалии Ивановны проявляется особенно ярко на поминках Мармеладова. Она пытается обратить на себя внимание тем, что “ни с того ни с сего” рассказывает забавное приключение. Она гордится своим отцом, который “будь ошень ошень важны шеловек и все руки по карман ходиль”.

Мнение Катерины Ивановны о ненцах отражено в ее ответной реплике: “Ах, дурында! И ведь думает, что это трогательно, и не подозревает, как она глупа!.. Иттть сидит, глаза вылупила. Сердится! Сердится1 Ха-ха-ха! Кхи-кхи-кхи”.

Не без иронии и сарказма описывается речевое поведение Лужина и Лебезятникова – Высокопарная речь Лужина, содержащая модные фразы в сочетании с его снисходительным обращением к окружающим, выдает его высокомерие и честолюбие. Карикатурой на нигилистов представлен в романе Лебезятников. Этот “недоучившийся самодур” не в ладах с русским языком: “Увы, он и по-русски-то не умел объясняться порядочно, так что он весь, как-то разом” истощился, даже как будто похудел после адвокатского подвига”. В сумбурных, неясных и догматических речах Лебезятникова, представляющих, как известно, пародию на общественные взгляды Писарева, отразилась критика Достоевским идей западников.

Индивидуализация речи ведется писателем по одному определяющему признаку: у Мармеладова деланная вежливость чиновника обильно усыпана славянизмами; у Лужина – стилистическая канцелярщина; у Свидригайлова – ироническая небрежность.

В “Преступлении и наказании” своя система выделения опорных слов и фраз. Это – курсив, то есть использование другого шрифта. Это способ обращения внимания читателей и на сюжет, и на задуманное, содеянное. Выделенные слова как бы ограждают Раскольникова от тех фраз, которые ему и выговорить-то страшно. Курсив используется Достоевским и как способ характеристики персонажа: “невежливая язвительность” Порфирия; “не-насыткмое страдание” в чертах Сони.

Н. А. Добролюбов в статье “Забитые люди” сформулировал направления напряженной мыслительной деятельности Достоевского: трагический пафос, связанный с болью о человеке; гуманистическое сочувствие человеку, испытывающему боль; высокая степень самосознания героев, которые страстно хотят быть настоящими людьми и одновременно признают себя бессильными.

К ним можно добавить постоянную сосредоточенность писателя на проблемах современности; интерес к жизни и психологии городской бедноты; погружение в самые глубокие и мрачные круги ада души человека; отношение к литературе как способу художественного предвидения будущего развития человечества.

По окончании войны Германия, как и пострадавшие вследствие ее агрессии страны, оплакивала своих павших сыновей. Многие немецкие солдаты остались лежать в чужой земле. Среди тех, кто не вернулся домой из далекой России, был военный врач Курт Рейбер. Каждый день он с утра до ночи оперировал раненых, оказывая помощь не только своим соотечественникам, но и, по возможности, местным жителям. Он работал до полного изнеможения, стараясь облегчить муки тех, кого безжалостно калечила развязанная его страной война. Сохранять стойкость духа ему помогала вера в Бога. А еще – увлечение рисованием, которому он посвящал крохи свободного времени.

Военная судьба забросила Курта Рейбера под Сталинград, где немецкие войска были окружены советской армией. Накануне великой битвы он на обратной стороне карты Советского Союза углем нарисовал Богоматерь с младенцем. Этот рисунок выразил отчаянную надежду на то, что Бог защитит людей от смертоносных сил войны, подобно тому, как Богоматерь своими объятьями защищает Сына Божьего от всех опасностей земной жизни.

Вечером перед Рождеством измученные немецкие солдаты собрались в бункере, чтобы помолиться перед нарисованной Куртом Рейбером иконой. И образ Богоматери, и написанные рядом с ним слова “свет”, “любовь”, “жизнь” заряжали их души верой в возможность спасения. В ближайшие дни многие из них погибли в ожесточенных боях, другие же попали в плен. В числе пленных был и врач Курт Рейбер. Он умер в советском лагере в 1944 г.

В СССР во время Великой Отечественной войны расцвел жанр героического плаката. В первые же дни войны на улицах появился плакат Ираклия Тоидзе “Родина-мать зовет!”, который стал символом героической борьбы советского народа с гитлеровской Германией. Во время отступления главным героем плакатов был сражающийся советский воин, а затем, когда советская армия перешла в наступление, в плакатах стала преобладать тематика, укреплявшая веру в близкую победу.

Наряду с героическим плакатом развивался плакат сатирический. Ведущими мастерами этого жанра были известные художники, работавшие под псевдонимом Кукрыниксы: Михаил Васильевич Куприянов, Порфирий Никитич Крылов и Николай Александрович Соколов. Их произведения, в карикатурной манере изображавшие гитлеровцев, силой смеха поддерживали боевой дух солдат.

“Повесть…” посвящена теме мужества и противостояния захватчикам. Она вызывает чувство гордости за наше историческое прошлое.

Рассказчик называет себя “ничтожным, многогрешным и неразумным” и стремиться подчеркнуть этим разницу между собой, простым человеком, и святым князем Александром Невским.

Автор повести говорит о том, что был его современником, так: “…И был самовидец деяний его, потому и рад поведать о честной и славной жизни его”.

Для того чтобы подчеркнуть достоинства Александра Невского, рассказчик уподобляет князя библейским героям: “прекрасному” Иосифу, сильному Самсону, мудрому царю Соломону и храброму Веспасиану. Мощную же дружину князя автор уподобляет храбрым войнам царя Давида.

Автор повествует о трех подвигах Александра Невского: о Невской битве, о Ледовом побоище и о поездке в Орду. Два первых подвига посвящены борьбе с иноземными захватчиками – шведами на реке Неве в 1240 году и немецкими крестоносцами на Чудском озере в 1242 году, а последний – попытке ослабить влияние Золотой Орды на Русь, “отмолить людей от беды той”.

Александр Невский прославился такими словами, которым старался соответствовать в жизни: “Не в силе Бог, но в правде”.