Category: Школьные сочинения

Анна Зегерс родилась в 1900 году. Она выросла на берегу Рейна, посещала школу в городе Майнце. Окончив школу, Зегерс продолжала образование в старинном университетском городе Гейдельберге, где она изучала историю искусства, но это не мешало ей горячо воспринимать события современности.

Октябрьская революция в России всколыхнула весь мир. Осенью 1918 года германский народ поднял вооруженное восстание. 9 ноября власть кайзера была свергнута. В том же году Анна Зегерс стала членом коммунистической партии Германии.

В 1933 году в Германии пришли к власти фашисты. Начало своего правления они ознаменовали зверской расправой с рабочим классом, уничтожением рабочих организаций, уничтожением буржуазно-демократических свобод.

Гитлеровцы разожгли костер из тысяч книг, которыми по праву гордился весь мир. Лучшие произведения передовых писателей, в том числе и книги Анны Зегерс, обрели в ту пору в Германии особое значение. Они стали боевым оружием в руках антифашистов. Когда впоследствии в освобожденной Германии был организован День книги, группа берлинской молодежи подарила Анне Зегерс экземпляр ее романа “Спутники”, сожженного фашистами. Этот роман тайно хранился двенадцать лет в условиях жесточайшего террора.

В 1933 году Анна Зегерс вынуждена была покинуть Германию, и для нее началась тяжелая пора скитаний. Сначала в Париже, а потом в Мексике она нашла временное пристанище. Ни на секунду не теряла она связи с родиной, помогала переправлять в Германию литературу для подпольных организаций. В изгнании Анна Зегерс вместе с другими передовыми деятелями немецкой культуры основала “Новую немецкую газету”, издававшуюся в Праге. На страницах газеты она разоблачала гитлеровцев и призывала к непримиримой борьбе с фашизмом.

Анна Зегерс всегда умела раскрыть смысл международных событий и дать им правильную оценку. На 1-м Международном конгрессе писателей в защиту культуры в 1935 году в Париже она выступила с речью, в которой говорила о справедливости освободительной борьбы народов и клеймила позором преступления фашистских агрессоров.

С 1936 года всех пердовых людей мира волновала судьба республиканской Испании, сражавшейся против Франко и германо-итальянских интервентов. Среди бойцов Интернациональных бригад республиканской армии были добровольцы самых различных национальностей. В 1937 году Анна Зегерс приехала в осажденный Мадрид, для того чтобы принять участие в работе 2-го Международного конгресса писателей. В небольшом рассказе “Встреча” ею создан яркий образ комиссара Интернациональной бригады, испытанного политического руководителя, друга бойцов.

Так в годы эмиграции Анна Зегерс активно участвовала во всеобщей мобилизации сил Народного фронта для решительной борьбы с фашистскими поджигателями войны.

Подлинный интернационализм Анна Зегерс сочетала с горячей любовью к своей родине. Она неустанно призывала немецкий нород к сопротивлению гитлеризму. Вести о подвигах немецких подпольщиков-антифашистов проникали за границу и укрепляли веру Анны Зегерс в лучшее будущее Германии, достойнейшие представители которой не переставали бороться за мир и свободу.

В 1939 году разгорелся пожар Второй мировой войны, а в 1941 гитлеровцы напали на Советский Союз. Еще сильнее возненавидела писательница фашистов – врагов мира, врагов жизни на земле.

Роман “Седьмой крест” давно признан лучшим романом Зегерс. Он переведен на многие языки. Роман этот, законченный автором в 1939 году, был первоначально опубликован в 1942 году на языке оригинала в Мексике; главы из него печатались в 1941 году в советском журнале “Октябрь”; в годы второй мировой войны роман получил большую известность и в США, и в странах Латиноамериканского континента. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга смогла увидеть свет в послевоенной Германии. В “Седьмом кресте” наиболее отчетливо сказалось замечательное умение Анны Зегерс показывать людей в нерасторжимом единстве личного и общественного, ставить острые политические вопросы времени, обращаясь к частной, будничной жизни широких слоев народа.

В мировой литературе немного произведений, где тема солидарности угнетенных была бы разработана так достоверно, конкретно, убедительно, как в “Седьмом кресте”. В спасении Георга участвуют – осознанно или не до конца осознанно – десятки людей. Под конец романа разворачивается своего рода цепная реакция солидарности: Пауль Редер обращается к Фидлеру, Фидлер – к Крессу, потом к Рейнгардту… И в конце цепи – моряк с решительным лицом, “готовый на любой риск”: он вывезет недавнего узника из гитлеровского ада.

Само собой понятно, что “Сдьмой крест” – это не просто история семи беглецов или одного беглеца. Тут ставятся вопросы большого исторического масштаба – о степени прочности фашистской диктатуры, о резервах антифашистского сопротивления, в конечном счете – о судьбе Германии.

Сразу же после гитлеровского переворота – отчасти и до него – в прогрессивной немецкой литературе стала интенсивно развиваться антифашистская, антигитлеровская тематика. Подтвердились тревожниые предостережения, которые высказывали в своих книгах, написанных задолго до 1933 года, крупнейшие мастера немецкого критического реализма – Генрих и Томас Манны, Арнольд Цвейг, Лион Фейхтвангер: германская империалистическая реакция приняла уродливые, зловещие очертания, возродила в стране Шиллера и Гете средневековое варварство и зверство. Писатели, покинувшие страну, постарались рассказать миру правду о злодеяниях фашизма. В середине 30-х годов появился ряд книг, авторы которых в форме публицистического эссе, в форме художественного повествования или документальной прозы воссоздавали по свежим следам картины гитлеровских преступлений.

Анна Зегерс подошла к проблемам германской жизни по-иному, по-своему. Книги, написанные ею в эмиграции, – не только свидетельства, но и исследования; в них представлены не только оба полюса немецкого общества, но и то, что между ними. Писательнича старалась выяснить: почему немалая часть народа Германии пошла за Гитлером? Как удалось нацистам парализовать волю трудящихся к сопротивлению, запугать одних, обмануть других? Именно эти вопросы ставятся в двух книгах, которые она выпустила еще до второй мировой войны, – в повести “Оцененная голова” и романе “Спасение” . С безжалостной трезвостью Зегерс исследовала – какими способами, благодаря каким социальным, историческим, психологическим факторам нацисты сумели создать себе массовую базу.

С такой же трезвостью обрисован коллективный, многоликий образ немецкого народа и в “Седьмом кресте”. Писательница никогда не обольщалась – и не обольщала своих читателей – иллюзорными надеждами, легкими решениями. Среди сотни с лишним персонажей “Седьмого креста” есть и отъявленные нацисты, и обыватели, безразличные ко всему, есть и те, кто приспособились к фашистской диктатуре, претерпелись к ней. Зараза гитлеризма проникла в самую гущу трудящегося населения страны, – об этом говорит и страшная судьба Валлау, которого предал бывший товарищ.

Сюжет романа “Седьмой крест” построен необычайно искусно: при всей его разветвленности, многоплановости, он отличается большой силой концентрации. Действие почти все время сосредоточено вокруг Георга. В ходе своих скитаний он встречает множество разных людей – и ставит каждого из них перед необходимостью выбора, решения. Посредством тончайшей психологической рентгеноскопии романистка проникает в затаенные мысли то одного, то другого из своих персонажей. Так складывается синтетическая картина настроений немцев из различных общественных слоев в условиях гитлеровского господства. И если среди этих немцев, запуганных или завороженных нацизмом, находится все же немало людей, готовых помочь беглецу-антифашисту, то это значит, – говорила Анна Зегерс своим романом, – что есть в гитлеровском рейхе и силы, способные при благоприятных исторических условиях принять участие в демократическом обновлении страны.

Обратим внимание на финал “Седьмого креста”. Это, в сущности, счастливый финал, но в нем, как это часто бывает в концовках романов Зегерс, нерасторжимо слиты радость и грусть. Георг уходит навстречу своей боевой судьбе. Недавний пленник Вестгофена, загнанный, затравленный, вырвался наконец на волю, но расставание с родиной дается ему нелегко. Под стать этому смутному настроению – серое небо, дождь. Такой же упрямый осенний дождь льет и в тот вечер, когда в вестгофенском бараке бывшие товарищи Георга по заключению смотрят, как сгорают в печке дрова: арестанты думают – им хочется думать, – что дрова наколоты из того самого креста, утыканного гвоздями, который был приготовлен для Георга Гейслера, но так и остался незанятым. Крест – древний христианский символ страдания, но здесь этот символ переосмыслен, – крест становится в то же время воплощением непобедимой силы человеческого духа.

Романы, повести, рассказы, написанные Зегерс в разные периоды, взаимосвязаны не только в силу единства главной темы. В них есть устойчивые, разработанные в разных аспектах мотивы или ситуации, в которых отражается идейная, нравственная природа ее творчества. Писательница любит ставить своих героев перед трудными испытаниями. В разных ее произведениях встают люди рядовые, малоприметные, люди, казалось бы, каких много: будучи поставлены в исключительно сложное положение, они неожиданно, но вполне естественно проявляют готовность к героическому деянию, идут на крайний риск или на смерть, – и Анна Зегерс рассказывает об этом без малейшей патетики, спокойно и просто. Характерен в этом смысле ее ранний рассказ “Шоферские права” ; в предельно лаконичной форме, на двух страницах, описан там подвиг шанхайского пролетария, который – мгновенно приняв нужное решение – уничтожает оккупантов и гибнет сам.

В романе “Седьмой крест” Георг Гейслер в течение семи дней, ежеминутно рискуя жизнью, спасается от преследующих его гестаповцев и обнаруживает подлинно героические свойства – смелость, находчивость, упорство выдержку. Более того: на многих людей, с которыми он встречается за эти семь дней, он действует как своего рода катализатор гражданского мужества, встряхивает, вовлекает в борьбу равнодушных и пассивных. А между тем он и не обрисован, и не задуман писательницей как личность исключительная. Сама Анна Зегерс говорила: “Гейслер, каким я его вижу и каким я хотела его показать, – обыкновенный человек”.

Рассказы Анны Зегерс по тематике и манере тесно примыкают к ее романам, иногда – как бы дополняют романы, договаривают то, что не было досказано там. А в романах Зегерс, с другой стороны, иные эпизоды или главы могут читаться, как отдельный законченный рассказ.

Таков эпизод из романа “Путь через февраль” – “Установка пулемета в квартире фрау Кампчик”: в нем есть свой самостоятельный сюжет, и он не раз печатался отдельно.

Роман “Путь через февраль” был написан Анной Зегерс по свежим следам февральских событий 1934 года в Австрии. В те дни передовые австрийские рабочие сделали героическую попытку преградить дорогу фашизму. Республиканский Шуцбунд – вопреки воле реформистских руководителей социал-демократической партии – выступил с оружием в руках против реакционной политики правительства Дольфуса; австрийские коммунисты, вместе с рядовыми социал-демократами шуцбундовцами, участвовали в февральских боях.

Весной 1934 года Анна Зегерс побывала в Австрии, опрашивала участников и свидетелей недавних событий, обошла рабочие районы Вены, где немало домов было изуродовано пулями и снарядами. В романе “Путь через февраль” – как и в написанном позднее “Седьмом кресте” – большое число персонажей из разных общественных слоев; будучи взяты вместе, они дают обобщенный образ страны, народа в момент исторического перелома. В отличие от “Седьмого креста”, там нет главного героя, картина событий до некоторой степени мозаична, разбросана. Однако и здесь писательнице удалось через глубинные психологические “просвечивания” передать отражение общественных конфликтов в душе и сознании рядовых труженников.

После окончания второй мировой войны Анна Зегерс вернулась к действующим лицам романа “Седьмой крест” и написала два больших рассказа, которые являются как бы эпилогом к роману. В характерах и судьбах частных лиц прослеживаются перипетии и закономерности национальной истории.

В рассказе “Саботажники” снова появляются те честные и смелые люди, которые в свое время помогли Георгу Гейслеру спастись, – Франц Марнет, Герман Шульце, инженер Кресс. В дни войны гитлеровской Германии против Советского Союза они пытаются организовать саботаж на военном заводе. Им не удается вовлечь в свои действия мало-мальски значительную группу рабочих. Однако Герман Шульце, арестованный гестаповцами уже после Сталинградской битвы, чувствует моральное удовлетворение, когда узнает, что гранаты, прошедшие через его руки, не взорвались на поле боя: значит, он жил недаром, умрет недаром.

Еще раньше, в 1945 году, был написан рассказ “Конец”. здесь досказана история фашиста Циллиха – того, кто был одним из самых яростных истязателей в концлагере Вестгофен.

Циллих впервые появился ще в поести “Оцененная голова”, написанной вскоре после гитлеровского переворота. В этой повести Циллих – один из тех неимущих крестьян, которые поддались на удочку нацистской демагогии. Этот деревенский бедолага и неудачник, прошедший первоначальную школу жестокости еще на фронтах превой мировой войны, легко дает себя убедить, что во всех несчастьях Германии – а главное, в его собственных несчастьях – виноваты “евреи и красные”. Такие типв при гитлеровской диктатуре легко делали карьеру в эсэсовских отрядах.

В рассказе “конец” мотив бегства, знакомый нам по ряду произведений Анны Зегерс, возникает в совершенно иной вариации: в роли беглеца на этот раз – Циллих, который столько лет преследовал и травил антифашистов. Читатель, знакомый с романом “Седьмой крест”, естественно воспринимает Циллиха в контрастном сопоставлении с Георгом Гейслером. Герою “Седьмого креста” угрожала реальная, смертельная опасность. Иное дело Циллих. Опознанный после войны в деревне одним из бывших заключенных Вестгофена, инженером Вольпертом, Циллих, собственно говоря, не подвергается опасности. Американские оккупационные власти, несмотря на настойчивые заявления Вольперта, не разыскиваю бывшего вестгофенского надзирателя – как не разыскивали многих ему подобных. Но Циллих мечется по стране, одержимый диким страхом: ему не во что верить, у него нет и не может быть друзей – он чувствует себя окруженным глухой неприязнью людей всюду, где бы он ни появлялся.

Картина скитаний Циллих дана как бы замедленной съемкой; Анна Зегерс высвечивает самые темные уголки его злодейской души лучом психологического анализа, внимательного и безжалостного. В нем кипят темные страсти: озлобление против былых хозяев Третьего рейха, которые оторвали его, Циллиха, от земли и плуга, а потом бросили на произвол судьбы, сожаление о тех невозвратно ушедших временах, когда можно было мучить по своему произволу беззащитных заключенных, – а главное, звериный страх, все более нарастающий, становящийся невыносимым, доводящий до самоубийства.

Самая тяжелая кара постигает Циллиха уже посмертно. И здесь снова Анна Зегерс создает своего рода контрастную параллель к образам прежних своих произведений. Не раз в ее рассказах и романах возникали эпизодические фигуры детей революционеров, антифашистов, – тех, кому суждено продолжить дело отцов. И после Циллиха остается сын подросток; он откровенно радуется известию о смерти отца, воспринимает эту смерть как избавление. Финал рассказа “Конец” заключает в себе поучительное обобщение: разрыв преемственности с поколением отцов для юного Циллиха, как и для многих его сверстников, – начало новой жизни, свободной от позорного наследия прошлого.

Каждый человек несет долю ответственности за судьбы своего народа, своей страны: эта мысль отозвалась во многих произведениях Зегерс, написанных за годы эмиграции, – и в “Седьмом кресте”, и в законченном уже после краха фашизма большом романе “Мертвые остаются молодыми” , и в рассказах, и в статьях.

Монументальный роман “Мертвые остаются молодыми” отображает историю Германии с 1918 по 1945 год. Писательница стремится осмыслить прошлое ради настоящего и будущего. Повествуя о трагедии народа, вовлеченного фашистами в войну, Анна Зегерс своей книгой воспитывает в читателях решимость бороться за мир.

В романе изображено множество людских судеб. Но больше всего волнует писательницу судьба семьи берлинского рабочего Гешке.

Всю свою жизнь Мария Гешке посвятила сыну, который был ее единственной радостью и надеждой. Пришел к власти фашизм, пришла война, и Мария потеряла сына. Жизнь учит Марию Гешке ненавидеть виновников войны и сопротивляться им. Мария – одна из тысяч трудящихся женщин Германии, одна из тысяч матерей, которых война лишила всего. Сила художественного обобщения помогла писательнице создать этот яркий правдивый образ.

С любовью изобразила Зегерс порывистый и смелый характер Ганса, сына Марии. Дружба с коммунистом Мартином, закаленным в многолетних боях с фашизмом, помогает юноше Гансу найти верный путь. Он становится подпольщиком. Зегерс в своем романе показала, что преемственность борьбы за мир и свободу нерушима. Мертвые борцы остаются молодыми потому, что бессмертно дело, за которое они борются.

“Путь через февраль”, “Седьмой крест”, “Мертвые остаются молодыми” – все это звенья в той серии книг о судьбах Германии, которую Зегерс открыла повестью “Оцененная голова” и завершила романом “Доверие”. Взятые вместе, эти книги образуют своего рода летопись, без изучения которой не обойдется ни один серьезный историк Германии XX века. Анна Зегерс, мастер человековедения, рисуя множество разнообразнейших характеров и судеб, помогает понять суть сложных социальных процессов, дает увидеть, что творилось в сокровенных глубинах души народа в трудные, драматические периоды его истории.

1) Л. Симонян “Выдающаяся писательница, борец за мир”

2) Т. Мотылева “Роман и рассказы Анны Зегрс” (вступительная статья к изданию: Анна Зегерс “Седьмой крест. Рассказы” – Изд-во “Художественная литература”, М., 1975

В литературном процессе В. Я. Брюсову традиционно отводят место мэтра символизма, лидера декадентов. Действительно, он много сил отдавал и наставлениям юным поэтам, и самой организации поэтического труда. Обращение к ускользающим образам, попытка прорваться в иррациональное сочетались в Брюсове со способностью “конструировать” поэзию, строго следить за стихотворными формами. Поэт в его понимании должен был быть истинным тружеником, а не просто мечтателем:

Вперед, мечта, мой верный вол!

Неволей, если не охотой!

Я близ тебя, мой кнут тяжел,

Я сам тружусь, и ты работай!

Такое контрастное соединение мечты и деловитости является особенностью всей брюсовской поэзии. Многие критики отмечают некоторую ее холодность и рассудочность. М. Цветаева писала: “В Брюсове много сальеризма” . Но именно это и сделало Брюсова общепризнанным классиком символизма.

В ранней лирике Брюсов воспевает поэта-героя, странника “страшного мира”, одинокого и “усталого”, “утомленного” вечной тревогой и чувством ущербности жизни:

Мучительный дар даровали мне боги,

Поставив меня на таинственной грани.

И вот я блуждаю в безумной тревоге,

И вот я томлюсь от больных ожиданий.

В брошюре “Об искусстве” формулируется цель искусства – самораскрытие непонятой в этом мире души. Девизом героя становится: “Уйдем в мечту! Наш мир – фотоморгало!” Несмотря на весь свой рационализм, Брюсов, будучи символистом и романтиком, призывает отражать в поэзии не сам мир, а впечатление от него, впечатление души поэта. Программным является стихотворение “Юному поэту”:

Юноша бледный со взором горящим,

Ныне даю я тебе три завета:

Первый прими: не живи настоящим,

Только грядущее – область поэта.

В этом стихотворении автор не боится активно использовать романтические штампы: “взор горящий”, “взор смущенный”. Развернутые эпитеты отражают внутреннее состояние человека. Импрессионистический портрет поэта очень близок стандарту романтического героя XIX века, когда под бледным челом подразумевалась разочарованность, горящий взгляд выдавал мятущуюся натуру.

Вторую строфу послания “Юному поэту” можно истолковать как призыв к эгоцентричности, индивидуализму, противопоставлению себя миру и поклонению чистому искусству:

Помни второй: никому не сочувствуй,

Сам же себя полюби беспредельно.

Третий храни: поклоняйся искусству,

Только ему, безраздумно, бесцельно.

Но в большей степени эти строки, на мой взгляд, отражают стремление Брюсова обратиться к внутреннему миру человека, к его духовным интересам. Хотя по своей последовательно поучительной форме стихотворение обращено скорее к рассудку читателя, нежели к его эмоциям.

В поисках героев для своей поэзии Брюсов часто обращался к прошлым эпохам. Образцовым поэтом для него был Данте, “веривший в величие людей”. Автора привлекали, прежде всего, дерзновенность мысли, страстность служения своему призванию, деятельность героя. Обращение к лирическим персонажам из прошлого и мифологии было продиктовано желанием утвердить идеал поэта – носителя высокой миссии, проповедника истины, красоты и добра:

Ты должен быть гордым, как знамя;

Ты должен быть острым, как меч;

Как Данту, подземное пламя

Должно тебе щеки обжечь.

Современного поэта Брюсов хотел видеть также преданным поэтическому творчеству, счастливым и удовлетворенным своими свершениями на ниве поэзии:

Здравствуй, тяжкая работа,

Плуг, лопата и кирка!

Освежают капли пота,

Ноет сладостно рука!

Это настоящий гимн труду, в качестве какового понимался Брюсовым и дар творить стихи.

В второй период творчества Брюсов основное внимание уделяет формированию образа поэта-гражданина. Так, в стихотворении “Кинжал” автор утверждает свою сопричастность событиям действительности, жизни современников:

Из ножен вырван он и блещет вам в глаза,

Как и в былые дни, отточенный и острый.

Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,

И песня с бурей вечно сестры.

Если раньше поэт “уходил в страну молчанья и могил, / В века, загадочно былые”, то теперь он от мира мечты обращается к объективному миру, к людям. Он увидел, что происходящие перемены слишком кардинальны, что старый “жизни строй, / Позорно-мелочный, неправый, некрасивый” задыхается в предсмертной агонии. И теперь борьба может принести свои плоды, не будет напрасной. Поэт должен быть в этих рядах:

Но чуть заслышал я заветный зов трубы,

Едва раскинулись огнистые знамена,

Я – отзыв вам кричу, я – песенник борьбы,

Я вторю грому с небосклона.

Опять звучит мысль о том, что труд поэта должен быть деятельным. Яркий образ кинжала – символа поэтического орудия – отражает готовность героя сражаться за свои идеалы. Брюсов считал долгом поэта не только воспевать борьбу, но и самому быть активным ее участником: “Может быть, в иные дни поэт, как гражданин, обязан идти на баррикады, но он не обязан рассказывать об этом в особой поэме”.

Развивая традиции русской литературы, Брюсов обращается к мотиву поэта-пророка. Но если у Пушкина это боговдохновенный герой, у Лермонтова герой отверженный, то у Брюсова поэт-пророк – пытливый ученый, стремящийся проникнуть во все тайны жизни, познать ее и воплотить свои знания в творчестве. Здесь вновь проявляется аналитичность поэзии Брюсова. Поэт в его понимании должен упорно трудиться, и ничто не должно стать препятствием в служении своему ремеслу:

В дни юности, на светлом небе,

Признал я вещую звезду,

И принял выпавший мне жребий,

И за моей звездой иду.

Так Брюсов на собственном примере учил быть последовательными в своем выборе, учил не только эмоционально переживать поэтическое творчество, но и понимать его. Героя брюсовской лирики можно смело считать поэтом-интеллектуалом, неутомимым тружеником, бесконечно преданным искусству и активно проповедующим свои идеалы в жизнь.

Каждый человек хочет прожить свою жизнь не зря, хотя это понимает каждый по-своему. Нам дано очень много, перед нами лежат миллионы дорог. Трудно определить, по какой именно пойти, чему посвятить свое время и силы. Мне кажется, у каждого человека есть свое Предназначение, ибо все мы разные, уникальные. Но есть и такое, что объединяет нас всех.

Мы все хотим иметь то, что делает нас счастливыми – близких людей, друзей, уютный дом, интересную работу. Каждый человек стремится достичь успеха. И я считаю, это вполне возможно, ведь каждый из нас имеет свой собственный талант. Иногда у человека нет возможности его развивать, например, потому что она выбирает какую-то неподходящую ей деятельность ради больших денег или по настоянию родителей. Но потом она наверняка пожалеет о том.

А вот человек, который живет в согласии со своим внутренним “я”, со своим призванием, чувствует себя счастливым. Об этом говорил еще Лев Толстой, более того, вся его жизнь была яркой иллюстрацией этого утверждения. Поэтому, первое Предназначение человека это раскрыть свои способности, свой талант, потому что это делает его полноценным. (Сочинение на тему “В чем предназначение человека” или “Призвание человека”)

По моему мнению, еще одно Назначение человека – это ответственность. Почему? Потому что Человек – самое могущественное существо на земле. Она познала много тайн мироустройства. Однако в процессе этого человечество нанесло большой урон природе – было загрязнен воздух, воду и почву, уничтожено много видов растений и животных. Теперь мы должны восстанавливать здоровье нашей планеты, а также сделать так, чтобы вся наша дальнейшая деятельность была лишь на благо и нам, и окружающей среде.

Жизнь всегда непредсказуема и готовит для нас много сюрпризов, приятных и не очень. Пройти сквозь все испытания с достоинством – вот настоящее Призвание человека.

Много людей увлекаются прекрасными видами моря, когда оно находится в спокойном состоянии. Глядя на умеренные волны можно привести свои мысли в порядок и расслабиться. И мало кого манит агрессивная стихия и морского шторма. Эта сила может уничтожить целые города. Человек, попавший в шторм, играет со смертью. Иван Айвазовский на своей картине “Буря на Черном море” изобразил бурю. Художник передал не только силу природной стихии, но и ее неповторимую красоту.

Мы видим страшный шторм. Огромные волны и затянутое тучами небо. Величие воды демонстрирует разрушительную силу, что контролировать невозможно. Картина отображает бессилие человека в отношении природы.

На картине изображен корабль. Он на фоне огромных волн выглядит беспомощно. Словно его какое-то невиданная сила несет и бросает из стороны в сторону. Корабль борется со стихией и старается выжить в тяжелых условиях моря. Но от него ничего не зависит, его судьба под властью стихии. Так и Человек, словно корабль в бурю, борется с жизненными проблемами. И существуют такие обстоятельства, которые изменить не под силу. Тогда остается ждать свою судьбу.

Трагизм ситуации подчеркивают темные и мрачные тона красок. Такие оттенки нагнетают нависшую опасность. Визуально художник повышает давление на корабль темными тонами. Точные мазки на картине добавляют реалистичности изображения. Глядя на картину словно ощущаешь дыхание ветра и его гул. Возникает желание вторгнуться в стихию и спасти корабль.

Где-то вдали можно увидеть очертания города. Он представляется на горизонте как надежда на спасение. До берега еще очень далеко, что вызывает чувства неизбежной гибели. Небо с облаками и Море соединились в одно целое. Такое единение создает бесконечность разрушительной силы. Море, словно живое существо, желает уничтожить и корабль и людей.

Картина не оставит равнодушным никого. Несмотря на темные тона, изображение яркое и привлекает внимание. Художник противопоставляет мощность природной стихии бессилию человеческого существования. Казалось, что все уже решено и бороться нет смысла, но нужно идти до конца и использовать последние возможности. Корабль сражается с гигантскими волнами и, вроде, не теряет призрачную надежду добраться до города и спасти находящихся на нем людей.

После событий 14 декабря 1825 г., известных как восстание декабристов, А. С. Грибоедов был арестован по подозрению в участии. Хоты вскоре ему и удалось доказать свою непричастность к каким бы то ни было тайным обществам, сам факт ареста говорит о том, что ему было свойственно некоторое вольномыслие. Точно установить, принадлежал ли Грибоедов к ближайшему окружению восставших, не удалось и сейчас, но известно, что мысли его были схожи с декабристскими, и таких единомышленников было много – все поколение писателя. Именно такого человека, с такими взглядами, изобразил Грибоедов в своей комедии “Горе от ума”. На первый взгляд, в пьесе один конфликт – личный: Чацкий приезжает, видит любимую девушку – Софью, удивлен и разочарован ее холодностью к нему. Но, по ходу действия, наблюдается столкновение его взглядов со взглядами отца Софьи – Фамусовым. Тот пытается аккуратно выведать намерения молодого человека, Чацкий как обычно язвит; спор начинается с известнейших строк о службе: “…прислуживаться тошно”. Фамусов, убежденный в своей правоте, приводит в пример очень уважаемого им дядюшку Максима Петровича. Вот умный человек – не пожалел затылка и теперь осыпан почестями. Чацкий иронично с этим соглашается, сравнивая два поколения: Фамусова и его, отмечая, что теперь готовых “жертвовать затылком” и желающих “поподличать” скупо жалуют государи.

“Карбонарий”, “опасный человек” – таков приговор Чацкому, вынесенный Фамусовым. Он возмущен: как же так?! В собственном доме слышать подобные вольности! “Да он властей не признает!”.

Так начинают завязываться оба конфликта: личный и общественный. Но и в отношениях с Софьей, и в разговорах с Фамусовым и ему подобными Чацкий встречает непонимание. У Софьи он пытается узнать, кого же она любит, не желая поверить тому, что она предпочла “бессловесного” Молчалина. Первое подозрение закрадывается в его душу, когда Софья, узнает о падении Молчалина с лошади:

Смятенье! обморок! поспешность! гнев! испуга!

Так можно только ощущать,

Когда лишаешься единственного друга.

Она не осознает, что этот “единственный друг” мало того, что глуп, – он еще и лжец, и пытается объяснить Чацкому, за что же она полюбила Молчалина. Для нее ее избранник “уступчив, скромен, тих… и на душе проступков никаких”. Но Чацкий-то знает Молчалина совсем с другой стороны.

В мои лета не должно сметь

Свои суждения иметь

– этим его лицемерным словам Чацкий крайне изумлен.

Дальнейшие события показывают, как одиночество Чацкого во взглядах губительно для него. Недоверие по отношению к нему людей фамусовского круга доводит до того, что его объявляют сумасшедшим, а раз он безумен – значит, и мысли и идеи его – бред.

Общество отгораживается этой ложью, т. к. взгляды Чацкого его пугают, как пугает все непонятное, противоречащее собственным понятиям. Спор получил такой исход из-за абсолютной противоположности позиций спорящий. Для Чацкого главное достоинство – “ум бойкий, гений смелый”; для Фамусова такой человек “прослывет мечтателем…опасным”. Подобное неприятие у него по отношению к книгам: “Ученье – вот чума…” и к любым нововведениям.

Главные жизненные ценности, по мнению Фамусова и его общества, – деньги, деньги – и все, что следует из их наличия: хорошая репутация, почет, благосклонность вышестоящих, получение чинов и награждений. Для этих людей образцы “житья похвального” – дядюшка Максим Петрович и камергер Кузьма Петрович. Первый заискиванием добился того, что “чины возводит” и “пенсии дает”. Второй же был тем, перед кем все заискивают – т. е. имел отличную репутацию, что считается столь ценным в фамусовском кругу. Недаром Фамусов опасается некой Марьи Алексеевны – по-видимому, законодательницы общего мнения:

Ах, боже мой! что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна!

Другим важным пунктом расхождения во мнениях является вопрос о браке. Чацкий признает только брак по любви – в разговоре с Софьей сопоставляет свою искренность и пылкость с равнодушием Молчалина. Фамусов, как можно догадаться, “желал бы зятя… с звездами да с чинами”. В его обществе господствует мнение:

… если наберется

Душ тысячки две родовых, –

Тот и жених.

В погоне за чинами и наградами для них все средства хороши. Одним из способов добиться своего является благоволение вышестоящих. Заслужить его и советует Молчалин Чацкому, чтобы потом “и награжденья брать, и весело пожить”. Но Чацкий не смешивает службу с развлечениями, чем и отличается от Фамусова, которому “подписано, так с плеч долой”.

Все эти непонимания, разногласия и лежали в основе обоих конфликтов. Чацкий, надеясь найти в Софье единомышленницу, не может поверить, что та предпочла ему глупца; Софья же, в свою очередь, не понимает Чацкого, его пылкости, искренности. Конфликт общественный, несомненно, более сложен, его вызывает столкновение абсолютно разных взглядов на жизнь, ее успешности. Непонимание привело к поражению Чацкого на любовном фронте. Но нельзя говорить о том, что над ним одержана победа и в случае с фамусовским обществом. Его идеи, взгляды – не признаны. Но он остался верен своим убеждениям – и, значит, не повержен. “Вон из Москвы! – восклицает Чацкий в конце комедии.

… из огня тот выйдет невредим,

Кто с вами день прожить сумеет,

Подышит воздухом одним

И в нем рассудок уцелеет.

Чацкий отправляется туда, “где оскорбленному есть чувству уголок”, в надежде, что там за его мысли не признают сумасшедшим.

Имя А. А. Ахматовой стоит в одном ряду с такими поэтами, как М. Кузмин, О. Мандельштам, Н. Гумилев, когда речь заходит об акмеизме. Для начала стоит разобраться, что же такое акмеизм. Этим термином называют течение в русской поэзии 1910-х гг., последователи которого отошли от символистских стремлений к идеальному, от текучих и многозначных образов и обратились к материальному, предметному миру, естественности и точному значению слова.

Акмеизм возник как бы в противовес предшествовавшему ему символизму, вместо туманных мистических далей они стали писать о жизни реальной, “в этом милом, радостном и горестном мире”.

Ахматова вошла в литературу с традиционной темой – темой любви, но ее понимание и изображение отличалось от сентиментальной женской лирики XIX в. и нереальной лирики символистов. О. Мандельштам писал: “Свою поэтическую форму она развила с оглядкой на психологическую прозу”. То есть, другими словами, ее лирика была основана на опыте романа XIX в. Ее стихотворения просто дышали традициями Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, критики метко определяли ее творчество как “роман-лирика”.

Лирическая героиня Ахматовой очень оригинальна; она, под стать самой поэтессе, живет полной жизнью, не замыкаясь на личных переживаниях, что говорит о высокой образованности и интеллигентности. Героиня многолика: она и рыбачка, и канатная плясунья, и маркиза, что нередко вводило в заблуждение как читателей, так и критиков, которые пытались искать в стихотворениях Ахматовой факты ее биографии.

Не пастушка, не королевна

И уже не монашенка я –

В этом сером будничном платье

На стоптанных каблуках.

Очень выделяется такая особенность лирики Ахматовой, как лаконичность повествования. Она любила малые лирические формы, как правило, два-четыре четверостишия. Ее фразы сжаты и сконцентрированы, она хочет рассказать об ощущениях лирической героини сразу, “без предисловий”, часто присутствует резкий переход от факта к факту.

В поэзии Ахматовой присутствует и ритмико-интонационное своеобразие – она использует разговорную лексику, избегая высокопарных слов, придерживается коротких предложений, их синтаксис наиболее приближен к живой речи, не стремится к точным рифмам. Как уже подчеркивалось, Ахматова любила краткие словесные формулы.

Сколько просьб у любимой всегда!

У разлюбленной просьб не бывает.

Поэтесса принципиально не добавляет в свою поэзию напевности, что создает эффект строгости лирики.

Ахматова использует тонкий прием передачи чувства, переживания через предмет, движение – иными словами, с помощью детали.

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Причем, ее детали очень изящны и в них чувствуется именно ахматовский стиль.

Ты куришь черную трубку,

Так странен дымок над ней.

Я надела узкую юбку,

Чтоб казаться еще стройней.

Но стиль поэзии Ахматовой не был статичным, он был подвержен изменениям. Так, в 1915-1917 гг. она, по замечаниям многих критиков, приблизилась к традициям А. С. Пушкина, “классическая точность выражения и художественная законченность построения” связывали ее литературное умение с поэзией Пушкина. Она справедливо чувствовала себя наследницей классической русской литературы и поэтому часто использовала в своих стихотворениях цитаты, они тонко перекликались с произведениями поэтов как XIX в., так и современниками.

Важную роль играла в творчестве всех авторов начала XX в. революция, но каждый по-своему воспринял ее. Для Ахматовой она была просто катастрофой, но справедливой – возмездием за грехи, поэтесса чувствовала и свою ответственность за происходящее зло. Размышления на эту тему нашли свое завершение в грандиозном и гениальном произведении “Реквием”. Его называют поэтическим подвигом Ахматовой, идеальным образцом гражданской поэзии.

Анализируя главы романа, вы, конечно, обратили внимание на то, какое чувство испытывают казаки от общения с землей. Они измеряют свою жизнь законами землепашца, для которого жить – это значит пахать, сеять, собирать урожай. Неслучайно в романе такое важное место отводится описаниям земли и плодов деятельности на ней человека. Вспомним цитаты из первой части “Тихого Дона”:

“Пахла выветренная, истощенная земля пылью…” .

“За житом – не успели еще свозить на гумна – подошла и пшеница. На суглинистых местах, на пригорках желтел и сворачивался в трубку подгорающий лист, пересыхал отживший стебель” .

“Всходит остролистая зеленая пшеница, растет; через полтора месяца грач хоронится в ней с головой, и не видно; сосет из земли соки, выколосится; потом зацветет, золотая пыль кроет колос; набухнет зерно пахучим и сладким молоком. Выйдет хозяин в степь – глядит, не нарадуется” .

В романе Шолохова ярко отражены представления о земле-матери, издревле вошедшие в сознание русского человека. Универсальный образ, мотив или сюжет, который пронизывает всю культуру народа с древнейших времен до современности, называют архетипом. Например, в науке употребляют такие словосочетания: архетип земли, архетип воды, архетип огня. Архетипы передаются из рода в род, из поколения в поколение в течение тысячелетий, они мотивируют поступки и действия людей.

Наряду с общеславянскими архетипами земли, дома, в романе Шолохова проявляются и архетипы, связанные с культурой донского казачества. Для многих народов река является символом вечного движения, источника жизни. Шолохов же подчеркивает любовное отношение своих персонажей к родному Дону. Он и кормилец, и свидетель всех радостей и бед человеческих, и даже своеобразный участник описанных событий. Вспомним, что писатель в качестве эпиграфа использует отрывки из старинных казачьих песен, в которых традиционно звучало обращение “наш батюшка тихий Дон”. Этот архетип объединяет прошлое казачества и его настоящее.

Александр Исаевич Солженицын является одним из тех писате­лей, которые жили и творили в трудные годы Советской России. Это была сталинская эпоха, охарактеризованная господством в стране насилия, деспотизма, произвола власти. Страдания народа, вызванные несправедливостью социального строя, волновали писа­теля. Солженицын был одним из первых, кто сказал правду о судь­бе крестьянства, о его проблемах, изображая трагическую жизнь поистине русского человека и причины его несчастья в рассказе “Матренин Двор”.

Жители деревни Тальново, в которой происходит действие рас­сказа, существуют в ужасных условиях: отсутствуют электричест­во, билеты на железнодорожный транспорт, медицинские учрежде­ния. Вот как изобразил писатель дом главной героини: “…Изгнива­ла щепа, посерели от старости бревна сруба и ворота, когда-то могу­чие, я проредилась их обвершка”. “Жребий мой был – поселиться в этой темноватой избе с тусклым зеркалом, в которое совсем нель­зя было смотреться, с двумя яркими рублевыми плакатами о книж­ной торговле и об урожае, повешенными на стене для красоты”. Одиночество больной женщины скрашивали лишь “колченогая Кошка, мыши и тараканы, живущие за Стенкой”. Магрена Даже “не держала радио по Бедности”, Из скотины имела лишь козу, которую она с трудом прокармливала. “Козе она выбирала из подполья са­мую мелкую картошку, себе – мелкую, а мне – с куриное яйцо”.

Автор описывает горькую жизнь колхозницы. Матрена потеряла мужа и шестерых детей. “Наворочено было много несправедливо­стей с Матреной: она была больна, но не считалась инвалидом; она четверть века проработала в колхозе, но потому что не на заводе – не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно было только за мужа, то есть за утерю Кормильца”. Женщине приходилось долго ходить за справками, но ее постоянно отсылали обратно. Все это го­ворит о бюрократических законах страны, об эксплуатации государ­ством простого народа. Крестьянство не могло пользоваться продук­том своего же труда, все доставалось правительственным органам: “рычали кругом экскаваторы на болотах, но не продавалось торфу жителям, а только везли – Начальству”. Бабы вынуждены были во­ровать торф, чтобы выжить зимой. Государство отрезало огороды у тружеников страны, лишало их платы за тяжелый труд. “А что – пенсия? – возражали другие. – Государство – оно минутное. Се­годня, вишь, дало, а завтра отымет”. Действительно, государство ни во что не ставило, не ценило главных кормильцев России. Кре­стьяне не чувствовали себя Свободными, В них пытались задавить, уничтожить чувство собственного достоинства.

Такое социальное неравенство повлияло на общество, на его ми­ровоззрение. В нечеловеческих условиях люди постепенно озлобля­ются, стараются выжить любым путем, забывая о совести, честно­сти, справедливости. Матрену окружают жадные, корыстные люди. Ее родственников интересует только нажива ~ старый Матренин Дом, единственное, что осталось у старой женщины. Они ведут спор о том, кому же достанется дом Матрены, еще до ее смерти. Фаддея, человека, который когда-то любил бедную женщину, трех сестер Матрены интересует только собственное благополучие.

Но Матрена живет по другим законам: по законам добра, все­прощения, любви. Она постоянно откликается на чужую просьбу, выполняет всякую тяжелую работу. Душа героини полна чувства сострадания: из жалости приютила кошку, вырастила чужую дочь. Это глубокая натура с богатым духовным миром. Несмотря на трудности, Матрена находит радость в тяжелой жизни: в работе, в общении с природой, даже в фикусах, которые она бросилась спа­сать во время пожара. “Не гналась за обзаводом… не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни”, как это делало большинство людей. “Не гналась за нарядами. За одеж­дой, приукрашивающей уродов И Злодеев”. Духовно Матрена выше своих односельчан. Но героиня погибает. И трагедия ее в том, что обществу, в котором она жила, чужды истинные человеческие стремления. Матрена одинока. “Не понятая И Брошенная даже му­жем своим, схоронившая шесть детей, но не нрав свой общитель­ный, чужая сестрам, золовкам, смешная, по-глупому работающая на других бесплатно, – она не скопила имущества к смерти. Гряз­но-белая коза, колченогая кошка, фикусы… Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша”. Тра­гизм рассказа заключается в том, что материальное обнищание на­рода перерастает в духовное. За жестокостью и черствостью люди не видят, не ценят И Губят добро.

Александр Солженицын первый сказал правду о трагической

Истории русского народа. Затем по его пути пойдут такие же поис­тине народные писатели, как Абрамов, Шукшин и др.

До Антона Чехова русский театр переживал кризис, именно он внес неоценимый вклад в его развитие, вдохнув в него новую жизнь. Драматург выхватывал небольшие зарисовки из повседневной жизни своих героев, приближая драматургию к реальности. Его пьесы заставляли зрителя задуматься, хотя в них не было интриг, открытых конфликтов, но они отражали внутреннюю тревогу переломного исторического времени, когда общество застыло в предчувствии скорых перемен, а героями становились все социальные слои. Видимая простота сюжета знакомила с историями персонажей до описываемых событий, давая возможность домыслить, что же будет с ними после. Так удивительным образом смешались прошлое, настоящее, будущее в пьесе “Вишневый сад”, путем соединения людей не столько разных поколений, сколько разных эпох. И одним из “подводных течений”, характерных для пьес Чехова, стало размышление автора о судьбе России, а тема будущего заняла центральное место в “Вишневом саде”.

Прошлое, настоящее и будущее на страницах пьесы “Вишневый сад”

Так каким же образом встретились прошлое, настоящее и будущее на страницах пьесы “Вишневый сад”? Чехов как бы разделил всех героев на эти три категории, изобразив их очень ярко.

Прошлое в пьесе “Вишневый сад” представлено Раневской, Гаевым и Фирсом – самым старым персонажем всего действа. Именно они больше всех говорят о том, что было, для них прошлое – это время, в котором все было легко и прекрасно. Были господа и слуги, у каждого было свое место и предназначение. Для Фирса отмена крепостного права стало величайшим горем, он не захотел воли, оставшись в имении. Он искренне любил семью Раневской и Гаева, оставшись преданным им до самого конца. Для аристократов Любови Андреевны и ее брата – прошлое это время, когда им не нужно было думать о таких низменных вещах как деньги. Они наслаждались жизнью, занимаясь тем, что приносит удовольствие, умея ценить красоту нематериальных вещей – им тяжело приспособиться к новым порядкам, при которых на смену высокоморальных ценностей приходят ценности вещественные. Для них унизительно говорить о деньгах, о способах их заработка, и реальное предложение Лопахина сдать в аренду землю занятую, по сути, никчемным садом, воспринимается как пошлость. Не способные принять решения о будущем вишневого сада, они поддаются течению жизни и просто плывут по нему. Раневская с деньгами тетки, присланных для Ани, уезжает в Париж, а Гаев идет служить в банк. Смерть Фирса в конце пьесы очень символична, как бы говоря, что аристократия как социальный класс изжила себя, и ей нет места, в том виде, в каком она была до отмены крепостничества.

Лопахин стал представителем настоящего в пьесе “Вишневый сад”. “Мужик мужиком”, как он сам говорит о себе, мыслящий по – новому, умеющий зарабатывать используя свой ум и чутье. Петя Трофимов даже сравнивает его с хищником, но с хищником, обладающим тонкой артистичной натурой. И это приносит Лопахину много душевных переживаний. Он прекрасно осознает всю красоту старого вишневого сада, который будет вырублен по его воле, но поступить иначе не может. Его предки были крепостными, отец владел лавкой, а он стал “беложилеточником”, сколотив немалое состояние. Чехов делал особый упор на персонаже Лопахина, ведь он был не типичным купцом, к которым с пренебрежением многие относились. Он сам себя сделал, проложив дорогу своим трудом и желанием быть лучше, чем его предки не только в плане финансовой независимости, но и в образованности. Во многом Чехов соотносил себя с Лопахиным, ведь их родословные схожи.

Аня и Петя Трофимов олицетворяют собой будущее. Они молоды, полны сил и энергии. А самое главное – у них есть желание менять свои жизни. Но, вот только, Петя мастер говорить и рассуждать, о прекрасном и справедливом будущем, а обличать свои речи в действие не умеет. Именно это мешает ему окончить университет или хоть как-то устроить свою жизнь. Петя отрицает всякие привязанности – будь то место или другой человек. Он увлекает своими идеями наивную Аню, но у нее уже готов план, как устроить свою жизнь. Она воодушевлена и готова “посадить новый сад, еще краше прежднего”. Однако будущее в пьесе Чехова “Вишневый сад” очень неопределенное и смутное. Кроме образованных Ани и Пети, есть еще и Яша с Дуняшей, и они тоже – будущее. Причем, если Дуняша, просто глупенькая крестьянская девушка, то Яша – это уже совсем другой тип. На смену Гаевым и Раневским приходят Лопахины, но ведь и Лопахиных тоже предстоит кому-то сменить. Если вспомнить историю, то через 13 лет, после написания этой пьесы, к власти пришли именно такие вот Яши – беспринципные, пустые и жестокие, не привязанные ни к кому и ничему.

В пьесе “Вишневом саде” герои прошлого, настоящего и будущего были собраны в одном месте, вот только объединены они не внутренним желанием быть вместе и обмениваться своими мечтами, желаниями, опытом. Старый сад и дом держит их, и как только они исчезают, разрывается связь между героями и временем, которое они отражают.

Связь времен сегодня

Только самые великие творения способны отражать действительность даже через много лет после своего создания. Так произошло и с пьесой ” Вишневый сад”. История циклична, развивается и меняется общество, моральные и этические нормы так же подвергаются переосмыслению. Жизнь человека не возможна без памяти о прошлом, в бездействии в настоящем, и без веры в будущее. На смену одному поколению приходит другое, одни строят, другие разрушают. Так было во времена Чехова, так происходит и сейчас. Прав был драматург, говоря, что “Вся Россия – наш сад”, и только от нас зависит, будет ли он цвести и плодоносить, или же будет вырублен под самый корень.

Рассуждение автора о прошлом, настоящем и будущем в комедии, о людях и поколениях, о России заставляют задуматься и в наши дни. Эти мысли будут полезны 10 классов при написании сочинения на тему “Прошлое, настоящее, будущее в пьесе “Вишневый сад”.

Годы молодости, которые Некрасов когда-то назвал “праздником жизни”, сравнительно редко привлекают внимание Чехова-художника, но во всяком случае реже, чем, например, русских писателей первой половины XIX века. “Теперь нельзя брать героя моложе 30-35 лет”, – говорил Чехов, противопоставляя своих героев 20-летним Печорину и Онегину.

Один из самых интересных молодых героев, созданных Чеховым, – студент Иван Великопольский в рассказе “Студент”. И рассказ этот писатель считал своей лучшей, “самой отделанной” вещью. Видимо, в “Студенте” автору была дорога мысль о вечных духовных ценностях, сближающих людей не только самого разного социального положения и культурного уровня, но и эпох, отдаленных друг от друга многими столетиями. Мысль эта выражена в рассказе лаконично и выразительно.

В холодный вечер страстной пятницы Иван Великопольский, студент духовной семинарии, греясь у костра, рассказал двум крестьянкам-вдовам, матери и дочери, евангельский эпизод, предшествовавший описанию “страстей господних”. На тайной вечере апостол Петр, ученик и соратник Христа, как говорится в евангельском сказании, поклялся в верности его учению, в готовности идти с ним на смерть, но тот в ответ произнес фразу: “Говорю тебе, Петр, не пропоет сегодня петел, то есть петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь меня”. Далее в Евангелии сказано, что в ту ночь, когда Христа допрашивали и избивали, Петр действительно трижды отрекся от него.

Но как только запел петух, он вспомнил слова учителя и горько зарыдал, каясь в своем предательстве. Рассказ студента взволновал обеих крестьянок. При словах о том, что в тишине темного сада раздавались глухие рыдания Петра, старшая всхлипнула и “заслонила рукавом лицо от огня”, словно стыдясь своих слез, а у младшей взгляд стал напряженным, “как у человека, который сдерживает сильную боль”.

Эта реакция слушательниц, в свою очередь, взволновала и самого студента. Если в начале рассказа он шел темным лугом к костру в невеселом расположении духа и думал о том, что жизнь никогда “не станет лучше”, то теперь для него настал миг прозрения. Он вдруг почувствовал связь между слезами старой женщины, которая сидела сейчас перед ним, и тем, что происходило, по евангельскому преданию, девятнадцать веков назад. И подумал, что правда и красота, “по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле”. В этом апофеозе правды и красоты “вообще на земле” есть какое-то особое, праздничное настроение; невольно вспоминается, что страстная неделя приближается к концу” и те же люди, приютившиеся от непогоды у костра, встретятся в пасхальные дни. И вместе с тем совершенно бесспорно, что специфика евангельской легенды, к которой обращается писатель в этом рассказе, подчинена широкой общечеловеческой идее, более всего в этом произведении нам дорога мысль художника о родстве человеческих душ, о том, что человек может найти себя и свое место в жизни через понимание чужих страданий, в общении с другими людьми.

Обретение смысла жизни, как мы увидим, останется мечтой лучших чеховских героев и в более поздние годы их жизни. Но как часто уже в молодости эта мечта начинает угасать и появляются приметы будущего погружения личности в атмосферу пошлого существования. Пытаясь понять чеховских героев, попавших в обстоятельства, подобные только что приведенным, нужно вникнуть в психологические мотивы, которые руководят героями. И если вникнуть, то за внешним иногда бездействием, за нежеланием таких героев практически сопротивляться враждебным им обстоятельствам обнаружится такая сила внутреннего сопротивления человека сложившемуся положению вещей, которая стоит открытой борьбы. За внешней покорностью героев судьбе у Чехова очень часто слышен сдержанный протест, их страдания напоминают, что во все времена человек жив “не хлебом единым” и не удобствами быта, но еще очень важной потребностью – стремлением к душевной чистоте и подлинно нравственной жизни.

Внутренняя жизнь человека развивается в тесном общении с внешним миром. Чехов всегда учитывает эту зависимость, она у него определяет весь облик героя – и индивидуальный характер личности, и духовные ее запросы. Но между противоположностями в душе чеховских героев большей частью нет мирного сосуществований. Если человек подчиняется силе обстоятельств и в нем постепенно гаснет способность к сопротивлению, то он в конце концов теряет все истинно человеческое, что было ему свойственно. Это омертвение человеческой души – самое страшное возмездие, которое воздает жизнь за приспособленчество.

Чиновник Николай Иванович Чимша-Гималайский, добрый и кроткий человек, любил деревенскую природу. Но тоска по деревне понемногу превратилась в навязчивую идею – купить “усадебку” с крыжовником. Он мечтал: “Сидишь на балконе, пьешь чай, а на пруде твои уточки плавают, пахнет так хорошо, и…. и крыжовник растет”. На достижение этой цели была истрачена молодость, ей в жертву была принесена жизнь жены, на которой Николай Иваныч женился из-за денег для покупки усадьбы

. И вот результат – это уже “не прежний робкий бедняга-чиновник, а настоящий помещик, барин”. Он изменился внешне – “постарел, располнел, обрюзг; щеки, нос и губы тянулись вперед, – того и гляди хрюкнет в одеяло”. Изменился он и внутренне – стал неуживчив, высокомерен и говорил важно, точно министр.

Душевное очерствение Николая Иваныча тем разительнее, что он от природы был добрый, мягкий человек, и поначалу его тоска о деревне могла даже показаться поэтической и вызвать у читателя сочувствие: сидя годами в казенной палате, он рвался на волю, на свежий воздух, грезил деревенской тишиной… Мера душевного оскудения человека определяется, в частности, его отношением к прошлому – Николай Иваныч, поселившись в усадьбе, забывает, что его отец был солдат, а дед – крестьянин, и хвастает дворянством: “мы, дворяне”, “я как дворянин”.

На свинью похож не только Николай Иваныч, но и его собака, которой лень лаять, и голоногая толстая кухарка. Крыжовник со своего участка, кислый и жесткий, он ест, приговаривая: “Ах, как вкусно! Ты попробуй!” Новый земледелец стал равнодушным к чужим страданиям, к общественным интересам. Этот эгоизм и равнодушие, уход в мир своего “я”, стремление ограничить все тремя аршинами земли осуждается Чеховым.

Имя Чехова в русской литературе стоит особняком. Всем своим творчеством писатель боролся против пошлости и мещанства. Лучшие герои Чехова – интеллигентные, думающие люди, души которых страдают в поисках гармонии и добра жизни. Антон Павлович призывает в каждом своем рассказе к поиску смысла жизни, душевной чистоты, возвышенным целям, состраданию: “Не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя!., не уставайте делать добро… Счастья нет и не должно быть, а если в жизни есть смысл или цель, то смысл и цель эти вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!”

С восхищением говорит о великом русском писателе американец Эрскин Колдуэлл: “Антон Павлович Чехов был и несомненно останется на все времена, пока существует искусство слова, одним из величайших писателей мира. Его творения – это памятник, воздвигнутый его гению, и притом нетленный”. Интересно высказывание французского писателя Анд-ре Моруа: “Своим театром и своими рассказами Чехов указывает нам путь к более чистой жизни”. В произведениях русского писателя Моруа видит призыв к светлому – чистому.

Ненавидя старый мир – мир пошлости и мещанства, – Чехов предвещал новую Россию, предсказывал свободную и счастливую жизнь.