Category: Школьные сочинения

Образ Татьяны Лариной, созданный Пушкиным в его романе, имеет не меньшее значение, чем образ Онегина. Автор в своем произведении старается как можно точнее показать нам простую русскую “провинциальную барышню” с ее чувствами и мыслями. По описанию Пушкина можно понять, что внешность героини лишена каких-либо прекрасных черт, какими наделяли действующих лиц писатели классических и сентиментальных произведений:

Ни красотой сестры своей,

Ни свежестью ее румяной

Не привлекла она очей.

Но в конце романа Татьяна предстает перед нами знатной дамой Петербурга и, сидя за столом рядом с красавицей того времени Ниной Воронской, ничем не уступает ей, “беспечной прелестью мила”. Ее прелесть – чистая душа, простота, ум. Все это и богатство душевных качеств наша героиня сохранила на протяжении всего романа. В семье росла дикой, неласковой девочкой, с детства не любила куклы и общение с подругами. С раннего возраста начала увлекаться романами сентиментальных писателей:

Ей рано нравились романы;

Они ей заменяли все…

Татьяна верила им безраздельно, думала, что жизнь и люди, которые описаны в книгах, существуют на самом деле. Пушкин говорит:

Она влюблялася в обманы,

И Ричардсона, и Руссо.

Ее натура мечтательна и романтична, наделена богатым “воображением мятежным”. С любимыми персонажами своих книг могла уйти от реальности в мир, принадлежащий только ей, который способна понять только она. Вот почему она влюбилась в Онегина. Татьяна считала, что он не похож на других знакомых ей мужчин. В своем воображении она создала героя, который способен на подвиги, в ее представлении он благородный, честный человек. Татьяну посетило чувство, неизвестное ей до этого момента. Любовь девушки чистая и искренняя. Вот почему она решается написать письмо Евгению. До встречи с ним никого не любила. Можно представить, какое глубокое разочарование Татьяна испытала при разговоре с Онегиным, но он ей оставляет маленькую надежду на будущее счастье:

Я вас люблю любовью брата

И, может быть, еще нежней.

Узнав о гибели Ленского, жениха ее сестры, она должна была Евгения возненавидеть, но из-за своей глубокой любви не может разлюбить. После его отъезда Татьяна начинает читать его книги. В них она видит совершенно другой мир. Она понимает, что все эти произведения были интересны ему, здесь он мог найти знакомые чувства и мысли. На основе принадлежащих Онегину книг Татьяна делает скоропостижный вывод о том, что он мало подражает героям любимых произведений.

Но вот судьба вновь соединила их на балу. Татьяна уже не та деревенская наивная девушка, а знатная дама. Когда Онегин пришел к ней после болезни и застал ее плачущей над его письмом, они долго говорили. За время отъезда Евгения она вышла замуж без любви, очень изменилась в своем поведении, манерах и общении, научилась “властвовать собой”. Но ее любовь к нему не исчезла, в душе она осталась все той же простой Таней со своим внутренним миром. За тихий уголок дикого сада она готова отдать все, что имеет. Героиня не может ответить взаимностью Онегину, потому что не может предать, обидеть кого-либо. Ничто не смогло изменить душу простой русской девушки.

Его суровое лицо напряженно смотри на нас с портретов, а страдальческий голос, чуть ли не отговаривает читать писателя Салтыкова-Щедрина: и однообразен-то он, и совершенно непонятен будет потомкам. Но в наше время этот писатель просто необходим. Стоит лишь вчитаться в строки его “однообразных” и “непонятных” произведений. Он настойчиво и тревожно предупреждал своих – тогдашних и будущих – читателей: “Разве не бывало примеров,. ..что и низверженные кумиры вновь взбирались на старые пьедесталы и начинали вращать алмазными очами?”

“Нужды нет, что тут же, в этом самом мундире, ненавистник измышляет пакость тому самому делу, в пользу которого он парадно вырядился, – повторяем: эта пакость совершится на заднем дворе, на сцене же будут красоваться все внешние признаки преданности делу”.”

Спасибо за предупреждение, Михаил Евграфович, ведь и правда.”

Но, однако, что это?! – Насмешливо острый взгляд писателя на сей раз обращен на нас самих и высвечивает нечто такое, что, увы, никак нельзя признать нам несвойственным: Мы склонны раздражать себя всякого рода утопиями. Мы охотно перескакиваем через все препятствия, устраняем подробности процесса и заранее наслаждаемся концом не начатого еще дела”.

Читаешь подобное – и вот уже совсем по-иному начинаешь воспринимать страдальчески-нетерпеливое выражение на последних фотографиях писателя, словно он всегда, по собственному признанию, до боли сердечной любивший родину, и поныне всей душой отдается ее заботам и тяготится тем, страдает от того, что не может принять этот груз на свои плечи, вмешаться во все происходящее самому – кому помочь, кого потеснить, припечатать крепким щедринским словом тех, у кого, как у незабвенного Иудушки Головлева, от пустяков в горле пересохло, или тех кто пребывает в недоумении по случаю необходимых, но “беспокойных перемен”…

Пьеса была написана Чеховым специально для Московского Художественного театра. Этот замечательный театр возник в 1898 г. Его основали К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко. Театр открылся постановкой трагедии А. К. Толстого “Царь Федор Иоаннович”, но утвердил свое право на существование блестящим спектаклем по Чехову “Чайка”. С тех пор тесные и дружеские связи укрепились у драматурга с молодыми и талантливыми режиссерами и артистами.

Героини новой пьесы “Три сестры” – сестры Ольга, Маша и Ирина – изображены автором с нескрываемым сочувствием. Однако свойственная Чехову требовательность к людям заставляет его критически отнестись и к замечательным трем сестрам, и к Вершинину, и к Тузенбаху. Чеховские герои явно ощущают, что жизнь должна измениться, что дальше жить по-прежнему невозможно. “Или знать,-говорит Маша,-для чего живешь, или же все пустяки, трын-трава”. И тем не менее все остается, как было. Герои вынуждены только обороняться…

Трагедия бездействия оказывается одной из главных тем пьесы. Так же, как и в “Дяде Ване”, ничего не меняется, как бы ни страдали любимые чеховские герои, как бы ни стремились они что-то исправить, изменить, переделать. В этом отношении очень характерен постоянно возникающий в “Трех сестрах” мотив переезда в Москву. Обычно исследователи говорят, что Москва здесь становится символом, олицетворением мечты об иной, разумной, прекрасной жизни. Все это так, однако же Москва остается вместе с тем и совершенно реальным городом, в который можно переехать. Но, несмотря на самое горячее желание, сестры не в состоянии осуществить свою мечту. Жизнь остается прежней.

Тема труда, всегда очень важная для Чехова и его героев, никогда ранее не занимала столь большого места, как в “Трех сестрах”. О труде, как о единственном спасении, мечтают Ирина и Тузенбах. Однако оказывается, что сам по себе труд еще не дает человеку полного удовлетворения. Утомительна и безрадостна для Ольги ее преподавательская работа в гимназии. Разочарована и Ирина, ставшая телеграфисткой. Она же и объясняет причины своего разочарования: это “труд без поэзии, без мыслей”.

Лишь муж Маши, учитель Кулыгин, полностью доволен своей работой, образом жизни. “Чувствую себя счастливым”,-говорит он. Между тем для Чехова довольство человека самим собою является явным признаком его ущербности, мещанской самоуспокоенности, сытости и равнодушия. Еще в “Чайке” Сорин говорил доктору Дорну: “Вы сыты, поэтому равнодушны к жизни, вам все равно”. Эта же тема раскрывается в “Трех сестрах”, где страданиям и нравственным поискам чеховских героев, напряженно и страстно мечтающих о лучшем будущем, контрастно противопоставляется торжествующая пошлость Наташи, нагло вытесняющей сестер из дома, и футлярная ограниченность Кулыгина, который, как заклинание, повторяет: “Я доволен, я доволен, я доволен!”

В “Трех сестрах” не забыт еще один постоянный чеховский критерий ценности и богатства человеческой личности: отношение к красоте мира, к природе. Лучшие чеховские герои не мыслят жизни без цветов, без деревьев. Вершинин, впервые попав в дом к сестрам, говорит: “Сколько, однако у вас цветов!.. У меня в жизни не хватало именно вот таких цветов…” Тузенбах связывает мысль о парке, лесе с мечтой о будущем: “Какие красивые деревья и, в сущности, какая должна быть около них красивая жизнь!” И в явном контрасте с этим звучит в пьесе голос Наташи, воплощающей омерзительную и воинствующую бездуховность: “Велю прежде всего срубить эту еловую аллею, потом вот этот клен… По вечерам он такой некрасивый…”

Для Чехова отношение к цветам, деревьям, природе есть мера нравственности, порядочности, человечности. Проблема судеб красоты в современном мире стала одной из центральных и в последней пьесе Чехова.

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык…

Ф. И. Тютчев

Яснополянский парк. Тишина. Аллея под сводами вековых деревьев. Высокое вечное небо. И маленький холмик сбоку, на краю оврага, среди густой зелени. На нем скромный букет цветов, чаще полевых. Наверное, это единственная в мире могила великого человека, на которой нет ни памятника, ни даже скромного надгробия. Здесь покоится гениальный писатель земли русской Лев Николаевич Толстой. Так он завещал похоронить себя: хотел возвратиться в вечный мир живой природы.

Зато природа естественная, живущая по своим законам, становится полноправным действующим лицом толстовских книг. Именно действующим лицом: пейзаж у Толстого не фон, не просто описание обстановки; природа у него – часть окружающего мира. Она участвует в событиях, воздействует на человека, помогает не только раскрыть, но и объяснить душевное состояние героя. При этом писатель показывает, что природа не зависит от настроения людей, она просто может по-разному восприниматься ими в зависимости от их душевного состояния. И, поистине, “в ней есть душа”: пейзаж существует не сам по себе, он всегда неотделим от человека, от его внешней и внутренней жизни.

Для Толстого восприятие природы, способность чувствовать ее, понимать ее “язык” – важнейшая характеристика человека. Поэтому в “Войне и мире” пейзаж дается либо “от автора”, либо в восприятии героев, живущих богатой духовной жизнью: князя Андрея, Пьера, либо “естественных” людей, как например Наташа и Николай Ростовы. Люди бездуховные, неестественные, оторванные от национальной почвы, не видят и не понимают природы. Для них она “бездушный лик”.

Картины природы часто помогают автору эпопеи выразить свое отношение к происходящему. Так, Толстой, воспринимая войну как “противное человеческой природе событие”, рисует плотину Аугеста до и в конце сражения, противопоставляя прекрасную мирную сельскую жизнь кровавой бойне, безжалостно разрушившей эту жизнь. Даже после Бородинского сражения, необходимого в той справедливой, народной войне, которую вела Россия, сама природа словно протестует против массового убийства: “Над всем полем, прежде столь весело-красивым… стояла теперь мгла сырости и дыма…”

Именно в природе видит Толстой образец жизни для людей. Наверное, не случайно для многих положительных героев эпопеи в переломные моменты их жизни открывается “небо”: высокое бесконечное небо князя Андрея под Аустерлицем; спокойное голубое небо, которое Николай Ростов увидел в своем первом бою; московское темное звездное небо с яркой кометой посередине, увиденное Пьером в 1812 году, и небо в плену с полным ярким месяцем и “в глубь уходящими звездами”, говорящие Пьеру о непобедимости душевной свободы человека; и, наконец, волшебное черное чистое небо взволнованного Пети Ростова.

Особое композиционное значение имеет пейзаж, когда он сопровождает размышления героев, помогает им принять решение. В этих случаях природа очеловечена: она воспринимает человеческие эмоции, переживания, как все понимающий человек. Гениальна картина весеннего дуба, дважды увиденного князем Андреем. “Старым, сердитым и презрительным уродом” стоит он “между улыбающимися березками”, смотрит на мрачного князя, говорит с ним его словами, сочувствует ему и все-все понимает. Проходит совсем немного времени, но та внутренняя работа, которая постоянно шла в князе Андрее после разговора с Пьером на пароме, встреча с поэтичной Наташей Ростовой, случайно услышанный ночной разговор девушек в Отрадном – все это совершило переворот в душе Болконского – он ощутил свою молодость, жизнелюбие. И вот, возвращаясь из Отрадного, он снова видит дуб и не узнает его: старый дуб расцвел молодой зеленью. Старый дуб, мудрый великан, обновленный весной, помогает Болконскому понять, что “жизнь не кончена в 31 год”, что она, жизнь, неистребима.

Так же ярко выражено в пейзаже новое отношение к жизни Пьера Безухова, выработанное им в плену. Любуясь панорамой Москвы, он “почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни”, видя, как “все перед ним заиграло в радостном свете”.

Читая, как сурова и беспощадна была зима во время бегства французских завоевателей из России, невольно думаешь, что сама природа вмешалась в жизнь людей и вынесла свой справедливый приговор. Слабые пришельцы не выдерживают русских морозов и гибнут здесь, вызывая уже не ненависть, а жалость.

Своим великим романом Толстой учит нас многому. Перечитывая его, люди каждый раз открывают для себя что-то новое. И однажды, отложив книгу, читатель иначе, чем всегда, посмотрит вокруг и, может быт, ему откроется его “небо”. И захочется поехать в Ясную Поляну, постоять у небольшого холмика, под которым покоится гений, сумевший понять душу родной земли и стать своим в вечно живом мире – мире природы.

“Счастливец тоже был”… Такими ироническими словами вводится в поэму Некрасова образ деда Савелия. Он прожил долгую, непростую жизнь и теперь доживает свой век в семье Матрены Тимофеевны. Образ Савелия, богатыря святорусского в поэме “Кому на Руси жить хорошо” Некрасова очень важен, потому что он воплощает в себе идею русского богатырства. Тема силы, выносливости и долготерпения народа в поэме от главы к главе нарастает и в конце концов разрешается в образе богатыря Савелия.

Савелий – выходец из глухих лесных краев, куда даже “черт три года дорогу искал”. Уже само название этого края дышит мощью: Корега, от “корежить”, т. е. гнуть, ломать. Покорежить что-либо может медведь, да и сам Савелий “на медведя смахивал”. Сравнивается он и с другими зверями, например, с сохатым, причем подчеркивается, что он куда опаснее хищника, когда ходит по лесу “с ножищем и рогатиной”. Сила эта проистекает из глубокого знания своего края, полного единения с природой. Видна любовь Савелия к своей земле, его слова “Мой лес!” звучат куда более убедительно, чем такое же заявление из уст помещика Оболта-Оболдуева.

Но в любой, даже самый непроходимый край, дотянется барская рука. Вольная жизнь Савелия заканчивается с приездом в Корегу немца-управляющего. Поначалу тот казался безобидным и даже не требовал полагающейся дани, но поставил условие: отработать деньги рубкой леса. Простодушные мужики построили из лесу дорогу и тут-то поняли, как сильно их обманули: по этой дороге приехали в Корежину господа, немец привез жену с детьми, и начал вытягивать из деревни все соки.

“И тут настала каторга Корежскому крестьянину – До нитки разорил!”

Долгое время крестьяне терпят издевательства немца – он бьет их и заставляет работать без меры. Многое может вытерпеть русский мужик, оттого-то он и богатырь, – так считает Савелий. Так говорит он Матрене, на что женщина с иронией отвечает: такого богатыря и мыши заесть могут. В этом эпизоде Некрасов намечает важную проблему русского народа: его безответность, неготовность к решительным действиям. Недаром характеристика Савелия совпадает с образом самого неподвижного из былинных богатырей – Святогора, который в конце жизни врос в землю.

“Недотерпеть – пропасть, перетерпеть – пропасть”. Так мыслит богатырь Савелий, и эта простая, но мудрая народная философия приводит-таки его к бунту. Под придуманное им словцо “Наддай!” ненавистного немца-управляющего закапывают в землю. И хотя за этот поступок Савелий попадает на каторгу, начало освобождению уже положено. Всю оставшуюся жизнь дед будет гордиться тем, что он, хоть “клейменый, да не раб!”.

Но как же складывается его жизнь дальше? Больше двадцати лет провел он на каторге, еще двадцать отняли поселения. Но и там Савелий не сдавался, работал, смог собрать денег, и, вернувшись на родину, построил себе и своим домашним избу. И все же жизни его не дано завершиться спокойно: пока были у деда деньги, он пользовался любовью домашних, а когда они закончились – встретился с нелюбовью и насмешками. Единственной отрадой для него, как и для Матрены, становится Демушка. Он сидит на плече у старика “как яблочко в вершине старой яблони”. Но происходит страшное: по его, Савелия, вине внук и погибает. И именно это событие сломило прошедшего через плети и каторгу мужика. Остаток жизни дед проведет в монастыре и скитаниях, молясь об отпущение грехов. Именно поэтому Некрасов и называет его святорусским, показывая еще одну черту, присущую всему народу: глубокую, искреннюю религиозность. “Сто семь годов” жил дед Савелий, но долгожительство не принесло ему счастья, а сила, как он сам с горечью вспоминает, “по мелочи ушла”.

В поэме “Кому на Руси жить хорошо” Савелий воплощает именно эту, глубоко сокрытую силу русского мужика и его огромный, хотя пока что не реализованный потенциал. Стоит разбудить народ, убедить его на время отказаться от смирения, и тогда он сам завоюет себе счастье, вот о чем говорит Некрасов с помощью образа богатыря Савелия.

Волк является героем многочисленных сказок, мифов, легенд и преданий. И везде его изображают злым, глупым, страшным. И это очень похоже на правду, ведь волк – это хищник. А хищники, как известно, добрыми не бывают.

Главным героем рассказа Е. Сетон-Томпсона “Лобо” является волк. Автор изображает его страшным и сильным зверем: “Старый Лобо – настоящий великан – был чрезвычайно сильным и хитрым зверем”. Этот страшный зверь был настоящей грозой местности, его боялись и люди, и животные, которые жили в долине Куррумпо. Лобо был вожаком стаи и очень умным зверем. Это проявлялось в том, что он умел обходить даже самые страшные капканы, чувствовал яд, умел перехитрить охотников. За голову Лобо была назначена большую награду, но ему всегда удавалось выскользнуть из рук охотников.

Единственное, чего он боялся, так это огнестрельного оружия. Волк знал, что оно есть у людей, и всегда пытался вывести свою стаю из той местности, где появлялись люди с оружием.

А еще Лобо умел любить. В его стае была белая волчица по имени Бланка. Она была необычайно красива, ее мягкая густая шерсть имела серебристо-серый оттенок. Охотники поймали волчицу, решив таким образом выйти на след Лобо. Но то, что произошло потом, не ожидал никто.

Лобо искал свою подругу. “Только ночью он нашел место, где скончалась Бланка: протяжный стон вырвался из груди Лобо. От его скорби остывало на сердце”. Большим было отчаяние волка. Смерть Бланки подкосила сильного и мужественного Лобо. “Он потерял и силу, и свободу, и подругу”, – пишет автор. Такого тройного удара Лобо снести не мог. Он потерял жажду к жизни, и поэтому его легко удалось поймать.

Последние дни своей жизни волк не ел, не пил, лишь незрячими глазами смотрел вдаль. Такое его поведение удивило даже охотников. Люди были поражены силой любви волка и его верностью.

А еще Лобо, даже не подозревая этого, учил людей тому Высокому благородству в любви, которую не всегда увидишь среди них.

Следовательно, по мнению писателя, мир зверей намного чище, чем мир людей. Как это не прискорбно признавать. И людям еще многому надо научиться, чтобы возвыситься духовно.

Под модернизмом понимают совокупность стилевых современных течений в европейской и американской культуре ХХ века, которые противостояли традиционным художественным формам и методам, вместо этого внедряя новые. Бурное экономическое развитие стран Европы в конце XIX века привело культурному взрыву, изменив мировоззрение человека. Была взята под сомнение система взглядов и норм, которые регламентировали общественную жизнь человечества и обеспечивали гармонию человека и мира, гармония и закономерность превратились непредсказуемость и хаос. Появился новый тип культуры, оппозиционный к предыдущему, классическому. Произошла переориентация художников о принципах воспроизведения действительности: вместо реалистического или натуралистичного описания жизни модернисты создавали новую художественную реальность, обычно далекую от настоящей реальности. Если реалисты сосредоточены, прежде всего, на общественных проблемах, акцентировали внимание на конфликте героя и толпы, то модернисты разрабатывают экзотические темы, углубляются в психологию человека, изучают подсознательное, предоставляют усиленного значение субъективным фактам. Модернисты творят метаязык – своеобразный язык символов, когда слова приобретают ритуального кодирования, превращаются в средство борьбы человека со смертью.

Ранний модернизм имеет отчетливую эстетическую программу, построенную на идее создания прекрасного. Такая программа предусматривает и создания “искусства для искусства” и преобразования жизни эстетичными средствами. Однако в любом случае единственным носителем прекрасного является искусство, ведь только художник создает (а не воспроизводит, отражает) настоящую красоту, озаряет неэстетического бытия. Творческая деятельность понимается как художественная фантазия, не менее значима, чем силы природы.

Ранний модернизм, который еще называют стилем модерн, охватил не только литературу, а искусство в целом – монументальную архитектуру, живопись, скульптуру, прикладное искусство, театр, хореографию, музыку, моду и даже нашел отражение в жестах и формах общения людей, это стиль мышления человека той эпохи, стиль жизни, который моделировал определенного культурного героя модерна. В общеевропейской традиции таким классическим культурным героем может считаться Оскар Уайльд, ведь драматург выстраивал собственную жизнь в значительной степени по образцу своих произведений. В культурных героев также можно отнести Владимира Винниченко, Александра Блока, Андрея Белого, Николая Гумилева. Максимилиана Волошина.

Основными литературно-художественными направлениями Модернизма считают символизм, импрессионизм, экспрессионизм, неоромантизм, неоклассицизм, футуризм, акмеизм подобное.

Выдающимся феноменом раннего модернизма стал роман. Ранемодернистский роман имеет свои национальные особенности в разных литературах. Так, в Литературе США чрезвычайно важен опыт Генри Джеймса (“Крылья голубя”, 1902; “Послы”, 1903; “Золотая чаша”, 1904). Эти романы иногда называют передмодернистскими, поскольку они во многом предвещает эстетику модернизма. В литературе Великобритании это опыт Джозефа Конрада (“Лорд Джим” 1900; “Сердце тьмы”, 1902), которого считают классиком неоромантизма и зачинателем английского модернизма. Русская литература дала художественный опыт символистского романа Андрея Белого (“Серебряный голубь” 1909: “Петербург”, 1914).

Классическому роману раннего модернизма является “Портрет Дориана Грея” (1891) Оскара Уайльда, который был в дальнейшем и экранизирован.

Постмодернизм – явление, первоначально проявившееся и теоретически оформившееся в западном искусстве. Среди литературоведов термин впервые применил Ихаб Хассан в 1971 г., первый манифест постмодернизма сочинил Лесли Фидлер, а в 1979 г. вышла книга Ж. Лотара “Постмодернистское состояние”, в которой философски осмысливалось состояние мира в период развития средств массовой коммуникации, способствующих замене реального мира компьютерной иллюзией. В западном искусстве широкое распространение получили симулякры – жизнеподобные фикции, копии, у которых отсутствует подлинник. Это были образы отсутствующей действительности, за которыми не стояла никакая реальность. Но они были настолько правдоподобны, что создавалась иллюзия их реального существования. В условиях, когда реальный мир потеснен иллюзией, подрывается авторитет разума, интеллекта. Дегуманизация общества ведет к тому, что культура замыкается на самой себе. Постмодернизм возникает в постиндустриальном обществе, где господство видеокоммуникаций создает отчуждение человека от действительности. Но отчужденный человек перестает в иллюзорном мире отделять свое от чужого. Чужие языки, культуры, знаки воспринимаются как собственные, из них строится свой мир. Их можно по-своему компоновать, перечислять, комбинировать. Отсюда: постмодернистское произведение – не готовая вещь, а процесс взаимодействия художника с текстом, текста – с пространством культуры, с материей духа, текста – с художником и с самим собой.

Прежде всего, в прозе постмодернистов особый характер приобретает повествование. Постмодернисты сочленяют языки разных эпох и культур, обыгрывают стереотипы восприятия жизни. Они используют прием полистилистики, т. е. стилевой неоднородности произведения, “вживления” элементов разных эстетических направлений, и создают, таким образом, текст, основанный на противоречиях, диссонансах, внутренней “борьбе” разнородных форм.

Казалось бы, в Балладе ничего драматизировать не нужно: погибли девять молодых богатырей вместе с отцом, остались девять вдов с детьми-сиротами, потеряла не только детей, но и мужа мать Юговичей. Что может быть более драматичным, а то и трагическим? Но для сербов поражение на Косовом поле, на котором погибли защитники страны – событие космического масштаба, ведь после этой битвы страна потеряла независимость. Именно поэтому авторы баллады используют все возможные средства, чтобы придать событию большого драматизма, а именно – фольклорные образы. Соколиные глаза и лебединые крылья в фольклоре всегда символизировали материнскую защиту, заботу о ребенке. Именно об этом – представили ей “глаза соколиные” и “крылья лебединые” молит Бога Мать Юговичей. Но не смогла она защитить ни своих сыновей, ни мужа; крылья и глаза лишь помогли ей, пролетая над полем боя, увидеть их убитыми.

Еще один фольклорный образ подчеркивает картину горя молодых вдов. Это – кукушкино пение. Идея одиночества, сиротства – вот какой смысл был вложен в этот образ в произведениях народного творчества. В балладе – девять вдов, и эта цифра является символической, ведь она олицетворяет всех тех, кто потерял мужа на поле боя за свободу Сербии.

Образ-символ ворона-ворона – предсказателя смерти – также усиливает драматическое звучание баллады. Мотив смертельной грусти матери, переплетенный с мотивом безутешности жены, также заимствован из фольклора. Драматическое звучание придают произведению и традиционные фольклорные приемы, в частности повтор. Например, мы трижды читаем: “Да твердая старушка имела сердце, и слезы горки не проронила…” Ни слезинки НЕ обронила после известия о смерти всех взрослых мужчин семьи! Но материнское сердце не выдержало, когда она увидела руку младшего сына Демьяна. Образ матери приобретает символическое значение, превратившись в образ порабощенной Сербии.

Очень драматично звучат в балладе диалоги. Драматичным, бесспорно, диалог между матерью и рукой Демьяна. И хотя мы не слышим других реплик, кроме тех, что говорит мать, ситуация не становится менее напряженной. Все методы направлены на то, чтобы показать масштаб трагедии потери независимости.

Итак, Драматическая ситуация в произведении приобретает масштаб всенародной трагедии благодаря художественным средствам, использованным в балладе.

Несмотря на то, что А. Т. Твардовский был признан властью, его творчество в определенной степени выпадало из рамок “официальной” литературы. Будучи далеким от ее искусственной патетики и агитационной трескотни, в своей лирике поэт стремился освещать трагическую правду народной жизни. Под этим углом, в частности, он осмыслял тему Великой Отечественной войны в послевоенных произведениях. Напоминая о многочисленных жертвах, которые народ понес в борьбе за победу, Твардовский вступал в скрытую полемику с теми авторами, которые под маркой казенного оптимизма замалчивали правду о трагизме военной жизни, о многочисленных ошибках, допущенных руководством страны в первые месяцы войны, о безутешной скорби тех, кто оплакивал погибших близких. Оглушительному звону фанфар официальной литературы он противопоставлял проникновенные реквиемные стихи, торжественным “одам” в честь страны-победительницы – скромные поэтические памятники павшим неизвестным солдатам, скрывавшемуся за парадами и речами равнодушию к воинам – пафос сохранения памяти об их подвиге. Поэт подчеркивал, что в послевоенные годы его душу переполняло вынесенное из фронтовой жизни чувство, которое можно было бы определить как “вечный долг живых перед теми, кто отдал жизнь за общее дело, невозможность забвения и не иссякающее ощущение как бы своего присутствия в них, а их – в себе”.

Такими настроениями были пронизаны, в частности, его стихи “22 июня 1941 года”, “Их памяти”, “Сыну погибшего воина”, “Жестокая память” и многие другие. В этом ряду находится и знаменитое стихотворение “Я убит подо Ржевом”, написанное от лица погибшего солдата. Свой рассказ герой начинает в подчеркнуто сдержанной манере, напоминающей стиль военных рапортов и похоронок:

Я убит подо Ржевом, В безыменном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налете.

Постепенно в это повествование вплетаются интонации народно-разговорной речи:

И во всем этом мире, До конца его дней. Ни петлички, ни лычки С гимнастерки моей,

А также щемящие лирические нотки:

Я – где корни слепые Ищут корма во тьме; Я – где с облачком пыли Ходит рожь на холме.

В следующих строфах в голос лирического героя вливаются голоса всех погибших на фронте солдат, и таким образом его повествование разрастается в исповедь коллективного “мы”, от имени которого в стихотворении провозглашается высшая ценность – свобода отчизны. Изображая картину мира живых, пронизанного неслышными голосами погибших, автор утверждает идею сохранения исторической памяти о жертвах войны.

Жестокая правда военных будней отразилась и в поэме “Василий Теркин”, писавшейся в годы войны и имевшей своей целью моральную поддержку боевого духа советских воинов. Поэтому картины суровой военной повседневности в ней уравновешивалась жизнеутверждающим пафосом, народным юмором, настроением уверенности в победе над врагом.

Поэма состоит из разнообразных эпизодов фронтовой жизни простого русского солдата Василия Теркина – опытного бойца и обаятельного человека, которому храбрость, смекалка, выносливость и веселая бодрость духа позволяют достойно преодолевать любые опасности. Каждый из таких эпизодов представляет собой завершенный внутри себя стихотворный рассказ об очередном солдатском “приключении” главного героя. В этом смысле каждую главу поэмы можно читать как отдельное произведение. Однако между ними существует определенная связь, отражающая общий ход Великой Отечественной войны – от отступления советских войск в первые месяцы после нападения гитлеровской Германии до их победоносного вторжения в Берлин. Последовательно двигаясь от главы к главе, поэт разворачивает панораму охваченной войной страны с ее сожженными селами, изуродованной взрывами землей, окропленными кровью снежными полями. Постепенно он знакомит читателя с разными эпизодическими персонажами, которые составляют портрет народа Советского Союза. В своих лирических отступлениях автор размышляет о “великой” и “малой” родине, о героизме и человечности, о великих исторических бедах и нехитрых радостях солдатского житья, о человеческом бытии – беззащитном перед разрушительными силами войны и в то же время величественном в своем сопротивлении злу… Таким образом в тексте поэмы соединяются эпическое и лирическое начала.

Воссоздавая в “Василии Теркине” трагическую реальность войны, А. Т. Твардовский опирался на традиции реалистической литературы.

Вместе с тем, стремясь воплотить в главном ее герое важнейшие черты национального характера, он обращался к фольклорной традиции. Переплетение указанных линий наложило на поэму тот самобытный отпечаток, который придал ей вид густо окрашенной фольклорным колоритом “энциклопедии военной жизни”, балансировавшей на грани “полусказки-полубывальщины”, а ее герою – черты “удальца молодца”, напоминающего Ивана-царевича из русских сказок. Благодаря этому фигура Василия Теркина приобрела масштаб обобщенного образа “человека-народа”, лишенного индивидуальных особенностей, но зато наделенного народной душой. И сама его биография, отражающая жизнь народа в военное лихолетье, и его речь, насыщенная народными пословицами, поговорками, присказками, прибаутками, и его отношение к войне как к тяжелой работе, отражающее народную точку зрения на нее, – все это подается Твардовским как проявления народного сознания. Как лучшие свойства русского характера осмысляются в поэме непоказной героизм Теркина, его сыновья любовь к родине, его чувство товарищества, душевная широта, искренность, изобретательность и простота. Живительная жизнестойкость героя, его умение “перетереть” любые испытания, его способность преодолевать смертельные опасности выражают народную веру в победу над губительными силами.