Category: Школьные сочинения

Роман А. С. Пушкина “Капитанская дочка” основан на реальных исторических событиях. Это восстание Пугачева, на фоне которого развиваются события личной жизни вымышленных персонажей – Гринева, Швабрина, Маши Мироновой.

О надвигающемся восстании Гринев, офицер затерянной в степи Белогорской крепости, узнает из письма, полученного комендантом в начале октября 1773 года. Генерал требует принять меры к отражению нападения на крепость, а если можно, то и изловить злодея. Комендант принимает необходимые, на его взгляд, меры, но вначале никто не представляет себе масштабов восстания. Ловят башкирца с “возмутительными листами”, в секретных переговорах уличают казаков, и это соответствует действительным историческим деталям восстания. Взятие крепости рисуется автором драматически. Солдаты гарнизона беспомощны против восставших, офицеры храбро погибают, отказавшись изменить присяге.

Народ присягает самозваному государю, больше всего, наверное, из страха. Все видели, как была убита Василиса Егоровна только за то, что назвала Пугачева “беглым каторжником”. Казаки перешли на сторону Пугачева добровольно: они всегда жалели об утрате тех привилегий, что отняла у них Екатерина II.

Примерно по этому сценарию, видимо, были захвачены и другие крепости. Собравшись с силами, Пугачев с восставшими осаждает Оренбург, и Гриневу кажется, что “число их вдесятеро увеличилось со времени последнего приступа”. Это говорит об успехе восстания и о бессилии местных властей. Осада Оренбурга “была гибельна для жителей”: начался голод, “все дороги были отрезаны”. “Тощая городовая конница” и “голодная пехота” не могли одолеть осаждавших. Справиться с пугачевцами смогли только регулярные войска. “Бунтующие деревни при виде наших войск приходили в повиновение; шайки разбойников бежали”, – так пишет о событиях Гринев.

Его же глазами рисуются и дальнейшие события: попытка взятия Пугачевым Казани и похода на Москву. “Бедствие доходило до крайности”: народ голодал в разоренных селениях, помещики скрывались в лесах; “… состояние всего обширного края, где свирепствовал пожар, было ужасно…”. “Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!” – восклицает автор устами своего героя.

В этих словах выражается авторская позиция: власть часто допускает ошибки, иногда грубые и преднамеренные. Но нельзя изменить жизнь путем насилия – это приводит к еще более страшным для народа последствиям.

Тайна поэтического творчества. Тема творческого процесса отражалась в произведениях многих поэтов. Для А. А. Ахматовой писать было так же естественно, как дышать. В цикле “Тайны ремесла” поэтесса попыталась раскрыть свое понимание творчества, которое продолжает традицию восприятия процесса написания стихотворений как осуществление посреднической связи между Творцом и миром людей, Объяснить это таинство невозможно, в нем “все быть должно некстати”. И естественность, и простота, с которой порой рождается поэзия, роднит ее с живым существом, способным “расти”:

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора. Как лопухи и лебеда. Сердитый окрик, дегтя запах свежий, Таинственная плесень на стене… И стих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне.

Поэтическое вдохновение может приходить из окружающего мира природы, а может быть даровано и Божественным прикосновением :

Так я, Господь, простерта ниц: Коснется ли огонь небесный Моих сомкнувшихся ресниц И немоты моей чудесной? “Я так молилась…”

Своеобразие развития темы поэта и поэзии в лирике А. А. Ахматовой. Продолжая традиционную для русской поэзии тему о назначении поэта, о цели его творчества, А. А. Ахматова развивает ее в новом ключе, вносит в нее новые мотивы. Прежде всего поэтессе удается раскрыть своеобразие женского внутреннего мира. Трагичность судьбы поэтессы, по мнению А. А. Ахматовой, заключается в том, что женское счастье нельзя совместить с полной отдачей творчеству:

Муза! ты видишь, как счастливы все Девушки, женщины, вдовы… Лучше погибну на колесе, Только не эти оковы. “Музе”

Однако появление “музы-сестры” в жизни лирической героини предопределяет ее дальнейшую судьбу. В мире поэзии, где царствуют мужчины, женщине приходится отстаивать свое право называться поэтом.

Творческий дар поэтесса готова отдать вслед за всем, что только может быть ценного в человеческой жизни, лишь бы мир и покой вернулись на землю Родины, т. к. для А. А. Ахматовой служение поэзии было неразрывно связано с темой России:

Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар, – Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей. “Молитва”

Образ родной земли раскрывается в одноименном стихотворении, но поэтесса поступает очень неординарно, используя сочетание “родная земля” в буквальном смысле:

Да, для нас это грязь на калошах, Да, для нас это хруст на зубах. И мы мелем, и месим, и крошим Тот ни в чем не замешанный прах. “Родная земля”

От такого приземленного определения Ахматова переходит к философскому осмыслению:

Но ложимся в нее и становимся ею, Оттого и зовем так свободно – своею. “Родная земля”

В простоте и незамысловатости образа родной земли раскрывается талант автора, не сочинявшего “стихи навзрыд”, а исполнявшего свое поэтическое предназначение. Вдохновение, ниспосланное свыше, постепенно начинает осознаваться как смысл жизни. За внешней легкостью поэзии раскрываются страдания и муки. Так, появление Музы в одноименном стихотворении 1924 г. становится завораживающим волшебством, а предчувствие вдохновения погружает поэта в пограничное между Жизнью и Смертью состояние:

Когда я ночью жду ее прихода, Жизнь, кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке. “Муза”

Нежный образ “гостьи с дудочкой в руке” придает сцене легкость и возвышенность. Но как меняется интонация повествования к финальным строкам, когда действия столь эфемерного существа демонстрируют энергию и твердость, -“вошла”, “взглянула”. Еще большая сила наполняет образ в диалоге лирической героини и Музы:

Ей говорю: “Ты ль Данту диктовала Страницы Ада?” Отвечает: “Я”.

Муза Ахматовой реалистична и по-мужски сурова. Поэзию А. А. Ахматовой отличает гражданственность, которая роднит лирику поэтессы с творчеством Н. А. Некрасова. Поэт не может быть отделен от эпохи и от своего народа. Всю чашу страданий поэт выпивает наравне со всеми своими современниками. Его сердце живет теми бедами и невзгодами, которые выпадают на долю всей стране, а мысли о спасительном бегстве А. А. Ахматова даже не допускает:

Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. “Не с теми я, кто бросил землю…”

В 30-е гг. в поэзии А. А. Ахматовой образ поэта напоминает лермонтовского униженного пророка, которого отметил Господь, но которому суждено одиночество и жертвенное служение:

Зачем вы отравили воду И с грязью мой смешали хлеб? Зачем последнюю свободу Вы превращаете в вертеп? За то, что я не издевалась Над горькой гибелью друзей? За то, что я верна осталась Печальной родине моей? Пусть так. Без палача и плахи Поэту на земле не быть. Нам покаянные рубахи, Нам со свечой идти и выть. “Зачем вы отравили воду…”

“Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны”, – сказала поэтесса в 1965 г.

А. А. Ахматова была со своим народом не только в стихах. В 1941 г. во время тяжелейших артиллерийских обстрелов Ленинграда поэтесса со словами поддержки и мужества обращалась по радио к жителям города, дежурила с противогазом во время авианалетов. В это время было создано прекрасное стихотворение “Мужество” , наполненное силой и глубокой любовью:

Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил па наших часах, И мужество нас не покинет. Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова, И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем, И внукам дадим, и от плена спасем Навеки!

Здесь звучит тема некрасовского стихотворения в прозе “Русский язык”. В трудные годы именно слово становится источником поддержки, придает силы и мужество. Сохранить и передать будущим поколениям духовное богатство, сокрытое в языке, – первостепенная задача поэта.

Голос художника, по мнению А. А. Ахматовой, должен не только вдохновлять людей, помогать им, но и донести до потомков память о пережитом горе.

В романе “Евгений Онегин” А. С. Пушкин дал образ той части образованной молодежи 20-х годов XIX века, которая, критически относясь к светскому обществу, вынуждена была жить – в нем. Одиночество, неприспособленность к жизни, неумение приложить свой ум, образование к общественно-полезному труду – вот что, характеризует Онегина. Именно за это Белинский назвал Онегина.”умной ненужностью”, “лишним человеком”., Онегин получил типичное для дворянского круга того времени воспитание и образование. Учили его “всему шутя”, не докучали “моралью строгой” и, когда он наконец вступил в самостостельную жизнь, то “по-французски совершенно мог изъясняться и писал; легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно”, в разговоре мог “коснуться до всего слегка”. Для светской жизни этого было вполне достаточно, “и свет решил, что он умен и очень мил”. Онегин с головой окунается в светскую жизнь, полную развлечений: балы, театры, обеды, ужины, любовные увлечения. Жизнь текла бесцельно и была “однообразна и пестра”.

Тем не менее, для своего круга Онегин был довольно образованным человеком. Он читал Адама Смита, знал античную литературу, сочинения современных ему западных писателей. Пушкин сам отмечает незаурядность своего героя. Онегина отличали от многих “мечтам невольная преданность, неподражательная странность и резкий охлажденный ум”. Естественно, такого человека не могла долго удовлетворять бесцельная и пустая жизнь света.

“Свободный, в цвете лучших лет”, Онегин разочаровывается в светской жизни и впадает в хандру: “ничего не трогало его, не замечал он никого”. Он пытается найти точку приложения своих сил, пытается читать, заниматься сочинительством, но “ничего не вышло из пера его”. У него ничего не вышло и не могло выйти, потому что Онегин всей своей предыдущей жизнью не подготовлен к труду: “труд упорный ему был тошен”. Онегин уезжает в деревню и становится полным хозяином “заводов, вод, лесов, земель”. Он доволен, что “прежний путь переменил на что-нибудь”. В деревне он пытается заняться чем-то полезным, ввести что-то новое в жизнь крестьян: “Ярем он барщины старинной оброком легким заменил”. Но делалось это безо всякой цели, для того, “чтобы только время проводить”, и поэтому деятельность героя не приносит ему удовлетворения и остается незаконченной. Соседи-помещики, окружающие Онегина, чужды ему по духу, ограниченны и заняты разговорами о “сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне”. Жизнь его здесь наполнена той же скукой и сознанием своей бесполезности, что и в Петербурге.

Трагически складываются его отношения с Ленским. Пустая ссора с другом приводит к дуэли. В роковое утро перед поединком он явился “мячиком предрассуждений”, рабом светской условности. Именно отсюда и начинается ломка в его жизни, поспешное бегство из деревни, неприкаянное странствие по родной земле и все растущее чувство собственной неполноценности и бесполезности: “Зачем я пулей в грудь не ранен? Зачем не хилый я старик… Я молод, жизнь во мне крепка, чего мне ждать? Тоска, тоска!..” В такой душевной смуте и раскрывает в конце романа он душу перед Татьяной в письме к ней. Онегин теперь совсем не похож на того столичного денди, который в глуши деревенского сада “поставил Татьяне двойку за поведение”! Он стал не только старше, ” но и богаче духовно, содержательнее, глубже, просто человечнее. В объяснении с Татьяной он говорит: “Желать обнять у вас колени. И, зарыдав у ваших ног, Излить мольбы, признанья, пени, Все, что выразить бы мог…” Этим открытым рыдающим признанием определен ответ на вопрос: “Уж не пародия ли он?”

Нет, Онегин не пародия, не случайное модное явление, а живая печальная судьба, обусловленная всем жизненным укладом дворянского общества. В конце романа Пушкин подтвердит итог жизни героя: “Дожил без цели, без трудов До двадцати шести годов. Томясь в бездействии досуга, Без службы, без жены, без дел, Ничем заняться не умел”. И тем более горьким представляется смысл всего романа. Герой романа вовсе не “герой”, а только печальный пример, выхваченный поэтом из жизненной гущи.

1 вариант

Обращаясь к исторической тематике, Александр Сергеевич Пушкин пишет поэму “Полтава”. Произведение написано в 1828 году. В этот период поэт был увлечен личностью Петра I, его военными победами.

В поэме “Полтава” А. С. Пушкин создает образ Петра, гениального полководца, который своей деятельностью притягивает простых русских солдат. Внешность царя примечательна. Перед решающим Полтавским боем со шведами весь облик Петра говорит о его готовности к решающей схватке. Сам Бог руководит его действиями:

Тогда-то свыше вдохновенный

Раздался звучный глас Петра:

“За дело, с Богом!”

Характеризуя царя-полководца, Пушкин одновременно использует антонимы, показывая тем самым “божью грозу” для шведов и мудрого военного начальника для русских воинов:

…Выходит Петр. Его глаза

Сияют. Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен,

Он весь, как божия гроза.

Непосредственно во время Полтавского боя Петр сам принимает участие в сражении: “он промчался пред полками, могущ и радостен, как бой”, воодушевляя своим личным примером полк.

После битвы русский царь пирует, отмечая победу, и в этом эпизоде Петр вновь прекрасен своей душевной щедростью:

При кликах войска своего,

В шатре своем он угощает

Своих вождей, вождей чужих,

И славных пленников ласкает,

И за учителей своих

Заздравный кубок подымает.

Итак, анализируя текст пушкинской поэмы “Полтава”, видим, что поэта привлекает полководческий дар Петра I, его желание укрепить границы России и показать всем, в первую очередь шведам, военную силу своей страны. Петр в поэме – олицетворение военного гения. И для А. С. Пушкина здесь важна не только конкретная историческая личность российского самодержца, но и его победы на благо отечества:

В гражданстве северной державы,

В ее воинственной судьбе,

Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,

Огромный памятник себе.

2 вариант

А. С. Пушкин в поэме “Полтава” описывает победу, взросление и славу Петра I, и России.

Была та смутная пора,

Когда Россия молодая,

В бореньях силы напрягая,

Мужала с гением Петра…

О вспыльчивости Петра, царя и человека, мы узнаем из рассказа Мазепы, который вспоминает, с чего началась ненависть его к Петру, что не мешает старику объективно оценивать силу русских и предвидеть поражение Карла.

Во время боя Петр в изображении А. С. Пушкина подобен божьей грозе, Бог на его стороне, он “свыше вдохновленный”: “За дело, с Богом!” Как и всегда в изображении А. С. Пушкина, Петр одновременно “прекрасен” и “ужасен”. Солдаты приветствуют Петра многократным “ура”, рядом с ним “птенцы гнезда Петрова”, “сыны”, товарищи “в пременах жребия земного, в трудах державства и войны”. И Петр перед боем могуч и радостен, он вновь хочет помериться силами с человеком, давшим ему не один урок, но изменились времена, и перед взором Петра

Уж не расстроенные тучи

Несчастных нарвских беглецов,

А нить полков блестящих, стройных,

Послушных, быстрых и спокойных.

Полтавский бой выигран. Уроки хороших учителей пошли впрок. “И горд, и ясен // И славы полон взор его”. В шатре, который Петр покинул перед боем, теперь пирует победитель, он угощает “своих вождей, вождей чужих, и славных пленников ласкает”. Победитель великодушен, он поднимает чашу за здоровье тех, кто научил его воевать, проигрывать достойно и выигрывать с честью:

Прошло сто лет – и что ж осталось

От сильных, гордых сих мужей,

Столь полных волею страстей?

Их поколенье миновалось –

И с ним исчез кровавый след

Усилий, бедствий и побед.

Как Фальконе воздвиг в городе Петра скульптуру, ставшую символом Петербурга и ожившую на страницах этой поэмы, так Петр в памяти русской воздвиг себе “нерукотворный памятник” дел своих.

Никогда прежде русский зритель не видал на сцене ничего подобного. Написав комедию “Горе от ума”, Александр Сергеевич Грибоедов стяжал большую литературную славу и всенародную известность. Это произведение явилось новаторским в русской литературе первой четверти XIX века.

Направленность русской литературы потеряла свою однозначность: для классической комедии было характерно деление героев на положительных и отрицательных. Победа всегда была за положительными героями, в то время как отрицательные высмеивались и терпели поражение. В комедии же Грибоедова персонажи распределены совершенно иным образом. Основной конфликт пьесы связан с разделением героев на представителей “века нынешнего” и “века минувшего”, причем к первым относится фактически один Александр Андреевич Чацкий, к тому же он нередко оказывается в смешном положении, хотя и является героем положительным. В то же время главный его “оппонент” Фамусов отнюдь не какой-нибудь отъявленный мерзавец, напротив, это заботливый отец и добродушный человек.

Детство Чацкого прошло в доме Павла Афанасьевича Фамусова. Московская барская жизнь была размеренной и спокойной. Каждый день был похож на другой. Балы, обеды, ужины, крестины…

Тот сватался – успел, а тот дал промах.

Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах.

Женщин, в основном, занимали наряды. Все иностранное, французское. У дам фамусовского общества одна цель – выйти замуж или выдать дочь за человека влиятельного и богатого. При всем при этом, по выражению самого Фамусова, женщины “судьи всему, везде, над ними нет судей”. За покровительством все ездят к некой Татьяне Юрьевне, потому что “чиновные и должностные все ей друзья и все родные”. Княгиня же Марья.

Алексеевна имеет такой вес в высшем обществе, что Фамусов как-то в страхе восклицает:

Ах! Боже мой! Что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна!

Мужчины в основном заняты тем, чтоб продвинуться как можно выше по социальной лестнице. Вот бездумный солдафон Скалозуб, который все меряет военными мерками, шутит по-военному, являя собой образец тупости и ограниченности. Но это-то как раз и означает хорошую перспективу роста. У него одна цель – “добраться в генералы”. Вот мелкий чиновник Молчалин. Он не без удовольствия говорит о том, что “три награжденья получил, числится по Архивам”, и ему, конечно, хочется “дойти до степеней известных”.

Московский “туз” Фамусов рассказывает молодым людям о вельможе Максиме Петровиче, который служил еще при Екатерине и, добиваясь места при дворе, не проявлял ни деловых качеств, ни талантов, прославился лишь тем, что у него часто “гнулась шея” в поклонах. Зато “имел сто человек к услугам”, “весь в орденах”. Вот это и есть идеал фамусовского общества.

Московские дворяне спесивы и надменны. К людям беднее себя они относятся с презрением. Но особая надменность слышится в репликах, обращенных к крепостным. Они – “петрушки”, “фомки”, “чурбаны”, “ленивые тетери”. С ними один разговор: “В работу вас! На поселенье вас!”. Сомкнутым строем фамусовцы выступают против всего нового, передового. Они могут полиберальничать, но коренных изменений боятся как огня. Сколько ненависти в словах Фамусова:

Ученье – вот чума, ученость – вот причина,

Что нынче пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Таким образом, Чацкому хорошо знаком дух “века минувшего”, отмеченный низкопоклонством, ненавистью к просвещению, пустотой жизни Все это рано возбудило в нашем герое скуку и отвращение. Несмотря на дружбу с милой Софьей, Чацкий покидает дом своих родственников и начинает самостоятельную жизнь.

“Охота странствовать напала на него…” Душа его жаждала новизны современных идей, общения с передовыми людьми времени. Он покидает Москву и едет в Петербург. “Высокие думы” для него превыше всего. Именно в Петербурге сложились взгляды и стремления Чацкого. Он, по-видимому, заинтересовался литературой. Даже до Фамусова дошли слухи, что Чацкий “славно пишет, переводит”. Вместе с тем, Чацкого увлекает общественная деятельность. У него возникает “с министрами связь”. Однако ненадолго. Высокие понятия о чести не позволяли ему прислуживаться, он хотел служить делу, а не лицам.

После этого Чацкий, вероятно, побывал в деревне, где он, по словам Фамусова, “наблажил”, оплошно управляя имением. Затем наш герой отправляется за границу. На “путешествия” в то время смотрели косо, как на проявление либерального духа. Но как раз знакомство представителей русской дворянской молодежи с жизнью, философией, историей Западной Европы имело большое значение для их развития.

И вот мы встречаемся уже со зрелым Чацким, человеком со сложившимися идеями. Рабской морали фамусовского общества Чацкий противопоставляет высокое понимание чести и долга. Он страстно обличает ненавистный ему крепостнический строй. Он не может спокойно говорить о “Несторе негодяев знатных”, меняющем слуг на собак, или о том, кто “на крепостной балет согнал… от матерей, отцов отторженных детей” и. разорившись, распродал всех поодиночке.

Вот те, которые дожили до седин!

Вот уважать кого должны мы на безлюдье!

Вот наши строгие ценители и судьи!

Чацкому ненавистны “прошедшего житья подлейшие черты”, люди, которые “сужденья черпают из забытых газет времен очаковских и покоренья Крыма”. Резкий протест вызывает у него дворянское низкопоклонство перед всем иностранным, французское воспитание, обычное в барской среде. В своем знаменитом монологе о “французике из Бордо” он говорит о горячей привязанности простого народа к своей родине, национальным обычаям и языку.

Как истинный просветитель, Чацкий страстно отстаивает права разума и глубоко верит в его силу. В разуме, в воспитании, в общественном мнении, в силе идейного и морального воздействия он видит главное и могучее средство переделки общества, изменения жизни. Он защищает право служить просвещению и науке:

Теперь пускай из нас один

Из молодых людей, найдется враг исканий,

Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,

В науки он вперит ум, алчущий познаний;

Или в душе его сам Бог возбудит жар

К искусствам творческим, высоким и прекрасным, –

Они тотчас: разбой! Пожар!

И прослывет у них мечтателем! Опасным!!!

К таким молодым людям в пьесе, кроме Чацкого, можно отнести, пожалуй, также двоюродного брата Скалозуба, племянника княгини Тугоуховской – “химика и ботаника”. Но о них в пьесе говорится вскользь. Среди гостей Фамусова наш герой – одиночка.

Конечно же, Чацкий наживает себе врагов. Ну разве простит его Скалозуб, если услышит о себе: “Хрипун, удавленник, фагот, созвездие маневров и мазурки!” Или Наталья Дмитриевна, которой он посоветовал жить в деревне? Или Хлестова, над которой Чацкий открыто смеется? Но больше всех достается, конечно, Молчалину. Чацкий считает его “жалчайшим созданием”, похожим на всех глупцов. Софья из мести за такие слова объявляет Чацкого сумасшедшим. Все с радостью подхватывают эту новость, они искренне верят в сплетню, потому что, действительно, в этом обществе он кажется безумным.

А. С. Пушкин, прочитав “Горе от ума”, заметил, что Чацкий мечет бисер перед свиньями, что никогда и ни в чем не переубедит он тех, к кому обращается со своими гневными, страстными монологами. И с этим нельзя не согласиться. Но Чацкий молод. Да он и не имел цели затевать споры со старшим поколением. Прежде всего он хотел повидать Софью, к которой с детства питал сердечную привязанность. Другое дело, что за время, которое прошло с их последней встречи, Софья изменилась. Чацкий обескуражен ее холодным приемом, он силится понять, как же могло статься, что он ей больше не нужен. Может быть, именно эта душевная травма и запустила механизм конфликта.

В итоге происходит полный разрыв Чацкого с тем миром, в котором он провел свое детство и с которым связан кровными узами. Но конфликт, приведший к этому разрыву, не личностный, не случайный. Конфликт этот – социальный. Столкнулись не просто разные люди, но разные мировоззрения, различные общественные позиции. Внешней завязкой конфликта явился приезд Чацкого в дом Фамусова, развитие он получил в спорах и монологах главных героев. Нарастающее непонимание и отчужденность приводят к кульминации: на балу Чацкого признают безумным. И тут он понимает сам, что все его слова и душевные движения были напрасны:

Безумным вы меня прославили все хором.

Вы правы: из огня тот выйдет невредим,

Кто с вами день пробыть успеет,

Подышит воздухом одним,

И в нем рассудок уцелеет.

Развязка конфликта – отъезд Чацкого из Москвы. Отношения фамусовского общества и главного героя выяснены до конца: они глубоко презирают друг друга и не хотят иметь ничего общего. Невозможно сказать, кто одерживает верх. Ведь конфликт между старым и новым вечен, как мир. А тема страданий умного, образованного человека в России злободневна и сегодня. И по сей день от ума страдают больше, чем от его отсутствия. В этом смысле А. С. Грибоедов создал комедию на все времена.

Гоголь стал основоположником ряда традиций в русской лите­ратуре, многие из которых впоследствии нашли отражение в произ­ведениях писателей второй половины XIX-XXВеков. Характер­ные художественной манере Гоголя черты можно увидеть в повести “Собачье сердце” и в романе “Мастер и Маргарита” М. А, Булгако­ва.

Как в этих булгаковских произведениях, так и в некоторых по­вестях и рассказах Гоголя существуют два мира – реальный и фантастический. Они параллельны, но могут и пересекаться, взаи­модействовать, что обычно приводит к возникновению сверхъесте­ственных явлений в среде людей. Это видно в гоголевских “Вече­рах на хуторе близ Диканьки”. Диканька и Петербург в рассказе “Ночь перед Рождеством”, Киев в “Страшной мести” вполне реаль­ны, но появление черта и колдуна говорят о присутствии потусто­ронних сил. Также и Москва у БулгаковА – совершенно реальный город, но в нем есть и нечистая сила в лице Воланда, Азазелло, Ко-ровьева и Бегемота.

Изображение Москвы БулгаковЫм также восходит к гоголев­ским традициям. Москва в целом – замкнутый мир, каким пред­стает и город в ” Мертвых душах” или в “Ревизоре”, обособленный от страны и в то же время отождествляющийся с ней. Жители это­го города и Москвы олицетворяют все пороки, свойственные чело­вечеству.

Гоголевские традиции нашли отражение в романе БулгаковА “Мастер и Маргарита” И при изображении нечистой силы. Ее пред­ставители способствуют раскрытию характеров героев. Так, благо­даря черту и ведьме Солохе в рассказе Гоголя “Ночь перед Рожде­ством”, человеческие грехи появляются на поверхности. Голова, дьяк, сам черт – все они пытаются добиться благосклонности Со-лохи, опускаясь до лицемерия и обмана. Это можно увидеть в “Со­бачьем Сердце” И “Мастере и Маргарите”, где Булгаков показывает подлую душу Шарикова, пьянство Степы Лиходеева, трусость Рим­ского, взяточничество Никанора Ивановича, лицемерие, Варенухи. Воланд приходит в человеческий мир через две тысячи лет узнать, изменились ли люди или нет. Оказывается, что нет. Фактически это демонстрируют Боланд, Азазелло и Бегемот на сеансе черной магии. Но если у Гоголя нечистая сила может взывать симпатии наряду с отвращением (читателю, как правило, нравится Солоха и Пацкж, Но он негативно относится к колдуну), то у БулгаковА даже Сатана преподносится положительно, с мягким и добрым юмором описывается кот Бегемот, Коровьев, Азазелло.

“Мастера и Маргариту” БулгаковА с рассказом Гоголя “Ночь пе­ред Рождеством” роднит еще то, что Маргарита совершает фанта­стическое путешествие на метле подобно тому, как вместе с чертом летит в Петербург к царице кузнец Вакула.

Прием гротеска, к которому прибегает Булгаков, ирония при изображении общества МАССОЛИТ И его членов в “Мастере и Мар­гарите” или при передаче образов Шарикова и Швондера в “Соба­чьем сердце” также всходят к гоголевским традициям. Этими при­емами пользуется Гоголь, показывая в “Мертвых Душах” И в “Ре­визоре” помещиков и чиновников, чему следует Булгаков в своих произведениях, доводя некоторые сцены до абсурда.

Гоголь стал новатором в русской литературе. Его приемы нашли отражение в произведениях более поздних писателей как XIX, Так и XX века. Преемственность гоголевских традиций можно просле­дить в сказках Салтыкова-Щедрина, в сатирических рассказах Зо­щенко, в повестях и романах БулгаковА.

Приступая к работе над романом “Отцы и дети”, Тургенев ставил перед собой задачу проститься со старой, уходящей эпохой и встретить эпоху новую, пока еще находящуюся в поисках и метаниях. Роман “Отцы и дети” – это спор двух культур: старой, дворянской, и новой, демократической.

Роман начинается с самой обычной ситуации – приезда из столицы молодого дворянского отпрыска к отцу в деревню. Семья Кирсановых не отличается ни богатством, ни аристократическими связями, ни блистательной родословной. Зато в их роду нет крепостников-самодуров, представителей “барства дикого”. Братья Кирсановы – образованные и добропорядочные люди. Кажется, что в их дворянском гнезде все прочно и спокойно. Однако одновременно рисуется картина глубокого упадка хозяйства Николая Петровича, нищеты его крепостной деревни.

Тема кризиса всего крепостного уклада звучит и в горестных сетованиях Николая Петровича, и в размышлениях Аркадия о необходимости преобразований. Тургенев не питает никаких иллюзий относительно общественной роли “отцов”.

Дворянское оскудение находит свое отражение даже в деталях усадебного пейзажа. Еще более беспомощен в практических делах Павел Петрович. Кажется, что это сильный человек” он не опускается, как Николай Петрович, следит за собой и живет по строго заведенному порядку. Но его изысканность и лоск смотрятся несколько комично на фоне окружающей его простой сельской обстановки. Павел Петрович не чужд духовной жизни и культуры. Но культура эта окостенела, от нее остались только устаревшие принципы. Тургенев осмеивает славянофильство Павла Петровича, убежденного в том, что русский народ “свято чтит предания”, “не может жить без веры” и отличается патриархальностью. Он убежденный противник материализма – Тургенев показывает ограниченность его так называемого либерализма. Сквозь облик гуманного либерала проступают черты крепостника: разговаривая с крестьянами, он “морщится и нюхает одеколон”.

Давая оценку дворянства, изображенного на страницах романа “Отцы и дети”, Тургенев писал: “Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса. Вглядитесь в лица Николая Петровича, Павла Петровича,

Аркадия. Слабость и вялость или ограниченность. Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства, чтобы тем вернее доказать мою тему: если сливки плохи, что же молоко?.. Они лучшие из дворян – и именно потому и выбраны мною, чтобы доказать их несостоятельность”.

И вот Тургенев вводит нового человека – сына лекаря Базарова, действие романа происходит в тот исторический момент, когда считавшие себя прогрессивными молодые люди из дворян вроде Аркадия Кирсанова заискивали перед сильными духом и волей разночинцами. Теперь уже разночинец-демократ снисходит до дружбы с молодым барином.

Действие романа ведет Базаров: он выступает почти во всех сценах; он, а не дворянская среда, образует первый план повествования. Роль Аркадия невелика, он лишь “поддакивает” Базарову. Аркадий склоняется перед сильной личностью Базарова, у которого “дед землю пахал”. Базаров не только не стесняется своего плебейского происхождения, но даже гордится им перед дворянами-белоручками. Базаров не мыслит своей жизни без труда, который дает ему самостоятельность и независимость. Базаров – нигилист, отрицатель, разрушитель. В своем отрицании он не останавливается ни перед чем, что приводит в содрогание Павла Петровича, олицетворяющего старые устои.

Постепенно у него сложилось активное чувство вражды к этому нигилисту, дерзко отрицающему принципы, складывавшиеся веками, то есть те принципы, на которых основывалось существование старшего Кирсанова. Базаров со своей стороны проникался все большим презрением по отношению к либеральному “аристократишке”. Споры “отцов” и “детей” велись вокруг самых различных вопросов, волновавших общественную мысль 60-x годов XIX века, – об отношении к дворянскому культурному наследию, об искусстве и науке, об идеализме и материализме, о нравственных принципах, о воспитании, об общественном долге и т. д.

Таким образом, в романе “Отцы и дети” идейные взгляды и противоречия, характеры и чувства рассматриваются в свете столкновения не столько разных поколений русского общества, сколько представителей двух разных общественных классов – дворян и разночинцев, олицетворяющих собой настоящее и будущее России.

Роман “Собачье сердце” принадлежит перу знаменитого писателя начала XX века – Михаилу Афанасиевичу Булгакову. По стилю эта повесть является сатирическо-фантастической. В ее основе лежит идея о том, что с помощью пересадки животных органов людям, можно добиться омоложения.

Профессор Преображенский вместе со своим коллегой и ассистентом доктором Борменталем решили пойти дальше, и пересадили бездомному псу Шарику человеческий гипофиз и семенники рецидивиста Клима Чугункина. Эксперимент превзошел все ожидания. После этой процедуры, у пса отвалился хвост, начали вытягиваться конечности и он начал принимать человеческий облик. Со временем Шарик начал говорит, правда первым его словом было не мама, а “абырвалг”. Постепенно из хорошего и умного пса он становится грубым и хамоватым Полиграфом Полиграфычем Шариковым.

Профессор и его ассистент приложили немало усилий, что бы очеловечить, ввести в социум Шарикова. Но то ли гипофиз Чугункина повлиял, то ли окружение в особе Швондера, но интеллигента из него так и получилось.

Читая это произведение, невольно замечаешь, что животных Булгаков ставит намного выше, чем людей. Ведь никаких изменений у них, кроме омоложения и оздоровления организма, нет. В то время как при обратном эксперименте наблюдается иная реакция. Увы, но Шарикова так и не удалось воспитать в человека. Возможно, Преображенскому это не удалось, так как у пса нет души. Ведь по существу, он так и остался псом, только с человеческим гипофизом. О душе ни слова. Бездушная личность в стране атеистов. Неудивительно, что за стенами лаборатории Полиграф Полиграфыч не чувствует себя чужим в новообретенном мире. Наоборот, он занимает активную жизненную позицию, имеет дом и работу. И при всем при этом, он не отличается от других мелких чиновников того периода. Да и от людей в целом.

Россия времен Булгакова – это ожесточенные люди с “разрухой в головах”, которых нещадно испортил “квартирный вопрос”.

В каждом из своих произведений, Булгаков поднимает вопрос земной личности в центре борьбы двух сил Добра и Зла. Для него интересны темы жизни и смерти, души и бездушности, духовности и морального упадка, возвышения и падения, личности, что приспосабливается и той, что превозмогая боль, борется со сложившимися обстоятельствами до победного конца.

Михаил Юрьевич Лермонтов родился 3 октября 1814 года. Русская ветвь рода Лермонтовых вела свое начало от Георга Лермонтова, выходца из Шотландии, который в эпоху Смуты начала XVII века в составе шведского ополчения попал в Россию, принял русское подданство и получил поместья в Галичском уезде Костромской губернии. Внуки Георга называли своим предком шотландского вельможу Лермонта, принадлежавшего к “породным людям Английской земли”. Юный Лермонтов гордился иногда своим шотландским происхождением и зачитывался Байроном, чувствуя в нем не только “властителя дум”, но и кровнородственную душу. Он называл Шотландию своей далекой родиной и считал себя “последним потомком отважных бойцов”.

С младенчества душа будущего поэта познала тревоги и печали. Рано оставшись сиротой, мальчик сохранил в памяти облик матери. “Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что, если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать”, – записал шестнадцатилетний Лермонтов в своем дневнике. Стихотворение “Ангел”, вероятно, навеяно смутным воспоминанием о небесных звуках материнской песни, которая не раз звучала над его колыбелью:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел;

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Бабушка сразу же после смерти матери увезла любимого внука в свое имение Тарханы Пензенской губернии. Здесь она окружила Лермонтова заботой и лаской, не жалела средств для развития многообразных талантов мальчика, рано проснувшихся в нем, С детских лет он писал стихи, рисовал, увлекался музыкой, в совершенстве овладел европейскими языками. Но семейная драма наложила свой отпечаток на характер Лермонтова. Редкие свидания с отцом оставили в его душе глубокую рану. Сердце мальчика разрывалось между доброй бабушкой и любимым отцом:

Ужасная судьба отца и сына –

Жить розно и в разлуке умереть…

Но ты простишь мне! я ль виновен в том,

Что люди угасить в душе моей хотели

Огонь Божественный, от самой колыбели

Горевший в ней, оправданный Творцом?

Все это способствовало раннему пробуждению в маленьком Лермонтове аналитического отношения к миру, сложных чувств любви и обиды на самых близких людей, недоверчивого отношения к их любви и ласке.

В детстве Лермонтов много болел. Тяжелый недуг надолго приковывал его к постели, приучал к задумчивости и одиночеству.

Мальчик рано почувствовал себя одиноким и не понятым даже самыми близкими людьми. Его часто охватывала тоска по “душе родной”, такой же неприкаянной и одинокой, способной понять его и утешить. Когда Лермонтову было десять лет, бабушка увезла его на Кавказ, в Горячеводск, на лечение его ревматической болезни. И здесь мальчик испытал первую любовь. В автобиографических заметках шестнадцатилетний Лермонтов писал: “Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду?”.

С тех пор Лермонтов считал Кавказ своей поэтической родиной. В 1830 году в стихотворении “Кавказ” он писал:

Я счастлив был с вами, ущелия гор;

Пять лет пронеслось: все тоскую по вас.

Там видел я пару божественных глаз;

И сердце лепечет, воспомня тот взор:

Люблю я Кавказ!..

В 1832 году Лермонтов был вынужден оставить Московский университет из-за конфликта с некоторыми профессорами. Он едет в Петербург и сдает экзамены в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. “Два страшных года” – так определил Лермонтов время пребывания в учебном заведении, где “маршировки”, “парадировки” и прочая военная муштра почти не оставляли времени для занятий серьезным литературным творчеством. Это печальное время получит свое отражение в будущей лирике поэта.

Лермонтову кажется, что западноевропейская культура вступает в полосу необратимого кризиса, что в мировой смене народов, играющих в определенные исторические периоды главенствующую роль, Западу приходит черед уступить место другому, более молодому народу. Это волнует и тревожит душу поэта, рождает в ней сомнения и надежду. Об этом пишет он в стихотворении “Умирающий гладиатор”:

Не так ли ты, о европейский мир,

Когда-то пламенных мечтателей кумир,

К могиле клонишься бесславной головою,

Измученный в борьбе сомнений и страстей,

Без веры, без надежд – игралище детей,

Осмеянный ликующей толпою?

Россия, по Лермонтову, – молодая, выходящая на мировую историческую сцену страна: она “вся в настоящем и в будущем”… Какой же будет судьба ее народа? Чем жить ему, к чему стремиться?

Трагедию людей своего поколения Лермонтов раскрыл в замечательном стихотворении “Дума”, соединяющем в себе сатиру и элегию:

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее – иль пусто, иль темно.

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

В бездействии состарится оно.

Характерна повествовательная форма, избранная здесь поэтом. Перед нами бесстрашная и беспощадная в своей правде исповедь от лица целого поколения. Это дает возможность Лермонтову, с одной стороны, придать стихам глубоко лирический в своей исповедальности смысл, так как здесь он говорит и о себе, а с другой – как бы подняться над субъективным, личным в коллективное “мы”, отделить от себя и объективировать типические черты духовного облика, присущие людям его времени. Поэт чувствует не только сильные, но и слабые стороны “самопознания”, “рефлексии”, составлявших отличительное свойство людей тридцатых годов девятнадцатого века.

Лермонтову особенно ненавистна пассивность современников, пустота и бесцельность их жизни, бездейственность и бездуховность русского дворянства.

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно-малодушны,

И перед властию – презренные рабы.

Поэт считает, что участь его поколения безотрадна: люди, которые “ненавидят и любят случайно” и безучастны к царящему в мире злу, не могут иметь будущего:

Толпой угрюмою и скоро позабытой

Над миром мы пройдем без шума и следа.

Он понимает, что в современном ему обществе невозможно найти применения лучшим человеческим стремлениям:

К чему глубокие познанья, жажда славы,

Талант и пылкая любовь свободы,

Когда мы их употребить не можем?

В стихотворении “Монолог” свое душевное состояние тревоги и печали Лермонтов объясняет общественной атмосферой, тем моральным гнетом, который подавлял любую мыслящую личность:

И душно кажется на родине,

И сердцу тяжко, и душа тоскует…

С тревогой размышляет поэт о будущем России. В стихотворении “Предсказание” он предвещает неминуемую гибель самодержавия: “…царей корона упадет”. Но что принесет падение царской власти? По мнению Лермонтова, вовсе не процветание и благоденствие. Прежде всего будет уничтожен закон:

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон.

Далее Лермонтов рисует не только тревожную и печальную, но и страшную в своем мракобесии картину: “смерть и кровь”, “чума от смрадных, мертвых тел”, голод и зарево пожарищ. На место свергнутого царя “явится мощный человек” с “булатным ножом” в руке, который будет мрачен и беспощаден:

И горе для тебя! – твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон;

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.

Как много из этого печального предсказания оказалось горькой правдой!

“Люблю Россию я, но странною любовью”, – признается поэт в стихотворении “Родина”. В чем же “странность”, особенность этой любви? Снова тревожные, печальные ноты звучат в напевном слоге стихотворения. Россия представлялась Лермонтову как “страна рабов, страна господ”. Именно поэтому его любовь к родине соткана из отрицания. Любя Россию, он видит нищету, бесправие, унижение русского народа. Это придает чувству любви к родине горечь и печаль.

Лирический герой Лермонтова, анализируя свои чувства и состояние души, приходит к выводу, что эти настроения характерны для его времени в целом. Гневным, не знающим жалости судьей выступает поэт в стихотворении “Как часто, пестрою толпою окружен…”. Перед ним предстают не живые мыслящие люди, а “…образы бездушные людей, приличьем стянутые маски”. В таком обществе, равнодушном и пустом, в душе поэта наступает разочарование, тревога, боль… И рождаются проникновенно-печальные строки:

И скучно и грустно,

И некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…

Автор этих строк предстает перед читателями непонятым и одиноким, наполненным вселенской неизбывной печалью.

Лермонтов сам признавался: “Любил с начала жизни я угрюмое уединенье, где укрывался весь в себя…”.

С томиком стихов Лермонтова хорошо погрустить одному в тишине, когда тебя обидят или не поймут. Я люблю этого поэта, тревожно-грустного, гордого, печального… И очевидно, Божественным роком была определена трагическая судьба человека, который писал такие строки: “Измученный тоскою и недугом…”, “Болезнь в груди моей, и нет мне исцеленья…”, “Я счастлив! – тайный яд течет в моей крови…”. Не мог влачить долгую и спокойно-равнодушную жизнь человек, который всерьез считал:

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем

Вокруг, –

Такая пустая и глупая шутка…

Конечно не стоит подражать Лермонтову в его отношении к жизни, любви, людям. Но насколько серым, пустым и скучным станет все вокруг без таких гордых, одиноких характеров, полных тревоги и печали!

Ферондо выпивает сонный порошок, и его заживо хоронят; аббат, который между тем развлекается с его женой, переносит его из склепа в темницу, и Ферондо уверяют, что он в чистилище; воскреснув, Ферондо воспитывает сынка, которого его супруга успела прижить с аббатом.

Анализ.

В этом рассказе ясно видны по крайней мере две идейных линии: любви и веры.

I. ВЕРА: 1. Монашество, духовенство: проблема святости

2. Истина – ложь: проблема доверия

3. Очищение, путь к нравственному идеалу

4. Роль Бога и судьбы в жизни человека

II. ЛЮБОВЬ : 1. Супружеская верность

2. Муж и жена: права и обязанности

I. 1. Духовенство в рассказе представлено неким тосканским аббатом, “человеком во всех отношениях праведным, если не считать его пристрастия к женскому полу”. Т. е. праведность монаха – это лишь Уверенность окружающих в его святости. В этом смысле рассказ перекликается с 1-ым рассказом первого дня о мессере Чеппарелло.

Но, если в отношении женщин аббат действительно чист в глазах прихожан, то в отношении к Ферондо ясно просматривается его вполне мирская сущность: хотя “строгость и святость его жизни не вызывали сомнений”, но он у всех на глазах потешается над простотою “неотесанного простофили” Ферондо, и это ни у кого не вызывает никакого протеста. Более того, аббат не исключение из монашеской братии: не случайно во всех его проделках ему помогает другой монах. Т. е. в святость монахов Боккаччо явно не верит. Но вот что забавно: аббат в рассказе не осуждается, тогда как можно уловить некое подобие презрения к Ферондо. Думается, это происходит от того, что главной нравственной ценностью в мире, описанном Бокккаччо, выступает ум. Аббат умен, и умеет обделать свои дела так, что и волки целы, и овцы сыты: ведя “душеспасительные беседы” с мирянами, не забывает и о телесной своей сущности. Это, собственно, разумный способ восстановить в мире равновесие и гармонию, столь важную для Возрождения: миряне не забывают, благодаря стараниям аббата, о душе, а аббат, благодаря своему “хитроумию”, не пропустит случая совершить то, что “телу во здравие”.

Итого: святость монашества – фикция, но она не осуждается, если монах умен и использует свой ум не наперекор природе, но во имя ее.

2. Проблема доверия у в этом рассказе решается просто: человек доверчив по природе своей и склонен верить в то, что видит или хочет видеть. Так, жена Ферондо, желая верить в силу своей красоты, с одной стороны, и избавиться от ревнивого мужа, с другой, легко соглашается на просьбу аббата, подкрепленную, к тому же обещанием “вкусить отраду” и “дивным кольцом”. Материальное и мирское побеждает духовное, особенно если последнее идет вразрез с природой человека. В природе человека есть не только идеальное, но и приземленное, например, любовь к побрякушкам у жены Ферондо.

3.Нравственно очищается в рассказе Ферондо, причем не через молитвы и покаяния, а через вполне реальные розги, подкрепленные верой в их божественное назначение благодаря хитрой выдумке аббата. Нравственное очищение у Боккаччо носит иной характер, нежели, скажем, у Данте: для Ферондо это избавление от ревности, т. е. он перестает подозревать жену во всех смертных грехах и она получает возможность вести нормальную жизнь, и благодаря этому “вновь становится ему верной женой”. Т. о. ущемление человека в его естественных правах влечет за собой протест, выраженный здесь в отказе жены от мужа до его “излечения”. В природе человека нет такого, что мешало бы жить другому.

4. Ни Бога, ни судьбы: человек все решает сам, и успешность предприятия зависит всецело от ума решающего. Богом выступает умный, в Бога как в сверхъестественное верит дурак: в диалогах Ферондо с монахом в “чистилище” монах, упоминая “господь”, имеет в виду аббата Мир Возрождения антропоцентричен, и эта новелла тому подтверждение.

II. 1, 2. Супружеская верность необязательна. По крайней мере, если супруг хотят жить с кем-то, им этого не запретить. Но измена – тоже сугубо добровольное дело. Вскрывается проблема взаимоотношений в браке: жена не захочет изменять, если будет ощущать себя в браке человеком. Можно возразить – не человеком, а любимой. Можно, но не нужно: ведь Ферондо “очень ее любил, ночь напролет, бывало, лежал с ней в обнимку и все целовал, а когда припадала охота, то и еще кое-чем занимался”. Т. е. случай жены Ферондо не тот же, что в ситуации молодой жены старого судьи Ричардо, замучившего жену воздержанием. Жена Ферондо изменяет мужу именно потому, что он не доверяет ей и “бешено ревнует, так, что мука мученическая”. Этот вывод подтверждается и текстом: когда Ферондо возвращается из “чистилища” излеченным от ревности, она, “таковым обстоятельством удовлетворенная, вновь стала ему верной женой”. Боккаччо провозглашает равные права женщины и мужчины в браке.

ИТОГО: в рассмотренной новелле все микротемы подводят читателя к одному выводу: человек – это человек, и какую бы социальную роль он не играл, ничто человеческое ему не будет чуждо. Насилие над природой к хорошему не приведет.

Кроме того, в рассказе есть элементы, раскрывающие уровень научных знаний о мире в эпоху Возрождения: “Дома он вновь вступил во владение своим имуществом и, как он себя сам уверил, обрюхатил свою жену, и по счастливой случайности она в определенный срок, В который свято веруют одни дураки , Убежденные, что женщина должна носить ребенка не больше, не меньше, как 9 месяцев , родила младенца мужеского пола…”