Category: Школьные сочинения

  • Анализ лирики Тютчева

    Лирику Федора Ивановича Тютчева литературоведы справедливо называют поэзией чувств. В своих произведениях поэт настойчиво ищет – и находит! – пути выражения овладевающих им в разных ситуациях переживаний и настроений. При этом он гениальной интуицией из самых недр души улавливает многообразие проявлений и неповторимость движений своих эмоций. Стихи Тютчева полны пафоса, творческого горения, зажженного факелом мысли и пожаром страстей. Овладевающие поэтом страсти – восторг, страдание, любовь, столкнувшиеся в “поединке роковом”. Иной подход неприемлем для Тютчева.

    Как философ он предпринял дерзкую попытку разгадать загадки мироздания путем не холодных и сухих умозаключений, но пылкой художественной интерпретации. Художественное решение философских проблем всегда сводилось для поэта к пониманию двух противостоящих друг другу миров – микрокосма и макрокосма, человеческого Я и природы. Несмотря на кажущуюся разницу в размерах, оба мира беспредельны: “Все во мне и я во всем”. Такой лирический настрой помогал поэту простыми, но вместе с тем точными и задушевными словами говорить о родной природе через призму духовного мира человека. В стихах Тютчева осязается прозрачность воздуха “осени первоначальной”, слышатся раскаты грома в первую весеннюю грозу, блестят на паутине “перлы дождевые”. Эти краски, звуки и образы открываются читателю в произведениях “Есть в осени первоначальной…”, “Листья”, “Весенние воды”, “Весенняя гроза”. Звоном, весельем и всеобщим ликованием сопровождается для Тютчева приход весны.

    Л. Н. Толстой обратил внимание на то, что поэт чаще всего не заканчивает описание какого-либо образа, давая возможность воображению читателя дорисовать все остальное. Поэзия Тютчева – это непрерывный диалог с читателем, призыв к размышлениям. Выдающийся современник Тютчева А. А. Фет, оценивая значение его поэзии, сказал о наиболее полном сборнике стихотворений, что эта скромная по объему книжка “томов премногих тяжелей”.

  • Малыш и Карлсон, который живет на крыше

    ЗАРУБЕЖНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СКАЗКИ

    Малыш и Карлсон, который живет на крыше В этом произведении А. Линдгрен рассказывается о дружбе обыкновенного мальчика Свантесона по прозвищу Малыш и необыкновенного Карлсона, который живет на крыше. Одиноким и несчастным чувствовал себя Малыш, пока к нему не стал прилетать забавный и добродушный, неистощимый на выдумки толстяк Карлсон. Все окружающие считают Карлсона выдумкой, фантазией Малыша. Однако сам Малыш ни минуты не сомневается в существовании своего замечательного друга. Причем он уверен, что, несмотря на наличие у Карлсона пропеллера, позволяющего ему летать, Карлсон – обыкновенный мальчик, его товарищ по играм. И действительно, Карлсон – самый обыкновенный толстый мальчик, сластена, проказник, отчасти эгоист. Он постоянно ищет забав. Но если дело дойдет вдруг до беды, Карлсон всегда выручит, не подведет. К тому же он умен, находчив, по-своему добр, старается защищать слабых. Достаточно вспомнить, как он издевается над жуликами, решившими обобрать простака Оскара, и над родителями, оставившими без присмотра голодного ребенка.

    В характере Карлсона узнаются детские слабости, и автор как будто побуждает смеяться над ними. Образ Малыша показан писательницей в развитии. Герой непрестанно думает и рассуждает. Он очень добр, щедр, уступчив. В нем все время происходит внутренняя борьба. С одной стороны, Малыша увлекают проказы Карлсона, а с другой – он начинает протестовать, когда шалости переходят дозволенные границы. Малыш обожает животных и очень хочет иметь собаку. Он уважает старших, помогает слабым.

    Все произведение пронизано добротой, тонкой иронией и юмором. В нем много шуток, много ярких, запоминающихся выражений (“Спокойствие, только спокойствие!”, “Дело житейское” и др.).

  • Жанр послания в лирике Александра Пушкина

    Послание – один из наиболее древних литературных жанров. Впервые он появился в творчестве античных поэтов: Горация, Овидия, Катулла. Время расцвета жанра послания – эпоха классицизма XVII-XVIII веков. Во Франции классические образцы послания создали Буало, Вольтер; в Германии послания писали Шиллер, Гете; в России – Кантемир, Ломоносов, Сумароков, Фонвизин. Этот жанр представлен и в творчестве поэтов-сентименталистов Батюшкова, Жуковского, оказавших большое влияние на раннюю лирику Пушкина.

    Основные признаки посланий – это обращение к определенному адресату и наличие таких мотивов, как просьбы и пожелания. Адресат послания может быть конкретным, фиктивным или вообще неодушевленным.

    Послание является излюбленным жанром Пушкина. Но в поэзии Пушкина этот жанр не оставался неизменным. Можно проследить эволюцию послания в пушкинском творчестве. Если в начале творчества произведения этого жанра имеют конкретного адресата и конкретную цель, то в поздней лирике послание содержит обобщение, и через него поэт обращается не к определенному лицу, а ко всему миру.

    В начале творчества Пушкин пробует себя в разных жанрах, в разных направлениях. Лирика лицейского и петербургского периодов творчества Пушкина во многом подражательна. Подражая поэтическим традициям Жуковского и Батюшкова, часто обращавшихся к жанру послания, Пушкин сам создает большое количество посланий. Среди стихотворений этого жанра ранней лирики важно отметить послания, обращенные к Батюшкову и Жуковскому. В этих посланиях юный Пушкин, подражая своим адресатам, создает произведения, в которых проявляются характерные черты творчества названных поэтов.

    Тема дружбы, одна из основных в лирике Пушкина, развивается именно в посланиях. На протяжении всей своей жизни Пушкин пишет послания друзьям; самые первые из них написаны в лицейский период. Именно лицей подарил поэту первых друзей, ставших дорогими и близкими на всю жизнь. В послании “В альбом Пущину” уже в 1817 году звучит тема “священного союза” друзей:

    …но с первыми друзьями

    Не резвою мечтой союз твой заключен.

    Пред грозным временем, пред грозными судьбами,

    О, милый, вечен он!

    К дружеской лирике относится послание “К Чаадаеву”, написанное в 1818 году. В это время Пушкин увлечен гражданскими идеалами. Надо отметить, что жанр послания был типичным и для декабристской лирики, именно в посланиях поэты-декабристы выражали свои гражданские идеи. Интересно сравнить “К Чаадаеву” с посланием Рылеева “К Косовскому”. В своем послании Рылеев гражданские идеалы противопоставляет сентиментальным, интимным ценностям: наслаждению природой, нежной дружбе, любви, уединению. Рылеев отвергает эти ценности во имя гражданских добродетелей. В послании “К Чаадаеву” Пушкин соединяет гражданские идеалы с интимными чувствами. В центральных строках стихотворения любовные переживания сравниваются с гражданскими стремлениями:

    Мы ждем с томленьем упованья

    Минуты вольности святой,

    Как ждет любовник молодой

    Минуты первого свиданья.

    У Пушкина интимные чувства не противопоставлены гражданским идеалам, как у Рылеева. Наоборот, гражданская доблесть в послании Пушкина становится сердечной ценностью поэта. Пушкин соединяет несовместимые раньше понятия любви к женщине и любви к Родине.

    Послания, написанные Пушкиным в период южной ссылки, имеют романтический характер. Например, в послании “Гречанке” Пушкин рисует романтический образ лорда Байрона, а в послании “К Овидию” рассказывает о судьбе великого поэта-изгнанника Овидия, находя в ней много общего со своей судьбой.

    Стихотворение “К морю” хотя и имеет необычного, неодушевленного адресата, написано тоже в жанре послания. Это очень важное, переломное стихотворение для Пушкина. В “К морю” поэт прощается с морем, романтическим символом, и с романтизмом вообще. Море для Пушкина – это друг, оно дорого поэту как воспоминание о его юношеских романтических мечтах и идеалах. Послание “К морю” завершает романтический этап в лирике Пушкина, в творчестве поэта намечается поворот к реализму.

    В Михайловский период количество посланий уменьшается. Зато тема дружбы звучит в посланиях как никогда сильно. Дружба для Пушкина в это время имеет особое значение: поэт находится в ссылке, вдали от друзей. “19 октября” , написанное в жанре послания, является одним из основных стихотворений в дружеской лирике Пушкина. Оно посвящено годовщине открытия лицея. Пушкин находится в ссылке и не может встретиться с друзьями, самый дорогой для него праздник он вынужден провести в одиночестве. Но воспоминания о друзьях, о “священном союзе” делают этот день для Пушкина счастливым даже в ссылке. В послании “19 октября”, обращенном к друзьям, Пушкин поет гимн лицею и союзу верных товарищей:

    Друзья мои, прекрасен наш союз!

    Он, как душа, неразделим и вечен…

    Куда бы нас ни бросила судьбина

    И счастие куда б ни повело,

    Все те же мы: нам целый мир чужбина,

    Отечество нам Царское Село.

    К дружеской лирике относятся и послания декабристам, среди которых у Пушкина было много друзей. В послании “Во глубине сибирских руд…” Пушкин призывает декабристов хранить “гордое терпенье”, верить в то, что труд их не пропал даром и мученья их не бессмысленны. Хотя Пушкин не разделял политических убеждений декабристов, для него они навсегда остались героями. В послании “19 октября 1827 года” Пушкин благословляет своих друзей-декабристов:

    Бог помочь вам, друзья мои,

    И в бурях, и в житейском горе,

    В краю чужом, в пустынном море,

    И в мрачных пропастях земли!

    В конце 20 – начале 30-х годов жанр послания в лирике Пушкина претерпевает эволюцию: прежде всего, стихотворения этого жанра теряют конкретного адресата.

    В послании “Поэту” нет определенного адресата. Стихотворение содержит обобщение: Пушкин обращается к поэту вообще. Это философское послание, в нем Пушкин выражает свою философскую позицию по отношению к теме поэта и поэзии:

    Ты царь: живи один.

    Дорогою свободной

    Иди, куда влечет тебя свободный ум…

    Теперь почти все послания Пушкина приобретают философскую окраску. Стихотворение “Пора, мой друг, пора…” Пушкин адресует своей жене, но в этом послании для поэта важно прежде всего выразить свою философскую концепцию:

    На свете счастья нет, но есть покой и воля.

    Подобную эволюцию жанра можно проследить и в посланиях, относящихся к любовной лирике Пушкина. Послания “Ек. Ушаковой”, “Кн. 3. Н. Волконской” имеют конкретного адресата, в них Пушкин выражает свое восхищение хорошенькой женщиной. Послание “К ***” – это стихотворение совсем иного плана. И хотя оно вызвано реальными событиями в жизни Пушкина – любовным романом с А. Керн, – в этом стихотворении Пушкин рисует идеальный, небесный образ любви, чуждый всему земному. Поэтическим итогом всего творчества Пушкина явилось стихотворение “Я памятник себе воздвиг…”, в котором представлены элементы жанра послания. Обращаясь к музе, Пушкин говорит об истинных ценностях поэтического творчества.

    Таким образом, жанр послания является одним из основных в лирике Пушкина. Пушкин обращается к нему на протяжении всего своего творчества. Причем в пушкинской поэзии происходит эволюция этого жанра. Послания, имеющие конкретного адресата, сменяются посланиями, через которые поэт обращается ко всему миру, выражая свои философские идеи. Именно в послании у Пушкина развивается тема дружбы. Этот жанр важен также для любовной лирики поэта.

  • Автобиографическая трилогия Л. Н. Толстого

    Появление в 1852 г. на страницах журнала “Современник” повестей Л. Толстого “Детство”, а затем “Отрочество” и “Юность” стало знаменательным событием в русской литературной жизни.

    Справедливо было замечено, что автобиографическая трилогия Толстого не была предназначена для детского чтения. Скорее, это книга о ребенке для взрослых. По Толстому, детство есть норма и образец для человечества, потому что ребенок еще непосредственен, он не разумом, а безошибочным чувством усваивает простые истины, он в состоянии устанавливать естественные отношения между людьми, так как не связан еще с внешними обстоятельствами знатности, богатства и т. д. Для Толстого важен угол зрения: повествование от имени мальчика, потом юноши Николеньки Иртеньева дает ему возможность посмотреть на мир, оценить его, разобраться в нем с позиции “естественного” детского сознания, не испорченного предрассудками среды. Трудность жизненного пути героя трилогии как раз и заключается в том, что постепенно его свежее, еще непосредственное мировосприятие искажается, как только он начинает принимать правила и моральные законы своего общества. Идея нравственного совершенствования становится одной из наиболее существенных черт философской мысли, эстетики и художественного творчества Л. Толстого.

    Уже в автобиографической трилогии отчетливо виден напряженный интерес Толстого не к внешним событиям, а к подробностям внутреннего мира, внутреннего развития героя, его “диалектики души”, как писал Чернышевский в рецензии на ранние произведения писателя. Читатель приучался следить за движением и сменой чувств героев, за той нравственной борьбой, которая в них происходит, за ростом сопротивления всему дурному – и в окружающем мире, и в их душах. “Диалектика души” во многом определила художественную систему первых произведений Толстого и почти сразу была воспринята современниками как одна из важнейших особенностей его таланта.

  • Проблематика пьес Островского “Гроза” и “Лес”

    Островский известен в литературе как “первооткрыватель” такого сословия, как купечество. Именно он первым обозначил этот тип в качестве серьезного литературного объекта, доказал, что данный герой также интересен и заслуживает не меньшего внимания, чем его предшественники, в первую очередь дворяне. В этом плане Островский принадлежит к писателям так называемой “натуральной школы”, в которую во второй половине 1840-х гг. входили такие авторы, как Гоголь, ранний Достоевский, Некрасов, Григорович. Мелкие чиновники, станционные смотрители, шарманщики, обитатели “дна”, ставшие героями их произведений, представляют собой замечательное явление в русской литературе. Как и его соратники, Островский изображал подобных людей в обычной для них обстановке, проводя их повседневные разговоры, обращая внимание на всякие мелочи, которые, однако, удачно дополняли общий портрет. Главное достижение автора, вероятно, в том, что он сумел разрушить сложившийся образ купца-пьяницы, которому нет дела ни до чего, и несколько возвысить его в глазах читателя. Например, купцы Кнуров и Вожеватов, думается, имеют приличное образование, а потому, вероятно, и состояние. Кнуров в начале пьесы читает газету, да не какую-нибудь, а французскую. Это даже и не снилось темным торгашам из “Грозы”. Вообще образованные купцы у Островского – редкость, а идеальные отсутствуют вовсе. Те же Кнуров и Вожеватов, пользуясь своим богатством и властью, разыгрывают в “орлянку” судьбу Ларисы Огудаловой, решают, кто из них возьмет ее на ярмарку. В “Грозе” же читатель встречает несколько утрированные портреты купцов, изуродованных наличием власти.

    Таковы, в основном, у Островского купцы. Главная их проблема – деньги. Если их не хватает, то все заботы купеческие заключаются в том, где и как их достать ; если же денег много, то, в принципе, цель не меняется, что говорит о жадности, да, к тому же, добавляется еще и забота о том, как уберечь это богатство. Тем и живут купцы: недоплачивают служащим, выдают дочерей выгодно замуж, обсчитывают покупателей. Объединяет их лишь то, как это ни парадоксально звучит, что каждый выступает за себя, преследует личную выгоду во всем; в этом их своеобразный уклад.

    Несмотря на весь этот мрак, практически в каждой пьесе из глубины вырывается “светлый луч” , предвещающий скорое окончание царства тьмы, или “злодей” оказывается повержен, порок обличен и справедливость торжествует.

    Рассмотрим драму “Гроза” и комедию “Лес”. И в том, и в другом произведении на первом плане “дремучая” семья, в доме распоряжается женщина, весьма своевольная, чей гнет вынуждена терпеть живущая у нее на попечении девушка ; в определенный момент на сцене появляется человек, который нарушает хотя и тягостную, но относительно спокойную жизнь. В произведениях развиты разные конфликты, да и ситуации тоже, но общая идея, пронизывающая их сюжеты, одинакова. Проанализировав обе пьесы, все это можно заметить.

    В “Грозе” Островский, оперируя незначительным количеством персонажей, сумел раскрыть сразу несколько проблем. Во-первых, это, конечно, социальный конфликт, столкновение “отцов” и “детей”, их точек зрения. К старшему поколению, активно выражающему свое мнение, принадлежат Кабанова и Дикой, к младшему – Катерина, Тихон, Варвара, Кудряш и Борис. Кабанова уверена, что порядок в доме, контроль за всем, что в нем происходит, – залог правильной жизни. Правильная жизнь же, по ее понятиям, заключается в том, чтобы следовать домостроевским порядкам и беспрекословно подчиняться старшему. Видя, что далеко не все ее требования выполняются, она боится за будущее, как свое, так и своих детей, ведь ее мир рушится, а то, что должно прийти ему, на смену, ей кажется хаосом. Она всеми силами пытается удержать старый порядок, т. к. по-другому жить просто не может; поэтому фигура Кабановой приобретает трагический оттенок. У Дикого же, напротив, нет и намека на трагичность. Он уверен в своей правоте и в том, что все окружающие зависят только от него, поэтому позволяет себе немыслимо подлые поступки, что представляет собой типичное самодурство.

    Младшее поколение смотрит на вещи немного иначе. Все они, за исключением Бориса, который неизвестно зачем терпит своеволие дяди, в той или иной степени выражают протест против притеснения со стороны старших. Кудряш бранится с Диким, не давая, таким образом, себя в обиду. Варвара тайком от матери ходит гулять по ночам, а потом и вовсе сбегает с Кудряшом. Борис, как уже говорилось, выносит издевательства Дикого и тем самым выказывает какую-то неприспособленность к самостоятельной жизни. Таков и Тихон. Его абсолютная зависимость от матери обусловлена тем, что он вырос в такой среде, где кто-то обязательно повелевает, а кто-то подчиняется.

    Сложнее и трагичнее всего судьба-протест Катерины. Не осознавая четко, что ей нужно, она знает одно: так жить нельзя. Конечно, она часть патриархального Калинова и живет по его законам, но в какой-то момент ей становится все это невыносимо. “Темное царство” дает трещину, и через нее, из самой глубины его, прорывается “светлый луч”. Неясное стремление Катерины вырваться из этого затхлого мира куда-то привело ее в реку, но тем самым она разрешила в свою пользу конфликт с собственной судьбой: вместо уготованной ей участи существования в четырех стенах, вечно попираемой свекровью и мужем, она выбрала свободу, пусть даже ценой жизни.

    В “Лесе”, конечно, нет столь трагичной развязки, и уже этим он отличается от “Грозы”. Указанная выше схема, несомненно, присутствует, Аксюша вынуждена подчиняться Гурмыжской. Но эта линия, как и отношения Аксюши с Петром, – побочная. Главное же – возвращение Несчастливцева, эдакого “блудного сына”, в лоно семьи. Это и вызывает к жизни проблему разрушения истинного уклада семьи. Гурмыжская “любит” своего родственника Несчастливцева лишь “по долгу”, для видимости. Таким же образом она “заботится” и о благополучии Аксюши. Немало в комедии и просто пошлых типов. К примеру, Милонов с его фразой “все высокое и все прекрасное”; или недоучившийся гимназист Буланов, который, по мнению Гурмыжской, был рожден повелевать, а его “заставляли чему-то учиться в гимназии”; купец-делец Восмибратов, нисколько не смущаясь обманувший Гурмыжскую и с такой же легкостью вернувший украденные деньги; Счастливцев, видящий цель жизни любого человека в богатстве. Сама Гурмыжская также достойна порицания: она пытается убедить всех в своей благопристойности и отсутствующей добродетели.

    Таким образом, несмотря на внешнюю разность “Грозы” и “Леса”, идея, заключенная в обоих произведениях, одна. Она сопутствовала Островскому на протяжении всего его творчества, менялся лишь способ ее выражения: то автор облачал ее в сатирический смех, то выставлял открыто, во всей “красе”… Не менялась лишь суть: темнота, пошлость, развращение нравов старого мира и зарождение чего-то нового, которое неизвестно к чему ведет, но отжившие порядки уничтожит обязательно, – вот что хотел донести Островский до читателя в своих пьесах.

  • Тема ответственности в романе “Мастер и Маргарита”

    “Мастер и Маргарита” Михаила Булгакова не зря называют закатным произведением. Этот роман является итоговым не только потому, что он – последнее, написанное автором, но и потому, что писатель вложил в него весь свой накопленный опыт и знания. Множество проблемных вопросов поднимаются в произведении нестандартно, часто – парами, как архаическая тема добра и зла.

    Такова и тема ответственности в романе “Мастер и Маргарита” Булгакова. Она идет рука об руку с темой прощения, милосердия и раскрывается на примере многих персонажей.

    Ответственность на примере московских героев

    Вместе с ответственностью идут темы наказания и помилования. Первым под меч судьбы и Воланда попадает Берлиоз. Этот человек совершенно безответственен, у него нет ни сочувствия, ни такта по отношению к низшим рангом. К тому же, так смело рассуждая об отсутствии Христа, редактор открывает и свою невежественность. В желании показаться умнее и важнее, чем есть на самом деле, Берлиоз в буквальном смысле теряет голову. Позже, на великом балу Сатаны Воланд будет пить из нее кровь предателя барона Мейгеля. Этим эпизодом Булгаков одновременно осудит и былое высокомерие Берлиоза, и предательство барона. Это, то, что не прощается, будто говорит автор.

    Ответственность за свои низкие поступки и недостойно поведение понесут представители варьете. Их накажет Воланд, удивленный низменными инстинктами этих людей.

    Не чувствуют своей ответственности за сказанное критики, например Латунский, Ариман и Лаврович, травивший мастера своими статьями, в которых откровенно насмехался над бедным писателем. Возмездием ему становиться визит Маргариты в его квартиру. Она крошит материальные ценности, но для Латунского это удар в самое сердце, медь моральных ценностей для него не существует, нажитые блага – все его богатство.

    Ответит за свои поступки и великий взяточник домком Никанор Босой. “Червонцы”, которые он получит от представителей Воланда, превратятся в доллары и приведут господина босого в тюремную камеру.

    Ответственность в романе “Мастер и Маргарита” ложится и на Ивана Бездомного. Это наказание за его слишком вольное обращение с искусством и слабохарактерность, что позволяла идти на поводу фальши. Он расплатиться за свои ошибки сначала пребыванием в сумасшедшем доме и развенчиванием собственных надежд и заблуждений, а потом ежегодным “непонятным томлением” и жуткими снами в майскую ночь.

    Ответственность и мастер

    С ответственностью в “Мастере и Маргарите” сталкивается и сам мастер. Когда задумка гениального романа овладевает им, он садится писать. Его совесть и помысли перед своим произведением чисты до того момента, пока он не подвергается травле критиков за произведение, которое целиком они даже не читали. Раненый в самое сердце подлыми насмешками в газетах, мастер отрекается от своего творения, чем, по сути предает его. Трудно казать, как бы долго пришлось ему расплачиваться за свою слабость, если бы Маргарита не спасла его. Подобное случалось и с самим Булгаковым, он так же малодушно сжигал и восстанавливал свой роман. К счастью “рукописи не горят” и мы можем держать в руках эту замечательную книгу.

    Тема наказания и помилования

    Тема ответственности за свои поступки проходит красной нитью сквозь роман о Понтие Пилате. Здесь она двойственна. Пилат приказывает казнить Иешуа, выбрав ответственность перед законом и властью. Но быть в ответе за свои поступки перед своей совестью и сердцем оказалось куда тяжелее. Прокуратор понимает, что поступил не по зову сердца, и терзается муками совести. Он знает, что в ответе за казнь невинного человека. Пожалуй, этого наказания ему достаточно, оно сильнее всех мук ада. Невыносимая головная боль прокуратора перекликается с болью душевной. И только Маргарита с Мастером в последней главе дают ему свободу, завершая этим самым и свой роман.

    В заключение

    Ответственность – это волевое качество человека, способность им осознавать последствия своих поступков. В романе “Мастер и Маргарита” Михаил Булгаков показывает тему ответственности с нескольких ракурсов. С точки зрения Воланда наказывать нужно тех, кто не способен сам осознать свою вину, кто думает, что ответственность за его проступки минует его. Поэтому справедливое наказание получают Лиходеев, Римский и Варенуха. По той же причине гибнет и самоуверенный Берлиоз, душа которого настолько погрязла в самолюбовании и псевдо знаниях, что он никогда бы не осознал свою вину перед самим собой, что позволил променять искру таланта на билет Массолита; перед десятками одаренных писателей, чьи произведения постигала участь романа мастера. Поэтому, появление Воланда Москве не случайно. Он вершит суд над теми, кто сам не способен покаяться. Те же, кто сильны духом и чисты сердцем, оступившись, и сами поймут и признают свою вину.

  • Новаторство Гоголя-драматурга

    Гоголевские комедии противопоставлены классическим произведениям этого жанра по сюжету. А также, в сравнении с высокой комедией, выведенные в комедиях Гоголя типы, противопоставлены типам пьес того времени. На сцене появились вместо хитроумных любовников и несговорчивых родителей живые национальные характеры. Гоголь изгоняет из своих пьес убийства и яд: в его пьесах сумасшествие и гибель – следствие сплетен, интриг и подслушивания. У него переосмысливается принцип “единства действия” как единства замысла и исполнения его главным героем. В пьесах Гоголя сюжет, развивающийся по правилам азартной игры, управляет героем и несет его. Конечный результат противостоит цели героя, удалением от нее “на огромное расстояние” , становится приближением к цели.

    Гоголь создает необычную для пьесы ситуацию: вместо одной личной или домашней интриги изображается жизнь целого города, что значительно расширяет социальный масштаб пьесы и позволяет осуществить цель написания пьесы: “собрать в одну кучу все дурное в России”. Город предельно иерархичен, внутри него сосредоточено развитие всей комедии. Гоголь создает новаторскую ситуацию, когда раздираемый внутренними противоречиями город становится способным к цельной жизни, благодаря общему кризису, общему чувству страха перед высшими силами. Гоголь охватывает все стороны общественной жизни управления, но без “административных подробностей”, в “общечеловеческом облике”. В “Театральном разъезде” сказано: “человеческое сыщется везде”. В его комедии при широкой системе должностных лиц выведен большой диапазон духовных свойств: от добродушной наивности почтмейстера до каверзничества Земляники. Каждый персонаж становится своего рода символом. Но определенное психологическое свойство соотносится с персонажем не как его главная черта, а скорее как диапазон определенных душевных движений. Почтмейстер, как говорит сам Гоголь, “лишь простодушный до наивности человек”, но с не менее простодушным ехидством он при чтении письма Хлестакова трижды повторяет: “Городничий глуп, как сивый мерин”. Все чувства героев переводятся из искусственного в сферу их реального проявления, но при всем при этом человеческая жизнь берется писателем во всей ее глубине. И когда Бобчинский говорит Хлестакову: “Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский”. Гоголь показывает в этой просьбе стремление “означить свое существование в мире”, самое высокое мгновение его жизни.

    В своей пьесе “Ревизор” Гоголь старается ограничить комические эффекты – это комедия характеров. По мнению самого автора, зритель смеется не над “кривым носом” героев, а “над кривою душою”. Обрисовке типов подчинено и возникает из проявления их психологических и социальных свойств комическое в пьесе.

    В “Театральном разъезде” Гоголь пишет: “Да, если принимать завязку в том смысле, как ее обыкновенно принимают, так ее точно нет. Но, кажется, уже пора перестать опираться на эту вечную завязку. Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место, “блеснуть и затмить, во что бы то ни стало, другого, отметить за пренебрежение, за насмешку. Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?” Итак, Гоголь отказывается от традиционного построения пьесы. Немирович-Данченко довольно четко выражал новые принципы построения пьесы: “Самые замечательные мастера театра не могли завязать пьесу иначе, как в нескольких первых сценах. В “Ревизоре” же одна фраза: “Я пригласил вас, господа, для того, чтобы сообщить пренеприятное известие: к нам едет ревизор”, – и пьеса уже начата. Аналогична и развязка. Гоголь находит сценическое движение в неожиданностях, проявляющееся в самих характерах, в многогранности человеческой души, как бы примитивна она ни была. Внешние события пьесу не движут. Сразу задается общая мысль, идея: страх, который и является основой действия. Это позволяет Гоголю резко изменить в конце пьесы жанр: с раскрытием обмана Хлестакова комедия переходит в трагедию”.

    В письме Погодину в 1832 году Гоголь пишет: “Драма живет только на сцене. Без нее она как душа без тела”, а в 1842 году своей пьесе Гоголь предпосылает такой эпиграф: “Неча на зеркало пенять, коли рожа крива”. Этот эпиграф, явно рассчитанный на читателя, дал повод критикам говорить об общей несценичности комедии. Сам Гоголь, несмотря на действительную тяжесть комедии для сценического воплощения, писал о неудовлетворенности ее постановками, потому что комедия все-таки была рассчитана именно на зрителя. В ней соблюдается принцип “четвертой стены”, и кроме: “Чему смеетесь? Над собой смеетесь!” реплик в зал нет. Впервые в русской комедии Гоголь рисует часть единого целого, а не отдельный островок порока, с нахлынувшей туда вот-вот добродетелью. Фактически, как и в комедии классицизма, у Гоголя нет обличения, критическое начало пьесы – модель города расширена до общероссийского масштаба. Огромное жизненное значение ситуации “Ревизора” заключается в том, что она могла возникнуть в любом месте и в любое время.

  • Андрей Штольц – антипод Обломова

    Андрей Штольц – ближайший друг Обломова, они вместе выросли и пронесли свою дружбу по жизни. Остается загадкой, как столь непохожие люди, обладающие такими разными взглядами на жизнь, могли сохранить глубокую привязанность.

    Изначально образ Штольца задумывался как полный антипод Обломова. Автор хотел соединить немецкую расчетливость и широту русской души, но этому замыслу не суждено было воплотиться в жизнь. По мере развития романа Гончаров все отчетливей осознавал, что в данных условиях такое просто невозможно. Штольц настолько погряз в рутинной суете жизни, что выбраться из нее уж не смог. Андрей – человек действия, он не в состоянии остановиться и созерцать, подобно Обломову, ему необходимо постоянное движение вперед. Жизнь для Штольца – это жизнь разума, преобладающего над сердцем. Ольга Ильинская намного ближе Штольцу, чем Обломову. Она тоже живет рассудком, не задерживаясь долго на одном месте. Штольц для Обломова – своеобразный демон искуситель, который пытается затащить Обломова в искрящийся суетливый мир, а Илья Ильич этому отчаянно сопротивляется. Такое положение вещей ничуть не омрачает их дружбу, напротив, Штольц – единственный человек, которому Обломов доверяет свои самые сокровенные мысли и чувства. Именно ему Илья Ильич говорит о своих переживаниях, откуда мы узнаем, что он далеко не однозначная натура, что его, подобно всякому живому человеку, тоже обуревают страхи, сомнения, противоречия. Мы узнаем, что Обломов пытался “жить и гореть, но огонь его двенадцать лет томился, сжигая свою темницу, и, наконец, погас”. Обломов долгие годы томился на службе, так и не сделал карьеру, потому, как не захотел, а точнее, не смог опуститься до мелких интриг, которые претили его природе.

    Образ Обломова неразрывно связан с миром его вещей. Автор мастерски использует литературный прием, когда по описанию предмета мы узнаем много интересного о его обладателе. Так, например, туфли и халат Обломова словно отражают широкий и мягкий нрав их хозяина, его покладистый и добродушный характер. Не потому ли так любят бывать у Обломова его друзья? Пусть в его квартире не царит идеальный порядок, пусть сам хозяин встречает их в старом халате и потрепанных туфлях, но зато это едва ли не единственное место, где можно отдохнуть душой от всеобщей суеты и духовного холода в этом мире, где царит разум.

    В отличие от Обломова Штольц личность вполне одиозная, ему не мешают жить “лишние” мысли о своем предназначении, месте в жизни и прочие философские изыски. Он точно знает, что, когда и как сделать, чтобы было так, как надо. Как ни странно, в читателе такая цельность не вызывает симпатии. Я не могу сказать, что в Штольце нет положительных черт характера. Напротив, этим человеком можно восторгаться, но он никогда не будет нам так близок, как Обломов. Скорее его положительные черты затвердели в этой суматохе, когда нет времени задуматься о верности идеалам, да и самих то идеалов, кроме неких меркантильных интересов, почти не осталось. Он твердо знает, чего хочет от жизни и каким образом достичь поставленной задачи. Так зачем же останавливаться и задумываться о своей судьбе. Ему вполне достаточно мелкого бюргерского счастья, когда “дом – полная чаша”, преклонение друзей, уважение врагов, красивая жена с богатым приданым, хорошие связи – чего еще может желать человек? Но нет. Именно такие люди в конце жизни часто думают, что что то упущено, чего уже не вернешь, когда вроде все есть, а чего то не хватает. Осознание, что они просто забыли жить, наслаждаться каждым моментом бытия, приходит не ко всем.

    До самого конца Штольц не оставляет попыток встряхнуть Обломова, “вернуть его к жизни”, но ему это не удается. Да, Обломов умирает, его огонь давно погас, но он жил в согласии с собой, добросовестно храня свои идеалы и не отступая от своих принципов ни на йоту. Штольц – представитель уже нового времени, когда традиции и обычаи не несут такого значения, как в патриархальном обществе. Но это время, когда утрачивается сама суть русского духа, без которого уже нет той Руси, которой гордился Гончаров.

  • Лев Кассиль. История жизни

    Сегодня, мы поговорим об очень известном Советском писателе и сценаристе, талантливом военном корреспонденте, который в 1951 году стал лауреатом Государственной премии Советского Союза, Льве Абрамовиче Кассиле.

    На противоположном берегу Волги, где стоит старинный Саратов, раскинулась Покровская Слобода. В скором времени ее переименовали в город Энгельс. Именно здесь, десятого июля тысяча девятьсот пятого года появился на свет Лев Абрамович Кассиль. Отец работал врачом. Мама давала частные уроки музыки и сама была, достаточно талантливым музыкантом. Как и все дети того времени, маленький Лев отдавался детским фантазиям, в которых представлял себя: то строителем кораблей, то извозчиком, то известным путешественником и натуралистом. Он успешно закончил, Единую трудовую школу после октябрьских событий и добился рекомендации для поступления в ВУЗ. Проучившись 3 курса на физмате МГУ, он подрабатывал написанием очерков в “Московской газете”, “Правде Востока” и “Советская Сибирь”. Печатался в “Известиях”, в журнале “Пионер”, что сделало его профессиональным мастером пера.

    В тысяча девятьсот двадцать седьмом году Маяковский обратил внимание на талантливого литератора и пригласил его в издание “Новый ЛЕФ”. Знакомство с известными и влиятельными писателями и поэтами сделали Кассиля вхожим в круг избранных и очень популярных литераторов. Уже в тысяча девятьсот тридцатом году были выпущены его первые книги, которые он создавал для детей. “Вкусная фабрика”, “Лодка-вездеход”, “Планетарий”, знаменитая и увлекательная “Кондуит и Швамбрания” – эти названия были знакомы каждому ребенку. Дети и взрослые стали подходить к нему на улице и задавать наивные вопросы, так писателю пришла популярность и слава.

    В 1934 году в жизни писателя случилась трагедия. Его брат Иосиф, по абсурдным обвинениям в шпионаже и антисоветской деятельности, был приговорен к расстрелу. Жена его брата получила восемь лет лагерей. Одним только чудом, волна репрессий не накрыла и самого Льва Абрамовича. Отвели беду влиятельные друзья. После чего, он с самозабвением ушел в работу и создал целое множество рассказов и очерков, посвященных молодежной и детской тематике. “Вратарь Республики”, “Черемыш, брат героя”, “Ход белой королевы”, “Великое противостояние” и множество других произведений вышло из-под пера писателя довоенные годы. После нападения фашисткой Германии на Советский Союз, Кассиль отправился на фронт и проработал до окончания войны военным корреспондентом. Его военные очерки и рассказы стали мощным оружием для поднятия боевого духа и воспитания патриотизма. После огненных лет войны, Лев Кассиль продолжал плодотворно работать в литературе.

    В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году его избрали членом корреспондентом академии педагогических наук Советского Союза. Получение этого звания стало лишним доказательством того, что Лев Абрамович Кассиль не зря прожил свою жизнь. Сердце литератора остановилось 21 июня 1970 года. Могила известного писателя находится в Москве. Отдавая дань его заслугам, как и многие известные люди страны, он получил упокоение на Новодевичьем кладбище.

  • Язык действующих лиц как средство их индивидуализации

    Фраза эта в учебных пособиях повторяется так часто, что она уже стала шаблонной. И тем не менее, она справедлива в особенности для драматических произведений. Именно там язык действующих лиц приобретает особое значение.

    Как может драматург выразить свое отношение к своим персонажам? В произведениях эпических и тем более лирических может быть слышен авторский голос. В драме же авторское начало прямо не выявлено, но оно может быть передано через их язык. Вспомните, как в “Горе от ума” разительно отличается речевая манера Чацкого, великолепно владеющего всеми оттенками русского языка, от Молчалина или Скалозуба. Так происходит и у Чехова.

    Дядя Ваня называет Серебрякова бездарностью. Можно ли доверять этой характеристике? Научных трудов профессора мы не знаем. Известно лишь, что он пишет об искусстве. Казалось бы, и язык его должен соответствовать его профессии. Однако если он пишет так же, как говорит, то тогда нужно будет согласиться с жесткими словами дяди Вани: “переливает из пустого в порожнее”. И действительно, речевая манера профессора Серебрякова отличается книжностью; от нее веет какой-то сухостью, даже мертвенностью, это стиль казенных бумаг: “…Нахожу своевременным регулировать свои имущественные отношения постольку, поскольку они касаются моей семьи”.

    Сравните с этим свободный, поэтический язык, свойственный Астрову, Войницкому, Соне, Елене Андреевне. Порой их речи напоминают даже своеобразные стихотворения в прозе. Вот, например, как, обращаясь к Елене Андреевне, говорит о своих чувствах дядя Ваня: “Сейчас пройдет дождь, и все в природе освежится и легко вздохнет. Одного только меня не освежит гроза. Днем и ночью, точно домовой, душит меня мысль, что жизнь моя потеряна безвозвратно. Прошлого нет, оно израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно по своей нелепости. Вот вам моя жизнь, и моя любовь: куда мне их девать, что мне с ними делать? Чувство мое гибнет даром, как луч солнца, попавший в яму, и сам я гибну”.

    И монологи Астрова отличаются лирическим характером. Он обладает несомненным даром поэтического слова.

    Наконец, нельзя не упомянуть о заключительном монологе Сони. Эмоциональная и поэтическая лексика, синтаксическая соразмерность, внутренний ритм, возвышенный и торжественный пафос делают этот монолог великолепным образцом лирической прозы: “Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую…”

    Не случайно Рахманинов на текст этого прозаического монолога написал романс.

    Подтекст в драматургии также помогает понять авторский замысел. Заметим, что только у героев, близких автору, речь отличается многозначностью и ассоциативностью. Например, в речи Серебрякова никакого подтекста нет. А вот противоположный пример. Четвертое действие пьесы. Все уже свершилось, Серебряков с супругой уехали, готовится уехать и Астров; он озабочен тем, что одна из его лошадей захромала.

    “Астров. Придется в Рождественном заехать к кузнецу. Не миновать. А, должно быть, в этой самой Африке теперь жарища – страшное дело!”

    Логического смысла эта реплика совершенно не имеет. Слова доктора совершенно не связаны ни с сюжетом, ни с мучительными переживаниями персонажей. Астров стремится скрыть свои подлинные мысли и чувства; его слова связаны не с бытовой, конкретной темой, а с далекой, ничего не имеющей общего со всем строем его мыслей Африкой. И показательно, что дядя Ваня, казалось бы, даже поддерживает разговор о жаре на далеком континенте. Отвечая на реплику Астрова, он говорит: “Да, вероятно”. Разумеется, говорит он это чисто машинально, также, подобно Астрову, думая в этот момент вовсе не об Африке, а о чем-то своем…

    М. Горький писал Чехову: “В последнем акте “Вани”, когда доктор, после долгой паузы, говорит о жаре в Африке, – я задрожал от восхищения перед вашим талантом и от страха за людей, за нашу бесцветную нищенскую жизнь”.