Category: Школьные сочинения

Повесть И. С. Тургенева была написана в 1858 году. В центре ее – история несостоявшейся любви.

Главный герой повести сам рассказывает о себе. Автор спрятал его под инициалами Н. Н. Рассказчик сообщает о себе: “Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились…” Он просто бесцельно странствует по Европе и нечаянно встречает другого молодого человека по фамилии Гагин. Он знакомится с ним и его сестрой Асей на празднике в маленьком немецком городке.

Девушка с первого взгляда ему очень понравилась: “Было что-то свое, особенное в складе ее смугловатого круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными светлыми глазами”. Она показалась ему “маленькой рафаэлевской Галатеей”.

Знакомство их переросло в дружбу. Н. Н., наблюдая эту девушку, пришел к выводу, что она не похожа на дворянскую барышню. Он стал подозревать, что Ася вовсе не сестра Гагина. Она казалась ему удивительным, полузагадочным существом. Самолюбивая до крайности, Ася привлекала к себе, даже когда на нее сердились.

Вскоре Н. Н. узнал ее историю. Ася была внебрачным ребенком отца Гагина, и молодой человек обещал умирающему отцу заботиться о сестре.

Теперь Н. Н. стал многое понимать в Асе: ее внутреннее беспокойство, неумение держать себя, желание порисоваться. Он смотрел на эту странную девочку и чувствовал, как у него вырастают крылья. Герой не спрашивал себя, влюблен ли он в Асю, но радовался их сближению. По поведению девушки он начал подозревать, что она его любит. Разговор с Гагиным подтвердил это.

Но Гагин понял, что Н. Н. не готов настолько изменить свою жизнь, чтобы жениться на Асе, он “уважал предрассудки” и понимал товарища. А Н. Н. действительно испугался необходимости принимать решение, “внезапности” навалившегося счастья. Во время короткого свидания с Асей он не нашел нужных слов и они расстались. Понимая, что он теряет быть может единственную отпущенную ему жизнью любовь, он стал убеждать сам себя, что завтра все изменит, что завтра он будет счастлив. Тургенев выносит приговор своему герою: “Увы! Он не знал, что у счастья нет завтрашнего дня”, “у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день – а мгновенье”.

Когда на следующий день Н. Н. пришел к их дому, оказалось, что Гагины уехали. Н. Н. очень долго искал их в разных городах и странах и в конце концов потерял всякую надежду. Он пытался утешить себя тем, что не был бы счастлив с Асей. Он был молод и будущее казалось ему беспредельным. Но ни одна женщина из встреченных им никогда больше не возбуждала в нем прежнее “жгучее, нежное, глубокое чувство”. Никогда более сердце в его груди так сладко не замирало. Н. Н. доживал свои годы в одиночестве, храня, как святыню, записочку Аси и высохший цветок, который она когда-то бросила ему из окна. Жизнь наказала его за слабость и нерешительность.

Творческий путь как А. А.Блока, так и С. А.Есенина был сложным и трудным, исполненным резких противоречий, но в конечном счете прямым и неуклонным. Я думаю, что понять поэта – это войти в мир его волшебства, приобщиться к тайне восприятия им окружающего нас мира. А мир А. Блока и С. Есенина – это их Родина и все, что с ней связано.

“Чувство родины – основное в моем творчестве”, – так писал С. А.Есенин. но и Блок любил повторять, что все его творчество о России. И у него на эту тему были написаны стихи: “Русь”, “Россия”, цикл “На поле Куликовом”. Глубоко, просто и отчетливо сказал он о судьбах матери-родины:

Идут века, шумит война

Встает мятеж, горят деревни,

А ты все та ж, моя страна,

В красе заплаканной и древней.

Но тайна неотразимого воздействия Блока в том, что в любом, самом интимном чувстве поэта нас покоряет напряженность его отношения ко всей жизни – к смыслу человеческого существования, к благородству душевного облика человека, к собственному долгу служить правде и красоте.

Один из величайших лириков века, Блок, создал грандиозные по значению циклы любовных стихотворений, но и они пронизаны болью поэта, его жаждой красоты мира.

Одно из наиболее популярных и любимых стихотворений – “Незнакомка”. Оно входит в цикл “Город”, в котором с такой пронзительностью прозвучала тема “черного города”, враждебного счастью и красоте людей. Это произведение о двух мирах: о мире красоты и о мире крикливой пошлости. Среди пьяниц “с глазами кроликов” пленительным видением возникает таинственный образ девушки:

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна,

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

Трагическое видение мира предстает перед нами, а особенно завораживает тайна… Вершиной мировой поэзии является также блоковское “О доблестях, о подвигах, о славе…” Произведение привлекает рыцарским отношением к женщине, оно исполнено муками сердца, показана трагическая любовь:

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.

В этом стихотворении нет ни одного резкого слова. Оно звучит плавно, как песня, как шелест листьев, как может звучать голос действительно любящего человека.

Любовь прошла через все творчество Блока, считавшего, что “только влюбленный имеет право на звание человека”.

Тема Родины стала для Блока выражением веры его героя, надежды и спасения в единстве с ее судьбой. Не случайно поэт любил повторять, что все его творчество – о России.

И у С. А.Есенина нельзя разделить любовь к женщине и любовь к Родине. Недаром ведь говорят, что слово имеет свой цвет и запах. Скажешь “Есенин”, и перед тобой закружатся осенние листья, взмахнут весенней прической березы, запахнет “черемуха душистая”, как будто сама фамилия поэта создана для выражения России с ее пейзажами и еще никем не разгаданным народом. Великую Русь, шестую часть земли, он воспел радостно, самозабвенно и чисто:

Я буду воспевать всем существом в поэте

Шестую часть земли с названьем кратким “Русь”.

Есенин нежен и прост, преклоняется перед красотой внешней, а еще более – внутренней. Это подтверждают стихи о Грузии, “Персидские мотивы”. Хотя в стихотворении о Шаганэ Есенин описывает необыкновенно пылкую любовь к девушке, мы в то же время чувствуем его тоску по родному краю:

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

А разве не видна в поэме “Анна Снегина” любовь к народу? О том, что Есенин – крестьянский сын, не раз упоминалось в его автобиографии и стихах, для него это не было обычной строкой в анкете. Поэту хочется подчеркнуть: он человек от земли, его корни в народе. Именно здесь нашел поэт надежную опору для осуществления своей заветной мечты – стать “певцом и глашатаем” отчего края.

Есенин и Блок оставили нам чудесное поэтическое наследство. Хоть уже прошло немало лет после их смерти, но стихи остались близки и дороги нашим современникам потому, что поэты обладали неповторимым даром улавливать и передавать тончайшие оттенки самых нежнейших, самых интимных настроений.

Лирика Жуковского. Проблема поэтического слова.

Василий Андреевич Жуковский 1783-1852.

Во время начала деятельности Жуковского поэтом считался тот, кто создал большую эпическую поэму. Жуковский разрешает это мнение и закладывает основы малых форм.

Он осмысливает философскую проблематику и делает предметом лирики душу человека. По мнению Жуковского размышление вырастает из наблюдения, поэтому в его элегиях соединено описание и переживание. Отсюда возникает два плана: предметный и медитативный.

Лирический герой слит с миром природы, он улавливает внутреннее ее движение.

Динамику, переход из одного состояния в другое Ж. удается передать за счет изображения пограничных состояний. Например, дня и ночи. Однако Жуковский передает не только зрительные, но и слуховые, а также осязательные ощущения.

Все это можно обнаружить в стихотворении “Сельское кладбище” (перевод) 1802года.

Жуковский вводит слова-лейтмотивы, которые одновременно содержат в себе несколько значений. За что в последствие ему достается от критики, т. к. это было совершенно ново для того времени. Обыкновенно, слова употреблялись только в прямом значении, не имея никакого подтекста (а теперь появляются зачатки символизма).

Динамика в стихотворении достигается за счет смены освещения, а движение ветра, жужжание жуков и тишина в целом передаются за счет аллитерации:

Уже бледнеет день, скрываясь за горою; Шумящие стада толпятся над рекой; Усталый селянин медлительной стопою Идет, задумавшись, в шалаш спокойный свой,

В туманном сумраке окрестность исчезает… Повсюду тишина; повсюду мертвый сон; Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает, Лишь слышится вдали рогов унылый звон.

Мир погружается в тишину, которую Ж. обозначает как “мертвый сон”. Но тишина как раз таки здесь не мертвая, это не абсолютное молчанье, а звуки, которые раздаются в ночи. Они подчеркивают тот покой, что наступает с приходом ночи. Однако, элегии Жуковского двуплановы. Поэт избирает особое время перехода, перетекания дня в ночь – сумерки. Романтики любили изображать природу в подвижном состоянии, когда день сменяется вечером, вечер ночью, а ночь утром. Картина Жуковского предвосхищает другую – день уподоблен жизни, сумерки – ее завершению. Смерть не наступила, но она уже близка.

Вместе с миром живых, перед нами возникает и мир мертвых:

Под кровом черных сосн и вязов наклоненных, Которые окрест, развесившись, стоят, Здесь праотцы села, в гробах уединенных Навеки затворясь, сном непробудным спят.

Денницы тихий глас, дня юного дыханье, Ни крики петуха, ни звучный гул рогов, Ни ранней ласточки на кровле щебетанье – Ничто не вызовет почивших из гробов.

Постепенно “туманный сумрак” охватывает всю природу. Уже глаз не способен различить предметы, и тогда на помощь приходит звук. “Мертвый сон”, “тишина” становятся приметами смерти, которая связана как с наступающей тьмой, так и с безмолвием. И отдельные звуки – жужжание жука, унылый звон рогов, “сетования” совы – выразительнее передают общее и полное беззвучие. Выражение “унылый звон” тоже говорит о том, что поэт переходит к теме смерти: унылый означает подавленный унынием, не имеющий никакой надежды, живущий в печали. И вот, наконец, когда все потонуло в сумраке и все кругом замерло, поэт переходит к размышлению о кладбище и его поселенцах. Здесь, “навеки затворясь, сном непробудным спят” “праотцы села”.

Это тоже своеобразный покой, но такой, который душа обретает за порогом земного

Существования. Благодаря этому обозначается мысль о том, что все равны перед смертью, и высшие и низшие чины:

На всех ярится смерть – царя, любимца славы, Всех ищет грозная… и некогда найдет; Всемощныя судьбы незыблемы уставы: И путь величия ко гробу нас ведет!

В этом заключается размышление лирического героя. Также Жуковский говорит о нереализованности природных возможностей тех, кто может покоиться на погосте:

Ах! может быть, под сей могилою таится Прах сердца нежного, умевшего любить, И гробожитель-червь в сухой главе гнездится, Рожденной быть в венце иль мыслями парить!

Но просвещенья храм, воздвигнутый веками, Угрюмою судьбой для них был затворен, Их рок обременил убожества цепями, Их гений строгою нуждою умерщвлен.

В элегию входит тема судьбы и рока, но в них в отличие от баллад, не возникает противостояние с судьбой. Ж. говорит о том, что важно, чтобы тебя кто-то помнил. Пока человека помнят – он жив. Но когда забывают – человек уходит в забвение.

В1803 году появляется стихотворение “На смерть А”, посвященное Андрею Тургеневу.

Андрей Тургенев Был близким другом Жуковского, но он рано умирает. Однако в стихотворении Жуковский не грустит, а придается веселью смерти, т. к. он верит в то, что встретится со своим другом на небесах. Отсюда возникает идея: пока мы скорбим, то вспоминаем все самое лучшее и веселое:

Прости! не вечно жить! Увидимся опять; Во гробе нам судьбой назначено свиданье! Надежда сладкая! приятно ожиданье! – С каким веселием я буду умирать!

Спасение у Жуковского в мечте. Он убежден, что воспоминание не только воскрешает в душе минувшее, оно также помогает преодолеть забвение.

Программным становится стихотворение “О милых спутниках” (воспоминание).

В нем Ж. называет воспоминания “двойником нашей совести”, т к это память душевная, создающая в сознании некую панораму минувшего, и то, какой эта панорама будет зависеть от человека:

О милых спутниках, которые наш свет Своим сопутствием для нас животворили, Не говори с тоской: их нет; Но с благодарностию: были.

16 февраля 1821 г.

Жуковский считает, что забвение грозит суровыми утратами. Отнимает близкого человека вовсе не смерть, а случай, внешние факторы. Отсюда появляется стихотворение ” Кольцо души-девицы” 1816год.

Случайная потеря кольца, подаренного девушкой, оказывается трагической случайностью.

Мне, дав его, сказала: “Носи, не забывай; Пока твое колечко, Меня своей считай!” Не в добрый час я невод Стал в море полоскать; Кольцо юркнуло в воду; Искал… но где сыскать?!

В 1819 году Жуковский пишет стихотворение “Невыразимое” , которое называют его литературным манифестом. Это парадоксальное стихотворение. Жуковский приходит к тому, что мир – это есть живое, а слово – есть мертвое. И все попытки выразить мертвым живое – бесполезны.

Молчание он представляет как сгусток мыслей, нечто бесплотное. Композиционным центром стихотворения является ряд вопросов, каждый из которых есть новый виток мыслей.

Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежною и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту С усилием поймать удастся вдохновенью… Но льзя ли в мертвое живое передать? Кто мог создание в словах пересоздать? Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Противостояние живого и мертвого является главной антитезой этого стихотворения. С одной стороны существует гармония мира, свобода природной красоты. С другой – бессилие художника в его стремлении передать полноту бытия доступными ему средствами.

К середине 20х годов в литературу приходит Пушкин, и стиль Жуковского становится пережитком. Он занимается переводами поэм и эпоса. В частности переводит “Одиссею”. А к концу жизни уезжает за границу.

В 1851 году пишет стихотворение “Царскосельский лебедь”, которым напоминает о своем присутствии.

В нем он выразил свои взаимоотношения с современной ему эпохой:

Лебедь белогрудый, лебедь белокрылый, Как же нелюдимо ты, отшельник хилый, Здесь сидишь на лоне вод уединенных! Спутников давнишних, прежней современных Жизни, переживши, сетуя глубоко, Их ты понимаешь думой одинокой! Сумрачный пустынник, из уединенья Ты на молодое смотришь поколенье Грустными очами; прежнего единый Брошенный обломок, в новый лебединый Свет на пир веселый гость неприглашенный, Ты вступить дичишься в круг неблагосклонный Резвой молодежи.

Замечательное свойство поэзии Жуковского – одухотворять и одушевлять все сущее – блестяще проявилось в его знаменитой элегии “Море” . Жуковский рисует морской пейзаж в разных состояниях, но его мысль занята другим – он думает о человеке, о его жизни, о стихии, бушующих в его груди. С этой целью Жуковский одухотворяет море, дает ему жизнь. Природа для поэта не равнодушна, не мертва. В ней скрыта душа, она жива. Вот и море Жуковского “дышит”, способно “любить” и даже “наполнено” “тревожной думой”. Как в душе человека, в душе моря скрыта “глубокая тайна”, которую и хочет разгадать поэт. Но море безмолвно, оно таит свою душу, хотя поэт и чувствует тревогу:

Что движет твое необъятное лоно?

Чем дышит твоя напряженная грудь?

И вот, наконец, часть тайны, по размышлении, приоткрывается поэту:

Иль тянет тебя из земныя неволи

Далекое светлое небо к себе?

Море лежит между землей и небом, оно, занимая промежуточное положение, открыто тому и другому. Это особая стихия – ни земля, ни небо, – но им подвластная. Море не может вырваться из земной тверди, но его манит небо, и море стремится к нему, никогда его не достигая. С землей связана его скованность, неволя, с небом – светлые чистые порывы. Не так ли и человек, погруженный в земную суету, рвется в небесную безбрежность, в вечные края Божьего царства, жаждет идеала и желает его? Море полно “сладостной жизни”, оно счастливо, когда небо открыто его “взору”. Ему передается чистота небесного блаженства (“Ты чисто в присутствии чистом его”). Так и человек, следующий Божественным предначертаниям и помыслам, остается нравственно чистым душой. Но едва темные тучи закроют ясное небо, море охватывает тревога, его настигает смута, оно утрачивает идеал, не “видит” его и, чтобы не потерять совсем, “терзает” “враждебную мглу”. Победив тьму, оно еще долго не успокаивается. Из этой картины, нарисованной Жуковским, следуют несколько выводов.

Во-первых, для Жуковского море – подвижная стихия; его спокойствие обманчиво, мнимо; причина тревоги лежит в самом его положении между землей и небом; любуясь небом и стремясь к нему, оно всегда опасается, что небо отнимут злые силы, и море потеряет предмет своих стремлений и упований (“Ты, небом любуясь, дрожишь за него”).

Во-вторых, картина, созданная Жуковским, религиозна и философична. Она связана с его представлениями о земной неволе, земной суете, в которой нет совершенства, и о небесной безупречной чистоте и красоте, к которым все сущее испытывает неотразимое тяготение, томление, порыв. Это стремление к лучшему и есть закон, лежащий в основе бытия.

В-третьих, элегия Жуковского имеет в виду не только море, не только природу. Оно относится к человеку и к человечеству. Они не могут существовать, жить, дышать без идеала. Иначе они лишатся смысла и цели, вложенных в них Творцом. Но небо, независимо от человека и человечества, может быть скрыто от них враждебными темными силами, и тогда неизбежны смута, беспокойство, угроза самой их жизни. Поэтому мысль, чувства человека, его душа и дух обречены на вечное беспокойство, на вечную тревогу, пусть скрываемую, но присущую им изначально. Причина этой тревоги лежит вне человека, но волнуется он за себя – за то, что исчезнувшее небо, исчезнувший идеал сделают бессмысленной его жизнь и погрузят ее в темноту, подобно тому, как мгла покроет землю, оставшуюся без солнца, как уйдет свет из души, потерявшей веру в Бога.

Знакомство с некоторыми лирическими стихотворениями Жуковского позволяет уточнить и расширить впечатления от его поэзии.

Между Жуковским-человеком и его лирическим образом установилось прочное единство, но не тождество. Такого единства русская поэзия еще не знала. “До Жуковского, – писал В. Г. Белинский, – на Руси никто и не подозревал, чтоб жизнь человека могла быть в такой тесной связи с его поэзиею и чтобы произведения поэта могли быть вместе с лучшею его биографиею”.

Особенность лирического героя Жуковского заключается в том, что он чрезвычайно обобщен (в стихотворениях, написанных от первого лица), что его мысли, чувства и переживания еще мало индивидуализированы. Жуковский пишет о себе как о человеке вообще, а не как о данном, конкретном индивидууме.

Для того чтобы выразить внутренний мир, “душу”, “я” в образе лирического героя, Жуковскому нужно было преобразовать тогдашний поэтический строй русской поэзии, ее семантико-стилистическую систему, основанную на рационалистических принципах отношения к поэтическому слову, характерных для поэзии XVIII в.

“Теон и Эсхин”.

Бесценна роль Жуковского в нравственном влиянии на русскую публику и на русскую литературу, которые он обогатил истинно-человеческим, глубоко гуманистическим содержанием.

Преимущественная тональность стихотворений Жуковского – очарованность бытием, миром, созданным Богом, и разочарованность обществом. Жуковский искренно неудовлетворен царившими в его время моральными нормами. Жалобы на жизнь он связал с собственной участью и придал им обобщенное значение благодаря религиозно-гуманистическому пониманию человека.

Эти настроения он выразил в программном стихотворении “Теон и Эсхин”. В нем есть строки, в которых выразилось нравственное существо поэзии Жуковского:

При мысли великой, что я человек,

Всегда возвышаюсь душою.

Жуковский задумался над тем, что составляет счастье человека: слава, богатство, карьера, чин, должность или гордое личное достоинство, незапятнанная личная честь, крепкая дружба, большая любовь, стойкая и неослабевающая вера. Два героя – Теон и Эсхин – по-разному смотрят на счастье человека. Эсхин искал его за пределами собственной души, во внешнем мире, в отдаленных краях, в наслаждении. И не нашел. Мудрец Теон тихо жил в родном краю и весь был погружен в заботы о своей душе. И хотя его настигло горе (умерла его подруга), Теон обрел подлинное счастье. Он понял, что счастье – в его душе, во всем его человеческом существе, и ничто – никакие временные блага – не могут его заменить. Даже страдание, пережитое Теоном, становится для него источником новых человеколюбивых чувств: оно укрепляет его душу, учит безропотно принять закон природы, а могила подруги умеряет его скорбь, потому что любовь Теона не иссякла, и он верит, что в будущем его ждет радостное свидание с любимой. Там, в загробном мире, они уже никогда не расстанутся и ничто не сможет их разлучить.

Счастье человека и смысл его жизни, убежден Жуковский, состоят не во внешнем интересе, а в нем самом, в силах его души.

Так как в реальном мире между просвещенной, глубоко нравственной личностью с ее большими духовными запросами и косным обществом, погруженным в эгоистические заботы, пролегла пропасть, то личность в поэзии Жуковского отчаянно одинока. Она находит понимание лишь среди немногих людей, разделяющих нравственные чувства поэта (Жуковский даже адресовал своим друзьям сборник стихов “Для немногих”). Однако одиночество не отвращает поэта от всего мира. Душа человека необъятна, она вмещает в себя всю Вселенную и сама является ею. Жуковский принимает жизнь даже с ее страданиями и печалями, потому что они содействуют нравственному возвышению личности (“Все в жизни к великому средство”).

Поэт верил, что в конечном итоге прекрасное и возвышенное в человеке победят. Но торжество их наступит за пределами земного бытия, в той вечной, совершенной жизни, которая зовется Царством Божиим.

С течением времени Жуковский все чаще и чаще, все убежденнее и настойчивее говорит в своих стихах о вечном идеале человечности, о вечной красоте, которые противостоят земной суете, жестоким обстоятельствам, несовершенной действительности. Он пишет о стремлении души в запредельное “Там”, в заповедную область света, любви, покоя, прекрасного. Из тесных и узких пределов существенности, из грешной земной юдоли, называемой “Здесь”, душа поэта порывается в просторы чистого и светлого блаженства. Этим настроениям посвящены стихотворения “Цвет завета”, “Я Музу юную, бывало…”, “К мимопролетевшему знакомому Гению”, “Жизнь”, “Лалла Рук”, “Видение поэзии в виде Лалла Рук”, “Мотылек и цветы”, “Таинственный посетитель”. Тем самым в поэзии Жуковского со всей полнотой и остротой проявилось типичное для романтизма романтическое двоемирие.

Своеобразие Жуковского состоит в том, что поэт увлекает не конкретным изображением того и другого мира (они выражены поэтическими формулами стихотворения “Таинственный посетитель” – “Здесь” и “очарование Там”), признаки и даже контуры которых под его пером ускользают, а намеком на присутствие идеального мира в земном, томлением, порой вдохновенным порывом к идеальному миру. В описаниях у него преобладает зыбкость очертаний. Он передает не конкретный пейзаж, а пространство, воздух, даль, звуки – все, что нельзя потрогать, осязать, а можно только ощутить, обонять, увидеть, почувствовать. Жуковский уносит читателя в неведомую даль очарования, убеждая в передаче дуновения красоты, ее дыхания, ее незримым, но внятным душе присутствием. Он внушает читателю мысль о совершенстве и гармонии неземного мира и этим побуждает сбросить груз земной суеты, презреть мелкие интересы и оживить истинно человеческие свойства.

Жуковский сформировал новый тип поэтического языка, заложил основы суггестивного стиля, главная задача которого – вызывать в читателе определенное настроение, внушить ему чувства и мысли при помощи какой-то эмоции.

Поэт с точки зрения Жуковского не должен изолировать себя от мира: трудится необходимо в уединении, но не забывать людей, которые тебя окружают.

Жуковский был далек от социальной проблематики, а целью искусства он считал одно лишь творчество.

Сборник “Темные аллеи” стал воплощением многолетних размышлений писателя о любви. Он видел ее повсюду, поскольку для него это понятие было весьма широким.

“Темные аллеи” – произведение многоликое, разноплановое. Бунин показывает человеческие отношения во всех проявлениях: возвышенная страсть, вполне заурядные влечения, романы “от нечего делать”, животные проявления страсти. Бунин находит нужные слова для описания даже самых низменных человеческих инстинктов. Он не обходит стороной никакие стороны человеческого существования, у него не встретишь ханжеского умалчивания каких-то тем. Любовь для писателя – чувство вполне земное, реальное, ощутимое. Духовность неотделима от физической природы человеческого влечения друг к другу. А это для Бунина не менее прекрасно и притягательно.

Обнаженное женское тело нередко предстает в рассказах Бунина. Но и тут он умеет найти единственно верные выражения, чтобы не опускаться до обычного натурализма. И женщина предстает прекрасной как богиня, хотя автор далек от того, чтобы закрывать глаза на недостатки и чересчур романтизировать обнаженную натуру

Образ женщины – вот та притягательная сила, которая постоянно влечет Бунина. Он создает галерею таких образов, в каждом рассказе – свой. Простая девушка из деревни в рассказе “Таня” так же прекрасна, как яркая испанка из “Камарга”. Обращается писатель и к судьбам падших женщин, они для него не менее интересны, чем дамы, соблюдающие приличия. Любовь уравнивает всех. Проститутки не вызывают отвращения, и наоборот, поведение некоторых женщин из “приличных” семей приводит в недоумение. Социальный статус перестает иметь значение, когда в дело вступают чувства.

Удивительно, что действие рассказа может длиться очень короткое время. В нескольких рассказах Бунин просто описывает случайно увиденных в вагоне поезда женщин. И это не менее интересно, чем если бы происходило какое-то действие. Образы яркие, сразу впечатываются в память. Это характерно для Бунина. Он всегда умеет подобрать нужные слова, и ни одно не будет лишним.

Все образы восхищают, кажется, что автор влюблен в каждый из них. Возможно, что он воплотил на бумаге реально существующие личности. Все чувства, которые испытывают эти женщины, имеют право на существование. Пусть это будет первая робкая любовь, страсть к недостойному человеку, чувство мести, вожделение, поклонение. И решительно все равно, крестьянка ты, проститутка или дама. Главное – ты женщина.

Мужские образы в рассказах Бунина несколько затемнены, размыты, характеры не слишком определенны. Это и не важно. Гораздо нужнее для писателя разобраться, какие чувства испытывают эти мужчины, что толкает их к женщинам, почему они любят их. Читателю не обязательно знать, каков тот или иной мужчина, как выглядит, какие у него достоинства и недостатки. Он участвует в рассказе постольку, поскольку любовь – это чувство двоих.

Бунин влюблен в любовь. Для него это самое прекрасное чувство на земле, не сравнимое ни с чем другим. И все же любовь рушит судьбы. Писатель не уставал повторять, что всякая сильная любовь избегает брака. Земное чувство есть лишь короткая вспышка в жизни человека, и Бунин пытается сохранить эти чудесные мгновения в своих рассказах. Еще до появления “Темных аллей” он пишет: “Блаженные часы проходят, и надо, необходимо… хоть что-нибудь сохранить, то есть противопоставить смерти, отцветанию шиповника”. Последний образ взят из стихотворения Н. Огарева “Обыкновенная повесть”. Оттуда же пришло и название “Темные аллеи”.

Бунин стремится в своих рассказах остановить мгновение, продлить цветение шиповника, ведь опадение цветов неизбежно.

В сборнике “Темные аллеи” вы не встретите ни одного рассказа, где любовь завершилась бы браком. Влюбленных разлучают либо родные, либо обстоятельства, либо смерть. Создается впечатление, что смерть для Бунина предпочтительнее, чем долгая семейная жизнь бок о бок. Он показывает нам любовь на ее пике, но никогда – при угасании, поскольку угасания и не бывает в его рассказах. Лишь мгновенное исчезновение яркого пламени волею обстоятельств.

“Темные аллеи” хочется назвать именно “философией любви”. Лучшего определения не подберешь. Бунин подчинил это философии все свое творчество. Книга “Темные аллеи” стала неотъемлемой частью не только русской, но и мировой литературы, посвященной вечной, нестареющей теме любви.

Интерес к поэзии как к способу самовыражения возник у Мандельштама в годы учебы в Тенишевском училище – одной из лучших школ Петербурга. Семнадцатилетний юноша, страстно влюбленный в искусство, увлекающийся историей и философией, уже первыми своими стихами привлек внимание и читателей, и больших мастеров. Раннее творчество Мандельштама испытало явное влияние поэтов – декадентов. Юный автор заявлял о своем полном разочаровании в жизни, едва начав жить:

Я от жизни смертельно устал, Ничего от нее не приемлю, Но люблю мою бедную землю. Оттого, что иной не видал.

Поэтическое начало, дебют Мандельштама говорит о вхождении в мир поэта, обладающего глубоким ассоциативно-образным мышлением, стремящегося к равновесию между стихом и словом и помнящего истину: “В многословии несть спасение”.

Звук осторожный и глухой Плода, сорвавшегося с древа, Среди немолчного напева Глубокой тишины лесной…

Этим четверостишием открывается его сборник “Камень”, вышедший в 1913 году. Что это, если не автоформула? Юный Мандельштам предвосхитил в ней будущего зрелого Мандельштама – лирика и философа. “Я не знаю в мировой поэзии подобного факта. Мы знаем истоки Пушкина и Блока, но кто укажет, откуда донеслась до нас новая божественная гармония, которую называют стихами Осипа Мандельштама?” – говорит о юном поэте А. Ахматова. Очевидно, эти слова можно расценивать как высочайшую похвалу поэту. Но учитель у Мандельштама был, и он сам не раз называл его имя…

С горы скатившись, камень лег в долине. Как он упал? Никто не знает ныне – Сорвался ль он с вершины сам собой, Иль был низринут волею чужой? Столетье за столетьем пронеслося, Никто еще не разрешил вопроса.

Это стихотворение Ф. И. Тютчева стало своеобразным “краеугольным камнем” в раннем творчестве Мандельштама. Поясняя смысл заглавия своего первого сборника, поэт в статье “Утро акмеизма ” писал, что он поднял тютчевский камень и положил его “в основу своего здания”:

Паденье – неизменный спутник страха, И самый страх есть чувство пустоты. Кто камни нам бросает с высоты, И камень отрицает иго праха?

В книге “Камень” внимание сосредоточено на культурных ценностях человечества. Заглавие сборника иносказательно: автор видит в зодчестве воплощение духа истории. Камень, тяжесть, тростинка, птица – ключевые образы поэта. Архитектура приводит его к мысли о победе художественного замысла над бездушным материалом. Мандельштама можно назвать не поэтом Жизни, а поэтом Искусства. Он полностью погружен в мир литературы и искусства – отсюда насыщенность его произведений ассоциациями, реминисценциями из чужого творчества. Тютчевский образ получил развитие, но пока для Мандельштама он далек от завершения. Поэт постоянно мысленно возвращается к нему. Неслучайно три первых своих сборника стихов он выпускает под одним и тем же названием – “Камень” и собирается назвать так четвертый. Для поэта тютчевский камень – это символ поиска связи времен, причин, тех или иных явлений, определения места человека в мире природы и разгадки его “космической” жизни:

Так вот она, настоящая С таинственным миром связь! Какая тоска щемящая, Какая беда стряслась! Мерцающая всегда, Своей булавкой заржавленной Достанет меня звезда?

У молодого лирика, мечтающего одолеть “врожденным ритмом прирожденную неловкость”, звездное небо поначалу вызывает языческий испуг, загадки космоса внушают почтительное любопытство, граничащее с мистическим страхом: Я чувствую непобедимый страх В присутствии таинственных высот… Над головой поэта, как предзнаменование беды, “роковая трепещет звезда”, наполняя сердце “мировой туманной болью”:

Там – в беспристрастном эфире, Взвешены сущности наши – Брошены звездные гири На задрожавшие чаши…

Лирический герой стихов Мандельштама пробует связать цифрами звезды и человеческие чувства, вечность и жизнь человеческую, далекие миры и мир душевный… Иногда ему это почти удается:

Я по лесенке приставной Лез на всклоченный сеновал, – Я дышал звезд млечной трухой, Колтуном пространства дышал… Звезд в ковше Медведицы семь. Добрых чувств на земле пять, Набухает, звенит темь, И растет, и звенит опять…

Поэта волнуют голоса прошлого, отблески исчезнувших цивилизаций, мифы и предания древних народов. Прислушиваясь к ним, воскрешая их силой своего воображения, он надеется с их помощью разгадать загадку бытия, проникнуть в тайну, которую безуспешно пытался раскрыть Фауст:

При свете дня покрыта тайна мглой, Природа свой покров не снимет перед нами; Увы, чего не мог достигнуть ты душой, Не объяснить тебе винтом и рычагами!

Города и страны, народы и цивилизации… Иногда поэта пугает размах собственной фантазии, но “звездные углы” выводят его из оцепенения, и его душа продолжает “неописуемый полет”, слагая “вольные былины о смутно пережитом дне”:

Я вздрагиваю от холода, – Мне хочется онеметь. А в небе танцует золото, Приказывает мне петь. Томись, музыкант встревоженный, Люби, вспоминай и плачь, И, с тусклой планеты брошенный, Подхватывай легкий мяч!

Поэт знал, что пишет для будущих поколений, и верил, что будет понят. Могли ли несчастья испугать того, кто сказал: “Немногие для вечности живут”? Он верил в свой талант и предназначение, верил, что, если “рассыпать пшеницу по эфиру, будет отклик, “отклик неба”, оживляемый “дыханием всех веков”:

И, если подлинно поется И полной грудью, наконец, Все исчезает – остается Пространство, звезды и певец!

Когда-то Осип Эмильевич писал, что стихи Ф. И. Тютчева подобны “альпийским вечным снегам”, которые долгое время были недосягаемы. Но изменился читатель – и Тютчев стал открывать тайники своей поэзии. “Тают, тают тютчевские снега, через полвека Тютчев спускается к нашим домам…”. Этими словами Мандельштама можно сказать и о его поэзии. Но если “тютчевские снега” – следствие сложности, философичности, то “снега” Мандельштама – в первую очередь следствие “сталинской стужи”, а потом уже всего остального.

Я по собственному опыту утверждаю, что Замена мира природы сплошными благами цивилизации не приводит ни к чему хорошему. А тем более замена живого общения с друзьями – миром виртуальным.

Отнюдь не заменит компьютер утренней пробежки мокрой от росы лесной дорожке, когда свежий ветерок треплет волосы. Чириканье птиц в парке, корабельной качки, плеска морских волн, ловли зеленой ящерицы в траве, прыжки с “тарзанкой” …

Со своими друзьями мы часто занимаемся разными интересными делами, которые не требуют входа в виртуальный мир. Например, делаем бусы из ракушек, которые собираем на пляже. Или лепим кукол из глины или жевательной резинки, снимаем их на камеру и разыгрываем представления. Запускаем в небо яркие китайские фонарики – это настоящее маленькое чудо, которое светится высоко в небе.

Когда мы ездили в Крым вместе с родителями, то любимым моим занятием было ходить на берег моря и перепрыгивать с камня на камень. Я хорошо натренировал ноги, чувствовал себя ловким, сильным и проворным. Разве можно было бы такого достичь, если бы я сидел дома за ноутбуком? Ни за что!

Я могу привести негативный пример из жизни. Мой знакомый Михаил любил сидеть за виртуальными играми. За это его много раз угрожали выгнать из лицея, ведь он сидел по ночам, потом засыпал и пропускал обучения. Затем Михаилу стало плохо от ночного сидения, мама вызвала “Скорую”, его на целых две недели забрали в больницу. Мы все были в шоке. Когда Михаил выписался, то изменил, свои привычки и перестал погружаться с головой в виртуальность.

Общение с живой природой необходимо человеку, потому что мы – ее неотъемлемая часть. Она кормит нас, дает дом, вдохновляет. Нет, наверное, поэта в мире, который не посвятил бы стихотворения природе. В произведениях русских художников Человек, близкий к природе, выступала как человек чистой души, способный на искренние чувства и поступки. И он всегда противопоставлялся тем, кто зациклен на материальных благах. Важно тянуться к естественному миру, так жизнь станет гораздо полнее и счастливее.

Как построена баллада? Найдите завязку, кульминацию и развязку.

В балладе есть своеобразный пролог: бегство князя Курбского от Ивана Грозного. Есть в ней и завязка: решение князя послать гневное обличительное письмо Ивану Грозному и согласие стремянного – Васьки Шибанова – отвезти это послание. Этот поступок – смертный приговор для вестника; зная это, Василий Шибанов идет на такой шаг. И вот кульминация баллады:

Вдруг едет гонец, раздвигает народ, Над шапкою держит посланье. И спрянул с коня он поспешно долой, К царю Иоанну подходит пешой И молвит ему, не бледнея: “От Курбского князя Андрея!” “Подай сюда грамоту, дерзкий гонец!” И в ногу Шибанова острый конец Жезла своего он вонзает… Затем царь отправляет Василия с Малютой Скуратовым в застенок.

Вскоре наступает трагическая развязка: казнь Шибанов встречает бесстрашно.

Какую роль в развитии сюжета играют Курбский и царь Иоанн? Почему автор назвал балладу “Василий Шибанов”?

От царя Иоанна Грозного зависит жизнь всех людей в его государстве, в том числе и Василия Шибанова. От князя Курбского также зависит судьба его слуги. Но в сюжете баллады царь Иоанн и князь Курбский враждуют, и их противостояние определяет судьбу Василия Шибанова.

Какой эпизод показался вам самым убедительным для характеристики главного героя?

Василий Шибанов во всех эпизодах, которые описаны в балладе, ведет себя ровно и независимо. Однако не всегда это легко герою, и есть моменты, когда читатель остро переживает за него. Таков момент, когда царь пронзает своим жезлом его ногу, читая дерзкое письмо Курбского. Следя за тем, как ведет себя гонец под пытками, мы запоминаем более всего то, что “он славит свого господина”. И это запоминается, поскольку эти же слова звучат и перед его казнью. Так, описание судьбы Шибанова достигает особой силы не столько за счет отдельного эпизода, сколько за счет умелой демонстрации главного его качества – верности.

Какие художественные приемы активно использует автор при характеристике своих героев и при описании событий?

Баллада “Василий Шибанов” близка по стилистике устному народному творчеству и использует многие приемы произведений фольклора. В ней много простонародных слов и оборотов: слово своего заменяется просторечным свого, в речь героя включены слова зазноба, напрямик, напролет, пешой. В письмо Курбского включены обороты, свойственные письменной речи той поры: ответствуй; внимай; побил еси добрых и сильных; и аз, иже кровь в непрестанных боях за тя, аки воду, лиях и лиях.

Автор насыщает балладу эпитетами: святая великая Русь, измученный конь, ночь туманная, верность рабская, стан вражий, опальный воевода, душа оскорбленная, злые слова, дерзновенные слова, медный звон, змеиная душа.

Большую роль играют повторы. Запоминается фраза, которая говорит о верности стремянного: “Он славит свого господина!” и слова повторяют палачи, которым так и не удалось сломить верность слуги Курбского. Сам же он повторяет слова о своей верности:

Язык мой немеет, и взор мой угас, Но слово мое все едино… Какие метафоры передают эмоциональное состояние героев?

Князь Курбский исполнен… желчи и злобы, перо его местию дышит; злыми словами язвит он царя; послание, полное яду; кромешная тьма опрични; очи царя загорелися вдруг и др. Метафоры помогают передать накал страстей, которые владеют героями.

Сравните первую и последнюю строфы баллады. Как вы охарактеризуете их роль в развитии сюжета?

В первой строфе перед нами своеобразный пролог к событиям баллады. Князь Курбский бежит от гнева царя Иоанна Грозного в сопровождении стремянного Васьки Шибанова. В последней строфе – последние слова погибающего героя – развязка трагического сюжета баллады.

Создайте краткий рассказ об одном из героев баллады.

Главным героем баллады, конечно, является Василий Шибанов. Это верный своему хозяину стремянный. Рассказывая об этом человеке, можно использовать слово верность, и оно полностью охарактеризует его главное качество. Но рядом с этим словом мы можем применить много других определений: бескорыстие, бесстрашие, точное осознание места в той ситуации, которая сложилась. Шибанов не предаст, хотя отчетливо видит недостатки своего князя.. Его подвиг продиктован не трусостью, не страхом перед пытками, а твердыми убеждениями. Слуга предстает перед нами как человек, достоинства которого значительно выше качеств, которые демонстрируют князь Курбский и Иван Грозный.

Иван Грозный в этой балладе гневный, жестокий, нетерпеливый в своем всевластии человек. Облик князя Курбского близок к такой же характеристике: он гневен, “исполнен желчи и злобы”, а “перо его местию дышит”. В столкновении двух властителей оба равны в своей ненависти, оба поглощены осуществлением только лишь своих задач, удовлетворением своих амбиций.

В рассказе о царе можно привлекать иллюстративные материалы, например портреты, выполненные В. М. Васнецовым, которые помогают представить себе этого человека.

Составьте краткий словарь устаревших слов, которые использует автор в балладе. Объясните, с какой целью они помещены в текст.

Начав выписывать слова с самого начала, мы получим заготовку для такого словаря. Затем расположим слова по алфавиту и у нас получится маленький словарик устаревших слов. А. К. Толстой с вниманием и любовью относился к прошлому, он ценил и слово летописей, и звучание произведений фольклора и многое привносил в строки своих произведений о былом. Обращение к устаревшим словам, образам, выражениям помогало ему воссоздать яркие и впечатляющие картины этого далекого времени.

1 вариант

Человек – сложная натура. Он ходит, говорит, питается. И есть еще много, много всего, что он может делать. Человек – совершенное творение природы; она дала ему то, что считала нужным. Она дала ему право владеть собой. Но как часто человек переступает эту черту владения. Человек пользуется природными дарами, забывая, что сам является подарком миру, в котором живет, что окружающее его так же, как и он сам, сотворено одной рукой – природой.

Человек совершает различные поступки, хорошие и плохие, переживает в себе различные душевные состояния. Он чувствует, ощущает. Он возомнил себя царем природы, забывая, что человек занимает всего лишь ступеньку в лестнице природных творений.

А почему человек решил, что он хозяин мира? У него есть руки, чтобы что-то делать; ноги, чтобы ходить, и, наконец, голова, которой он думает. И считает, что этого достаточно. Но часто человек с “думающей” головой забывает, что, кроме всего этого, у него должна быть душа; а у некоторых “людей” хотя бы элементарное понятие о совести, чести, сострадании.

Человек должен любить; мир держится на любви, дружбе, Человеке, наконец. Вспомните булгаковскую Маргариту: она живет только для любимого, ради своей любви она согласна и способна на самые опрометчивые поступки. До встречи с Мастером она была готова покончить с собой. Встретив его, она обретает смысл жизни; понимает, для кого жила и кого ждала всю свою жизнь. Она уходит от обеспеченной жизни, от любящего ее мужа; она бросает все ради человека, которого любит.

А сколько в нашей жизни таких Маргарит? Они существуют, живут. И будут жить, пока на земле есть любовь, люди, пока существует мир. Человек рожден, чтобы жить; жизнь дана, чтобы любить, чтобы быть Человеком.

Если спросить у людей: кто такой душевный человек? – многие скажут, что это человек, у которого есть душа; другие, что человек с такими качествами, как доброта, искренность, правдивость. Правы, конечно, и те и другие. Но лишь немногие добавят, что душевный человек – это еще и любящий; любящий все, что существует на нашей земле.

Каждый любящий человек – душевный; он готов любить всех и все, радоваться всему. С рождением любви в человеке просыпается душа. А что такое душа? Точного определения ей не дашь. Но я думаю, что это все то хорошее, что есть в человеке. Любовь, доброта, милосердие. Любовь либо пробуждает душу, либо сама рождается в ней. И никто не знает, когда это происходит. Она “выскочила ниоткуда”, считает Мастер.

Маргарита, всего лишь посмотрев на Мастера, решила, что именно его ждала всю свою жизнь. Все знают и в то же время не знают, что такое любовь. Но каждый, кто ее пережил, кто до сих пор еще любит, скажет: “Любовь – это хорошо, любовь – это прекрасно!” И они будут правы, ведь без любви не будет души, без души – Человека.

И вот человек выходит в мир, живет в нем, соприкасается с ним. Везде на своем пути он встречает людей; многим он нравится, многим не очень. Многие становятся знакомыми; затем многие из этих знакомых становятся друзьями. Потом, может быть, кто-то из знакомых и друзей становится любимым. Все в человеке связано: знакомство – дружба – любовь.

Человек не знает, что с ним произойдет в следующий момент. Не знает своей жизни наперед, не знает, как поступит в той или иной ситуации. Мы ходим по улицам, не замечая друг друга, а может быть, уже завтра или через несколько дней, месяцев, лет какой-нибудь прохожий станет знакомым, потом, может быть, другом. Точно так же мы живем, видя в людях одни недостатки, не замечаем того хорошего, что в них есть. Люди привыкли материальные блага ценить выше душевных; души испорчены материальным вопросом. Мастер и Маргарита не испорчены этим вопросом. В это трудное время они смогли найти, встретить друг друга, полюбить. Но счастье, простое, доброе счастье, на этом свете, в этом мире найти не смогли.

Неужели люди для того, чтобы быть счастливыми, должны умереть? Почему они не могут найти счастье здесь, на земле? Ответы на эти вопросы нужно искать в нас самих. И нужен ответ не одного человека, а многих, многих и многих. Так что же такое дружба и любовь? Точного ответа нет, его никто не знает. Но каждый это переживет; у каждого из людей когда-то, когда-нибудь будет любимый человек, будут друзья, знакомые. И завтра или через года люди найдут ответ.

Так давайте наслаждаться дружбой, пока она есть; любить, пока существует любовь, и жить, пока живется. Разбудите свои души, возродите любовь в своих сердцах, станьте душевнее; станьте Человеком! И от этого жить легче будет не только другим, но и вам!

2 вариант

С тем, что я хочу сказать о дружбе и о любви, может быть, будут согласны не все. В своей жизни я пока еще не встречала настоящих друзей. И настоящей, искренней и постоянной любви я тоже не встречала никогда. Вообще любовь бывает разная: любовь между родителями и ребенком, между родственниками, между мужчиной и женщиной, а также любовь к вещам.

Человек очень часто неискренен по отношению к себе и окружающим его людям. Жизнь учит нас притворяться с самого детства. Иногда нам приходится делать то, чего не хочется, говорить то, о чем не думаешь на самом деле. В конце концов наступает такой момент, когда хочется все бросить, убежать ото всех и остаться одной.

Часто в такие моменты помогают книги. А когда находишь такую книгу, которая нужна тебе именно сейчас, она становится самой любимой. Такой книгой стал для меня роман Булгакова “Мастер и Маргарита”. Не каждый писатель может подарить себя читателю целиком, так как это делает Булгаков. В роман “Мастер и Маргарита” он вложил всю свою душу и весь свой талант. Взяв эту книгу в руки, не хочется с ней расставаться, хочется поселиться в ней вместе с ее героями: прекрасной Маргаритой, Мастером, озорным Бегемотом и даже со страшным и таинственным, умным и всемогущим Воландом.

Все, о чем пишет Булгаков, больше похоже на сказку, в которой все хорошо кончается, но некоторые образы он берет из настоящей жизни. Например, Маргарита, прототипом образа которой является его жена. А прототипом Мастера, наверное, был он сам. Может быть, и отношения между Булгаковым и его женой были похожи на отношения Мастера с Маргаритой. И значит, между ними была настоящая любовь и настоящая дружба.

Я уже говорила о том, что не встречала настоящих друзей. Я вообще не верю в настоящую, вечную дружбу, потому что близкий друг рано или поздно предает, а если не предает, то уходит, исчезает из твоей жизни. Что касается любви, то даже самое святое – любовь между родителями и ребенком – непостоянно. Сколько детей, оставленных родителями в детских домах, сколько их, живущих в семьях с неродными мамой или папой. Зачастую родители не принимают во внимание чувства ребенка, когда расстаются между собой. Как говорит одна моя знакомая, папа может быть первый, и второй, и третий. Но невольно напрашивается вопрос: сможет ли ребенок принять каждого из них, полюбить, а потом забыть? Взрослые сами учат детей лгать и притворяться, зачастую они нехотя передают своим детям свои “знания”.

Если говорить о любви между мужчиной и женщиной, то я думаю, что даже Булгаков не до конца верит в настоящую любовь на земле. Именно поэтому он переместил Мастера и Маргариту в иной мир, в тот, где они смогут любить друг друга вечно, где все создано для них: дом, в котором они живут, люди, которых им приятно видеть. В нашем мире это невозможно, невозможно иметь все сразу и поэтому невозможно быть счастливым до конца.

Вот что можно сказать о любви к вещам: счастлив тот человек, который любит и может создавать красивые, необыкновенные вещи, но несчастен тот, для которого эти вещи являются воспоминанием о чем-то прошедшем, любимом. Так Мастер был несчастен, когда потерял Маргариту, и черная шапочка, связанная ее руками, приносила ему невыносимую душевную боль. Вообще ужасно, когда от счастья остаются только лишь вещи, напоминающие о нем. И вообще, когда жизнь теряет смысл.

Этими своими размышлениями я не хотела бы сказать, что человеческая жизнь абсолютно бессмысленна и ничтожна, а совсем наоборот. Каждый из нас должен искать себя в этой жизни, искать то, ради чего или ради кого вообще стоило бы жить.

Темы любви и дружбы очень тесно связаны и перекликаются между собой. Ведь если разобраться, то понятия дружбы и любви заключают в себе много общего. Как мне кажется, дружба – это то чувство или даже душевное состояние, которое объединяет людей и делает их одним целым. В горе и в радости настоящий друг рядом, он никогда не оставит в беде и протянет руку. В романе “Мастер и Маргарита” М. А. Булгаков показал большое и светлое чувство – Любовь. Любовь главных героев полна взаимопонимания, в критические моменты жизни Маргарита была для Мастера прежде всего другом. Другом, который не предаст и не отвернется. Счастлив тот человек, который нашел настоящую дружбу и любовь, но еще более счастлив тот, кто нашел дружбу в любви, Я покажу вам такую любовь.

Герои романа прошли через многое, вытерпели и выстрадали, но смогли уберечь единственно дорогое и ценное – свою любовь, ведь “тот, кто любит, должен разделять участь того, кого любит”. До встречи друг с другом жизнь Мастера и Маргариты текла однообразно, каждый из них жил своей жизнью. Но общее у них – это история одиночества. Одинокие и ищущие Мастер и Маргарита нашли друг друга. Впервые увидев Маргариту, Мастер не мог пройти мимо, так как “всю жизнь любил именно эту женщину!”. Желтые цветы в руках у Маргариты, когда влюбленные встречаются впервые, как бы тревожное предзнаменование. Они предупреждение того, что отношения между Мастером и Маргаритой не будут простыми и гладкими. Мастеру не понравились желтые цветы, он любил розы, которые можно считать символом любви. Мастер – философ, олицетворяет в романе М. А. Булгакова творчество, а Маргарита – любовь. Любовь и творчество создают гармонию в жизни. Мастер пишет роман, Маргарита – единственная опора мастера, она поддерживает его в творческой работе, вдохновляет его. Но окончательно соединиться они смогли лишь в потустороннем мире, в последнем приюте. Роману Мастера не суждено было быть напечатанным, единственным читателем стала Маргарита, по достоинству оценивая его труд. Душевная болезнь ломает Мастера, но его опорой остается Маргарита, единственный и верный друг. Мастер в порыве отчаяния жжет роман, но “рукописи не горят”. Маргарита остается одна, мучаясь и страдая без любимого. Она бережно хранит уцелевшие от огня листы, храня надежду о возвращении Мастера.

Маргарита настолько безгранично любит, что готова на все, только бы еще раз увидеть дорогого ей человека. Она согласилась на предложение Азазелло встретиться с Воландом, не упустила шанс вернуть Мастера. Полет Маргариты, шабаш и бал у Сатаны – испытания, которым подверг Маргариту Воланд. Нет преград для настоящей любви! Она достойно перенесла их, а награда – Мастер и Маргарита вместе. Любовь Мастера и Маргариты – неземная любовь, им не дали любить на земле, Воланд забирает влюбленных в вечность. Мастер и Маргарита всегда будут вместе, а их вечная, непроходящая любовь стала идеалом для многих людей, живущих на земле.

Поэты, писатели во все времена посвящали свои произведения прекрасному чувству Любви, но Булгаков в своем романе “Мастер и Маргарита” раскрыл понятие любви по-особенному. Любовь, которую показал Булгаков, всеобъемлющая.

Булгаковская любовь вечна…

Великий русским ученый-просветитель Михаил Васильевич Ломоносов внес большой вклад в развитие русской литературы. Он познакомил русского читателя с достижениями европейского классицизма и своим поэтическим творчеством заложил основы развития многих жанров. Но, безусловно, излюбленным жанром самого Ломоносова была ода – стихотворение восторженного характера в честь какого-либо лица, значительного, торжественного события. Этот лирический жанр, как и многие другие, пришел в европейскую, а затем и русскую литературу из античной поэзии. Всего Ломоносовым было написано 20 од. Традиционно оды принято подразделять на следующие типы: победно-патриотическая, торжественная, философская духовная и анакреонтическая.

Нам в большей степени знакомы торжественные оды Ломоносова, написанные по случаю дней восшествия на престол того или иного монарха. В каждой из них поэт развивал свои идеи, связанные с судьбами русского государства, выходя при этом за рамки официально-придворной речи. Наибольшую известность среди торжественных од получила “Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, ноября 25 дня, 1747 года”. В ней, как и во многих других произведениях Ломоносова, ярко выражена идея всемерного укрепления государства на просветительских основах, необходимости развития науки. Для блестящего ученого-естествоиспытателя, открывшего целый ряд фундаментальных законов природы, такие мысли представляются вполне органичными. Другое дело – размышления о Боге как о создателе Вселенной и человека. Для наших современников может показаться парадоксальным появление таких произведений в творчестве ученого. И, тем не менее, духовные оды, которым посвящен этот доклад, составляют значительную часть его поэтического наследия. Попытаемся разобраться в том, почему Ломоносов обратился к этому жанру и что нового внес в него с позиции естествоиспытателя, изучающего законы природы.

В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов – лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии – Псалтирь. Для русского читателя XVIII века. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов как лирический жанр были весьма популярны.

Но Ломоносов во многом переосмыслил этот хорошо знакомый русской литературе его времени жанр, наполнив его новой проблематикой. В его творчестве духовная ода становится особым жанром научно-философской лирики. В этих произведениях ученый, выражая веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением. По еще важнее для развития русской литературы было то, что именно в духовных одах Ломоносова, в отличие от торжественных, наиболее отчетливо проявляются лирические эмоции и авторская личность. Не случайно именно здесь превалирует высказывание от первого лица, тогда как в торжественной оде выражающей общенациональное содержание, употребляется местоимение “мы”.

К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: “Вечернее размышление о божием величестве, при случае великого северного сияния”, “Утреннее размышление о Божием величестве”, а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания. Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 годами. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом, немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества.

Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задастся разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается “свободного философствования”. Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает “стеснение сферы науки религией”. “Неверно рассуждает математик, – замечает М. В. Ломоносов, – если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии”. Известна ломоносовская формула: “Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято”. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.

Наиболее близки к традиционному жанру духовной оды произведения Ломоносова, в которых он опирается на тексты из Ветхого Завета. Среди них несколько являются стихотворными переложениями псалмов. Псалмы – это библейские песнопения, обращенные к Богу. Их авторство приписывается ветхозаветному царю Давиду, сочинения которого составляют одну из самых поэтичных книг Ветхого Завета -“Псалтырь”. В этих стихотворениях неизмеримое величие Творца являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:

Да хвалит дух и мой язык Всесильного Творца Державу, Великолепие и славу… О, Боже мой, коль Ты велик! Одеян чудной красотой, Зарей Божественного света, Ты звезды распростер без счета Шатру подобно пред Тобой. Покрыв водами высоты, На легких облаках восходишь, Крилами ветров шум наводишь, Когда па них летаешь Ты.

Другим библейским источником, на который опирается Ломоносов, стала “Книга Иова”, также входящая в Ветхий Завет. Интересно то, что в Книге Иова Ломоносова не столько привлекает бурный протест человеческой души против дисгармонии жизни, пламенные вопросы Иова, обращенные к Всевышнему о причине бед и несчастий, постигших этого праведника. Такая тематика будет потом подробно разработана в творчестве Ф. М. Достоевского. В духовной оде Ломоносова, “выбранной из Иова”, выражено преклонение и удивление перед мудростью и всемогуществом Создателя вселенной:

Кто море удержал брегами И бездне положил предел, И ей свирепыми волнами Стремиться дале не велел?

Несколько иначе традиция жанра духовной оды преломляется в двух оригинальных одах, не имеющих библейского источника -“Утреннее размышление о Полей ем величестве” и “Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния”. Эти произведения навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой и представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В “Вечернем размышлении…” поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В “Утреннем размышлении…” рисуется научно-достоверная, как ее себе представляли в XVIII веке, картина солнечной поверхности:

Тогда б со всех открылся стран Горящий вечно Океан. Там огненны валы стремятся И не находят берегов; Там вихри пламенны крутятся, Борющись множество веков, Там камни, как вода, кипят, Горящи там дожди шумят.

В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:

Творец, покрытому мне тьмою Простри премудрости лучи, И, что угодно пред Тобою, Всегда творити научи.

Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:

Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огонь моря? Се хладный пламень нас покрыл! Се в ночь па землю день вступил!

При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:

Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет, бездне дна. Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде. Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен!

Вера в человеческий разум, стремление познать “тайны множества миров” сочетается в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:

От мрачной ночи свободились Поля, бугры, моря и лес. И взору нашему открылись, Исполнены твоих чудес. Там всякая взывает плоть: “Велик Зиждитель наш Господь!”

В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.

Поэт выражает в этих духовных одах чувстве потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:

Сия ужасная громада Как искра пред Тобой одна! О, коль пресветлая лампада Тобою, Боже, возжена, Для наших повседневных дел, Что Ты творить нам повелел!

Именно этот эмоциональный диссонанс – с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой – смятение перед непознаваемостью мира, порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно.

Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых “Пророков” Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.

Любой поэт, живописец, музыкант вправе считать себя в какой то мере и философом. Создавая свои произведения, творческая личность соприкасается с иными мирами, неподвластными разуму простого человека. За пределами земного бытия художник черпает идеи и образы для своих будущих творений. А. С. Пушкин, о котором неслучайно было сказано “Пушкин – это наше все!”, был также не чужд в своей поэзии философским размышлениям. Оптимизм, наполняющий практически всю лирику поэта, омрачается порой печальными раздумьями о быстротечности жизни, о тайном смысле человеческого существования и о смерти.

Важнейшая особенность философских воззрений Пушкина заключается в том, что мысль о старости и о конце жизни тесно переплетается с мыслью о любви. В стихотворении “Старик” лирический герой вспоминает свою “весну”, когда он был “верным служителем” Амура, и мечтает родиться вновь, но лишь для того, чтобы стать еще более усердным слугою бога любви. Но ничто не вечно на земле: ни юность, ни любовь. “Печально младость улетит, и с ней увянут жизни розы” – пишет Александр Сергеевич в одной из своих элегий. Предчувствие “безвременной кончины” рано вторгается в лирику Пушкина. Но если в “Завещании друзьям” поэт заигрывает со смертью, желая умереть и “отлететь веселой тенью” “на тихий берег вод забвенья”, то уже в миниатюре 1817 г. читаем следующие строки:

Я мало жил и наслаждался мало. ..

Но иногда цветы веселья рвал –

Я жизни видел лишь начало. ..

Многоточия, которыми оканчиваются фразы, словно оборванная жизнь русского гения. Унынием и холодом объято стихотворение “Подражание”, где в первой же строфе говорится о смерти: “Я видел смерть; она сидела у тихого порога моего”.

Но постепенно юношеское восприятие конца жизни сменяется глубокими раздумьями поэта о смерти как о естественной закономерности, присущей всему живому. Медитативностью и хладнокровным пониманием простого закона Вселенной проникнуто стихотворение 1829 г. “Брожу ли я вдоль улиц шумных. ..” Взирая на “уединенный дуб”, поэт осознает, что “патриарх лесов” переживет его “забвенный век”; а, лаская “милого младенца”, он уже думает о неотвратимости расставания и уступает ему “место” “цвести”. Бессмертной признается лишь красота “равнодушной природы”.

Но не только мотив смерти присущ философским размышлениям Пушкина, но и мотив жизни. Показательно в этом отношении стихотворение “Телега жизни”, где молодость, зрелость и старость человека рассматриваются поэтом как три возможности езды. “Утро” жизни – “и мы рады голову сломать” в быстрой скачке, в “полдень” жизни нас уже страшат “и косогоры, и овраги”, “под вечер” – мы привыкаем “и дремля едем до ночлега”. Символичность нарисованной Пушкиным картины дополняется еще и тем, что не ямщик, а само “время гонит наших лошадей”. Понять смысл этой недолгой, но завораживающей езды – вот основная задача поэта. “Жизни мышья беготня. .. Что тревожишь ты меня?” – вопрошает Александр Сергеевич в “Стихах, сочиненных ночью во время бессонницы”. Ответ был найден лишь в 1836 г. Свое земное предназначение Пушкин видит в том, чтобы пробуждать “добрые чувства” в сердцах людей. Он верит, что пока “в подлунном мире жив будет хоть один пиит”, ему не умереть, ведь его душа навсегда останется в “заветной лире” и тем самым победит смерть. Поэт не ошибся: легкий и живой язык его поэзии позволяет современному читателю любить и ненавидеть, наслаждаться жизнью и философствовать о смерти, предаваться мечтам и пребывать в бесшабашной веселости – и все это именно так, как делал сам Пушкин. Поэт не погиб на дуэли: он уже 200 лет живет среди нас в своих гениальных рассказах, поэмах, сказках и стихах.